Если сорвать маску...

Пределы допустимого контроля

Вот уже более трех десятилетий печать, радио и телевидение США вдалбливают в сознание рядового американца: Центральное разведывательное управление есть некое «невидимое правительство», с которым-де не может совладать никто — ни президент, ни конгресс.

Так ли это? И если действительно так, то почему буржуазная пропагандистская машина так старательно и упорно вновь и вновь возвращается к этой теме? Ведь в подавляющем большинстве сенсационные кампании западной прессы недолговечны.

Объективный наблюдатель не может не обратить внимания на тот факт, что легенда о «невидимом правительстве» при каждом новом провале во внешней политике американского империализма как бы обретала новую жизнь. «Во всем виновато ЦРУ», «ЦРУ неуправляемо», «ЦРУ обладает таинственной и необъяснимой силой» — подобные заголовки заполняют в такие дни первые полосы американских газет и журналов, звучат в теле- и радиопрограммах.

Тем, кто действительно правит Соединенными Штатами Америки, весьма желательно, чтобы вокруг Центрального разведывательного управления систематически поддерживался ореол некой таинственной «всевластности». Не случайно поэтому публикациям, работающим в пользу данной версии, всегда обеспечивалось «большое паблисити». Когда в 1964 г. известные американские обозреватели Дэвид Уайз и Томас Росс, впервые использовавшие применительно к ЦРУ термин «невидимое правительство», закончили работу над книгой под таким названием, ее появлению предшествовала такая рекламная шумиха внутри США и за их пределами, которой не удостаивались даже самые доходные для книгоиздателей бестселлеры.

В прессе, в частности, сообщалось, что директор ЦРУ мультимиллионер Джон Маккоун настолько якобы обеспокоен предстоящей публикацией, что готов скупить весь тираж, если только авторы не согласятся сделать необходимые, по его мнению, купюры.

Закулисная возня вокруг еще не вышедшей книги внушала будущему читателю мысль, что Д. Уайз и Т. Росс действительно смогли докопаться до святая святых ЦРУ и предадут гласности наисекретнейшие факты, что создавало видимость того, что общественный строй Соединенных Штатов предоставляет возможность рядовым гражданам, в данном случае журналистам, успешно противостоять самому директору центральной разведки. В итоге новинка, давшая жизнь мифу о «невидимом правительстве», разошлась огромным тиражом внутри Соединенных Штатов и во многих других странах Запада. Однако беспристрастный анализ показывает: сенсационность разоблачений была наигранной. Практически все факты, которые излагались в книге, были взяты из публикаций периодической печати, появлявшихся в разное время и по разному поводу, из воспоминаний бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса [В 1963 г. до выхода в свет книги «Невидимое правительство» были опубликованы мемуары А. Даллеса «Искусство разведки»], материалов конгресса и других правительственных изданий США. При этом авторы книги «Невидимое правительство» настойчиво внушали: Центральное разведывательное управление — это «государство в государстве», оно действует абсолютно самостоятельно, на свой страх и риск. С годами версия о «неуправляемости» и «бесконтрольности» ЦРУ стала обретать характер официальной позиции, обоснованность которой вновь и вновь доказывается с помощью весьма изощренной демагогии.

Почти столько же, сколько существует Центральное разведывательное управление США, в законодательных органах и в американской печати непрерывно и бесплодно дебатируется вопрос о необходимости учреждения действенного контроля над этим ведомством. Еще в конце 60-х годов Уильям Барндс, крупный эксперт госдепартамента, анализируя многолетнюю практику разведки США, отмечал, что «после каждого разоблачения раздавались новые требования обуздать ЦРУ и оказывать ему меньше доверия».

Летом 1953 г., когда в мире во всеуслышание заговорили о недопустимости вмешательства американской разведки во внутренние дела ряда суверенных государств и уже назрели готовые вот-вот разразиться международные скандалы, которые могли уронить престиж Соединенных Штатов, сенатор Майк Мэнсфилд впервые внес в сенат резолюцию о создании объединенной комиссии по контролю над деятельностью разведывательных органов. В резолюции этой, тотчас опубликованной, в частности, говорилось:

«Настоящим создается Объединенная комиссия по разведке, в состав которой должны входить 9 членов сената, назначаемые председателем сената, и 9 членов палаты представителей, назначаемые спикером палаты. При этом из каждых 9 человек не более 5 могут принадлежать к одной и той же политической партии. Объединенная комиссия должна постоянно заниматься изучением деятельности ЦРУ и проблемами сбора информации, затрагивающей национальную безопасность, а также вопросом о том, как эта информация добывается и используется различными правительственными органами. ЦРУ обязано постоянно и в надлежащей мере осведомлять Комиссию о своей деятельности. Все резолюции, законопроекты и прочие документы сената, касающиеся ЦРУ, должны поступать в Объединенную комиссию. Ее члены призваны регулярно докладывать конгрессу (члены сената — сенату, члены палаты представителей — палате) свои соображения и рекомендации по вопросам, входящим в юрисдикцию Комиссии, которыми занимаются соответствующие палаты...» 1

Мотивы, которыми он руководствовался, предлагая данную резолюцию, сенатор раскрыл несколько лет спустя, когда в одном из выступлений перечислил провалы ЦРУ в 50-е годы. Так, разведка подвела американское правительство в оценке положения в Ираке, не сумела дать точную информацию о состоянии космических исследований в Советском Союзе, не предупредила своевременно о кризисной ситуации, назревавшей в 1956 г. на Суэцком канале, оказалась не в силах довести до конца свои планы осуществления контрреволюционного мятежа в 1956 г. в Венгрии. Резюмируя все эти и другие факты, М. Мэнсфилд делал вполне однозначные выводы: «Разведка не обеспечивает правительственные круги нужной информацией; добываемые ею сведения не анализируются должным образом в Вашингтоне; политики не в состоянии правильно оценить информацию...» А поэтому необходимо, чтобы конгресс имел реальную возможность проверять, как и почему «дает сбои» отлаженный механизм разведки.

Сенатор М. Мэнсфилд, как мы видим, обосновывал необходимость контроля над разведкой не стремлением «обуздать ЦРУ», а желанием предотвратить новые провалы и не допустить перевеса влияния на этот орган любой из двух правящих партий. Не случайно он предлагал соблюсти строгую норму представительства демократической и республиканской партий в контролирующем органе.

С аналогичными по общему смыслу предложениями в тот же период выступали в палате представителей конгрессмены Заблоски и Келли. Сходную рекомендацию дала комиссия бывшего президента США Герберта Гувера, занимавшаяся в то время проблемами реорганизации государственного аппарата страны.

Предложения, рекомендации, резолюции каждый раз получали немалый общественный резонанс, журналисты соревновались в поисках броских заголовков и хлестких сравнений. Однако все оставалось по-прежнему, все предлагаемые нововведения оседали на полках архивов конгресса как образец прожектерства.

Став лидером большинства в сенате, тот же М. Мэнсфилд уже в 1955 г. вновь поднял вопрос о том, что влияние ЦРУ на американскую внешнюю политику продолжает возрастать, а конгресс недостаточно контролирует эту организацию, в силу чего необходимо в срочном порядке рассмотреть предложенный им ранее законопроект. Поначалу его поддержали 34 сенатора, но вскоре некоторые из них изменили свою позицию. Проект этот, единственный из всех, дошел к апрелю 1956 г. до пленарного заседания сената. Вокруг него разгорелись жаркие споры, назначили голосование и... провалили: 27 голосов — «за», 59 — «против».

В периодическом раздувании дискуссионного ажиотажа по вопросу контроля над Центральным разведывательным управлением также нетрудно видеть довольно четкую схему. Во-первых, этот ажиотаж нужен для приобретения определенного политического капитала, для демонстрации перед американскими избирателями своего стремления к защите конституционных основ. Во-вторых, он служит еще одним доказательством (доказательством от противного — сколько ни пытаемся обуздать это ведомство — все впустую) всевластия ЦРУ.

Джон Кеннеди, будучи сенатором, активно поддерживал законопроект М. Мэнсфилда. Однако, заняв пост президента, он тут же изменил свою точку зрения и превратился в активного его противника. Была ли в такой диаметральной смене ориентации внутренняя логика? Несомненно. Проявляя себя сторонником прогрессивных, демократических мер, естественно, увеличиваешь свои шансы на успех в предвыборной кампании. Ведь в числе избирателей — миллионы людей, по-настоящему здравомыслящих, способных достаточно трезво оценить и ход международных событий, и внутреннюю ситуацию в стране. О них не может забывать ни один из кандидатов на высшие выборные должности, однако, став главой исполнительной власти, ни один президент, как известно, не позволяет себе такую роскошь, как выполнение всех предвыборных обещаний, и тем более не может отказаться от использования лично ему подчиненного аппарата тайного осуществления внешней (а иногда и внутренней) политики.

На позиции недопустимости какого-либо ослабления Центрального разведывательного управления твердо стоял Д. Эйзенхауэр [Президент Д. Эйзенхауэр, как сказано в протоколах американского конгресса, неизменно выступал против создания контрольной комиссии; так же был настроен п директор ЦРУ Аллен Даллес. Подобное сопротивление президента и личная популярность Даллеса среди законодателей помогли провалить в сенате в 1956 г. резолюцию Майка Мэнсфилда о создании такой комиссии]. Эту же позицию, обосновавшись в Белом доме, занял и Дж. Кеннеди. Еще более активно, чем его предшественники, ее придерживался Линдон Джонсон: во время международного скандала в связи с вооруженной интервенцией США против Доминиканской Республики он категорически воспротивился какому-либо контролю конгресса за деятельностью ЦРУ. Отлично зная, какие силы стоят за кулисами интервенции, Л. Джонсон не мог допустить, чтобы такой надзор над Центральным разведывательным управлением лишил администрацию Белого дома свободы тайных действий. При этом обнаружилась бы не только ее полная осведомленность, но и направляющая роль в подобных операциях.

К этому времени на счету Центрального разведывательного управления было уже два крупнейших провала: в 1951 г. в Корее и в 1961 г. в заливе Кочинос на Кубе. В их причинах пришлось разбираться. Однако выводы занимавшейся этим специальной комиссии были строго засекречены, а общие «взаимоотношения» ЦРУ как органа исполнительной, прежде всего президентской, власти и конгресса не изменились. Мотивы, которыми руководствовался президент Л. Джонсон, как и его предшественники, понять нетрудно. С каждым годом, проходившим со времени организации «ведомства тайных дел», оно играло все большую роль в осуществлении тайными средствами внешней политики американского империализма.

Значит ли это, что президенты «боялись трогать ЦРУ»? Конечно нет! Каждый из президентов, ощутив всю полноту президентской власти и все значение ее тайных закулисных пружин, реально оценивал пределы вмешательства так называемых институтов американской демократии в правительственную политику и в диктат вершащих эту политику монополистических групп.

Президенты под напором тех или иных событий могли «разгневаться на ЦРУ», раскритиковать ЦРУ, и даже довольно резко, но подобные нападки всегда носили сугубо демонстративный характер и имели строго ограниченный предел. Когда, к примеру,. скандально провалилось американское вторжение на Кубу и всему миру открылась прямая связь акций Центрального разведывательного управления с внешнеполитической деятельностью США, президент Дж. Кеннеди заявил одному из высокопоставленных членов кабинета: «Мне хочется разорвать ЦРУ на мелкие части и рассеять их по ветру» — и потребовал немедленно и основательно почистить центральную разведку. Подтекст был прост: правительство здесь ни при чем, виновников ищите в ЦРУ. «Джону Кеннеди было выгодно переложить всю вину на Центральное разведывательное управление, упрекая его в просчетах,— признавала 10 лет спустя «Вашингтон пост».— Был найден козел отпущения, благодаря чему несколько смягчилась критика действий самого правительства» 2. И снова зазвучала старая песня: «Надо ограничить власть ЦРУ... Надо поставить ЦРУ в зависимость от госдепартамента и Пентагона»...

Всячески открещиваться от сколько-нибудь очевидных свидетельств своей причастности к деятельности ЦРУ, подчеркивать факт наличия некой «непреодолимой стены», отделяющей администрацию Белого дома от аппарата, управляемого из Лэнгли, долгое время было почти обязательным правилом ее поведения.

Как подсчитали американские наблюдатели, за первые 20 лет существования ЦРУ в конгресс было внесено 155 резолюций о контроле за органами разведки. Все они были отклонены. Да и в последующие годы подобных резолюций поступило не меньше.

Были произнесены миллионы обличительных слов, напечатаны сотни статей и книг, а главное шпионское ведомство все так же процветает. Правда, каждый раз после ставших очевидными провалов Центральное разведывательное управление корректировало свои приемы и методы, чтобы избежать неудобств, вызванных повышенным интересом сенаторов, конгрессменов и прессы. Но неудобств всегда преходящих, временных, не составлявших реальной угрозы для самого содержания разведывательной практики США и ее авантюристической природы.

Итак, каждый раз практически холостой выстрел. Вот основная особенность всех дебатов в конгрессе и критических наскоков прессы. Ведь не было случая, чтобы критика направлялась против главного — против преследуемых ЦРУ целей: защиты и упрочения угодных Соединенным Штатам реакционных режимов, воздействия на внешнюю и внутреннюю политику суверенных государств, укрепления в других странах позиций американского монополистического капитала. Не было случая, чтобы сенаторы, конгрессмены или буржуазная пресса США выражали возмущение не какой-то одной, конкретной, приведшей к провалу акцией, а самим принципом организации действий такого рода, тем фактом, что насилие и вероломство стали для американской разведки повседневной практикой.

Те, кто определяет пределы дозволенной критики Центрального разведывательного управления, и его функционеры стоят на одной незыблемой платформе. Они глубоко убеждены в том, что претензии Соединенных Штатов Америки на мировое господство диктуют настоятельную необходимость ведения неограниченной, глобальной разведки. Остальное неважно. Как заявил уже упоминавшийся JI. Киркпатрик, «мы являемся лидерами мира и выполняем эту миссию самостоятельно нашими собственными методами, независимо от того, нравится это остальному миру или нет».

Было бы ошибочным из всего этого сделать вывод, будто Центральное разведывательное управление действительно бесконтрольно. Напротив, ЦРУ — хорошо контролируемое и управляемое правительством учреждение. Как писал в 1968 г. авторитетный в этих вопросах Л. Киркпатрик, «Центральное разведывательное управление — наиболее дисциплинированная организация в государственном аппарате США»3. Иначе и быть не может, поскольку именно ей высшие правительственные инстанции США отдают приказы на проведение тайных операций, связанных с вмешательством во внутренние дела других стран, от которых администрация и президент могут в любой момент отречься или по крайней мере под благовидным предлогом отрицать свою личную причастность.

Это впрямую подтверждают многие официальные документы. Так, в исполнительном приказе, подписанном президентом Фордом, сказано: «Специальная деятельность (так обозначались в нем тайные операции,— Ф. С.), проводимая в поддержку мер по выполнению задач национальной политики,— это деятельность, которая способствует претворению в жизнь программ и политического курса США за рубежом, планируемая и осуществляемая таким образом, чтобы роль американского правительства не была очевидной».

Механизм такого рода отмежевания поддерживается в постоянной «рабочей готовности». Буржуазная пресса США время от времени начинает, правда, муссировать вопрос о том, будто «одним из средств ограждения американского президента от затруднений, возникающих в подобных случаях, является, вероятно, сокрытие от него, по крайней мере официально, существа некоторых тайных операций». Бывший государственный секретарь США Киссинджер опроверг подобные предположения. Известен, в частности, такой диалог между государственным секретарем и членом специальной комиссии по разведке палаты представителей конгресса США Кастеном.

«Кастен. Вы сказали, что в то время (1972—1974 гг.) президент лично утверждал все тайные операции. То же самое, по вашему мнению, относится и к другим периодам. Точно ли это?

Киссинджер. Я могу с определенностью заявить, что так было на протяжении всего времени, когда я работал в Вашингтоне, и, насколько мне известно, так было всегда».

Бывший государственный секретарь сделал это признание после того, как многое, некогда составлявшее тщательно охраняемую тайну, стало явным. Киссинджер считал бессмысленным и даже опасным для себя в такой ситуации отрицать уже известные факты: в ином случае он, как руководитель «Комитета 40», санкционировавшего все тайные операции ЦРУ, должен был взять на себя всю тяжесть ответственности.

Образ действий Центрального разведывательного управления всегда соответствовал требованиям внешнеполитического курса американской администрации.

В работе «Американская империя» французский автор Клод Жульен убедительно показал, что ЦРУ никогда не было самостоятельным институтом США. Центральное разведывательное управление никогда не принимает ответственных решений без согласия президента Соединенных Штатов 4.

Очень точно охарактеризовал взаимоотношения Центрального разведывательного управления и правительства США и югославский доктор права М. Левков: «Нельзя утверждать, что ЦРУ — невидимое правительство: это лишь ряд невидимых органов, взятых вместе или в отдельности, которые действуют в интересах видимого, официального правительства США... Правительство пытается преподносить миру открыто одно и делать через невидимые органы другое» 5. Факты из повседневной американской практики полностью опровергают попытки представить ЦРУ как самостоятельный институт США, действующий по собственному усмотрению, как «государство в государстве». Основной мотив зарождения мифа о «невидимом правительстве» очевиден — сознательно возвеличивать ведомство шпионажа и диверсий, с тем чтобы затушевывалась роль действительных дирижеров американской политики агрессии — военно-промышленного комплекса и наиболее реакционных финансово-промышленных кругов.

Весьма показательно в этом плане, что даже директора ЦРУ, обычно после ухода со сцены, нередко сами опровергали этот ими же взлелеянный миф. Понять их нетрудно. Шансов подняться на прежний уровень практически не осталось, «механизм отмежевания» для них не предусмотрен, а оставаться в положении козла отпущения не входит в их расчеты. Аллен Даллес, например, уйдя в отставку, заявил: «В действительности ЦРУ никогда не проводит каких-либо акций политического характера и не оказывает поддержки отдельным лицам, монархам или движениям (политическим и иным) без санкций со стороны высших руководителей в нашем правительстве».

Другой бывший директор центральной разведки — Ричард Хелмс утверждал, что ЦРУ «не работает и не может работать само по себе, а состоит на службе у правительства, выполняет то, что правительство ему поручает, подчиняется правительству и контролируется правительством».

Широко известный теперь за пределами Америки Виктор Маркетти — в прошлом помощник заместителя директора ЦРУ, оставивший службу из-за разногласий со своими шефами, в одном из выступлений утверждал, что роль Центрального разведывательного управления во внешней политике США и сама организация преднамеренно окутаны тайной и нарочито распространяемыми ложными представлениями. К таким широко бытующим заблуждениям относится, например, мнение о том, что ЦРУ — это прежде всего поставщик разведывательной информации.

В действительности же до недавнего времени почти три четверти всего бюджета ЦРУ поглощали тайные операции, осуществляемые в поддержку той или иной внешнеполитической акции США.

Постоянно занимаясь тайной деятельностью за рубежом, ЦРУ предлагает президенту США, а через него — самому «его величеству большому бизнесу» широкий набор приемов и средств — от подкупа до прямого военного вмешательства, позволяющих достичь целей американского империализма в том или ином районе мира.

При этом, как подчеркивал В. Маркетти, Центральное разведывательное управление всегда действует с одобрения и под руководством президента и Совета национальной безопасности.

В. Маркетти пришел к выводу, что каким бы организационным ломкам ЦРУ ни подвергалось, какие бы попытки по установлению контроля над ним ни предпринимались, активнейшее тайное участие в осуществлении внешней политики США остается для этого ведомства главным делом до тех пор, пока сохраняется глобальный характер этой политики. Он с полным основанием настаивает на признании несомненной управляемости центральной разведки США при предельной скрытности ее истинных функций6.

Таким образом, современный империализм широко использует все средства массовой информации для распространения вымысла о «демократии свободного мира». Но ловкость спекулятивной фразеологии не спасает американских мастеров обработки общественного мнения. При объективном анализе зарубежных публикаций можно сквозь пестроту камуфляжа разглядеть и уяснить истинную роль ЦРУ в системе государственного аппарата США.

Какую бы из тайных операций Соединенных Штатов на международной арене мы ни взяли, в них четко прослеживается одна и та же схема. И то обстоятельство, что именно ЦРУ выступает в качестве непосредственного организатора и практического исполнителя вмешательства во внутренние дела других государств, лишний раз подтверждает главное: само это вмешательство продиктовано экспансионистскими интересами американских монополий. Центральное разведывательное управление — это самое послушное орудие грязной политики большого бизнеса и наиболее тесно связанное с военно-промышленным комплексом звено государственного механизма США.

Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Ближний Восток, крах политики «холодной войны», крупнейший политический скандал, известный под названием «Уотергейт», наконец, серьезные экономические трудности, переживаемые США и всем капиталистическим миром, — все это требовало каких-то внешне очевидных для всех изменений. Таких, которые, не нарушая государственной системы в целом, не ущемляя интересов власть имущих, в то же время позволили бы создать впечатление «кардинальных мер», «извлечения уроков», «сбрасывания тяжкого груза ошибок» недавнего прошлого с «безупречно белого Белого дома». Для этого попробовали снова использовать миф о «невидимом правительстве», прибегнув в данном случае к услугам высшего законодательного органа — американского конгресса. Это был рассчитанный тактический маневр, понадобившийся для того, чтобы ввести в заблуждение общественность страны.

За туманной пеленой словопрений

Администрация президента Форда готовилась к очередным выборам, когда известный американский обозреватель Сеймур Херш в конце 1974 г. выступил на страницах газеты «Нью-Йорк таймс» со статьей о шпионской деятельности ЦРУ внутри самих Соединенных Штатов. Эта публикация имела такой резонанс, что республиканские лидеры сразу оценили силу разоблачительного залпа.

Реакция Белого дома была мгновенной и недвусмысленной. Чтобы упредить проведение нежелательного расследования, президент Форд уже 5 января 1975 г. объявил об учреждении так называемой «комиссии видных деятелей» во главе с вице-президентом Нельсоном Рокфеллером. Состав ее был продуман с предельной тщательностью. Это были действительно видные фигуры: бывший министр торговли Дж. Коннор, бывший министр финансов Д. Диллон, бывший председатель комитета начальников штабов JI. Лемнитцер, бывший ректор университета штата Вирджиния Э. Шеннон, бывший юрисконсульт Э. Грисвольд, тогдашний секретарь- казначей АФТ — КПП Л. Керклэнд и будущий президент США Р. Рейган.

На неофициальной встрече с группой этих, в большинстве своем «бывших», т. е. оставивших государственную службу лиц, Форд доверительно сообщил, что включил в состав комиссии людей, на которых он во всех отношениях вполне мог положиться — положиться в том смысле, как стало ясно впоследствии, что они ограничатся расследованием обвинений в адрес органов американской разведки в противозаконных действиях внутри страны и не будут вторгаться в такую «деликатную» сферу деятельности ЦРУ за рубежом, как убийства иностранных лидеров и т. п.

Но, казалось бы, так хорошо рассчитанный тактический ход не дал ожидаемых результатов. В составе комиссии было столько «послушных администрации и тесно связанных с Центральным разведывательным управлением фигур», а полномочия комиссии так жестко ограничивали рамки расследования, что нетрудно было понять: у правительства США имеются веские основания опасаться какой-либо огласки тайных акций шпионского ведомства за границей. Все это вызвало резкое недовольство общественности, решительно выступавшей за тщательное расследование именно со стороны конгресса.

Обозреватели солидных изданий активно взялись за эту тему. «С каждым днем становится все более очевидным,— писала в те дни газета «Нью-Йорк таймс», — что большинство американцев просто не могут себе вообразить истинные масштабы и неприглядность тайных операций, подобных чилийской». В общем, спустя месяц после появления статьи С. Херша сенат и палата представителей конгресса США проголосовали за создание специальных комиссий (в составе которых преобладали бы умеренные и либеральные политики) для проведения расследования деятельности ЦРУ, ФБР и «разведывательного сообщества» в целом.

В январе 1975 г. была образована специальная сенатская комиссия во главе с сенатором Фрэнком Черчем, а в феврале 1975 г.— такая же специальная комиссия палаты представителей, на посту председателя которой до середины июня пребывал конгрессмен Н. Недзи, а позднее — О. Пайк.

Итак, впервые после основания в 1947 г. Центрального разведывательного управления появилась, как считали многие в США, реальная возможность приоткрыть завесу над тайнами национальной разведки.

Как же развивались события дальше?

В июне 1975 г. был обнародован доклад комиссии Нельсона Рокфеллера. Но, как свидетельствовал сам вице-президент, этот доклад «не вскрывал основных злоупотреблений ЦРУ» [Характерна в этом плане такая подробность. Два года спустя американский журнал «Ньюсуик» сообщил, ссылаясь па бывшего директора ЦРУ Уильяма Колби, что Нельсон Рокфеллер во время работы правительственной комиссии просил его, Колби, заблокировать расследование деятельности ЦРУ даже внутри страны. В своей книге «Благородные люди» Колби рассказал о том, что после одного из слушаний этой комиссии в 1975 г. Рокфеллер отозвал его в сторону и сказал: «Билл, неужели вы действительно должны представлять нам па рассмотрение весь orou материал?»]. Что касается выводов правительственной комиссии, то, по мнению сенатора У. Мондейла, они мало чем отличались от «благочестивых призывов к американскому президенту и Центральному разведывательному управлению уважать законы, а по существу же лишь способствовали узакониванию вскрытых комиссией злоупотреблений».

«Выводы доклада комиссии Рокфеллера,— признавал в те дни журнал «Ньюсуик»,— вряд ли помешают ЦРУ продолжать свою деятельность в том же духе. Несмотря на некоторые болезненные уколы, большая часть его необычных методов... по сути дела, одобряется».

Сенатская комиссия Ф. Черча в течение нескольких месяцев работала вхолостую. Имея официальное поручение расследовать деятельность всего «разведывательного сообщества», она с первых же шагов натолкнулась на серьезное противодействие. Секретные службы чинили комиссии всяческие помехи, стараясь отвлечь ее внимание и силы от выполнения прямых обязанностей. В результате члены комиссии зашли в тупик в бесполезных спорах о том, как практически приступить к делу.

Но неожиданно сенаторам повезло. В руки комиссии, возглавляемой Н. Рокфеллером, попали свидетельства причастности Центрального разведывательного управления к заговорам с целью убийства иностранных лидеров, замолчать факт обнаружения которых оказалось невозможным. Материалы вызвали сенсацию. Рокфеллер, сославшись на то, что его комиссия «не имеет ни времени, ни полномочий для расследования этого вопроса», переправил все эти материалы Ф. Черчу. В итоге сенатская комиссия внезапно получила в свое распоряжение множество секретных документов.

Более пяти месяцев комиссия Ф. Черча разбиралась в доказательствах участия ЦРУ в политических убийствах. Расследования по другим вопросам были приостановлены. В ноябре 1975 г. она опубликовала предварительный доклад, включавший свыше 8 тыс. страниц показаний, полученных под присягой у более чем 75 свидетелей, а также протоколы большого числа опросов, проведенных аппаратом комиссии. Среди приложений к докладу фигурировали досье министерств и ведомств, Белого дома, а также материалы из президентских архивов, относящиеся к периоду пребывания у власти Д. Эйзенхауэра, Дж. Кеннеди и JI. Джонсона. Но при всем огромном объеме собранной документации авторы доклада не смогли или не захотели прояснить картину до конца. И хотя специальная сенатская комиссия громогласно заявила об объективности своих выводов, в ее докладе, как стало очевидным впоследствии, умалчивалось о многом и очень существенном.

Американская печать вынуждена была признать, что комиссия Ф. Черча не назвала конкретные инстанции, откуда непосредственно исходили приказы и распоряжения о подготовке убийств иностранных лидеров, т. е. не выявила главных инициаторов и вдохновителей покушений.

Проанализировав содержание доклада, многие американские обозреватели отметили весьма ограниченный характер разоблачений и пришли к заключению, что самыми активными и полновластными редакторами доклада были сами чиновники ЦРУ. Под видом защиты интересов национальной безопасности они прибегли к нажиму на сенаторов и не без поддержки правительства, а также влиятельных лиц в конгрессе сумели многое скрыть от общественности.

И все же приведенные в докладе факты и обличительные свидетельства вызвали возмущение как внутри страны, так и за ее пределами.

В конце 1975 г. достоянием гласности стал второй доклад специальной сенатской комиссии «Тайная деятельность в Чили, 1963—1973 гг.». Как впоследствии выяснилось, руководители ЦРУ согласились (!) предоставить комиссии материалы о шести типичных тайных операциях при том условии, что она сможет обнародовать данные, касающиеся только одной из них. Выбор пал на Чили. Члены комиссии дали обязательство не называть даже те страны, в отношении которых предпринимались другие пять операций.

Почему же именно Чили? Выбор вполне понятен: к тому времени многие материалы о вмешательстве Соединенных Штатов во внутренние дела этой страны так или иначе уже просочились в международную прессу.

В апреле 1976 г. вышел в свет заключительный доклад комиссии, возглавляемой Ф. Черчем. В нем приводились факты противозаконных действий разведывательных органов США внутри страны, давался анализ хода расследования обстоятельств убийства президента Дж. Кеннеди, излагались новые материалы об организации покушения на чилийского патриота генерала Р. Шнейдера, сообщались подробности, касающиеся подготовки убийства и попыток дискредитации известного американского журналиста — «разгребателя грязи» — Дж. Андерсона. В нем содержались также сведения об «отделе специальных операций», созданном в ЦРУ для физической ликвидации подозреваемых в измене тайных агентов и сотрудников низшего ранга [О существовании в середине 50-х годов такого отдела сообщил бывший сотрудник ЦРУ Говард Хант в интервью газете «Нью-Йорк таймс» 26 декабря 1975 г.].

Внешне доклад выглядел достаточно весомо. Но при серьезном рассмотрении в нем легко было обнаружить и непоследовательность и половинчатость выводов комиссии. Целый ряд весьма существенных вопросов сенатская комиссия либо совсем не расследовала, либо остановилась па полпути.

Итог развернувшейся в прессе дискуссии о докладах комиссии Ф. Черча подвела газета «Нью-Йорк дейли ньюс»: «Сенатская комиссия подняла много пыли, по раскопала мало грязи. Когда пыль уляжется, ЦРУ вновь спокойно примется за старое».

Комиссия сената расследовала лишь прошлую деятельность Центрального разведывательного управления и официально подтвердила то, что по многочисленным косвенным свидетельствам было уже давно ясно: ЦРУ с ведома и одобрения американской администрации и непосредственно президента (независимо от того, какая администрация — республиканская или демократическая, занимала в данный период ключевые позиции в Белом доме) на протяжении многих лет широко прибегало к тайным операциям за границей, поддерживая на выборах тех или иных кандидатов или партии, инспирируя реакционные военные путчи. Более того, организация государственных переворотов стала в 60-е годы главным направлением тайной деятельности ЦРУ.

Что же касается комиссии палаты представителей, возглавляемой О. Пайком, то до лета 1975 г. она вообще ни в чем не преуспела — мешали споры по организационным вопросам. Некоторые ее члены даже пытались доказывать нецелесообразность проведения расследования со стороны палаты представителей, коль скоро этим занимается сенат. Но и после того, как неурядицы были устранены, у комиссии О. Пайка то и дело возникали затруднения с получением необходимой информации от государственных органов. Ей очень настойчиво рекомендовали проявлять большую осторожность.

Как утверждал Т. Бранч, «администрация Форда натравливала комиссии друг на друга». Когда О. Пайк, как председатель комиссии, настаивал на предоставлении ему информации и клеймил «тактику проволочек», высокопоставленные правительственные чиновники ссылались на примерное поведение комиссии Ф. Черча и призывали к доброму сотрудничеству с ними. К началу 1976 г. комиссия О. Пайка закончила составление заключительного доклада. Его содержание касалось двух вопросов: получения разведывательной информации и проведения тайных операций. Комиссия палаты представителей установила вопиющие факты, свидетельствовавшие о грубом вмешательстве ЦРУ во внутренние дела Италии и других стран, о его поддержке контрреволюционных сил в Анголе, о причастности к убийству ряда политических и общественных деятелей зарубежных стран и многое другое.

В итоге в конце января 1976 г. палата представителей большинством голосов приняла резолюцию о... засекречивании заключительного доклада комиссии. Но кое-какие сведения о его содержании все же просочились в печать, что буквально привело в ярость руководителей «разведывательного сообщества».

Бывший директор ЦРУ Уильям Колби на специальной пресс-конференции в штаб-квартире в Лэнгли подверг доклад резкой критике за то, что он разрушает плотину, прикрывающую многие темные дела американской разведки.

С этого времени американских журналистов, обнаруживавших чрезмерную осведомленность, начали «ставить на место». Органы печати США стали проявлять заметную сдержанность в освещении деятельности «разведывательного сообщества», а разоблачения автора сенсационной публикации корреспондента телекомпании Си-Би-Эс Даниела Шора, способствовавшего продвижению в прессу текста заключительного доклада, как и появление в конце 1975 г. сообщения об убийстве резидента ЦРУ в Афинах Р. Уэлча, были использованы заинтересованными кругами для развязывания пропагандистской камлании за ужесточение мер против разглашения целей и методов работы ЦРУ.

Эволюция признаний

Превратившийся в «сенсацию века» один из самых позорных скандалов Белого дома, «Уотергейт» усилил недоверие миллионов американцев не только к отдельным политическим лидерам страны, но и к самой структуре государственного механизма. Естественно, в этих условиях правящей верхушкой США овладело сильное беспокойство; со всей остротой встала проблема — что предпринять ради укрепления пошатнувшегося морального авторитета центральной власти.

И в этой действительно очень сложной обстановке, когда перед американским народом в крайне неприглядном виде предстали высшие эшелоны государственного аппарата страны, достоянием гласности вдруг становятся новые, еще более скандальные разоблачения, связанные с преступной деятельностью Центрального разведывательного управления. Причем на сей раз речь шла не о внутренних правонарушениях, а о международном престиже державы.

Сенсация «по делам ЦРУ», как уже указывалось, совпала по времени с обострением межпартийной борьбы в ходе предвыборной президентской кампании. И конечно, администрация Дж. Форда, вынужденная начать расследование, но пытавшаяся сделать вид, что оно ведется по ее инициативе, подчеркнув тем самым свою «объективность и непредвзятость», рассчитывала таким путем несколько укрепить позиции республиканцев. Однако внимательное ознакомление с докладами комиссий конгресса и правительства США убеждает в том, что главная цель организаторов этих «разоблачительных акций» состояла в другом — не допустить, чтобы сенсация всерьез затронула какую-либо из чередующихся у кормила власти политических партий, в равной степени представляющих интересы господствующего класса, восстановить в глазах американского и мирового общественного мнения основательно подмоченный престиж страны и реабилитировать саму форму государственного правления. Они надеялись, что в результате публикаций докладов комиссий, расследовавших деятельность разведывательных органов страны, удастся как бы продемонстрировать «силу духа» и «необыкновенное мужество» американской «демократии». Расчет строился на том, что уже сам факт признания участия Соединенных Штатов во вчерашних событиях, пусть грязных и кровавых, будет воспринят как своего рода моральный подвиг, как гарант того, что в будущем подобное не повторится.

Показательно, что в дни «благородного раскаяния» работа пропагандистского механизма разворачивалась по уже знакомому нам сценарию. Из информационного арсенала на свет божий извлекались все излюбленные приемы: «утечка сведений», «внезапная удача журналиста», «случайная находка секретного документа» неким благородным анонимом, а подчас вполне конкретным лицом и т. д. и т. п.

Каждый день приносил новые сенсационные разоблачения — ими перебивали музыкальные радиопередачи, прерывали показ телевизионных вестернов. Наконец, после того как накал политических страстей достиг своего апогея, всю эту продуманную, направляемую опытными дирижерами пропагандистскую шумиху постепенно спустили «на тормозах». В расследование включились комиссии правительства и конгресса, которые в общем и целом подтвердили то, что уже было общеизвестно, то, что невозможно было замолчать, И тщательно скрыли остальное.

От полного отрицания очевидного всему миру факта до постепенного, но, несомненно, запланированного раскрытия той лишь его стороны, которую задумано было обнародовать,— вот отработанная годами схема «эволюции признаний». Важно создать в первую очередь видимость осуждения и даже раскаяния тех или иных снятых со своих постов должностных лиц, а кроме того, убедить американскую и мировую общественность в отсутствии «осознанной причастности» к тайным операциям высших государственных деятелей страны. Эту схему американские стратеги от пропаганды используют всякий раз, когда в результате появления неопровержимых доказательств дальнейшее утаивание преступных акций США становится бессмысленным, когда возникает необходимость успокоить взбудораженное общественное мнение. Так, например, в предварительном докладе специальной сенатской комиссии, появившемся в результате «скрупулезного и всестороннего изучения» деятельности ЦРУ, превалируют рассуждения, нужные лишь для того, чтобы у читателя не возникла потребность квалифицировать изложенные факты как преступление. Доклад нарочито рассеивает внимание читающего на всевозможных формальных моментах: правильно ли определены инструкциями отношения между чинами администрации США — высшими и низшими, какова степень ответственности президентов и их министров за «крайности» (т. е. террористические акции!), подготовкой и осуществлением которых занят аппарат ЦРУ, и т. д. Один из заключительных разделов доклада начинается весьма назидательно: прибегать в будущем к убийству руководящих деятелей иностранных государств недопустимо. И хотя этот запрет подкреплен обычной высокопарной фразой о «моральных устоях, составляющих основу американского образа жизни», он фактически сводится на нет с помощью дополнений о «ряде практических соображений».

Эти оправдывающие все и вся дополнения занимают немало страниц. Обсуждаются досконально все «за» и «против» убийства — не с точки зрения морали и норм международного права, а именно с точки зрения политической целесообразности: уберешь одного неугодного, а где гарантия, что его место займет нужный человек? Убрали Дьема, а что изменилось в Южном Вьетнаме и чем все кончилось? Отсюда читатель должен сделать вывод: вмешиваться во внутренние дела других стран конечно же можно и должно, но с умом, дабы избежать публичного скандала.

Ни один пункт доклада сенатской комиссии не отрицает того факта, что на протяжении практически всего послевоенного периода Соединенные Штаты инспирировали заговоры, насаждали военно-фашистские диктатуры, организовывали тайные экономические войны, саботаж, вели подрывную пропаганду. Но авторы доклада, избегая собственных оценок, как бы соглашаются с тем, что без применения этих средств нельзя было обеспечить защиту интересов США (т. е. американского империализма.— Ф. С.). По их мнению, важно одно — должна быть исключена возможность какой бы то ни было компрометации высокопоставленных лиц, которые определяют политику государства.

Весьма убедительна в этом смысле позиция двух довольно известных лиц — сенатора Метайеса и бывшего директора ЦРУ Хелмса. Их диалог в ходе опроса сенатской комиссией приведен как бы мимоходом, в подстрочном примечании на одной из страниц доклада. Выясняя у бывшего директора ЦРУ степень причастности американских президентов к решениям об убийстве иностранных лидеров, сенатор говорит: «Позвольте мне привести один пример из истории. Когда Томас Бекет [Английский церковный и политический деятель XII века; архиепископ Кентерберийский. Томас Бекет выступал против политики короля Генриха II Плантагенета, стремившегося к подчинению английской церкви светской власти. По негласному приказу короля в 1170 г. был убит в Кеитерберийском соборе четырьмя придворными рыцарями] стал такой же помехой, как и Кастро, король произнес: «Кто же избавит меня от этого человека?» — и этим ограничился.

Хелмс не без иронии отвечает: «Это вдохновляющий подход к проблеме». И с удовольствием разъясняет: «...я полагаю, что любому из нас было бы очень трудно обсуждать планы убийства с президентом США. Думается, все мы считаем, что нас наняли для того, чтобы подобные вещи не обсуждались в Овальном зале» 7.

Сенатору Метайесу, кстати, не было необходимости так далеко ходить за примерами. Ведь менее чем за 10 лет до того, как администрация президента Дж. Форда начала «расследование по делу ЦРУ», незадолго до событий в заливе Кочинос, Роберт Кеннеди, министр юстиции, беседуя с руководителями ЦРУ, высказался вполне «по-королевски»: «Когда же, наконец, вы что-нибудь сделаете с этим Фиделем Кастро?»

Словом, по мнению Хелмса, Центральное разведывательное управление на то и существует, чтобы самостоятельно, на свой страх и риск расхлебывать возможные неприятные последствия провалов. И общий ход расследования это подтверждает. Ведь осуждена была не сама грязная империалистическая политика, которая неизбежно порождает кризисные ситуации, чреватые серьезными международными осложнениями и даже военными конфликтами, а ошибки исполнителей, не сумевших при осуществлении этой политики сберечь престиж страны и репутацию ее администрации.

С вдохновляющим бывшего шефа ЦРУ «подходом к проблеме» удивительно совпадает мысль, выраженная во вступительной части предварительного доклада комиссии Ф. Черча в следующей достаточно откровенной формуле — «концепция правдоподобного отмежевания». Именно так озаглавлен один из вводных разделов доклада. К этой концепции, которая в дальнейшем была возведена в ранг «доктрины», авторы доклада возвращаются и в заключительной части.

Главная суть так называемой доктрины «правдоподобного отмежевания» — по возможности не оставлять каких бы то ни было подтверждений причастности Соединенных Штатов к тем или иным тайным операциям. Однако, допуская все же вероятность разоблачения отдельных преступных акций, авторы доктрины позаботились о разработке целой системы приемов «правдоподобного отмежевания» администрации США от свершившегося. В частности, один из предложенных приемов маскировки решений, принимаемых представителями Белого дома, заключался в том, чтобы непосредственные исполнители не перегружали их знанием всех деталей и нюансов затеваемых операций.

Итак, три комиссии высшего уровня (одну из них возглавлял сам вице-президент) допросили бывшего президента, вызвали «на ковер» бывших директоров ЦРУ и тогда еще занимавшего этот пост, изучили массу документов. Были опубликованы официальные доклады, в которых прямо или косвенно, безусловно или с витиеватыми оговорками признавалось прямое участие ЦРУ в убийствах иностранных лидеров, в свержении вчерашних американских марионеток, ставших па том или ином этапе неудобными для внешней политики США.

Но сенсационные разоблачения остались без последствий. Итоги расследования злоупотреблений центральной разведки, проведенного комиссиями правительства и конгресса, довольно скоро были преданы забвению. Само ведомство благополучно пережило скандал, сохранив в неприкосновенности — если не сказать больше — право вершить тайные операции.

Все это дает основание сделать вывод о фактическом провале расследования деятельности ЦРУ. Совершенно очевидно, что «оперативность, дальновидность и решительность», которых, по мнению американской печати, недоставало комиссиям правительства и конгресса, имели определенные, заранее предусмотренные пределы, идти дальше которых было не дозволено. Определенную роль сыграло и само ЦРУ, «стратегия которого была безукоризненной». Любопытно в этом отношений заявление пожелавшего остаться анонимным сотрудника сенатской комиссии Ф. Черча: «Они действительно знали, что делают. Я думаю, что они защищались лучше любого другого ведомства. Для противоборства с нами они образовали какую-то специальную группу. Мне иногда казалось, что они проводят против нас одну из тех операций, которые осуществлялись против иностранных правительств. Это был отдел ЦРУ по конгрессу — такой же, как по Греции или Вьетнаму». Что-то пришлось признать, что-то скрыть, что-то продвинуть в печать, чтобы попутно сбить с толку широкие круги общественности, от чего-то отвлечь внимание. Сами по себе эти факты вызывали интерес, как бы дополняя известное или малоизвестное, удовлетворяя тем самым разожженное прежними публикациями любопытство читателя ко множеству так и не раскрытых государственных тайн. Упомянутый сотрудник рассказал о том, как этому, естественно, неконституционному, никак и никем не узаконенному «отделу ЦРУ по конгрессу» удалось обвести все три комиссии вокруг пальца.

Итак, на поверхности явления Центральное разведывательное управление вновь предстало «невидимым правительством», «государством в государстве», «империей в империи».

Ярким подтверждением этому явился разыгранный администрацией США спектакль, связанный с назначением очередного директора ЦРУ.

Новому американскому президенту было не так-то просто подобрать преемника вместо отправленного в отставку директора центральной разведки Колби. Вынужденный считаться с настроениями общественности страны, вызванными разоблачениями преступных деяний ЦРУ, Дж. Картер предложил на этот пост Теодора Соренсена. Однако эта кандидатура, как можно было понять, не приглянулась военно-промышленному комплексу.

Против назначения Соренсена, который в свое время был советником президента Джона Кеннеди, развернулась шумная кампания. Ее инспирировали круги, которые не могли простить Соренсену его пацифистских взглядов. Одно лишь намерение президента назначить на пост директора ЦРУ Т. Соренсена, утверждавшего, что необходимо предотвратить злоупотребления властью со стороны ЦРУ и разрешить большую гласность в том, что касается его деятельности, не могло не вызвать у них определенной тревоги.

Соренсен публично высказался за строгий контроль над проведением скрытых операций, создавших ЦРУ зловещую репутацию в мире. Он объявил, что будет добиваться исключения из сферы деятельности центральной разведки таких акций, как покушения на иностранных лидеров, государственные перевороты и т. п. Вполне понятно, что вокруг предстоящего назначения «опасного либерала» шефом главного тайного ведомства разгорелись политические страсти.

Накануне слушаний в комиссии, которая должна была рекомендовать сенату утверждение кандидатуры на пост директора ЦРУ, пошли слухи, что Т. Соренсен, будучи специальным советником президента Дж. Кеннеди, допускал утечку секретной информации, что он после ухода из Белого дома использовал закрытые документы для своих мемуаров. И сблокировавшиеся конгрессмены консервативного толка из обеих партий дружно отклонили сомнительного, с их точки зрения, кандидата.

Словесной шелухи на головы американского обывателя в связи с этим эпизодом было обрушено предостаточно. Однако никто из комментаторов, конечно, «не заметил», как четко был отрежиссирован спектакль. У президента были самые благие намерения, он пытался идти «в ногу» с прогрессивными силами общества, но... Снова таинственная власть, снова всемогущество самоуправляемого ведомства.

В итоге очередным директором ЦРУ стал профессиональный военный адмирал Стэнсфилд Тэрнер, занимавший до 1975 г. пост командующего вторым американским флотом и ударным флотом НАТО на Атлантике, а затем являвшийся главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в южной зоне Европы.

Цели остаются прежними

Президент США Картер, посетивший 18 августа 1978 г. штаб-квартиру ведомства в Лэнгли, в своем выступлении перед сотрудниками ЦРУ поставил задачу всемерной активизации глобальной системы шпионажа, нацеленной в первую очередь против Советского Союза и других социалистических стран. Высоко оценив достижения «разведывательного сообщества», Картер подчеркнул тогда, что «сфера влияния» центральной разведки будет еще более расширена, с тем чтобы ею были охвачены «все районы земного шара, почти каждая страна мира, включая наших союзников и друзей». При этом в резерве сохраняется, дополнил президента директор ЦРУ, «военизированный потенциал как часть наших возможных тайных операций», пускаемый в ход всякий раз, когда Соединенные Штаты хотят закрепить позиции американских монополий в тех или иных странах, навязать их народам свой диктат. Таковы были в полном смысле слова программные установки, свидетельствовавшие о новых тайных авантюристических замыслах американского империализма, озабоченного решением вопроса, каким путем добиться повышения эффективности деятельности ЦРУ, как лучше приспособить разведывательный аппарат к условиям нового внешнеполитического курса США, направленного на обострение международной обстановки.

О том, как претворялись планы всемерной активизации деятельности ЦРУ, можно судить по многочисленным фактам. В Иране после революции, свергнувшей репрессивный шахский режим и ликвидировавшей засилье американского империализма, делалось все для того, чтобы создать обстановку хаоса и страха. С территории Египта по плану, разработанному в Вашингтоне, началась массированная «радиовойна» против Ирана, прорабатывался и вариант организации военного переворота, подобного осуществленному в 1953 г.

В то же время под предлогом «спасения» сотрудников посольства США, удерживаемых в Тегеране по обвинению в шпионаже, Белый дом, Пентагон и ЦРУ спешно изучали возможности организации прямого вооруженного вторжения, что, в частности, повлекло за собой закончившийся позорным провалом рейд американских командос в Иран в апреле 1980 г. Для реализации своего общего стратегического замысла Соединенные Штаты форсированными темпами стягивали военные силы в район Персидского залива и Индийского океана, объявленный ими зоной «жизненных интересов» США.

Предпринимались также активные попытки к тому, чтобы задушить афганскую революцию, превратить Афганистан в еще один плацдарм реакционных сил, угрожающий как Советскому Союзу, так и свободолюбивым народам Востока. В своих акциях против суверенного и независимого государства — Демократической Республики Афганистан спецслужбы США прибегали и прибегают к несколько обновленной тактике вмешательства: чтобы избежать дипломатических осложнений, интервентам поставлялось оружие без американской маркировки. Задача приобретения различных видов «анонимного» военного снаряжения и снабжения им засылаемых в Афганистан террористических банд решалась с использованием тайных каналов разведки США. Руководители ЦРУ даже и не скрывали от прессы прямую причастность к сколачиванию формирований интервентов, их специальному обучению и оснащению. В американскую печать просочились, например, сведения о том, что 9 января 1980 г., во время рождественских каникул конгресса, в самом засекреченном из всех помещений сенатского крыла Капитолия — кабинете С-407 — высшие чины Центрального разведывательного управления ознакомили узкую группу специально приглашенных сенаторов со своими планами военизированных операций в Афганистане. Заместитель директора ЦРУ Фрэнк Карлуччи изложил на этом совещании суть секретной программы помощи террористическим бандам, действующим в Афганистане, помощи, которая должна быть существенно расширена. На следующий день Карлуччи проинформировал Белый дом о результатах, и президент Картер подписал документ, положивший начало практическому осуществлению программы.

Снова тайные операции

С приходом к власти в 1981 г. новой администрации американский империализм перешел фактически к «психологической войне» против СССР и других социалистических стран, открыто провозгласил новый «крестовый поход» против коммунизма, расширил борьбу против национально-освободительного движения.

Белый дом уже после принятия упоминавшейся секретной программы публично объявил о намерении увеличить поставки оружия контрреволюционным бандам наемников, засылаемых на афганскую землю для диверсий и убийств. В штате Джорджия созданы военные лагеря, в которых специалисты ЦРУ и Пентагона обучают афганских наемников методам ведения «партизанской войны».

Нарастание активности ЦРУ наблюдается и в странах африканского континента, избравших путь самостоятельного развития. Вашингтон открыто предоставляет оружие и щедрую финансовую помощь террористическим бандам группировки УНИТА, сеющим смерть и разрушение на территории Народной Республики Ангола.

В Народной Республике Мозамбик ЦРУ с помощью своих агентов готовило покушение на жизнь президента Саморы Мойзеса Машела и серию убийств других политических деятелей страны, а также проведение ряда операций по экономической и политической дестабилизации. Спецслужбы США рассчитывали осуществить военный переворот, который обеспечил бы приход к власти марионеточного правительства, послушного американскому капиталу.

Именно на ЦРУ, как показывают последние события, возложена задача подавления методами тайной войны любых форм национально-освободительного движения на африканском континенте и укрепления позиций Соединенных Штатов в международной конкурентной борьбе. Соперничая со своими союзниками в погоне за природными ресурсами, за новыми рынками, американский империализм создает в Африке военные базы и опорные пункты, опутывает страны континента плотной шпионской паутиной. Сейчас там функционирует свыше 40 разведывательных центров, обосновавшихся «под крышей» дипломатических и иных официальных представительств США.

Одной из ключевых целей внешней политики Соединенных Штатов остается сохранение в сфере своего влияния стран Латинской Америки. Интересы американских монополий здесь действительно очень обширны. И администрация США всячески добивается прямого экспорта контрреволюции в страны этого региона, над которыми Соединенные Штаты пытаются удержать политический, экономический и военный контроль. Стремясь любой ценой защитить и укрепить опекаемые США отживающие диктаторские режимы, ЦРУ ради осуществления политики американского империализма пускает в ход самые преступные средства — от фальшивок, шантажа, диверсий и убийств до насильственного свержения законных конституционных правительств.

Характеризуя основные тенденции и направления международного развития, ХХV съезд КПСС отмечал, что опыт революционного движения последних лет наглядно показал: если возникает реальная угроза господству монополистического капитала и его политических ставленников, империализм идет на все, отбрасывая всякую видимость какой бы то ни было демократии. Жизнь со всей убедительностью подтвердила правильность этого вывода.

Именно на насилие, на жестокий террор империалистические круги США делают ныне основную ставку. Так, в частности, обстоит дело в Сальвадоре. При помощи американского оружия, советников из ЦРУ и Пентагона правящие круги США, создавая в этом районе очаг конфронтации международного масштаба, стремятся потопить в крови освободительное движение, ставшее закономерной реакцией народных масс на систему угнетения и террора.

Масштабы военного вмешательства США во внутренние дела Сальвадора, которому они стараются навязать свое господство, день ото дня растут. С американских военно-морских баз в зоне Панамского канала в страну прибыли «зеленые береты» — специальные военные подразделения США, снискавшие себе зловещую славу массовыми кровавыми расправами с населением во время войны во Вьетнаме. Под их прямым руководством подручные военной хунты проводят карательные операции против сальвадорских патриотов.

Стало известно и о решении руководства ЦРУ активизировать деятельность контрреволюционной эмиграции в Центральной Америке. В этом деле «департамент грязных трюков» опирается на несколько сот своих тайных агентов, поднаторевших на терроре и шпионаже, отлично контактирующих с мафией и наемными убийцами.

В конце 1981 г. был подписан подготовленный в недрах «разведывательного сообщества» президентский исполнительный приказ, предусматривающий отмену ограничений в отношении деятельности ЦРУ и других американских спецслужб внутри и за пределами США. На Центральное разведывательное управление (наряду с тайной охранкой — ФБР) вновь возложены функции слежки за американскими гражданами, допускающей незаконные обыски, применение подслушивающей аппаратуры, перлюстрацию частной корреспонденции, засылку провокаторов в общественные и другие организации с целью сбора «компрометирующего материала». Естественно, напрашиваются аналогии с недоброй памяти комиссией по расследованию антиамериканской деятельности. Во всяком случае, список различных политических организаций и групп, деятельность которых будет рассмотрена «с точки зрения внутренней и национальной безопасности», уже составлен.

Как явствует из сообщения газеты «Нью-Йорк таймс», этим перечень тайных операций ЦРУ, связанных с ведением тотальной слежки за американцами, далеко не исчерпывается. Газета пишет, что к президентскому приказу имеется секретное приложение на 30 страницах.

Согласно свидетельству американской печати, президентский приказ о расширении полномочий ЦРУ и «разведывательного сообщества» в целом практически означает санкционирование возобновления деятельности спецслужб, направленной против инакомыслящих в США, подобной осуществлявшейся в 1967—1974 гг. операции «Хаос».

В свете нового курса американской администрации, направленного на расширение тайных операций и «внутренних» полномочий Центрального разведывательного управления, фигура его нынешнего директора — миллионера Уильяма Дж. Кейси представляется довольно симптоматичной.

Во время второй мировой войны, работая в аппарате генерала У. Донована (тогдашнего руководителя Управления стратегических служб) в вашингтонской штаб-квартире управления, Кейси быстро продвигался по служебной лестнице и последние два года войны возглавлял лондонский разведывательный центр УСС. Кроме того, он был начальником разведки театра военных действий у главнокомандующего Д. Эйзенхауэра.

Вскоре после войны, вернувшись в Нью-Йорк, Кейси занялся частной юридической практикой, биржевыми операциями, участвовал в ряде деловых предприятий. В 50-е годы имел уже миллионное состояние, был принят в советы директоров нескольких крупных компаний.

В 1969 г. по его инициативе была учреждена консервативная организация «Гражданский комитет за мир в условиях безопасности», развернувшая в американском конгрессе активную лоббистскую деятельность в целях увеличения военных ассигнований. В 1974 г. Кейси стал президентом Экспортно-импортного банка. Он являлся также членом Президентского консультативного совета по вопросам разведывательной деятельности за границей. В качестве члена правления Атлантического совета США он неоднократно выступал с критикой внешней и военной политики администрации президента Картера, проявлявшего, по его мнению, «излишнюю мягкость» в отношении Советского Союза. О взглядах Кейси говорит и его членство в «Комитете по существующей опасности» — одной из организаций крайне правого толка, наиболее активно выступающей против разрядки.

Сотрудничество Рейгана и Кейси началось в феврале 1980 г., когда во время первичных выборов в штате Нью-Гэмпшир кандидат в президенты заменил им Д. Сиэрса на посту руководителя своей предвыборной кампании. Американская печать высказывала мнение, что именно Кейси удалось спасти терпевшую неудачи, как казалось поначалу, кампанию и обеспечить Рейгану победу с подавляющим перевесом голосов. Последовавшее за этим 11 декабря 1980 г. назначение стратега предвыборной кампании директором Центрального разведывательного управления расценивали в США как выражение благодарности Рейгана за одержанный успех.

Несомненно, этот факт имел определенное, но отнюдь не решающее значение. Были и более серьезные мотивы для такого выбора. Во-первых, Кейси выступал как единомышленник нового президента во всем, что касалось существа деятельности и круга задач американской разведки в современных условиях. Он, «поборник сильного ЦРУ», решительно настаивал на его укреплении, на расширении полномочий ведомства, на ограничении контроля над ним со стороны конгресса, особенно в проведении тайных операций.

Во-вторых, со времен войны среди профессионалов за Кейси прочно утвердилась репутация отличного знатока службы шпионажа, умелого организатора крупномасштабных тайных операций. И многим было известно о желании Кейси вернуться к своей «первой любви» — разведке.

Замена директора ЦРУ была прямо связана со стремлением новой администрации активизировать деятельность разведки, сделать ее еще более действенным инструментом глобальной стратегии США.

Второй по значению пост в разведывательной системе США — заместителя директора ЦРУ — по рекомендации печально известного сенатора Б. Голдуотера был отдан адмиралу американских военно-морских сил Роберту Инмену, также крупному профессиональному разведчику, специализировавшемуся в области разведки с 1961 г. Он в 1976 — 1977 гг. был заместителем начальника Разведывательного управления министерства обороны и в июле 1977 г. назначен директором Агентства национальной безопасности — того самого «нервного центра», который располагает многочисленным штатом, большим количеством постов радиотехнической разведки, спутников-шпионов и т. п.

Но в конце апреля 1982 г. стало известно, что адмирал Инмен заменен на посту заместителя директора ЦРУ Джоном Макмэхоном, ветераном ЦРУ, проработавшим в нем более 30 лет и имеющим опыт во всех основных областях разведывательной деятельности. Сообщая об этом, газета «Крисчен сайенс монитор» обращала внимание на то, что отставка адмирала Инмена была встречена почти единодушным неодобрением среди экспертов по делам разведки — представителей обеих политических партий в конгрессе.

Касаясь причин перестановки в руководстве ЦРУ, газета со ссылкой на источники, близкие к американскому конгрессу, писала, что Инмен «оказывал умиротворяющее влияние в решении проблем, связанных с гражданскими правами» и даже будто бы выступал против подписанного президентом Р. Рейганом в декабре 1981 г. исполнительного приказа (по крайне мере, в, том виде, в каком он был представлен Белым домом) о расширении полномочий ЦРУ в проведении тайных операций внутри страны и пытался ограничить его применение на практике8.

Заместителем директора ЦРУ по оперативной части и главой управления тайных операций был назначен по выбору Кейси и с одобрения президента представитель большого бизнеса из штата Нью-Гэмпшир, также один из активных деятелей предвыборной кампании Рейгана, Макс Хьюджел.

Не успел еще остыть накал страстей, вызванный новой расстановкой сил в американской администрации, как разразился очередной скандал из-за обнаружившихся прошлых махинаций, к которым оказался причастен Макс Хыоджел. Газета «Вашингтон пост» 14 июля 1981 г. сообщила, что Хыоджел, являясь в середине 70-х годов главой нью-йоркской фирмы «Бразерз интернэшнл корпорейшн», прибегал к аферам, чтобы искусственно взвинтить на фондовой бирже курс акций своей компании. Стремясь как можно скорее замять скандал, Белый дом в считанные часы после опубликования обвинения решил отделаться от Хьюджела. Ему было предложено подать в отставку, что он и сделал. Однако погасить вспыхнувший скандал не удалось. Напротив, он продолжал разрастаться. Под ударом оказался уже сам шеф ЦРУ. Федеральный судья Нью-Йорка вынес определение, в котором говорилось, что Кейси и некоторые другие совладельцы ныне уже не существующей сельскохозяйственной компании в Новом Орлеане обманным путем присвоили 3,5 млн. долл. Чтобы как-то повлиять на решение судебных инстанций, президент Р. Рейган взял Кейси под свою защиту, заявив, что он по-прежнему доверяет ему и считает, что тот «делает прекрасную работу».

В публичных выступлениях и во время бесед с советниками и членами конгресса Р. Рейган, не скрывая своих планов — лучше приспособить разведку (наряду с военной машиной США) к политическим устремлениям агрессивных кругов империализма, выражал пожелание, чтобы ЦРУ «проводило свои операции более решительно».

Не останавливаясь ни перед чем в своем стремлении не допустить дальнейших прогрессивных изменений в мире, наиболее реакционные и воинственные силы американского империализма посредством ЦРУ — послушного исполнителя их воли — пытаются и дальше вершить самые безрассудные и безответственные дела, ведущие к обострению международной напряженности.