Эта несносная Луиза

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

— Ну же, Спящая Красавица, пора просыпаться. Завтрак на столе, — тихо сказал Люк, целуя Луизу в затылок.

— Отстань, я сплю, — проворчала она с закрытыми глазами и уткнулась в подушку, наслаждаясь ароматом свежего постельного белья. После утреннего занятия любовью Луиза чувствовала себя немного уставшей.

— Не заставляй меня применять силу, — его дыхание щекотало мочку ее уха, и Луиза сладко потянулась.

— Уйди, — она попыталась прогнать его, не открывая глаз.

— Тогда я применяю силу.

Почувствовав, как прогнулся матрас, Луиза открыла глаза. Люк поднял ее на руки. Она схватилась за простыню, пытаясь прикрыться, и отвела пряди волос от глаз. Люк прошагал в центр комнаты.

— Это ни к чему не приведет! Я не голодна.

— Ерунда. Ты умираешь от голода. Ты всегда хочешь есть, — сказал он, смеясь, и усадил ее на стул.

— Я не стану завтракать, не одевшись, — схватив простыню, она повернулась, чтобы лечь в кровать.

— Станешь, — ответил он и лукаво улыбнулся, поднимая крышку над ее тарелкой.

Луиза снова уселась на стул. Она почувствовала пряный аромат ветчины и с тоской посмотрела на приготовленный для нее английский завтрак. Яичница, поджаренные сосиски, томаты на гриле, грибной паштет и ветчина с хрустящей корочкой. Ммм…

В животе у нее заурчало.

— Это нечестно, — простонала она.

— Точно, — произнес он, кладя рядом с ее тарелкой нож и вилку.

Луиза, нахмурившись, смотрела, как Люк наливает ей в бокал свежевыжатый апельсиновый сок. Он выглядел бодро и был одет в отглаженные брюки и футболку. Его волосы были еще влажными после душа. Луиза что-то проворчала, обернула вокруг себя простыню и подоткнула ее в районе лифа.

— Не нужно так корить себя за проигрыш, — сказал он, отдергивая шторы на окне у стола. Полуденные солнечные лучи осветили комнату, и сонливость Луизы прошла.

При взгляде на красивое лицо Люка, освещенное солнцем, сердце ее замерло. Нынешний лорд Бервик был намного привлекательнее любого принца из сказки. Более того, он казался неотразимым с этими чувственными губами, высокими скулами и едва заметной щетиной на подбородке… Луиза почувствовала знакомый трепет в душе, который одолевал ее все три дня, пока они с Люком не стали близки у озера. Все эти летние дни они с ним спорили по любому поводу, начиная от политических пристрастий и заканчивая выяснением, кто с какой стороны кровати будет спать. Люк и Луиза отчаянно флиртовали друг с другом, при любом удобном случае отпускали колкие шуточки и бесчисленное количество раз страстно занимались любовью. Луиза наслаждалась каждой минутой рядом с Люком.

Взяв вилку в руку, она улыбнулась про себя. Нет нужды отрицать свою влюбленность в Люка. Она полюбила самого потрясающего из мужчин на всем свете. Сейчас он сидел напротив нее. Вот он поднял глаза и нахмурился.

— Ешь, — приказал Люк и кивнул на ее тарелку, — а то все остынет.

А еще Луиза поняла, что полюбила самого невыносимого из тиранов.

— Слушаюсь! — с жутким нью-йоркским акцентом произнесла она и наколола кусочек яичницы на вилку. — А ты лучше постригись.

Итак, Луиза наверняка сошла с ума, так как решила, что влюблена в Люка. Однако теперь она хорошо осведомлена о всех его недостатках. В ту первую ночь он показался ей очаровательным принцем, сейчас же все обстояло иначе. Люк упрямец, который с трудом сдерживает желание контролировать всех и вся. Он невероятно самоуверен. Луиза понимала, что жизнь с Люком никогда не будет для нее легкой. Тем не менее, за последние три дня она обнаружила, что под маской непримиримого упрямца скрывается человек, обладающий чувством юмора, и к тому же самый щедрый из любовников. К счастью для нее, все эти сокровища его души хоть изредка, но доставались ей одной.

В любом случае ей не следовало пугаться своих чувств к нему. Она ведь не намерена просить его о снисхождении. Луиза решила подождать, пока Люк первым признается ей в любви. Она была убеждена, что он уже почти готов сделать признание. Ведь последние несколько дней Люк постоянно оказывал ей знаки внимания. Все его поступки говорили о том, какую искреннюю заботу он испытывает по отношению к ней.

Иначе, зачем Люк принес ей сегодня завтрак в постель? Почему он постоянно интересуется, правильный ли образ жизни ведет Луиза? С какой стати водит ее на прогулки по саду, сжимая при этом ее руку в своей ладони и с гордостью рассказывая о том, как сам подбирал растения и разрабатывал дизайн сада? В конце концов, Люк не стал бы заниматься с ней любовью настолько нежно и страстно, будто всякий раз был последним. А однажды он заявил ей, что она единственный важный человек в его жизни…

Луиза понимала, что Люк не осознает, как меняется его характер. И все это из-за его сдержанности, которая была необходима ему в детстве. Именно она помогла ему стать таким, какой он сейчас.

Однако Луиза решила проявить терпение и дождаться решительного шага с его стороны.

Если так можно сказать, в бочке меда была всего одна ложка дегтя. Люк не хотел говорить с Луизой ни о чем, кроме их женитьбы. Он не разговаривал ни о ребенке и его будущем, ни о своих чувствах. Конечно, большинство мужчин частенько не распространяются о своих чувствах до тех пор, пока их об этом не попросишь. Может, подтолкнуть к этому и Люка?

Наблюдая за тем, как он завтракает, Луиза взяла с подноса поджаренный тост. Теперь она знала, насколько сильно влюблена в него, так не пора ли попросить Люка немного рассказать о своих чувствах?

— Знаешь, Люк, — сказала она, намазывая ножом масло на тост, — когда родится наша дочь, тебе придется изменить свой характер. Иначе возникнут проблемы. Маленькие девочки не слушают приказов, которые отдают им их отцы. Поверь мне, я знаю, что говорю.

Луиза подождала, пока Люк заглотнет наживку, но он явно срывался с крючка.

— Ты же выжила, — произнес он, но почему-то очень серьезным тоном.

Луиза нахмурилась.

— Только после того, как мой отец научился…

— Мы можем побеседовать о чем-нибудь другом? — перебил он и посмотрел, наконец, на Луизу в упор.

Она положила тост на стол. Все пошло не так… Вчера она заговорила о ребенке, и Люк мягко, но быстро переменил тему. На этот раз он был еще и резок.

Очевидно, таким путем от Люка ничего не добьешься.

— Почему ты не хочешь говорить о ребенке? — прямо спросила она.

Люк перестал разрезать сосиску.

— Малыш появится через шесть месяцев. Сейчас не о чем говорить, — он сердито посмотрел на нее. — К слову, когда речь заходит о нашей свадьбе, ты единственная, кто отказывается это обсуждать.

Она почувствовала, как екнуло у нее в груди, но решила унять эмоции. Она отлично знала тактику общения Люка.

— Я сообщила тебе, почему не хочу обсуждать нашу свадьбу. Все происходит слишком быстро.

Если бы ты набрался смелости и признался мне в любви, я, возможно, и стала бы обсуждать с тобой нашу свадьбу.

— Нам нужно очень многое решить в отношении ребенка.

Он поднял брови:

— Например?

Зачем только он притворяется таким тупым?

— Ну… — она решила использовать самый традиционный ответ. — Во-первых, как мы его назовем? Выбор имени ребенка очень важен и…

— Мне все равно. Называй его, как хочешь, только не Элвисом, — сказал он настолько резко, что она забеспокоилась сильнее.

Луиза могла бы подумать, что Люк шутит. Вчера они спорили по поводу Элвиса Пресли. Однако сейчас ей было не до смеха.

— А как насчет курсов молодых родителей? — спросила она. — Ты хочешь присутствовать при родах?

Он положил нож и вилку на стол.

— Я не знаю, — осторожно протянул Люк, но по его взгляду Луиза поняла, что он этого не желает.

— Люк, ты пугаешь меня. Ты не хочешь этого ребенка?

Люк сглотнул, пытаясь унять раздражение и чувство вины. Зачем разговаривать об этом прямо сейчас? С какой стати Луиза затеяла это обсуждение?

После их близости у озера все шло просто замечательно. Луиза подходила Люку как ни одна женщина. Ее остроумие и осведомленность во многих вопросах делали ее отличной собеседницей и оппонентом в спорах. За последние несколько дней Люк смеялся столько, сколько не смеялся, казалось, за всю жизнь. Но лучше всего были их сексуальные отношения. Никогда еще близость с женщиной не доставляла ему столько удовлетворения. Люк был требовательным любовником, но Луиза отвечала всем его требованиям.

Прошло уже несколько дней, но Люк нисколько не устал от ее общества. Однако он вовсе не хотел, чтобы Луиза или их ребенок значили для него слишком много. Он отлично знал, что это такое — зависимость от другого человека, и решил, что никогда больше не унизится до подобных отношений.

Взяв Луизу за руку, которую она сжала в кулак, он заставил ее разжать пальцы.

— Луиза, милая, расслабься. Я, конечно же, хочу этого ребенка.

Почему он должен все это сейчас ей объяснять? Ведь он же сделал ей предложение стать его женой. Каких еще подтверждений она хочет?

— Только во всей этой возне по поводу ребенка от меня будет мало толку, — осторожно сказал он. — Я уверен, что ты отлично справишься без меня.

— Без тебя? — уныло переспросила она.

Луиза больше не казалась настороженной, она выглядела испуганной. Люк явно не намерен извиняться перед ней за свои жестокие слова.

В их отношениях всегда будет присутствовать некая граница, и Луиза должна это понять прямо сейчас. Только почему Люк все никак не решится признаться ей в этом?

Он изо всех сил старался снова обрести уверенность и некую отстраненность, которые помогали ему в прошлом. Пока их с Луизой отношения не дошли до критической точки, нужно все ей объяснить.

— Я уверен, что из тебя выйдет отличная мать, Луиза. Мое присутствие на твоих родах не обязательно, — произнес он намного резче, чем хотел.

Луиза уставилась на Люка. Теплые солнечные лучи согревали ее плечи, но в душе у нее царил холод. Вкусный завтрак внезапно показался ей отвратительным. Неужели Люк не шутит? Он, в самом деле, решил отстраниться от воспитания их ребенка?

Выражение его лица было непроницаемым. Люк выглядел очень сдержанным. Луиза едва узнавала его сейчас. Где тот мужчина, который нежно обнимал ее, дразнил, смешил, страстно занимался любовью? Где тот волшебник, который превратил Хавенсмир в прекрасный, уютный дом?

Где тот человек, которого она полюбила? Ведь влюбленный мужчина просто обязан любить ребенка от любимой женщины!

— Нет, ты понадобишься мне во время родов, — как-то тупо промямлила она, не понимая, зачем объясняет ему столь очевидное. — Как ты мог подумать, что будешь не нужен мне? Ты предложил мне стать твоей женой, Люк. Зачем ты это сделал, если не намерен принимать никакого участия в жизни ребенка?

— Я не понимаю, в чем проблема, — натянутым тоном произнес он, явно защищаясь.

— Поженившись, мы будем жить вместе. Разве ты сможешь игнорировать своего ребенка? — Луиза слышала отчаяние в своем голосе и ненавидела себя за это. Однако как еще она могла реагировать? Неужели Люк не понимает, что ведет себя сейчас ужасно?

Казалось, он какое-то время обдумывает ее слова.

— Я понимаю тебя, — сказал Люк, но, едва она вздохнула с облегчением, равнодушно продолжил: — Скорее всего, мы не будем жить вместе постоянно. — Он погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони, но Луиза едва заметила это. — Я, конечно же, стану тебя навещать, — сказал он. — Я намерен купить тебе дом, где ты будешь жить вместе с ребенком. Но, если я буду жить с вами, это все усложнит. И все проблемы начнутся с его рождением.

— Усложнит?! — Ее пальцы онемели. Луиза высвободила руку из его ладони. Она скрестила руки на груди, засунув ладони под мышки, внезапно почувствовав себя невероятно уязвимой. Люк не хочет жить с ней и ребенком? Луизе казалось, будто она видит сон. Неужели она совершила ужасную ошибку? Получается, что она не поняла намерений Люка насчет себя и ее ребенка. — Ты хочешь сделать меня своей любовницей? — тупо спросила Луиза.

— Как ты можешь быть моей любовницей, если мы поженимся? — раздраженно бросил он.

— Тогда с какой стати тебе вообще на мне жениться? — проговорила она, и слезы подступили к ее глазам. — Ты ведь не хочешь быть рядом со мной и нашим ребенком…

По щеке Луизы покатилась одинокая слеза.

— Луиза, ради бога, зачем плакать? Ты отлично понимаешь, зачем я хочу жениться на тебе. Я не желаю, чтобы мой ребенок был незаконнорожденным.

Луиза сдержала всхлипывания и прижала пальцы к губам. Она чувствовала себя законченной дурой. Люк совсем не любит ее. Но ужаснее всего то, что он не хочет любить их будущего ребенка.

Взявшись за простыню, Луиза заставила себя подняться со стула. Ее сердце болело настолько сильно, что она едва могла дышать.

— Я должна ехать домой, — отчеканила она и поспешила в ванную комнату.

Не успела Луиза сделать и двух шагов, как Люк схватил ее и развернул к себе лицом.

— Что с тобой?

— Не прикасайся ко мне! — рявкнула она, пытаясь за маской злобы прикрыть свое разочарование.

— Хорошо, — произнес он, отдернув от нее руки с таким видом, будто дотронулся до открытого пламени. — Я не стану прикасаться к тебе, если ты скажешь, отчего так расстроилась. Неужели ты не понимаешь, что я предложил лучшее для всех нас решение?

Луиза вытерла слезы со щек, не желая, чтобы Люк видел ее слабость. В конце концов, у нее тоже есть гордость.

— Почему ты спал со мной, Люк? Ответь мне.

Он нахмурился:

— Ты отлично знаешь, почему.

— Вообще-то нет, — она плотнее обернула вокруг себя простыню, стянула ее туже и свела колени, чтобы унять дрожь в ногах. — Ты считал меня очень соблазнительной? Или таким способом решил убедить меня принять твое своеобразное предложение стать твоей женой?

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — жестко сказал он, и в его взгляде промелькнула угроза. — Наш брак соединит нас с тобой юридически, — взяв девушку за руку, он притянул ее к себе. — И я намерен воспользоваться всеми правами супруга.

Луиза отстранилась от него.

— О каком супружестве идет речь, если мы даже не любим друг друга?! У нас нет совместного будущего.

Какое-то мгновение Люк выглядел так, будто получил пощечину, но затем тихо рассмеялся.

— Кому нужна эта твоя любовь? — спросил он с таким равнодушным взглядом, что Луиза вздрогнула. — Мы сейчас обсуждаем незапланированную беременность, а также двух людей, которых страстно влечет друг к другу. Ни мне, ни тебе не нужна любовь.

Луиза потерла свои плечи ладонями, чувствуя, что замерзает. Все ее надежды и мечты пошли прахом…

— К сожалению, в этом ты ошибаешься. Мне любовь нужна, — по ее щекам снова покатились слезы, но на этот раз она не вытирала их. — Для тебя все происходящее было лишь игрой, так? — прямо спросила Луиза. Все было очевидно. Люк воспользовался ее романтическим настроем, чувствами, а она позволила ему завладеть ее сердцем. На смену злости к Луизе пришли сожаление и жалость. — Ты привык всегда выигрывать, Люк, верно? Жаль, что ты никогда не задумываешься о том, какие средства используешь, чтобы достичь своей цели.

Люк пытался подавить охвативший его страх, когда услышал печаль в голосе Луизы.

— Это неправда, — его голос надломился. Откашлявшись, он продолжил: — Я никогда не говорил, что хочу от тебя чего-то большего, нежели сексуальная близость. Я был с тобой честен.

Говоря это, Люк понимал, что лжет самому себе.

— Ты прав, — сказала Луиза настолько решительно, что он запаниковал сильнее. — Ты ни разу не сказал, что хочешь от меня чего-то большего, нежели секс. Я полагаю, ты играл честно. Но проблема в том, что я перестала играть много дней назад, когда совершила глупую ошибку, влюбившись в тебя.

Люк непроизвольно вздрогнул. Луиза оказалась не первой женщиной, признававшейся ему в любви, однако на этот раз в груди Люка екнуло. Отговорки, которыми он всегда одаривал влюбленных в него женщин, сейчас почему-то не приходили ему на ум. Следовало снова повторить, что любовь для него не важна. Люк был уверен, что сможет прожить без этого чувства. Но в горле Люка словно стоял ком. Он не мог произнести ни слова.

— Знаешь, что самое смешное? — прошептала она. — Ты продолжал играть, еще не зная, что уже выиграл.

Это тихое признание, столь нехарактерное для Луизы, подействовало на него сильнее всего. Он замер и лишь молча смотрел ей вслед. Возможно, сейчас она выглядела глупо, обернутая в простыню, но двигалась с грациозностью и величественностью Клеопатры, поднимающейся на свой корабль. Плечи Луизы были настолько напряжены, что резко контрастировали с мягкими контурами ее спины.

— Я вызову такси, которое отвезет меня на железнодорожную станцию, — сказала она, не оборачиваясь. — Будет лучше, если мы больше не увидимся.

Услышав, как Луиза поворачивает ключ в двери ванной комнаты, Люк запаниковал. Звук закрываемого замка пробудил в нем воспоминание, вызвав в душе чувство отчаяния. Люк сделал пару неуверенных шагов в сторону ванной. Он понимал, что не должен отпускать Луизу. Он хотел, чтобы она осталась. Однако внезапно нахлынувшие, самые отвратительные воспоминания из детства заставили Люка замереть на месте.

…Вот он сидит, испуганный и молчаливый, в кабинете Бервика, поджав ноги, а по его спине течет пот. Про себя он умоляет Бервика относиться к нему помягче.

— Смотри на меня, парень!

Услышав этот окрик, Люк резко поворачивает голову и видит холодные, серые глаза отца…

Люк отмахнулся от воспоминаний, решив не поддаваться печальному настроению. Нахлынувшая злость переросла в душевную боль. Как Луиза осмелилась так поступить с ним?! Зачем она заставила его чувствовать то, о чем хотелось забыть? Ведь она требует от него того, что ему не нужно.

Пронесшись по комнате, он подскочил к двери ванной комнаты и ударил в нее кулаком.

— Ты никуда не уедешь! — прокричал он через дверь. Ответа не последовало. — Я дам тебе время на то, чтобы одеться. Приходи в мой кабинет, где мы все обсудим.

Конечно, он не имеет никакого права противостоять Луизе. Теперь каждый его поступок грозит тяжелыми последствиями. Но она просила его о том, чего он не мог дать ей. И Люк не был в этом виноват. И всему виной сама Луиза, ведь именно она затеяла всю эту возню с чувствами!

А это означало, что смириться со сложившейся ситуацией придется самой Луизе.

Луиза тяжело опустилась на пол ванной комнаты, слыша удары кулаком в дверь и крики Люка с требованием явиться в его кабинет. Она обхватила ладонями колени, понимая, что вернулась сейчас к тому же, с чего начала три месяца назад. Ведь именно тогда она влюбилась в Люка. Но на этот раз Луиза не позволит себе лить из-за него слезы. Она сдержала всхлипывания, слыша, как Люк уходит из комнаты.

Закрыв живот дрожащими руками, она погладила его.

— Не беспокойся, — прошептала она еще не рожденному ребенку. — Пусть он не любит тебя. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы моей любви хватило на двоих.