Эрмитаж. Науки служат музам

СИМФОНИЯ СВЕТА

Самыми первыми осветительными устройствами, по-видимому, можно считать костры первобытного человека, горящие куски дерева - прообраз факела. Первым специальным светильником, представленным в коллекции Эрмитажа, является масляная лампа-плошка, сделанная из глины. Ей около трех тысяч лет. Однако ее конструкция О некоторыми изменениями дошла и до нашего времени. Керосиновые лампы, которые все еще можно купить в магазинах, так же как и «первобытный» светильник, имеют емкость для горючего, ручку и фитиль. В античное время появляются бронзовые лампы-плошки, им придается изысканная художественная форма. Позднее появляется «плошка-люстра» с несколькими фитилями и кольцами для подвески. В обширных помещениях храмов ставят треножники с большой плошкой для масла или смолистых веток. С целью использования масляных светильников на открытом воздухе в их конструкцию вводят глубокий козырек, защищающий пламя от ветра и дождя. Светильник превращается в сосуд с двумя горлышками - для фитиля и добавления масла. В средние века появляются закрытые слюдяные фонари, затем стеклянные. Как уже говорилось, принципиальное устройство масляных светильников не изменялось на протяжении многих веков. Однако сегодня специалисты без особого труда могут установить время создания каждого из них, руководствуясь технологическими особенностями изготовления, в частности, характером художественной отделки, как сейчас сказали бы, «дизайном» светильника.

На рубеже нашей эры появляются свечи - конструкции, остроумно сочетающие светильник и источник

света. Конечно, в эрмитажной коллекции нет древних свечей, но они изображены на многих картинах, посвященных периоду раннего христианства. Позднее возникает конструкция, сочетающая лампу-плошку в качестве подсвечника и свечу. Далее она превращается в привычный нам одинарный или «многоместный» подсвечник, сегодня снова входящий в наш быт как дань милой старине.

На первый взгляд свеча - примитивное изобретение: восковой цилиндрик и фитиль (светильня) в середине. Но создание этого осветительного прибора, отработка технологии его массового производства потребовала множества усилий, проб и ошибок. Была найдена строгая зависимость между диаметром свечи и толщиной фитиля для каждого горючего материала (сала, воска, а позже парафина, стеарина и т. п.). Ведь пламя свечи должно растапливать воск точно до краев цилиндра, иначе свеча будет оплывать или, наоборот, огонек уйдет внутрь свечи. Многие сотни лет на свечах при горении образовывался нагар - обгоревший остаток фитиля. Для его снятия использовались специальные щипцы. Но по мере накопления химических знаний, позволивших осмыслить процессы, происходящие при горении свечи, в ее конструкцию вносились существенные изменения - например, стала применяться плетеная светильня. При сгорании конец ее наклонялся в сторону и, попадая в зону, богатую кислородом, сгорал. Чтобы не оставалось угля, фитили стали пропитывать раствором борной кислоты или фосфорно-кислым аммонием.

Описание почти двух тысячелетней эволюции свечного производства заняло бы много страниц и было бы хорошей иллюстрацией этапов развития любой технологии. Но, кратко упоминая об этом, хочется обратить внимание читателя на то, сколько мысли, труда, поисков вкладывало человечество в создание таких привычных и древних как мир предметов, каким является свечка. А ведь без создания спокойно и ярко горящей, не коптящей и не требующей снятия нагара свечи невозможно было бы создание тех сотен люстр, которые сегодня украшают почти все помещения Эрмитажа. При огромном разнообразии художественных форм и стилей свечные люстры строились по строгой схеме, продиктованной особеннрстями источника света, - держатели (подсвечники) должны были придавать свечам строго вертикальное положение, верхний ряд их нельзя располагать над нижним во избежание перегрева конструкции и расплавления воска. Отсюда пирамидальное построение многосвечных люстр и торшеров. Поскольку светильник с десятками и сотнями свечей был источником пожарной опасности, его расположение в интерьере строго фиксировалось и по горизонтали и по вертикали - не слишком близко к людям, драпировкам, подальше от потолка. Можно смело сказать, что создатели современных электросветильников гораздо свободнее в своем творчестве, чем их предшественники. Тем более должны нас восхищать прекрасные светильники, выполненные мастерами и художниками прошлых веков. И наоборот, с сожалением приходится констатировать, что облегчение задач при конструировании современных светильников часто не приводит к улучшению их внешнего вида. Но вернемся к коллекциям Эрмитажа.

Наиболее ранними русскими осветительными приборами, имеющимися в музее, являются культовые светильники XVII в.: кандила, «горящие» свечи, выносные фонари.

Фонарь - это осветительный прибор, пришедший к нам из Византии одновременно с паникадилом, хоросом и кандилом. Чаще всего он представлял собой шестигранную или восьмигранную, реже четырехгранную коробку со слюдяными, позднее стеклянными стенками, защищающими пламя при движении от встречных потоков воздуха. В основании переносных фонарей, выносимых из храма на улицу, устанавливали специальные приспособления, сохранявшие их вертикальное положение. Со временем фонари начали оформлять в виде миниатюрных шатровых построек или многоглавых церквей с маленькими изящными золочеными маковками. Они были украшены тиснеными металлическими, чаще всего оловянными накладками, расписаны и позолочены.

Реформы Петра I способствовали развитию гражданской архитектуры. Особняки с роскошно отделанными интерьерами стали украшать художественно оформленными осветительными приборами. Появились, например, настенники, или стенники, - металлические отражатели, которые укреплялись на стене. Их можно увидеть во дворце Меншикова. На степе помещалась довольно большая блестящая медная пластина восьмиугольной, круглой, овальной или фигурной формы и прикрепленные к ней профитки для одной или нескольких свечей. Медная пластина выполняла функцию отражателя, многократно усиливая свет свечи.

Слюдяной фонарь XVII в.

С распространением чеканки настенники стали украшать орнаментом по краям, иногда в центре чеканились вензеля, гербы, различные изображения. Фонари и стенники украшали также финифтью. В Эрмитаже хранятся люстры из кости, изготовленные собственноручно Петром I на токарном станке.

Развитие промышленности, особенно стекольной, а также появление новых материалов изменило вид осветительных приборов. Вместо металлического отражателя в стеннике стали использовать зеркала, украшенные орнаментом или рисунком.

Упоминание о первых стеклянных люстрах, сделанных в России, относится к 1669 г. В приходно-расходных книгах казенного стеклянного завода в Подмосковном Измайлове среди выпускаемых изделий упоминаются «паникадила фигурного дела». По форме и конструкции эти люстры мало отличаются от церковных паникадил XV и, XVI вв. Они состоят из множества стеклянных и лепных витых деталей, соединенных воедино центральным металлическим стержнем с деревянными дисками. На заводе в Измайлове работали голландские мастера, сумевшие повторить технику прославленных стеклоделов с Венецианского острова Мурано. В этих люстрах использовались изготовленные из прозрачного стекла хрупкие изогнутые листочки, изящные венчики цветов, подвесные колокольчики, ажурные цепочки из тончайших звеньев, сверкавших и переливавшихся при малейшем колебании.

По мере изменения эстетических вкусов и освоения техники обработки металла форма светильников усложняется. На них увеличивается количество стеклянных украшений. В интерьере светильники занимают равноправное место среди обильной лепки, резного дерева, позолоты, зеркал. Со временем их стали изготовлять из хрусталя (высококачественного стекла с большим содержанием свинца), имевшего высокий коэффициент преломления и поэтому создававшего особую игру света. Входят в моду светильники с крупными гранеными подвесками, бесцветными или слегка окрашенными окисью марганца в розовато-лиловый цвет, имевшими форму звездных розеток, фигурных «вазиков», шаров и стилизованных дубовых листьев с причудливо вырезанными и тщательно отполированными гранями.

В начале XVIII в. хрустальные летали люстр начали выпускать стекольные заводы в Петербурге и Ям-бурге (ныне г. Кингисепп). К 1720 г. петербургские заводы освоили изготовление фонарных стекол путем отливки их в медных формах и последующей полировки. Было налажено их массовое производство, что позволило ввести в столице постоянное уличное освещение масляными светильниками.

Постепенно спрос на фонари возрастал. Если раньше они использовались только для освещения мест с сильным движением воздуха - в вестибюлях, на лестницах, в проходных комнатах, на улице, то теперь они становятся составной частью больших роскошных хрустальных люстр. Фонари призматические сменяются цилиндрическими и колоколообразными.

К середине XVIII в. с появлением в России пышного барокко в оформлении светильников становится преобладающей плавно изогнутая линия. Умелые русские кузнецы изготовляли люстры и канделябры в виде причудливо переплетающихся ветвей с листьями и цветами. Стенники в их руках превращаются в кронштейны с большим выносом - своеобразные бра-держатели. Подсвечники иногда объединяются с письменными приборами, настольными украшениями, судками, экранами, бюро. В Эрмитаже хранится серебряное настольное украшение - пладеменаж. Оно выполнено петербургским мастером И. Либлганом в 1739 - 1740 гг. На краях большого фигурного профилированного, по контуру обильно украшенного чеканным орнаментом подноса прикреплены восемь причудливо изогнутых стеблей, оканчивающихся профитками. Орнамент образует рельефные фигуры орлов, картуши с вензелем императрицы Анны Иоанновны, раковины и изящные гирлянды цветов.

Для гробницы Александра Невского в царствование Екатерины II были изготовлены мемориальные светильники из первой партии серебра, добытого на Колыванских рудниках в 1753 г. Они представляют собой фигурные колонки, укрепленные на трех изогнутых высоких ножках, на верхнем диске которых укреплены профитки для свечей.

Многие осветительные приборы, хранящиеся в Эрмитаже, изготовлялись по рисункам известных архитекторов: В. В. Растрелли, Ф. С. Аргунова, Н. А. Львова, М. Ф. Казакова, В. Ф. Бренны, К. И. Росси, А. Н. Воронихина, В. П. Стасова, А. И. Штакеншнейдера.

В 40-х годах XVIII столетия Д. И. Виноградов изобрел русский фарфор, который сразу же нашел применение при изготовлении осветительных приборов. Свойства нового материала изменили форму светильников. Фарфоровые подсвечники стали более объемными, насыщенными лепным декором. Цветная роспись на белом фоне фарфора очень оживляла весь прибор. В качестве материала для изготовления осветительных приборов широко использовался также фаянс и молочное стекло. Фарфоровые изделия получили наибольшее распространение с воцарением в интерьерах стиля рококо. Розовую гостиную Зимнего дворца украшала люстра голубого фарфора. Ее изящные пропорции подчеркивала прекрасная роспись на полусферическом основании. Фарфоровые люстры изготовляли на заводах и фабриках Ф. Я. Гарднера, А. Г. Попова, А. М. Миклашевского.

Высоким художественным вкусом отличаются работы тульских мастеров по металлу. Ими выполнены великолепные подсвечники, канделябры, люстры, щипчики для снятия нагара (съемы). Тульские умельцы освоили высококачественную полировку стали и украшали свои изделия блестящими полированными стальными поверхностями, которые создавали ни с чем не сравнимое впечатление, сверкая как настоящие бриллианты.

В Эрмитаже хранится необычный световой прибор - фонарь с зеркальным отражателем, сконструированный механиком И. П. Кулибиным. Он имеет вид вогнутой зеркальной розетки, состоящей из 16 граней и выдвинутой вперед круглой медной подставки, предназначенной для источника света - свечи или плошки. Это прообраз современного прожектора. В 1779 г. газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщала: «Механик Иван Петрович Кулибин изобрел искусство делать некоторой особой вогнутой линией составное из многих частей зеркало, которое, когда перед ним поставится одна только свеча, производит удивительное действие, умножая свет в пятьсот раз противу обыкновенного свечного света и более, смотря по мере числа вертикальных частиц, в оном вмещенных. Оно может поставляться и на чистом воздухе в фонаре, тогда может давать от себя свет даже на несколько верст, также по мере величины его».* Спрос на фонари Кулибина был огромен. Они использовались в помещениях, на судах и в каретах для освещения дороги.

[* С.-Петербургские ведомости. 1779. № 15. 19 февр.]

Во второй половине XVIII в., когда прихотливый стиль рококо сменяется строгим классицизмом, декоративные формы предметов упрощаются, становятся выше, стройнее, кривые линии выпрямляются, резче разграничиваются вертикальные и горизонтальные членения. Осветительные приборы приобретают более четкую конструктивную форму. Их композиционным центром становится яркая декорированная стеклом балясина, окруженная бронзовыми обручами, на которых устанавливаются профитки. На изогнутых тонких проволочках к обручам прикреплялись мелкие миндалевидные подвески, пронизки, гирлянды, бусы. Люстры завершались густым пучком металлических жгутиков с гранеными «слезками», похожими на дождевые капли. Трепет живого огня свечей передавался чуть колеблющимся хрустальным подвескам, отражался в них всеми цветами радуги и звучал безмолвной музыкой.

Значительно обогатило цветовое разнообразие люстр появление в стекольной промышленности России цветных стекол, что произошло благодаря работам М. В. Ломоносова. В 1751 г. императорский стекольный завод обратился в Академию наук с просьбой помочь наладить производство цветного стекла, исследованием которого занимался «обретающий при Академии наук советник и профессор Ломоносов». В течение года мастер П. Дружинин обучался в мастерской Ломоносова и затем 20 лет работал на стекольном заводе, претворяя в жизнь замыслы великого ученого. Розовые и голубые цвета стекол были характерны для люстр 70 - 80-х годов XVIII в., красные, синие и молочно-белые стали модными в конце века.

В начале XIX в. все большую роль начинает играть тонированная или золоченая бронза. Изделия из бронзы наиболее высокого качества изготовлялись в Петербурге. В этот период оживляется работа литейных мастерских Академии художеств и ряда мастерских художественного литья. Известность в этой области приобретают изделия заводчиков П. Шрея с сыном Андреем и А. Е. Баумана.

Подготовка мастеров бронзового дела осуществлялась в Академии художеств с 1769 г. Был открыт класс «литейного и чеканного» дела, возглавляемый сначала резчиком Л. Роланом, затем А. Симоном. Несмотря на то что класс просуществовал недолго, в нем успели пройти серьезную подготовку талантливые художники-мастера. В 1780 г. при Академии художеств работал французский скульптор, литейщик и чеканщик П. Ажи. В 1804 г., покидая Петербург, он продал свою мастерскую со всем содержимым: с рисунками, моделями, инструментом, оборудованием, и в 1805 г. на ее основе при Академии художеств была открыта фабрика бронзовых изделий, которую возглавил А. Ф. Бестужев, отец будущих декабристов. В 1806 - 1807 гг. в мастерскую для выполнения моделей бронзовых скульптур были приглашены ведущие скульпторы того времени И. П. Прокофьев и С. С. Пименов. В Петербурге также существовали бронзолитейные мастерские И. Цеха, К. Дрейера, П. Шрейбера, А. Баумана, И. А. Фишера и других.

В этот период люстры сохраняют конструкцию древнерусских паникадил с обязательным обручем, к которому прикрепляются «перья» с подсвечниками, с использованием крылатых нимф с профитками для свечей. В верхней части расположен резервуар в форме античной вазы, еще выше - «корона» из листьев аканта с золочеными бабочками, маскирующими систему подвески. Как правило, патинированный металл, жесть или бронзу, украшают золоченые бронзовые накладки в виде пальметток, розеток, различных фигурок. В течение XIX в. насыщение декоративными элементами нарастало постепенно. Если в начале века бытовали люстры на бронзовых цепях с обручами или в виде плоских чаш, украшенных античными головками, то уже в 20-е годы преобладают золоченые бронзовые люстры в виде ажурных корзин с типичным для классицизма орнаментом.

Интересная люстра была выполнена по рисункам К. И. Росси. Она представляла собой подвешенный на цепях бронзовый обруч с профитками в виде лаврового венка, символизирующего победу и славу русского народа. Такими люстрами была освещена Военная галерея 1812 года.

Появились люстры с резервуарами, которые заполнялись горючими маслами. Лампы стали гореть ярче и дольше, значительно упростилась их эксплуатация. Создателем люстр в виде бронзовых чаш, украшенных античными головками, головками египтянок, или, как их называли, «помпейских ламп», был архитектор А. Н. Воронихин. Декор бронзовых люстр отличался необычайным разнообразием и богатством. Однако вскоре дорогостоящие бронзовые люстры стали заменяться люстрами из золоченого резного дерева, а затем еще более дешевыми из проволоки, папье-маше, левкаса с позолотой. Техника их изготовления получила название «бумажной резьбы».

В начале XIX в. появился новый вид хрусталя. Изделия из такого хрусталя украшали гравировкой, огранкой и резьбой. Русские мастера виртуозно владели техникой различного рода резьбы по хрусталю: ананасной, ребриковой, «репко», «горошиной» и «русской резьбой по дереву». Большой интерес к хрустальным люстрам привел к созданию на императорском стекольном заводе специальной мастерской. В ней для Зимнего дворца изготовлялись хрустальные торшеры, высота которых иногда достигала 5 м, а пышные конструкции наверху напоминали кроны фантастических деревьев.

Торшеры, стоящие в Фельдмаршальском зале в виде огромных фарфоровых ваз с бронзовым разветвленным верхом, сделаны на императорском фарфоровом заводе во второй половине XIX в., когда техника русского фарфора достигла наибольшего совершенства. Розовые с полихромной росписью торшеры имели очень нарядный вид и органически вписались в дворцовый интерьер.

В 1830 - 1840-х гг., в период расцвета производства малахитовых изделий, созданы канделябры и подсвечники с малахитовыми вставками, поражающие красотой наборного узора и удивительным разнообразием оттенков камня. В частности, в 1836 г. по рисункам А. И. Штакеншнейдера для Малахитового зала были изготовлены бронзовые торшеры с малахитовыми вставками. В 30 - 50-е годы появились новые усложненные варианты светильников, с экранами. В эти же годы наступил период нового «прочтения» античности, в духе которого созданы интерьеры Помпейской галереи и Помпейской столовой. Бронзовые торшеры начали изготовлять в виде античных светильников - треножников. Светильники из бронзы и мрамора, созданные мастерами классицизма в подражание античным художникам, продолжали пользоваться успехом и в последующий период. Перед зданием Мариинского дворца на Исаакиевской площади сохранились подобные торшеры.

В период восстановления Зимнего дворца после пожара 1837 г. изготовлялись бронзовые люстры диаметром 2 - 3 м по проектам архитекторов А. П. Брюллова и В. П. Стасова, стремившихся повторить прежние люстры, сделанные по рисункам А. Н. Воронихина. Их стиль соответствовал интерьерам залов, для которых они предназначались. Три огромные люстры Фельдмаршальского зала имеют украшения на темы военной атрибутики - щиты, панцири, шлемы, мечи, секиры, увитые ветвями лавра. Они изготовлены в одной из петербургских мастерских мастером М. Генелем. Люстры Гербового (Большого тронного) зала украшены щитами с изображением гербов русских земель, входящих в состав Российской империи. Восстановленный в 1842 г. Георгиевский зал, предназначавшийся для самых торжественных парадных приемов, равномерно освещался 28 люстрами. Трехъярусные большие люстры размещались по двум продольным осям. Между колоннами каррарского мрамора висели очень изящные люстры меньшего размера. Петровский (Малый тронный) зал украшают серебряные люстры, торшеры и бра, исполненные петербургским мастером Л. К. Бухом между 1791 и 1802 гг.

Во второй четверти XIX столетия вновь вошли в моду хрустальные люстры, канделябры и торшеры. Появление огромных люстр в 200, 300, 500 свечей повлекло за собой специальную технологию их зажигания. До сих пор в Эрмитаже хранится лестница с огромными обитыми кожей деревянными колесами, с помощью которой в люстрах заменяли свечи. Фитили всех свечей соединялись специальным, сгорающим без остатка, шнуром, конец которого свисал вниз. В нужное время этот конец поджигался, и бегущее по шнуру пламя зажигало свечи в люстре.

Большие свечные люстры Гербового зала, реконструированные В. Л. Пашковым для электрического освещения.

Керосиновая лампа, находящаяся в обиходе до настоящего времени, была изобретена польским ученым И. Лукосевичем в 1853 г. Фарфоровые вазы как нельзя лучше подошли для оформления новых ламп, скрывая резервуар о горючим. Из венчика выступала горелка, дополнительная металлическая конструкция поддерживала абажур, который смягчал яркий свет лампы. Эту же роль выполняли матовые или белые шары с двумя отверстиями, надетые на ламповое стекло. Фарфоровые вазы для ламп выпускал императорский фарфоровый завод, а также частные фабрики. Особенно много осветительной арматуры изготовлял завод А. Попова. Стенники, или бра, изготовлялись из резного дерева или бронзы. Бронзовые сплавы меди и олова, обладая большой прочностью, легко подвергались золочению огнем и патинированию, т. е. специальному тонированию поверхности темным, почти черным тоном. Золото оттенялось темной патиной, что придавало светильникам особую выразительность.

В конце XIX в. формируется новое отношение к наследию прошлого и новый стиль - модерн. Театральный и художественный деятель С. П. Дягилев писал в 1889 г., что, окинув историю взглядом современного личного миросозерцания, следует преклониться только перед тем, что было ценно. Становление модерна совпало с открытием новых электрических источников света. Электрические лампочки начали постепенно вытеснять керосиновые лампы и светильники со свечами. Быстрее всего электрическое освещение проникло в интерьеры общественных зданий, магазинов, банков. В рекламах Российской компании электричества сообщалось: «…по отношению к роду арматуры электрическая лампочка накаливания представляет художнику и ремесленнику полную свободу выбора желательных очертаний, материалов и т. п., гореть они могут в любом положении» [2, с. 759]. Для приверженцев традиционных форм освещения создавались лампочки в виде свечей. Однако в быту, в домах различных слоев населения еще десятилетия продолжали существовать масляные и керосиновые лампы и приборы со свечами.

Художники эпохи модерна были неистощимы при проектировании новых форм светильников. Широкое распространение получили литые чеканные подсвечники, украшенные прихотливым растительным узором. Основание ламп и торшеров изготовляли в виде бутонов цветов. Для светильников использовали фигурки русалок, изображение различных животных, аистов, змей, часто встречающихся в декоре стиля модерн. Для изготовления арматуры применялось железо, латунь, никель, медь, проработанные штампованным, чеканным и прорезным орнаментом с разнообразной тонировкой и инкрустацией. Значительно реже, чем раньше, применялось сплошное золочение. Создатели новых осветительных приборов стремились облегчить конструкцию светильников. Сверкающий убор из граненого хрусталя, столь распространенный ранее, теперь часто заменяли ажурными подвесками из стекляруса - трубочек и бусин разной окраски и формы. Такова, например, небольшая одноламповая люстра, висящая в одном из залов выставки «Русский интерьер» и напоминающая каскад стеклянных струй и капель. Крупные люстры в стиле модерн отличались сложностью композиции и изощренностью форм и отделки. Они обычно представляли собой разнообразные сочетания из орнаментированных ободов на цепях с центральным большим колпаком и обрамляющими его более мелкими светильниками, подвешенными на различных уровнях. В рисунке металлической арматуры использовалось все богатство орнаментальной графики модерна, угловатые и волнистые изгибы, сплетения линий.

Однако техника никогда не стоит на месте. В результате постоянного совершенствования электрических источников света было создано люминесцентное освещение. Этот новый раздел светотехники нашел свое отражение в залах Эрмитажа в очень сложный период его восстановления, после окончания Отечественной войны, после тяжелых блокадных дней.

Кольцо блокады Ленинграда было прорвано 27 января 1944 г. Сотрудники Эрмитажа, как и все жители осажденного города, с честью выдержали трагические дни блокады. В восстановительных работах участвовало все население. Очищали от руин площади, улицы, налаживали работу транспорта. Эрмитаж тоже залечивал раны долгих блокадных дней. За первых три месяца 1944 г. из Эрмитажа силами сотрудников вручную вывезено около 80 т битого стекла и снега. Окна фасадов Зимнего дворца были сильно повреждены. В других зданиях музея были выбиты стекла и сорвана фанерная обшивка в 97 местах. Наступившая весна обернулась для Эрмитажа стихийным бедствием. Воздух эрмитажных залов был пропитан влагой, вода конденсировалась на холодном мраморе, зеркалах, бронзе, на каменных вазах, с плафонов, стен, карнизов отваливалась лепка, тускнела и слезилась позолота, осыпалась краска. От сырости коррозировал железный потолок Иорданской лестницы, солнечный Олимп затянули ржавые пятна, через которые едва просматривался рисунок. На оголившемся металле лохмотьями свисала краска, осыпаясь цветным конфетти и покрывая мокрые ступени лестницы. Огромные многоярусные хрустальные люстры, эвакуированные из Павильонного зала в эрмитажные подвалы, также пострадали. При эвакуации их подвесили к козлам, но подгнившие веревки не выдержали, и люстры рухнули на залитый водой пол, со временем превратившись в груду тусклых стекляшек и позеленевшей бронзы.

Работники Эрмитажа самоотверженно защищали здания и экспонаты от воды, ржавчины, оловянной чумы, от плесени, жучка, от набухания и осыпания красок и других напастей. После снятия блокады музей начал интенсивно готовиться к приему посетителей. К осени некоторые помещения были приведены в порядок, отремонтированы и установлены на свои места 28 хрустальных люстр.

8 ноября 1944 г. после трехгодичного перерыва снова вспыхнули сотни электрических огней, отразившихся в хрустале и бронзе. Впервые после блокады ленинградцы вошли в Эрмитаж. Газета «Ленинградская правда» писала в то время: «В Государственном Эрмитаже открылась выставка памятников искусства и культуры, хранившихся в Ленинграде во время войны».*

[* Открылась выставка в Эрмитаже // Ленингр. правда. 1944. 10 ноября.]

Много проблем стояло перед Эрмитажем. В частности, нужно было полностью восстановить и реконструировать систему освещения музея. Очень привлекательной казалась идея использования для этих целей только что появившихся люминесцентных ламп, спектр излучения которых приближался к дневному свету. Одним из самых активных пропагандистов внедрения люминесцентного освещения был акад. С. И. Вавилов. Коренной ленинградец, директор Государственного оптического института (ГОИ), он сам был автором фундаментальных исследований в области электролюминесценции. Каждый раз, приходя зимой в Эрмитаж, он чувствовал, как быстро темнеет в залах и как меняются картины при включении ламп накаливания.

По просьбе директора Эрмитажа И. А. Орбели С. И. Вавилов с группой сотрудников ГОИ занялся освещением Нового Эрмитажа. Если в помещениях Старого Эрмитажа, Зимнего дворца и Малого Эрмитажа восстанавливали освещение, сделанное еще до войны, то в Новом Эрмитаже решили делать все заново.

Новые люминесцентные лампы имели непривычную форму и представляли собой длинные, узкие стеклянные трубки. Для создания больших светящихся поверхностей они размещались параллельными рядами. Люминесцентная лампа является ртутной лампой низкого давления. Внутренние стенки трубки покрыты тонким слоем люминесцирующего (светящегося) вещества. При прохождении электрического тока через наполняющие трубку разряженные пары ртути внутри трубки возникает невидимое ультрафиолетовое излучение, которое поглощается люминесцирующим слоем и преобразуется в видимый свет. Состав слоя люминесцирующего вещества подбирается с таким расчетом, чтобы лампа давала излучение того или иного оттенка белого цвета. Люминесцентные лампы по сравнению с лампами накаливания более экономичны и дают свет, подобный дневному. Благодаря этому в вечерние часы живописные полотна воспринимаются почти так же, как днем.

Первые люстры с люминесцентными лампами, созданные по проекту архитектора С. В. Васильковского.

Работы по созданию искусственного освещения Нового Эрмитажа начались с экспериментального определения цветности освещения, уровней освещенности и светотехнических схем, наиболее благоприятных для восприятия картин. Проводилась экспертная оценка работы опытных осветительных установок, в которой участвовали искусствоведы, архитекторы, художники и светотехники. После лабораторных исследований опыты проводились непосредственно в выставочных залах музея, где было смонтировано свыше 30 экспериментальных установок. Первостепенное внимание уделялось архитектурной отделке предлагаемых осветительных устройств и характеру экспозиции зала. При выборе формы светильников, необходимого светового ритма их расположения требовалось глубокое понимание художественного облика залов. С большим энтузиазмом группа специалистов приступила к работе.

По проекту, составленному проф. Д. Н. Лазаревым и инженером-светотехником В. В. Телятьевым, в восьми залах с картинами голландской школы были установлены люстры с люминесцентными лампами типа ДС мощностью 15 Вт. Внешний вид люстр и их конструкция были разработаны лауреатом Государственной премии, руководителем мастерской в институте им. И. Е. Репина архитектором С. В. Васильковским. Люстры для люминесцентного освещения были в виде шестигранных фонарей с элементами античного декора и не нарушали общего стиля залов. Эскизы элементов декора делал лепщик П. Н. Стрижев. Инженер В. В. Телятьев наладил производство элементов декора люстр методом гальванопластики в одной из лабораторий Военно-воздушной академии. Вскоре гальваническая мастерская была организована в самом Эрмитаже. Однако в процессе работы стали возникать серьезные трудности. Например, сложные угловые детали с помощью гальванотехники получались плохо, поэтому было решено лепить их из силикатной массы. Затем все детали реставраторы золотили. В разработке люстр участвовал и главный архитектор Эрмитажа А. В. Сивков, много сделавший для развития систем освещения музея. С большим вниманием к этой работе относился И. А. Орбели. Он ежедневно появлялся в залах, превратившихся в монтажные площадки, и внимательно осматривал все сделанное. Очень часто уже в 6 ч утра директора можно было видеть на строительных лесах. В шутку его называли «главным прорабом Эрмитажа».

Первая опытная установка с люминесцентными лампами начала действовать 1 мая 1946 г. в Боспор-ском зале Античного отдела. Она освещала несколько шкафов с экспонатами. Значительно более сложной была люминесцентная установка, освещавшая Военную галерею 1812 года. Первое включение ее было приурочено к открытию в Эрмитаже 8 ноября 1947 г. Отдела истории русской культуры. В галерее имитировалось естественное освещение через световые фонари в крыше, на месте которых было установлено 210 люминесцентных ламп мощностью по 30 Вт каждая, заключенных в зеркальные параболические отражатели. Это создавало равномерную освещенность в 80 люкс. В этой галерее в пасмурные дни было очень темно, а при искусственном люминесцентном освещении она воспринималась как бы залитой сильным солнечным светом, струившимся через световые фонари. К началу 1949 г. было закончено освещение еще 9 залов, общая площадь которых составляла около 3000 м². Всего было установлено примерно 2500 люминесцентных ламп мощностью 15 и 30 Вт с разным спектральным составом излучения.

В поисках решений оптимального освещения была предпринята попытка осветить залы отраженным светом. В двух смежных помещениях были подвешены люстры со 100 люминесцентными лампами. В одном зале находилась люстра в открытом виде, в другом - такое же количество ламп, обращенных к потолку, было смонтировано на верхней плоскости большой непрозрачной чаши. Свет, отражаясь от потолка, освещал экспонаты и все помещение. В первом случае освещенность картин составляла в среднем 100 люкс, во втором - 45. Тем не менее подавляющее большинство экспертов-искусствоведов отдало предпочтение установке со скрытыми источниками света, создававшей спокойное и мягкое рассеянное освещение. Практически впервые в музее детально изучалось влияние различного типа освещения на восприятие произведений искусств, разрабатывались принципы освещения, расположение светильников, необходимые уровни освещенности. Интересно здесь сотрудничество инженеров, техников, искусствоведов, архитекторов, художников, в результате которого получился органически вписанный в необычные здания Эрмитажа принципиально новый вид освещения.

8 января и 21 сентября 1949 г. залы Эрмитажа, освещенные люминесцентными лампами, были продемонстрированы группе специалистов. Им выдали бланки для отзывов, которые заполнили 120 человек. Вот некоторые отзывы того времени: «Новое освещение залов Эрмитажа замечательно. Картины воспринимаются несравненно лучше, чем днем. Передача красок, различение деталей наилучшее, общее восприятие превосходное». Акад. В. И. Алексеев писал: «Считаю выполненное освещение большой удачей. Восприятие картин при освещении люминесцентными лампами значительно превосходит таковое при дневном освещении. Следует особо отметить, что при дневном свете, к тому же при малом количестве солнечных дней в Ленинграде, редко удается так хорошо различать детали картин». Член-корр. АН СССР А. Л. Минц: «Выполненной работе можно дать в высшей степени удовлетворительную общую оценку. Искусственное освещение люминесцентными лампами лучше естественного дневного освещения как для осмотра картин, так и, в особенности, для их изучения. Задача освещения Эрмитажа люстрами очень сложна. Но решение задачи, которое осуществлено, представляется мне вполне целесообразным и гармонирующим с общим архитектурным стилем Эрмитажа». Проф. Б. Н. Окунев: «Несомненно, опыт освещения залов люминесцентными лампами вполне удался. Освещение картин получилось очень хорошее, кроме того, сделались доступными осмотру картины, по своему положению остававшиеся не доступными при естественном освещении. Общее восприятие картин при люминесцентном освещении во всяком случае не хуже, чем при естественном освещении в обычный светлый день.

Архитектурное решение во всех случаях очень удачное: люстры вполне гармонируют с общей отделкой зала, не портят общего вида, лампы воспринимаются как естественная часть отделки плафона». Член-корр. АН СССР А. И. Бродский: «Общее впечатление прекрасное. Краски представляются более свежими, чем когда-либо при дневном освещении. Желательно было бы испытать вариант распределения люминесцентных ламп по всему потолку». Академик Б. А. Введенский: «Замечательно! Впервые по-настоящему смог разглядеть и оценить многие знакомые картины. Освещение вполне заменяет дневное. Очень удачны люстры, не портят общего впечатления».*

[* Архив ГЭ. ф. 1, оп. 5, д. 136 (1), л. 158.]

Завершая главу о светильниках, пожалуй, следует сказать о том, что трагические события и произвол непродуманных решений 30-х годов, к сожалению, не обошли и Эрмитаж. Далекие от понимания истинного значения для нашего народа собранных в стенах Эрмитажа художественных сокровищ, тогдашние руководители, ведавшие культурой и внешней торговлей, изымали из музея ценнейшие экспонаты и продавали их за границу с целью получения необходимой валюты. Архивы музея хранят длинные списки предметов, «уплывших» за океан.** Не миновала эта участь и многих художественных светильников, украшавших интерьеры Эрмитажа. Чувствуя безнаказанность, и местные власти начали запускать руку в музейные коллекции. Так, по их распоряжению десятки люстр были переданы во вновь открывшийся Ленинградский Дворец пионеров, гостиницу «Астория» и даже в кабинет военного коменданта города. О неравной борьбе за сохранение сокровищ музея директора Эрмитажа акад. И. О. Орбели рассказывают легенды, но и он не устоял перед соблазном подарить для вновь созданной Академии наук Армянской ССР двенадцать хрустальных люстр с верхней галереи Павильонного зала. На место исторических высокохудожественных светильников вешали случайно подобранные люстры, простые шары молочного стекла или просто голые лампы. Так было в Главном вестибюле, галереях первого и второго этажей, на многих лестницах.

[** Там же, ф. 1, оп. 5, д. 1034, л. 91, 92.]

Попытки подобрать подходящие для этих помещений светильники из числа серийно выпускаемых нашей промышленностью успеха, конечно, не имели. Предложенная номенклатура не годилась даже для второстепенных интерьеров.

Эрмитажная реставрационная мастерская восстановила почти все люстры и фонари, дошедшие до нас даже в сильно поврежденном виде. Но возникали трудности при изготовлении недостающих стеклянных деталей. Несмотря на значительное число стекольных предприятий в Ленинграде и области, имеющих давние традиции, ни одно не соглашалось принять заказ Эрмитажа. Поиск привел к заводу «Красный май» под Вышним Волочком. Работники этого завода с большим интересом взялись изготовить двести штук матовых затенителей по старым богемским образцам. Изготовленные детали пошли на восполнение утраченных стекол для бра на Советской лестнице, Иорданской галерее и в других местах. Правда, мастера из «Красного мая» не смогли повторить еле заметную сеточку на поверхности стекла, но на высоте 4 м отличить старое стекло от нового было невозможно.

Первые выполненные эрмитажные заказы воодушевили мастеров «Красного мая», и они взялись изготовить также большое литое стекло - колокол для ампирного светильника, который предлагалось использовать в некоторых залах. Однако для этой работы потребовалась крупная металлическая форма. Все попытки Эрмитажа найти изготовителей такой формы на Ленинградских заводах оказались тщетными. Сложная уникальная единичная работа не привлекала индустриальных гигантов. Велись также переговоры с мастерами Художественного фонда и объединением «Реставратор». Но детальное ознакомление с производственными возможностями этих организаций в то время показало, что необходимого качества получить не удастся. Тогда стали прорабатывать возможность заказа художественных светильников за рубежом. Прежде всего необходимо было найти предприятие, имевшее давние и глубокие художественные традиции и опыт создания различных светильников для помещений дворцового типа. Издавна, еще с XVIII в., помимо люстр, торшеров, жирандолей и канделябров русской работы, для убранства интерьеров царских резиденций в Петербурге и пригородах осветительные приборы заказывали в странах Европы. Так, люстры в Павильонном зале были приобретены во Франции, в столовой у Малахитового зала висит люстра английской работы. Высокую художественную ценность имели люстры из хрусталя и стекла, изготовленные в Богемии.

Для выполнения заказа на изготовление светильников для Эрмитажа свои услуги предложили несколько иностранных фирм: чешская, финская, японская и австрийская. Предпочтение было отдано австрийской фирме «М. Хаупт», представившей образцы бронзовых позолоченных и отшлифованных вручную хрустальных деталей люстр, которые по качеству наиболее близко соответствовали историческим прототипам. На фирме «М. Хаупт» работает более 500 человек. Она сотрудничает с ведущими архитекторами и художниками всех континентов и специализируется на изготовлении современных люстр, а также повторении по аналогам старинных светильников. Ею, например, изготовлены люстры для Дома актера и Дома дружбы в Москве. Большая центральная люстра в Кремлевском Дворце съездов, а также хрустальные люстры для гостиницы «Россия» выполнены этой же фирмой. Ею отреставрированы исторические люстры в Кремле. Сотрудничество фирмы с нашей страной длится уже более двадцати лет.

Итак, в 1986 г. Эрмитаж заказал фирме «М. Хаупт» 26 люстр-фонариков с круглым литым стеклом, 60 шестигранных фонарей и 3 люстры по образцу, висящему в зале Русского отдела на втором этаже Зимнего дворца. Владелец фирмы Р. Хаупт трижды приезжал в Ленинград, лично тщательно обмерил и сфотографировал светильники-прототипы. Художники фирмы первоначально воссоздали общий вид люстр и затем сделали детальные рабочие чертежи. После их исправлений по замечаниям архитекторов Эрмитажа был подписан контракт, и фирма приступила к изготовлению светильников. В конце 1987 г. ценный груз был уже отправлен в Советский Союз. Осмотр первой собранной люстры показал, что качество металла и стекла вполне соответствует нашим требованиям. Сегодня посетители музея могут любоваться новыми светильниками в Главном вестибюле, школьном гардеробе, в Растреллиевской и Иорданской галереях, в экспозиции отдела первобытной культуры, в Министерском коридоре. Три большие люстры украсили главный зал Меншиковского дворца.

Современные фонари, изготовленные фирмой Хаупта по образцу светильника XIX в.

В 1988 г. еще один заказ на светильники для Эрмитажа получила австрийская фирма «Кальмар». Она поставила 54 позолоченных фонаря двух типов для галерей, примыкающих к Комендантскому и Салтыковскому подъездам музея.

Но у эрмитажных светотехников и архитекторов еще много вопросов остаются нерешенными. Не ясно, например, как должны выглядеть светильники в античных залах первого этажа Нового Эрмитажа. К сожалению, первое послевоенное люминесцентное освещение, о котором говорилось выше, уже не удовлетворяет требованиям сегодняшнего дня. Нельзя считать удачным применение стандартных люминесцентных светильников в Двадцатиколонном зале, Военной галерее 1812 года и ряде других помещений. Требует тщательного анализа возможность применения в постоянных экспозициях музея точечных ламп направленного действия, хотя их использование в сочетании с шинопроводами на временных выставках вполне себя оправдывает. По-прежнему режут глаз голые «зеркалки» в Шатровом зале, зале Рембрандта, Рубенса, Снайдерса и других.

В зарубежных музеях уже давно широко используются специальные малогабаритные светильники с миниатюрными и долговечными металлогалогенными лампами, дающими хороший спектр. Западные фирмы изготавливают бесцветные светофильтры для поглощения ультрафиолетового излучения ламп, делают отражатели и стекла для уменьшения нагрева экспонатов. Наша светотехническая промышленность пока в большом долгу у музеев.