Эволюционер из трущоб. Том 2

Глава 20

Я выбежал из двора, зыркнул по сторонам и увидел, как вдаль уносится компания из пяти человек. Ну как — уносится? Четверо бежали, весело смеясь и пиная мяч, а позади плёлся толстый пупок и едва дышал. Я рванул вслед за четвёркой, которая скрылась за углом.

Догнал я их, когда парни спускались в овраг, на дне которого разместилось футбольное поле. Длиной метров тридцать, по обе стороны поля в землю вкопаны брёвна, выполняющие роль штанги, а ещё вся трава в центре была вытоптана. Ребята остановились у ворот и стали пинать друг другу мяч.

— Ну, где там Беляш? — спросил лопоухий.

— Сейчас прикатится, — ухмыльнулся длинный и худощавый мальчишка. Со стороны он был похож на жука палочника.

Парням было лет по шесть, может, семь. Но хулиганистая натура была заметна сразу. Лопоухий порылся в кармане, достал смятую пачку папирос и тут же закурил. Курильщик из него был так себе, просто парень красовался перед друзьями и старался всеми силами сдержать рвущийся наружу кашель. Сдержать не удалось.

— Кхе! Кхе! Кхе! — закашлялся лопоухий, выплёвывая густые клубы дыма.

— Зачем ты куришь эту дрянь? — спросил палочник.

— Ничего ты не понимаешь. Маленький ещё, — отмахнулся лопоухий и сделал вторую затяжку, которая зашла ещё хуже первой.

В это время я спустился с пригорка и подбежал к банде.

— Можно с вами поиглать в мяч? — спросил я, уставившись на лопоухого; судя по всему, он у них был главным.

— А тебе сколько лет? — нахмурился лопоухий, так как с виду действительно было не понятно, три мне года или четыре, ведь рос я, как на дрожжах. Да и доминанта мезоморф делала своё дело: на тщедушном теле мышцы начинали постепенно нарастать.

— Пять, — соврал я, чувствуя, что двухлетку тут же развернут и отправят домой.

Лопоухий выдохнул дым вверх, тем самым заставил чёлку колыхаться. Подошел ко мне и посмотрел сверху вниз. Он был выше меня сантиметров на десять, не так уж и много, но зато был значительно тяжелее.

— Чё-то ты мелковат.

— Много болел, — пожал я плечами.

— Ну ладно. Давай с нами. Я Гарик по кличке Крест. — Убрав папиросу в угол рта, лопоухий улыбнулся и протянул мне руку.

— А почему «клест»?

— Ну, типа, крест, крестьянин. Врубаешься? — проговорил Гарик.

— Не влубаюсь, — честно ответил я.

— Да ё-моё. Ну смотри. У меня родители — крестьяне, они фермерством занимаются. У Санёчка, — он кивнул на палочника, — батя на заводе работает. Поэтому и погоняло у него Заводчанин. А это — Рыбак, — Крест пальцем указал на парня, покрытого веснушками, — и Леший, — палец ткнул в сторону четвёртого мальчишки со сбитыми кулаками.

— У него отец лесничий? — догодался я.

— Нет. С чего бы это? Просто он Лёха. Типо Леший. Понял?

— Ага. Влубился, — сказал я, расплывшись в улыбке. Ох уж эта детская логика. — А Беляша вы так зовёте, потому что у него лодители в пекалне лаботают или потому что он жилный?

— Хе-хе. Конечно, потому что жирный, — ухмыльнулся Крест. — А тебя как зовут?

— Михаил, — представился я и пожал руки ребятам.

— Значит будешь Мишка Картавый, — определил палочник, которого звали Саней Заводчанином.

— Палшивая кликуха. Можно мне длугую? — оценил я и посмотрел на Креста.

— Да кликуха и не должна быть хорошей. Она должна отображать всю суть человека! Или хотя бы её часть. А кликуху-то поменяем, если чем-нибудь отличишься. — хмыкнул Гарик. — Вот у нас в банде есть Толик Грязнотрусов, думаю, понятно почему он такое погоняло получил. — Лопоухий улыбнулся и продемонстрировал дыру в верхнем ряду зубов.

— О! Смотрите. Беляш катится! — закричал Леший и мы посмотрели на вершину оврага.

Всё случилось именно так, как сказал Леший. Толстяк сперва аккуратно спускался, потом оступился и покатился вниз, проклиная весь свет. Компания лишь ухмыльнулась и покачала головами. Судя по всему, Беляш падает так не в первый раз.

— Ладно, раз все в сборе, то давайте делиться на команды. Ты, Леший, кого берёшь? — спросил Крест.

Выбирали по очереди. Леший взял в команду палочника, Крест — Рыбака. А когда выбор свёлся до меня и Беляша, Леший долго не думал, а взял Беляша.

— Ладно, Картавый. Ты в моей команде. Давай. Покажи, на что способен.

Когда дело дошло до распределения ролей, дворовые ребята сделали всё по совести. А как гласит первое правило улицы? Ставь на ворота новичков и бесполезных. Вот и вышло, что меня поставили на ворота, а Леший поставил на ворота Беляша.

Леший и Крест вышли в центр поля, подбросили монетку и повезло нашей команде. Рыбак отдал пас Кресту и… Леший тут же перехватил мяч и рванул к воротам. Я встал в центре ворот и уставился в лицо Лешего. Его глаза скользнули вверх и влево. У, зараза! Теперь понятно, куда будет бить.

Размахнувшись, Леший со всей силы пнул мяч. Бело-чёрный снаряд устремился в верхний угол ворот, но в цель так и не попал. Напитав ноги маной, я сделал резкий прыжок и схватил мяч двумя руками.

— Да ладно! Не может такого быть! — завопил Леший от досады.

Он был прав. Обычный мальчишка никогда бы не смог так высоко выпрыгнуть. Я пнул мяч в центр поля, после чего Рыбак и Крест в распасовку забили первый гол.

— Малой! Теперь ты не Картавый! Будем звать тебя Кузнечик! — прокричал Крест с противоположного конца поля.

— Быстло же меня повысили, — ухмыльнулся я.

За следующие тридцать минут я отразил ещё семь атак и даже сам вышел на поле, так как Крест устал бегать туда-сюда.

— Всё, давай. Теперь ты в нападении. Я покурю пока, — выдохнул Крест и полез за пачкой папирос.

Стоя на воротах, я был непробиваем за счёт звериного чутья, развитой реакции и тренированного тела. Может, немного помогала мана, но это не так важно. Важно то, что мои истинные дарования раскрылись в атаке. Доминанта танцор позволила мне довольно эффективно обводить мальчишек. Шаг влево, резкий рывок вместе с мячом вправо, и вот противник проносится мимо, а я несусь к воротам. Удар! Гол!

Правда был один нюанс. Пупок, он же Беляш поймал мяч, но я ударил так сильно, что он не удержал его в руках и, сделав шаг назад, оказался за линией ворот. Когда Беляш выпустил мяч из рук, я заметил, что ладони у него дрожат. Вот же блин. Видать, я парню отсушил руки. Нужно бить аккуратнее.

Следующие полчаса для меня прошли довольно увлекательно. А вот ребятам стало скучно. Конечно, какой интерес играть, если они не могут отнять у меня мяч? Как только Леший шел в атаку, я тут же догонял его, отбирал мячик и спустя пару минут забивал новый гол. Моя кликуха снова изменилась и теперь меня называли Футболистом. Интересно, кем я стану к концу дня?

— Знаете, что, — зло буркнул Леший, взяв мяч в руки. — В жопу этот футбол. Я жрать хочу.

— Согласен, — отозвался Беляш.

— Ну, тогда решено. Топаем к дяхану Рыбака.

— Крест, а чё опять к нему? Дядя сказал, что уши мне оторвёт если наша шайка снова наведается в его коптильню, — возмутился Рыбак.

— Ой, да не бзди ты! Всё нормально будет. На шухере постоишь, а мы пару рыбёх утащим, — отмахнулся Крест. — Михан, ты с нами? — спросил он у меня.

Есть и правда хотелось, но я мог перекусить и дома. А вот познакомиться с жизнью местных было бесценно, поэтому я и согласился.

— Конечно с вами, — кивнул я, и мы направились к дяде Рыбака.

Жил он на Заречной улице. Небольшой домишко, двухэтажный сарай, во дворе две собаки, а рядом с сараем дымят коптильни. Запах по всей округе стоял обалденный! Мы остановились в лесопосадке, в двадцати метрах от дома жертвы, и Крест принялся давать указания.

— Действуем как всегда. Один лезет на дерево и предупредит, когда хозяин выбежит из дома. Второй лупит по воротам, привлекая внимание собак. Трое перелезают через забор и тащат из коптилен всё, что видят, ну а четвёртый стоит за забором и принимает добычу. — Крест зыркнул на меня и спросил. — Тебе какая роль милее?

— Полезу во двол за лыбой.

— Хы. Лыба, — усмехнулся Крест. — Лыба будет на лице у Беляша когда он копчёное будет жрать. Да, пухлый?

— Отстань, — обиженно буркнул Беляш.

— Ладно. Тогда на позиции. Рыбак, будешь на дереве, Беляш принимает добычу, а Заводчанин лупит по воротам.

И мы отправились за рыбкой средь бела дня. Яркое солнце грело наши макушки, птички щебетали, под ногами шелестела зелёная трава, а мы обежали дом сбоку и замерли у забора. Крест громко свистнул, и через секунду раздался громогласный удар по стальным воротам.

— Шавки помойные! А ну, идите сюда! — заорал Заводчанин.

Псы, неистово лая, бросились к воротам, чтобы защитить вверенную им территорию. А мы в ту же секунду перепрыгнули через забор и рванули к коптильням. Крест обернул ладонь рукавом рубахи и поднял крышку вверх. В глаза ударили густые клубы дыма и заполнили воздух невероятным запахом. В коптильне на решетке лежали две огромные туши сёмги. Одну схватил Леший, а вторую Крест.

Послышался громкий вопль Рыбака:

— Атас!!!

— Валим, валим! — выпалил Крест и побежал к забору.

— Ах вы, сучата! Ну, сейчас я вам устрою! — заорал щекастый мужик, высунувшийся из форточки. Он погрозил нам кулаком и скрылся из виду.

Только я не спешил убегать. Всё же мои друзья уходят с добычей, а я с голыми руками. Если уйду пустым, то новое прозвище не заслужу. Я рванул ко второй коптильне, и дёрнул крышку вверх. Обжег руку, скривился от боли, но внутри меня ждали две сочные куриные тушки. Сглотнув слюну, я потянулся к мане, создав на ладони ледяную корку, после чего схватил куриц за ноги и побежал к забору.

— Найда, Герда! Фас! — послышалось за моей спиной.

— Р-р-р! — зарычали собаки и побежали в мою сторону.

Казалось, что ситуация плоха, но всегда может стать ещё хуже. Прогремел сдвоенный выстрел, и впереди меня в забор что-то врезалось, создав пылевое облачко. Это была соль. На бегу я обернулся и увидел в руках хозяина дома двустволку, он как раз начал её перезаряжать.

Напитав ноги маной, я за считанные мгновения добрался до забора и перепрыгнул его, даже не заметив. Хотя забор был аж полтора метра в высоту! Крест, Леший и Беляш успели решить, что меня поймали и уже неслись прочь от забора. Приземлившись, я крикнул:

— Ловите!

Размахнувшись, я швырнул куриц Кресту, а он ловко поймал их.

— Ты куда⁈ Беги, дурак! — испуганно заорал Крест, увидев, что я несусь к калитке.

— Валите, я пликлою! — выкрикнул я, сворачивая за угол.

План был прост, как три копейки. Добежав до калитки, я выплеснул всю имеющуюся ману и создал ледяную корку в радиусе пяти метров, после чего рванул в сторону лесополосы, где сидел Рыбак. Сперва я услышал мат хозяина дома, который побежал к калитке, поскользнулся и со всего размаха врезался в ворота. Через мгновение в него врезались две псины и поток мата усилился.

— Ах вы, мелкие выродки! Поубиваю! — орал владелец коптилен.

Я практически добежал до лесополосы, когда мужик сумел-таки подняться и открыть калитку. Он повторно отдал команду «Фас!», после чего прицелился и сделал новый залп. Это была паршивая идея. Ружьё так лягнуло его в плечо, что он не удержался на ногах и снова рухнул на землю. А собаки пытались бежать, но их лапы безбожно скользили по льду, что и позволило нам без труда скрыться.

Мы рванули напрямик через чащу, потом вывалились в редколесье, ползущее вверх по склону горы, которую называли Власкиной. Никто из ребят не знал, в честь кого её так назвали, да это было и не важно. Мы неслись со всех ног на зелёную вершину, где дул прохладный ветерок, а ещё оттуда доносился звонкий девичий смех.

— Стойте! Беляш отстал! — выкрикнул я, видя, что наш пухлый друг, задыхаясь, еле идёт в гору.

— Вот же кабан-переросток! — выругался Крест, отдал трофейных кур Лешему и вместе со мной спустился вниз, чтобы помочь Беляшу. — Давай, толстожопый! Двигай батонами! — рычал Крест, толкая толстяка в гору.

Спустя десять минут мы оказались на вершине. На зелёной лужайке была расстеляна дырявое покрывало, на которой ютились три красивые девочки лет десяти. Они были значительно крупнее ребят, но это моих подельников не смущало. Судя по всему, каждый из парней был влюблён в одну из девочек. Звали их Маша, Даша и Глаша.

— Дамы, сегодня у нас отличный улов, — похвастался Крест, широко улыбаясь. Он старался говорить галантно и был уверен, что звучит как аристократ, но это было не так.

— А кто это с вами? — спросила голубоглазая Даша, пропустив мимо ушей слова Креста, и указала на меня изящным пальчиком.

— Это? — нахмурился Крест. — Да это Мишка Футболист. Он двух кур добыл, — с гордостью в голосе заявил Гарик, чем меня порадовал. Не люблю людей, которые присваивают чужие заслуги.

Мы уселись на скатерть, и оказалось, что девчонки пришли не с пустыми руками. Они принесли хлеб, солёные помидоры, крынку молока и печенье. Ребята обсуждали, как лихо прошло ограбление, а я жевал курицу, закусывал её рыбой и смотрел на чадящие трубы заводов. Даже здесь чувствовался смрад, источаемый промышленностью. Но вкус трофейных продуктов это ничуть не портило.

Зато была куда более серьёзная проблема. Девчонки наперебой засыпали меня вопросами:

— А ты давно сюда переехал? А кто твои родители? А где живёшь? Ой! Да это совсем рядом со мной. Проводишь меня?

Маша, Даша и Глаша перебивали друг друга и всячески пытались перетянуть моё внимание на себя.

— А тебе нравится моя косичка? А моё платьице? А я петь умею красиво! Ой! А я танцевать! Зато у меня папа бригадир!

От звука их бесконечной болтовни у меня разболелась голова, а ещё я заметил, что ребята смотрят на меня с обидой. Сильнее всех задело Лешего. Он и вовсе смотрел на меня так, будто был готов убить. Леший поднялся, подошел ближе и пнул меня по подошве кроссовок.

— Пошли прогуляемся, — буркнул он, посмотрев мне в глаза.

— Лёх, мне с тобой делить нечего, — начал было я, но меня тут же перебили.

— А мы ничего делить и не будем. Просто поговорим.

О-о-о! Да! Знаю я эти разговоры. В детстве такое «поговорим» оборачивается синяками, а во взрослой жизни — кинжалом под рёбра. Сколько я видел таких «говорливых» в кабаках, и все до одного плохо закончили. Ладно. Раз уж он так хочет, то пойдём, выйдем.

— Миш, ты же без меня не уйдёшь? — спросила Маша, стрельнув глазками.

— Вообще-то он меня будет провожать. Поняла? — возмутилась Глаша.

Даша же просто послала мне воздушный поцелуй. Да, среди этой компании я был самым привлекательным внешне, хоть и самым мелким. Но доминанта феромонов делала своё дело, из-за чего я и влип в эту передрягу. Нет, как вернусь домой, отправлю её на переработку. Не хочу я всю жизнь сражаться на дуэлях за то, что очередная красавица на меня глаз положила.

Мы отошли с Лешим на тридцать метров и остановились у деревьев. Ребята последовали за нами.

— Значит, так. Машка моя. И мне не нравится, что ты ей глазки строишь.

— Стой. Я вообще смотлел на закат. Мне твоя Машка что шла, что ехала, — попытался я урегулировать конфликт, но было уже поздно.

— Чё ты вякнул? Машка для тебя недостаточно хороша? — выпалил Леший и, размахнувшись, ударил мне в висок.

Удар просвистел над моей головой, а дальше… Дальше тело двигалось на рефлексах. Удар в печень и правый боковой в бороду. Леший согнулся в три погибели и, захрипев, рухнул в траву. Пусть скажет спасибо за то, что я израсходовал всю ману, а то ведь мог ненароком и покалечить дуралея.

— Хренасе! Ты где так драться научился⁈ — восторженно выпалил Крест.

— Отец научил, — сказал я полуправду.

— Мощный у тебя батя! А нас научишь? — с блеском в глазах спросил Заводчанин.

— Да не плоблема. Научу, — улыбнулся я, чувствуя, что мой авторитет только что неимоверно вырос.

— Поймал на слове! — выпалил Гарик и пожал мне руку. — Теперь будем называть тебя Мишаня Боксёр. Хе-хе. Ну чё, пацаны? Рады, что мы его в банду приняли? — спросил Крест и осмотрел улыбающихся друзей.

И только Леший был не рад, он до сих пор валялся в траве и корчился от боли. Я подошел к нему и протянул руку.

— Машка твоя, я не собилаюсь к ней подкатывать. Без обид?

Леший смерил меня взглядом и улыбнулся, показав окровавленные зубы.

— Без обид, малой, — кряхтя, он ухватился за мою руку и встал на ноги. — Ох, и удар у тебя. Как будто кувалдой приложил.

— Я ж говорю! Погоняло Боксёр ему в самый раз будет! — восторженно выпалил Крест.

Окрестности Перми.

Владения рода Богдановых.

Александр Сергеевич Богданов стоял на броневике в селе Фролы и наблюдал, как механизированные колонны отступают с боем из Перми. Грузовики вывозили остатки мирных, а гвардейцы старались сдерживать наступающих разломных тварей. Мосты через реку Кама были взорваны, но это не помешало аномалии расширяться.

— Проклятые сумерки! Нихрена не видно! — выругался солдат, сидящий за пулемётом. Он всматривался в стремительно темнеющее небо в поисках крылатых тварей.

Богданов тяжело вздохнул и отдал приказ артиллерии сровнять центр города с землёй, чтобы остановить продвижение существ, заполонивших Пермь. Но это не помогло. Чудовища умирали сотнями в ярких всполохах взрывов. Но из мерцающих порталов появлялись всё новые и новые твари. Аномальные зоны множились, убивая гвардейцев.

По рации докладывали, что в южной части города образовалась гравитационная аномалия. Два грузовика с беженцами на полном ходу влетели в неё и были расплющены огромным давлением.

В западной части гвардейцы заняли позиции в Доме культуры. Толстые стены худо-бедно, но защищали от атак существ, и казалось, что всё идёт отлично. Так было ровно до тех пор, пока в доме не возникла термическая аномалия. Воздух мгновенно разогрелся до трёхсот градусов и сварил заживо всех, кто был в здании. И такой ужас происходил повсюду.

Богданов понимал, что надежды нет. Город придётся оставить. Он с горечью смотрел, как Пермь построенная его предками, умирает, как умирают её жители, и чувствовал, что вместе с ними умирает и частичка его собственной души.

Этого можно было бы избежать, если бы Архаров не отозвал свои войска. Или если бы Богданов вовремя заметил, что на противоположном берегу открылся фиолетовый разлом шестого уровня. Если бы он отправил туда бойцов и оперативно закрыл его… Если бы. Везде чёртово «если бы». А здесь и сейчас лишь смерть и разрушения. Александр Сергеевич потянулся к рации и отдал приказ:

— Как только гражданские покинут город, бросайте позиции и уходите на земли Архарова. У нас больше нет дома.

От этих слов внутри что-то оборвалось. Богданов закусил губу и поднял взгляд в небо.

— Атака с воздуха! — закричал кто-то совсем близко, и загрохотал пулемёт.

Богданов бросил беглый взгляд вверх и последнее, что успел заметить, так это огромные когти, которые на огромной скорости сжались на его черепе. Голова барона лопнула, как переспелый арбуз. Пермь умерла вместе со своим господином.