Ещё не Аюта

Загадочная пани Злата

...- Не скучаете по своим соотечественникам? — спросил Тардеш принца Мамору.

— Да нет, скорее скучаю от безделья... — ответил брат принцессы. Он был одет в мундир, сшитый по амальскому образцу, со всеми регалиями, соответствующими его рангу. Только что закончился тяжелый бой с первый организованным флотом — Бэла отличился, мастерским ударом выбив гравитатор у флагмана и раздавив перегрузками экипаж, и теперь, пока высаженный десант вел абордажные бои, все они отдыхали в кают-компании, делясь впечатлениями.

Тардеш и его воспитуемый сидели в креслах, расслабляясь с тюбиками сока в руках, а Мамору — напротив, на специально подготовленном для его спины сидении, окруженный пламенем, от жара которого призраков спасала надёжная магическая изоляция.

— Ничего, не волнуйтесь, товарищ принц. Скоро и у вашей армии начнётся такое же веселье. Вам идут сообщения?

— Редко.

— Ну, это вы меня извините, радиосвязь не обеспечивает секретности, а пробивать прямой канал — значит, указать врагу местонахождение наших войск. Ничего, скоро, судя по рапортам, ваша армия выйдет на Дорогу Демонов, там со связью будет полегче. Пока единственная возможность — только маги, или вот — познакомьтесь с нашей Златой, тогда будете иметь каждый день полный отчёт обо всех событиях...

— Ой, ментор, может не надо... — вмешался Бэла.

— Хм... Может, и в самом деле, не надо... У этой девушки весьма оригинальное чувство юмора.

— Кто это такая, драгонарий-доно? Я не помню, чтобы видел здесь женщин, однако вы чуть ли не каждый час поминаете её...

— А, моя аюта — адъютант по магической части. Самый сильный маг в моём флоте, и один из сильнейших — в Республике. Очень, я скажу вам, интересная женщина, вернее девушка — никогда не называйте её «женщиной» если не хотите поссориться.

— Да, ссориться с ней... с такой волшебницей... — мечтательно протянул Бэла.

— Да-да, послушайте моего ученика, ему как-то угораздило не угодить этой проказнице!

— Ну, что вы, ментор... — сразу засмущался капитан «Шайтана».

— Кому вы это рассказываете! — засмеялся Мамору: — У меня у самого сестра волшебница, такое вытворяла!

— О, так может, нам её вместо Златы взять? Надеюсь, она не обожает всякие дурацкие шуточки?

— Вы же не знаете... она пропала... — помрачнел принц.

— Пропала? — удивился Тардеш, напрягаясь. Неужели...

— Вы уже улетели, и мне сообщили из дома, — вздохнул демон: — Подругам и слугам сказала что ушла в монастырь, но родители проверяют один за другим, и никаких следов... Только бы с ней всё оказалось в порядке...

— Да... Мы вам сочувствуем, генерал. Может всё обойдётся? — всего лишь детский бунт, глядишь, придёт следующее письмо, и вам скажут, что она нашлась.

— Всё в воле Кармы.

— Ну, зачем вы так! Кстати, а ваша сестра — сильная волшебница?

— По-разному говорят... Одни — что в силе уступает только Сэнсею, а другие — что из магии выучила только фокусы и самые впечатляющие трюки. Ну, сами понимаете — дворец, подхалимы и интриги... Вот, смотрите, — он поднял руку напротив яркой ламы, так призрачная дымка защитной магии стала видна на просвет: — На мне изоляция, поставленная ею — с прошлого года не приходилось снимать.

— Хорошая работа. У вашей сестры талант.

— Да, я тоже в этом уверен. Вы знаете, она ведь хотела поступать в школу Майи Данавы, помните, отец просил довезти до его планеты четырёх пассажиров? Это вот как раз она бы и была. (Тардеш вздрогнул) Так что, кто знает, не будь того покушения, может быть, мы сейчас наслаждались её обществом.

— «Того покушения»?!

— А, вы не знаете, драгонарий-доно? На неё ведь покушались незадолго до вашего приезда. Как раз в новогоднюю ночь.

— А... как она спаслась?

— Убийца не рассчитал своих сил. Не по зубам ему была моя сестрёнка! Она его как бог — черепаху отделала!.. Вот так...

— И, уже знаете, кто виноват? Ну, это ведь не просто сумасшедший был, а, наверное, наёмник?

— Ну да. Эйро, её жених. Вы же его видели! Родственник мне по матери, кстати. Редкостный мерзавец. Долго объяснять — это его армия в нашем авангарде.

— И после того как он покусился на жизнь вашей сестры, она решила выйти за него замуж? Это у вас такой свадебный обычай? — он задавал вопрос в лоб, надеясь, что хоть принц прояснит причину этого странного поступка отца сероглазой ведьмы.

Мамору посмотрел на Тардеша, как на психа.

— Нет, ну я не знаю, как у вас принято... извините, пожалуйста.

— Нет, конечно, — принц отвёл глаза: — У обычных смертных есть и сватовство и признания в любви. А у принцесс — нужды государства...

...После этого разговора Тардеш вызвал Боатенга в свою каюту, и коротко приказал:

— Тихо, по всему флоту — обыскать корабли с участием магов. Только чтобы принц не узнал! Докладывать только мне! Свяжись со Златой — пусть перевернёт всех самураев — нет ли среди них женщин. Да, и сообщи в Сенат... нет, пусть Бэла подготовит курьерский корабль, я сам напишу депешу.

...Всю вторую половину пятой луны авангард армии шел по Дороге Демонов. Было странно ступать по невидимой струне вместо твёрдой земли, тонуть в этом вечном тумане, то, еле видя в разрывах соседа по шеренге, то вдруг провалиться взглядом в темноту космоса с далекими звёздами. Или в чужое небо — не обязательно над головой, или в чужие земли — не обязательно под ногами. Один раз они шли сквозь призрачный лес, растущий справа налево, другой раз — бок о бок с флотом Тардеша, и Мацуко с нежностью потрогала шершавую, грубую как древесная кора, бьющую током корабельную броню, за которой, может быть, её ждал любимый... Но к вечеру их развели — всё-таки ночевать живые солдаты должны были на твёрдой земле.

Это были уже средние миры — подобные Порогу Удачи, ласковые планеты с голубыми небесами, добрыми солнцами, океанами из воды и многочисленным трудолюбивым населением, чьё присутствие теперь было гораздо более заметно, чем в пустынных жарких областях Ада.

В этот раз они остановились ввиду города, отважно устремившегося в голубизну зенита острыми шпилями арочных башен. В таких местах дисциплина была трудным делом — появилось местное население, а, следовательно, и женщины.

Как Яван ни советовал друзьям быть осторожнее, они всё равно разбежались в погоне за наслаждениями, рискуя нарваться вместо неистовой ракшаси или ласковой женщины людей, на нечистоплотную обезьяну, или непригодную для солдатских утех женщину призраков. Впрочем, достаточно большой процент предпочитали ракшасский выбор любви — как, например, Салах, который сегодня выгнал на улицу Явана и Хасана, устроив себе вечер любви с инфантильным коротышкой, прежде стоявшим в строю перед Яваном.

Хасан, подозревавший у себя болезнь от весёлой жизни, на этот раз послушал мудрого совета, и разделил обычное в это время одиночество бывшей принцессы у костра:

— Странный ты, Яван. Всё один, да один.

— И ты только сейчас заметил?!

— Хм... ты, наверное, сектант, да? Вон и намаз не всегда правильно совершаешь, и на Салаха мулле не бежишь стучать, как некоторые, и сам женщин не трогаешь...

— Но научился же... А женщины — понимаешь, слишком хорошо видел их в жизни, чтобы им доверять.

— Да. Я и говорю — странный ты, Яван....

Они долго помолчали.

— А помнишь, — вдруг сказал Хасан: — Ту девку, из вулкана?

Кадомацу улыбнулась и посмотрела на него — «девкой из вулкана» была она сама. Неделю назад рискнула снять укрывающую её иллюзию — чтобы принять, наконец, нормальную ванну — благо дорога войска рассекала край кратера действующего вулкана, да и их полк по каким-то причинам задержали на несколько суток. Базальтовая лава. Базальтовая лава, правда, была слишком густой, и не особенно горячей — не так, как она привыкла, но всё-таки отвечала требованиям гигиены. Девушка с наслаждением стёрла с себя полуторамесячную грязь, но всё удовольствие от купания испортило мелкое открытие — почти половина сотни, разместившись на верхнем уступе, бесстыдно пялилась на это зрелище. Ануш как-то рассказывала ей, что суккубы чувствуют мужские взгляды, как мягкое прикосновение — иметь бы такую чувствительность! А тогда она в гневе распугала их, бросая пригоршни лавы, и только тогда успокоилась, когда узнала, что все считали именно Явана инициатором этого подглядывания — кому же такое придумать, как не этому рубахе-парню! Тайна оказалась нераскрытой, но демонесса больше не рисковала так, очищаясь отныне лишь с помощью магии.

— Странно, — продолжал ракшас: — Ты не думаешь, как она могла там оказаться?

— Может колдовством, может, аварию потерпела...

— Аварию... Да, представь — одна на чужой планете, единственное место, где может жить — это жерло вулкана.

— Не переживай, за нами самураи шли — уж они-то ей, наверное, смогли помочь.

— Всё равно жалко — она такая красивая, уж, наверное, не чета нам — из благородных, а представь — на потеху какому-нибудь полку достанется!

Мацуко чуть не сказала «спасибо» на этот выпущенный вслепую комплимент! Но улыбку она не сдержала, спросила:

— Ты откуда в армию попал, Хасан?

— Да я и не должен был. Я ведь один сын у матери. Пришли набирать, по жребию выпало на дружка нашего мухтара. Ну а он подмазал кого надо, моей матери новый дом обещал, и вот — я в армии! — башибузук нецензурно выругался.

— Ты кем работал?

— Помощником золотаря. Уже и собственную бочку купил, думал всё дело унаследовать, а, вот... — и опять ругнулся.

— А твои родители? Мать и отец?

— Мать моя — лучшая сваха в городе. Она, помнится, как-то чуть меня за проезжую знатную даму не просватала — зря, дурак, отказался. А отца не помню. Даже мама не знает, кто это был — вот так же, как мы, когда Вторжение было, проходил через нашу — тогда ещё деревню, полк, а мама к подруге в гости пошла. Вернулась только через неделю, уже со мной...

Демонесса посмотрела в огонь. Беременность ракшасских женщин протекала мгновенно, безо всяких девяти месяцев ожидания — возможно, это спасло его мать.

— Привет, ребята, что не гуляете! — раздался зычный окрик Теймура.

— Проходите, ата, садитесь, — предложил Яван.

— Да я не один, со мною гости.

— Подходите и с гостями, так веселее!

— Ну, ладно, сами напросились... — и вошел в круг света.

Спутником сотника оказался огромный наг-волшебник в нежно светящейся короне из драгоценных камней, похожей на женское украшение, и с узором песочного цвета по бокам огромного тела.

— Ага! — радостно воскликнули Хасан с Яваном, разом переглянувшись: — Наконец-то, есть кого побить за дневные ночёвки!

— Неужели вы сможете поднять руку на девушку?! — неожиданно звонким женским голосом сказал змей, глядя немигающими глазами прямо на принцессу.

Сразу как-то изменилось ощущение — и корона стала изящной, и змей, оказавшийся змеёй, уже не удивлял женской границей

— О, а вы не боитесь, ханум, гулять ну вот так, нагишом, среди ракшасов, самых главных развратников на свете?

— Среди них только в таком виде и стоит ходить. Комплекс неполноценности по длине их убивает.

— Главное не размер, главное умение!

Нага свернулась в три кольца:

— А вот так, можете?

Башибузуки переглянулись:

— Уела.

— Ещё чего! Даже не начинала. Вот когда я вас уем... — нага мечтательно закрыла глаза: — ...вы ещё месяц перевариваться будете...

— Вы что-то кровожадная, ханум...

— Разумеется. Мы же на войне, надо соответствовать... — и скользнула вокруг костра, чуть коснувшись всех податливой чешуёй.

— Теймур-ата, как вы связались с такой?

— Да вот, попросила поводить по лагерю...

— И почему такой интерес к глупым башибузукам?

— Нет, что вы, меня интересует вся армия. В конце концов, всё же я вас веду, — она говорила с почти незаметным акцентом, но, правда, часто сбивалась с языка ракшасов на язык джиннов:

— Подбросьте дров в огонь, пожалуйста.

Хасан, не глядя, кинул какие-то мелкие полешки в костёр.

— Благодарю. На чём мы остановились?

— Что вы нас ведёте. Интересно, вы это одна делаете, или как?

— Ну что вы, пан сотник. Ну, вы, в самом деле, пан... Яван, правильно?! — кем меня считаете! Конечно же, не одна, нас много, но на деле получается «или как».

— И все маги — наги, как вы?

— О, юноша интересуется магией? Но должна вас разочаровать — ракшасы в качестве магов в Армии Республики Амаль не применяются. Нагов немного — большинство стоящих вербует либо Майя Данава, либо бегут в Бхогавати, Убежище Нагов. В основном у меня люди, но есть и сиддхи.

— А почему это ракшасов не призывают? — даже обиделся Теймур: — У меня жена кума деверя сестры брата жениха дочери моего соседа — ещё какая колдунья!

— Ну, колдунов среди вас много, но все ваши успехи достигаются в прикладной области — на самих себя. А у нас требуется заколдовывать целые армии. В Армии Республики колдуны друг с другом не сражаются, это не армия нагов.

— Но вы-то, большой начальник? Самая главная?!

Нага звонко рассмеялась Мацуко в лицо. Закрой глаза — не дать, ни взять, кто-то из её подруг-раздолбаек-ровесниц.

— Нет, что вы, пан! Хотя мысль хорошая... Я всего на ступень старше вашего командира, (Хасан подбросил ещё дров, и вдруг вскрикнул, обнаружив на одном из них наконечник своего копья.) — Старая шутка, — прокомментировала эти события колдунья: — Удивительно, как вы на неё попались.

— Да ладно тебе, Хасан! В момент новое сделаем! Кстати, Яван, за своим бы приглядел, вдруг...

— Не беспокойтесь, оно, пёсья кровь, не ломается! Да, шановны панство, разрешите сделать вам маленький подарок?! Я вижу, что ваша изоляция почти разрядилась, не шевелитесь, я вам зараз её поправлю, — и легко, даже без мантр, сорвала их защиту, вместе с фальшивой изоляцией Мацуко и наложила новую — настоящую, для ракшаса.

— А теперь извините нас с паном сотником, у нас общие дела... — и мягко раскрутив свои кольца, уползла вслед за Теймуром, вышагивающим в шароварах без задней половины.

Кадомацу чуть не задохнулась! Холодный как смерть воздух Порога Удачи пробрал морозом до костей, хорошо, что успела задержать дыхание! «Конечно, змея хотела как лучше», — думала она, но не годится атмосфера ракшасов огненному демону! Тайком от Хасана, бегом скрывшись в тени, она забежала за отхожее место и, содрав с себя нежеланный подарок, восстановила собственную — изоляцию для железного демона. Когда она вернулась к костру, прихватив по дороге новое древко для копья, там уже был и Теймур и весело смеялся, обнаружив, что сделала с его шароварами нага:

— Вот ведь враг правоверных! Только на секунду отвлёкся! А говорит-то, как путёвая!

— Правильно говорят — не выходи замуж за гандхарва, не хвастайся перед демоном и не верь нагу...

— Ух, ты! А где ты такую поговорку слышал?

— Да так, один друг говорил... Он уже умер, — это была строчка из стихотворения, которое незадолго до сумасшествия сочинила жена Мамору...