Если бы Лист вел дневник

Революционная симфония (1830–1835)

27–29 июля. Под сильным впечатлением Июльской революции Лист набрасывает симфонию. В основу эскиза он кладет три воинственные мелодии: песню богемских гуситов XV века, лютеровский хорал «Господь – могучий наш оплот» и французскую песню гугенотов «Да здравствует Генрих IV», которые должны были переплетаться с темой «Марсельезы». Однако симфония так никогда и не появилась на свет.

Революция разогнала его мрачные видения. «Пушки излечили его», – сказала его мать, увидев Листа снова здоровым.

Он общается в это время с писателями, философами, сторонниками социальных реформ.

9 марта. Лист впервые услыхал Паганини. Он чувствовал, что граничащая с волшебством техника итальянского «дьявольского мастера» служила для того, чтобы с непреодолимой силой передавать свои мысли и чувства находящимся в его власти слушателям. Душа Листа тоже была полна чувств, стремившихся вырваться наружу, но для этого он должен был овладеть новой техникой. Так пример Паганини стал поворотным пунктом в его жизни. Первым шагом в этом направлении была попытка переложить на фортепьяно «24 каприччо» Паганини (ор. № 6, ставшая знаменитой «Кампанелла»). Это сочинение явилось исходным пунктом современной фортепьянной техники.

Шуман, считавший, что во всем мире найдется не более 4–5 пианистов, которые могли бы исполнить это произведение, писал:

«Кажется, что Лист в этом произведении хотел выразить весь свой опыт и передать тайны своей игры потомству».

В начале мая Лист пишет длинное с романтической окраской письмо Пьеру Вольфу:

«Мой ум и пальцы уже в течение пятнадцати дней работают, как двое каторжников.

Гомер, Библия, Платон, Локк, Байрон, Гюго, Ламартин, Шатобриан, Бетховен, Бах, Гуммель, Моцарт, Вебер – все вокруг меня. Л изучаю их, я думаю о них, я проглатываю их с пламенным рвением; сверх этого я по 4–5 часов упражняюсь (терции, сексты, октавы, тремоло, репетиции, каденции и т. д., и т. д.). Ах! Если мне не суждено сойти с ума, ты опять найдешь во мне художника! Да, художника, какого ты требуешь, художника, какой нужен в настоящее время!»

26 февраля. Шопен впервые играет в Париже. Польский мастер – тоже поборник нового, романтического стиля в музыке, соответствующего его миросозерцанию, но на более умеренный лад. На Листа его игра произвела глубокое впечатление. Они становятся друзьями.

Шопена, с его тонкой чувствительной душой, пугает широкая публика. «Я не гожусь для того, чтобы давать концерты, – говорит он Листу. – Но Вы, Вы к этому призваны, ибо в случае если Вы не завоюете благосклонности публики, у Вас хватит сил поразить ее, потрясти, сломить и повести за собой».

9 декабря. Вернувшийся из поездки по Италии лауреат Римской премии Берлиоз устраивает концерт, где вторично исполнялась симфония «Эпизод из жизни артиста», называемая также «Фантастической симфонией», на которую его вдохновила любовь к английской актрисе Генриетте Смитсон. Увлеченный этим своеобразным, открывающим новую дорогу творением, Лист создает великолепную переработку его для фортепьяно. При этом он прибегает к новой, отклоняющейся от буквального перенесения технике, которая, однако, блестяще передает все особенности звучания оркестра и как бы создает новое произведение. Лист называет этот способ переложения «Partition de Piano» – «фортепьянной партитурой».

Итак, Паганини, Шопен и Берлиоз произвели на Листа столь глубокое впечатление, что под их влиянием его фортепьянная и композиторская техника претерпела революционизирующие изменения, теоретическое обоснование которых Лист почерпнул из состоявшихся той зимой лекций многосторонне одаренного музыковеда Фетиса.

Зима 1832–1833 годов

На портрете А. Девериа Лист, которому был тогда двадцать один год, изображен в элегантной одежде, задумчиво сидящим на софе. Таков «le grand prodige»[9] – кумир знатных дам, вновь нашедший дорогу в их салоны. Окруженный романтическим блеском свечей, он декламирует стихи, бросает иронические замечания, играет мазурки Шопена и ловит при этом томные взгляды многих красавиц.

Но внезапно он снова исчезает для мира. Он следует за прекрасной графиней Лапрунареде в ее расположенный в Альпах замок. Вскоре зима заносит снегом все дороги, и они остаются там вдвоем до весны.

2 апреля. Оба друга, Лист и Шопен, играют в концерте Берлиоза.

3 октября. Свадьба Берлиоза с Генриеттой Смитсон.

Шафер невесты – Лист.

Зима. На одном из музыкальных вечеров у Шопена Лист познакомился с графиней Мари д'Агу. Среди гостей были также Гейне, Мейербер, Жорж Саид и Делакруа.

Мари д'Агу была дочерью французского эмигранта виконта Флавиньи. Мать ее, урожденная немка, была дочерью банкира Бетманна. Мари слыла красавицей; сама она называла себя Лорелеей. Еще в детстве стареющий Гете гладил ее белокурые волосы. Она была высоко образована, свободно разбиралась как в немецкой, так и во французской литературе и выступала под псевдонимом Даниэль Стерн как писательница с политической направленностью. Ее элегантность, связи, ее салон привлекали к себе внимание. Она была на шесть лет старше Листа и знала его еще ребенком и юношей, но тогда он не произвел на нее особого впечатления. Теперь же этот молодой человек заинтересовал ее. Желая вовлечь Листа в круг своих друзей, она приглашала его к себе на приемы. Лист, однако, уклонялся от приглашений. Это задело ее, и между ними началась игра – оба стали избегать друг друга.

В это время начинала приобретать славу писательница Жорж Саид. Альфред де Мюссе по ее просьбе пригласил Листа к ней в дом. Лист принял приглашение, но без особого желания, так как испытывал неприязнь к этой модной сирене в мужском платье; однако вскоре он стал одним из интимных посетителей ее знаменитого и вызывавшего столько сплетен салона, где его увлекли чары графини д'Агу.

Осень. Книга аббата Ламенне «Слова верующего» произвела на Листа глубокое впечатление. По приглашению аббата он посетил его в Ла Шене (Бретань).

В сельском уединении в оживленных беседах с аббатом Лист вновь обретает покой. Здесь им был написан фрагмент, вошедший впоследствии в «Поэтические и религиозные гармонии» и названный им «Печаль бедных детей человеческих» (более позднее его название «Размышления о смерти»). Фрагменту было предпослано своеобразное пояснение для исполнения «С глубоким чувством тоски» («Avec un profond sentiment d'ennui»).

Впечатления от пребывания в Ла Шене оказывали влияние на Листа в течение многих лет.

По инициативе Листа парижский музыкальный издатель Морис Шлезингер основал «Парижскую музыкальную газету», в число сотрудников которой входили Лист, Берлиоз, д'Ортиг и другие молодые музыканты. Первая большая статья Листа называлась «О будущем церковной музыки».

Любовная игра между Мари д'Агу и Листом перенеслась теперь уже в стены ее салона. Поединок продолжается еще сильнее, разжигая страсть с обеих сторон. Ему нужна была преданная женская любовь, ей же – безграничное преклонение перед ней, в чем он ей, не скрывая своей иронии, не отказывает.

Шлезингер в «Музыкальной газете» начинает публиковать серию статей Листа «О положении художников и об условиях их существования в обществе», в которой он ведет успешную борьбу за общественное признание людей искусства. В заключение он призывает «Основать всемирный всеобщий союз музыкантов». Этот союз должен «….вызвать к жизни обусловленное высокими целями движение и неограниченное развитие музыки, поддерживать его и содействовать ему, а также возвысить и облагородить положение художников, используя в интересах сохранения их достоинства все средства для уничтожения злоупотреблений и несправедливостей, которым они подвергаются».