Этот чертов Майк Дайм

28

Элейн была в своей очаровательной розовой спальне и аккуратно, но быстро складывала вещи в два больших и тоже розовых чемодана, лежавших на кровати. Мое появление ее изумило — прекрасные миндалевидные глаза Элейн вспыхнули, и она замерла.

— Уезжаем? — спросил я.

— Майк Дайм! — воскликнула она. — Какого черта вы тут делаете? И как вы сюда попали?

Я швырнул на постель ключи, найденные в кармане Ратеннера, ее взгляд следил за траекторией их полета, пока, легко звякнув, они не исчезли среди розовых простыней. Единственное кресло, стоявшее в спальне, было завалено платьями Элейн, но я уселся в него, не снимая всех этих модных и немыслимо красивых тряпок.

— И давно вы знаете? — спросила Элейн. В ее руках неизвестно откуда появился маленький «вальтер» тридцать второго калибра. Ствол пистолета немного почернел, возможно, после выстрела в Ратеннера. — Не пытайтесь достать оружие. Держите руки так, чтобы я могла их видеть.

Я послушался, но спросил:

— Можно приговоренному закурить последнюю сигарету?

Она подняла ствол «вальтера» и нацелилась мне прямо в глаз:

— Здесь еще пять пуль, и мне достаточно одной, чтобы убить вас. Можете покурить, если хотите. Но объясните кое-что, Дайм. Мне казалось, что мой план безукоризнен, но, похоже, я в чем-то просчиталась. Что вам удалось узнать?

Я медленно достал сигарету. Зажег ее и затянулся. Дым защекотал ноздри, но я не почувствовал себя от этого лучше. Вероятно, Элейн была задумана природой как женщина и имела все возможные женские прелести, но ее душа, или сердце, как бы это ни называлось, были чистый камень. Мои шансы выжить зависели теперь от ловкости языка и от того, насколько долго ей захочется слушать мою историю.

Элейн пододвинула ногой скамеечку, стоявшую у постели, и села напротив меня.

— Пустая рамка для фотографии в вашей гостиной навела меня на размышления, — начал я. — Это и была ваша единственная ошибка, потому что вы необыкновенная женщина, Элейн. Вас отличает удивительная и безумная безукоризненность. Трудно представить, что вы держали в гостиной рамку без фотографии. Тогда я не знал, почему фотографию вынули. Но ведь и вы, когда подобрали меня на шоссе после аварии, не могли в точности знать, что я тот самый детектив, с которым хотел поговорить Ратеннер. Однако когда вы обыскали мои вещи, прежде чем отправить их в прачечную, то нашли у меня фото вашего босса и блондинки. — Я поискал глазами пепельницу, чтобы стряхнуть дым с сигареты. Не нашел и стряхнул его на пол.

— Продолжайте, — сказала Элейн. — Мне очень интересно.

— Когда я сидел в вашей гостиной, то от нечего делать пролистал книгу, лежавшую на пианино, и нашел в ней ту фотографию, которую вы вынули из рамки и убрали с глаз долой. Я сразу понял, почему. Разумеется, она вас раздражала. Наверное, вам было противно, когда он до вас дотрагивался. Ко мне прикасались его парни, и мне тоже было тошно.

— Но в историю со Стентоном Дамоне вы поверили, не так ли?

— О Стентоне Дамоне мы поговорим позже. Сначала объясните, почему другая фотография Ратеннера оказалась у Француза.

— Вы простачок, Дайм. Симпатичный, но простачок. Блондинка — сестра Француза, Уоррен одно время думал, что влюблен в нее.

— Вы неплохо устроились в жизни, Элейн. У вас был Ратеннер, готовый тратить на вас огромные суммы, а в его отсутствие рядом находился очаровательный Тедди Холланд. Но у вас возникли грандиозные замыслы, нечто более великое, чем просто слоняться у бассейна и развлекать Ратеннера. Вы знали, что после каждой сделки состояние вашего босса удваивается, и вот наконец решили нанести удар. Вы уговорили Холланда впутаться в это дело, да он и рад был таскать для вас каштаны из огня. Холланд нанял мелкого жулика по имени Кеппард, чтобы он украл сумку с деньгами, оставшимися после ликвидации всей аферы и убийства страхового агента Киркпатрика. Но все пошло не так, как задумывалось. Кеппард не смог незаметно завладеть сумкой, а позже, когда он узнал о ее содержимом, то начал вас шантажировать. Тогда вы нашли меня.

История близилась к концу, но ничего такого, что могло спасти бы меня, не происходило. Я завидовал Шехерезаде, потому что и мне хотелось, чтобы мой рассказ продолжался тысячу и одну ночь, пока не подоспеет хоть какое-нибудь спасение.

— У Кеппарда аппетит рос не по дням, а по часам. Вы рассказали о шантаже, но жертвой его были вы сами, Элейн. Вашего брата Стентона вы придумали, так же, как придумали и себя самое. Нет никаких Дамоне. Нет ни в Бразилии, ни в Перу, ни в Сальвадоре.

— Да, но я-то существую, — заметила она. — Я вполне живая. А теперь мне пора.

— Я еще не закончил, — поспешил остановить ее я. — Ты послала ко мне Холланда, потому что решила, что мне не удастся отыскать сумку. Холланд оказался достаточно умен, чтобы заметить оставленный мне Джоуи Позо шифр, который я в тот момент разгадывал, и он отправился вслед за мной в мотель в Абингтон. Там он организовал мне неприятности. Ясно, что это был твой человек, а не кто-то из парней Ратеннера. Потом я подумал, что Холланд забрал сумку и смылся с ней из мотеля, а ты тем временем убивала Ратеннера. Когда сумка оказалась у тебя, ты прикончила и Холланда.

— Незаменимых людей нет, — сказала Элейн и вновь прицелилась в меня из своего «вальтера». — Кстати, это Тедди убил Ратеннера, а не я. Я всю ночь мирно, как младенец, спала в своей постели. Но, за исключением небольших деталей, все, что ты рассказал, правда. Черт бы тебя побрал, Майк Дайм, ты все-таки все разнюхал. В другой жизни, пожалуй, стоит познакомиться с тобой поближе. Твои умственные способности выше, чем я ожидала, и ты заслуживаешь больше, чем ранняя и нелепая смерть. Но такова уж, мистер Дайм, твоя судьба. — Она сняла предохранитель и нажала на курок.