Убить Чужого

Владимир Васильев Заколдованный сектор[12]

По лицу связиста сразу стало понятно — еще один.

— Ну? — мрачно спросил Величко.

Обычно он употреблял более длинные фразы, однако в последнее время весь персонал космопорта, включая и начальника, стал суеверно-немногословен.

— Грузовик с Марципана. Шестеро членов экипажа. Последняя привязка — у базы «Иллинойс-прим», — сухо уведомил связист. — Шли к нам по баллистической. Очередная привязка просрочена на необратимый срок.

Если и оставались у Величко какие-либо иллюзии, теперь они развеялись окончательно.

— Посчитайте кто-нибудь, — буркнул он в пространство, сел за рабочий стол и обхватил голову руками.

Седьмой корабль за неделю пропадает без вести. И если с четырьмя автоматами — хрен бы с ними, то три космолета с экипажем — это уже ЧП.

В диспетчерской считали недолго: уже через пару минут в рабочем объеме кома возник Толик Недоговоров и протянул распечатку. Ком подхватил ее, втянул в канал передачи, а еще спустя секунду-другую распечатка материализовалась над столом Величко и мягко спланировала на зеленое сукно. Начальник космопорта угрюмо глядел на нее несколько мгновений, затем протянул руку и взял. Слегка встряхнул, поднес к лицу.

Собственно, он и не сомневался.

«Придется закрывать сектор, — подумал Величко уныло. — Вот незадача, в самый разгар, в месяц пик, можно сказать… А ведь придется».

— Толик! — позвал Величко диспетчера.

— Я тут, Петр Саныч… — мгновенно отозвался Недоговоров.

— Кто у нас еще на баллистических через этот чертов сектор?

— Два автомата и два грузовика. Ну и военные на подлете.

— Грузовики когда на следующую привязку выйдут? — спросил Величко, изо всех сил стараясь не подумать: «Если выйдут».

Ага, попробуй не думать о белой обезьяне…

— Один сегодня вечером, часов в восемь, второй через сутки. С небольшим. Корректировка по ним готова, отвернем мгновенно. — Недоговоров говорил подчеркнуто спокойно, но глаза у него были как у побитой собаки.

Вроде бы на втором пропавшем космолете ходила его младшая сестра. Сервис-инженером. Раньше — точно ходила, года три назад, Величко помнил, Таня Недоговорова очень ловко справилась с какими-то там внезапными неполадками, причем как раз накануне проверки. Но продолжала ли она и теперь ходить на «Хорусе», Величко не знал. А Толика спрашивать не хотел.

— Привязка по автоматам… — начал было Недоговоров, но Величко его прервал:

— К черту автоматы. Не до них. Закрывайте сектор, по всем сечениям, по всем баллистическим, чтоб к концу смены ни одного рабочего луча в Z-19 не осталось.

Недоговоров удивленно хлопнул глазами.

— Что, и задействованные под автоматы лучи отключать?

Величко опустил взгляд, пожевал губами и, поморщившись, выдавил:

— Нет, все-таки оставь… Эти чертовы автоматы, как ни крути, собственность компании. Денег стоят. Сколько их там, ты говорил?

— Два.

— Вот два луча под них, два под грузовозы. Стало быть, четыре.

— А… А военные как же?

— А военные на прямотоке дотянут, — буркнул Величко. — Если ты еще не забыл, есть такой способ летать. Все, конец связи, работайте!

Начальник космопорта погасил ком и встал, зло отпихнув ни в чем не повинное кресло.

Вообще-то закрыть сектор он мог только по прямому приказу сверху; ну, еще по требованию военных, наверное, хотя такого на его памяти ни разу не случалось. Отдав подобное распоряжение Петр Величко, начальник грузового космодрома «Онарта-32», серьезно превысил собственные полномочия, за что мог потом и должностью поплатиться, и попасть на внушительный штраф. Но Петр Величко справедливо рассудил: лучше поплатиться вышеназванным, чем остаток дней жить с больной совестью. В должностях, случается, восстанавливают. А вот мертвые космонавты живыми не становятся никогда.

Дежурные справились: к пересменке сектор Z-19 реально выпал из общей транспортно-силовой сетки, став просто мертвой областью пространства. Ни один энергетический луч (кроме, разумеется, четырех задействованных) более не пронзал его. Ни один корабль не целился пройти сектором по баллистической дуге. Космос в объеме Z-19 впервые за долгие годы стал просто космосом, подчиненным лишь изначальным физическим законам, но не человеческим нуждам.

Впрочем, по галактическим меркам время владычества человека над космосом — даже не миг. Гораздо меньше. Однако люди быстро привыкают властвовать.

Военные вышли на связь довольно скоро, причем по мгновенке. Не поскупились…

«А когда они скупятся? — невесело подумал Величко, переключая ком на ответ. — Как там старина Гарри говорил? „Военные любую сумму округляют вверх до следующего миллиарда“. Что им мгновенка?

— Начальник космопорта «Онарта-32», — буркнул Величко. Он понимал, что говорит не слишком-то приветливо, но поделать с собой ничего не мог.

Видеоканал почему-то не включился — наверное, вояки фильтровали ненужное. С их точки зрения.

— Флаг-майор Халицидакис, — бодро представился невидимый офицер. — Полукорвет «Гремящий». У вас неполадки?

— Нет, — ответил Величко, заранее зная, о чем предстоит говорить ближайшие несколько минут.

— Пропал транспортный луч, — сообщил флаг-майор. — У вас точно ничего не случилось?

— Если вы подразумеваете аварию — то нет, аварии у нас не случилось. Дело в том, что сектор зет-девятнадцать закрыт… уже больше часа.

— А, тогда понятно. — Майор, похоже, обрадовался, чему Величко слегка удивился. — Отлично! Мы как раз хотели просить вас о закрытии сектора. Но раз вы уже…

— Рад сотрудничать с доблестным флотом, — буркнул начальник космопорта, стараясь, чтобы голос не выражал ненужных эмоций. — У вас будут какие-либо пожелания?

— Да в общем-то никаких. Главное, не допускайте в сектор никого. Никого — это значит ни-ко-го, ни научников, ни представителей директората, ни тем более зевак и прочих ротозеев.

— Разумеется. Без лучей в сектор и попасть-то никак невозможно.

— И все же… держите ситуацию под особым контролем. — Майор на секунду отвлекся, скорее всего перемолвился словом с кем-нибудь там, на «Гремящем». — Наше подлетное время — четырнадцать часов. Встречайте. До свидания.

— До свидания.

Мгновенка умолкла и вскоре отключилась по тайм-ауту. Величко поразмыслил с полминуты и медленно потянулся к пульту связи с директоратом. Зачем упускать подвернувшийся шанс?

— «Онарта» слушает, — милым голоском секретарши пропел ком, а в объеме возникло изображение не менее милой мулаточки.

«Опять новая, — подумал Величко с неясной тоской. — Живут же люди! Один я как хрен на блюде…»

— Тридцать вторая на связи, — представился он на всякий случай. Новая секретарша генерального вполне могла и не успеть научиться обращению с рабочим пультом связи. — У нас чепэ. Шеф у себя? Это срочно.

— Секундочку, я сообщу Вениамину Илларионовичу о вашем вызове. Оставайтесь на канале.

Секретарша пропала из виду; вместо нее появилось невыносимо цветастое изображение океанического берега — пляж, пальмы, волны, вулканический конус чуть поодаль. Небось Офелия. Одновременно включилась ненавязчивая музыка. Величко, бывало, слушал ее до получаса, ожидая ответа генерального, и давно успел мелодию люто возненавидеть. А композитора, который ее написал, готов был собственноручно утопить — хотя бы и в ультрасинем офелийском океане, невзирая, что тот красив до умопомрачения.

Генеральный ответил довольно быстро — через каких-нибудь пять минут.

— Доброе утро, — поздоровался он, холодно глядя на Величко. — Что за чепэ?

— Здравствуйте, Вениамин Илларионович. У нас в секторе зет-девятнадцать за неделю пропало три грузовика и несколько автоматов. Четыре, если быть точным. Некоторое время назад нарисовались военные, требуют закрыть сектор.

Генеральный поморщился, словно его вынудили живьем проглотить жирного дождевого червя.

— Закрывайте, — распорядился он, выдержав средней продолжительности паузу.

«Так-так, значит, с военными даже директорат спорить не любит! — подумал Величко, слегка воодушевившись. — Ну и отлично! Дата совпадает, только у них утро, а у нас конец смены — никто не придерется, даже если захочет».

— Еще на дугах грузовики есть? Сколько человек пропало? — поинтересовался генеральный.

— На дугах два грузовика. Пропавшими пока числят двадцать три человека.

Генеральный коротко кивнул, показывая, что принял к сведению.

— Постарайтесь, чтобы мероприятия военных не затянулись. И побыстрее восстанавливайте сообщение, — добавил он. — Все, Петр…

— Александрович, — с готовностью подсказал Величко.

— Александрович, — снова кивнул генеральный. — Держите в курсе моего референта и дважды в сутки отсылайте отчет о произошедшем. Персонал отправьте в отгулы… или лучше в отпуск без содержания. Аварийный штат назначайте сами. Тарифную сетку и прочее доведет до вас референт на ближайшем сеансе. И побыстрее там, побыстрее!

— Как военные, — заискивающе пожал плечами Величко. — Все понял, справимся.

Генеральный в третий раз кивнул и отключился; ком снова показал секретаршу.

— Я переключаю вас на референта! — сообщила она торжественно. Ни дать ни взять глашатай при дворе Людовика-какого-то-там. «Его Величество Король!» Аплодисменты, переходящие в овацию…

Референтом обыкновенно выступала некая плюгавая личность по фамилии Гарман, а имя сего типа Величко никогда не стремился узнать. Каково же было удивление начальника «Онарты-32», когда на него взглянула женщина, одетая в строгий деловой костюм (судя по тому, что поместилось в приемный объем кома). Она была, бесспорно, старше смазливой мулаточки-секретарши, но ничуть не менее эффектна. Пожалуй, ей было лет тридцать пять или около того, но выглядела она лет на десять моложе. Величко эту разницу в реальных женских годах и в видимых всегда называл «косметической поправкой».

— Добрый день, Петр Александрович, — поздоровалась она довольно приветливо, но без фамильярности. — Точнее, вечер. У вас ведь уже вечер, да?

— Седьмой час, — подтвердил Величко. — Здравствуйте.

— Когда сектор вступил в режим запрета? По моим данным — в семнадцать двадцать четыре.

— А-а-а… — протянул Величко, лихорадочно вызывая статистику. Так… последний луч деактивирован в четверть шестого. — Да, действительно, — подтвердил он. — Если грубо — запрет начался в полшестого.

«Уже знает! — подумал Величко с невольным уважением. — Тертая баба!»

— Зачем же грубо? — усмехнулась референт. — В нашей работе нужна точность. С семнадцати двадцати четырех космопорт «Онарта-32» работает по тарифной сетке «миним». Сколько вы намереваетесь оставить активного персонала?

— Ну… — Величко наскоро прикинул. — Восьми человек, пожалуй, хватит.

— Хватит и шести, — уверенно сказала дама. — Что ж вы так, Петр Александрович? Сектор закрыли, а работу не спланировали. Графики дежурств, я так понимаю, спрашивать у вас бессмысленно?

— Подготовим незамедлительно! — клятвенно заверил Величко, разве только руки к сердцу не прижимая.

— Неплохо бы. Ладно, раз вы не готовы импровизировать… Занимайтесь. Связь ежедневно в полдень по времени головного офиса. Кроме того, я сама буду вызывать в случае необходимости.

— Понял.

— До связи, Петр Александрович.

— До связи… А как вас зовут? Кого спрашивать, в смысле, когда буду вызывать?

— Спрашивать референта по сектору зет-девятнадцать, — не меняясь, в лице сообщила дама, внимательно глядя в глаза Петру Величко.

Тот смотрел на изображение новоявленной начальницы, подозревая, что имеет глуповато-растерянный вид. Увы, Величко не ошибался, именно так он и выглядел — глуповато и растерянно. И от осознания этого в нем медленно закипало отвращение к себе.

— Впрочем, если вам нужно имя, меня зовут Зинаида.

Ком погас. Величко еще некоторое время сидел будто пришибленный, потом с облегчением выдохнул и утер вспотевший лоб.

— Твою мать, — выругался он негромко. — Во попал-то!

Однако не так все было плохо: главное, основная ответственность за произошедшее очень удачно свалилась на военных — несомненно, они сообщили директорату о своем намерении закрыть сектор. А вот то, что персонал придется частично разогнать по домам без содержания, а частично усадить на самую жидкую тарифную сетку, было из рук вон паршиво. Директорат щедротами и так никогда не страдал. Сейчас как раз месяц активных перевозок, ребята надеялись заработать… Ан, облом.

Обидно. Черти бы побрали этот Z-19!!! Что там стряслось?

«Будем разбираться», — подумал Величко, сокрушенно вздохнул и вызвал кадровый список.

Один из двух грузовозов с экипажем в означенное время благополучно вышел к очередной точке привязки, сел на аварийный луч и поздно ночью финишировал у космопорта. Второй пилотируемый корабль к точке привязки так и не вышел. Автоматы из сектора тоже не вышли.

Утром полукорвет «Гремящий» отшвартовался в резервном доке. Свободных пирсов на «Онарте-32» почти не осталось, задержанные грузовики кое-где фиксировались в два слоя, борт о борт, а не знающие, чем себя занять, экипажи заполонили оба местных бара. Официанты и повара быстро начали сбиваться с ног, и Величко с чистым сердцем перевел шестерых семейных женщин на подмогу: работа в баре по сетке «миним» все же лучше неоплачиваемого отпуска. А детей кормить надо.

Сразу пошли ходоки-просители: незапланированный простой — беда для любого корабля. Потеря времени, а значит и денег. И у всех, буквально у каждого имелась Особая, Важнее Всех Прочих Причина немедленно отправиться в рейс. Селентинский почтарь вез неимоверно срочный заказ на Марципан; шестиместная посудина со Скуомиша-4 в полном составе опаздывала на свадьбу любимой дочери, любимой внучери и любимой племячери в одном лице (эти настырные родственники, успевшие изрядно поддать водочки, утомили Величко особенно сильно); командировочный спец с Земли, обладатель редчайшей фамилии Иванов, уныло канючил насчет попутного транспорта куда-то в сущую дыру и безлюдь, Величко и места-то такого не знал, куда Иванову было надо; а некий тучный бизнесмен с транзитным паспортом даже посулил начальнику космопорта взятку за разрешение на вылет. Еле Величко от ходоков отбился.

Странные люди, ну отключены в секторе транспортные лучи, ну как можно им всем помочь, даже если дать «добро» на старт? Не уйдут же далеко, закиснут на границе действия портовых генераторов. Ан нет: все едино на поклон ходят!

Когда в дверь снова кто-то сунулся, Величко уже готов был заорать на посетителя, но узрел военную форму и вовремя прикусил язык.

— Здравствуйте. Я с «Гремящего», флаг-майор Халицидакис, — представился военный. — Мы с вами уже говорили, по мгновенке.

— Ага. — Величко вышел из-за стола майору навстречу и протянул руку. — Здравствуйте и вживую. Докладываю: сектор закрыт, бары переполнены.

Голос у начальника космопорта поневоле был грустный.

— Бары — это серьезно, — хмыкнул майор, пожимая Величко ладонь. Хватка у Халицидакиса была мертвая, как у детеныша бабуина: вцепится — не оторвешь.

— Проводку по каждому лучу за последние две недели мы подготовили, — сообщил Величко. — Куда сливать?

Майор вынул ком-персоналку и принял данные. Собственно, на этом обязательная помощь военным заканчивалась: дальше космопорт должен был только ждать, пока те разберутся, да пассивно обеспечивать жизненный цикл каждому кораблю в пределах космотории.

— Отлично. К обеду наши аналитики закончат обработку. Кого вы планируете взять в рейд?

— Простите… — не понял Величко. — В рейд?

Тут пришла очередь майора удивляться:

— Ну да, в рейд! Мы ведь пойдем в закрытый сектор, как иначе?

— А вы разве не оттуда прибыли? — растерянно переспросил начальник космопорта.

— Оттуда… Но у нас ведь не было результатов проводки. Собственно, тогда их и у вас еще не было. Вычленим критические области, просканируем, где надо — прочешем. Вы что, не в курсе стандартных процедур по дознанию в закрытых секторах?

— Не в курсе, — честно признался Величко. — На моей памяти сектора в округе не закрывали ни разу. Да и чепэ у нас до сих пор не случалось, только аварии… той или иной степени тяжести. Без всякой мистики и исчезновений.

Флаг-майор укоризненно покачал головой.

— Ай-ай-ай, таких простых вещей не знаете! Ладно, подскажу вам. В рейд пойдете вы, это даже не обсуждается. Неплохо бы пригласить главного инженера и главного энергетика. Когда появится первая информация о природе затруднений — дополнительно вызовем необходимых экспертов. Пока все. Вам ясно?

— Ясно, — обреченно кивнул Величко. — Когда старт?

— После обеда. Обед на «Гремящем» в ваши шестнадцать часов. Извольте быть наготове, лучше всего где-нибудь поближе к резервному доку. Я вызову вас, номер я записал.

— Есть… сэр, — не менее обреченно вздохнул Величко. И подумал: «А ведь еще и мегера-референт небось скоро объявится. И душу вынет. Ну за что мне такое наказание?»

Впрочем, до обеда его никто не тронул. Зато Петр Александрович лично осчастливил главного инженера и главного энергетика «Онарты-32» известием о предстоящем рейде на военном полукорвете в свежезакрытый сектор. Оба безропотно заверили, что не опоздают, даже славящийся скверным характером энергетик Халиль Нагаев. Поэтому Величко оставил на служебном коме обтекаемую заставку: «Отбыл на космоторию», наскоро перехватил солянки в баре, благо в очереди ему стоять не нужно было, и отправился в резервную зону.

Главный инженер Бернар Самоа был уже тут, общался с дежурившим у трапа полукорвета капралом. Чуть поодаль, в компенсационной курилке, под скудными, высаженными в большие горшки чахловатыми кущами зубоскалили несколько солдат. Пирс перед резервным доком был ржав и пуст, даже оранжевые огоньки на колпаках гравишвартовов не давали рабочего ощущения, док казался давно и бесповоротно заброшенным. Возможно, потому, что размерами вполне годился под ударный крейсер, не то что под какой-то там жалкий полукорвет.

— Приветствую, — безрадостно поздоровался Величко и протянул руку.

Самоа молча пожал.

— Халиля видел?

— Нет еще, — ответил Самоа и вопросительно дернул обритой наголо головой. — Чего там сверху?

— Ледяное презрение, — буркнул Величко. — Что ж еще?

Инженер снова дернул головой, но сказать больше ничего не успел: к ним обратился капрал-дежурный.

— Господа, капитан приглашает вас на борт! — сказал он с некоторым налетом официальщины в тоне.

По ту сторону трапа поджидал солдат в повседневной форме — в отличие от тех, что продолжали зубоскалить в курилке. Те были в парадке.

— Ступайте за мной, — качнул головой солдат и канул в открытый носовой люк.

Самоа подхватил небольшой кейс, до того стоявший у ног, и вздохнул:

— Ну, что? Пойдем? Или уж Халиля дождемся?

— Раз зовут — пойдем, — решил Величко. — Никуда не денется наш Халиль. Левой, ать-два! Привыкай, Берни.

Разместили их в пассажирских каютах — оказывается, и такие имелись на борту военного полукорвета. Кают было три, все — двухместные, но Нагаеву и Самоа отвели одну на двоих, а Величко поселили отдельно — все-таки начальник. Сразу после того, как вестовой показал гражданским их жилье, капитан «Гремящего» устроил совещание. Гражданские не возражали: им безудержно хотелось, чтобы все побыстрее закончилось и космопорт возобновил работу в штатном режиме.

При всем при том, что на борту «Гремящего» все помещения и коридоры были тесноватыми и низкими, корабль изнутри казался больше, нежели снаружи. Это было странно; думалось, что вот за этим люком уж точно должна располагаться обшивка, ан нет: на самом деле там располагается целый овальный зал со столом посередине и сплошными пультами-экранами по периметру. Зал этот размерами, пожалуй, уступал закутку секретарши Петра Величко, но все равно почему-то казался просторным. Возможно, потому что планировка его была тщательнейшим образом продумана, все находилось на своих местах и ничто ничему не мешало.

Военных присутствовало семеро: капитан «Гремящего» Игорь Шевчук, уже знакомый флаг-майор Халицидакис, лейтенант-безопасник Косухин; остальные — мичман и три солдата, — похоже, находились тут по долгу вахты, поскольку каждый из них сидел не за столом, а за одним из пультов и никакого интереса к происходящему в зале не проявлял, по крайней мере внешне.

— Прошу. — Капитан жестом пригласил космопортовцев рассаживаться. Над столом тотчас сгустился рабочий объем кома, пока безо всяких изображений.

— Никлас, давай, — велел Шевчук, когда все расселись.

Майор кивнул и вынул указку-манипулятор.

— Значит, так. Мы проанализировали трассы всех пропавших кораблей, включая автоматы, и вычленили одну-единственную область, которой следует заняться.

В объеме возникла немасштабная схема участка космоса в районе Онарты-32. Величко тотчас узнал и сам космопорт, немного похожий с виду на земную голотурию, и системы Марципана и Клочиша, и пылевую аномалию близ кометного пояса, и даже желтый прожектор Дельты Филина на самой границе злополучного сектора.

— Вот здесь, — указал Халицидакис, очерчивая трехмерную кляксу в совершенной пустоте, ниже эклиптики Клочиша, опять же на самой границе сектора. — В остальном пространстве сектора зет-девятнадцать в указанные сроки никаких чепэ не произошло, хотя транспортных лучей через него проходило много и кораблей тоже прошло много. Указанная область довольно мала, порядка четырехсот сорока мегаметров по самой протяженной секущей оси. Наша задача: отстрелить разведкапсулы с аппаратурой и провести маршевое сканирование в три захода, по директному направлению, совпадающему с этой самой протяженной осью, и по двум объемным перпендикулярам с пересечением в геометрическом центре области. Не думаю, что мы засечем так уж много объектов крупнее коровы, это не планетная система и не кометный пояс. После обработки подозрительные объекты необходимо будет навестить и осмотреть силами разведроты, а если потребуется — то еще и экспертов привлечь. У меня все.

— Спасибо, — поблагодарил капитан. — Вопросы?

Последнее, понятное дело, относилось к гражданским.

— Сколько на все это уйдет времени? — уныло спросил Величко.

Он представил себе, каково это — прочесывать космическую пустоту, где звезду можно уподобить горошине посреди пустыни, ближайшую к ней планету — песчинкой в километре-двух от горошины, а другую ближайшую звезду — теннисным мячиком на соседнем континенте, — и ему заранее стало нехорошо.

Однако Халицидакис небрежно развеял сомнения начальника космопорта:

— Ну, поскольку допустим маршевый режим, со сканированием точно уложимся в сутки; расшифровка и анализ займут еще часов восемь. А вот дальше — по результатам, смотря что обнаружится…

— Еще вопросы? — бодро спросил капитан. — Нет? Ну и отлично! Что-то вы невеселые какие-то, господа!

И подмигнул. Величко прекрасно сознавал — не издевательски. Но капитана все равно остро захотелось придушить.

Отвлек начальника космопорта вызов. Величко извлек ком, не сомневаясь, что звонит жена, но с экранчика на него холодно взглянула Зинаида, и душить капитана «Гремящего» сразу же расхотелось.

Величко впервые в жизни путешествовал на корабле-прямоточнике. Как любой мало-мальски грамотный инженер, он понимал, что никакой разницы с полетами на серийных гражданских звездолетах не заметит, однако подсознание упрямо наводило мороки: то далекий гул двигателей чудился, то едва ощутимая вибрация корпуса. Кроме того, одиночное пребывание в двухместной каюте действовало гнетуще, и Величко при малейшем поводе из каюты сбегал — или к коллегам, или в кают-компанию «Гремящего». На марше работникам космопорта делать было решительно нечего, поэтому все трое для начала как следует выспались; потом капитан пригласил на званый ужин — кроме них, присутствовали только пятеро старших офицеров. После ужина, на котором военные не жалели неплохого коньяку, пришлось снова отсыпаться, благо времени было хоть отбавляй. Величко зевнул два вызова с головной «Онарты», поэтому третий вызов и последующая беседа с Зинаидой явно прибавили ему седых волос. Как ни притворялся начальник тридцать второго космопорта смертельно уставшим на работе, вряд ли ему удалось скрыть тот факт, что на самом деле он вдрызг пьян. В конце концов от Зинаиды удалось с грехом пополам отделаться. В общем, дорога по закрытому сектору к области «икс» промелькнула незаметно. Да оно и к лучшему.

Сканирование тоже началось без особой помпы: по внутренней трансляции прозвучало объявление вахтенного офицера, вот и все. Первую из осей просканировали быстро и без происшествий. А на второй началось.

Когда над головами мирно опохмеляющихся в каюте Величко, Самоа и Нагаева полыхнула красным мигалка и рявкнула сирена, все подскочили будто ужаленные. Величко и Нагаев с полки, Самоа — с откидного табурета.

— Ах ты… — выдохнул Величко и скосил глаза на монитор над дверьми. Там цвела лаконичная надпись: «Боевая тревога». Если приглядеться, снизу можно было прочитать отображенный куда более мелким шрифтом текст: «Пассажирам просьба не покидать кают. Двери заблокированы. Внимательно слушайте объявления по трансляции».

— Интересно, — проворчал Нагаев. — Как мы можем покинуть каюту, если двери заблокированы?

— Да ладно тебе, это же военный корабль, — отмахнулся Самоа. — Не найдешь ты тут логики.

Минуты три они провели как на иголках; затем вместо надписи на мониторе возникло изображение. Флаг-майор Халицидакис озабоченно взглянул на гражданских и поинтересовался:

— У вас все нормально, господа?

— Нормально, — отрапортовал Величко. — А что стряслось?

— Да кое-какие системы отказали, — пояснил Халицидакис все так же озабоченно. — Непонятно отчего. Тазионарное слежение, дистанционка и генераторы щита. Похоже на энергетическую атаку, но вокруг пусто, ни кораблей, ничего. Мистика какая-то. Наверное, просто текущие неполадки.

— Дверь-то отоприте, — хмуро попросил Нагаев.

— Уже, — сказал майор. — Только вы все равно лучше в каютах сидите. Мало ли… Я связь не буду отключать.

Он скользнул вбок, за рамку монитора. Стало понятно, откуда майор с ними разговаривал: из рубки, где совещались в первый день. Сейчас тут находились человек восемь, включая капитана, все сгрудились перед одним из экранов и попеременно тыкали в него пальцами, что-то горячо обсуждая.

А минутой позже началась такая суета, что троица гражданских попросту растерялась. По рубке забегали сразу двое солдат из смены, капитан с помощником кинулись к выходу. Заговорили все одновременно, большею частью в комы или служебную трансляцию.

«Гремящего» тряхнуло в первый раз.

Монитор показывал все ту же суету в рубке, трансляция гавкнула чьим-то голосом: «Орудия правого борта — к бою!», после чего «Гремящего» тряхнуло вторично. Потом монитор отрубился, а по трансляции слышался только невнятный шорох.

Это было жутко, очень жутко, сидеть в крошечной каюте и ждать непонятно чего — взрыва, вспышки… что там бывает в атакованном корабле? Величко оцепенел, Самоа тоже, и только Халиль Нагаев мрачно разлил коньяк по рюмкам. Тут тряхнуло в третий раз, сильнее прежнего, аж свет мигнул, и пришлось разливать по-новой, потому что практически все содержимое рюмок попросту выплеснулось на пластиковый столик.

Едва они подтерли пролитое и выпили обновленное, бледные и молчаливые, трансляция спокойно и четко произнесла: «Щит восстановлен, питание в норме», и от сердца сразу же немного отлегло.

Больше «Гремящий» не трясся, да и трансляция отключилась. Долгое время не происходило совсем ничего. Коньяк был допит. Обсуждать произошедшее никто не решался. Но в конце концов дверь отворилась, и возникший у комингса солдатик вполне беспечно сообщил:

— Вас просят в рубку, господа инженеры!

Все охотно встали.

— Что там стряслось-то у вас? — озабоченно справился Самоа у солдатика.

— Нас обстреляли, но уже все нормально. Щит восстановлен, а он у нас мощный.

— Обстреляли? — пробормотал Величко. — Но кто?

— Это не ко мне, — пожал плечами солдатик. — Я из службы живучести. Пойдемте.

Провел он не в приснопамятную рубку, а в другую, рядом. Это даже не рубка была, а скорее учебный класс, что ли. Небольшой, на два десятка посадочных мест. Там уже находились капитан, старпом, Халицидакис и безопасник Косухин.

— Разрешите? — Солдатик отворил дверь.

— Да, входите, господа. Фомичев, свободен.

Солдатик пропустил троицу в класс и затворил дверь. Снаружи.

— Садитесь, садитесь, — поторопил всех Халицидакис. — Мы начинаем как раз.

Что именно военные начинают — сказано не было. Наверное, разбор инцидента.

Так оно и оказалось.

— Итак… поехали…

Докладывал старпом Владимир Мамочкин:

— Хронология: в 12:43 подвисают генераторы щита, минутой позже рапортует об ошибке Т-сканер. Судя по отчетам, ввиду волновой атаки. Картина свидетельствует более о точечном ударе, нежели об объемном. Однако уже спустя четырнадцать секунд атака сходит на нет, даже остаточной напряженности не фиксируется, что странно. Никлас, поясни.

Халицидакис охотно прокомментировал:

— Волновая атака характерна для неожиданных ударов по небольшим одиночным кораблям противника, она глушит щит в режиме не выше походного и не снимается до необратимого поражения атакованного корабля. Снятие волновой атаки раньше — нонсенс, зачем тогда было ее применять, тратить энергию, если в итоге щит противником восстановлен и усилен до боевого режима? Такое впечатление, что нас атаковали либо случайно, либо это вообще не была атака как таковая.

— Понятно, — высказался за всех гражданских Величко.

— Далее, — снова взял слово старпом. — По тревоге были отстрелены четыре фантома, но оказалось, что ни один не управляем — они дистанционно управляются, если не знаете (последняя фраза явно предназначалась Величко со товарищи). Причина до сих пор не установлена, если подберем хотя бы один — возможно, установим. Далее, в 12:47 был произведен залп из лазерных орудий правого борта по области предполагаемой локализации атаковавших. Следов поражения целей не засечено. Целей, собственно, тоже не засечено. «Гремящий» убрался с вектора сканирования, на борту объявлены усиленные вахты. Пока все.

В классе повисла гнетущая тишина, разбавленная только слабым фоном включенной трансляции.

— Господа, — обратился к гражданским капитан. — С пропавших кораблей не поступало сигналов бедствия, призывов о помощи? Не были ли они атакованы подобным же образом?

— Нет. — Величко отрицательно помотал головой. — Корабли просто уходили с одной точки привязки и не приходили к следующей. Уходили строго по лучу, в штатном режиме. Все как один. А что с ними происходило на баллистической… Не знаю.

— А их вообще возможно атаковать этой вашей волной, когда они на баллистической дуге? — спросил Нагаев хмуро.

— Теоретически — да. — Халицидакис пожал плечами. — Хватило бы мощности.

— А каковы последствия? Щитов ведь на гражданских кораблях нет.

— Вероятен выход из строя астрогационной аппаратуры. Но находящиеся на баллистических дугах корабли можно атаковать и иначе. Тем более что они без щитов. Тут волновая атака и не нужна, можно сразу или лазерами, или нелинейностями, или еще чем. Возможностей — масса. Правда, непонятно, как отследить из обычного пространства корабль, ушедший на баллистическую. Наша, земная аппаратура на это пока не способна.

— Земная? — немедленно вскинулся Самоа. — Погодите… Вы что хотите сказать?

Халицидакис чуть усмехнулся:

— То и хочу. Атаковать может кто угодно, не обязательно люди.

— Вы имеете в виду чужих? Инопланетян? — осторожно уточнил Самоа.

— В том числе.

— Да чушь это! — вмешался Величко. — Нет тут инопланетян и никогда не было. Космопорт уже сколько лет действует, были бы — проявились бы.

— Космос велик. — Халицидакис продолжал улыбаться, но как-то недобро. Или скорее невесело. — Тем более, тут такой медвежий угол… Окраина. Какие-то двести — триста световых лет до условной галактической границы. И тысяча до мест, которые уже можно считать внешним пространством. Межгалактическим.

— Никлас, погоди изобретать сущности, — попросил капитан. — Хотя и то, что ты подразумеваешь, мы обязательно должны учитывать, с этим спорить не стану.

— Скажите, — обратился к капитану Нагаев. — Как вы намерены поступить прямо сейчас?

Шевчук некоторое время медлил.

— Я еще не принял решение, — сказал он наконец. — В первый момент действия казались очевидными: если удастся — уходить за подмогой, а потом прочесывать окрестности в составе эскадры. Но теперь… мы не видим противника. Мы не знаем — есть ли он вообще. Скорее всего мы все равно пойдем за подмогой.

У Величко мгновенно щелкнуло в голове: поход назад, ожидание эскадры, новый рейд к области «икс»… На сколько это затянется? На месяц? Больше? Подобный вариант ему решительно не нравился. И уж точно не понравится генеральному и его церберше — Зинаиде.

— А может, сначала осмотримся тут? Повнимательнее? — осторожно предложил он. — Раз уж никто не атакует.

— А вы не боитесь? — без обиняков спросил капитан. — Вдруг нас снова долбанет чем-нибудь и снова — непонятно откуда?

— Боюсь, — честно признался Величко. — Но у меня там космопорт стоит. И чем дольше стоит — тем злее мой шеф. Понимаете?

— Понимаю, как не понять, — усмехнулся Шевчук. — А у меня на борту три десятка пацанов. Это не считая офицеров, которые тоже люди и за которых я также в ответе. И мой, с позволения сказать, шеф опять же не имеет обыкновения гладить по головке за ошибки. Надеюсь, меня вы тоже поймете.

Величко уныло повесил голову. Не то чтобы он заново перебирал резоны, но переубедить военных все же хотелось.

Неизвестно, до чего бы он додумался, но тут пискнул капитанский ком. Секунду Шевчук слушал, потом коротко скомандовал:

— Заводи сюда.

Перед дальней стеной класса развернулся экран. Внизу в маленьком окошке локализовался один из вояк, чернявый мичман с пронзительным взглядом.

— Мы нашли их, сэр! — доложил он.

— Нападавших? — не удержавшись, выпалил Самоа.

Мичман покосился на главного инженера «Онарты-32» с той неповторимой смесью снисходительности и презрения, которая присуща молодым, еще не достигшим особых чинов служакам в отношении «шпаков». Отвечать он не счел нужным, продолжал обращаться к капитану.

На большей части экрана тем временем высветилась немасштабная схема все тех же хорошо знакомых мест. Даже клякса области «икс» была подсвечена точно так же, как и в прошлый раз. Короткий зуммер, предваряющий масштабирование, — и клякса разрослась на весь экран. Новый зуммер — и изображение снова укрупнилось. И теперь стало ясно, что внутри области «икс» не просто пустота — там расположен какой-то объект, выглядящий на схеме как темный комок с еле различимой короной.

— Вот, господин капитан, — сказал мичман со значением. — Это незарегистрированный сгусток Вайнгартена. Во всяком случае, на наших картах его нет. Гражданские справочники также его не содержат.

— Ну и ну. — Шевчук даже прищелкнул языком. — Вы знали об этом, Петр Александрович?

— Нет! — Величко даже руки прижал к груди. — Честное слово — нет! Халиль, скажи!

— Подтверждаю, — пришел на помощь энергетик. — Ни в одном подотчетном «Онарте-32» секторе сгустки Вайнгартена не значатся.

Халиль не был бы Халилем, если бы не съязвил напоследок:

— Черных дыр и квазаров у нас в хозяйстве тоже не значится. Это я так, на всякий случай.

— Ладно. — Шевчук сжал губы и взглянул на мичмана: — Ты, помнится, говорил о противнике, Леша?

Масштаб снова изменился, так что теперь сгусток Вайнгартена разросся почти на весь объем. И на фоне неподражаемой черноты сгустка — словно кто-то горсть бисера рассыпал — проступило множество светлых точек. Операторы поигрались настройками; точки вскоре превратились в черточки, а потом и в крохотные объемные изображения неких объектов, по форме очень напоминающих слегка сплюснутую с двух сторон каплю. В целом картина очень напоминала детский опыт по наглядному отображению магнетизма: лист бумаги с металлической стружкой и магнит под ним. Стружка выстраивается вдоль магнитных линий. Точно так же эти сплюснутые капли вытянулись вдоль силовых линий сгустка Вайнгартена.

— Вот это да! — сказал Шевчук восхищенно. — Корабли, что ли?

— Похоже, — прошептал Халицидакис и закашлялся, словно у него пересохло во рту. — Но чем это они заняты?

— Похоже, подпитываются, — предположил Нагаев. — Что еще можно делать у сгустка Вайнгартена? Энергия-то дармовая, бери — не хочу.

— Леша, — мрачнея на глазах, поинтересовался капитан. — Ты уже глядел в таблицу соответствий?

— Глядел, — очень серьезно отозвался мичман.

— И чьи это корабли?

— Ничьи, капитан. В таблице такие не значатся.

— Значит, чужие, — подытожил Шевчук вполголоса, а затем вдруг почти заорал: — Внимание! Аврал! Двигатели — в режим экстра! Курс — космопорт «Онарта-32»! Полная боевая готовность! Полный вперед!

Даже переборки не помешали Величко чуть ли не кожей ощутить, как ожил весь «Гремящий», какая на нем поднялась…

Он чуть не подумал: «суматоха». Но это была, конечно же, никакая не суматоха. Суматохе на борту военных кораблей случаться не полагается.

Это был почти обыкновенный флотский аврал.

Вопреки ожиданиям подмога пришла очень быстро: четыре ударных крейсера и десятка три кораблей помельче. С чужими, которые осмелились напасть на корабль доминанты Земли, церемониться никто не собирался. В свете новой информации даже генеральный с референтшей поумерили пыл. Во всяком случае, теперь при разговоре с ними у Величко начисто пропала невольная дрожь в коленках. Но задержка пришла оттуда, откуда не ждали: застряли контактеры.

«Онарта-32» стала заложником собственного простоя: к ней стало почти невозможно добраться. Если военные корабли все без исключения сочетали возможность как полета по баллистической дуге, так и прямоточный режим, то среди гражданских судов прямоточники практически не встречались. Срочно сколоченная на ближайшей опорной базе команда контактеров быстро добралась до соседнего космопорта «Онарта-9» и благополучно увязла там. Величко рвал и метал, но поделать ничего не мог: военные «сгонять» на «девятку» не соглашались (любезнейший, у нас тут не турагентство, у нас боевой корабль). Даже жалобы леди Зинаиде не возымели результата, хотя поначалу казалось, что эта женщина способна мановением мизинца гасить звезды и творить галактики.

Военные уже на второй день твердо заявили, что простой в их графике непозволителен, провели закрытое совещание и выслали снаряженных должным манером разведчиков в зону «икс» — шаг столь же напрашивающийся, сколь и необходимый. Гражданским сообщили, мол, те вольны поступать как угодно, но эскадра стартует завтра в девять по бортовому времени, и обжалованию сие не подлежит.

Величко медленно зверел, пытаясь разрулить ситуацию ко всеобщему благу.

Тем временем поступило донесение от разведчиков: они обнаружили один из грузовиков. Точнее, то, во что грузовик превратился.

Глядя на видеосъемку, можно было предположить, что по кораблю черти топтались. Или бездумно молотили своими адскими молотами. Корпус во многих местах был деформирован или вообще проломлен; герметичность нарушена. Реактор необратимо поврежден, инжекторное кольцо вообще отсутствовало, вырванное с мясом. Отсутствовала также спасательная шлюпка; трупов обнаружили только два (людей на борту грузовика изначально было семеро).

К утру нашелся еще один увечный грузовик, в сходном состоянии. Тоже без шлюпки. Но хоть и без трупов на борту. Последний факт многих озадачил: в режиме прохода по баллистической дуге спастись на шлюпке, мягко говоря, затруднительно: шлюпка не умеет самостоятельно возвращаться в обычное пространство. По крайней мере она не оснащена соответствующими установками и приборами.

Военные аналитики слегка оживились и повеселели: у них появилась хоть какая-то пища для размышлений. Величко все разрывался между бесконечным висением на связи и общими администраторскими функциями: приходилось отдуваться за всех, ибо обозленные уходом в незапланированный и неоплачиваемый отпуск коллеги работать отказывались наотрез и были по-своему правы. Ночь начальник космопорта, равно как и главный инженер с главным энергетиком, провели не сомкнув глаз.

Поздней ночью, а точнее, уже ранним утром к «Онарте-32» с оказией прорвалась первая группа контактеров. Она же и последняя из тех, что потенциально успевали к назначенному военными сроку старта. Но в группе не хватало одного специалиста по… далее следовал маловразумительный термин, смысла которого Величко не понимал. Без этого специалиста что имелись на борту контактеры, что не имелись — один хрен. Пульт экстренной связи покраснел и раскалился, Величко «на кончике клавиатуры» перевернул вверх дном полгалактики, пока наконец не выяснил, что в данный момент на «Онарте-32», разумеется, совершенно случайно и проездом, пребывает некто Иванов, специалист в смежной области с маловразумительным недостающим контактером. Взвыв в голос и благодаря небеса в душе, Величко ринулся в бар и не ошибся: означенный Иванов, в котором легко опознавался один из недавних ходоков-просителей, обнаружился именно там в состоянии подпития средней тяжести. Пришлось взять его за шиворот, невзирая на вялые протесты, приволочь на борт флагманского крейсера и запереть в указанной дневальными каюте.

До старта удалось даже остальных контактеров поселить по соседству. Лишь после этого Величко позволил себе сглотнуть полстакана коньяку и отключиться — тоже в гостевой каюте флагмана. На этот раз трехместной, и, понятное дело, Халиль Нагаев с Бернаром Самоа заняли оставшиеся два места.

Старт Величко проспал. Нагаев и Самоа — тоже. Проснувшись и едва ступив за порог каюты, они моментально попали в самый эпицентр совершенно безобразного скандала, в котором участвовали контактеры и специалист Иванов и на который с немым укором взирали несколько офицеров крейсера плюс примкнувший флаг-майор Халицидакис. Узрев Величко, старший группы контактеров моментально перенес гнев на него. Орал он громко, матерился смачно, но спросонья Величко никак не мог врубиться в суть его претензий. Чем-то его не устраивал специалист Иванов, ибо чаще всего в оре старшего из контактеров повторялся вопрос: «Кого вы мне подсунули?» в сочетании с тыканьем указательного пальца в несчастного специалиста Иванова.

Иванов в отличие от контактеров хранил спокойствие. Во всяком случае, он не орал и вообще держался с достоинством, невзирая на некоторую помятость, мешки под глазами и общую посталкогольную одутловатость лица.

Величко понял, что старший контактер будет орать до бесконечности, если не напрячься и его не заткнуть. Решил напрячься.

— Погодите, любезнейший, — обратился Величко к контактеру с видом крайне высокого начальника, решившего вмешаться в склоку двух уборщиков и рассудить их по справедливости. — Что вам, собственно, не нравится? А?

Это «А?» Величко вопросил так веско и непререкаемо, что контактера аж передернуло от неожиданности, и он враз умолк. Орать по крайней мере перестал.

— То есть как это? — спросил он возмущенно, но уже минимум на пару тонов ниже. — Мне нужен бихевиорист-аймолог! Я вас просил найти мне бихевиориста-аймолога! А это кто? — И он ткнул пальцем в Иванова.

— Это коллега Иванов, специалист в смежной области, насколько мне известно. Вы ведь согласились на специалиста в смежной области? — уточнил Величко.

— На специалиста я соглашался, — не стал отпираться контактер. — Да только никакой он не специалист! И никакой не контактер! И вообще фамилия нужного мне аймолога Ивбнов, а не Иванув. Эмил Ивбнов, Земля, София, центр психосоматики высших приматов и парацефалов!

Величко обескураженно повернулся к Иванову:

— Это правда? Вы не Эмил Ивбнов?

— Правда. Не Эмил, — подтвердил тот невозмутимо. — Я — Сергей Иванув. С Земли, но не из Софии, а из Находки.

— И вы не контактер?

— Нет. Я никоим образом не контактер. Я зоотехник.

Тут Величко пробрал нервный смех. Информация о контактере Ивбнове пришла к нему по связи, а в электронных сообщениях ударение, как правило, не проставляют. И вот результат. Зоотехник Иванув вместо аймолога Ивбнова. Исключительно дурацкая ситуация!

Неизвестно, как долго бы еще пришлось препираться с контактерами. Однако события с этого момента начали развиваться столь неожиданно, что стало не до споров.

К офицерам бочком протиснулся рыжий-конопатый матросик, торопливо козырнул и что-то вполголоса доложил. Величко увидел, как вытянулось лицо Халицидакиса и как офицер с повязкой дежурного на рукаве тотчас забормотал что-то в ком.

— Господа ученые! — обратился дежурный через считанные секунды к контактерам. — Извольте в резервную рубку! Нашелся спасательный бот с «Корморана»!

«Кормораном» звался второй грузовик из найденных, тот, с которого вместе с ботом пропал весь экипаж.

Контактеры ждать себя не заставили: тут же рысью припустили в рубку; за ними, призывно махнув рукой руководству «Онарты-32», направился и Халицидакис. Величко, Самоа и Нагаеву ничего не осталось, как последовать за флаг-майором.

Замкнул шествие зоотехник Иванов, но на это никто не обратил внимания.

Шлюпка-капсула с «Корморана», которую военные на свой манер коротко именовали ботом, обнаружилась в ста шестнадцати мегаметрах от баллистической дуги, по которой следовал грузовик, и в шестидесяти от сгустка Вайнгартена. Матрос за пультом сообщил также углы и склонения осей, однако Величко эту часть не понял: у военных была отличная от общепринятой сетка трехмерного позиционирования объектов. Шлюпка косо дрейфовала, удаляясь от центральных областей галактики; двигатели ее не действовали. Поверхностное сканирование выявило незначительные внешние повреждения и биологическую активность внутри.

Кто-то живой находился в шлюпке. Величко, да и все остальные изо всех сил надеялись, что это космолетчики с грузовика.

Чужие корабли, к слову сказать, от сгустка Вайнгартена убрались, однако дип-сканеры нащупывали их на границе разрешения, причем по ту сторону сгустка. Это было весьма кстати: увечная шлюпка дрейфовала как раз между земным флотом и сгустком. Останься чужие на прежнем месте — как знать, не спровоцировала бы попытка подобрать шлюпку новую агрессию с их стороны.

Кроме того, могли взбрыкнуть и контактеры: Величко знал, что эта публика фанатично предана догматам ремесла, и если существует какой-либо профессиональный запрет, контактеры его не нарушат даже ради спасения чьих-нибудь жизней.

К счастью, у военных на подобные ситуации имелся совершенно противоположный взгляд: как только подтвердилась биоактивность на шлюпке, служба живучести мгновенно вскинулась по тревоге, а вялый протест шефа контактеров был тут же пресечен капитаном крейсера, правда, не лично, а по трансляции, голосом.

«Все-таки военных есть за что уважать!» — подумал Величко с одобрением. Контактеры ему не понравились с самого начала — слишком уж напоминали чинуш из директората.

В резервной рубке начальник космодрома с коллегами пристроились за крайним слева пультом; экраны тут транслировали картинки непосредственно с боевого мостика, а управление было на всякий случай заблокировано — чтоб никто ненароком не облокотился на какую-нибудь важную кнопку. Рядом примостился Халицидакис с портативным терминалом мгновенки наперевес. Центр рубки оккупировали офицеры, а контактеров оттеснили вправо, под здоровенный куб-панорамник.

Со шлюпкой уже несколько минут пытались связаться — дайрингом и в радиодиапазоне, — все безуспешно. Впрочем, вместо бортовых антенн, если верить телеметрии, на баковой консоли шлюпки имелась лишь легкая вмятина, словно гигантский боксер зацепил ее мощным хуком, приняв за тренировочную грушу. Зато аварийный сканер, по-видимому, работал: со шлюпки довольно скоро принялись сигналить обыкновенным осветительным лазером: три точки, три тире, три точки.

Звали на помощь.

Оба спасательных бота службы живучести давно уже отстрелились и ушли в стороны от крейсера, на всякий случай окутавшись стелс-шлейфами и поставив помехи. Флот, изящно сманеврировав, перестроился «зонтиком», готовый в случае чего и дать отпор неожиданной атаке, и принять спасенную шлюпку, и спешно отступить.

— Молодцы, ребята, слаженно работают, — сказал Халицидакис, взглянув на Величко. — А?

— Вроде да. — Тот передернул плечами. — Чего-то мне не по себе как-то…

Халиль Нагаев покосился на шефа и оттопырил губу, демонстрируя необидное презрение: при всей несносности характера был он человеком ничуть не высокомерным и в профессиональном смысле с коллегами всегда ладил. Во всяком случае, на презрительно оттопыренную губу Нагаева не обижались даже проверяющие из директората и алчные налоговые инспекторы.

— Да живые они, живые, — буркнул Самоа, неотрывно глядя на экран. — Кто-то же там светит лазером?

«Хорошо бы, чтобы живыми оказались все, — подумал Величко. — И так трупов уже слишком много. Черт сюда принес этих чужих, будь они неладны… И здорово, что военные подоспели так быстро».

Говоря начистоту, Величко вполне устроил бы вариант, при котором доблестный флот доблестно пожег бы корабли неведомого противника к едреной маме и доблестно вернулся бы на космодром под «Гром победы, раздавайся» или под «Марш несгибаемых». Или, еще лучше, чтобы чужие, узрев блеск земного оружия и зело проникнувшись его мощью, дружно легли бы на внешний курс и убрались бы куда-нибудь подальше от сектора Z-19 и вообще из областей пространства, подотчетных «Онарте», а тако же и из прилегающих. Желательно — навсегда.

Но все будет не так, Величко чуял это нутром. Как только спасенные с грузовика люди окажутся на борту крейсера, командовать дальнейшими действиями вновь станут контактеры, а молодчина-капитан опять вынужден будет молчать и подчиняться. Одернуть контактеров можно только в случае, если нужно спасать чьи-нибудь жизни. И отваживаются на это лишь военные.

Тем временем спасательные боты тянули к шлюпке на прямотоке; их разделяло более полусотни мегаметров. Чужие земной флот то ли не замечали, то ли просто игнорировали. Во всяком случае, вели себя пассивно, что военных в целом радовало. Кому охота сцепиться с противником, о котором ровным счетом ничего не известно? Кто знает, на что способно оружие этих чужаков?

Контактеры быстро заскучали и вскоре принялись обсуждать какой-то свой план; в той части рубки быстро воцарился совершенно неуставной галдеж. Дежурный офицер давно уже покинул резервную рубку: несомненно, дел у него хватало. Как понял Величко, остались только подвахтенные да Халицидакис, который, к гадалке не ходи, был особистом.

Спасатели все еще тянули к шлюпке, когда чужие всполошились. Их мирно дрейфующий флот неожиданно принялся перестраиваться, одновременно огибая сгусток Вайнгартена и в конечном итоге приближаясь «зонтику» землян.

— Сканирование наше засекли, — убежденно сказал Халицидакис. — По времени как раз совпадает. Бдят, с-сволочи!

— Любой бы бдел, — вздохнул Самоа. — Что ж они, совсем тупые?

Естественно, все присутствующие наблюдали на экранах то, что произошло несколькими минутами ранее, — за время, пока отраженный сигнал вернулся к земному флоту, чужаки успели сместиться. На мостике отреагировали мгновенно: перешли на тазионар и завели данные с него в куб-панорамник — даже контактеры на некоторое время притихли.

Величко прекрасно знал, что тазионарное сканирование жрет много энергии, зато оно завязано не на волновую скорость света, а на гравитацию, поэтому даже галактические расстояния прощупываются за приемлемое время, в зависимости от множества факторов — от секунд до часов.

Чужие перестроились; их недавно беспорядочный рой теперь напоминал синхронно движущийся косяк рыбы. Косяк был вытянут по оси движения; самые маленькие корабли чужих прятались в его толще, наиболее крупные выстроились на периферии.

Даже сугубо штатский человек Величко сразу ощутил некую неправильность строя.

— Чё это они делают? — недоверчиво протянул один из подвахтенных.

Величко вопросительно взглянул на Халицидакиса в надежде, что тот прольет свет на поведение чужих. Тот даже рот открыл, собираясь что-то сказать, однако его прервал надсадный зуммер боевой тревоги. Подвахтенные немедленно прогнали контактеров из-под куба-панорамника и расселись за пультами; потесниться пришлось и Величко с коллегами, и даже Халицидакису.

Два самых больших корабля чужих стремительно отделились от строя и ринулись прямо на спасательные боты, отрезая терпящую бедствие шлюпку от земного флота. Только два — остальной «косяк» продолжал двигаться по касательной и строя не менял.

— Дьявол, да что ж они делают-то? — вторично изумился кто-то из офицеров.

Трансляция разразилась певучей трелью оперативных команд — словами в бою военные пользовались, только чтоб отвести душу; легко догадаться, что это были за слова.

Неотрывно глядя в пространство куба-панорамника, Величко пытался понять, как же протекает бой. Чужие корабли обозначались синими штрихами, свои — желтыми и зелеными. Пара жирных синих штрихов сближалась с желтыми рисочками ботов службы живучести, однако на перехват спешил целый рой зеленых точек-штурмовиков и семь кораблей огневой поддержки. Четверка ударных крейсеров образовала тактический ромб — зеленые черточки в любой момент могли разойтись или же, наоборот, уплотнить строй.

Чужие отреагировали следующим образом: один из атакующих отвернул навстречу авангарду землян, второй продолжил тянуть к спасательным ботам.

Все происходило достаточно медленно: космос большой. Поэтому даже штатские успевали худо-бедно разобраться, кто куда целится и с кем на сближение идет. Синие штрихи, желтые риски и россыпь зеленых точек двигались величаво и медленно, словно стрелки допотопных часов. А потом снова заверещал зуммер.

— Спасатели атакованы! — ахнул Самоа, непроизвольно вцепившись в рукав Величко.

Один из ботов службы живучести сменил цвет с желтого на красный — это означало, что бот поврежден. В пустоте панорамника начали вспухать крошечные фиолетовые кляксы вражеских гравитационных ударов.

Уцелевший бот отвернул в сторону от боя и шел теперь к шлюпке не по прямой, а по пологой дуге, пытаясь уклониться от крейсера чужих. Второй крейсер чужих как раз сцепился с кораблями поддержки и штурмовиками.

Некоторое время панорамник полыхал непонятными изображениями и сносками; земные корабли периодически меняли цвет. Четверка ударных крейсеров перестроилась таким образом, чтобы флагман был прикрыт от возможной атаки остальными тремя. Трансляция исторгала соловьиные трели одну за другой.

Внезапно без какой-либо видимой причины два чужих корабля бросились наутек, к основному косяку, который все больше отклонялся в сторону. Бой вроде бы прекратился, поскольку преследовать чужих не стали: нужно было все-таки подобрать шлюпку с «Корморана», да и своим пострадавшим в стычке оказать помощь.

Время шло. Чужие потихоньку удалялись, спасательные работы велись полным ходом. Спустя два часа большая часть уцелевших штурмовиков вернулась на матки, а корабли поддержки влились в основной строй флота. Офицеры за пультами заметно расслабились. Контактеры угрюмо сопели из угла, куда их вытеснили.

— Ну, денек, — пробормотал Халиль Нагаев, скривив губы. — Сдается мне, эта окопная эпопея — надолго. Пошли, Саныч, наше место не здесь!

Одновременно прозвучал отбой тревоги. Взглянув на хронометр, Величко осознал, что провел в боевой рубке больше семи часов. Тотчас нестерпимо засосало под ложечкой — организм возмущенно напоминал, что с обедом его продинамили, да и с ужином уже, собственно, тоже.

— Внимание экспертам, — раздалось по трансляции уже голосом. — После ужина аналитическая планерка в учебном классе один. Капитан просит не опаздывать!

— Итого, — мрачно сообщил начальник штаба, — наши необратимые потери составили два штурмовика с экипажами и четыре человека на клипере «Витраж». Кроме того, есть раненые, к счастью, легко. Повреждения клиперов и уцелевших штурмовиков подлежат ремонту и рекомплектации. Некоторое время в классе царила тишина.

— Как же вы так, Пал Георгич? — словно бы ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Халицидакис. — Не сказал бы, что атака вражеского флота была такой уж массированной. Чужие даже заградительных полей не ставили.

Капитан флагмана безмолвно переводил взгляд с начальника штаба на особиста. Когда капитан глядел на начальника штаба, в его глазах сквозило невысказанное: «Ну, Георгич! Ну давай, объясни!»

— Вы сами видели, — сухо проговорил начштаба. — Маневр противника в начальной стадии атаки противоречил азам военной науки. Да какой там науки — он здравому смыслу противоречил! Что говорить о пилотах — я и то растерялся! Мои офицеры растерялись! А уж нам-то довелось кое-чего повидать…

Халицидакис, казалось, смягчился. Во всяком случае, следующие его слова прозвучали примирительно:

— Да я понимаю, Пал Георгич… Людей только жалко.

— Погодите, — встрял кто-то из контактеров. — А что в атаке чужих было не так?

— Да все! — в сердцах бросил начштаба. — От строя до тактики!

— Пал Георгич, поясните, будьте добры, — вмешался капитан. — Гражданские есть гражданские, они это знать не обязаны.

Начштаба терпеливо вздохнул и пустился в объяснения:

— Любой флот состоит из кораблей различных размерных классов. Самые крупные — линейные корабли, несколько мельче — крейсеры, ударные и конвойные. Ну и далее по нисходящей — корветы, полукорветы, клиперы, заградители, тральщики. Отдельно — корабли-матки и ульи, на которых базируются штурмовики, истребители и малые разведчики. Так вот самыми ценными, естественно, считаются крупные корабли. Поэтому они обыкновенно составляют основу любого строя, а более мелкие их прикрывают. Сообразно строю ставятся мощные заградительные поля. Если возникает угроза большому кораблю, приходится жертвовать малыми. Увы, но таковы законы войны в космосе. Сегодня мы действовали в соответствии с накопленным за долгие годы боевых операций опытом и, естественно, того же ожидали от противника. Однако противник предпринял прямо противоположные действия — закрыл большими, а значит, ценными кораблями всякую мелочь. И в атаку выслал два корабля размерного класса никак не меньше крейсера. Наша авангардная группа к этому оказалась попросту не готова — ни энергетически, ни в огневом смысле, ни, что главное, морально. Вот представьте, выдвигается легкое пехотное подразделение провести разведку боем у вражеской крепости, подобрать раненых в прошлой стычке, ввязаться в перестрелку с охранением противника. А тут вместо охранения их начинает атаковать вся крепость — она, видите ли, самоходная! Чем пробивать стены — ручными лучеметами? Пехоте это просто не под силу!

— Аналогия понятна, — вяло вставил любопытный контактер. — Но мне кажется, обрисованная вами ситуация в реальности попросту невозможна.

— Не вы ли сегодня наблюдали бой с чужими из резервной рубки? — с нескрываемой иронией спросил начштаба.

— Мы, — невозмутимо подтвердил контактер. — Значит, это был не бой, а нечто иное. Это во-первых. А во-вторых, прекратите называть партнеров по контакту чужими. Как руководитель миссии я этого требую!

Капитан крейсера с тоской поглядел на Халицидакиса.

«Бедные они, бедные, — пожалел военных Величко. — Когда орет тревога и поднимается пальба, орлы-контактеры и не помышляют чего-нибудь требовать. Но как только пальба уляжется — тут как тут, извольте им подчиняться…»

— Погодите. — Халицидакис повернулся к бледному небритому парню, недавно снятому со спасательной шлюпки. Это был второй механик «Корморана», один из пятерых выживших после нападения чужих на грузовик. — А как вели себя… партнеры по контакту во время инцидента с грузовиком?

— Да точно так же, — неожиданно громко отозвался механик. — Два самых здоровых корабля ринулись на нас, и пошло… Еле успели донести раненых до шлюпки и отстрелиться.

— И вот еще что, — добавил начштаба. — Я смотрел запись черного ящика. При атаке грузовика корабли противника опять-таки не ставили защитных полей и атаковали только векторным оружием, вероятнее всего — гравитационным.

— Это как? — снова принялся любопытствовать шеф контактеров.

— Очень просто, — пробурчал почему-то решивший перехватить инициативу Халицидакис. — Представьте, что вы забрались в железную бочку, а ваши драгоценные партнеры по контакту ну молотить по ней кувалдами. Представили?

— Ну?

— Вот именно так. Только вместо бочки грузовик. И без кувалд. Векторная гравитация. Слыхали?

Контактер пробормотал что-то неразборчивое.

— Ладно, — подал голос капитан. — Полагаю, нужно выработать хотя бы приблизительный план дальнейших действий. Если чужие (капитан это слово произнес спокойно и твердо, чему Величко весьма порадовался) напали однажды, значит, станут нападать и впредь. Я уверен, что все происшествия в секторе так или иначе сведутся к их наскокам на наши корабли. Как бы странно они себя ни вели, мы обязаны их понять и научиться им противодействовать. У кого-нибудь есть какие-либо соображения? Высказывайтесь, прошу. Это касается всех — и руководства космопорта, и контактеров.

— Да что тут понимать, — послышался насмешливый голос из самого дальнего угла. — Все настолько просто, что проще не бывает.

Говорил Сергей Иванов, тот самый злополучный тип, которого Величко принял за нужного контактерам специалиста и который волей-неволей оказался тут, в самой глубине заколдованного сектора Z-19.

— Простите, вы кто? — вежливо осведомился капитан. — Контактер?

Иванов сидел далеко от гражданских. В дальнем углу он находился вообще в полном одиночестве.

— Нет, я не контактер. Я уже говорил, я зоотехник.

— Вот кто бы уж молчал, — сварливо заметил шеф контактеров и мазнул сердитым взглядом по чинно присевшим в рядок Величко, Нагаеву и Самоа. Вероятно, именно их, космопортовское начальство, он считал виновными, что вместо доки Ивбнова его группе достался совершенно бесполезный Иванув.

— Секундочку, — прервал контактера Халицидакис и обратился к зоотехнику: — Вы что-то хотели сказать, любезнейший? Говорите, мы слушаем.

— Да что он может сказать! — начал закипать шеф контактеров.

— А вас, любезнейший, — особист развернулся к нему всем корпусом, — я попрошу помолчать.

Контактер насупился, но язык прикусил.

— Ваша главная ошибка, — все с той же легкой насмешкой принялся объяснять Иванов, — в том, что вы слишком уж подсели на расхожие стереотипы. Вы слепо уверовали в две вещи и дальнейшие рассуждения строите, не подвергая их сомнению. Между тем ваша вера ни на чем реальном не основана и опирается на ложные факты.

— Вы о чем вообще? — гаркнул бородатый детина-контактер, вскакивая из-за спины шефа. Однако хватило единственного жеста Халицидакиса, чтобы он умолк и снова присел.

— Я о чужих, — громко объявил Иванов. — Первое: с чего вы взяли, что это корабли? И второе: с чего вы взяли, будто ими управляет разум?

Воцарилась гробовая тишина. Величко силился сообразить, куда это клонит бойкий зоотехник, но дельные мысли его в этот раз не посетили. Судя по лицам окружающих, они также не преуспели в поисках отгадки.

— Поясняю, — продолжал Иванов. — Вот вы сегодня рассуждали о боевом строе — линкоры внутри, истребители снаружи, атака-оборона и тому подобное. А кто-нибудь из вас знает, как ведут себя, к примеру, киты в стаде, когда возникает опасность? А? А очень просто — детенышей и самок окружают наиболее крупные и сильные самцы. Они же и контратакуют хищников в случае чего. Да что киты, коровы в стаде — и те поступают точно так же. Ну что, понятно теперь?

— То есть… — озадаченно протянул капитан. — Вы хотите сказать, что это никакие не инопланетяне, а просто животные? Животные, живущие в вакууме и свободно кочующие между звезд?

Иванов пожал плечами:

— Во всяком случае, они ведут себя в точности как стадо животных. Никто не трогает — пасутся. Кто-нибудь появился в опасной близости — защищаются. Думаю, и странности с оружием (точнее, с его отсутствием), которые вы недавно обсуждали, объясняются тем же: у быка есть рога, но нет лучемета. Что имеет, тем и бодает.

Величко аж подобрался. Если Иванов прав, значит, война в секторе Z-19 отменяется. Ну в самом деле — кто станет всерьез и долго воевать с животными? Со стадом слонов или бозотериев? Отпугнут — и вся недолга.

Но, с другой стороны, космические животные — это же сенсация в научном мире! Набегут исследователи, которые ненамного лучше контактеров, заповедник какой-нибудь примутся организовывать…

Впрочем, это уже не его, начальника космопорта «Онарта-32», заботы. Тут вмешаются ведомства посерьезнее директората.

— Так чего? — недоуменно вопросил начштаба, глядя на капитана с почти детской беспомощностью. — Бригаду фон Гурвица не вызываем? И зачистка отменяется?

— Да хорошо бы, — поддакнул Самоа, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Войне конец, солдаты по домам! А мы — работать!

— Погодите зачехлять пушки, господа, — скептически хмыкнул неугомонный зоотехник. — Вроде ж взрослые люди, а простейших вещей не понимаете.

Халицидакис, доселе только жадно вслушивающийся, мигом встрепенулся и подозрительно прищурился.

— Это вы о чем, господин Иванов? — вкрадчиво поинтересовался флаг-майор.

Иванов иронически покачал головой, живо напомнив воспитателя в детском саду.

— О том, — вздохнул он, внезапно погрустнев, — что рядом с любым стадом рано или поздно объявится пастух.

ноябрь 2006 — июль 2007 Москва — Николаев