В седьмой номер Кристиан и Кот спустились спустя полчаса. Его Высочество первым постучался в дверь, а не услышав ответа, толкнул ее, спешно делая шаг внутрь и оглядываясь по сторонам. Все вокруг выглядело так, словно кто-то спешно собирал вещи, даже не постаравшись за собой убрать. Пустые шкафы, на полу разбросаны листы дорогого пергамента, свеча еще не до конца догорела.
— Ничего не понимаю… — прошептал Кристиан, перестраиваясь на магическое зрение. — Следов телепорта нет, а значит они все еще должны быть здесь, в трактире…
Кот тоже напрягся, взволнованно оглядываясь по сторонам. Подобрал один из пергаментов, на нем была какая-то надпись. Кристиан подошел ближе к парню, чтобы тоже ее прочитать.
— Проклятье! — крикнул он, осознав то, что было написано.
— Что здесь? — спросил Кот, ничего не понявший из витиеватых каракулей на листе.
— Это даурский, язык магов. Дословно здесь написано "Птица попалась в клетку". — пояснил Кристиан и, сделав шаг к двери, подергал ручку.
— Заперто?! — выдохнул Кот.
Его Высочество кивнул.
— Именно.
Громильян как раз сидел в обеденной зале постоялого двора, дожидаясь пока трактирщик заварит ему чая для Драйв, когда к нему подошел высокий господин в темном плаще, с глубоким капюшоном, скрывающим лицо.
— Мальчик, скажи мне, ты Громильян? — глубоким низким голосом спросил он.
Гром, подумав, кивнул.
— Я. А что?
Мужчина наклонился к нему совсем низко, к самому уху.
— Тшшш! Я твой дядя! Искал тебя, с самого пожара. И вот, наконец, нашел! Я — маг, выяснил, что ты выжил по светящейся ауре…
— Дядя? — мальчишка даже округлил глаза от удивления. — Но почему я о Вас никогда ничего не слышал?
Мужчина усмехнулся.
— Это долгий разговор. У тебя есть минутка, чтобы обсудить все на улице, где нет лишних ушей?
Гром, подумав, кивнул.
— Пожалуй, да.
Сказав трактирщику, что сейчас вернется, Громильян спешно вышел из трактира вслед за загадочным человеком, назвавшимся его дядей. Сердце маленького мальчика невольно стучало сильнее, чем обычно. Дядя! Неужели у него остался кто-то из родных? Неужели, у него еще будет надежда на родное тепло и дом, где его ждут? Где любят его…