Ёшкин кот

Глиняные бомбочки

Коля соскочил с крутого обрыва в овраг. Его потрёпанные ботинки сразу зарылись в песок, наполовину смешанный с глиняными катышками. От радости от удачного приземления Колю тотчас охватил восторг сбывшейся мечты: вот так просто скатиться на задней точке, шурша догоняющим камнепадом, прямо к руслу ручья. Валерка с Юркой стояли на краю обрыва и размышляли, что им делать: повторить проделанный Колей кульбит или спускаться по едва заметной пологой тропинке, видневшейся вдали. Валеркин взгляд блуждал по откосу оврага, не находя более удобного спуска.

― Ну что, прыгать будем? ― спросил Валерка.

― А ты не боишься в ботинках оказаться в ручье?

― Была не была, я босой прыгну, ― ответил Валерка, снял ботинки и, связав узлом шнурки, перебросил их себе на плечи.

Осторожно присев на корточки и придерживаясь руками, он, съезжая вниз, стал бороздить по склону, оставляя след.

― Нет уж, я прямо в ботинках, ― произнёс Юрка, ― они у меня всё равно «есть просят». Зачем беречь я их буду?

― Тихо ты, не разгоняйся, а то мы точно окажемся в ручье, ― с досадой произнёс Валерка.

Только он успел произнести эти слова, как Юрка с толкача подцепил Валерку, и они дружно вдвоём в сцепке скатились прямо в ручей. Рот у Кольки расплылся в улыбке. И, недолго думая, он тоже спрыгнул в ручей, который скрыл по колено его ноги.

― Теперь никому обидно не будет, ― улыбаясь, произнёс он, и все втроём радостно засмеялись.

Крутой склон отбрасывал длинную тень, которая накрывала ребят и говорливый журчащий ручей. Косые, ещё по-вечернему яркие солнечные лучи, проникавшие до самой глубины оврага, едва касались выгоревших на солнце ребячьих голов. Мальчики стояли в буро-коричневом потоке воды. У самой кромки ручья над водою повис изогнутой саблей камышовый росток ярко-зелёной окраски. Колька ухватился за него, чтобы выбраться на берег, потянул его на себя и вместе с ростком и комом, выдернутым из глины, повалился на край ручья. Потом он стал шарить рукой в воде, разгоняя пенистые буруны, пытаясь нащупать в воде что-то ценное, скрытое от ребячьих глаз.

Вдруг со дна ручья он поднял глиняный ком. Ребята, стоящие по колено в воде, сгрудились у Колькиных рук, пытаясь разглядеть непонятную находку.

― Что это у тебя? ― поинтересовался Юрка.

― Мокрая глина. Не видишь?

― И зачем она тебе?

― Как зачем?! Из неё что угодно можно слепить, ― произнёс Коля.

Валерка ущипнул кусок глины, помял её в руках и, размахнувшись, запустил вдоль ручья. Брызги и всплеск воды с оранжевыми кругами уносились ручьём среди ивовых кустов, свисавших над водой.

― У меня идея! Мы можем наделать глиняные бомбочки, ― восторженно объявил Коля.

― Коля, ты странный какой-то. То тайны у тебя, сейчас появились идеи. Делись, для чего сдались тебе глиняные бомбочки?

― А что? Метать на дальность будем!

― В кого ты собрался метать их? Что, вот так просто бросать? ― и, отщипнув новый кусок глины, Валерка швырнул его теперь уже в кусты.

Глиняный комок, прошуршав в листве ивняка, залип на ветке, и она, раскачиваясь, словно маятник часов, совершив несколько плавных покачиваний, изогнулась дугой, склоняясь над ручьём.

― Это же проще простого так кидаться, ― сказал Валерка.

― Подумать только, ― съязвил Юрка, ― миномёт бы лучше пригодился!

― Нет, вы не поняли. Смотрите, ветка изогнулась под тяжестью глины, но не сломалась. Вот из прутьев и сделаем метательное оружие. Подобие миномёта. Метать бомбочки и будем.

― Не понял, ― произнёс Юрка, вылезая из воды, и посмотрел на ребят с досадой в глазах.

― Сейчас поймёшь!

И Колька, шлёпая ногами по воде, направился к ивняку, свисавшему над водой. Юрка с Валеркой тем временем выбрались на берег и со смехом во все глаза глядели, как Коля неловко, будто на ходулях, перебирал ногами и поочерёдно с трудом переставлял их, застревая в глиняной трясине, устилавшей дно ручья.

― Смотри, затянет тебя глиняное месиво, а мы не успеем даже руки подать, чтобы вытащить тебя!

Коля то и дело поддёргивал руками сползающие штанины, которые успели намокнуть и под тяжестью напитавшейся влаги свисали, словно их кто-то постоянно стягивал цепкой коварной рукой из-под воды. Мысль от ощущения, что могло в ручье завестись и хозяйничать непонятное существо, наводила ужас и страх, Коля старался как можно быстрей преодолеть вязкое дно и добраться к намеченной цели. Ноги предательски вязли в трясине, их приходилось с трудом переставлять, поднимая фонтаны брызг. Вдруг налетевший ветер опрокинул кусты ивняка, они наклонились до самой воды, зашумели и перегородили ручей. Тень от кустов упала на воду, и листья, коснувшись воды, затрепыхались, словно бабочки, попавшие в растянутую паутину. Коля оглянулся в сторону ребят, которые не поспевали за ним и пробирались вдоль берега, осторожно раздвигая кусты крапивы. На вытянутых руках высоко над головой они несли штаны и ботинки.

― Эй! Вы почему отстали? Мы почти у цели!

В это время в воде между ног Коли что-то трепыхнулось и попыталось проплыть, но застряло, подняв у самых колен пенные полосы, которые шлейфом спускались под самые кусты ивняка. Коля со страху отпрянул в сторону берега и, ухватившись за ивовую ветку, выскочил из воды. Тут сердце у Коли ёкнуло, и морозец по коже пробежал. Он набрал в рот воздуха и хотел произнести, что в воде на него напало непонятное существо, как Юрка первым заметил проплывающую корягу.

― Ты разве не видел, что рядом с тобой сом проплывал? ― смеясь, произнёс он. ― Натуральный, усатый.

Почему ты его не словил?

― Сам ты сом!

Ему не хотелось признаваться, что испугался, и он сказал: «А мне надоело шастать по воде!». Ребята улыбнулись и присели возле кустов, разглядывая раскидистые ивовые прутья.

― Может, костёр разжечь? Что-то прохладой потянуло, ― предложил Юрка. ― На склоне запросто можно набрать сухостоя.

― А чем разжечь? ― спросил Коля.

― Палочки будем тереть друг об друга! Как Робинзоны!

― Можно и деревяшками потереть, если бы Коля не упустил в ручье корягу, ― смеясь, произнёс Валерка.

― А у меня вот спички, я их сохранил, поэтому мне и не хотелось лезть в воду, ― бодро сказал Юрка.

Валежник и травяной сухостой собрали быстро. Юрка, сложив ветки шалашиком и подсунув под них пучок сухой травы, подпалил костёр, чиркнув спичкой. Неуверенный дымок неохотно потянулся вверх, потом надломился, словно подсохшая ветка ивняка, и появившийся ярко-жёлтый язычок пламени побежал вверх, оббегая и обжигая всё новые ветки сооружённого наспех костра. Налетавший ветерок разметал по кустам догорающие пепельные огарки прутьев, похожие на белокрылых мотыльков.

― Ну что, наломаем ивовых прутьев! Я выбрал самый гибкий, ― произнёс Коля и изобразил движением руки размах, похожий на удар хлыстиком строптивого коня, потом заговорил с неподдельной робостью, ― а кто первым полезет в кусты?

― Сам объявил и залазь первым.

Удостоенный таким ответом Юрки, Коля нерешительно стал раздвигать крупные ветки, чтобы добраться до молодой поросли. Хитросплетение стволов затрудняло движение, потрескивающие звуки сухих веток стреляли в уши, и шум разносился над тихим ручьём, унося с потоками воды случайно сорванные листья.

― Мы туда не полезем! Наломай и нам прутиков! А пока мы поддержим огонь в костре.

― Нечестно так! Мне за вас опять приходится отдуваться, ― невнятно прозвучал из кустов Колин голос. Проверяя на гибкость, Коля отламывал прутики и складывал их один к одному. Потом пересчитал. ― Всем по три прутика, ― крикнул он, пробираясь сквозь заросли кустов.

Затем, шурша ногами по траве, он подошёл к ребятам и сел сбоку у костра.

― Выбирайте сами! ― сказал он и подал пучок прутиков с надломленными концами.

Мальчишки сидели на корточках, и каждый выбирал для себя лучший прут.

― Надо глины побольше побыстрее набрать, и нечего здесь задерживаться. Метать бомбочки будем с берега, на дальность, ― произнёс Коля.

Захватив комок сырой глины и прутья из ивы, они стали выбираться из оврага. Костёр догорал, поблёскивая едва мерцающими угольками, над которыми вспыхивали и гасли слабые синеватые язычки пламени. Налетавший ветерок разносил по траве остатки серого пепла от догоравшего костра.

Расположившись на берегу оврага, Коля первым скатал из сырой глины кругляш размером со сливу, насадил его на кончик прутика и проделал резкое движение рукой сверху вниз. Прутик с шумом просвистел над ухом Валерки. Уши у него встрепенулись, словно он спугнул назойливого комара.

Валерка вздрогнул и отскочил в сторону:

― Ты так заикой можешь сделать!

Коля улыбнулся.

― Здорово получилось!

Глиняная бомбочка, сорвавшись с прутика, со свистом, словно ножом, полоснула воздух и с громким шлепком угодила в самый низ противоположного склона у ручья.

― Сорвалась! ― с обидой произнёс Коля. ― Большую скатал! Поменьше буду делать.

Он взял кусок глины и скатал ещё три бомбочки.

― Эти для пристрелки! ― с важным видом заявил Коля и оглядел ребят.

Мальчики с любопытством смотрели на него, повторяя несложные движения по скатыванию в ладонях глиняных катышков. Затем ребята по очереди друг за другом стали запускать бомбочки, как миномётные снаряды. Бомбочки у них срывались с прутиков и улетали недалеко.

― Смотрите на меня, как надо метать! ― весело сказал Коля и запустил очередной снаряд.

Бжи-и-и-к! Бомбочка просвистела и шлёпнулась на склон, чуть выше ручья. Юрка, оглядываясь на Колю, долго крутил прутиком с насаженным глиняным катышком, обращая внимание друзей на своё умение. Он размахнулся и хватил рукой не сверху вниз, а наоборот. Бомбочка просвистела прямо под носом у Валерки и смачным шлепком влепилась в забор, расположенный сзади.

― Ничего ты даёшь, метатель! ― произнёс испуганный Валерка.

Ошарашенный Юрка от растерянности бросил на землю свой прутик и, широко раскрыв удивлённые глаза, прикрыл рот руками. Он стоял, потеряв дар речи, похожий на статую метателя диска, стоявшую в городском парке. На заборе красовалась расплющенная жирная глиняная лепёшка размером с ванильную булочку.

― Похоже, у нас Юрка пекарем стал, ― смеясь, произнёс Коля. ― Всем бы так научиться стряпать дома лепёшки! А может, мы лучше девчонок пригласим с нашей улицы, пусть посмотрят на Юркины способности.

И все дружно рассмеялись.