Если сорвать маску...

Небольшой экскурс в историю

На протяжении многих десятилетий американские правящие круги стремились создать в Западном полушарии «закрытую систему» межгосударственных отношений. Доктрина Монро и панамериканизм, «дипломатия доллара» и политика «большой дубинки», политика «доброго соседа» и «Союза ради прогресса» — все эти внешнеполитические доктрины и программы преследовали одну главную цель — возможно полнее подчинить страны латиноамериканского региона влиянию Соединенных Штатов, одновременно изолировав их от остального мира.

«Политический нажим США обеспечивал экспансию американского капитала в странах Центральной Америки, а эта экспансия в свою очередь укрепляла политическое влияние Соединенных Штатов. Дипломатия и десанты морской пехоты пробивали дорогу доллару, а доллар в свою очередь облегчал работу дипломатии и вооруженной силы»1 Именно так, при широком использовании всех возможных средств и методов, империалисты США добивались реализации своих далеко идущих планов, направленных на закабаление небольшой латиноамериканской страны — Доминиканской Республики.

На переговорах, проходивших в феврале 1905 г. в условиях «активного психологического воздействия» со стороны вошедших в порт Санто-Доминго американских военно-морских сил, Соединенные Штаты навязали Доминиканской Республике протокол, согласно которому правительство этой страны было лишено права самостоятельно, без ведома США, распоряжаться своими финансами. Все доминиканские таможни переходили в ведение американских властей [Контроль над таможнями сохранялся до 1940 г]. Фактически это означало установление протектората Соединенных Штатов над Санто-Доминго, в результате которого вся финансовая деятельность страны была поставлена под контроль могущественного рокфеллеровского банка «Нэшпл сити бэнк», а треть сахарных плантаций перешла в руки американцев.

Через два года был ратифицирован новый американо-доминиканский договор, который юридически закреплял следующие условия: президент США назначает сборщика пошлин и его помощника в Санто-Доминго; американская администрация обеспечивает им необходимую защиту; правительство Санто-Доминго не имеет права увеличивать свои долги или уменьшать налоги без согласия на то Соединенных Штатов.

Установление финансового контроля над страной позволило правящим кругам США приступить к открытому грубому вмешательству в ее внутренние дела. При этом любая форма противодействия американскому диктату подавлялась самым беспощадным образом. В результате экономической и политической экспансии североамериканских монополий Доминиканская Республика, сохраняя формально свою независимость, в действительности превратилась в придаток империализма США.

Политика США вызывала растущее возмущение в стране. В апреле 1910 г. в Санто-Доминго вспыхнуло восстание, на подавление которого была брошена американская морская пехота. В начале мая страна была полностью оккупирована. На этот раз оккупация продолжалась восемь лет (до этого морская пехота США оккупировала доминиканскую территорию дважды: в 1903 и в 1912 гг.). Был введен военно-оккупационный режим, парламент и правительство разогнаны, конституционные права отменены. Вся полнота законодательной и исполнительной власти сосредоточилась в руках американского военного губернатора, выступавшего в качестве неограниченного диктатора.

Оккупация позволила монополистическому капиталу США не только установить политическое господство в стране, но и прибрать к рукам экономику Доминиканской Республики. Начался захват земель, лесов, плантаций сахарного тростника американскими монополиями. Именно в это время североамериканская «Саут Пуэрто-Рико шугар компани» завладела крупнейшим в стране сахарным предприятием «Ла Романа». За годы оккупации в собственность сахарных трестов США перешло более полумиллиона акров тростниковых плантаций. Специальная комиссия занялась реорганизацией экономического и административного аппарата страны и разработкой нового законодательства, закрепившего экономическое господство США в Доминиканской Республике. Армия Доминиканской Республики была распущена. Вместо нее под командованием американских офицеров сформирована так называемая национальная гвардия. В 1918 г. в нее вступил Рафаэль Леонидас Трухильо — полуграмотный телеграфист, снискавший репутацию заядлого контрабандиста. «В нормальные времена Трухильо, вероятно, окончил бы свое существование на виселице или просто как безвестный сельский бандит, но американская интервенция открыла широкие возможности именно для людей подобного рода»,— пишет в своей книге «Демократия и тирания в Карибском бассейне» американский журналист У. Крем. Даже среди тупых и бесчеловечных карателей Трухильо выделялся своей жестокостью, чем привлек внимание представителей оккупационных властей. Одно повышение следовало за другим, а после окончания офицерской школы США его произвели в капитаны.

В условиях непрекращающейся борьбы доминиканского народа Соединенные Штаты вынуждены были вывести свои войска. Но это произошло только в 1924 г., после того как в стране был создан и «запущен на полную мощность» карательный аппарат, способный, по мнению Белого дома, собственными силами справиться с освободительным движением. Перед выводом войск из Доминиканской Республики Соединенные Штаты заставили местные власти признать законными все декреты и распоряжения американской военной администрации.

В 1930 г. при поддержке американцев власть в стране в результате фальсифицированных выборов захватил Трухильо, ставший к тому времени уже командующим армией и имевший чин бригадного генерала. С первых дней правление Трухильо приобрело ярко выраженный террористический характер, элементарные демократические свободы были подавлены, армия и полиция превращены в послушных исполнителей воли диктатора. Началась «эра Трухильо», длившаяся до мая 1961 г.

«Нам было хорошо известно,— пишет тогдашний резидент ЦРУ в Доминиканской Республике Дэвид Филлипс,— что Трухильо в течение 30 лет отделался от тысяч политических противников. При этом одних по его приказу сбрасывали в залив вблизи Санто-Доминго, известный под названием «бассейна», где они становились добычей акул, других — подвешивали на мясных крючьях в тайных холодильных складских подвалах, оставляя их дожидаться смерти, что длилось порой по нескольку дней».

В 1962 г. генеральный прокурор Доминиканской Республики сообщил, что за последние пять лет диктатуры Трухильо только в застенках погибло 5700 человек, а за все 30 лет число его жертв составляет десятки тысяч людей.

Лютый террор и произвол, ставшие при антинародном режиме Трухильо нормой внутриполитической жизни, обеспечивали монополиям США и местной буржуазии возможность получения огромных доходов за счет нещадной эксплуатации трудящихся. Налог на прибыли корпораций был в этой стране самым низким в мире. Североамериканский капитал владел банановыми и сахарными плантациями, морским и воздушным транспортом. Соединенные Штаты контролировали добычу полезных ископаемых, производство и сбыт практически всех видов национальной продукции. «Саут Пуэрто-Рико шугар компани», «Вест-Индиаз фрут корпорейшн» и «Юнайтед фрут компани» занимали господствующие позиции в сельском хозяйстве. Бокситовые месторождения находились в руках принадлежащей Меллонам «Алюминиум компани оф Америка». В банковской системе заправляли крупнейшие банки США «Чейз Манхеттэн бэнк» и «Ферст нэшнл сити бэнк». Помимо этого американские монополии имели крупные капиталовложения в нефтяной промышленности, в отелях и игорных заведениях, в пивоваренной промышленности и др.

Разумеется, наживая баснословные барыши, североамериканские монополии способствовали обогащению и верного стража их интересов — Р. Трухильо, который со своей стороны всячески содействовал укреплению союза с Соединенными Штатами. Политический курс, проводимый Трухильо, несмотря на осуждение мировой общественности, снискал диктатору поддержку официального Вашингтона. Президент Д. Эйзенхауэр, принимая в феврале 1955 г. верительные грамоты посла Доминиканской Республики, заявил, что эта страна «традиционно занимала не просто сильную позицию, а позицию лидера в борьбе против угрозы со стороны международного коммунизма». Итак, Трухильо успешно выполнял роль марионетки и обеспечивал американским монополиям доминирующие позиции в экономике страны, а правящие круги США на протяжении длительного периода закрывали глаза на применявшиеся им гангстерские методы правления, вызывавшие возмущение и отвращение во всем мире.

Однако к концу 50-х годов в отношениях Белого дома с режимом Р. Трухильо наступило резкое охлаждение.

Американская администрация меняет тактику

В условиях роста активности антиимпериалистических, антидиктаторских сил в Латинской Америке и в самой Доминиканской Республике дальнейшая поддержка режима Трухильо резко усиливала антиамериканские настроения в стране, да и на всем континенте в целом.

Правящие круги США опасались, что дальнейшее пребывание Трухильо у власти приведет к еще большей консолидации всех антидиктаторских демократических сил и в конечном счете — к революции, подобной кубинской. А такая перспектива прямо угрожала интересам американских корпораций.

«Конечно же жестокость Трухильо не была чем-то новым, и тот факт, что США все более ясно видели ее, объяснялся скорее политическими, чем моральными, соображениями»,— пишет в своей книге «Доминиканский кризис» Пьеро Глейджезис. Фигура Р. Трухильо стала слишком одиозной, и Вашингтон решается пойти на его замену. Было разработано несколько проектов, цель которых - ускорить отречение Трухильо от власти или его свержение.

В феврале 1960 г. президент Д. Эйзенхауэр с участием ближайших советников обсудил программу действий в отношении доминиканского режима. Вскоре им был одобрен и перспективный план. Этим планом, в частности, предусматривалось, что «Соединенные Штаты немедленно предпримут политические акции для удаления Трухильо из Доминиканской Республики, как только найдется подходящая смена его режиму, которой будет гарантирована политическая, экономическая и — в случае необходимости — военная поддержка» 2.

«Уладить» все внутренние дела Доминиканской Республики, не допустив при этом прихода к власти левых сил и сохранив страну в сфере влияния США, было поручено ЦРУ, которое в начале 1960 г. и приступило к подготовке условий для выполнения поставленной перед ним задачи.

Американский консул в Санто-Доминго Генри Дирборн, его главный политический советник Джон Барфилд и сотрудники резидентуры ЦРУ срочно приступили к поиску среди лидеров оппозиции подходящих лиц, которых можно было бы использовать в операции по устранению диктатора. Выбор пал на губернатора провинции Пуэрто-Плата Антонио Им- берта. Содержащиеся в его досье (из архивов ЦРУ) материалы за многие годы свидетельствовали, что Антонио Имберт отличался чрезвычайной амбициозностью и честолюбием. Было известно и то, что он с ненавистью относился к Р. Трухильо, посадившему в тюрьму его брата. Когда сотрудники ЦРУ предложили Имберту стать во главе подготавливаемого заговора, он охотно согласился. К участию в заговоре привлекли еще несколько человек, в том числе мэра Санто-До- минго Луиса Амиама и бригадного генерала Хуана Томаса Диаса, давно вынашивавшего планы отмщения диктатору 8а свое изгнание из армии.

Весной 1960 г. посол США в Доминиканской Республике Джозеф Фарлэнд вступил в непосредственный контакт с представителями проамерикански настроенной оппозиции, стремившейся к свержению Трухильо. Мнение о необходимости устранения со сцены главных фигур режима было единодушным.

Перед отъездом в США в мае 1960 г. посол познакомил двух из них со своим заместителем — Генри Дирборном, к которому, как он выразился, «можно относиться с полным доверием». 16 июня 1960 г. вашингтонская штаб-квартира ЦРУ в телеграмме на имя Дирборна предложила ему взять на себя роль «связующего» между оппозицией и ЦРУ, сославшись на то, что это «неофициально санкционировано» помощником государственного секретаря по межамериканским делам Роем Работтомом. Дирборн принял предложение и тут же запросил у руководства ЦРУ санкцию на то, чтобы сделать лидерам оппозиции следующее заявление: Соединенные Штаты будут «тайно» помогать им создавать эффективные силы для свержения Трухильо, но не предпримут сами никаких открытых действий против его правительства, пока оно полностью контролирует положение в стране. Штаб-квартира ЦРУ подтвердила приемлемость соглашения Дирборна с оппозицией в таком виде.

В меморандуме, датированном 1 июля 1960 г., начальник отдела стран Западного полушария ЦРУ полковник Дж. Кинг настоятельно рекомендовал генералу Кэйбеллу, временно исполнявшему обязанности директора ЦРУ, удовлетворить переданную послом Фарлэндом по инстанции просьбу представителей оппозиции. Конкретно предлагалось направить 12 «стерильных» [«Стерильное» оружие — оружие, на котором нет марки цроизводителя] винтовок с оптическим прицелом и 500 патронов к ним. В этом меморандуме подчеркивалось, что падение режима Р. Трухильо неминуемо и США необходимо позаботиться о том, чтобы их взаимоотношения с оппозицией стали как можно более тесными.

Помощник государственного секретаря США Работтом разрешил отправку такого оружия и распорядился, чтобы оно было передано в руки исполнителей террористических акций как можно скорее. Тогда же штаб-квартира ЦРУ телеграммой на имя Дирборна сообщила подробности принятого плана сбрасывания с самолета на парашютах оружия в определенных пунктах страны. Места выброски были предложены послом Фарлэндом 21 июня 1960 г. во время его встречи с сотрудником отдела стран Западного полушария ЦРУ.

Готовя свержение своего ставшего теперь неугодным ставленника, Соединенные Штаты некоторое время не сбрасывали со счетов возможности того, что им удастся добиться его «добровольного» отъезда из страны. В течение осени 1960 г. администрация США, приведя в действие экономические рычаги, пыталась вынудить Трухильо отказаться от власти. В Санто-Доминго были даже посланы влиятельные эмиссары как из правительственных, так и неправительственных кругов с поручением побудить Трухильо к этому шагу. Однако все их попытки оказались тщетными.

Вскоре Вашингтон вынужден был отказаться от плана высылки Р. Трухильо из страны в силу «полной бесперспективности» этой затеи. Лишь физическое уничтожение, причем не в эмиграции, а на территории самой Доминиканской Республики, было признано единственно целесообразным и возможным средством решения «доминиканской проблемы».

В «оперативной сводке» о положении в стране, направленной в сентябре 1960 г. Дирборном помощнику государственного секретаря по межамериканским делам Томасу Манну, прямо указывалось: «С чисто практической точки зрения для нас, для ОАГ и для самой Доминиканской Республики было бы лучше, если бы доминиканцы покончили с Трухильо до того, как он покинет остров. Если у него останутся его миллионы и он будет свободен от всяких обязательств, то, оказавшись в изгнании, он всю свою жизнь посвятит тому, чтобы не допустить создания в Доминиканской Республике стабильного правительства, будет стараться... уничтожать своих противников».

К концу года была утверждена обширная программа поддержки сил, находящихся в оппозиции к режиму Трухильо (как внутри, так и вне страны). В меморандуме ЦРУ от 3 октября 1960 г., озаглавленном «Планы доминиканской внутренней оппозиции и доминиканской секции ЦРУ, имеющие целью свержение правительства Трухильо», излагались меры, которые представлялись «реальными и могли быть осуществлены... тайно средствами ЦРУ с минимальным риском обнаружения».

Во время продолжавшихся контактов доминиканских оппозиционеров с сотрудниками ЦРУ в Нью-Йорке 10 и 15 февраля. 1961 г. обе стороны пришли к выводу, что ключом к успеху заговора против Р. Трухильо является его убийство.

Однако ЦРУ не спешило форсировать события. Дело в том, что в Вашингтоне высказывались опасения относительно того, что «скоропалительные и нескоординированные» действия объективно могут способствовать активизации левых сил и даже создать угрозу их прихода к власти в стране. «Простое избавление от Р. Трухильо способно породить слишком много новых проблем,— говорилось в послании штаб-квартиры ЦРУ.— Мы должны попытаться избежать поспешных действий, с тем чтобы группа оппозиционеров (проамериканских, разумеется.— Ф. С.) и штабы имели бы возможность лучше подготовиться к осуществлению убийства, к изменению режима, а также к тому, чтобы овладеть положением» 3.

Наконец 17 февраля 1961 г. заместитель директора ЦРУ генерал Ричард Биссел направил советнику президента по вопросам национальной безопасности М. Банди докладную записку, составленную для «высших инстанций». В этом сверхсекретном документе сообщалось о предстоящем утверждении Специальной группой решения об отправке оружия, предназначенного доминиканской оппозиции. 19 апреля резидентура ЦРУ в Санто-Доминго получила автоматы М-3, доставленные из США в дипломатическом багаже.

Итак, все было готово к проведению операции по физическому устранению Р. Трухильо. Была даже назначена дата — 19 апреля...

Но именно в этот день, 19 апреля, скандально провалилась высадка империалистических наемников на Плая-Хирон. Перед всем миром раскрылась зловещая роль, которую играло в этой преступной акции американского империализма Центральное разведывательное управление. Чтобы не усиливать накала возмущения мирового общественного мнения, сроки проведения операции по физическому устранению Трухильо решено было перенести.

Ядро заговора расширилось до 14 человек. В основном это были представители доминиканской знати, которые до поры до времени охотно служили Р. Трухильо, пользуясь своим положением и в то же время терпя унижения. Теперь, поощряемые американцами, они ополчились против него. Ими руководил страх за личную безопасность и свои привилегии, которые оказывались под угрозой в результате переживаемой режимом агонии. Кроме того, их подстегивало и стремление к власти, на получение которой они могли рассчитывать как непосредственные исполнители свержения диктатуры. Разумеется, никто из них и не помышлял о проведении в стране каких-либо социально-политических реформ в интересах доминиканского народа.

Однако захватить власть после смерти Трухильо они могли только в сговоре с кем-нибудь из офицеров, занимавших ключевые посты в армии. В начале 1961 г. они нашли такого человека: им стал сам военный министр генерал Хосе Репе Роман Фернандес (Пупо). Женатый на племяннице Трухильо, он пользовался его поддержкой и расположением. Однако к тому времени и Фернандес понял, что с диктатором пора кончать, дабы уцелеть самому. Он пообещал заговорщикам, что сразу же после смерти Трухильо арестует, а если это окажется необходимым, то и казнит остальных членов его семьи, назначит Хуана Томаса Диаса командующим крупной военной базой Сан-Исидро и подавит любое выступление сторонников Трухильо внутри вооруженных сил.

Со дня позорного провала организованного ЦРУ вторжения на Кубу прошло шесть недель... Вечером 30 мая 1961 г. Р. Трухильо вместе с телохранителем выехал из столицы в направлении своей виллы «Фупдасьон», расположенной под Сан-Кристобалем. На полпути его автомобиль настигли две другие машины. Раздались автоматные очереди по автомобилю Трухильо...

Нечаянным свидетелем убийства (он сидел за рулем в машине) стал один из стойких приверженцев режима Р. Трухильо, глава его секретной службы генерал Артуро Эспаильят. Не в силах предотвратить убийство, он решил попытаться спасти режим. В своей книге «Последний цезарь» Артуро Эспаильят вспоминает: «Я развернул машину и помчался назад в столицу, чтобы поднять тревогу... Я поехал домой к генералу Роману (Фернандесу). Как главнокомандующий вооруженными силами, он должен был первым узнать о случившемся. У меня не было ни малейшего повода сомневаться в его лояльности». Таким образом, Фернандесу стало известно о смерти Трухильо не от заговорщиков, а от руководителя секретной службы, обратившегося к нему за помощью. Это повергло Фернандеса в полное смятение, и он покорно последовал за Эспаильятом, с тем чтобы помочь подавить заговорщиков, наивно полагая, что его сопричастность к заговору может и не обнаружиться.

По этому поводу Артуро Эспаильят заметил: «Он должен был пристрелить меня. Когда он вышел (со мной) из дому, он вынес смертный приговор своему заговору и себе. Я был единственным человеком, который знал, что Трухильо убит. Он понимал, что я начну действовать незамедлительно».

Заговорщики не смогли связаться с Фернандесом, и им стало ясно, что их дело проиграно. В панике они начали разбегаться в поисках убежища.

Американское посольство в Санто-Доминго проинформировало о случившемся Вашингтон, и система связи США передала это сообщение президенту Кеннеди, который находился в тот момент с визитом в Париже. Пресс-атташе при главе американской администрации Пьер Сэлинджер сделал официальное заявление об убийстве на несколько часов раньше, чем эта новость стала известна в самой Доминиканской Республике. Как покажет 15 лет спустя тогдашний государственный секретарь США Дин Раск, когда он услышал преждевременное заявление Сэлинджера, то не па шутку встревожился. Дело в том, что сын Трухильо Рамфис, также находившийся тогда в Париже, узнав о смерти отца из сообщения американского пресс-атташе, мог заподозрить причастность правительства США к этой акции и даже попытаться отомстить американскому президенту. Но все обошлось благополучно. На преждевременность официального заявления США одни не обратили внимания, другие усмотрели в этом случайное стечение обстоятельств.

Допущенная ошибка лишь усилила стремление американских властей отвести от себя возможные подозрения в содействии убийству, пресечь нежелательные обсуждения и публикации в печати на эту тему. Вокруг доминиканских событий упорно создавалась завеса лжи и фальсификаций.

В телеграмме от 30 мая, которую послал резидент ЦРУ своим шефам в Вашингтон, говорилось: «Штаб-квартира должна отдавать себе отчет в том, до какой степени правительство Соединенных Штатов уже замешано в заговоре. Если мы хотим скрыть следы своего участия, все сотрудники ЦРУ, имевшие непосредственное отношение к подготовке покушения, должны быть отозваны».

Наряду с сотрудниками ЦРУ покинул территорию Доминиканской Республики и генеральный консул Дирборн. Госдепартамент потребовал уничтожить все документы, раскрывающие связи посольства с оппозицией, и даже косвенно относящиеся к этому материалы.

Тем временем вышедшие из шокового состояния трухиль- исты развернули в стране карательные экзекуции. Ими руководил прибывший из Парижа специальным самолетом сын диктатора Рамфис Трухильо-младший. Генералы Диас и Фернандес были расстреляны, жертвами репрессий стали не только заговорщики, но и многие ни в чем не повинные доминиканцы. По всей стране началась охота за «неблагонадежными элементами».

Уцелел лишь Антонио Имберт, хотя Рамфису Трухильо стало известно о роли, которую он сыграл в организации убийства отца. Это обстоятельство, странное лишь на первый взгляд, объяснялось достаточно просто: представители ЦРУ, как свидетельствует журнал «Ныо рипаблик», предупредили Трухильо-младшего, чтобы он не смел принимать против Имберта никаких репрессивных мер.

Ультимативное требование привело сына убитого диктатора в бешенство, но он предпочел забыть о кровной мести и уступить, тем более что в стране начинался политический кризис. Оказавшийся на посту президента X. Балагер, марионетка семейства Трухильо, не мог удержать контроль над политической жизнью страны. Летом 1961 г. в Доминиканской Республике возобновились забастовки, массовые волнения и манифестации. В агонии режим обрушился на трудящихся с кровавыми расправами, но упрочить свои позиции и что-либо изменить он был уже не в состоянии. Свежеиспеченному диктатору Р. Трухильо-младшему не оставалось ничего, как только последовать совету американских «благодетелей» и бежать из страны, что он и сделал 14 ноября 1961 г., не забыв прихватить с собой колоссальное состояние, которое оценивалось в 500 млн. долл.

Удар по экспансионистским расчетам США

Администрация США была встревожена развитием событий в Доминиканской Республике. Взяв курс на «трансформацию» трухильистской диктатуры, Вашингтон стремился удержать этот процесс под своим неослабным контролем.

После бегства из Санто-Доминго сына убитого диктатора в Доминиканской Республике было создано псевдодемократическое правительство Балагера, что лишний раз свидетельствовало о стремлении Белого дома сохранить трухильизм без Трухильо. Однако поддержки среди трудящихся это правительство не нашло. Вновь волна забастовок и демонстраций захлестнула страну, доминиканский народ требовал отставки Балагера и создания подлинно демократического правительства. В декабре 1961 г. на подавление всеобщей забастовки были брошены все вооруженные силы страны, танки и артиллерия. Одновременно Балагер сделал публичное заявление о создании под своим председательством так называемого государственного совета, который присвоил себе верховную законодательную и исполнительную власть. Но, несмотря на лихорадочно принимавшиеся меры по стабилизации положения, установить «порядок» в стране Балагеру так и не удалось. Американским правящим кругам пришлось произвести смену декораций. 18 января 1962 г. пост Балагеpa занял другой ставленник монополий США — Рафаэль Бонельи, который в марте заключил с Соединенными Штатами военный пакт о поставках в Доминиканскую Республику вооружения, о реорганизации доминиканской армии, а также об оказании технической помощи и предоставлении займа в 25 млн. долл.

20 декабря 1962 г. в Доминиканской Республике состоялись президентские выборы, в ходе которых на пост президента, вопреки стараниям американской администрации (она не очень доверяла этому кандидату), был избран популярный писатель, лидер Доминиканской революционной партии профессор Хуан Бош.

Во время военного парада, состоявшегося 27 февраля 1963 г. по случаю вступления на пост президента Доминиканской Республики, рядом с Хуаном Бошем на трибуне находился тогдашний вице-президент США Линдон Джонсон. Участие в церемонии представителя американской администрации, а также личное послание президента Дж. Кеннеди должны были подтвердить верность Вашингтона официальному обещанию поддерживать в Латинской Америке режимы «представительной демократии».

Ориентация Вашингтона в странах Латинской Америки на умеренно-либеральные круги отвечала официальной доктрине США, нашедшей выражение в программе «Союза ради прогресса». В соответствии с ней именно на эти круги делалась тогда ставка при завоевании «новых» союзников американского империализма в этом регионе мира, призванных осуществлять псевдореволюцию «сверху».

Однако деятельность правительства Хуана Боша была отмечена определенным стремлением к проведению независимого от Соединенных Штатов курса. Так, им был принят ряд демократических законов, легализована деятельность левых политических партий и профсоюзов. Желая покончить с отсталостью и нищетой страны, президент Доминиканской Республики не побоялся затронуть и интересы североамериканских монополий, чем, по мнению деловых кругов США, «посягнул на святая святых» в отношениях между двумя странами. Было расторгнуто, в частности, кабальное соглашение о строительстве концерном «Стандард ойл» нефтеперегонного завода в Санто-Доминго и введен налог на прибыли американских компаний. Были установлены более справедливые цены на сахар, и в итоге «Саут Пуэрто-Рико шугар компани» лишилась прибылей на общую сумму 25 млн. долл. Несмотря на угрозы со стороны администрации США, Хуан Бош не подавил забастовку рабочих этой компании. В результате победы, одержанной забастовщиками, «сахарному спруту» пришлось увеличить заработную плату рабочим на 30%. В довершение ко всему принятая в 1963 г. конституция страны ограничила размеры землевладения, а также запретила продажу земельных участков иностранным компаниям. Все это рассматривалось как прямой вызов Соединенным Штатам и удар по их «жизненным интересам».

Ярость Белого дома вызвала позиция Хуана Боша, выступившего против использования территории своей страны в качестве плацдарма борьбы с национально-освободительным движением в Центральной Америке и прежде всего с революционной Кубой. Чрезвычайно озабоченный «угрозой коммунистической Кубы», посол Джон Бартлоу Мартнн весьма неодобрительно смотрел на отказ Боша участвовать в «охоте на коммунистов». Посол полагал, что национализм Боша делает последнего уязвимым «для коммунистического влияния». Этим диктовалась необходимость усиления деятельности ЦРУ, а также широкого вмешательства американцев в управление страной и в профсоюзные дела.

Таким образом, расчеты американских правящих кругов обрести в лице законно избранного доминиканского президента послушного проводника своей экспансионистской политики не оправдались. Хуан Бош, заявлявший, что предпочитает «формулировать свою политику в Санто-Доминго, а не в Вашингтоне», был «признан виновным и исключен из числа благонадежных».

И снова ставка на военный переворот

Разгневанные американские монополии решили действовать. На повестку дня встал вопрос об устранении «несговорчивого президента», который «проявляет терпимость к коммунизму» и опасный национализм, направленный против Соединенных Штатов. Из арсенала разведки США было извлечено испытанное средство — военный переворот. 25 сентября правительство Хуана Боша было свергнуто группой офицеров доминиканской армии.

Сенатор Уэйн Морзе, выступая 2 октября 1963 г. в американском конгрессе, назвал истинных инициаторов и организаторов этого переворота: монополии США и ЦРУ. Как сообщала печать, главным «архитектором» заговора против правительства Хуана Боша выступал полковник ЦРУ Лир Б. Рид, ведущий специалист по доминиканским делам,

Пришедшая к власти военщина, введя в стране чрезвычайное положение, установила по отношению к массовым демократическим организациям режим жесточайшего террора. Национальный конгресс был разогнан, созданные в период президентства X. Боша профсоюзы разгромлены, прогрессивная печать запрещена. Тюрьмы заполнились сторонниками независимого, демократического пути развития страны. В этих условиях, когда внутренняя жизнь Доминиканской Республики вновь возвращалась к временам правления Р. Трухильо с характерными для него произволом и беззаконием, многие политические деятели, в том числе и Хуан Бош, были вынуждены эмигрировать из страны.

Стремясь укрепить позиции возглавляемой миллионером Рейдом Кабралем военной хунты, которая расценивалась американской прессой как «самое эффективное доминиканское правительство после Трухильо», Соединенные Штаты предоставили ей помощь в размере 60 млн. долл., а также подписали с ней военное соглашение. В ответ на это монополии США получили новые льготы. Военная хунта, переименованная вскоре в «гражданский триумвират», упразднила взимаемый с иностранных компаний налог с прибылей, отменила решение об увеличении заработной платы, которого добились в результате напряженной борьбы рабочие сахарных предприятий, и т. д. В стране начались массовые увольнения трудящихся. В первые же месяцы 1964 г. с предприятий, принадлежавших американским бизнесменам и местной олигархии, было выброшено на улицу более 4 тыс. рабочих и служащих.

Несмотря на осуществление «гражданским триумвиратом» с середины лета 1964 г. программы «жесткой экономии», в стране наблюдалось резкое ухудшение экономического положения: катастрофический рост дефицита платежного баланса, колоссальный рост цен, снижение заработной платы трудящихся, массовая безработица. Однако террор и преследования, развязанные узурпаторами при покровительстве могущественного североамериканского соседа, не смогли поставить на колени народ Доминиканской Республики. Против режима «триумвирата» был создан широкий фронт борьбы за возрождение демократических институтов. В стране развернулись массовые выступления трудящихся, требовавших восстановления конституции и возвращения Хуана Боша на родину для исполнения обязанностей президента (формально его полномочия заканчивались только в 1967 г.).

Видя, что Кабралю не удается исправить положение, ЦРУ решает направить в страну с особой миссией нового резидента — Дэвида Филлипса. Позже в своих мемуарах, вспоминая подробности этого назначения, Филлипс писал: «Я решил послать вас резидентом,— сказал мне Дес (имеется в виду Десмонд Фицжеральд, занимавший в то время в ЦРУ пост начальника штаба по особым делам.— Ф. С.).— И это не случайно. Страна больна, Рейд политически нездоров, и нам нужен врач».

Ежедневно с утра до позднего вечера Филлипс знакомился с материалами по Доминиканской Республике, подолгу беседовал с офицерами, которым пришлось бывать в Санто-Доминго. Уходя в конце недели домой, он задержался в кабинете Фицжеральда. «Я изучаю дела,— сказал ему Филлипс.— Боюсь, что в Санто-Доминго вы нуждаетесь не в лекаре. Вам нужен гробовщик!»

Ну что ж, будущему резиденту ЦРУ в Доминиканской Республике нельзя отказать в трезвой оценке положения вещей. К концу апреля 1965 г. в этой стране сложилась революционная ситуация. 24 апреля несколько воинских частей подняли восстание, в результате которого военная хунта была свергнута. Действия восставших поддержали широкие слои населения: передовые рабочие, городская беднота, радикально настроенная мелкая буржуазия, прогрессивное студенчество, интеллигенция. Попытки сторонников «триумвирата» использовать силу не увенчались успехом — солдаты и офицеры отказались пустить в ход оружие против соотечественников. Позже Рейд Кабраль в интервью корреспонденту «Детройт ньюс» подтвердил этот факт. Да и сама обстановка сложилась таким образом, что 25 апреля было уже поздно говорить на языке силы. К этому времени на улицы доминиканской столицы вышло практически все население города. Десятки тысяч демонстрантов приветствовали свержение триумвирата. 25 апреля восставшие заняли столицу. Временным президентом был провозглашен Хосе Молина Уренья, бывший до государственного переворота 1963 г. председателем палаты депутатов. Вечером того же дня было объявлено о восстановлении конституции 1963 г.

События, развернувшиеся в стране, вызвали серьезную тревогу в правящих кругах США. Разведывательные сводки ЦРУ и доклады посольства США в Доминиканской Республике, направлявшиеся в Белый дом, давали некоторые основания полагать, что выступление конституционалистов может быть подавлено местной реакцией без вмешательства американцев. «От Соединенных Штатов лишь требовалось шепнуть несколько вдохновляющих слов на ухо доминиканским военным руководителям... Вашингтон не обнаружит себя и останется «нейтральным» 4. Тем не менее уже рано утром 25 апреля президент JI. Джонсон приказал судам Атлантического флота направиться в Доминиканскую Республику. Они должны были находиться вне поля зрения с суши, но в случае необходимости быть рядом.

Вскоре среди офицеров, руководивших свержением хунты, начались разногласия, вылившиеся в вооруженные столкновения. Это объяснялось непримиримостью позиций сторон относительно решения вопроса о власти. Левое крыло, состоявшее преимущественно из армейских офицеров, возглавляемых полковником Франсиско Кааманьо, выступало за возвращение X. Боша. Представители же военно-морского флота и авиации («элиты» вооруженных сил республики) во главе с бригадным генералом Вессин-и-Вессином решительно возражали против этого. Группировка генерала Вессин-и-Вессина сразу же получила открытую поддержку со стороны Соединенных Штатов, которые рассматривали попытку вернуть на президентский пост Хуана Боша как реальную угрозу американским интересам.

По свидетельству газеты «Нью-Йорк тайме», глава военной миссии США полковник Фишворн посетил ставшую опорным пунктом сторонников Вессин-и-Вессина военно-воздушную базу Сан-Исидро. Там во время встречи с генералом Де лос Сантосом полковник Фишворн предложил держать наготове две эскадрильи, чтобы бомбардировать город.

На первых порах Соединенные Штаты не желали даже вступать в контакт с конституционалистами. Не случайно поэтому специальная депутация нового доминиканского правительства во главе с временным президентом Молиной Уреньей, добивавшаяся согласия на встречу с американским послом Беннетом, аудиенции не получила. Чиновник посольства, встретивший депутацию, грубо отказал ей и во встрече с политическим советником посольства Уильямом Коннеттом, саркастически заметив при этом, что господин советник слишком занят эвакуацией из страны американских граждан.

В конце концов конституционалистам удалось переговорить с представителем американской стороны. Это был уже упоминавшийся полковник Фишворн. Во время встречи, которая состоялась в помещении штаб-квартиры транспортной службы доминиканской армии, Фишворн прямо заявил, что всю свою поддержку американское правительство направит военной хунте.

Между тем ряды сторонников конституционалистов стремительно расширялись. С каждым днем усиливалось противодействие реакционной военщине со стороны трудящихся, а после раздачи населению захваченного в арсенале оружия широкий размах приняла вооруженная борьба с ней. В этих условиях состоялась еще одна встреча — с третьим секретарем посольства США Бенджамином Райлом. На этот раз американский представитель уже сам нанес визит временному президенту, находившемуся в Национальном дворце. Ведя разговор в крайне резких выражениях и, по существу, не давая Молине Уренье вставить слово, Райл требовал, чтобы власть была немедленно и безоговорочно передана сформированной военной хунте, при этом он недвусмысленно дал понять, что часы правительства Молппы Уреньи сочтены.

В это время уже интенсивно велась подготовка к штурму столицы: подразделения генерала Вессин-и-Вессина при поддержке танков, покинув опорную базу Сан-Исидро, подошли к мосту через реку Осама, оказавшись, таким образом, в непосредственной близости от Санто-Доминго. Следуя совету американцев, члены военной хунты решили начать атаку на столицу, захваченную конституционалистами, с воздушных налетов. Мощным бомбардировкам были подвергнуты самые густонаселенные районы Санто-Доминго. В ходе этой хладнокровной бойни, потребовавшейся согласно оперативному плану для того, чтобы «выиграть время у повстанцев», погибло более полутора тысяч человек, в основном женщин, детей и стариков. Одновременно для «устрашения повстанцев» в территориальные воды Доминиканской Республики вошли соединения военно-морских сил США. Американские корабли встали на рейде Санто-Доминго.

С момента свержения «триумвирата» прошло два дня. Курс Вашингтона, казалось, осуществлялся вполне успешно. Главное — сохранялся «нейтралитет» Соединенных Штатов. Победу одерживали «хорошие парни», поэтому выступать в роли защитников гражданских прав и взывать к гуманности у Белого дома не было необходимости.

Бомбардировки Санто-Доминго прекратились 28 апреля, когда американские дипломаты решили, что повстанцы достаточно «проучены». В тот же день генерал Вессин-и-Вессин стянул к столице 2 тыс. солдат, готовясь к решительному наступлению. В середине дня после непродолжительной артиллерийской подготовки двухтысячная колонна войск, впереди которой двигались 40 танков, захватила мост Дуарте через реку Осама и вступила в Санто-Доминго.

В телеграмме, которую сотрудники посольства поспешили направить в Вашингтон, говорилось о том, что операция по умиротворению «взбунтовавшейся столицы» практически близится к концу. Но они явно поторопились: оснований для столь оптимистического заявления не было.

Столица встретила карательную экспедицию пустынными улицами, дома казались вымершими. Похоже было, будто все 300-тысячное население Санто-Доминго покинуло город. Без единого выстрела военные подразделения Вессип-и-Вессипа прошли через весь город и уже приближались к зданию Национального дворца, захват которого означал бы завершение «блестяще подготовленной», по мнению американцев, операции... Но совершенно неожиданно из распахнувшихся окон на отряды карателей, которые уже видели себя «триумфаторами», со всех сторон обрушился шквальный автоматный и винтовочный огонь, десятки бутылок, наполненных бензином, полетели в танки.

Не прошло и часа, как карательная экспедиция, сколоченная усилиями американского посольства, была полностью разгромлена. Около 5 час. вечера генерал Вессин-и-Вессин сообщил по телефону в посольство США, что операция по захвату Санто-Доминго провалилась и что спасти положение может лишь немедленное вмешательство американской морской пехоты.

Чувствуя, что генерал едва владеет собой, посол Беннет как можпо спокойнее сказал ему о целесообразности возобновления бомбардировок с воздуха. И чтобы окончательно вселить уверенность в Вессин-и-Вессина, пообещал, что морские пехотинцы США через несколько часов придут на помощь. Сразу после разговора с генералом, американский посол связался по телефону с Белым домом, чтобы по прямому проводу провести консультации (на передачу закодированного текста времени уже не оставалось).

О ситуации, сложившейся в Санто-Доминго, президент Л. Джонсон узнал в тот самый момент, когда обсуждал с государственным секретарем Дином Раском, министром обороны Робертом Макнамарой, заместителем государственного секретаря Джорджем Боллом и помощником президента по вопросам национальной безопасности Макджорджем Банди вьетнамскую проблему. Джонсон проинформировал присутствующих о том, что Беннет и восемь других высших сотрудников американского посольства в Санто-Доминго требуют немедленного военного вмешательства Соединенных Штатов, в противном случае победа мятежников неизбежна. В оценке сложившейся ситуации участники совещания были единодушны: «Мятеж конституционалистов — прямая угроза интересам США».

Вооруженное вторжение

Страх перед возможностью возникновения «второй Кубы» был настолько велик, что уже через час после получения сообщения посла Беннета президент JI. Джонсон отдал приказ о начале вооруженной интервенции.

В 18 час. 30 мин. соответствующий приказ был передан на авианосец «Боксер», а в 19 час. на побережье Доминиканской Республики был высажен первый разведывательный отряд морской пехоты. Ее передовые подразделения, насчитывавшие более 400 человек, быстро проникли в глубь страны и перерезали шоссе, связывающее столицу с военной базой Сан-Исидро. Одновременно в окрестности Санто-Доминго были выброшены с транспортных самолетов военно-воздушных сил США солдаты 82-й воздушно-десантной дивизии. Так 28 апреля 1965 г. правящие круги США, будучи не в состоянии с помощью шантажа, интриг и открытых угроз удержать у власти послушных Вашингтону ставленников, перешли к прямой военной интервенции.

Для оправдания открытой агрессии была пущена в ход «версия прикрытия»: над жизнью американских граждан нависла угроза и доминиканские власти не в состоянии гарантировать их безопасность. Выступая по радио и телевидению, президент США заявил об отправке контингента войск в целях «защиты жизни сотен американцев, которые еще находятся в Доминиканской Республике, и обеспечения их безопасного возвращения на родину». В действительности не было ни единого случая угрозы жизни американцев, более того, никто из 2500 граждан США, находившихся в то время в этой стране, не мог пожаловаться даже на некорректное к ним отношение. И тем не менее вначале вашингтонская администрация прибегла именно к этому пропагандистскому трюку.

Уже через два дня после начала интервенции версия эта была полностью отброшена, поскольку эвакуация американских граждан к тому времени практически завершилась, а эскалация агрессии, наоборот, продолжалась. Таким образом, возникла необходимость нового объяснения, которое сводилось к тому, что движение конституционалистов попало якобы под контроль «коммунистов, прошедших подготовку на Кубе и в Чехословакии».

«Американские государства,— заявил Л. Джонсон,— не могут, не должны позволить и не позволят установить еще одно коммунистическое правительство в Западном полушарии». Через день он добавил: «Мы не намерены сидеть в кресле-качалке (намек на любимую позу Дж. Кеннеди.— Ф.С.) сложа руки и дать возможность коммунистам создать правительство в Западном полушарии».

Как утверждал журнал «Нью-Йорк таймс мэгэзин», директор ФБР Джон Эдгар Гувер по приказу Джонсона сфабриковал «свидетельства» коммунистического заговора в Доминиканской Республике, чтобы сначала спровоцировать, а затем и оправдать интервенцию США.

Чтобы дискредитировать движение конституционалистов и доказать, что «гуманная интервенция» Соединенных Штатов была необходима, JI. Джонсон распространялся о жестокостях, которых в действительности восставшие никогда не совершали. Стремясь убедить общественность и в первую очередь конгресс в том, что над Доминиканской Республикой нависла «красная угроза», президент США не просто высказал мнение, что там существует опасность захвата власти коммунистами. Он в весьма категоричной форме заявил, что руководство восстанием 28 апреля было передано в руки группы «коммунистов-заговорщиков», естественно поставив себя тем самым перед необходимостью доказательства этого факта. Однако даже самые ярые антикоммунисты ничем не могли подтвердить заявление главы американского государства. Тем не менее посольство США и резидентура ЦРУ в Санто-Доминго старательно приумножали в прессе лживые обвинения своего правительства. С удивительным упорством они наводняли печать бесконечными «вопиющими» примерами «зверств» мятежников и «доказательствами» того, что власть в Доминиканской Республике захвачена коммунистами. И «доказательства», и «примеры» являли собой столь явную фальсификацию, что честному и сведущему журналисту не составляло труда опровергнуть их. Некоторые американские журналисты именно так и поступали.

Создавая вокруг Доминиканской Республики атмосферу антикоммунистической истерии, администрация Джонсона стремилась тем самым облегчить эскалацию агрессии. «С самого начала восстания,— писала «Уолл-стрит джорнэл»,— имели место согласованные действия правительства США, если не официальное решение, нанести полное поражение повстанческому движению любыми средствами и любой ценой». Что касается ОАГ, к которой президент Л. Джонсон «относился с явным пренебрежением», но чья санкция была желательна, то ее просто уведомили о факте вторжения. В оправдание президент США заявил: «Совет (ОАГ.— Ф.С.) слишком долго раскачивался, чтобы можно было в оставшееся время принять коллективное решение».

Масштабы интервенции стремительно расширялись. В сообщении Ассошиэйтед Пресс, переданном 2 мая из Санто- Доминго, говорилось о том, что каждые две минуты на военно-воздушную базу Сан-Исидро прибывали американские самолеты, которые за одну только ночь доставили туда около 2 тыс. парашютистов из 82-й воздушно-десантной дивизии. Днем продолжали прибывать новые контингенты. Запасы вооружений, боеприпасов и грузовых машин на базе Сан-Исидро быстро увеличивались.

Сразу же после высадки на доминиканской территории американские интервенты развязали прямые военные действия против восставших. Уже 29 апреля в сообщениях телеграфных агентств США содержалась информация о первых потерях в ходе начавшихся ожесточенных боев американских «миротворцев» с доминиканскими патриотами.

Более 300 транспортных самолетов и 25 военных кораблей приняли участие в операции. Уже через 10 дней после начала агрессии, как официально подтвердило министерство обороны США, на территории Доминиканской Республики было высажено в общей сложности около 22 тыс. человек [По другим данным, США направили в Доминиканскую Республику 42 тыс. солдат п морских пехотинцев], в том числе 12 700 человек из состава сухопутных войск, более 8 тыс. морских пехотинцев, 1100 человек из частей ВВС. Кроме того, к берегам республики были подтянуты 32 корабля военно-морских сил США, имевших на борту 9900 человек 5.

«Появляется все больше тревожных признаков того,— писал корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн»,— что, если не считать обанкротившихся военных из хунты, Соединенные Штаты не признают никого. И кажется, США пришли к заключению, что сражение — это единственное решение проблемы...»

Районы, занятые восставшими, подвергались беспрерывным атакам войск хунты и интервентов, применявших самое современное вооружение: минометы, безоткатные орудия, тяжелые танки и авиацию, которые превращали жилые дома в руины. В результате вторжения, которое, как не уставали подчеркивать американские политические деятели, имело будто бы «гуманные цели» и было связано с установлением «мира и спокойствия», Доминиканская Республика стала ареной кровопролитных сражений. Оккупанты обрушились на народ с жесточайшими репрессиями: начались облавы на людей, подозреваемых в симпатиях к конституционному режиму, бесчисленные аресты, пытки в тюремных застенках. Для достижения своих политических целей (ради возможности оказания дополнительного давления на конституционалистов во время предстоящих переговоров) представители администрации США с потрясающей бесчеловечностью продемонстрировали готовность принести в жертву жизни других людей.

30 апреля морские пехотинцы США расширили свои позиции, которые были названы «международной зоной безопасности», с 3 до 9 квадратных миль. Эта зона образовала «коридор» от побережья к зданию американского посольства, разделивший районы, контролируемые повстанцами, на две части — северо-восточную и южную. На улицах, прилегающих к «коридору», который вскоре соединил «международную зону безопасности» с базой Сан-Исидро, интервенты возвели оборонительные заграждения, опутанные колючей проволокой. Возле штаба оккупационных войск, разместившегося в гостинице «Эмбахадор», были установлены 105-мм гаубицы, туда были подтянуты танки, бронемашины и бронетранспортеры.

Открытая агрессия в Доминиканской Республике вызвала волну гнева и осуждения со стороны мировой, и в первую очередь латиноамериканской, общественности. Будучи вынужденным считаться с этим, Белый дом решил прикрыть вторжение флагом межамериканской системы. Под прямым нажимом Соединенных Штатов X консультативное совещание министров иностранных дел американских государств 6 мая 1965 г. приняло решение о создании «межамериканских вооруженных сил мира» и об их направлении в Доминиканскую Республику якобы в целях «сотрудничества» с ОАГ «в восстановлении нормального положения, обеспечении безопасности населения и соблюдении прав человека».

Однако операция по созданию «межамериканской армии» оказалась чрезвычайно трудным делом даже для таких мастеров по «выкручиванию рук», как американские специалисты по ОАГ. Лишь в результате сильного закулисного давления, интриг и шантажа Вашингтону удалось собрать необходимые две трети голосов. Против этого решения, не только нарушающего общепризнанные нормы международного права, но и подрывающего устав самой ОАГ, голосовали пять стран: Мексика, Чили, Перу, Эквадор и Уругвай; представитель Венесуэлы воздержался.

Следует в данной связи особо подчеркнуть, что в процессе голосования по этой резолюции был нарушен не только дух, но и буква устава ОАГ: голос, решивший ее судьбу, принадлежал «представителю Доминиканской Республики», заседавшему в Совете ОАГ со времен «гражданского триумвирата», который прекратил свое существование еще 24 апреля.

Правящие круги США не скрывали своего удовлетворения по поводу создания «вооруженных сил ОАГ» для действий на территории Доминиканской Республики. «Впервые в истории Организация американских государств создала и послала на землю американской страны международные военные силы по поддержанию мира, — заявил президент JI. Джонсон.— Это может стать огромным достижением. Соединенные Штаты сделали свои силы частью межамериканских сил».

Однако большинство стран Латинской Америки затем отказались предоставить в распоряжение ОАГ, как это предусматривалось решением консультативного совещания, свои «сухопутные, морские, воздушные и полицейские силы». В конечном итоге в состав «межамериканских сил» вошли лишь воинский контингент из Бразилии и небольшие отряды из Парагвая, Гондураса, Никарагуа, Сальвадора и Коста-Рики общей численностью 2 тыс. солдат. Подавляющую часть войск интервентов в Доминиканской Республике составляли вооруженные силы США.

Для характеристики статуса этих «сил» достаточно сказать, что должность «заместителя командующего межамериканскими силами» занял командующий экспедиционными войсками США в Доминиканской Республике генерал Брюс Палмер. При этом на пост «командующего» был назначен бразильский генерал Альвим, широко известный в Латинской Америке тем, что участвовал в военном перевороте в Бразилии, в результате которого был свергнут президент Гуларт. Под таким руководством контингенты латиноамериканских войск, превратившись фактически в составную часть интервенционистских сил Соединенных Штатов, неоднократно участвовали в вооруженных столкновениях с доминиканскими патриотами.

Что же в это время происходило в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли?

Считая, что американская администрация не располагает достаточной информацией о положении в стране, тогдашний директор ЦРУ адмирал Рейборн приказал создать опорные пункты ЦРУ во всех сельских районах Доминиканской Республики. «...Через неделю после переворота между 10 и И часами дня я позвонил офицерам отдела Западного полушария, которые, как мне было известно, хорошо владели испанским,— пишет в своей книге уже упоминавшийся Д. Филлипс,— и кратко проинформировал их: «Самолет вылетает в Доминиканскую Республику сегодня вечером. Будьте на военно-воздушной базе Эндрюс в 15.30. Возьмите один небольшой чемодан и... оружие. Оденьтесь легко». Ни один из девяти человек ни о чем не спросил. В Эндрюсе все были вовремя и в полной готовности».

Кроме того, JI. Джонсон, по-прежнему требовавший все больше информации о доминиканских событиях, распорядился направить в Санто-Доминго и сотрудников ФБР, хотя формально ответственность за организацию разведывательной работы в странах Латинской Америки с 1947 г. несло ЦРУ. 24 специальных агента ФБР, владеющих испанским, вылетели туда с заданием создать разветвленную агентурную сеть и наладить регулярное поступление разведывательных данных в Вашингтон по каналам ФБР. К середине мая, таким образом, по словам Д. Филлипса, работники ЦРУ и ФБР составили в Доминиканской Республике одну из крупнейших разведывательных служб США, действующих за рубежом.

Любопытен инструктаж, который получил перед своим отъездом в Доминиканскую Республику Д. Филлипс от одного из руководителей ЦРУ — Ричарда Хелмса. Такова была традиция. Как вице-директор ЦРУ, Хелмс был обязан встречаться с отъезжающим резидентом. «Обычно это был немногословный разговор в течение нескольких минут, после чего Хелмс произносил одно из своих знаменитых напутствий,— пишет Д. Филлипс.— Часто это звучало как «Звони мне в гонг». Под этим имелось в виду, что он хотел знать заранее о перевороте или другой быстрой смене правительства. Или же: «Посмотри, что ты сможешь сделать, чтобы окрутить посла». Это означало, что ему хотелось бы, чтобы были восстановлены добрые отношения между резидентом и послом там, где раньше имели место разногласия. «Какие указания от Хелмса я получу на этот раз?» — задавался вопросом Д. Филлипс. Он был убежден, что предстоящие инструкции будут содержать детальные и четко сформулированные требования. «Ведь люди все еще убивают друг друга на улицах Санто-Доминго, а президент с острым интересом наблюдает за развитием событий, заботясь о соблюдении наших интересов, которые он обеспечил внутри и вне страны, послав туда 22 тыс. американских солдат. Однако и данные мне инструкции также уместились всего лишь в одну строку. «Сотрудничай с ФБР,— сказал Р. Хелмс.— Это очень важно!»

Между тем в Доминиканской Республике дело шло к затяжной партизанской войне.

В это время на политической сцене страны вновь появляется фигура несостоявшегося «национального героя» генерала А. Имберта. Находясь с 30 апреля по 7 мая на борту флагманского корабля американского военно-морского флота в бухте Санто-Доминго, генерал Имберт, по свидетельству «Нью-Йорк таймс», «готовился к политическому руководству страной». В Вашингтоне решили, что час для их «запасного игрока» пробил — любой ценой Имберт должен был сломить конституционалистов. Вскоре генерал Имберт был доставлен на американском вертолете в Санто-Доминго, где он создал военную хунту, провозглашенную «правительством национального возрождения».

«Правительство национального возрождения» тотчас же обратилось к американскому командованию с просьбой «восстановить порядок в стране». Соединенные Штаты оказали своему ставленнику Имберту прямую военную поддержку и предоставили первую порцию финансовой помощи в размере 750 тыс. долл.

И мая, уверенный в прочности своих позиций, Имберт, выступая по радио с базы Сан-Исидро, предъявил повстанцам ультиматум: немедленно прекратить сопротивление и сложить оружие. В противном случае Имберт грозил объявить «национальную мобилизацию» и силой захватить районы, занятые конституционалистами.

Конституционалисты отвергли это наглое требование, заявив о своей готовности продолжать борьбу. Тогда, сорвав достигнутое к тому времени перемирие, войска А. Имберта при поддержке «межамериканских вооруженных сил» предприняли наступление на позиции конституционалистов, расширяя зону оккупации. Американцы открыто оказывали помощь сторонникам А. Имберта, перевооружая их и оснащая новой техникой. Американские офицеры «во избежание ошибок во время стрельбы» сами наводили орудия, которые вели огонь по восставшим. Только после того как целые районы города были превращены в развалины, войска хунты смогли оккупировать его.

Усилия американской администрации и комиссии ОАГ были направлены на то, чтобы сломить сопротивление доминиканских патриотов и утвердить в стране режим, максимально благоприятный для империалистических монополий. Этой цели служили и переговоры о создании так называемого «нейтрального правительства», которые вела комиссия ОАГ, возглавляемая американцем Э. Банкером.

31 августа 1965 г. в Санто-Доминго представителями конституционалистов и посреднической комиссии ОАГ были подписаны «Доминиканский акт примирения» и «Институционный акт», под которым вскоре поставили свои подписи и члены военной хунты генерала А. Имберта. На основании этих двух документов 3 сентября временным президентом страны был провозглашен известный доминиканский дипломат Эктор Гарсиа Годой, который и сформировал временное правительство. В состав правительства Гарсиа Годоя не вошел ни один из представителей конституционалистов. Это было правительство крупной местной буржуазии и землевладельческой олигархии.

США пошли на некоторые символические уступки. Чтобы несколько сбить накал политических страстей, было решено удалить со сцены наиболее одиозные фигуры, с именами которых связывались недавние кровавые события. Непосредственно вопросами отъезда из страны и отставки тех или иных лиц занимались Банкер и его коллеги по ОАГ, посол Беннет и персонал посольства, а также представитель Пентагона генерал Палмер и его бразильский коллега генерал Альвим. «Когда переговоры заходили в тупик,— пишет по этому поводу Д. Филлипс,— вступала в действие служба ЦРУ, использовавшая в качестве последнего аргумента для убеждения не силу или угрозы, а соблазнительные предложения... «Дружеское бюро путешествий дядюшки Дэйва» — так назвал ее (службу ЦРУ.— Ф. С.) некий шутник».

Одним из кандидатов в «путешественники» стал генерал Вессин-и-Вессин. Конституционалисты потребовали от правительства Годоя, чтобы организатор варварских бомбардировок Санто-Доминго был смещен с поста командующего военной базой Сан-Исидро и выслан из страны. Понимая, что связь с Вессин-и-Вессином будет лишь компрометировать только что созданное правительство, Гарсиа Годой заявил Банкеру и представителям ОАГ, что вынужден удовлетворить это требование, дабы не вызвать новых волнений. Вашингтон не возражал против решения временного президента Доминиканской Республики. Более того, выполнение этого решения было возложено на «дружеское бюро путешествий дядюшки Дэйва». Миссия по убеждению выпала на долю резидента ЦРУ Филлипса.

«Я разговаривал с Вессином около часа,— пишет Филлипс.— Я дал ему понять, что он получит должность дипломатического представителя в Майами (или, если предпочитает, в Мадриде), что он будет желанным гостем в военных заведениях в зоне канала и в Соединенных Штатах. А когда дело дошло до вопросов материального порядка, то, не называя точной суммы, я сообщил ему, что достаточно свободно распоряжаюсь долларами... Однако Вессин был непреклонен. Уехать он наотрез отказался». Тогда «дружеское бюро путешествий» прибегло к помощи парашютистов из 82-й воздушно-десантной дивизии. Командующий дивизией приказал парашютистам «проводить» генерала Вессин-и-Вессина в аэропорт. Несмотря на протесты, его увезли в Пуэрто-Рико на американском самолете.

Приход к власти временного правительства не привел к «нормализации» политического положения в стране, обстановка продолжала оставаться чрезвычайно напряженной. Реакционные силы при поддержке интервентов обрушили новую волну репрессий против доминиканских патриотов. Некоторые видные деятели конституционалистов в срочном порядке получили назначения на дипломатические посты за рубежом, что фактически означало их высылку из страны под благовидным предлогом.

Выборы президента и членов парламента 1 июня 1966 г. проходили в условиях военной оккупации. Главой государства стал давний соратник Трухильо — Хоакин Балагер, широко распахнувший двери для проникновения американского монополистического капитала во все сферы экономической жизни страны.

Итак, высадка в Доминиканской Республике американской морской пехоты явилась актом прямой агрессии против доминиканского народа, очередной попыткой сохранить у власти реакционный антинародный диктаторский режим, угодный США. Не вызывает сомнений и тот факт, что вооруженная интервенция Соединенных Штатов в Доминиканской Республике была направлена не только на защиту привилегий североамериканских монополий. Перед всеми ведомствами США — военными, разведывательными и дипломатическими — Белый дом ставил более широкую задачу: сохранить важный стратегический плацдарм, используемый Вашингтоном для удержания стран Центральной Америки и Карибского бассейна в орбите своей экспансионистской политики и прямого контроля.

Добавим к сказанному, что уроки этого недавнего прошлого и по сей день остаются остроактуальными. Как и многие другие эпизоды из истории отношений между США и странами Латинской Америки, доминиканские события лишний раз показывают, что администрация Белого дома возвела международный терроризм в ранг государственной политики, а агрессию и неприкрытое вмешательство в дела суверенных стран превратила в норму, действующую и поныне.