Это (не) ваша дочь, господин маг

Глава 2

Фоэрт Кан

Взял старое заявление и демонстративно начал размахивать им в воздухе.

– С таким постулатом только научную теорию доказывать, – смял в комок и выбросил в урну. – Пишите уже, – поторапливаю удивлённую леди.

Молча кивает и берётся за перо.

Даже не верится, что она едва не грохнулась в обморок в моём присутствии. Настолько впечатлилась мной? Так разволновалась, что дело будет вести другой законник?

Впрочем, я об этом сразу забываю, когда наблюдаю, как длинные изогнутые ресницы опускаются, пряча в туманно-голубых глазах появившуюся растерянность. Непонятное смутное чувство тяжелеет горячим осадком в груди. На миг кажется, что в этой женщине есть что-то неуловимо знакомое. Может, я встречал её когда-то ранее, или нет?

Или да?

Склоняю голову, прищуриваю взгляд, продолжаю разглядывать её более пристально.

С родом Ридвон я если и пересекался, то только на совместных торжествах. Я помню всех в лицо, но они всё реже появлялись на людях из-за банкротства.

«Торжествах…»

Будто откуда-то из глубины раздаётся музыка и…

На губы сама по себе наползает улыбка. Это был маскарад во дворце О-Деверс. Было в тёмном углу, за тяжёлыми балдахинами, под шум празднующих и музыки. Её лицо скрывала чёрная маска из кружева. Были лишь ощущения… чувствовал жаркие нежные губы, гибкие бёдра, обнимал узкую талию,ощущал шёлк волос. Пряный мятный вкус мягких губ и… вожделенную горячую тесноту.

И это она?

Ридвон сосредоточенно пишет новое заявление, но я замечаю, как подрагивают её пальцы под моим пристальным взглядом. Адалин Ридвон… Знатная на тот момент аристократка, которая не смогла противостоять моему напору и сохранить свою невинность?

Ридвон заканчивает и откладывает перо, продолжая упорно избегать моего взгляда. Я беру у неё лист и кладу в папку.

– И что теперь? – спрашивает неожиданно и решительно.

– Где вы сейчас остановились?

Она раздумывает всего лишь секунду.

– На Уил-Вит, – отвечает с сомнением в голосе.

– Прекрасно. Послезавтра я жду вас в это же время у “Синего бархата”.

Едва сдерживаюсь от собственной ухмылки, когда розовые губы леди размыкаются в изумлении, а в глазах взрывается такой каскад смешанных чувств – наблюдать это одно удовольствие. Всем известно, что “Синий бархат” – это публичный дом.

– Что? – выдыхает она после долгой паузы. – Я не понимаю, господин.

Кладу локти на стол, смыкаю пальцы в замок поверх папки и убеждённо смотрю ей в глаза.

– А что непонятного, госпожа Ридвон? Неужели рассчитывали получить невозможное так легко? Ваша усадьба уже несколько лет в руках Магрит Ридвон, она супруга вашего отца, и сейчас закон на её стороне. Придётся немного подвигаться, попотеть, чтобы получить желаемое.

Не знаю, какими усилиями ей удаётся сдержать невозмутимый вид. Её смятение выдают лишь подрагивающие крылья носа и расширившиеся от ужаса зрачки.

Моя любимая игра – проверка на испорченность.

Всё-таки иногда неплохо поработать обычным законником – отличный способ расслабиться. Но, конечно, в случае, когда попадаются такие, как леди Ридвон. В ней определённо есть что-то притягательное.

– Это всё? – спрашивает, в то время как взгляд становится всё холоднее, почти покрывается льдом, а подбородок твёрдо выдвигается вперёд. Она пытается сохранить чувство достоинства.

– Да. Пока всё.

– Я могу идти?

– Можете.

Она резко поднимается, будто всё это время сидела на раскалённых углях. Мой взгляд непроизвольно оценивает ее формы. То, как её грудь волнующе вздымается, а острые вершинки пленительно проступают сквозь одежду. Ощущаю как твёрдость, стеснённая в штанах, больно упирается в ткань.

Пожалуй, отдых мне действительно нужен, собственная игра оборачивается против меня.

Леди Ридвон резко разворачивается и идёт к выходу, демонстрируя изгиб спины и холмики ниже поясницы. Одобрительно приподнимаю бровь.

Не успевает дойти до порога, как дверь резко распахивается, внутрь влетает взъерошенный охранник.

– Леди, это ваш… – охранник запинается. – Простите господин, – кланяется, увидев за столом меня.

– Что там?

– Там ребёнок!! Девочка вышла на балкон и забралась на парапет!

Ридвон мгновение стоит без движения, видимо, не в состоянии осмыслить услышанное.

«Ребёнок и парапет» – щёлкнули в моей голове слова, как спусковой механизм.

Чёрт! Вскакиваю с кресла и быстро шагаю к двери.

– Нет! – бросается Ридвон, опережая меня и отталкивая охранника.

В коридоре уже суматоха. Сбежались все, кто здесь работал.

– Двери заперты! Нужно разбить! – выкрикивает кто-то из толпы.

– Стоять, – выхватываю едва уже не летевший в стекло стул из рук одного из законников. Отбрасываю в сторону и хватаю идиота за грудки, – напугаешь её, – толкаю его.

Рассчитывать, что кто-то проявит смекалку, не стоит. Обычный отдел по судебным разбирательствам, разумеется с артефактами, а уж тем более с магией, никто из них не владеет.

– Кери! – кричит Ридвон, бьётся в прочное стекло двустворчатой балконной двери, начинает безуспешно стучать по нему, но девочка не реагирует, продолжая стоять на краю. Одно неосторожное движение и… – Кери, открой, слышишь! Открой немедленно! Кери!!

– Отойдите, – беру её за плечи и отодвигаю в сторону.

– Кери! Там моя дочь! Отпустите! – вырывается.

Закатываю глаза, быстро считаю до трёх.

– Я открою дверь, не мешайте только, – убедительно смотрю в до смерти напуганное лицо. Голубые глаза отражают огненные жерла моих радужек. Кажется, это её ещё больше пугает и Ридвон попусту на время замирает.

Не теряя времени хватаюсь за массивные изогнутые ручки. Знакомый жар растекается по венам быстро и уже вскоре пальцы ощущают мягкость расплавленного металла. Он стёк по двери, оставляя черные полосы. Локтем толкнул двери и вырвался на балкон.

Порыв холодного от дождя ветра ударил в лицо, растрепал яркие волосы девочки. Она продолжает стоять ко мне спиной не двигаясь. Измеряю расстояние – слишком далеко, чтобы схватить ее. Шагаю бесшумно.

Она в этот миг посмотрела вниз, будто увидела там что-то интересное.

Я почти рядом.

Она наклоняется сильнее и… теряет равновесие.

– Чёрт! – бросаюсь к парапету и ловлю её на лету. Развернулся вокруг своей оси, возвращаю ребёнка в безопасное место.

Девочка не двигается, смотрит удивлёнными глазами, её лицо слишком бледное, волосы разлохматились из-за ветра.

В груди тяжёлым камнем бъётся сердце. Проклятье! Она и в самом деле могла сорваться.

– Зачем ты сюда забралась? – осторожно спрашиваю. – Что ты там увидела?

Кери, так называла её Ридвон, вдруг нахмурилась, а потом виновато опустила взгляд и продолжила молчать.

Прекрасно, до этого ты была довольно разговорчивой. Осматриваю её, убеждаюсь, что никаких повреждений на ней нет. Но взгляд цепляется за побрякушку на шее. Небольшой золотой кулон в форме капли поблёскивает в вороте кофточки.

– Красивый медальон, – говорю, отвлекая.

Девочка вскидывает взгляд, испуг улетучивается и вместо него разгорается живой интерес.

– Это мамино.

Приподнимаю бровь. Любопытно.

– Кери! – раздаётся крик сзади.

Ридвон подлетает и почти вырывает свою дочь, которую я всё ещё держу в руках.

– Кери, ты в порядке? – гладит её судорожно по голове, прижимая к груди. – Девочка моя, как же так? Испугалась, родная? Как же так?

Отворачиваюсь и смотрю вниз за парапет. Пятый этаж, довольно высоко. Вспоминаю этот пристальный гипнотический взгляд… Что она там увидела?

Наклоняюсь сильнее. Кроме террасы, деревьев и цветочных клумб не замечаю ничего подозрительного. Отстраняюсь, отряхиваю ладони от влаги.

– Что с ней? Вы показывали её лекарю? – перебиваю беспрерывные всхлипы матери.

– Что? – хлопает она ресницами, с которых срываются капельки слёз.

– Почему она залезла сюда?

Бледное лицо Адалин каменеет.

– Это не ваше дело, – жёстко выпаливает, сжимая трясущимися руками девочку так, будто я покушаюсь на их жизни.

– Вы правы, – отвечаю и шагаю в сторону двери, собираюсь вернутся к своим делам, но её слова оставляют какую-то оскомину в скулах.

– Подождите, – задерживает Ридвон.

Я оборачиваюсь.

– Спасибо вам, – хрипло шепчет.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Дольше, чем я могу допустить с другими.

– Мама, плости, я не хотела, – тихо шепчет девочка и гладит по щеке все еще плачущую маму. Ридвон прерывает зрительный контакт и улыбается ребёнку в ответ, но это улыбка кажется вымученной.

Я разворачиваюсь и возвращаюсь в здание.

В кабинет мне, конечно, не дали пройти, волочились за мной по коридору.

– Господин Кан, вы невероятны!

– Господин Кан, как вы это сделали?

– Господин Кан, вы спаситель!

Круто разворачиваюсь.

– Так! – зычно выкрикиваю. – Всем работать!

Кажется это подействовало и приставучие законники отстали, продолжая обсуждать произошедшее между собой.

Я жестом подозвал охранника.

– Да, господин, – кланяется.

– Сделайте дверь. И… позаботьтесь о той леди, проводите её.

– Слушаюсь, господин.

Вернулся в кабинет, где оставил папку с прошением. Вынул салфетки и вытер испачканные пальцы. Жадно втянул в себя цветочный аромат, который ещё оставался здесь. Адалин Ридвон. Адалин…

Когда это было? Около пяти лет назад, уже столько времени прошло, а я помню все детали, как будто это было вчера.

На тот момент ходили слухи, что она была помолвлена, в то время как её отец взял в жёны Бартон, чтобы хоть как-то держаться на плаву.

Нет, она совсем не похожа на ту страстную незнакомку.

Взяв папку, отправился в свой кабинет, поднимаясь в другое крыло. Бросил папку на стол и сел в кресло, намереваясь изучить дело подробно.

– Будто у меня других дел нет, – хмыкнул.

Поднял глаза, когда в кабинете стало немного темнее. Отложил бумаги и потянулся, заведя руки за голову, сцепив пальцы в замок, начал раскачиваться в кресле. Все документы Бартон в порядке, комар носа не подточит. Только непонятно одно: почему господин Хастор Ридвон лишил дочь наследства, даже её малую толику? Конечно сложившаяся вокруг него репутация желает оставлять лучшего, но Адалин – его единственная дочь.

Я замер. В голову пришла хорошая мысль. Нужно поговорить об этом семействе с отцом.

– Да, так и сделаю, – поднимаюсь и мрачно смотрю в окно, за которым непроглядная стена ливня.

Ненавижу дождь. Выходить на улицу мне не хочется. Разворачиваюсь и движением руки призываю тьму, которая раскрывает передо мной ход. Ступаю в него. Лёгкая вибрация и давление приносит дискомфорт, но зато я вышел сразу в холл своего дома, и не одна капля не попала на мои волосы.

Зажигаю свет, скидываю верхнюю одежду, и иду на кухню. Я не держал у себя домработницу и уж тем более не доверял никому приготовление пищи. На готовку ушло около часа. Насытившись, поднялся в ванную комнату. И только после душа отправился в свою комнату, бросив полотенце на кровать, подошёл к тайнику, заученным движением открыл его и достал нужную коробку, вытряхнул на стол всё содержимое. Нашёл нужное, взял в руки.

Золотая серьга в форме капли. Точно такая же, как на шеи Кери в виде подвески.

И снова эта музыка, дикие страстные поцелуи в темноте, гибкое тело в моих руках, я скольжу по её шее губами, тонкие пальцы впиваются в мои плечи, а я чувствую боль от настоящего, как шторм, желания. Дикого, необузданного. Глухие стоны и оглушающий взрыв удовольствия, который на время забирает у меня все силы, даёт возможность ускользнуть ей. Я приходил в себя, оставшись стоять, опираясь рукой о стену. Сбивчиво дыша, слышал, как сердце колотится во всём теле. Смотрю перед собой. И вижу на полу у стены блеск – серьга, которую она потеряла…

Возвращаюсь мыслями в комнату.

Серьга таинственно поблескивает в полумраке.

Сжимаю её в кулаке.

Или это не её?

Нет, ерунда какая-то, таких украшений полно, если это, конечно, не реликвия, которую можно проверить у ювелира.

На миг застопорился на этой мысли и медленно поднял взгляд, сталкиваясь со своим отражением в окне. Мокрые волосы скрывают в черноте глаз пляшущих бесов.

– Почему я раньше не догадался?

Спал я отвратительно. Проснувшись, не мог сразу подняться, давящая тяжесть в теле приковывала к постели. Сделав над собой усилие заставил себя встать. Сел в кровати.

– Чёрт, – сомкнул с силой веки, почувствовал, как закружилась голова. – Что за…

Откинул одеяло и спустил ноги, свесил голову. Широко зевнув, встал и побрёл в ванную комнату. Но даже холодный душ не помог взбодриться, голова разболелась ещё больше. Такой упадок сил мог быть только при контакте с тьмой.

Всё-таки не нужно было её вчера использовать, а выйти под ливень. Облачившись в костюм, поправил галстук, убедился, что выгляжу безупречно.

Не считая, конечно, головной боли и ноющего плеча, старая рана всегда давала о себе знать, когда соприкасался с тьмой, будь она неладна. Помассировав плечо, взял приготовленный футляр с серьгой и покинул замок.

До родительской усадьбы Толфурд ехать не далеко и всё же ненавижу поездки в машине или повозках – это так долго, утомительно и всегда навевает сон. По дороге заехал к знакомому известному, во всей столице, ювелиру.

– Добрый день господин Кан! Какая честь что пожаловали ко мне, – поклонился мужчина за пятьдесят в коричневом костюме в клеточку.

– Взгляни на это, – достаю футляр.

Ювелир заинтересованно открывает его и извлекает украшение.

– Сколько хотите за неё?

– С дуба рухнул. У меня достаточно денег чтобы сдавать золото. Проверь, может ли это изделие принадлежать к какой-нибудь коллекции.

Кьерс понимающе кивнул и, взяв окуляр, прошёл к столику, подставляя серьгу под свет лампы. Он долго её рассматривал. Я терпеливо выдохнул и скучающе начал осматривать застеклённые стеллажи, со сверкающими драгоценными камнями.

– Господин, украшение имеет характерную выточку из чистого розового золота.

Я насторожился.

– Можешь узнать кто делал это изделие и для кого?

Ювелир почесал низкий лоб с глубокими залысинами.

– Это будет трудно.

Положил на стол пачку денег.

– Этого достаточно?

Ювелир быстро закивал, будто я могу передумать. Потянулся, чтобы взять плату, я перехватил его руку.

– Когда мне прийти?

– Я постараюсь выяснить как можно быстрее, господин Кан, в ближайшие дни.

Я выпустил руку.

– Рад вашему визиту, господин Кан, – пролебезил Кьерс.

Звон колокольчика оповестил, что в ювелирную вошли две женщины. Они перестали разговаривать, когда заметили меня. Я, бросив взгляд на Кьерса, дал ему понять, что скоро вернусь.

Разворачиваюсь и направляюсь к двери, приветствуя дам почтительным кивком, не задерживаясь иду к двери, слышу хихиканье и обрывки слов.

– Какой мужчина?!

– Настоящий красавчик!

– Господин Кан не женат…

– Такого господина не так просто покорить…

Закатываю глаза. Слышу каждый раз одно и то же, с некоторого времени стали страшно злить подобные разговоры обо мне. Берусь за ручку и открываю дверь. Выхожу.

– Чёрт, – чертыхаюсь, когда наступаю в лужу, обрызгивая обувь.

Сажусь в машину.

– Вперёд, – командую водителю.

К счастью, я застал дома отца.

– Фоэрт, не ожидал тебя сегодня в гости, – отец приблизился, я протянул руку для пожатия и застыл, когда пятерня отца разлохматила мне волосы. – Рад тебя видеть.

– Да, и я рад, – убираю с глаз растрёпанные пряди. Похоже эту его привычку не искоренить.

– Проходи.

Мой отец, Хорбен Кан, глава судебного ордена Эферфолда. Правда сейчас он в отпуске. Проводил время дома, отменил все поездки на острова, куда так любила ездить мама. Неделю назад у неё прихватило сердце, и он вынужден был остаться с ней.

– Как мама? – спрашиваю, когда мы рассаживаемся по креслам.

– Уже лучше, лекари советовали ей больше покоя и отдыха. Сейчас она прилегла.

– Тогда не говори ей, что я приезжал, она расстроится.

– Разумеется.

Слуга принёс горячего чая, поклонившись, сразу удалился.

– Как тебе на новом месте, – поинтересовался отец, делая глоток. – Если нужна моя помощь – только скажи.

Я стиснул зубы и задумался, что ответить. Моё повышение, разумеется, принесло мне много преимуществ. Но то, с чем я сейчас работаю, вымотало меня до истощения. Отцу, конечно, сказать я этого не мог. Я и так много обязан ему, хоть и всегда старался обходится без его помощи.

– Всё нормально, я справляюсь, – заверил твёрдо.

– Хорошо.

– Отец, ты знал Гастора Ридвон?

Хорбен отставил чашку и сцепил пальцы в замок, он всегда так делал, когда собирался рассказывать долгую историю.

– Подробно не могу тебе о нём рассказать, Гастор всегда был не слишком открытым и публичной фигурой. А теперь он разорившийся банкир. Ридвон быстро рос во время руководства его отца Роу Ридвона и занял вершину. Но когда его сын взял в свои руки состояние, вскоре банк быстро рухнул. И вместо того, чтобы залечь на дно, Гастор пошёл не тем путём – погряз в долгах. Я слышал, что, если бы не наследство его дочери, которое оставил ей её дед, Роу Ридвон, они бы совсем разорились.

– А что ты знаешь о Роу?

– О, это был выдающийся человек, лидер и дипломат, основавший целую структуру в банковской сфере. За ним тянулись многие. Жаль, что Гастор не потянул и разрушил всё…, – задумчиво произнес отец. – Их золотое время прошло.

– Ты был с ним лично знаком? – возвращаюсь к разговору.

– Разумеется, я вёл его документацию. Помимо лидерских качеств, он закоренелый семьянин. Правда его личная жизнь почему-то не складывалась, он часто ссорился с сыном, а вот свою внучку безумно любил. Всегда о ней говорил. Кажется, её звали…, – отец нахмурил брови, сделав попытку вспомнить ее имя.

– Адалин.

– Верно, Адалин. Так и есть. Постой, а ты знаком с ней?

Я смотрю на отца и откидываюсь на спинку кресла.

– Да так… наслышан…, – отвечаю уклончиво.

– Давно о ней ничего не слышно. Бедняжка, ей многое пришлось пережить, она была вынуждена уехать после скандала с семейством Вилсонов, но во всём виноват Гастор. Если был бы жив её дед, подобрал бы для неё лучшего в мужья. Гастор, к сожалению, дал согласие на брак с Таронсом Вилсоном, повесой и гулякой.

Я ловлю себя на том, что слушаю с пристальным вниманием, сжимая ручку чашки в пальцах до белых костяшек.

– Хорошо, что их свадьба сорвалась, – завершает рассказ отец и рассеивает сомнения. – И у неё не было выбора, Таронсон не против отказа от Ридвонов, сделал всё, чтобы очернить репутацию девушки.

Всё верно. Нигде в документах не упоминалось что она была замужем. Но, если свадьбы не было, как же её дочь, ведь по времени всё сходилось?

– А почему ты о них заговорил? – выдёргивает меня из мыслей отец.

– А… на работе законники подняли дело о Гасторсе Ридвоне и мне стало интересно. Я ведь тоже помнил всю эту историю с банкротством именитой семьи, – непринуждённо отпиваю крепкий чай.

Мы помолчали. Я помассировал переносицу, морщась от всё больше разболевшейся головы, совсем не подозревая, что отец за мной наблюдает.

– Фоэрт, ты опять?

Я поднимаю голову и удивлённо приподнимаю брови, делая вид что ничего не понимаю.

– Что? Ты о чём?

Он поднял свою чашку.

– Ясно же о чём. Ты её использовал, тьму?

Прикрываю веки, понимая, что скрывать бессмысленно.

– Ты же прекрасно знаешь, что она на тебя влияет пагубно. Фоэрт, ты взрослый мужчина, хватит уже вести себя, как ребенок, – тон отца с каждым словом становится всё резче, заставляя меня морщиться еще больше и тереть пальцами раковину уха.

– Ладно-ладно, давай не будем, обещаю это было в последний раз, просто вчера был такой ливень и…

– Ты меня с ума сведёшь, нельзя быть таким легкомысленным. Она не игрушка.

Опустил взгляд, ещё долго слушал нотацию Хорбена Кана. Вот, блин.

Толфурд я покинул только через час, спешил домой. Отец так прочистил голову, что удивительным образом боль улетучилась, но вместо неё накатила усталость. Всё, о чём я мечтал, это продолжить вечер лёжа на кровати, только я не предположил, что дома меня ждёт очередной сюрприз.

На крыльце меня ожидали три женщины.

Нехорошее предчувствие поднялось из глубины. Впрочем, оно тревожило ещё утром. Под стеной вновь зарядившего дождя я не выпускал из-под взгляда женскую фигуру в синим дорожном костюме с пышной юбкой. Ее чёрные волосы были собраны в причёску под модную в этом сезоне шляпку. Леди Паулина Лансет. Моя кузина.

Сомкнул губы, выдыхая через нос. Что за день сегодня? Лучше бы задержался у отца. Тогда столкновения не произошло бы. Подождав ещё, я открыл дверь и вышел, раскрыв зонт, поднялся по лестнице.

– Я думала, что не дождусь вас, господин Кан, – улыбнулась Паулина, протягивая руку в чёрной кружевной перчатке.

Я посмотрел на лужи, бурлящие пузырями, и сжал тонкую руку в своей, чуть пожал. Служанка, та, что самая старшая, цепко впилась в меня взглядом, раздув ноздри, увидев в этом приветствии наверняка небрежность. Отчасти это было так, не буду пытаться это скрыть, зная, что из-под её взгляда не ускользнёт ни один мой мой жест.

– Не слишком подходящая погода для прогулок, леди Лансет, – выпустил кисть Паулины и шагнул под козырёк, складывая зонт.

С недавних пор Паулина всё время появляется в поле моего зрения. Поначалу считал это случайностью, но потом понял, что это не так. В семье Лансетов случайностей не бывают: только расчёт, выверенный план и жажда лучшего. В общем-то неплохие качества для ведущего знатного рода, если бы не одно маленькое «но»: не слишком хотелось, чтобы напротив моей фамилии встала очередная галочка, даже, если госпожа имеет красивую мордашку и безупречное изящное тело. Хотя нет, один изъян всё же имелся – слишком маленькая ростом – не в моем вкусе.

– Но вы же не оставите леди под дождём, не напоив чашкой горячего чая?

– Господин Рональд Лансет не против вашего визита? – интересуюсь.

Паулина засмеялась.

– Мой отец спокоен на этот счёт, но не слишком льстите себе, господин Кан, думая, что я намеренно решила посетить вас лично. У нас действительно беда: наша машина сломалась и требует ремонта. Так получилось, что ближайшее место, где бы мы могли остановиться, – Вигфор, ваш замок.

Я смотрю в сторону внутреннего двора, – туда, где припаркована машина и возвращаю взгляд на леди, открываю дверь, пропуская женскую делегацию внутрь замка.

– Я вызову вам новую машину, – кладу зонт на полку и скидываю верхнюю одежду, в то время как Паулина уже прошла в холл.

– Вы очень любезны, господин Кан, мне действительно неудобно вас стеснять, – карие глаза откровенно насмешливо сверкают. Паулина отрывает от меня магнетический взгляд и бесцельно осматривает холл. Скрытый флирт выдают её изящные движения, интонацию в голосе, – он считывается моей чувствительной, с особенными импульсами, кожей. Её служанки ничего не подозревают: они не сводят с меня надзирательного взгляда, хотя стоит перевести внимание на объект провокации. Но, конечно, они уверены, что Паулина, разумеется, скромная порядочная леди.

Смеюсь над своими мыслями.

– Как вы обходитесь до сих пор без прислуги?

– Очень просто. Дома я бываю мало.

– И всё-таки? – задаёт вопрос и поворачивается к служанке, отдаёт приказ, – Молли, пойди завари чай, если вы не против, господин Кан.

– Не против, – улыбаюсь, ожидая то, как легко Паулина сейчас раздаст прислугам обязанности, чтобы остаться наедине со мной. Я знал каждый её последующий шаг, напоминая себе о том, что молодая леди любит интрижки.

– Ох, я совсем забыла! – всполошилась она, всплеснув руками, – забыла забрать из машины свой ридикюль. Кларис, будь добра, принеси мне его, – слёзно попросила старшую служанку.

Через минуту мы остались в холле одни.

– Вы сказали, что вызовите новую машину – напоминает.

– Телефон в кабинете, – говорю, понимая на что она намекает.

– У вас в доме слишком мрачно и страшно оставаться одной. Позвольте пойти с вами.

Я смотрю на неё, догадываясь о ее намерениях.

– Думаю, вам лучше подождать здесь.

В глазах девушки мелькнуло разочарование.

– Тогда не оставляйте меня одну, давайте дождёмся Кларис.

– Хорошо, – я разворачиваюсь и сажусь в кресло.

Удивление девушки сменилось на кривую усмешку. Она разместилась на диване.

– Мне известно, что вы сейчас занимаетесь громким делом. Вы в почёте и высоко преуспели.

– Не знал, что ходят такие слухи?

– А разве это не так?

– Со стороны виднее.

– Но что скажите о своей личной жизни, мой дорогой кузен? – впивается пронзительным взглядом.

– Моя личная жизнь – это моё личное дело.

Я отвернулся, смотря на темноту за окном, мечтая раскинуться на постели, прикрыть веки и наслаждаться тишиной.

– Не зная вас я посчитала бы ваш ответ грубым.

– С чего вы решили, что знаете меня? Мы с вами почти не общались, – напоминаю ей.

Паулина моргнула и тяжело вдохнула.

– Увы, вы правы, поэтому не буду скрывать, что хочу пообщаться с вами поближе. Узнать вас. Вы так таинственны, и я порой не могу справится со своим любопытством.

Я вернул на неё взгляд, сфокусировался. Паулина смело смотрела мне в глаза, ничем не прикрывая своё намерение и откровенность. Только что-то было не так во всём этом… Я почувствовал, как по телу будто ползёт чёрная гадюка, которая оплетает моё тело холодом скверным чувством.

Я отталкиваюсь от спинки кресла и кладу локти на колени, сцепляю пальцы в замок.

– И что вы хотите узнать обо мне? – задаю встречный вопрос.

– Что ж, не буду ходить вокруг и около. Вы мне нравитесь, господин Кан.

Я молча продолжаю смотреть на неё, в то время как все мышцы напрягаются.

– Что? – приподнимаю бровь.

Лансет не продолжила, не получив ответа, хмыкнула. Эта леди, избалованная, наглая девка, не знает, что такое смущение.

Не выдерживает моего напора и отводит взгляд.

– Кстати, как ваша мама, госпожа Кан? Я слышала ей нездоровится, у неё проблемы с сердцем. Нужно бы навестить свою тётю, обязательно это сделаю.

Я сам не понял, как сжал подлокотники, что смог их вырвать. Дряная девчонка, о чём она вообще говорит?!

– Но не переживайте, я ни в коем случае не буду её волновать ненужными разговорами.

Изумлённо ухмыляюсь. Неужели, вздумала, меня этим шантажировать? Даже в голове не укладывается. Как посмела?

Моё лицо меняется и становится каменным. Одновременно заставляю себя расслабиться, наклоняюсь вперёд, прошивая Лансет острым взглядом. Замедляюсь, видя, как дрожит вена на её шее. Не зря она волнуется. Задушу собственными руками, если посмеет…

– Ты не с того начала, моя кузина, – говорю вкрадчиво каждое слово.

Она задирает подбородок, смотрит слишком смело, чтобы выйти отсюда невредимой. На что рассчитывает?

– Вы о чём, Фоэрт? Не думайте обо мне дурно, мои намерения самые благочестивые.

Хочу залезть в её мысли и сжечь их. Я ощущаю, как жар оплетает мою шею и грудь огненными кольцами, стягивает и становиться трудно дышать.

Она что-то знает. Эта мелкая дрянь что-то вынюхала.

– Я рассказала вам в своих чувствах, теперь буду ждать ответных чувств от вас, господин Кан. Это всё, что я хотела сказать, – её губы расползаются в той самой ядовитой улыбкой, которая отравляет кровь.

Я сжал руки в кулаки, борясь с желанием не стиснуть пальцы вокруг её шеи, и вытрясти всё из неё.

Сзади послышались шаги.

– Молли, как ты долго! – надула губы Лансет, в то время как я продолжал прожигать эту ведьму взглядом.

Служанка поставила поднос и тут же отошла, косясь в мою сторону.

– Составьте мне компанию, мой дорогой кузен. Такой момент редкий, я даже рада, что машина сломалась рядом с вашим замком. Вы совсем не появляетесь в нашем доме. А мне и моему отцу хотелось бы почаще видеть вас.

Лансет взяла чашу и, просверливая меня взглядом, отпила из нее.

Я резко поднялся.

– Вы куда? – вскинула взгляд.

– Вызвать машину, – процедил и направился в кабинет.

В голове билось штормом только одно. Откуда ей, чёрт возьми, это известно? Известно то, о чём бы я хотел забыть навсегда. Вырвать, уничтожить и сжечь из своей памяти.

Захлопнув дверь, прошёл к письменному столу. Жуткие тени поползли по стенам, когда комнату озарил огонь, растекающийся по моим ладоням, трепыхаясь языками пламени на кончиках пальцев. Я взял трубку телефона и сжал так сильно, что она хрустнула.

Перед глазами возникло самодовольное лицо Лансет. Я прищурил взгляд, смотрел перед собой и видел только её. Она не могла об этом узнать – это невозможно. Из груди поднимался шквал ярости. Впервые она была неконтролируемой.