Эвермит: Остров Эльфов

22. Амларуил из Эвермита

После неприлично короткого периода официального траура по Лиди'алире Амларуил и Заор сыграли свадьбу. Ее сразу же короновали королевой, несмотря на возмущение Дома Амариллис и ропот нескольких других домов Золотых эльфов. Но всем было ясно, что лунный клинок выбрал. То, что Амларуил родила детей Заору, было засчитано в ее пользу.

Монтагор Амариллис был в ярости от этих событий, но он мало что мог сделать, не вынеся на свет свои действия и позор сестры. Кроме того, грозная певчая клинков Шануррия Аленуат разыскала его и в частном порядке дала понять, что считает Лиди'алиру ответственной за смерть своего сводного брата, предполагаемого наследника Заора. Она поклялась, что будет следить за ним и его домом и отомстит за любое покушение на королевскую семью. Свирепая репутация Певчих клинков была широко известна, и Монтагору не хотелось навлекать ее гнев на свою голову. Он подозревал, хотя и не мог доказать, что Шануррия заставила Лиди'алиру наложить на себя руки. Его сестра никогда бы не решилась на такой смелый и отчаянный шаг в одиночку.

Амларуил оставила Башни, передав управление ими доверенному боевому волшебнику Танилу Эванаре и своему старому другу Лэроту, известному теперь как Рунный Мастер. Хотя Танил не принадлежал к числу Высших Магов, он был одним из самых могущественных магов-одиночек. Амларуил была довольна тем, что Башни находятся в надежных руках, и полностью посвятила себя Заору и их совместному правлению Эвермитом.

Хотя некоторые эльфы беспокоились, что воин и маг станут мрачной королевской парой, искусства и музыка, которые были страстью бывшей королевы, развивались как никогда прежде.

Эльфийские менестрели стали путешествовать за границу, принося в Эвермит легенды и музыку многих земель. В частности, эльфы были заинтригованы множеством новых инструментов, разработанных изобретательными человеческими бардами. К арфе и флейте, традиционным инструментам эльфийской музыки, вскоре добавилось множество других инструментов. Эльфийские дворяне и менестрели вскоре наперебой стали сочинять новые куплеты к популярным песням для лютни, а группы эльфов стали с удовольствием исполнять буйную, многоголосую музыку, которой наслаждались люди.

В качестве подарка новой королеве маги Башни с помощью волшебства расширили и преобразили дворец Лунного камня. На территории дворца появился огромный сад-лабиринт, наполненный волшебными витринами, тихо играющими фонтанами и дивными цветами. Именно Накйаша, наставница Амларуил, привнесла во дворец характерные штрихи, свидетельствующие об истинном расположении к королеве. В результате магического и лесного искусства, потребовавшего трех лет кропотливой работы, лесная эльфийка перенесла на территорию дворца ту самую лесную поляну, на которой Амларуил и Заор впервые встретились. Эта поляна, словно драгоценный камень посреди древней рощи, быстро стала любимым местом отдыха королевской четы и самым посещаемым детьми, которые заполнили дворец почти до отказа.

Союз Заора и Амларуил был необычайно плодотворным, и с наступлением весны дом Лунноцветущих увеличивался еще на одного принца или принцессу. Илайрана, которая не стремилась к придворной жизни, довольствовалась тем, что оставалась на Муншае. Там же росли и близнецы, Зоран и Харлион, постигая боевое искусство эльфов Сонории. Хотя Амларуил очень скучала по ним, она радовалась каждому новому младенцу, который наполнял ее руки, и посвятила себя их обучению.

Родившийся сын, Чозистер, рано проявил талант к магии и со временем захотел стать Высшим Магом, как и его мать. Следующей весной родилась дочь, свирепая огненноволосая девушка, которую назвали Шандалар в честь певчей клинка - мастера Шануррии Аленуат. За ней последовали близнецы, Тира'аллара и Хора, милые, серьезные девочки, которые с ранних лет посвятили себя обучению на клириков Ханали Селанил. Затем появились Лаззиар и Джемстарза, девочки-близнецы, которые, казалось, по своей природе и склонностям были предназначены для пути воина.

Однако не все дни Амларуил были заняты воспитанием потомства. Шанс показать себя достойной супругой короля-воина представился слишком скоро.

Далеко на западе, у побережья плодородной и беспокойной земли, известной как Тетир, скопление островов привлекало пиратов так же, как пчел клевер. Архипелаг, казалось, был создан для скрытности, с его мириадами маленьких островов и потайных бухт, и лежал он между древними южными королевствами и процветающими городами севера. По мере того как пираты становились все богаче и смелее, они обращали свои взоры к закатному небу и к сказочным богатствам Эвермита.

Время от времени пиратские корабли уходили на запад, и о них больше не было слышно. Но бывали и успехи, хотя товары, которые пираты привозили в порт, были в основном награбленными чудесами и экзотическими рабами, захваченными с эльфийских судов в открытом море. Когда до Нелантера дошли слухи, что эльфы с материка тайно ускользают и уплывают на свой остров, пираты начали всерьез патрулировать моря.

Однажды ранней весной молодой дозорный дракон принес весть о том, что приближающийся эльфийский корабль преследует небольшой флот нелантерских пиратов. Хотя корабль лебедей был проворным и маневренным, пираты приближались и собирались захватить корабль прежде, чем он достигнет щитов Эвермита.

Заор призвал трио драконьих всадников отправиться навстречу пиратам. Он хотел бы сам возглавить атаку орлиных всадников, но расстояние было слишком велико, чтобы гигантские орлы смогли долететь.

Однако у Амларуил была своя идея. Верховный маг поднялась в небо на колеснице, запряженной упряжкой из шести пегасов. С собой она несла древний скипетр, известный как Аккумулятор, в котором хранилась Высшая магия, достаточно мощная, чтобы телепортировать флагманский корабль подальше от острова. Она так и сделала, устроив впечатляющий магический фейерверк, который озарил небо и был виден от Эвермита до далекого Глубоководья.

Где именно приземлился корабль, королева сказать отказалась. Это не помешало менестрелям строить догадки, и их оды храбрости королевы присоединились к тем, что восхваляли ее красоту и грацию.

Но горе и трагедия вскоре постигли королевскую семью. Повелитель зверей Малар выпустил на эльфов островов Муншае свое самое страшное творение. Чудовище, известное как Пожиратель эльфов, напало на некогда безопасную долину Синнории. Многие эльфы бежали через врата в Эвермит.

Среди них была и принцесса Илайрана, но она принесла с собой ужасную весть. Когда ее проталкивали через Врата эльфийские защитники, она увидела синеволосого юношу, зажатого в одном из многочисленных щупалец чудовища. Она не знала, кто из ее братьев-близнецов был убит в тот день, и никогда не узнала о судьбе другого. Но Зоран и Харлион были потеряны для Эвермита.

Они также не были единственными детьми Амларуил и Заора, чья судьба так и не была определена. Корабль с Лаззиаром и Джемстарзой был потерян в море, когда близнецы плыли с дипломатической миссией.

Даже простое течение лет сказалось. Чозистер в юном возрасте отправился в Арвандор, а Шандалар, любимица Заора, была случайно убита сокурсником, одаренным заклинателем, во время обучения на певчего клинка.

Заор, скорбя и старея, втайне начал ощущать зов Арвандора. Шли годы, безопасность Эвермита заставляла короля-воина чувствовать себя ненужным, а дети ускользали от него, и Заор начал удаляться от повседневной жизни дворца.

Больше интересуясь садоводством, чем управлением, он все чаще оставлял правление Эвермитом своей способной и, похоже, нестареющей королеве.

23. Связь

Заор из Эвермита, постаревший намного больше, чем большинство эльфов, возился в дворцовых садах. Он опустил ножницы и склонил голову набок, любуясь произведенным эффектом. В самом центре дворцового сада он посадил живую изгородь из бледно-голубых роз и придал ей форму полумесяца. В слабом свете летних сумерек редкие цветы, казалось, светились своим внутренним сиянием.

"Очень красиво", - прокомментировал голос позади него, голос, который, несмотря на прошедшие столетия, все еще был способен растревожить сердце Заора.

Он повернулся лицом к Амларуил. Смесь тоски и боли охватила его, когда он взглянул на ее прекрасное лицо. Она выглядела точно так же, как и тогда, когда он встретил ее более четырехсот лет назад. А он? Он был старым эльфом, бесполезным для Амларуил и Эвермита, тоскующим по Арвандору.

Амларуил сделала один шаг вперед, ее руки сжались в кулаки, а лицо пылало от неукротимого гнева. "Никогда бы не подумала, что у меня будет повод назвать тебя лицемером!" - сказала она холодным голосом. "Разве ты не помнишь, какое обещание ты требовал от меня в те давние годы? Ты заставил меня пообещать, что я останусь на Эвермите ради блага Народа, сколько потребуется".

"Я стар, Амларуил, - сказал он просто, - и я очень устал".

"Избавь меня от своих рассказов о скрипучих суставах!" - рассердилась она на него. "Неужели ты думаешь, что мне было легко или всегда приятно делать то, о чем ты просил? Если бы я могла видеть, как проходит моя молодость, каждый год, как впустую потраченный весенний день, как я терплю, видя твою свадьбу с другой, неужели ты не можешь набраться мужества, чтобы прожить свои почтенные годы? Ты нужен!"

"Ты - королева Эвермита и правительница, в которой эльфы действительно нуждаются".

"А как же мои нужды, мой господин? И в самом деле, что будет с Эвермитом, если я, как и ты, стану настолько поглощена собой, что не буду заботиться о будущем? Кого из наших детей ты мог бы представить на троне? Тира'аллара? Хора?"

Заор медленно покачал головой. Он любил своих дочерей, но ни одна из них не стала бы королевой. Жрицы Ханали Селанил, они обе были полностью захвачены культом любви и красоты, настолько, что временами он беспокоился за них. Тира'аллара была вовлечена в потенциально катастрофическую связь с молодым золотым эльфом, известным как грабитель и пустозвон. Заор подозревал, что интерес юноши к принцессе был связан скорее с ее рангом и богатством - ведь Тира'аллара с радостью погасила его игорные долги ее драгоценностями и приданым, - чем непосредственно самой принцессой. И все же Тира'аллара любила эльфа со всей своей страстной, сильной натурой. Заор гадал, сможет ли она пережить разочарование, которое непременно наступит. А Хора готовилась отплыть в далекий Фаэрун, ибо была полна решимости выйти замуж за случайно встреченного простолюдина, с которым она разделила праздник.

"Эвермит остался без наследника", - прямо заявила Амларуил. "Меч Заора - клинок воина, и ни один из наших выживших детей не сможет овладеть им и остаться в живых. Мы должны дать Эвермиту наследника".

"Я стар, Амларуил", - повторил он.

Она поспешно подошла к нему, обхватив его обветренное лицо руками, гладкими и нежными, как у девы. Слезы наполнили ее глаза, и глубокая скорбь смягчила ее гневное лицо. "Не покидай меня, любовь моя", - сказала она с тихой силой. "Я не вынесу этого".

Он погладил ее светлые волосы. "Ты можешь справиться со всем. Я никогда не знал никого настолько сильного".

"Вместе мы сильны!" - настоятельно сказала она. "Разве ты не видишь этого? Все, чего мы достигли, мы сделали вместе. Связь между нами глубока и уникальна, но она может быть еще больше".

Заор уставился на нее, ошеломленный тем, что она предлагала. Редкие, глубокие узы эльфийского взаимопонимания связывали их душа в душу. Его будет поддерживать тот же божественный огонь, что связывал ее с Селдарином - какой ценой для нее, он не мог даже представить. Он мог дать и выполнить обещание, которого она от него требовала. Он мог поклясться оставаться на Эвермите до тех пор, пока в нем будут нуждаться.

"Сейчас середина лета", - прошептала она, прижимаясь к нему с такой настоятельной силой, что кровь его согрелась и запела в жилах. "Время давать обещания. Пойдем со мной на нашу поляну, любовь моя".

Король понял, что не может противиться мольбе в глазах своей возлюбленной. Он подхватил ее на руки, все еще сильные, несмотря на его годы, и понес из сада, словно она снова стала невестой.

Дворцовая стража расступалась, чтобы пропустить их, слуги и садовники таяли вдали. Ни на одном эльфийском лице не было ничего, кроме улыбок понимания и радости. Никто не видел ничего несоответствующего в том, чтобы видеть прекрасную весну в объятиях поздней осени. Была середина лета, и обещания, данные в середине лета, обладали собственной магией.

Так началась новая совместная жизнь Заора и Амларуил.

В последующие годы у них родилось еще четверо детей. Первой была Амнестрия, унаследовавшая от отца цвет кожи и редкую красоту матери, а также то, что не было ни тем, ни другим. Попеременно солнечная и яростная, Амнестрия обладала силой, которая казалась странной и неуместной при безмятежном дворе Лейтильспар.

Зандро и Финуфаранель, последующие мальчики, были больше похожи на эльфов. Они были прилежными учениками и с раннего возраста занимались в Башнях. И наконец, был Ламруил, солнечный, очаровательный, избалованный ребенок в семье. К тому времени, когда он был еще мальчиком, не более тридцати-сорока лет, он уже начал увлекаться приключениями и верховой ездой. Ламруил был склонен к озорству; к счастью, его неистовая любовь и восхищение старшей сестрой Амнестрией помогали ему держать себя в руках. В тот год, когда он покинул остров в поисках приключений и эльфийских артефактов, многие эльфы в тихой столице - включая наставников и мастеров меча Ламруила - вздохнули с облегчением.

С прибытием Таситалии Лунноцветущей жизнь во дворце вновь изменилась. Искательница приключений, близкая к концу своего земного срока, должна была выполнить одну задачу, прежде чем ответить на призыв Арвандора. Как и положено каждому эльфу, владеющему лунным клинком, ей нужно было выбрать наследника клинка.

Несколько недель остроглазая и острая на язык эльфийка оставалась во дворце, скандализируя вельмож и радуя молодежь рассказами о своих путешествиях.

Амнестрия, в частности, была очарована рассказами о далеких местах и странных событиях. Король и королева наблюдали за своей дочерью, когда она с сияющими глазами слушала Таситалию, а в душе Амларуил поселился страх, которому она не могла дать названия. Они с Заором были недовольны, когда Таситалия объявила Амнестрию избранницей Заора и выбрала ее наследницей клинка. Однако честь лунного клинка была тем, что никто, особенно избранные король и королева, не могли презирать. Выбор был за Амнестрией, и она приняла меч со страстью и радостью: меч искателя приключений, одинокого бойца. Это не был благоприятный шаг для дочери, которую Амларуил и Заор с нежностью надеялись увидеть на троне Эвермита.

Тем не менее Амнестрия, казалось, была довольна жизнью в Лейтильспаре. К изучению меча и боевой магии эльфийская дева добавила жестокий режим тренировок для вызова лунного клинка. Но мир девушки разрушился, когда ее суженый, Элайт Кроулнобар, покинул ее и Эвермит без единого объяснения.

Несколько недель после его ухода все во дворце ходили на цыпочках вокруг брошенной принцессы, ведь об огненном нраве Амнестрии ходили легенды. Из всех королевских эльфов только Ламруил осмелился разыскать ее.

Принц нашел свою сестру в ее покоях, ее лицо было решительным, когда она складывала одежду и ценности в морской сундук. Когда Ламруил вошел в комнату, она подняла на него глаза и недовольно проворчала.

"Дверь была заперта и заклята", - сказала она с укором. "Я бы не подумала, что ты владеешь магией настолько, чтобы открыть ее!"

Ламруил пожал плечами, а затем кивнул на переполненный сундук. "Что это?"

Принцесса захлопнула крышку. "Я иду за ним".

"За кем? За Элайтом?"

Она бросила на брата насмешливый взгляд. "Он прислал мне весточку из Глубоководья - разве это не мило с его стороны? Он присоединился к группе искателей приключений. В основном, люди. Он отправился посмотреть мир. Ну, а я собираюсь стать частью пейзажа, который он увидит!"

"О."

"О? И это все? Ты не попытаешься убедить меня в моей глупости?"

"А это поможет?"

Неохотная улыбка смягчила лицо Амнестрии, и ее плечи поднялись и опустились с долгим вздохом. "Ну, утешает то, что хотя бы один человек в этом дворце понимает меня".

"Я понимаю больше, чем ты думаешь", - сказал Ламруил, внезапно посерьезнев. Он протянул руку и коснулся пояса с оружием на талии сестры. Застежка была немного ослаблена, и справа от нее виднелась хорошо затертая насечка.

Взгляд Амнестрии проследил за его жестом. Она нахмурилась и пожала плечами. Хотя она была красива почти сверх меры, в ней не было ничего от тщеславия.

"И что? Одна зарубка ничем не хуже другой, лишь бы меч был на мне и штаны не спадали".

"Кстати говоря, как вы расстались с Элайтом?"

Лицо принцессы потемнело, и она отвернулась, чтобы защелкнуть застежки на сундуке с большей силой, чем требовалось. "Это не твое дело".

Брат увидел, что она действительно не понимает. "С тех пор как Элайт покинул остров, прошло четыре луны", - мягко сказал он. "Пройдет еще слишком много, и тебе придется совсем забыть об этом поясе".

Амнестрия обернулась к нему, ее глаза расширились от шока. Она опустилась на кровать и уткнулась лицом в руки. "О, я чувствую себя такой дурой! Как я могла не знать?"

Принц сел рядом с ней, ненавидя то, что он должен сказать ей дальше. "Я знаю, почему Элайт покинул Эвермит. Его дед перешел в Арвандор, и клинок Кроулнобара перешел к нему. В его руках он затух, поскольку наследника у Кроулнобаров нет".

Она резко села. "Теперь есть. Проклятие! Если бы он только подождал, чтобы достать лунный клинок, пока мы..."

"Если бы он подождал, он был бы мертв", - резко прервал ее Ламруил. "Меч не принял его. Если бы был наследник, он бы убил его, а ты бы сохранила меч для своего ребенка".

С минуту они сидели в молчании, пока Амнестрия пыталась разобраться во всем этом.

"Есть еще кое-что", - неохотно сказал Ламруил. Он достал из своей туники письмо. "Это пришло по каналам связи, от человеческого рейнджера и товарища Элайта. Он говорит, что, судя по описаниям Элайта, немного знает тебя, и настоятельно просит тебя не приходить".

"Я никому не говорила о своем приезде", - пробормотала принцесса.

"Что ж, возможно, он действительно понимает тебя. Есть еще кое-что. Группа искателей приключений, с которой отправилась Элайт, покинула город. Они хотят найти древние захоронения Аривандаара и опустошить их".

Ужас застилал глаза Амнестрии, как туман, и лишь затем быстро сгорал от жара ее гнева. "А этот человек?"

"Он не одобряет. Он попытается остановить их любыми средствами".

Принцесса кивнула, мрачно одобряя. "И я помогу".

"А как же ребенок?"

"Я все еще могу путешествовать некоторое время, и я все еще могу сражаться. Когда я не смогу, я найду место, где меня не узнают, и буду вынашивать ребенка в тайне. Клянусь тебе перед всеми богами Селдарина, Элайт никогда не узнает об этом ребенке! Я отдам младенца на воспитание другому, прежде чем свяжу свой дом с предателем и разбойником!"

Она взглянула на Ламруила, осмеливаясь возразить ему.

"Это твое право", - сказал он. "Я помогу тебе всем, чем смогу, но ты должна пообещать мне две вещи. Во-первых, ты должен сказать мне, где находится ребенок. Во-вторых, он должен быть воспитан в умениях и знаниях, необходимых потенциальному королю. Он может понадобиться Эвермиту".

Амнестрия сверкнула глазами. "Проклятье, Ламруил, до такого бы додумалась наша мать! Ты сам начинаешь говорить как король".

Широкая ухмылка расплылась по лицу Ламруила. "Ни за что", - сказал он, искренне забавляясь этой идеей. Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь ей встать на ноги. "Я помогу тебе ускользнуть", - мягко сказал он. "Бран Скорлсун был не единственным, кто подозревал, что ты отправишься в погоню за Элайтом. У берегов Руита тебя ждет корабль, и я подкупил достаточно дворцовых слуг, чтобы ты могла ускользнуть тайно".

Принцесса поблагодарила его коротким, яростным объятием, а затем отстранилась. "Кто такой Бран Скорлсун?"

"Человеческий рейнджер. Я послал ему весточку и сказал, где тебя ждать. Он хороший человек, и я думаю, что вы с ним хорошо сработаетесь".

Ламруил долго помнил эти слова и долго жалел о сказанном. Амнестрия действительно объединилась с Браном Скорлсуном, и им удалось помешать усилиям Элайта и его товарищей. Древние захоронения Аривандаара, место упокоения останков тех, кто погиб, защищая эту чудесную землю, остались священными.

Элайту так и не суждено было узнать о своем сыне. Младенец родился в руках человека и был спрятан, чтобы воспитываться в тайном приемном доме. Амнестрия выполнила все, что обещала.

Но на остров она не вернулась. Эльфийская принцесса нашла более глубокую любовь, чем та, которую она потеряла, и вышла замуж за Брана Скорлсуна. С ним она установила такие же глубокие отношения, как и между ее королевскими родителями. И тем самым она нечаянно привела в движение события, которые должны были иметь мрачные последствия для ее семьи и для всего Эвермита.

24. Элита (2-й день Чес, 1321 ЛД)

Эльф вышел на поляну - небольшой зеленеющий луг, окруженный плотным кольцом огромных древних дубов. Его путь привел его в место редкой красоты, которое, на взгляд неискушенного глаза, казалось совершенно нетронутым. Никогда еще эльф не видел более глубокой зелени; несколько решительных лучей раннего утреннего солнца проникали сквозь листья и лианы, и даже воздух вокруг него казался густым и живым. У его ног изумрудные капли прилипали к траве. Ищущие глаза эльфа сузились в догадке. Опустившись на колени, он изучал траву, пока не нашел ее - почти незаметную дорожку, где роса стекала с травы высотой по щиколотку. Да, его добыча пришла сюда.

Он быстро пошел по росистой тропе туда, где она пролегла между двумя огромными дубами. Он раздвинул завесу лоз и вышел на поляну, моргая от яркого утреннего солнца. Когда глаза привыкли к свету, он увидел узкую грунтовую дорожку, петляющую между деревьями.

Его жертвы не знали, что за ними следят, так почему бы им не выбрать самый простой путь через лес? Эльф пробрался сквозь заросли и направился по тропинке. Мало что указывало на то, что его преследовали другие шаги, но эльфа это не волновало. Те двое, которых он искал, несмотря на свое плачевное происхождение, были одними из лучших рейнджеров, которых он встречал. Мало кто мог пройти по густой, глубокой траве этой укромной поляны и оставить после себя лишь след росы.

Эльф бесшумно скользил по тропе, его кровь учащалась при мысли о предстоящей победе, столь долгожданной и теперь столь близкой. Эльфы, особенно золотые эльфы, не были поспешными людьми, и за этой утренней миссией стояли годы планирования, десятилетия обсуждений и почти четыре столетия ожидания подходящего средства и момента. Время нанести удар пришло, и его удар будет первым.

Тропинка закончилась у каменной стены, и эльф снова замер, настороженный и наблюдательный. Он присел в тени стены и осмотрел раскинувшуюся перед ним сцену. За стеной был сад, прекрасный, как все, что он когда-либо видел.

По лужайке расхаживали павлины, некоторые из них распускали хвостовые перья, чтобы продемонстрировать десятки переливчатых сине-зеленых глаз. На цветущих весенних деревьях, окружавших отражающий пруд, щебетали блестящие птицы котала. Врожденная любовь эльфа к красоте всколыхнулась в нем, на мгновение отодвинув на задний план срочность его миссии. Легко было бы, размышлял он, наблюдая за садом, эльфам соблазниться таким великолепием.

Так оно и было, заключил он, когда его взгляд поднялся над садом к далекому замку - чуду из заколдованного лунного камня и мрамора. Его золотые глаза сверкнули ненавистью и триумфом, когда он понял, что тропа привела его в самый центр власти серых эльфов. Древняя раса золотых эльфов слишком долго поддавалась господству низших. С новой силой эльф начал планировать атаку.

Его положение вряд ли могло быть лучше: внешние дворцовые сады не патрулировали никакие стражники. Если он сможет поймать свою жертву до того, как она приблизится к дворцу, он сможет нанести удар и уйти незамеченным, а на следующий день вернуться, чтобы нанести новый удар.

Между ним и дворцом был огромный лабиринт, созданный из живой изгороди из самшита. Идеально! Эльф сверкнул лукавой улыбкой. Серая девка и ее домашний человечек вошли в собственную гробницу. Могли пройти дни, прежде чем в этом лабиринте обнаружили бы тела.

У этой затеи были свои недостатки. Сам лабиринт его не беспокоил, но вход в него можно было найти только через сад колокольчиков. Цветы, выращенные как для звука, так и для запаха, доносили до него слабую музыку в утреннем воздухе. Эльф прислушался на мгновение, и его челюсть сжалась. Он уже видел такие сады. Клумбы и статуи были расположены так, чтобы улавливать и направлять малейшее дуновение ветра, так что цветы постоянно напевали одну из нескольких мелодий. Любое нарушение воздушного потока, пусть даже слабое, меняло их песню. По сути, сад представлял собой красивую, но эффективную систему сигнализации.

Поскольку его добыча, несомненно, находилась в лабиринте и двигалась ко дворцу, эльф знал, что ему придется рискнуть. Он легко перемахнул через невысокую каменную стену и промчался мимо любопытных павлинов, а затем проскользнул через сад колокольчиков с легкостью, на которую способны только лучшие эльфийские рейнджеры. Как он и опасался, звонкая песня слегка изменилась с его появлением. Для его чуткого уха это изменение было столь же явным, как трубный звук, и он, пригнувшись за статуей, стал ждать приближения дворцовой стражи.

Прошло несколько тихих минут, и в конце концов эльф расслабился. Его губы искривились в насмешке, когда он представил себе дворцовых стражников - олухов, слишком глупых и простоватых, чтобы распознать собственный музыкальный сигнал тревоги. Они были глухи, как и все серые эльфы. Эльф намеренно игнорировал тот факт, что лишь немногие эльфы, будь то золотые, серебряные или зеленые по происхождению, обладали его тонким слухом для тончайшего сочетания музыки и магии. В конце концов, он был певчим клинков и одним из элиты, обученной древнему искусству пения заклинаний. Тихо усмехнувшись, эльф проскользнул в лабиринт.

В садовых лабиринтах, как он знал, обычно соблюдается общая схема. После нескольких уверенных поворотов эльф начал подозревать, что этот - исключение. Этот лабиринт не был похож ни на один из тех, что он видел раньше. Обширные и причудливые, его запутанные дорожки петляли из одного маленького сада в другой, каждый из которых был фантастичнее предыдущего. С растущим чувством тревоги эльф проходил мимо экзотических фруктовых деревьев, фонтанов, беседок, ягодных грядок, крошечных прудов, наполненных яркими рыбками, и колибри, завтракающих среди лиан красных трубчатых цветов. Больше всего поражали магические дисплеи, изображающие знакомые эпизоды из эльфийского фольклора: рождение морских эльфов, полет драконов, приземление звездолета.

Он побежал дальше, добежав до входа в еще одну садовую поляну. Один взгляд внутрь, и он остановился. Перед ним стоял мраморный постамент, увенчанный большим глобусом, наполненным водой. Конечно же, он не мог пройти мимо этого шара раньше! Он подкрался ближе, чтобы рассмотреть его получше. Внутри шара бушевала магическая иллюзия - страшный морской шторм, который швырял крошечные эльфийские кораблики. На его глазах из волн поднялась морская богиня Амберли, ее белые волосы развевались в шторм, словно молнии. Ей-богу, это снова было рождение морских эльфов!

Сомнений быть не могло. Конечно, даже в этом нелепом лабиринте не могло быть двух подобных зрелищ. Эльф провел обеими руками по своим золотистым волосам, с отвращением к самому себе. Он, эльф, прославившийся не только своими навыками рейнджера, но и талантами владения мечом и певчий клинков, бегал по кругу!

Не успел он еще раз осудить себя, как услышал слабый щелкающий звук неподалеку. Он проследил его до большого круглого сада, окруженного цветами, которые привлекали тучи ярких бабочек. Из сада вело множество дорожек, на которых доминировали бледно-голубые розы на клумбе в форме полумесяца. На одной из вершин голубовато-розовой луны стоял пожилой эльфийский садовник, обрывая кусты роз скорее с энергией, чем со знанием дела.

И снова эльфийский незваный гость улыбнулся. Судя по всему, это был центр лабиринта, и, несомненно, его жертва прошла через него. Старый садовник, если понадобится, в любой момент подскажет ему, по какому пути пошла девушка.

Эльф вошел в сад. Когда он вошел, стая бабочек взлетела, и садовник поднял голову, его серебристо-голубые глаза зажглись нежным любопытством.

Его взгляд упал на незваного гостя, но тот лишь махнул рукой и прочистил горло, как бы приветствуя его.

Нет, только не это! подумал незваный гость в панике. Он не может сейчас предупредить свою жертву!

Кинжал взлетел в воздух, и на лице садовника появилось удивленное выражение. Рука старого эльфа метнулась к лезвию в груди, и он тяжело упал на землю. Его грубая шапка слетела с головы. Из нее высыпалось множество длинных темно-синих волос, пронизанных серебряными нитями.

Синие волосы!

Волнение охватило убийцу, и он стремительно преодолел расстояние между ним и павшим эльфом. Когда он присел рядом с трупом, его внимание привлекла вспышка золота. Он потянулся к нему. Из-под грубой льняной туники садовника он достал медальон с королевским гербом. Эльф нащупал застежку и открыл медальон. Внутри была крошечная картина. Изысканное, безошибочно узнаваемое лицо королевы Амларуил смотрело на него, на ее губах играла нежная, очень личная улыбка.

Это была правда! Убийца выронил медальон и сел на пятки, задыхаясь от восторга. По счастливой случайности он убил короля Заора!

Истошный женский крик прервал его торжество. Одним быстрым движением эльфийский убийца вскочил на ноги и закружился, держа в руках мечи-близнецы. Он оказался лицом к лицу со своей изначальной жертвой. Она была так бела и неподвижна, что на мгновение показалась ему высеченной из мрамора. Однако ни один скульптор не смог бы передать горе и вину, исказившие ее бледное лицо. Костяшки пальцев одной руки прижались к ее рту, а другой рукой она вцепилась в руку высокого мужчины, стоявшего рядом с ней.

Ах, судьба сегодня была благосклонна, - злорадствовал эльфийский убийца. Стремительно и уверенно он двинулся на пару, держа наготове клинки. К его удивлению, у рослого спутника девицы хватило ума снять с плеча небольшой охотничий лук и выпустить стрелу.

Эльфийский убийца почувствовал сначала оглушительный удар, а затем жгучую вспышку боли, когда стрела пробила его кожаный доспех и вонзилась в бок, чуть ниже грудной клетки. Он взглянул на древко и увидел, что стрела не вошла глубоко и не попала в жизненно важное место. Собрав всю свою суровую самодисциплину, он прогнал боль и поднял мечи. Он еще мог убить девку - убить их обоих - прежде чем сбежать. Это был бы прекрасный рабочий день.

"Сюда!"

раздался яркий голос в стиле контральто, совсем рядом. Крик женщины насторожил дворцовую стражу. Убийца слышал быстро приближающиеся шаги по меньшей мере дюжины стражников. Он не должен быть схвачен и допрошен! Он готов умереть за дело и сделать это с радостью, но серые правители, конечно, не дадут ему достойно умереть. С помощью своей дурной магии Серая королева наверняка выпытает у него имя его хозяина и имена заклинателей, которые будут ждать - здесь, в самом Эвермите, - с золотым эльфийским терпением ожидая сигнала к удару.

Эльфийский убийца колебался всего мгновение, затем повернулся и побежал в сторону поляны и стоявшего там магического портала.

Тяжело дыша и чувствуя головокружение от боли и потери крови, эльф проскочил сквозь круг голубого дыма, обозначавший магический проем. Сильные, стройные руки подхватили его и опустили на землю.

"Фениан! Скажи мне, что случилось!"

"Портал ведет в Эвермит", - вздохнул раненый эльф. "Король Заор лежит мертвый!"

Торжествующий, звонкий крик вырвался из уст спутника эльфа, эхом разнесся над горами и заставил взлететь пару певчих птиц. "А эльфийская дева? Арфистка?" - взволнованно спросил он.

"Они все еще живы", - признался убийца. Усилие, затраченное на то, чтобы говорить, вызвало новый спазм агонии. Он скорчился и схватился обеими руками за древко стрелы.

"Успокойся", - утешил его друг. "Амнестрия и ее человеческий любовник скоро последуют за Заором в могилу". Он осторожно отвел руки эльфа в сторону и принялся за стрелу. "Тебя видели?"

"Да." Ответ прозвучал между стиснутыми зубами.

Руки со стрелой замерли, затем напряглись. "Несмотря на это, ты хорошо справился". Быстрым движением он вогнал стрелу под грудную клетку эльфа и вонзил ее в его сердце. Когда поток крови затих, он выдернул стрелу и всадил ее обратно в тело эльфа под прежним углом. Он поднялся на ноги и с легким сожалением посмотрел на мертвого эльфа. "Но недостаточно хорошо", - пробормотал он.

Эльф стремительно сбежал с горы, устремившись к кишащему безвестностью человеческому городу. Эльфам не потребовалось бы много времени, чтобы отследить Фениана до магического портала, но к тому времени он был бы уже далеко. Он затеряется в Глубоководье и начнет придумывать, как использовать открытие, сделанное им в этот день. Врата в Эвермит были как раз тем, что ему было нужно для выполнения своего жизненного долга. И было вполне уместно, что Амнестрия, бывшая и бесславная наследница трона Эвермита, поможет ему достичь этой цели.

Кимил Нимесин слабо улыбнулся на бегу, не замечая двух пар глаз, которые смотрели ему вслед.

"Возможно, он тот самый", - размышляла Ллос, отворачиваясь от своей чаши, чтобы посмотреть на своего давнего товарища.

Великий Охотник Малар с отвращением фыркнул. "Он же эльф!"

"А кто лучше?" - ответила она. "Планы, которые разработали эти золотые эльфы, весьма изобретательны, и они могут стать тем штрихом, который нам нужен, чтобы осуществить то, чего мы так долго желали. Во всяком случае, будем наблюдать за ним, и если он покажет себя, мы сможем дополнить его усилия своими собственными".

25. Месть Малара (1371 ЛД)

Богиня Ллос была вполне довольна. В туннеле под океанами, окружающими Эвермит, она и Малар с мрачным ликованием смотрели в большую чашу, наслаждаясь своей долгожданной местью детям Кореллона Ларетиана.

Конечно, гораздо приятнее было бы наблюдать за происходящим лично, но это было так близко к Эвермиту, как только они могли добраться. Плетение, которое Кореллон наложил на остров, запрещало всем злым богам входить внутрь. Но оно не мешало дроу пользоваться Вратами, которые так удобно устроил Кимил Нимесин, и не препятствовало проходу смертоносного существа Малара - Пожирателя эльфов.

Врата. Много элементов было заложено в эту атаку, но именно врата нанесли самый смертельный удар. Чудесная вещь, это искусство кругового пения - использование заклинательной песни для объединения многих магических эффектов в один - особенно если учесть, как изобретательно использовал его Кимил. Под его руководством поющие в круге собрали силу всех врат в Эвермит и объединили их в одни врата, эффективно отрезав остров от внешнего магического вмешательства.

Это был мастерский план, и Ллос была весьма впечатлена Кимилом Нимесином. Золотой эльф годами вынашивал свои планы, собирая и обучая всех талантливых эльфийских заклинателей, которых только мог найти. Если бы только можно было привить ее последователям дроу такое терпение! Как быстро они стали бы править всем Абейр-Торилом!

Что ж, скоро они захватят Эвермит, а пока она могла довольствоваться этим. Несомненно, Малар думал, что его создание уничтожит и их, тем самым дав ему победу над его темно-эльфийским союзником. Однако Ллос всегда была готова к предательству. Чтобы подстраховаться, она попробовала скормить пожирателю эльфов несколько своих верных дроу и обнаружила, что у чудовища нет на них аппетита. Малар скоро рассеет свое создание, когда на Эвермите больше не останется развлечений.

Она взглянула на Малара. Хотя он не спускал глаз с изображения в чаше, оно двигалось по короткой, беспокойной дорожке. Это тоже нервировало Ллос. Ее дроу хорошо поработали - с наступлением дня они заманили многих эльфийских бойцов в туннели, где могли расправиться с ними в свое удовольствие, - но ей нужен был пожиратель эльфов Малара, чтобы по-настоящему уничтожить Эвермит. Богу было неуютно в этих туннелях. Если он уйдет и заберет с собой свою прекрасную игрушку, игра закончится, не успев начаться.

"Здесь прекрасная охота", - заметила она, ее багровые глаза сверкали, когда она смотрела, как двое дроу медленно срезают плоть с костей эльфийского воина. Куда бы они ни посмотрели, туннели были заполнены битвами.

Малар хмыкнул, не впечатленный этим зрелищем. "Я не крот, чтобы рыть туннели в земле в поисках червей!"

Прежде чем Ллос успела ответить, изображение в ее скользящем бассейне изменилось. В бой вступил новый боец - огромная эльфийская дева, от которой веяло божественной силой. Почти до того, как Ллос успела воспринять эту угрозу, дева-воительница аккуратно накрыла сетью пожирателя эльфов. На ее полных ужаса глазах эльфийка и пожиратель эльфов исчезли.

Малар тоже увидел это. Страшный рев Повелителя зверей разнесся по туннелю, сотрясая камни на стенах туннеля и заставляя дроу на короткое время приостановить свое кровавое веселье.

Ллос быстро оправилась от шока, ее проворный ум увидел возможность даже в этом. "Новый аватар", - взволнованно сказала она. "Но это не аватар одного из известных мне богов. Это дух могущественного смертного эльфа - следовательно, есть только одно место, куда он может попасть. Конечно, дева-эльфийка принесет это существо в Арвандор!"

"А куда пойдет пожиратель эльфов, туда и мы можем последовать", - сказал Малар, начиная понимать. "Но нас двое против множества селдаринов".

"Это неважно", - сказала она. "Нам остается только смотреть и наслаждаться тем, как пожиратель эльфов бесчинствует! Я представляю, что духи верных усопших будут лакомым кусочком для твоего чудовища. Если нам повезет, возможно, оно сожрет и пару богов!"

"Мы идем", - согласился бог. Он схватил запястье Ллос в одну огромную лапу и потащил ее за собой, следуя за своим созданием. Боги исчезли в туннеле, переведя битву на новый уровень.

В одной из комнат дворца Мора ерзала в кресле, беспокойная даже в своем тяжелом сне. Она пришла во дворец вместе с дремлющим телом принцессы Илайраны и сидела у постели эльфийки. Но страшные дни битвы взяли свое, и Мора погрузилась в тревожную дрему.

Но даже во сне битва продолжалась. В странном сне Мора наблюдала, как дева-эльфийка отчаянно пыталась остановить чудовище, напавшее на рощу Кореллона. Существо, на котором все еще держались клочья серебристой паутины, пронеслось через лес, прекраснее которого Мора еще не видела, и ворвалось в город, удивительный настолько, что даже Лейтильспар поблек. Существо шло все дальше и дальше, останавливаясь лишь для того, чтобы схватить доблестных эльфов, оставшихся сражаться, чтобы большинство их народа могло спастись бегством. Она наблюдала, как существо надвигается на высокого синеволосого эльфа-мужчину. Его сходство с Ламруилом поразило ее, как стрела в сердце.

Ладонь спящей женщины чесалась от желания потрогать собственный меч, хотя она знала, что мало что может сделать против такого чудовища. Действительно, даже дева-воительница не справилась. Выкрикнув одно слово, она бросилась между синеволосым эльфом и приближающимся чудовищем. Мора вздрогнула, когда дева-воительница полетела, отброшенная в сторону одним из машущих щупалец пожирателя эльфов. Эльфийка поднялась на ноги, но со лба, порезанного при падении, капала кровь.

Страшный, пронзительный рев вырвал Мору из сна. Инстинктивно она поняла, что это не было частью ее сна, и бросилась к окну и посмотрела в небо.

Сотни, возможно, тысячи ужасных существ пролетали над городом, закрывая солнце своими отвратительными телами. Она почти с отчаянием наблюдала, как их рой накрыл летящего по воздуху золотого дракона. Сражение было жестоким и страшным, но в конце концов дракон был побежден. Он рухнул на землю, его крылья полностью исчезли, изъеденные напавшими на него неестественными существами. Дракон обрушился на остров с силой, потрясшей дворец, и, несомненно, сравнял с землей большую часть города, мрачно заметила Мора.

Она осмотрела небо, пытаясь хоть немного разобраться в этом странном нападении. То тут, то там группы существ, похожие на темные, бурлящие облака на фоне неба, наводили на мысль, что и остальных драконьих всадников - даже постаревших Хранителей, выпущенных для борьбы с пиратским флотом, - вскоре может постигнуть та же участь.

Мора испустила длинный, дрожащий вздох и отвернулась от окна. Она ожидала, что умрет в этот день, и утешалась двумя вещами: тем, что Ламруил в безопасности, и тем, что ужасная резня эльфов, свидетелем которой она только что стала, была лишь сном.

Она взглянула на спящую принцессу, и сердце ее болезненно сжалось. Белые волосы Илайраны, обычно сверкавшие бледным цветом опалов, были темными и матовыми от крови, а на лбу у нее красовалась рана, идентичная той, что была нанесена деве-воительнице.

Единственное слово, которое выкрикнула воительница-эльфийка, теперь имело смысл, как и сходство синеволосого мужчины с Ламруилом. Мора крутанулась на пятках и выбежала из комнаты. Если кто и мог что-то сделать с этим новым ужасом, так это королева.

И даже если королева не могла действовать, она имела право знать.

По всему Эвермиту эльфы пытались избавиться от ужасной заторможенности, которая навалилась на них после разрушения Башен. Почти все Высшие Маги Эвермита собрались в Башнях Солнца и Луны или в башне Сумбрара на острове к востоку от Лейтильспара. Эти маги сплели мощную магическую сеть, которая поддерживала эльфийских бойцов и укрепляла легендарную оборону острова. Эта паутина не просто разрушилась, хотя и это было бы катастрофой. Башни превратились в пыль, а маги были убиты. Удар, нанесенный Плетению, а значит, и всем им, был ошеломляющим.

Амларуил стояла в своем зале совета и смотрела на ошеломленных и опечаленных эльфов, которые неподвижно стояли на улицах города, слишком ошеломленные, чтобы отреагировать на появление неестественных ужасов, внезапно заполнивших небо.

"Темные звери", - прошептала она, ибо ее информаторы были хорошо знакомы с такими магиями, какие были в ходу у человеческих магов. Это была работа худших из них, ужасных красных магов, которые правили далеким Тэем. Амларуил не нужно было спрашивать, какой интерес эти люди могут иметь к Эвермиту. Они уже пытались прорвать оборону острова; конечно, они могли присоединиться к столь разрушительной атаке, надеясь захватить в качестве добычи часть легендарных магических богатств эльфийского острова. Мысль о сокровищах эльфов - жезлах и мечах, произведениях магического искусства, даже Древе Душ - придала ей новую решимость и силу.

Повернувшись к Кериту Черношлему, она попросила его предоставить отчет, который был прерван беззвучным магическим взрывом. Спокойное поведение королевы, казалось, ободрило ее советников, но даже несмотря на это, новости, которые сообщил серебряный эльф, были ужасны.

Северный берег пал перед существами из Нижнего мира. Драконьи всадники Орлиных холмов добились некоторых успехов в борьбе с сахуагинами и скрагами, заполонившими Ардулит, но большинство кентавров и других лесных существ пали в бою. Смешанный отряд людей и эльфов высадился на Сиилут и шел на запад, к Дрелагаре.

"Эльфы?" - резко спросила она. "Среди пиратов были эльфы? И они прорвались через нашу оборону?"

Керит скорчил гримасу. "Да, миледи, но не так, как мы ожидали. Эльфийские корабли с эльфийскими экипажами, те, которые, как мы думали, спасались от вторжения, были частью этого. Трюмы этих судов были забиты воинами и заклинателями, жаждущими битвы. Даже с помощью литари и лунных коней народу Дрелагары приходится нелегко".

Королева приняла это к сведению. "А другие корабли? Их было шесть, я полагаю".

"Мы не знаем", - признался он. "Очевидно, корабли разделились после того, как то, что осталось от нашего флота, помогло им пройти через магическую защиту. Наши корабли все еще находятся в море, сражаясь с тем, что осталось от пиратского флота. Флот-приманка", - добавил он с глубоким отвращением к себе.

"Ты не мог знать, друг мой", - произнесла Амларуил. "Никто из нас не ожидал такого предательства от своих. А следовало бы".

"Это еще не все", - сказал военачальник. "Трое из этих кораблей приближаются к Лейтильспару. Их лидер находится достаточно близко, чтобы передавать сообщения через язык флагов".

Амларуил нахмурилась. "Звезднокрылый флот не смог их остановить?"

"Мы не посылали против них звезднокрылые корабли", - мягко сказала Керит. "Я не думал, что вы пожелаете этого. С корабля пришло известие: сам принц Ламруил на борту".

Кимил Нимесин бросил нетерпеливый взгляд на молодого человеческого моряка. Юноша почти пританцовывал от плохо сдерживаемого возбуждения. Это раздражало Кимила. Он терпел энтузиазм молодого Каймида примерно столько, сколько собирался. Как только битва за Эвермит закончится, этот жалкий мальчишка станет первым человеком, павшим под клинком Кимила.

"Ты хочешь что-то сказать?" - холодно спросил он.

"Тебя хочет видеть принц эльфов", - важно сказал Каймид.

Это заинтересовало Кимила. Молодой Ламруил не сказал своему бывшему мастеру меча и двух слов с того дня, как попал в ловушку Кимила. Хмурый и обиженный, он являл собой образ избалованного и непутевого мальчика-принца.

Золотой эльф последовал за Каймидом в трюм, где Ламруил сидел на полу своей камеры. На мгновение Каймил взглянул на молодого эльфа, с удовольствием отмечая истощенный вид Ламруила. Во время плавания по океану ему давали достаточно еды и воды, чтобы он мог выжить. Но даже несмотря на то, что молодой эльф был гораздо худее и менее крепким, чем в начале плавания, он все равно превосходил большинство эльфов, которых мог назвать Кимил.

"Ну что?" - спросил он. "Что тебе нужно?"

Ламруил поднял голову, и мрачный взгляд его голубых глаз заставил Кимила попятиться. "Мою жизнь", - холодно сказал принц. "И я готов заплатить любую цену, чтобы получить ее".

Кимил был склонен поверить ему. "Что ты можешь предложить? Ты для меня все еще полезная пешка - пешка, которую, если правильно сыграть, можно обменять на ферзя".

"Ты недооцениваешь Амларуил", - категорично заявил принц. "Нет ничего, чем бы она не пожертвовала ради Эвермита. Поскольку мы с ней не сходимся во мнениях по многим вопросам, я сомневаюсь, что она прольет много слез по мне". Он бросил насмешливую улыбку на Кимила. "Простое похищение, лорд Кимил? Ожидаете, что королева выкупит меня за счет своего королевства? Должен сказать, что это самая слабая часть вашего превосходного плана".

В этом была доля правды, и это раздражало Кимила. "И что же ты хочешь, чтобы я сделал?"

"Освободи меня", - сказал Ламруил. "Мы устроим шуточную битву на палубе этого корабля, на виду у тех, кто наблюдает за ней из доков Лейтильспара. Затем я, принц-победитель, сбегу на берег, доблестно прихватив с собой единственного выжившего эльфа".

"Я, полагаю", - холодно сказал Кимил, хотя на самом деле он скорее одобрял ход мыслей принца. "А потом?"

"Потом я потребую отречения королевы от престола. У меня есть такое право", - спокойно сказал он, подняв руку, чтобы остановить саркастический смех Кимила. "Я наследник, я совершеннолетний. Мне нужно только достать меч Заора, и дело сделано".

"И это все?"

"И получить королевство", - сказал принц. "Сколько эльфов, выживших в Эвермите, пойдут за тобой, если твоя рука поднимется на их любимую королеву? Заор может простить тебя. Но Амларуил - никогда. Нет, мы будем играть роль героев. Амларуил умрет, защищая свой народ. Я не король, - сказал он небрежно, - и не хочу им быть. Да и народ Эвермита не примет меня в свои объятия. Я с радостью отложу меч Заора и уеду на материк, где меня ждет жизнь с роскошными женщинами и крепким сидром. Это устроит меня гораздо лучше, чем корона. Тогда ты, в каком бы обличье ты ни был, сможешь восстановить Совет Старейшин. Мы оба получим то, чего хотим".

Кимил уставился на принца, пораженный мрачным тоном и продажным огоньком в его глазах. Он знал, что Ламруил - эгоцентричный пустозвон, но не думал, что он способен так сосредоточенно мыслить, даже в целях самосохранения. Он хотел проверить, насколько далеко готов зайти принц.

"Убеди меня", - предложил Кимил. "Расскажи мне больше".

"У тебя есть заклинатель. Я слышал, как говорили другие. Не отправляй его, пока остров не будет покорен. У Сумбрара есть защита, которая с легкостью уничтожит его".

"Хранители. Спящие драконы уже освобождены, и большинство из них сменили свой вековой сон на более постоянный. То же самое касается и всадников на драконах. Меня не беспокоит мысль о нескольких пегасах".

"На Сумбраре есть флот Звездокрылов", - сказал Ламруил.

"Не так. Флот был уничтожен более пятисот лет назад, во время бегства драконов!"

"Верно, но он был восстановлен в тайне. Там десять кораблей". Ламруил дал краткое, сжатое описание, которое полностью убедило Кимила. Он провел достаточно времени на таком корабле, чтобы понять, что только знание из первых рук может подтвердить слова принца.

Принц продолжал, описывая оборону острова и силы его королевы так подробно, что Кимил был почти убежден.

"Дай мне еще кое-что, и мы поступим так, как ты предлагаешь", - сказал эльф.

В глазах принца зажегся странный, почти безумный свет. "Возможно, по той или иной причине вы захотите вернуть трон Эвермита. Есть законный наследник. У принцессы Амнестрии родился ребенок".

Кимил фыркнул. "Не напоминай мне! Бастард-полукровка - не претендент на трон, по любым эльфийским меркам".

"Эрилин была вторым ребенком моей сестры. У нее был еще один - сын от лунного эльфа из знатной семьи. Никто на Эвермите не знает об этом, кроме меня. Принцу ничего не известно о его личности. Я могу сказать вам, где он. Я могу доказать, что он тот, за кого себя выдает. Ты можешь использовать его или убить, как тебе будет угодно".

Золотой эльф кивнул, убежденный в ценности того, что предложил Ламруил. Истину он уже знал. В конце концов, это было небольшое дело - наложить заклинание, взвешивающее правдивость сказанного.

"Мы сделаем, как ты говоришь", - сказал он. "Но будь уверен, что кинжал найдет твое сердце прежде, чем хоть одно слово предательства сорвется с твоих губ!"

Принц пожал плечами. "Просто выпустите меня из этой дыры, и я буду доволен".

Ламруил холодно улыбнулся. "Ты думаешь, я не смогу достать меч и остаться в живых? Очень хорошо - скажи, что я не выживу. Ты все равно выполнил то, что задумал. Все члены королевской семьи на Эвермите будут мертвы".

"Кроме самой Амларуил".

"Ах. Я забыл сказать тебе об этом", - сказал принц. "Я убью ее сам, прежде чем достану королевский меч".

"Ты никогда не подойдешь достаточно близко", - усмехнулся Кимил.

"Кто сказал, что я собираюсь использовать оружие?" - ответил принц. "Я знаю свою мать, и я знаю ее абсолютную преданность Эвермиту. Если мы дадим ей задание, опасное заклинание, которое может произнести только она, она выполнит его. Даже если бы это означало ее смерть".

"Например?"

"Другие корабли", - прямо сказал Ламруил. "Мы скажем ей, где они находятся. Амларуил может наложить заклинание, способное телепортировать один корабль подальше от Эвермита. Возможно, ей удастся отправить два и остаться в живых. Но больше?" Принц покачал головой. "Она все равно попытается".

"И я потеряю свои корабли".

Портовые стражники доставили Ламруила прямо в зал совета королевы, как она и просила. Спазм боли пронесся по ее изрезанному лицу, когда ее взгляд упал на исхудавшую фигуру сына. Даже худой, одетый в грязную одежду и отмеченный несколькими небольшими ранами, полученными в битве, которая освободила его, он вел себя с высокомерием, которое заставило нахмуриться всех советников Амларуил.

Тем не менее, он был ее сыном, ее последним ребенком. Амларуил подлетела к нему и заключила его в свои объятия. Он недолго обнимал ее, затем взял за плечи и отстранил от себя.

"Времени мало, мать", - сказал он срочно. "Я знаю, куда направляются остальные четыре корабля. Один из них везет три десятка красных волшебников, решивших опустошить магические сокровища Эвермита. С ними - человеческие разбойники, пришедшие за золотом и эльфийскими девицами. На каждом из четырех оставшихся кораблей их еще больше. Человеческие волшебники и столько бойцов, сколько они смогут запихнуть в трюм. Я знаю, о чем прошу тебя, но я также знаю, что ты захочешь это узнать".

Беспокойные глаза Амларуил искали его лицо. "Илайраны больше нет", - тихо сказала она. "Если я сделаю это, возьмешь ли ты меч своего отца?"

"Принеси его мне", - твердо сказал принц. "Я возьму его, если придется!"

Королева кивнула советнику, который принес оружие в ножнах с почетного места на пьедестале за ее троном. Она положила его на стол рядом.

"Все вы должны засвидетельствовать это. Я называю принца Ламруила своим преемником. Теперь вы должны молчать, пока я произношу нужное заклинание".

Керит вскочил на ноги, дрожа от ярости. "Ты не можешь, моя королева! Я знаю, что ты хочешь сделать, и знаю, чем это закончится. Ты нужна здесь! Мы разберемся с этими кораблями. Конечно, они не такая уж угроза, как пытается представить их принц!"

На лице Амларуила появилось нерешительное выражение. "Ты видел эти корабли, Ламруил. Должна ли я произнести это заклинание?"

Прежде чем он успел ответить, из зала донеслись звуки короткой борьбы и сердитый женский голос. В зал ворвалась Мора с дикими глазами. Она задохнулась при виде Ламруила, но не пошла к нему. Скорее, она побежала к королеве и быстро рассказала ей обо всем, что видела.

"Дева-воительница - это Илайрана", - заключила Мора. "И она позвала тебя! Пожиратель эльфов находится в самом Арвандоре! Он нападает на духов верующих. Я видела среди них Заора".

На лице Амларуил появилась решимость.

"Вы нужны нам здесь", - повторил Керит.

"Не совсем", - холодно ответил Ламруил. "Независимо от того, произнесет она заклинание или нет, я потребую ее отречения от престола. Меч теперь мой, а вместе с ним и королевство".

Мора обернулась к нему. "А как же твоя королева? Что насчет меня?"

На лице принца промелькнуло озадаченное выражение. "Что с тобой? Я выберу себе в королевы эльфийскую деву из высокого рода".

Глаза женщины вспыхнули. "Ты всего лишь... дроу-альбинос!" - прорычала она.

Принц снова пожал плечами и повернулся к королеве. "Ну что, мать? Что будем делать? Долг, как всегда?" Он издал короткий презрительный смешок, когда Амларуил кивнула, а затем повернулся к эльфу в плаще. "Убедился, мой господин? Не скажешь ли ты ей, где можно найти эти корабли?"

Эльф снял капюшон, открыв красивое, но незнакомое золотистое лицо. Он говорил коротко и точно. Когда он закончил, Ламруил взял одну из бледных рук королевы и прижал ее к своим губам.

"Прощай, мать", - сказал он негромко.

Королева мгновение смотрела на него, а затем повернулась и прошла к своему трону. Она села на него и закрыла глаза. Аура магии собралась вокруг нее, когда она начала заклинание, которое должно было отослать опасные корабли от ее берегов - и отправить ее снова сражаться на стороне Заора.

Эльфы со слезами на глазах наблюдали, как их королева произносит последнее заклинание в их защиту. Безмолвная сила собралась, пронеслась по комнате, как вихрь, и развела волосы и плащи эльфов. Внезапно раздался взрыв, второй ужасный беззвучный взрыв.

Амларуил исчезла.

Одним быстрым движением принц схватил королевский меч и выхватил его из древних ножен. Ошеломленные и убитые горем эльфы испытали секундное потрясение, увидев принца живым и невредимым. Меч Заора сверкал в его руках, а магический голубой свет, казалось, гудел праведным гневом.

"Я нарекаю тебя, Кимил Нимесин, предатель Эвермита, и призываю магию меча, чтобы развеять иллюзию, которую ты навел. Все вы, свидетельствуйте".

Черты лица золотого эльфа мерцали и расплывались, быстро преобразуясь в знакомый облик эльфа, чьи махинации привели к гибели короля Заора и Амнестрии.

"Он раскрыт и обвинен. Вы, советники королевы Амларуил, говорите, что должно быть сделано. Какой приговор вы вынесете?" воскликнул Ламруил.

Приговор предателю был вынесен одним словом, произнесенным словно из одного горла. Молодой король Эвермита поднял лунный клинок, чтобы вынести приговор.

Кимил Нимесин увидел приближение смерти и воспользовался единственным известным ему способом спасения. Он прикоснулся к драгоценному камню, который вручила ему Ллос, и высвободил мощное заклинание, сдерживающее все врата Эвермита в единое целое. Часть высвободившейся силы открыла врата, которые он приготовил на крайний случай.

Меч Заора безвредно пронесся по пустому воздуху. Золотому эльфу снова удалось сбежать.

Амларуил была втянута в Арвандор с силой, которая заставила ее отшатнуться. Сильные руки сомкнулись вокруг нее, знакомые руки. Она подняла голову и увидела лицо своей единственной любви - Заора, выглядевшего таким же жизнелюбивым и молодым, как и тогда, когда они впервые встретились на их поляне. Она коснулась его лица, затем протянула руку к новой сильной фигуре своей дочери.

"Вы оба, одолжите мне свою силу", - прошептала она.

Королева Эвермита повернулась лицом к чудовищу Малара, не совсем понимая, что ей делать, чтобы противостоять ему. К ее удивлению, в тени существа появились два божественных облика, их багровые глаза сверкали злобным восторгом.

На губах Верховного мага появилась мрачная улыбка, и она начала собирать магию. Больше не стесненная своим смертным телом, она щедро черпала силу Селдарина, а также веру Илайраны и любовь Заора.

Магия полетела на злых богов полосой голубого сияния. Она окутала их вспышкой яркого света, а затем так же быстро исчезла. На месте огромного, покрытого черной шерстью существа, которым когда-то был Малар, стояло высокое существо, которое, на взгляд любого наблюдателя, вполне могло сойти за эльфа. По бокам от него стояла изящная белокожая эльфийская богиня.

Ллос, поднявшая руки, чтобы обрушить на ненавистную королеву эльфов ответную магию, вскрикнула при виде собственных рук.

Пожиратель эльфов вихрем помчался на звук, а затем бросился на блюдо, которое было представлено так близко. Злые боги, предчувствуя неминуемую гибель от рук своего собственного создания, обратились в бегство. Они исчезли с клубами серного дыма, а существо Малара пустилось в погоню.

Амларуил улыбнулась и повернулась к Заору. "Заклинание не сработает в Абиссе - у меня нет там силы. Но как она выглядит!"

Объединенная семья разразилась облегченным смехом, прижимаясь друг к другу в радости от того, что вечность началась.

Через несколько мгновений Амларуил отстранилась. "Есть кое-что, что я должна вам показать", - мягко сказала она. "Последнее послание от нашего младшего сына, короля. Он вложил его мне в руку во время нашего последнего прощания".

Она достала из рукава крошечную записку и показала ему. На ней была написана единственная фраза: "Еще раз, на благо народа!".

Заор посмотрел ей в глаза и улыбнулся. "Значит, ты все-таки была права. Ламруил будет прекрасным королем".

Королева видела, что ее любимый еще не до конца понял слова их сына. Ламруил знал о жертвах, на которые пошла его мать. Однажды она уже отказалась от своей любви, чтобы удовлетворить потребности Эвермита. Ламруил убеждал ее вновь отказаться от своей глубочайшей любви; он и сам готов был сделать это, если понадобится.

"Да, - тихо сказала она, - он будет прекрасным королем. Но не для Эвермита".