Эволюционер из трущоб. Том 2

Глава 15

Гаврилов едва успел распахнуть калитку, как в ту же секунду был атакован. Дикая кошка пронеслась через весь двор и со всего размаха ударила когтистой лапой, метя в щеку капитана. Спецназовец, не моргнув и глазом, перехватил руку моей мамы и непонимающе уставился на неё.

— Скотина! Я думала, Мишку украли! Кто тебе разрешал его уводить без спросу⁈ Тварь! Пусти меня, обезьяна безмозглая! — голосила Елизавета Максимовна, пытаясь вырваться из стальной хватки капитана.

А Гаврилов натурально завис. Сразу было понятно, что он не силён в любовных делах и не понимает, что ему делать. Мама в чём-то права, со стороны он и правда выглядит, как обезьяна.

— Успокойся. Мы всего лишь… — начал было Гав, но мама решила пнуть его промеж ног.

Капитан увернулся и дёрнул маму на себя, заключив её в объятьях. Елизавета Максимовна смутилась, покраснела. Речь стала сбивчивой, а взгляд метался от глаз Гаврилова до его губ.

— Ты, ты, ты что себе позволяешь? Я вообще-то замужняя девушка, — робко сказала мама.

Тут Гаврилов осознал, что сделал, и сам залился краской. Дров в огонь подбросил сосед, выглянувший из-за забора.

— Стасик, вы это, не при людях хоть жамкайтесь. Я понимаю, что дело молодое. Горячие и всё такое. Но хоть в дом зайдите. Ну и не при мальчонке, а то как-то не по-людски, — пристыдил он парочку, отчего я не сдержался и заржал.

Гаврилов растерялся и, не зная как на это реагировать, выпустил мою маму из объятий. Елизавета Максимовна поправила платье, возмущённо фыркнула, глядя то на старика, то на капитана, а после схватила меня за руку и поволокла в дом.

— Миша, идём. Тебе нужно покушать.

Тянула она меня слишком быстро, я то и дело спотыкался и мог рухнуть на землю в любую секунду. За спиной раздался голос старика.

— Хорошую бабу ты себе нашел. Красивая, глаз не отвесть. А ещё и темпераментная. Ух! С такой не соскучишься! — заявил сосед дядя Коля.

Мы ворвались в дом, и мама с грохотом захлопнула дверь.

— Орангутанг безмозглый. Будет ещё меня хватать на людях! — возмущалась мама, надрывно дыша.

— А не на людях, получается, можно? — спросил я, умиляясь от этой сцены.

— Мишутка! Ты чего такое говоришь? Тебе вообще рано думать о таком. Всё, живо ручки мыть и за стол! — скомандовала мама, после чего мы вошли на кухню…

Руки-то я вымыл в ведре, а вот есть было нечего. Мама растерянно осмотрела кухню и услышала, как в дом заходит Гаврилов. Тут же нацепила на себя маску возмущения и стала ждать, пока он появится на кухне. Капитан разулся и вошел, потупив взгляд. Очевидно, ему было неловко от произошедшего.

— Елизавета, — сказал Гав и тут же добавил, — Максимовна. Я виноват, надо было предупредить. Но отныне я буду тренировать Михаила каждый день, пока не завершится война.

— А что будет, когда она завершится? — не поворачиваясь, спросила мама.

Выглядела она нелепо, так как пялилась в стену, где даже взгляду было не за что зацепиться.

— После он вернётся в пансионат. И его развитием займутся специально обученные люди.

— Понятно. Мы сменили одну тюрьму на другую, — недовольно пробурчала мама.

— Не совсем. Здесь у вас будет куда больше свободы. Если захотите сходить в город, пожалуйста, можете сходить. Но я всегда буду рядом, чтобы присмотреть за вами, — примиряюще сказал капитан и посмотрел на меня, я едва заметно показал ему большой палец, мол, верное направление беседы выбрал Гаврилов!

— С паршивой овцы — хоть шерсти клок, — зачем-то сказала мама, продолжая дуться. Мне же этот фарс надоел.

— А меня сегодня колмить будут? — требовательно спросил я.

Мама тут же сбросила с себя покров обиды и растерянно посмотрела на Гава, мол, выручай, служивый. Гаврилов почесал затылок и сказал:

— Я у соседа купил картошки, пару банок тушенки, да овощей. Сейчас принесу. — Он направился к двери, но остановился на полпути. — Елизавета Максимовна, давайте договоримся на берегу. Я добытчик, вы — хозяйка. А, стало быть, готовка и уборка — на ваших плечах. Идёт?

— Добытчик? — фыркнула мама и снисходительно добавила. — Ну, неси свою добычу. Посмотрим, что можно из неё приготовить.

И Гав принёс. Здоровенную тыкву, ведро картошки, тушняк, кучу моркови, лука, петрушку, чеснок и укроп. Бывали дни в прошлой жизни, когда бы я за такое обилие вкусностей, отдал бы свою руку или ногу. Поэтому я сразу же обрадовался, а вот мама была озадачена. Она понятия не имела, что делать с таким набором. Или слабо представляла. Пришлось брать инициативу в собственные руки.

— Давайте запечём тыкву целиком!

— А ты соображучий, — хмыкнул капитан. — Да, так она станет сладкой, как мёд. — Ладно, Елизавета Максимовна. Как и договаривались, разбирайся с готовкой, а мы с Мишкой пойдём нарубим дров.

Так и поступили. Мы вышли во двор, мне тут же всучили топор и указали на гору поленьев.

— Приступай. Считай, что это твоя тренировка, — сказал Гаврилов и, присев на порожек, закурил вонючую махорку, от запаха которой я тут же закашлялся.

На моих ладошках ещё от прошлого раза не прошли мозоли, но я ухватил топор за рукоять и принялся размахивать им, рубя сыроватые поленья. Выходило паршиво, приходилось подпитывать тело маной, но даже так не каждое полено раскалывалось с первого удара. Пока я рубил, Гав собирал готовые полешки и тащил в дом, после чего выходил и улыбался, стараясь, чтобы я не заметил его довольной морды.

Если не брать в расчёт, что капитана приставили нас охранять, то со стороны мы выглядели вполне стандартной семьёй. Родители ссорятся, но как-то по-доброму. Отец курит и учит уму-разуму. Мать на хозяйстве. Кстати, о хозяйстве. Мама решила сделать моё фирменное походное блюдо под названием «всё в кучу!».

В одну кастрюлю она почистила картошку, морковку, набросала зелени, а сверху вывалила банку тушенки и залила это адское варево водой. Классическая походная история. Добавишь воды побольше? Будет суп. Воды поменьше? Каша. А ещё она воспользовалась моим советом и запекла тыкву. Через полтора часа всё было готово. Мы сели за накрытый стол и принялись орудовать ложками.

Как оказалось, мама варила суп, но не уследила за уровнем воды — и вышла каша. За это её никто не укорял, а наоборот, радовались, что еда не сгорела. Вот только специй у нас не было, из-за чего каша вышла пресноватой. Зато тыква в качестве десерта зашла на ура. Смолотили её всю без остатка. Гав с довольной физиономией прислонился к стене и икнул.

— Спасибо, хозяюшка. Было вкусно.

— Ещё бы, — деловито заявила мама и расплылась в счастливой улыбке.

— Мам, а где ты ты так научилась готовить? — спросил я, доедая свою порцию тыквы.

Мама лишь отмахнулась.

— Пожила на полном обеспечении Архарова, вот и научилась.

В её словах сквозила обида. А учитывая то, что мама батрачина на старуху и потрошила рыбу для продажи, могу предположить, что в лучшем случае её обеспечивали продуктами, а готовить их приходилось самой. Если это полный пансионат от моего папаши, то как же она жила раньше? Гаврилов достал пачку сигарет и спички, запихнул в рот папиросу, но напоролся на наши с мамой строгие взгляды.

— Что не так? — возмутился было он.

— Зля я тебя подлатал. Всё лавно подохнешь от кулева, — покачал я головой и запихнул в рот последний кусок тыквы.

— Если хочешь курить, то кури в окно, а лучше на улице, — строго заявила мама.

— Неженки, — фыркнул капитан и отправился открывать форточку.

Я же посмотрел на маму. Она выглядела отлично. Да, немного устала, не мешало бы сходить в баньку помыться, но было в ней какое-то величие, что ли. Это и заставило меня задать вопрос, который ранее вечно был не к месту.

— Мам, а какая у тебя девичья фамилия?

— А это важно? — тут же помрачнела она.

— Елизавета Максимовна, мне тоже интересно. А то ваш образ не слишком-то вплетается в родовые черты Архаровых. — Гав чиркнул спичкой и, подпалив сигарету, затянулся.

— И какие же у них черты? — хмыкнула мама.

— Ну-у-у. Такие. — Капитан взмахнул в воздухе тлеющей сигаретой, нарисовав окружность, как будто это что-то объясняло.

— Округлые? — прыснула со смеху мама.

— Что? Нет. Я хотел сказать, хладнокровные, решительные.

— А я, стало быть, нерешительная? — нахмурилась мама.

— Я такого не говорил, — тут же встал в защитную позу капитан, но тут понял, что с ним играют. — Да ну вас, Елизавета Максимовна.

— Да ну меня — куда? — усмехнулась мама, стрельнув глазками.

— Гхм. Вообще-то я тут. Если хотите устлоить блачные иглища, то дождитесь, пока я выйду из-за стола, — подал я голос.

Услышав это, мама удивилась и метнула в меня полотенце. Я с лёгкостью уклонился.

— Станислав Карлович, вы слышали, какой у нас тут умник?

— Да, Елизавета Максимовна. Сдаётся мне, что утренняя тренировка была слишком лёгкой, вот у него и остались силы, чтобы чушь молоть. — Гав затянулся и выпустил в окно облако дыма. — Ну ничего, это мы исправим, — просипел он.

— Эй! Что началось-то? Нолмально же общались! — воскликнул я, вскочив из-за стола.

Мама тут же залилась звонким смехом, а капитан на неё тайком посмотрел и улыбнулся.

— Ой, Мишка. Развит ты не по годам, конечно, — сказала мама, вытерев рукавом навернувшуюся слезу. — Фамилия моя Багратионова.

Гав, стоявший у окна, присвистнул.

— Хрена себе! — Капитан тут же замялся и добавил. — Извините. В смысле, вы последняя из почившего рода князей?

— Скорее всего, последняя, — с грустью в голосе сказала она. — Если бы мой отец решил бросить Кёнигсберг и отступить, то выжил бы весь род. Да, мы бы жили на птичьих правах, на чужих землях. Но жили бы. В итоге, своей выходкой он спас другие рода, но наш род уничтожил подчистую.

— Теперь понятно, почему у Михаила такие задатки в два года, — хмыкнул Гав и, не докурив, выбросил бычок в окно. — В вашем роду было три абсолюта, а подобным в империи мало кто мог похвастаться.

— Вот именно. Было три абсолюта… — Мама замолчала и с тоской уставилась в окно.

— А что случилось, почему дед умел? — спросил я, но от мамы ответа не получил. Она мыслями улетела куда-то далеко.

— Было расширение аномалии. Тогда погибло много славных бойцов. К примеру, мой отец. — Гаврилов потянулся к пачке сигарет, достал ещё одну папиросу, подумал секунду и засунул её обратно. — Пойду подышу.

Капитан вышел из дома, а я погрузился в раздумья. Это что выходит? Я из княжеского рода? Забавный выверт судьбы. Я сын княгини без княжества, и в то же время, баронский сын, живущий жизнью детдомовца. Впрочем, жаловаться мне не на что.

Тем более, что благодаря маминому рассказу, я понял одно. Дед до последнего сражался за свой дом, а значит, в Кёнигсберге должны были остаться родовые артефакты. Однажды я туда попаду и отвоюю наше с мамой княжество. Да, звучит амбициозно для двухлетки, но вы уж извините. Я, на секундочку, хочу остановить войны на всей земле, а освобождение жалкого княжества — это даже не цель, это средство.

Тюмень. Резиденция графа Малышева.

Сергей Алексеевич гулял с дочерьми в парке. Наслаждались пением птиц, любовались тем, как природа оживает. Граф мило улыбался. Шутил, а в душе проклинал идиота Черчесова. «Придурок! Не мог подождать пару дней? Я почти подготовил войска к нападению!» проносилось в его голове.

Малышев был отличным актёром и ни единый мускул на его лице не дрогнул от этих мыслей. Так было до тех пор, пока из поместья не выбежал всклокоченный дворецкий. На вид дворецкому было в районе шестидесяти лет, но бежал он, как молодой парень, позабыв про скрюченную спину. Подбежав к графу, дворецкий, задыхаясь, поклонился и сказал:

— Ваше сиятельство. Вы должны услышать одну новость.

— Это так срочно? — меланхолично спросил Малышев и посмотрел на дочерей.

Снежана и Виолетта. Два ангелочка, которых он всеми силами оберегал от опасностей внешнего мира. Оберегал вполне успешно, из-за чего превратил девочек в домашних питомцев. Они, словно птицы, были заперты в золотой клетке. Да, безопасно, но разве это жизнь? О слове «свобода» они знали лишь из многочисленных книжек, которые читали ежедневно и мечтали однажды увидеть большой мир.

— Да, ваше сиятельство. Вопрос чрезвычайной важности, — кивнул дворецкий, отчего Малышев тяжело вздохнул.

— Птички мои, погуляйте пока, а папа через пару минут к вам вернётся, — ласково сказал граф, поцеловал дочерей в макушки и подтолкнул вперёд, сам же отошел с дворецким подальше. — Говори.

— Войска Черчесова несут огромные потери. Оборона Архарова оказалась не такой рыхлой, как мы предполагали. Тем не менее, Черчесов сумел захватить приграничный город Лесной. Сейчас его войска ведут бои за Красноуральск, — доложил дворецкий.

— Плевать на этого идиота. Как проходит штурм Ирбита? — недовольно фыркнул граф и требовательно уставился на старика.

— Ваше сиятельство, порадовать пока нечем. Войска, отправленные на штурм Ирбита, понесли тяжелые потери и отступили. Генерал Иванов рекомендует прекратить штурм и переключиться на захват более мелких поселений, для того, чтобы взять Ирбит в клещи. После чего город сдастся, так как пути снабжения будут отрезаны.

— Прекратить штурм? Если Черчесов не сдвинется с мёртвой точки, то Архаров очень скоро выгонит его со своих земель. За это время мы должны вернуть Ирбит любой ценой. Поднимай всех ветеранов, полицейских, найми всех наёмников, каких сможешь. Я хочу, чтобы мы забрали Ирбит до конца следующего месяца. А Иванову передай: если он не справится, то я его казню.

Уставшие глаза графа внезапно угрожающе блеснули, он пригладил поседевшие волосы. Посмотрел на дочерей и инстинктивно коснулся левой руки, на которой не было двух пальцев. Проклятое напоминание о том, что он однажды проиграл Архарову. Но это было давно и неправда. Сейча-то всё точно будет по-другому. Так ведь?

— Как прикажете, ваше сиятельство, — поклонился дворецкий и отправился исполнять приказ.

День прошел замечательно. Если так можно сказать о тренировке, которую устроил мне капитан Гаврилов. Сначала этот переросток заставил меня приседать до отказа. А когда ноги просто перестали разгибаться, и я рухнул на землю, он велел встать в планку.

По началу всё было хорошо. Мышцы живота горели огнём, но было терпимо. Спустя минуту меня начала колотить дрожь, будто подцепил болезнь Паркинсона. Дыхание сбилось, жар стал выжигать не только мышцы, но и всё тело изнутри. И примерно на второй минуте, я рухнул на землю.

— Слабовато. Думал, вас в пансионатах тренируют более жестко, — хмыкнул капитан.

— Голила-пелелосток. Мне всего два. Чего ты ещё ждал от меня? — шумно дыша, ответил я.

— Отлично. Если у тебя есть силы огрызаться, значит можешь выполнить ещё пару упражнений. Поднимайся на ноги, — требовательно сказал Гаврилов.

— Извелг. Это жестокое облащение с детьми. Я буду жаловаться, — пыхтя бубнил я, поднимаясь с земли.

В итоге он гонял меня ещё полчаса, и в дом я заполз в полуобморочном состоянии. Мама, увидав меня, тут же напоила водой и побежала топить баню, но слегка опоздала. Это уже делал Гав, о чём я знал, но ей не сказал. Пусть голубки побудут наедине, может, перестанут грызться?

Хотелось посмотреть в окно на их встречу, но сил подняться с кровати не было. Чёртов солдафон заставил меня выложиться на полную. В ожидании пока баня натопится, я уснул. Правда, поспать мне не дали. В бок толкнула массивная ладонь и послышался бас Гаврилова.

— Подъём. Сейчас Елизавета Максимовна выйдет из парилки, и пойдём мы с тобой.

— А ты чего тут? — зевнул я. — Думал, ты будешь подсматливать за моей мателью. Извлащуга. — Я улыбнулся и тут же схлопотал звонкого леща. — Ай! Больно же.

— А ты чепуху не мели, тогда и не придётся огребать, — обиженно буркнул капитан. Видать, мои слова его и правда задели. Интересно, почему? Неужели испытывает светлые чувства к маме, а не просто физическое влечение?

Через пятнадцать минут мама вернулась из бани, раскрасневшаяся, радостная.

— Уф. Жарища — жуть. Я парку ещё поддала, идите быстрее, пока банька не остыла, — сказала она и протянула мне полотенец.

Я с трудом встал с кровати, схватил полотенце и поплёлся за Гавриловым. Жар в парилке был такой, что даже глаза открытыми сложно держать. Воздух обжигал лёгкие и кожу, а когда капитан достал замоченные венички, и вовсе стало худо. Я думал, он забьёт меня ими до смерти. Но я чудом уцелел. Может, зарождающаяся доминанта магии огня помогла?

Как бы там ни было, после парилки мы облились ледяной водой из колодца и направились в дом. Перекусили, после чего я пошел на боковую, а Гав остался ночевать на кухне. Войдя в спальню, я увидел, что мама уже спит. Залез тихонько под её бочок и мирно начал засыпать, как вдруг. Бз-з-з-з!!!

Над ухом что-то пронзительно зажужжало, и я ударил ладонью на звук. Попал себе по лбу. А в следующее мгновение услышал женский вибрирующий голос: «обнаружен образец ДНК. Желаете ознакомиться?».