Эрмитаж. Науки служат музам

«ИНДУСТРИЯ» ЭРМИТАЖА

Новые принципы освещения. Зал Родена.

Словосочетание «технический уровень музея», вероятно, может показаться странным, а кое у кого вызовет снисходительную улыбку. Но даже при поверхностном знакомстве с жизнью Эрмитажа легко убедиться, что проблемы инженерного хозяйства музея - его энергетика, оборудование, круг постоянно возникающих и требующих срочного решения технических вопросов - мало отличаются от аналогичных проблем среднего промышленного предприятия. Только «продукция», выпускаемая музеем, при всей своей «дефицитности» (вспомним многочасовые очереди у входа, недоступные для большинства книги по искусству и др.) не исчисляются в тоннах, рублях и тому подобных привычных единицах. Для убедительности приведем несколько цифр. Мощность семи трансформаторных подстанций музея превышает 10 тыс. кВт. За год Эрмитаж расходует более 4.5 млн. кВт-ч электроэнергии, значительная часть которой идет на освещение. Если ежегодно в июне средний расход электроэнергии составляет 647 тыс. кВт-ч, то в декабре он достигает 1165 тыс. кВт-ч, т. е. с уменьшением длительности светового дня расход электроэнергии удваивается. Музей имеет обширное кабельное хозяйство - протяженность только магистральных кабельных линий составляет более 17 км. Поскольку Эрмитаж является объектом I категории по надежности электроснабжения, схема питания его подстанций выполнена таким образом, что при выходе из строя части высоковольтных кабелей, соединяющих музей с сетями Лен-энерго, питание основных потребителей автоматически переводится на оставшиеся в работе кабельные линии. Низковольтные магистрали между подстанциями музея в случае выхода из строя отдельных трансформаторов или одной из подстанций в целом также позволяют автоматически сохранить электропитание для наиболее ответственных потребителей. Для обеспечения непрерывной работы аварийного освещения в залах, на лестницах, в коридорах в разных частях музея имеются мощные аккумуляторные батареи. Они же дают питание аппаратуре связи и сигнализации.

Управление трансформаторными подстанциями осуществляется дистанционно с центрального электродиспетчерского пульта. Оттуда же производится включение и выключение основных магистралей, питающих около 300 распределительных щитов. Кроме того, в зданиях музея смонтировано 193 групповых осветительных щита. Общая протяженность питающих их линий составляет более 200 км.

Осветительное хозяйство Эрмитажа насчитывает 517 художественных многоламповых люстр и торшеров, 2140 одно-, двух- и трехламповых светильников с лампами накаливания, 2650 светильников с люминесцентными лампами и 63 галогенных светильника - всего более 30 тыс. ламп.

Из современных люминесцентных светильников следует упомянуть о двухламповых потолочных софитах 2X40 Вт с боковым светораспределением. Основную часть света они фокусируют на стены, где расположены живописные полотна. 400 таких светильников установлено в залах импрессионистов. Более 10 лет в музее используются светильники направленного света на шинопроводах финского производства. Преимущество таких конструкций заключается в том, что светильники можно перемещать вдоль шинопровода, легко их снимать, устанавливать и ориентировать в нужном направлении. За рубежом такие системы применяются очень широко, но наша промышленность никак не может освоить эту несложную конструкцию.

Компоновка и монтаж электрощитов и сетей в дворцовых интерьерах является далеко не простой задачей. Щиты и кабели не должны уродовать внешний вид помещений. Но энергохозяйство растет и постоянно обновляется. Трассы кабелей проходят через многие помещения, и ставить их на реставрацию сразу после выполнения скрытой проводки не представляется возможным. Поэтому часть кабелей и проводов временно приходится прокладывать открыто с тем, чтобы при постановке помещений на ремонт проводку можно было бы спрятать в стены и потолки, тщательно восстановив лепку, мрамор, позолоту.

Одним из самых опасных врагов музея является огонь. Если после любых повреждений или даже кражи экспонатов есть надежда их восстановить или вернуть, то после пожара возвращать уже нечего. К сожалению, история знает немало случаев гибели от огня музейных ценностей, причем не только во время войны, но и в мирное время. Поэтому предотвращение возможности возникновения пожара, противопожарная профилактика является не пустой формальностью, а серьезной насущной необходимостью. На территории Эрмитажа имеется своя военизированная пожарная часть, и 45 ее работников постоянно следят за противопожарной обстановкой в залах, реставрационных мастерских, лабораториях, выявляя реальные и даже предполагаемые причины, могущие привести к пожару.

В 400 помещениях музея установлена пожарная сигнализация. Проходя по залам музея, на потолках можно видеть небольшие цилиндры, которые должны фиксировать появление дыма, пламени и подавать сигнал на центральный пульт управления. Для тушения возникшего пожара в мастерских, лабораториях и хранилищах Эрмитажа создается автоматическая система газового пожаротушения. Кроме того, в музее повсюду имеются пожарные краны, расставлены ручные огнетушители.

Создание автоматической системы пожаротушения весьма сложная проблема. Казалось бы, существуют надежные системы орошения помещений водой, пеной, заполнение их углекислым газом. Но сразу же встает вопрос, а что будет с экспонатами, не попадут ли они из одной беды в другую? Не пострадают ли? На этот вопрос дали ответ специалисты-химики Всесоюзного научно-исследовательского института реставрации после специального изучения воздействия различных огнегасящих веществ на экспонаты. Их результаты, опыт хранителей и специалистов музея, а также здравый смысл показывает, что системы тушения водой применять нельзя - все экспонаты, отделка и оборудование музея боятся воды. Пена и порошки также не пригодны, так как их воздействие, если не сразу, то впоследствии может привести к нежелательным результатам. Можно использовать углекислоту. Однако опыт эксплуатации систем углекислотного тушения в некоторых музеях также показал их непригодность. Так, в одном из музеев, где экспонировалась современная живопись, при случайном включении системы углекислый газ, вырвавшийся из отверстий на потолке, вызвал неожиданные последствия - резко упала температура, газ выбросил ржавчину, окалину из трубопроводов и баллонов системы. Это настолько повредило полотна, что их пришлось возвращать ныне здравствующим авторам для серьезной реставрации. У Эрмитажа такой возможности, к сожалению, нет. К тому же масштаб зданий музея вносит свои коррективы. Для создания необходимой 40% -ной концентрации углекислого газа в помещениях хранилищ музея потребуются десятки тонн жидкой углекислоты. Для эффективного действия углекислотного тушения необходима герметизация помещений и, конечно, полная эвакуация людей. Все это в условиях Эрмитажа с его сложной и разветвленной вентиляцией практически неосуществимо.

Поиски газа для системы пожаротушения в Эрмитаже продолжались долго. Нужно было найти такой газ, который, гася пожар, не отравлял бы людей и не портил экспонаты. Такой газ был найден - им оказался хладон 13-В1. Этот газ примерно в 10 раз более эффективен, чем углекислота. Он имеет следующий принцип действия. Если традиционно используемые вещества гасят огонь, изолируя его от кислорода воздуха, то газы типа хладона сами вступают в реакцию горения, замещая кислород другими элементами и поглощая, а не выделяя при этом тепло. Благодаря такому воздействию горение прекращается. Концентрация хладона для тушения должна составлять всего 5 - 7 %. Люди безопасно могут находиться в такой атмосфере в течение 15 - 20 мин. Проведенные в Институте реставрации исследования химического воздействия хладона на экспонаты подтвердили его минимальное воздействие по сравнению со всеми известными гасящими веществами.

Музею требуются два основных вида установок пожаротушения. Согласно правилам пожарной безопасности для музеев, во всех кладовых и хранилищах необходимо объемное автоматическое газовое пожаротушение. Для надежного подавления огня с учетом размеров помещений нужны баллоны, содержащие 50 - 200 кг газа. Управление пуском газа должно осуществляться по сигналу минимум двух дымовых датчиков, которые воздействуют на электромагнитный запорный клапан. При тушении пожара в залах целесообразно использовать локальные огнетушители, с помощью которых струю газа можно направить непосредственно на очаг огня.

Начались эксперименты. Оптимальным оказался огнетушитель объемом около 20 кг хладона. Конструкция была похожа на большой сферический пылесос на колесиках со шлангом, на конце которого прикреплен клапан пистолетного типа. Но увы! Ни автоматических болыпеобъемных установок, ни 20-килограммовых передвижных огнетушителей у нас выпускать никто не собирается. Зато свои услуги наперебой предлагают зарубежные фирмы, оценивая каждый прибор трех- и четырехзначными цифрами. А время не ждет!

Произведения искусства Эрмитажа необходимо сохранять не только от огня, их приходится оберегать от повреждения и хищений. Обычно ценности хранятся в банках, сейфах, т. е. как можно дальше от глаз. Эрмитаж, наоборот, свои бесценные богатства выставляет для самого непосредственного обозрения многомиллионных посетителей. Возникает, казалось бы, неразрешимая задача - как охранять экспонаты. Если в прежнем тихом музее для этого достаточно было сидящих в залах служителей, то сегодня при всей своей добросовестности они физически не могут постоянно видеть, что происходит с вверенными им экспонатами из-за толпы посетителей. Вот тут и приходят на помощь технические средства охраны. Кто-то неловко толкнул витрину, кто-то решил дотронуться до картины или рамы - специальное устройство подает служителю звуковой сигнал и одновременно сообщает на центральный пульт охраны о случившемся. По этому сигналу в зал устремляется ближайший дежурный милиционер и, в случае необходимости, оказывает служителю помощь в наведении порядка.

Но в залах Эрмитажа выставлено около 70 тыс. разнообразных экспонатов, и одинаковыми способами их не защитить. Поэтому охранной сигнализацией в музее занимается специальный отдел. При нем имеется хорошо оснащенная лаборатория, укомплектованная опытными сотрудниками. За 40 лет в Эрмитаже накопился большой опыт по созданию приборов и систем охраны, и стоит немного остановиться на истории этой проблемы.

Центральный пульт сигнализации Эрмитажа.

Один из старейших работников музея как-то поведал шуточную историю о начале работ по созданию сигнализации. В 1946 г. И. А. Орбели пригласил его и попросил сделать кнопку на письменном столе для подачи тихого сигнала секретарю в приемную. Дело в том, что директора Эрмитажа, человека весьма занятого, постоянно осаждали посетители, от которых вежливым путем избавиться было невозможно. Поэтому И. А. Орбели «при длительной осаде», когда его терпение и время истощались, незаметно давал сигнал секретарю, который входил и сообщал, что директора ждут в музее. В эти же годы для реальной защиты музея по указанию Орбели был сконструирован и изготовлен из трофейной ручной телефонной станции первый пульт сигнализации, который с незначительными изменениями просуществовал до 1985 г. Сначала на этот пульт поступали сигналы от наружных дверей и дверей, ведущих в наиболее важные хранилища. Сотрудник, взявший ключи в охране, с места звонил по телефону и сообщал, что открывает соответствующую дверь, аналогично сотрудники поступали и при закрытии дверей. Если же это делалось без предупреждения, то срабатывал сигнал тревоги на пульте и дежурные работники охраны устремлялись к месту происшествия. «Злоумышленниками», как правило, оказывались забывчивые сотрудники музея.

Далее под охранную сигнализацию, кроме дверей, стали брать окна и различные экспонаты - в первую очередь оружие и изделия из драгоценных металлов. Делалось это довольно простым способом: в витрине или на стенде вещь закреплялась тоненькой незаметной проволочкой. В случае снятия вещи происходил обрыв проволочки и срабатывала электрическая схема «на разрыв». Постепенно конструкции совершенствовались. Например, внутри витрины устанавливался микрофон. В случае ее открывания или повреждения шум через микрофон передавался на специальное электронное устройство, которое формировало сигнал тревоги.

Сегодня, рассматривая экспонаты в витрине, в углах стекол можно увидеть небольшие белые кружочки - это датчики на разрушение стекла. Откроем секрет - если витрину слегка толкнуть или стукнуть по ней рукой, то система не среагирует, но достаточно притронуться к стеклу металлическим предметом, уронить монету, поцарапать ножом или разбить стекло, как сразу же датчики, уловив «опасную» частоту колебаний, дадут сигнал тревоги. При этой системе ставится также дополнительный датчик на случай попыток пробраться к экспонатам через деревянные стенки, крышку или основание витрины. В последнее время появились более хитроумные системы, например прибор, реагирующий на появление в поле его чувствительности, хотя бы на незначительное время, предметов, отличающихся по температуре от окружающей среды. Установленные на окнах, они защищают от проникновения злоумышленников с улицы. Интересно отметить, -что нагревание окон солнцем не вызывает сигнала тревоги, потому что прибор «умеет анализировать» изменение температуры во времени. На этом же принципе основаны и многочисленные «барьеры», «стенки» и приборы, сторожащие объем всего зала или его части. На выставке русского интерьера таким образом защищены экспонаты в глубине комнаты, за шнурами ограждения. Есть приборы еще более «умные». Они сторожат какую-либо вещь, открыто стоящую в зале. Перед ней проходят сотни посетителей, но каждый раз прибор «видит» свой экспонат, фиксирует, что вещь продолжает стоять на месте. Сигнал тревоги будет подан только в том случае, если после очередного прохода посетителя вещи на прежнем месте не окажется. Перечисление всех применяемых в Эрмитаже приборов охраны заняло бы много страниц. Эта область техники развивается настолько быстро, что, кажется, нет таких физических и химических принципов, на которых бы не строились сложнейшие приборы охраны.

Трудности оборудования надежной охранной сигнализацией такого музея, как Эрмитаж, заключаются не только в подборе соответствующих датчиков к экспонатам, но и в передаче достоверных сигналов на центральный пульт управления. Прежний пульт позволял принимать сигналы только от тысячи объектов - дверей, витрин, картин, а сегодня требуется иметь пульт в 10 раз большей емкости. Поскольку к каждому датчику необходимо подвести хотя бы два провода, то со всех сторон к центральному пульту управления стали бы тянуться тысячи проводов. Для их прокладки нужно было бы сверлить стены и потолки, вскрывать паркетные и мраморные полы уникальных интерьеров. Помимо этого, после проведения работ очень многие помещения пришлось бы закрывать и ставить на длительную реставрацию.

Начались поиски разумного решения. Постепенно определилась основная идея - нужна система, которая позволит использовать для передачи сигналов уже существующую и весьма разветвленную телефонную сеть музея. Если приборы охранной сигнализации в залах присоединить к распределительным коробкам телефонной сети, то отпадет необходимость в прокладке новых магистралей на центральный пульт сигнализации. Но резерв емкости телефонных кабелей не велик. Значит, нужно создать систему уплотнения и передавать по одной телефонной паре сигналы от нескольких приборов охраны. Отечественные приборы уплотнения, применяемые в системах связи, оказались слишком громоздкими. На одной из выставок в Москве демонстрировалась французская система «Гармония», по своим техническим характеристикам приближающаяся к требованиям музея. Французские специалисты охотно пошли на проведение ее испытаний в Эрмитаже. Но увы, в телефонной сети музея «Гармония» работать не хотела, постоянно давая ложные сигналы тревоги из-за помех, создаваемых приборами АТС.

Узнав о неудаче французских коллег, свои услуги предложила крупная финская электронная фирма. Поставив свою серийную аппаратуру уплотнения, ее инженеры пытались отстроиться от помех, вводя дополнительные блоки. Гора аппаратуры росла, но ложные срабатывания продолжались и испытания также пришлось прекратить. Логика подсказывала, что главное решение лежит в точном определении характера помех, возникающих в телефонной сети. Начались скрупулезные измерения, в результате которых было установлено, что все помехи имеют значительную продолжительность во времени. Следовательно, сигнал от приборов охраны должен быть короче их, и тогда соответственно сконструированная приемная аппаратура безошибочно отличит его среди других. Но такую аппаратуру никто в то время не выпускал, а изготавливать ее специально ни для отечественных, ни для солидных зарубежных фирм было не выгодно.

Выход все же нашелся. Небольшая финская фирма сочла возможным изготовить комплект аппаратуры для музея по доступной цене, разумно рассудив, что марка Эрмитажа позволит в дальнейшем существенно повысить авторитет фирмы. Теперь дело упиралось в деньги. Важность проблемы поняли в Госплане. Были выделены средства и наконец подписан контракт. Началось изготовление приборов и их поставка. Параллельно проводились и монтажные работы в музее. В первую очередь во всех зданиях нужно было установить приборы уплотнения - небольшие коробочки, начиненные электроникой. Несколько сот таких приборов были соединены между собой и с центральным пультом управления замкнутой телефонной линией. К каждому прибору уплотнения предстояло подключить всю действующую в данном районе сигнализацию и постепенно нанизывать новые приборы охраны и контроля.

При создании системы было решено ее функции максимально расширить. Входящая в состав системы отечественная ЭВМ позволяет вывести поступающий сигнал на экран дисплея, при этом прокомментировать его (откуда он, о чем) и дать рекомендации о наиболее оптимальном маршруте движения работников охраны музея и пожарных к месту происшествия. Она позволяет также передавать с центрального пульта различные команды по включению и отключению тех или иных устройств (лифтов, дымососов и т. д.), а также проводить измерения температуры и влажности в залах и хранилищах музея.

Сегодня, проходя по Эрмитажу, у многих дверей можно видеть небольшие черные коробочки с двумя светящимися точками - красной и зеленой. Эти приборы контролируют открывание и закрывание помещений, заменяя прежнюю систему телефонных звонков. Теперь вместе с ключом в процессе открывания используется магнитная карта. Проводя ею по поверхности коробочки, открывающий сообщает ЭВМ свои данные, и если они совпадают с данными, заложенными в памяти ЭВМ, то она разрешает открыть дверь. Если карточка не подходит, то после нескольких попыток машина подаст сигнал тревоги. В машину также заложена программа управления эвакуацией посетителей. Мигающие красные лампочки над дверьми в залах и соответствующее звуковое оповещение подскажут посетителям направление к выходу с учетом наиболее короткого и безопасного пути.

Самые, казалось бы, обычные, житейские вопросы в масштабах Эрмитажа превращаются в серьезные проблемы. Возьмем, например, дверные замки, не представляющие на первый взгляд никакой сложности, - повернул ключ в замке, положил в карман и все. Что же получается, если ключей полторы тысячи? К тому же все они разные, изготовлены в прошлом веке, имеют значительные размеры, развешаны в шкафах под номерами или разложены в матерчатые мешочки по группам помещений. Вот здесь и возникала проблема, если, например, надо срочно пройти через несколько десятков закрытых дверей. В помещении охраны необходимо было найти соответствующие ключи, рассортировать их по порядку с учетом предстоящего маршрута и только после этого можно было начинать свое «путешествие» по залам. Опыт показал, что в этом случае требовалось более получаса, чтобы пройти от Эрмитажного театра до Золотой гостиной, находящейся в противоположном конце Зимнего дворца. Как-то директор Эрмитажа акад. Б. Б. Пиотровский решил показать зарубежным коллегам, прибывшим в вечернее время, залы, расположенные возле Золотой гостиной, но, дойдя лишь до Военной галереи 1812 года, они израсходовали имевшееся у них время и вынуждены были вернуться обратно. Для облегчения положения опытные работники охраны использовали такой прием. Идя вдвоем, они брали два прута: на первом в нужном порядке нанизывали необходимые ключи, на втором по мере открывания дверей размещали использованные ключи. Это, конечно, несколько ускоряло движение по маршруту, но не сокращало времени по подборке десятков ключей.

По мере насыщения музея системами сигнализации, требующими срочного прибытия к месту, откуда поступил сигнал пожарной тревоги, сообщение от датчика охраны или от аварийного датчика на инженерных коммуникациях, потребовалась кардинальная реконструкция всего ключевого хозяйства. Из литературы было известно, что за рубежом аналогичные проблемы решаются с помощью системы специальных замков с мастер-ключами. При этом все двери здания имеют замки с цилиндровым механизмом единой конструкции. Каждая дверь снабжена своим индивидуальным ключом. Но на любую группу дверей можно изготовить один ключ, открывающий все замки данной группы, например все двери одного этажа. К дверям на других этажах этот ключ не подходит. Но можно изготовить ключ, открывающий двери на всех этажах данного здания и так далее.

Начались поиски завода, который бы изготавливал замки о мастер-ключами. В ведущем институте, курирующем метизную промышленность, сообщили, что такие замки у нас пока не выпускаются. Есть хорошие конструкции замков, но системы мастер-ключей к ним не разработаны и не планируются. Тогда обратились к судостроителям, учитывая то, что на кораблях такие системы применяются давно. Работники метизного завода МСП любезно согласились поставить партию замков из 25 штук с одним мастер-ключом. Однако для Эрмитажа с его полутора тысячами дверей этого оказалось недостаточно. Еще одно ведомство предложило отличные замки высокой надежности, но очень большого размера и открывающиеся ключом только о одной стороны. Для анфиладной системы музея, где необходимо открывание дверей с обеих сторон, они не годились. К тому же поверхность старинных, богато декорированных дверей нельзя нарушать установкой новых крупных замков. Еще одним обязательным условием является сохранение на месте старых замков, как исторической принадлежности интерьера.

Начались поиски подходящей модели замков среди иностранных изготовителей. Перебрав несколько десятков конструкций, остановились на оригинальном замке, который требовал для установки только незначительного сверления с торца двери и в месте установки цилиндра, почти незаметном на лицевой части дверного полотна. Но, например, в зале Леонардо, где двери покрыты сплошь инкрустацией, даже такие незначительные операции невозможны. После долгих размышлений было решено в таких дверях встраивать замки с новыми ключами прямо на место старой замочной скважины, для чего пришлось слегка расширить ключевое отверстие. Прежде чем заказывать замки, изрядно повозились с обмерами всех дверей, их разбивкой по типам замков и размерам по толщине.

В результате были заказаны замки четырех типов - малогабаритные для дверей со сложной отделкой, врезные и накладные для обычных дверей в служебных и вспомогательных помещениях и небольшое количество висячих замков для чердачных и подвальных помещений. Кроме того, отдельно приобрели специальные механизмы для встраивания в существующие замки уникальных дверей.

Не вдаваясь в сложную и многоступенчатую систему мастер-ключей, следует сказать, что теперь, отправляясь в плановый ночной обход по музею, работники охраны берут с собой по одному ключу на каждое здание, через которое проходит их маршрут. В случае крайней необходимости из специального сейфа, находящегося под сигнализацией, извлекается «генеральный ключ», с помощью которого можно открыть все двери музея - от подвала и чердака до золотых кладовых. При этом, конечно, будут срабатывать сигналы, которыми оборудованы все двери, и маршрут группы, движущейся по музею, обозначится красными огоньками на светоплане пульта сигнализации.

Тысячи людей, ежедневно приходящих в Эрмитаж, приобретают в киосках планы музея, краткие путеводители, каталоги выставок и другие справочные материалы, необходимые для знакомства,с коллекциями. Многие из этих материалов создаются здесь же, в стенах Эрмитажа. В небольшом помещении установлено компактное, высокопроизводительное оборудование, позволяющее быстро осуществлять полный цикл полиграфического производства - от создания макета брошюры или книги до ее окончательного выхода в свет. Проведем маленькую экскурсию по эрмитажному полиграфическому производству. В издательском отделе отредактированный текст печатается на композере - специальной пишущей машинке с типографским шрифтом. Ее электронное устройство позволяет записать текст автора в память и затем воспроизводить его в различных вариантах шрифтов, для чего машина имеет сменные шарики - шрифтоносители. Композер может автоматически располагать текст в одну, две или три полосы, оставляя пропуски для иллюстраций, заголовков, набираемых отдельно крупным шрифтом. Художник-оформитель готовит заголовки, рисунки, фотографии, схемы. Для этих операций используется специальный оптический прибор, наподобие увеличителя, в кадровое окно которого вставляется диск с нестандартными шрифтами, символами и виньетками. Изображение проецируется на фотобумагу, и его можно оптически исказить, придавая нужный размер, наклон, толщину. Затем проявленные и высушенные снимки вклеиваются на нужные места страницы с набранным текстом и переносятся на аппарат для изготовления офсетной формы. Он похож на обычную репродукционную камеру со столом для оригинала и оптической системой для переноса изображения на светочувствительный материал, только вместо фотопленки в него вставляется специальная чувствительная к свету алюминиевая фольга-пластина. После экспонирования пластина автоматически переносится в камеру электротермического проявления и затем погружается в фиксирующий раствор. Вся процедура изготовления формы вместе с промывкой пластины в воде занимает не более 5 мин. Изображение на ней обладает свойством задерживать типографскую краску, при этом к незасвеченной части фольги краска не пристает. Готовая пластина помещается в ротационную печатающую машину - ротапринт. С одной пластины на ротапринте можно получить до 100 тыс. оттисков. Отпечатанные листы машина аккуратно складывает в стопку, которую переносят на фальцующую машину, сгибающую листы до нужного формата будущей книги или буклета. Затем следует ручная обрезка стопки на гильотине и брошюровка ее на машине, где смазывается торец (форзац) будущей книги термоклеем, который прочно скрепляет страницы между собой. В случае необходимости машина может приклеить мягкую обложку. Твердых переплетов эрмцтажный полиграфический участок пока не делает. Он не соперничает с мощными специальными типографиями. Его задача - быстро и оперативно готовить необходимую информацию для знакомства посетителей с коллекциями, печатать научные труды музея, каталоги временных выставок. При своих скромных размерах, а полиграфический участок занимает всего 100 м2, его производительность около 30 млн страниц в год.

Со дня основания музея существовала проблема, связанная с перемещением экспонатов. В Эрмитаже и сегодня ежедневно необходимо что-то переставить, перевезти, перенести. Часто это предметы, имеющие большой вес, - тяжелые витрины, постаменты, скульптуры, вазы, большие картины.

Еще десятилетие назад эти работы выполнялись самими научными сотрудниками с помощью рабочих, реставраторов. В их распоряжении была старинная, неуклюжая, но прочная тележка. Чтобы, например, снять скульптуру с постамента, ее обертывали мягким материалом, зажимали между двумя деревянными досками с выемкой, обитой фетром, обматывали все это веревками и, приподняв на руках, по команде опускали на пол или на тележку. Работа осуществлялась, как говорится, без гарантии. С таким положением мириться было нельзя, и начались поиски различных подъемных механизмов. С помощью шефов-судостроителей приобрели два ручных гидравлических вилочных подъемника, позволяющих поднимать груз в 200 кг на высоту 1.5 м, т. е. появилась возможность перемещать, например, бюсты, небольшие постаменты. Ленинградский Кировский универмаг передал музею гидравлическую тележку для перевозки ящиков весом до 1.5 т. Позже был приобретен целый набор приспособлений, позволяющих почти полностью исключить тяжелый физический труд при работе с экспонатами. Подъем и спуск тяжестей по мраморным лестницам раньше производился с помощью шефских воинских частей. Сегодня эту операцию выполняет самодвижущаяся тележка на резиновом гусеничном ходу с электродвигателем, работающим от аккумуляторной батареи. Для снятия, установки и транспортировки тяжелых ваз и статуй теперь используется ручная тележка-подъемник с гидроприводом, поднимающая груз до 1 т на высоту 3 м. Широко используются легкие универсальные тележки, позволяющие перемещать грузы в наклонном, горизонтальном и вертикальном положениях. Ковры, снимаемые с паркетных полов и лестниц для чистки паром, также возят на специальных тележках. В музее есть миниатюрные подъемные краны, специальные роликовые опоры и много других приспособлений на все случаи жизни. Все механизмы подбираются таким образом, чтобы нагрузка, передаваемая через колеса на паркетные полы, не превышала 300 кг/м².

Электротележка на резиновом гусеничном ходу для перемещения тяжести по лестницам.

В связи с колоссальным количеством людей, посещающих Эрмитаж, вопросы уборки полов музея, удаления пыли и песка из помещений выросли в серьезные технические проблемы. Так как каждый посетитель на обуви и одежде приносит в музей десятки грамм песка и пыли, за день в помещениях накапливаются сотни килограмм различных загрязнений. Это количество значительно возрастает в дождливую погоду, гололед или в период таяния снега, когда песок, которым посыпают улицы, разносится по помещениям, повреждая высокохудожественные паркетные и мраморные полы.

Прежде проблему защиты полов в Эрмитаже решали с помощью использования тапочек, но с ростом числа посетителей это привело к серьезным осложнениям. Люди задерживались при входе и выходе, что уменьшало пропускную способность музея. При скоплении посетителей в отдельных местах учащались случаи падения людей в залах и на лестницах. Многие тысячи тапочек, находившихся в обращении, нужно было ежедневно проверять, чистить, ремонтировать. Более того, грязные тапочки, вобравшие в себя абразивную пыль, сами начинали активно разрушать полы. Отмена тапочек обострила вопрос защиты полов и лестниц от разрушения. Посетители подошвами обуви, как наждачной шкуркой, изнашивали пол, стирали лак, защищающий паркетные полы. Не меньше доставалось и мрамору на первом этаже. Через несколько часов после открытия музея полы на втором и даже на третьем этажах были покрыты белым налетом мраморной пыли, принесенной на ногах с первого этажа. Срок службы мраморных полов стал приближаться к паркетным (20 - 25 лет). Для очистки подошв обуви посетителей при входе на Иорданском подъезде сделали большие решетки, но люди, спешившие в Эрмитаж, быстро проходили через них, не успевая очистить обувь от грязи. Тогда решили ввести принудительную механическую очистку обуви. В полу тамбура главного подъезда установили специальную машину, представляющую собой достаточно большую металлическую решетку (2X1.5), между щелевыми отверстиями которой с помощью электропривода двигались резиновые ремни с вставленными в них кисточками. Пока посетители делали несколько шагов через тамбур, кисточки тщательно очищали грязь с их обуви. Раз в неделю, удаляя из приямка под решеткой сотни килограмм песка с солью, работники музея убеждались в полезности этого простого механизма.

Но всю грязь задержать при входе было невозможно. Борьба с песком и пылью продолжалась в залах и помещениях Эрмитажа. Много лет каждое утро по музею растекалась толпа уборщиц с ведрами, с совками, швабрами, щетками, тряпками, которые собирали вчерашнюю пыль и песок, влажной тряпкой протирали полы. Музейные служители в каждом зале перед открытием тщательно удаляли пыль с витрин картинных рам и других предметов, которые находились на высоте не более 2 м. Однако выше этого уровня скопившаяся на элементах декора вчерашняя пыль вскоре снова разносилась по помещениям. Уже через три часа после открытия музея требовалась повторная уборка. Поэтому перед техническими службами была поставлена задача создать более совершенную технологию уборки всех помещений, для чего было необходимо приобрести соответствующее оборудование, составить карты и графики уборочных работ, набрать и обучить персонал. При этом следовало учитывать целый ряд специфических требований и условий - нельзя было даже в малой степени допустить повреждения ценных полов и деталей интерьеров, требовалось предусмотреть различные приспособления для свободного доступа к верхним частям помещений (от 2 до 14 м) и т. д.

Начался трудный процесс подбора необходимого оборудования. В 1976 г. в Москве проходила выставка «Интербытмаш-76», на которой были представлены всевозможные отечественные и зарубежные машины и приспособления для уборки помещений. Сотрудники Эрмитажа детально ознакомились с экспонатами выставки и наметили кое-что для приобретения, но Министерство культуры СССР в средствах отказало. К счастью, руководители инженерно-технического управления Министерства внешней торговли с большим пониманием отнеслись к нуждам музея и помогли приобрести наиболее подходящие машины и приспособления.

К удивлению многих музейных сотрудников, не привыкших иметь дело с современной техникой, в хозяйственном отделе появился инженер, который с группой таких же энтузиастов, как он, начал проводить испытания всего приобретенного оборудования. Освоение его длилось около года. Определялись технические возможности каждой машины, места, где она может использоваться с максимальной эффективностью, оценивался экономический эффект по сравнению с ручной уборкой. При этом появлялись самые неожиданные трудности. Например, никто из штатных уборщиц не захотел работать с машинами - многие их просто боялись. Да и существовавшая оплата труда не стимулировала освоение новой техники. И вот Эрмитаж обратился к Государственному комитету по труду и заработной плате с просьбой внести в официальный перечень специальностей новую - оператора уборочной техники. Наконец после долгих согласований такое решение было принято, и Министерство культуры СССР включило в структуру музея несколько единиц операторов. На эту работу стали принимать молодежь, которая быстро разобралась в новой технике. К моменту окончания испытаний в Эрмитаже уже были подготовлены кадры для эксплуатации машинного парка. Со временем число машин и их разнообразие стало расти. Ручная уборка осталась только в труднодоступных и загроможденных уголках. Большое распространение получили аккумуляторные поломоечные машины, какие сейчас можно видеть в аэропортах, на столичных вокзалах, в больших магазинах. Эти машины напоминают самодвижущийся ящик с маленьким сидением для оператора. Манипулируя несколькими рукоятками, он управляет машиной, которая ловко обходит углы, препятствия и оставляет за собой слегка влажную поверхность чисто вымытого пола. Впереди под корпусом машины укреплены вращающиеся щетки, на которые из специального бака подается теплая чистая вода. За ними расположено плотно прижимающееся к полу устройство вакуумного отсоса грязной воды, поступающей во второй бак. Внутри корпуса находится электродвигатель и мощные аккумуляторы, энергии которых хватает на 5 - 7 ч работы. За машиной не тянутся провода, она работает бесшумно и лишь время от времени необходимо возвращаться в машинное депо для опорожнения бака с грязной водой и заправки новой порцией чистой воды. Вечером машина подключается к сети для зарядки аккумуляторов.

В тех случаях, когда при уборке нельзя применять воду, используются машины для сухой уборки поверхностей. Нашли также широкое применение различные специальные пылесосы с вращающимися цилиндрическими щетками. Для сухой чистки лестниц и расположенных на высоте лепных деталей интерьеров применяются ранцевые пылесосы. Снаряженные ими операторы напоминают аквалангистов или космонавтов.

Специальные машины используются для ухода за коврами, мягкой мебелью. Их действие основано на обработке поверхности паром и сухой пеной. К сожалению, мойку более двух тысяч окон до сих пор выполняют вручную, да и пыль с нежных экспонатов смахивают перьевыми метелочками. Для сбора пыли с верхних частей интерьеров сделаны разнообразные приспособления, например трубные насадки к пылесосам длиной до 3 м. Для работы на большой высоте используется компактный пневматический телескопический подъемник, позволяющий поднимать человека на высоту до Им. Воздух, обеспечивающий работу подъемника, подается небольшим компрессором на колесиках, подключаемым в любую розетку. При более сложных работах два человека за полчаса могут выстроить удобные алюминиевые леса высотой до 16 м. Для ухода за скульптурой можно собрать алюминиевые подмостья на колесах высотой до 4 м.

Наличие разнообразной техники требует особого режима по уходу за ней - профилактических осмотров, ремонта, своевременной зарядки аккумуляторных батарей. Применяемые в настоящее время уборочные и транспортные устройства были отобраны из значительного числа испытанных машин. Многое пришлось отвергнуть. Например, нецелесообразной оказалась попытка перемещения тяжелых экспонатов по мраморному полу с помощью подкладок из тканых антифрикционных материалов. Из-за выделения озона, который очень вредно действует на экспонаты, пришлось отказаться от электростатических устройств для собирания пыли. Многочисленные варианты одноразовых тапочек, сделанных из полиэтилена, латекса и других синтетических материалов, также были отвергнуты по финансовым и другим соображениям.

С целью сохранения высокохудожественных полов Эрмитажа, помимо тщательной уборки, проводилось множество различных экспериментов по выбору безвредного и прочного лака для их покрытия. До 1980 г. единственным способом защиты уникальных полов музея, созданных иногда из 18 различных пород дерева, было покрытие их масляным лаком. Стойкость его в напряженных условиях эксплуатации не превышала 2 - 3 месяцев. Кроме того, в состав всех применявшихся лаков входил летучий растворитель, который при испарении реагировал с лаком, покрывающим живописные полотна. Из-за этого при нанесении лака на полы приходилось убирать картины из помещения, а зал закрывать на пять-семь дней (лак наносился двумя-тремя слоями с интервалом для сушки в один-два дня). Пробовали использовать более прочный шведский двухкомпонентный лак с кислотным отвердителем, но появление следов кислоты в атмосфере музея заставило от него отказаться.

Однажды в газете прочитали о создании в Научно-исследовательском институте синтетического каучука очень стойкого к истиранию материала для покрытия роторов пульповых насосов. Авторы разработки охотно взялись помочь Эрмитажу. Начались лабораторные эксперименты, в результате которых вместо непрозрачного прототипа был получен совершенно прозрачный лак с сохранением высоких антиабразивных свойств. Затем был проведен целый ряд испытаний нового лака на полах музея. Подбирали варианты грунтовки для улучшения адгезии лака к древесине пола. В результате было получено исключительно прочное, прозрачное и устойчивое к истиранию покрытие, названное «Уреплен». Полы в некоторых залах музея, покрытые урепленом в 1976 г., до сих пор не нуждаются в ремонте. Хотя применение этого лака, причем не только в Эрмитаже, могло дать большой народнохозяйственный эффект, организовать его промышленное производство в то время так и не удалось.

Узнав о нуждах музея, одна из зарубежных фирм предложила новый вид водно-эмульсионного лака, в котором в качестве растворителя использовалась вода. Провели испытания и установили, что лак сохнет около часа, прочнее масляных лаков на 50 %, остается идеально прозрачным даже при многократных покрытиях. Поскольку в своем составе лак не содержал вредных растворителей, при его нанесении не было необходимости выносить картины из залов. Попытки привлечь отечественные институты-разработчики к созданию аналогичного водно-эмульсионного лака успехов не имели. Никто не брался в течение ближайших десяти лет за выпуск такого лака из-за отсутствия отечественного сырья. После продолжительного обсуждения было решено купить 10 т этого лака за рубежом. Затем началась трудная и кропотливая работа, связанная с покрытием музейных паркетов новым лаком. Для этого во всех залах необходимо было снять толстый слой старого лака, через который почти не просматривался уже ни рисунок, ни цвет древесины. В настоящее время в основном все паркетные полы покрыты новым лаком. Ожидает своей очереди самый большой, Николаевский зал. Из-за частых временных выставок пол в этом зале многократно покрывался лаком, в результате чего он стал совершенно черного цвета, но напряженный график использования зала пока мешает постановке его на реставрацию. С внедрением водно-эмульсионного лака значительно упростился уход за полами. Однако поиск лака с еще большей прочностью покрытия продолжается.

Паркетный пол в Лоджиях Рафаэля, покрытый водно-эмульсионным лаком.

Механизированную уборку в Эрмитаже выполняют не только внутри зданий, но и снаружи. В настоящее время почти вся территория музея приводится в порядок с помощью механизмов. Серьезные трудности создаются зимой. Для очистки территории дворов от снега используется трактор «Беларусь» со щетками и отвалом, в узких местах ему помогает мини-трактор и маленький бензомоторный ручной плуг с роторным отбрасывателем. Однако 50 тыс. м2 крыш до сих пор очищается от снега вручную. Их сложная конфигурация и тонкий металл на кровле не позволяют использовать технику. В связи с этим начали искать принципиально новые решения. Одна из финских фирм предложила электрообогрев кровли. Опробование устройства на небольшом участке дало положительный эффект. Но экономические подсчеты показывают, что ручная уборка снега пока намного дешевле.