Это - убийство

Глава 1

Сэм Морейн вытащил из колоды пару карт, внимательно вгляделся в них и положил на стол “рубашкой” вверх. Два туза.

Пристально наблюдавший за ним окружной прокурор Фил Дункан, делая безразличный вид, заметил:

— Ограничься ты имевшимися на руках картами — мог бы еще рассчитывать на выигрыш… Дай-ка мне парочку сверху, Барни.

Старший следователь прокуратуры Барни Морден, выполнив просьбу, тяжко вздохнул и снял еще три карты для себя.

— Я не оставил ТЕБЕ ни единого шанса, Фил, — проронил Морейн, улыбаясь прокурору.

Фил Дункан бросил в центр стола две фишки синего цвета.

— А вот это означает, что тебе крышка, — упорствовал он.

Зазвонил телефон, и Дункан кивнул на него Мордену. Тот, с картами в правой руке, левой поднял трубку и буркнул:

— Морден слушает.

Прокурор, понизив голос, поддел Сэма Морейна:

— Лучше выходи из игры, Сэм. Красивая игра стоит двух потерянных долларов.

— Очередь Барни делать ставки, — парировал Сэм. — А вдруг мне вздумается их удвоить?

Барни, насупившись, прикрыл микрофон рукой и обратился к Дункану:

Шеф, пора кончать. Боб Трент говорит, что дело Хартвелла приняло неожиданный оборот и что вам лучше самому в нем разобраться. Что ему ответить?

— То же самое, что ты сейчас сказал. Это последняя партия.

— Ладно, из чистого любопытства ставлю два доллара, — поддержал Барни, все еще зажимая трубку рукой. — Продолжайте игру, пока я разберусь с Бобом.

Положив карты на телефонный столик и прижав их локтем, он вытащил из кармана блокнот с карандашом и распорядился в трубку:

— Давай, Боб, выкладывай.

Сэм Морейн задумчиво поигрывал своей стопочкой фишек.

— Хорошо бы вам решать служебные дела в рабочее время. Всякий раз, как садимся за карты и у меня идет игра, вас обязательно выдергивают куда-то по телефону, чтобы разыскать загулявшего кота.

— Думаю, что ты на моем месте раскрывал бы все тайны с девяти утра до пяти часов пополудни, — с сарказмом отбрил его Дункан. — Если, к примеру, в три часа после обеда к тебе заявится девушка и сообщит, что убили ее сестру, то к пяти ты наверняка провернешь все дело, чтоб по звонку закрыть контору и спокойненько отправиться домой.

— Хватит раздумывать, ставьте фишки, Сэм, — подзадорил что-то записывавший Барни, — чтобы я мог выиграть свои шесть долларов, пока меня тут пичкают печальными историями.

— Ну, раз это последняя партия, то ставки можно слегка и поднять.

С этими словами Морейн выдвинул семь синих фишек. Барни Морден что-то проворчал, положил трубку и вернулся к игорному столу.

— Надеюсь, вы проучите его, шеф. Мне не внушает доверия, что он играет, зная, что мы вынуждены прерваться.

Фил Дункан, весь уйдя в себя, подбросил свои фишки.

— Сэм, старина. Я ведь чиновник, призванный удерживать граждан в рамках законности и морали. Не хотелось бы позволять тебе злоупотреблять тем обстоятельством, что мы спешим, и совершать ограбление. Я должен принудить тебя к честности. — И он методично, одну за другой, выдвинул к центру пять фишек.

Когда последняя из них пополнила горку остальных, Барни Морден поднес к губам свои карты, поцеловал их, будто причащаясь, и сбросил на стол.

— С этой жалкой парой и валетом, — признал он, — мне тут делать нечего.

Сэм Морейн в свою очередь раскрыл карты:

— Прекрасный “фуллен”. Три туза и две девятки. У Фила Дункана оказались три дамы, десятка и шестерка.

— Превосходно, — вздохнул он. — Ты выиграл. Кто у нас банкир?

— Я, — ответил Морден, отсчитывая банковские билеты, пока его начальник натягивал легкое пальто. — Машина уже в пути, шеф, — добавил он. — Некая Бендер звонила на службу, требуя, чтобы ее немедленно соединили с вами. Причину объяснить отказалась.

— Кто такая Бендер и что это за дело Хартвелла? — поинтересовался Морейн, закуривая сигарету.

— Речь идет о Дорис Бендер, — пояснил окружной прокурор. — Ей около двадцати девяти, и это типичная женщина из разряда “роковых”. Вроде, богата. У нее есть сводная сестра, Энн Хартвелл, проживающая в Сэксонвилле, замужем за зубным врачом. Она пропала без вести. Дорис Бендер считает, что Энн укокошил муж и где-то скрыл тело. В обычных условиях я не стал бы заниматься этим делом, но у дамы влиятельные политические друзья.

— Где она проживает?

— На Вашингтон-стрит. Какой номер, Барни?

— Сорок три девяносто.

— А почему бы нам не поехать туда всем вместе? — предложил Сэм Морейн. — Выслушаем ее, быстренько управимся, а затем — прямиком ко мне домой. Я наготовлю сандвичей, есть шампанское, и у вас будет отличная возможность отыграться. Подбросите меня на вашей машине. Даже с остановкой на Вашингтон-стрит это будет быстрее, чем вызывать личного водителя. К тому же вам в отличие от меня необязательно соблюдать правила уличного движения. Поэтому я с удовольствием прокачусь под сирену.

— Мы теперь ею пользуемся только в случае крайней необходимости, — сварливо стал оправдываться Морден. — Поступили жалобы на нашу манеру езды. Утверждают, что мы включаем сирену, чтобы не опоздать домой к обеду.

— Это и на самом деле так? — улыбнулся Морейн. Фил Дункан ответил ему тоже улыбкой:

— Ясное дело. Разве прилично служителю закона опаздывать на обед?

— Эх, ошибся я в выборе профессии, — сокрушенно заявил Морейн. — Надо было податься в политику и добиться избрания на какой-нибудь пост. Одному Богу известно, как часто Я ОПАЗДЫВАЛ к обеду.

Послышались завывания сирены.

— Вот и машина, — печальным голосом подвел итоги Морден. Он первым вошел в лифт, а оказавшись на улице, сел рядом с водителем, дав тем самым возможность Дункану и Морейну устроиться на заднем сиденье.

— А можно я поднимусь вместе с вами? — стал напрашиваться Морейн. — Никогда не участвовал в следствии по уголовному делу. Захватывающее, видно, зрелище.

— Ничего подобного, — возразил Дункан, закуривая сигарету. — Обычная рутина. Да и никакого там преступления не было. Потом, у нее полно друзей в политических кругах, а если ты из чистого любопытства окажешься вместе с нами, ей это может не понравиться.

— Тогда почему бы не представить меня как эксперта по каким-нибудь делам?

— И в каком же ты деле эксперт помимо покера?

— Это как же так! — возмутился Морейн. — Я разбираюсь во множестве вопросов. Немного знаком с психологией, знаю толк в разного рода документации, видах чернил, кумекаю в фотоделе…

— И почти ничего не понимаешь в преступлениях, — оборвал его Дункан.

— Так все же оно есть?

— Не знаю. Она говорит, что да, но я сомневаюсь. Вполне возможно, что это обычная семейная неурядица. Но расследовать придется. — Откинувшись назад, прокурор затянулся и сменил тему. — Скажи, Сэм, но только серьезно, у тебя действительно с самого начала были на руках эти три туза?

— Это секрет.

— Черт тебя побери! В следующий раз при выборе партнера в покер надо позаботиться, чтобы тот был менее подкован в вопросах использования психологии в торговых операциях и в рекламном деле. А то это ставит меня в невыгодное положение. — Он повысил голос, обращаясь к водителю: — Включи-ка сирену да езжай побыстрее. Я должен по возвращении взять реванш в этой партии.

— Что сказали бы избиратели, — улыбаясь, прокомментировал Морейн, — узнай они, что сирена завывает только потому, что окружному прокурору не терпится поскорее отыграть какие-то жалкие шесть долларов?

— Что сказали бы избиратели, — в тон ему ответил Дункан, — если бы узнали многое из того, что происходит за кулисами? И надо быть точным: не шесть долларов, а еще и семьдесят пять центов.

Морейн судорожно вцепился в сиденье, когда машина вывернула, чтобы не сбить зазевавшегося прохожего. Дункан, давно привыкший к подобным гонкам, продолжал невозмутимо покуривать.

— Мне бы твои нервы! — восхитился Морейн.

— Это от пресыщения. Воистину чрезмерно привык к атмосфере страха. Работа не вызывает уже никаких эмоций. Сыт по горло.

— Ты будешь участвовать в предстоящих выборах?

— Разумеется, точно так же, как снова сражусь с тобой в покер. Слишком велик капитал, вложенный в то и другое. Отступать не могу.

— А что именно ты вложил?

— Время и карьеру.

— Разве, работая адвокатом, ты заработаешь не больше?

— Ясное дело, больше.

— Так зачем же продолжать?

— Это очередная ступенька в жизни.

— К чему?

— Еще и сам не знаю. Послушай, Сэм, признаюсь тебе совершенно откровенно, может быть, даже больше, чем самому себе. Потому что ты мой друг, немного го психолог и, несомненно, прагматик. Так вот, себя я смог бы убедить, что посвятил жизнь отечеству. Но с тобой кривить душой не стану. Нет, Сэм. Я пойду на выборы потому, что это место открывает перспективы, точнее, с него можно двинуть и повыше. Ты знаешь меня достаточно, чтобы понимать, что невиновного я на смертную казнь не пошлю и даже не буду пытаться делать этого. С другой стороны, рано или поздно может возникнуть какое-нибудь важное дело. Неизвестно, о чем пойдет речь, например, против крупного деятеля будет выдвинуто обвинение в убийстве. И вот тогда-то, если я смогу себя показать, восхождение по политической лестнице будет обеспечено. Не раз бывало, что хороший окружной прокурор становился губернатором.

Все это Дункан говорил, понизив голос и наклонившись к собеседнику так, чтобы его слова не были слышны на переднем сиденье.

— Кто твой самый опасный соперник на выборах? — спросил Морейн.

— Джон Феарфилд. Его поддерживает Пит Диксон. Это потому, что за тобой стоит фигура Карла Торна?

— Именно… Вот уже десять лет, как Диксон и Торн оспаривают друг у друга контроль над городом. Ни тот, ни другой ни в какие кандидаты себя не выдвигают, речей не произносят. Журналистов избегают как чумы. Но не думай, что они стоят в стороне от любой сколько-нибудь значительной политической кампании.

— И оба они изрядные мерзавцы?

— Не надо так грубо. Диксон действительно не знает, что такое совесть. Но Торн — мой друг. — Дункан наклонился еще ближе. — Строго между нами, Сэм, я бы предпочел самостоятельное плавание. Но это невозможно, поскольку здесь всем заправляет слишком мощная партийная машина, чтобы с ней не считаться. Сегодня в городе и в округе погоду делает Карл Торн. Диксон — далеко позади, но ждет любой промашки соперника, чтобы перехватить инициативу на выборах. Говорю тебе доверительно, что Торну ХОТЕЛОСЬ БЫ видеть на моем месте более покладистого человека. Но поскольку Феарфилду протежирует Диксон, а реформистская партия, видимо, также будет его поддерживать, то Торн цепляется за меня. Он не может рисковать и позволить Диксону поставить под свой контроль место окружного прокурора… Кстати, именно по просьбе Торна я и занимаюсь этим делом лично вместо того, чтобы перепоручить его кому-нибудь из подчиненных. Они друзья с Бендер.

Машину слегка занесло на повороте. Барни чертыхнулся и принялся внимательно следить в окно за номерами домов.

— Приехали, — наконец произнес он. Водитель остановил машину.

— Так как все же, могу я пойти с вами? — стоял на своем Морейн.

Дункан с минуту колебался. Затем переспросил:

— Ты действительно этого хочешь?

— Конечно, если не помешаю тебе, — подтвердил Морейн. — Предпочитаю послушать, о чем вы там будете толковать, чем торчать в машине.

— Ладно, добро, — решился окружной прокурор. — Я скажу Бендер, что ты эксперт по документации, а поскольку у нее, возможно, сохранилось несколько писем сестры, то я счел нужным взять тебя для их изучения. И все же, клянусь, не понимаю, почему человек, имеющий возможность остаться в стороне от такого рода запутанных историй, сам в них лезет.

— Ты занимаешься более интересным делом, чем я. Известно ведь, что там, где нас нет…

— Пошел бы ты подальше с подобными поговорками, — огрызнулся окружной прокурор. — В грязи копаться — вот как это называется.

Они поднялись на четвертый этаж многоквартирного дома. Морден только-только поднял руку, чтобы постучать, как дверь настежь отворилась. На пороге стояла миловидная жизнерадостная женщина.

— Как замечательно, что вы пришли! — воскликнула она при виде Фила Дункана.

Окружной прокурор напустил на себя профессионально важный вид.

— Позвольте, миссис Бендер, представить вам мистера Морейна, директора фирмы “Рекламное бюро Морейна”. Вы наверняка слышали о нем. Он эксперт в интересующей нас области, и поскольку он свободен, мне ничего не оставалось, как захватить его с собой. Возможно, нам придется прибегнуть к его услугам.

Хозяйка протянула Морейну кончики холодных пальцев.

— Рада познакомиться, — приветствовала она. — Входите!

Все трое проследовали за ней в квартиру. Окна, скрытые тяжелыми гардинами. На полу толстые ковры. Зазывающе расставленные кресла. В комнатах плотный слой сигаретного дыма. На столике между двумя креслами поднос с бутылкой виски, содовой водой и ведерком со льдом.

Посредине гостиной стоял человек в смокинге. Пристально рассматривая вновь прибывших, он не спеша с ними поздоровался. Выглядел лет на тридцать. Высоко держал черноволосую голову с проступавшей на висках сединой. Незнакомец молча ждал, пока Дункан не повернется в его сторону. И лишь тогда слегка поклонился.

— Как поживаете, господин Дункан? — осведомился он. — Не знаю, помните ли вы меня. Я Томас У. Уикс. Чуть более года назад был представлен вам Карлом Торном.

Дункан машинально пожал протянутую руку, как это делают политические деятели, знакомые с сотнями людей, которых они просто не помнят, но не желают обидеть, показав это.

— Как дела? — бесцветным голосом откликнулся он. — Ваше лицо мне знакомо. А это — Сэм Морейн. Должно быть, слышали его имя?

— Рад встрече, — ответил Уикс. В его движениях угадывалось хорошо тренированное тело. — Дорис… миссис Бендер просила меня подойти, желая посоветоваться со мной. Я сразу же сказал ей, что надо немедленно связаться с окружным прокурором.

Дункан сел, вытянув ноги.

— Так что все-таки случилось? — спросил он. Уикс скользнул взглядом по Дорис Бендер.

— Будем говорить без всяких обиняков, — начала та. — Том Уикс в курсе. Я ему рассказала все с самого начала. Вы, несомненно, помните, как я вам говорила, что, по-моему, Энн убили… — Она прервалась, повернулась к Сэму Морейну и объяснила: — Речь идет о моей сестре, точнее, о сводной сестре. Она проживает в Сэксонвилле вместе с мужем, дантистом, доктором Ричардом Хартвеллом. Она пропала без вести, и я думала, что ее убили. Говоря откровенно, считаю, что ее муж способен на это. Он странно ведет себя после исчезновения Энн. Заявляет, что она не раз грозилась покинуть его. Случившееся его, кажется, совсем не волнует, хотя чувствуется, что он нервничает.

Дорис сделала паузу и оглядела аудиторию. В глазах Морейна светился неподдельный интерес.

Женщине на вид было от двадцати до тридцати лет. Держалась она очень живо, то и дело подкрепляя свои слова энергичными жестами. Волосы и глаза были темного цвета, губы ярко накрашены.

Она закурила, выпустила облачко синеватого дыма и снова сосредоточила свое внимание на окружном прокуроре.

— Продолжайте, — попросил тот, смакуя сигару.

— Примерно с час назад посыльный принес записку. Взглянув на конверт, я сразу же сочла его необычным. Открыла. В записке было сказано, чтобы я уплатила выкуп в десять тысяч долларов, поскольку Энн похищена. Если я откажусь это сделать, говорилось далее, то никогда ее больше не увижу. А если обращусь к властям, то ее убьют.

Дункан вынул сигарету. От прежней безмятежности не осталось и следа.

— Где записка? — потребовал он.

Дорис бросила взгляд на Тома Уикса. Тот вытащил из кармана конверт и протянул его Филу Дункану.

Окружной прокурор осторожно взял его за уголок и вытащил сложенный вдвое лист бумаги.

— На всякий случай, вдруг остались отпечатки пальцев, — тихо пояснил он. Развернув бумагу и прочитав текст, он показал его Морейну и Барни. — Твое мнение, Сэм?

— Напечатано вырезанными из резины буквами, — дал заключение Морейн. — Тяжкая работенка. Видно, воспользовались игрушечным типографским набором. Но им можно зараз исполнить не более одной-двух строчек.

Записка гласила:

Вместо подписи стояли четыре заглавные “X”.

— Что скажешь, Барни? — спросил Фил Дункан.

— Мне кажется, это — подделка.

— Почему?

— Даже не знаю. Может быть, удастся что-то узнать на почте. Напечатанный резиновыми буквами адрес привлекает внимание. Не исключено, что его запомнил почтальон, вытаскивавший письмо из почтового ящика.

— Нельзя допустить, чтобы эта новость распространилась, — вмешалась Дорис Бендер. — Ведь они запрещают обращаться к властям.

— Миссис тем не менее оповестила меня, — возразил Дункан, — то есть окружного прокурора.

— Оно, конечно, так, — не сдавалась она. — Но вы не в счет.

— Спасибо и на этом, — еле слышно сыронизировал тот.

— О, господин окружной прокурор, я не так выразилась. Просто я к вам обратилась не официально, а по-дружески. У меня такое впечатление, что я вас знаю близко… правильнее сказать, вне официальных рамок, через Карла.

Дункан произнес твердо и решительно:

— И все же давайте уточним: вы обратились за консультацией ко мне как к окружному прокурору?

— Безусловно.

— В таком случае мой долг очевиден: проинформировать федеральные власти и полицию.

— Но тогда обо всем пронюхают газеты.

— Возможно, через полицию, но никак не через федеральных агентов. Мы передадим это дело в их руки. Я хочу уточнить, что это можете сделать вы, миссис. В этом случае я лично от него отхожу.

— Почему?

— Потому что иначе это породит недоразумения с полицией, а у меня и без того забот хватает.

— Но я не желаю иметь дело с федеральными властями, — упорствовала Дорис Бендер.

— В таком случае, что же вы намереваетесь предпринять?

— Я хочу заплатить выкуп.

Фил Дункан стал рассматривать кончик сигары, бегло взглянул на бесстрастное лицо Морейна и перевел глаза на Мордена, который сделал ему еле заметный знак.

— Тогда почему бы не заплатить, не вызывая меня? — поинтересовался Дункан. — Вы должны исходить из того, что за домом ведется наблюдение. Они могли видеть, как я входил сюда.

— Я об этом не подумала.

— Ну что же, учтем это сейчас.

— Так что же мне делать?

— ОФИЦИАЛЬНО я не могу посоветовать ничего другого, как обратиться к властям.

— Но я не стану вмешивать их в это дело.

— В таком случае, — подытожил Дункан, медленно поднимаясь с кресла, — констатируя ваше нежелание следовать моим рекомендациям, считаю, что ничем не могу быть полезным.

Женщина повисла у него на руке:

— О нет, вы не можете так поступить!

Он освободился и, несколько раздраженный, посмотрел на нее в упор.

— Что за глупость! — ответил он. — Неужели вы не видите, что тем самым я даю вам возможность уплатить выкуп, если уж вы так того желаете? Все это может оказаться розыгрышем, хотя и необязательно. Никто из нас этого не знает. Официально я могу посоветовать вам только одно: не связываться с бандитами. Может, я и не прав, не исключено, что действительно лучше выплатить деньги и спасти вашу сестру. Но поскольку ничего иного сказать не могу, то выхожу из игры и предоставляю вам самой определиться с этим делом.

Уикс высокомерно тряхнул головой.

— Ловко! — воскликнул он?

— Даже очень. Он прав, Дорис. Пусть уходит.

Дункан повернулся в его сторону:

— Хочу вас предупредить вот о чем. Прежде чем вручать выкуп, однозначно убедитесь, что имеете дело именно с теми, кто похитил Энн. Кто-нибудь мог проведать, что она пропала и что миссис Бендер крайне обеспокоена. Воспользовавшись ситуацией, они могут выцыганить у вас эти десять тысяч долларов. Вы меня поняли?

— Естественно, — кивнул Уикс.

Дункан, а следом за ним и Морейн направились к выходу. Барни Мордену уходить, казалось, не хотелось, но заговорил он только тогда, когда все уселись в машину.

— Эта история, — медленно и тихо произнес он, пока машина трогалась с места, — мне не по душе.

Дункан пожал плечами:

— Вспомни, как она подчеркнула, что консультировалась со мной неофициально.

— Не хотелось бы вмешиваться в ваши дела, — вступил в разговор Морейн, — но на вашем месте я постарался бы выяснить действия Хартвелла начиная с того момента, как она покинула дом в Сэксонвилле.

Дункан удивленно воззрился на него.

— Да пошла она подальше! — взвился он. — Нам надо кончить партию в покер.