Еще больше записок сумасшедшего анимешника

Глава 49 Возвращение

Особенно неловко себя чувствовал, как это ни странно, Кей. Обычно, последний был либо уверенным, либо немного отчуждённым, но Мураками своим появлением выбила его из колеи. Может, потому что раньше ему приходилось следить за девушкой; может, потому что он с ней переспал. Возможно, потому что он с ней переспал с единственной целью добыть у неё информацию. Было множество причин, почему атмосфера между ними казалась немного неловкой.

Сама Мураками этого не замечала. Может намерено, может и нет. Более того, в начале разговора она спросила разрешения у Кей, а затем сразу расписала их отношения — включая всю подноготную.

После этого Кей начал подливать в свой стакан виски.

Наконец он подгадал момент и, когда вечеринка подходила к своему завершению и все начинали расходиться, сказал Мураками:

— Нужно поговорить, — и повёл её в сторону заснеженной площадки возле моста.

О чём они говорили Коу не знал. Ему давно пора было возвращаться домой, однако он постоянно откладывал этот момент и с радостью вообще бы про него забыл, если бы его сердце не покалывали, точно иголкой, мысли про собственную мать, которая в одиночестве сидит в украшенной — даже слишком усердно — квартире.

С другой стороны, мотивации этот образ тоже ему особенно не прибавлял. Коу находился на перепутье. Время от времени у него мелькали мысли, что, в случае чего он просто скажет, что задержался у друзей, и мать тогда даже обрадуется, — но затем его приподнятое настроение переворачивалось наизнанку, и он размышлял о том, что всё это были простые отговорки, и что ему следует скорее поспешить домой.

Так он метался до самого вечера и в итоге побрёл назад на два часа позднее, чем планировал изначально. Он не успел вернуться к праздничному часу и провёл его посреди заснеженной улицы, в сиянии и громыхании фейерверка, который, точно горящий ликорис, искрами рассыпался посреди небосвода.

На контрасте с этой шумной и ослепительной картиной дворик родного дома напомнил ему ту самую заброшенную деревню. Он прошёл в подъезд, освещённый белым электрическим светом, поднялся на четвёртый этаж, помялся и прошёл за дверь.

Мать встретила его с улыбкой и проводила на кухню. По телевизору крутили новогодние программы. Коу сидел за столом, пока она разогревала еду в микроволновке, а затем столь же рассеянно орудовал палочками.

Наконец он сказался уставшим, прошёл в свою комнату и свалился на кровать.

…

Каникулы подходили к своему завершению, и уже совсем скоро Коу предстояло вернуться в школу. В прежние времена он страшился этого момента, — школьная жизнь никогда не приносила ему особенного удовольствии; теперь, однако, у него появилось волнительное предвкушение.

Всё чаще его мысли возвращались к Танигаве. Последний раз они виделись ещё до начала каникул. Они могли поддерживать связь и после, но Коу было немного неловко после того, что он сделал с её бывшей подругой, Сорью. Последняя вряд ли рассказала об этом — иначе у него были бы серьёзные проблемы, — но всё равно…

При иных обстоятельствах Кобаяси могла попробовать наладить их отношения, может, позвать их на очередное совместное сви… в смысле, встречу, — но девушки не было в городе. И в Японии. После случая в кафе Коу написал ей и получил ответ, что последняя решила на каникулах съездить за границу.

Куда?

В восточную Европу.

Немного странное место для новогодней поездки, но всяко лучше, чем Гавайи — там, по крайней мере, был снег.

Коу мог самостоятельно позвонить Танигаве… но делать это было неловко. В итоге он решил встретиться с ней по завершению новогодних каникул и последние несколько дней провёл в тревожном ожидании. Несколько раз последнее почти привело к губительным последствиям — любые отвлечения во время безумных тренировок, которые устраивал для него мастер Роши, стараясь подготовить к битве с Генералом Смерти, были… собственно, смертельны.

И вот настал знаменательный день. Коу собрал свои вещи, надел зимнюю форму, куртку, ботинки, вышел на улицу и побрёл на остановку.

По прибытию в школу он переобулся возле обувного шкафчика, поднялся в классную комнату, сел за свою парту и уставился в окно.

Первым уроком была математика. Зашёл старый учитель и стал говорить всё то, что старые учителя обыкновенно говорят по завершению каникул.

Затем физика.

Затем — современный японский язык.

Во время обеденного перерыва Коу, собираясь в кафетерий, неожиданно одёрнул себя и понял, что ничего не изменилось: стоило ему пройти в школу, и его захватил своеобразный автоматизм, заставляя механически выполнять все положенные действия.

Он мог провести в таком состоянии весь день, но тогда у него не получится поговорить С Танигавой. С другой стороны, может, лучше подождать следующего урока физкультуры, когда их встреча будет немного более гармоничной? Прямо сейчас Коу не имел ни малейшего понятия, что собирается сказать.

Размышляя об этом и бесцельно бродя по коридору, он вдруг почувствовал обращённое на себя внимание.

Это был не случайный взгляд.

За ним наблюдали.

Но кто?

Они?

Коу немедленно вскинул голову и посмотрел на своего преследователя.

Раздался шорох, и тень бросилась на лестничный пролёт. Секунду спустя зазвучали торопливые шаги. Коу устремился в погоню. В голове у него стали проноситься мириады вариантов. Кто это? Монстры? Невозможно. Им нельзя появляться при свете дня. Тогда… Ещё один ходячий? Как Мураками?

Он быстро повернул на лестнице, заметил очертания своей цели снизу и немедленно, почти бездумно, перемахнул через перила и устремился вниз.

Секунду спустя он приземлился на перила, совершил рывок и немедленно бросился на свою цель. Он собирался схватить её за горло, чтобы немедленно заткнуть, как вдруг заметил истовый ужас в чёрных глазах и замялся.

Девушка отпрянула, ударилась о стену и вся затрепетала:

— Н-не трогай меня, пожалуйста, — попросила она, после чего у неё подкосились ноги, и она упала на ступеньки.

Бах.

Коу рассеяно сморгнул.

Бледное личико с горбинкой посреди носа показалось ему знакомым. Вспышка узнавания, и девушка превратилась в Сорью — бывшую подругу Танигавы, которая распускала про неё дурные слухи.

Теперь она сидела на коленях и, хныкая, повторяла:

— Не трогай меня, не трогай, пожалуйста, не трогай…

Коу почувствовал сильнейшее смущение. Затем вспомнил их последнюю встречу, когда он «случайно» разломал парту, и совсем растерялся. А девушка всё продолжала хныкать, зарываясь головой в свои колени, и просить о прощении…

Сверху зазвучали шаги.