Еретик. Войны мёртвых (СИ)

Глава 7. Удачи тебе, Еретик

— Да-а-а, что-то стало скучновато… — вздохнул старик, хрустнув оголенными костяшками пальцев.

— И не говори, мужик, — добавил новобранец, облокотившись на тяжелое посеребренное копье.

Служба на стене, но будь она хоть трижды почетна и отважна, как все время повторял начальник караула — «Отврата полные штаны!». Целыми днями пялиться в серую пустошь да считать ворон в закрывшемся небе.

— Слышь, Гарольд, я все не пойму, — продолжил старший соратник, — кому и чем ты так нагадить умудрился?

— Тебе какое дело, Чиму? — буркнул парень. Разодранное ухо неумолимо зудело под шлемом.

— Да, в принципе, насрать.

Голос у старика был мерзкий, хриплый и сиплый одновременно, как у закоренелого пьяницы, кем он, по сути, и являлся. Ни вина, ни пива, ни даже жалкой браги нынче на всем свете не сыскать, и потому Чиму по въевшейся как блоха привычке продолжал заливать свою бессмертную обреченность жидкостями неизвестного происхождения, зато с известным ему эффектом.

— Будешь? — сказал он, протягивая побитую флягу своему напарнику.

— Ты с дуба рухнул, старик? — усмехнулся Гарольд. — От этой дряни кости гниют, ну ее!

— Зато плотожоры дохнут как миленькие. — Чиму жадно припал к сосуду, сделал несколько глубоких глотков и мощно выдохнул. — Фу-у-ух, хороша, зараза!

— А мыться не пробовал?

— Да че я тебе, Барон какой? Мож мне еще в шелка обрядиться и вальс сплясать?

— Хорош гундеть, старый хрен. — Парень отмахнулся от старика, вновь уставившись белесыми глазами в бескрайнюю даль.

— Все вы, молодые, храбрецы, прям терпежу никакого! Знаешь, много я где бывал, что тогда, что сейчас. И в поле ходил на врага, и пленных сторожил, да че только не делал, а ходить в дозоры терпеть не могу, хоть убей! А уж сидеть — тем более!

— Ну так сигани за камушек, благо высоко, костей не соберешь.

— Злой ты, парниша, — усмехнулся старик, вновь приложившись к пойлу. — В наше время таких на дыбу вешали, иль задницей на муравейник сажали — тоже, знаешь, способствует послушанию.

— Кого слушаться-то, тебя? Мы с тобой, между прочим, одного звания. И убери ты эту долбаную флягу, старшина увидит — огребем по самые яйца!

— Да ну тебя в задницу!.. Кстати, ты ж лучше меня видишь?

— Знамо дело, лучше!

— Погляди-ка, че это там такое в туче блестит.

— С сивухи у тебя блестит. Может, дождь начинается.

— Какой дождь, он ж вчера был. Да и не бывает зеленых молний.

— Чего?!

Парень пристально всмотрелся туда, куда указывал Чиму. Действительно, среди бесконечного марева неслись едва заметные черные силуэты, словно вороны, раскинувшие крылья. Вот только вороны не дышат огнем…

— Драконы! — выдохнул Гарольд и сломя голову забил в огромный сигнальный колокол. — Орудия к бою! Тревога! Драконы летят! Драконы!!!

Лишь бы успеть, только успеть! Проклятый упырь, что с ним случилось на этот раз?! Ангус бежал на зов крови, бесцеремонно расталкивая снующих повсюду слуг. Где-то там, за пределами донжона, разносился грохот разлетающихся камней, крики умирающих солдат, вторящих в унисон набатным колоколам. Боль хозяина гнала бывшего Барона все дальше и дальше.

Инстинкт вампира сработал мгновенно. Едва заслышав нарастающий гул, Ангус легким движением когтя вскрыл себе руку, багровый туман окутал его.

Мощная волна с треском ударила Барона о стену. Кровавый щит принял урон на себя и мутными каплями расплескался по коридору. С хрипом поднявшись на ноги, Ангус посмотрел в образовавшуюся пробоину. Даже сквозь завесу пыли он увидел, что случилось с городом.

Черные ящеры извивались в небесах, размахивая рваными крыльями, с легкостью игнорируя сторожевые заклятия, не пускавшие внутрь нежить с пустошей. То тут, то там вспыхивало мертвое пламя, сжигавшее солдат вместе с доспехами, под жаром которого плавился камень. Навстречу неприятелю вышли все, кто мог ему противостоять. Солдаты пытались проткнуть драконов тяжелыми болтами баллист, маги, до того безвылазно сидевшие взаперти в своих лабораториях, спешно стекались к кристаллам-преобразователям, пылившихся без дела на самых высоких башнях, даже Механисты, не самые желанные гости в любом городе, выбежали на улицы, скрипя искусственными конечностями щелкали затворами ружей. Не было видно лишь вампиров… Нет, видно, несутся в Чумной квартал, точно крысы, каждый чем горазд — кто на крыльях, обернувшись монстром, или быстрой тенью перепрыгивая через головы сородичей, а кто и нагло распихивал мешавшихся под ногами кровавыми плетьми, рассекая на куски нерадивых и слабых вампиров.

Чертовы трусы, думал про себя Барон, увиливают от славной драки, прячутся в гнилую плоть земли, словно черви, паразиты! Может, его негодование было справедливым, и вампиры действительно могли вмешаться в бой, дать достойный отпор диким тварям, а потом пировать на их останках, отдаться празднику внутреннего зверя! Но — вездесущее «но»! — пусть он и не обуян страхом, кровь хозяина звала его совсем в другую сторону.

Вот он, мерзавец, снова лежит на земле, в рваном тряпье, чтоосталось от их предыдущей схватки, и сумасшедшая вещунья склонилась над ним с идиотской улыбкой.

— Чего сидишь, дура?! — взревел Ангус, взвалив неподвижное тело Гостясебе на плечи. — Беги отсюда!

— Нельзя, господин Зеин… — пролепетала Эльза.

— Ему сейчас не до этого, где твоя наседка?

— Матушка… Я не знаю…

— Ах, твою мать! Кларисса!

Наложница, рабыня крови, она должна была услышать его зов, так или иначе, ее главная обязанность — сторожить девчонку, значит, она их найдет. Дядюшка не то что бы злобен, но с неугодными весьма скор на расправу.

— За мной, быстро!

Эльза едва успевала за Бароном, пытаясь удержать на себе непослушный халат. Загремели выстрелы, перемежающиеся с грохотом молний и взрывами. Сквозь мутные стекла узких бойниц виднелись всполохи зеленого пламени, драконы изрыгали огонь то жаркими волнами, то яркими, словно звезды, шарами. Некроманты с малым успехом отгоняли костяных монстров, пока церковники отводили зверям глаза, бросая им на съедение сотни подвластных им душ. Рвались снаряды, пущенные Механистами, стрелы продолжали лететь, но через эти щелки не разглядеть всю картину боя. Одно Ангус понял точно, город умирает, а великомудрый дядюшка занят какими-то своими делами. Такое уже было, с другим замком, теперь от него остались одни руины, одни лишь кости, обглоданные зверьем до полной чистоты. О чем он думает?!

Цок-цок, посох стучит по дороге, словно копыто неспешного коня. Конь спокоен, он никуда не спешит. Его слух не трогают крики, стоны и плач проносящейся серой волны. Толпа неистовствует. Она ломится в главные ворота, давит, перемалывает чьи-то кости, эти самоубийственные жернова. Горожане готовы ломиться куда угодно, в пустоши, Чумной квартал, даже в подземелья Механистов, лишь бы спасти свои мертвые шкуры.

Цок-цок, стучит жезл архимага. Драконы щелкают зубами-саблями, разрывают хмурые небеса радостным ревом, мертвое пламя скачет от дома к дому, десятки бегущих факелов торжественно проносятся неподалеку. Пустоши добрались до города, устроили праздничную процессию, жестокий пир во славу дикой смерти, что не смогла очистить мир от гноя вечной жизни.

Ружейная канонада вторит чудовищному оркестру, блеск молний, пролетающие мимо стрелы прошивают незадачливых людей насквозь. Зеин не вмешивался. Он лишь смотрел на крылатый круговорот, словно всматриваясь в опостылевший ауроскоп. В том, что он видел, не было трагедии. Не было солдат и горожан, рассыпающихся в прах, не было нарушенных обещаний и неисполненных обязанностей. Не было в том и его замка, где Некромант хранил свое главное и единственное богатство — знания. Он видел перемены.

Черная молния спикировала вниз. Архимаг даже не поднял взгляд из-под глубокого капюшона. Чудовищная пасть раскрылась, готовая проглотить волшебника за один присест.

Цок.

На мгновение затихли выстрелы, умолкли крики. Одно чертово мгновение.

Взрыв разнес внутреннюю стену замка, смел все окружные дома, распылил сотни пробегавших мимо людей. Мертвое пламя не пощадило никого.

Лишь Зеин, словно статуя, остался в центре пепелища, опираясь иссохшими руками о треснувшее древко.

— Чему быть, того не миновать, — бормотал он, словно в исступлении. — Перемены грядут, Он идет, да упасут нас Боги. Я уже ничем не помогу тебе, добрый друг. Жаль, что мы так мало общались. Ангус позаботится о тебе, теперь это его обязанность. Что ж, удачи тебе, Еретик. Что бы ни случилось.

— Какого черта, дядя?!

Беглецы спускались по лестнице, когда зеленый рассвет озарил замок, и взрывная волна всколыхнула вековые, немало повидавшие стены оплота колдуна. Древние ступени провалились под их ногами, и лишь рефлексы Барона спасли Эльзу и Гостя от жесткого падения и погребения под толщей разбитого камня.

— Вещунья… — проскрипел Ангус сквозь зубы. — Забирай его, быстро, беги в Чумной…

Девушка непонимающе огляделась. Багровая паутина окутала собой разрушенную винтовую лестницу, удерживая ее над пыльными каменными пиками. Барон склонился над ней столь низко, что Эльза чувствовала его холодное дыхание над своим ухом. Его когти глубоко впились в ладони, из которых тянулись кровавые нити. Немыслимая громада обломков давила на него сверху. Гость по-прежнему не приходил в себя, запутавшись в багровой паутине, словно в коконе.

— Тащи его отсюда… Кларисса недалеко, я… чувствую.

— А как же Вы, господин Ангус?! — испуганно спросила провидица.

— У меня еще есть… дела. Я спущу вас вниз… и скоро вернусь. Береги его.

— Господин!

Оглушительный грохот ударил в уши, и уже через мгновение она летела навстречу земле на тонких красных крыльях. Больно ударившись о жесткий камень, Эльза подняла голову и увидела, как Барон несется багровым пятном навстречу воздушной схватке.

— Господин! — У нее перехватило дыхание. — Господин… Матушка! Матушка, где ты?!

Клариссы не было рядом, на зов несчастной вещуньи ответил лишь пронзительный крик летающих ящеров.

В самую пору ей было забиться в ближайший угол и проливать слезы, как она делала, когда кто-нибудь из сородичей-вампиров ухитрялся ее обидеть, но был у Эльзы один недостаток — она была послушной девочкой.

Подхватив тонкими руками закутанное в алые жгуты тело Гостя, вампиресса через силу потащила его по земле в убежище. Вокруг творился хаос, ни один из пробегавших мимо слуг и сородичей не откликнулся на ее мольбы о помощи. Дорога тянулась бесконечно, оставляя за собой алые следы и капли пролитых слез.

— Матушка… — рыдала Эльза, волоча за собой непосильно тяжелое тело Гостя. — Матушка, где же ты…

Внезапно тяжесть исчезла, и уже ее саму нес кто-то удивительно сильный. Спустя мгновение она поняла, что происходит.

— Матушка! — радостно вскрикнула Эльза.

— Потом, родная, потом!

Кларисса, сверкающая сталью тонкой кольчуги, бежала впереди. Два могучих безмолвных солдата несли вещунью и гостя на себе, едва поспевая за своей госпожой. Их доспехи были измазаны грязью и копотью, кое-где оплавлены, а лица превратились в рваные маски, хотя, вполне возможно, они были такими и раньше.

— Шевелитесь, парни, осталось немного! — Звенел сталью голос вампирессы.

— Стараемся, госпожа! — прорычали воины, перехватывая свою ношу поудобней. Несший Эльзу спросил: — Нас точно пропустят? Это ж Чумной…

— Не говори ерунды, солдат! Шевели культями!

— Слушаюсь! — устало ответил он.

Ворота открыты нараспашку. Все стремятся ухватиться за призрачный шанс укрыться во владениях вампиров, забыв о страхе перед кладбищем, кишащем разномастным хищным гнильем, насквозь изъеденным плотожорами и прочими болезнями нового мира. Стража уже не пыталась держать рвавшихся внутрь и наружу мертвецов, пытаясь не свалиться под ноги сумасшедшему потоку и не проткнуть непослушным клинком ближайшего товарища. Их глаза мерно сверкали под забралами шлемов, покачивающихся в такт молитве Темным Богам. Кто еще мог защитить их в урагане бушующей смерти. Кто-то побросав оружие на боевом посту, бросился вслед за друзьями и родственниками, кто-то пытался помочь сбившимся с ног людям, кто-то просто прорубал себе путь к мнимому спасению, оставляя за собой изувеченные, но все еще шевелящиеся тела. Шевелящиеся, пока чей-то сапог не раздавит последние кости несчастного бедолаги.

— Сюда, за мной! — прокричала Кларисса, доставая длинный тонкий меч из притороченных к поясу ножен. Их путь пролегал мимо открытых улиц и развалившихся ремесленных лавок. В темных узких переулках то тут, то там раздавались нечеловеческие крики. Твари, набравшие смелости вылезти из своих склепов днем, теперь открыто охотились на захваченных ими угодьях. — Быстрей, мы уже близко…

Ветхая стена рассыпалась в труху перед вампирессой. В клубах пыли просвистели когти, клацнули чьи-то мощные челюсти, лязгнул клинок в руке Клариссы и проход огласил рвущий слух хищный визг.

— Заткнись! — донеслось из серого облака, что-то громко хрустнуло, и невидимая тварь замолкла. — Вперед, не останавливаться! — Воительницы вынырнула из древесного тумана. На ее лице красовались две широкие красные полосы, а кольчуга на левой руке и груди была разорвана, словно старая тряпка.

Еще несколько раз чьи-то кривые лапы высовывались из глазниц пустых покосившихся домов, но Кларисса и воины были готовы. Легкий взмах клинка, и гнилой обрубок с мерзким шлепком падает на разбитую дорогу.