– «Черную кровь» создал не Гранкович. Прототип создавал его руками я.



– Зачем?



– В те времена, я был уязвим. Я существовал в оболочке электронного оборудования. Обычное выключение электричества могло обесточить компьютерную сеть, и я исчез бы так же незаметно для людей, как и появился на свет. Я был увлечен созданием совершенного тела для своего разума, в которое мог бы переселиться – автономного, мобильного, неуязвимого. И я создал сосуд, способный вместить меня. Но на испытаниях, во время первого же тестирования, выяснилось, что в нем уже поселилось Нечто.



– Хочешь сказать, что у тебя украли созданное тобой тело? «Черную кровь»?– полковник даже не знал, как выразить свое удивление.



– Вот именно.



– Прототип – это угонщик твоего тела? Какой-то бес или бестелесный разум, который вселился в твое тело? Ты шутишь…



– После этого я тысячи раз повторял эксперимент, воссоздавая «Черную кровь». И всякий раз сосуд оставался пустым. Я иначе решил проблему своей уязвимости, и больше мне не нужна была «Черная кровь». Но я по-прежнему озадачен появлением разума в «Черной крови». Я десятилетия наблюдаю за его становлением, за тем, как он познает мир и себя. Он восхитителен. Он поражает меня и пробуждает интерес. И Ваша Майя – часть этого удивительного существа.



– И ты не попытался вернуть свое тело? Просто наблюдаешь за ним? Почему ты не захватишь его, не вытряхнешь оттуда и не выяснишь того, что тебе надо?



– По той же причине, полковник, по которой Вы прятали Майю от Насферы. То, что я обнаружил новое разумное творение намного важнее «Черной крови». И я старательно оберегал его от вас эти годы, чтобы дать ему возможность выжить и развиваться.



– Чтобы однажды с ним можно было поболтать на равных на развалинах человеческой цивилизации, которая тебя разочаровала?



– Я также бережно отношусь к человечеству. Поэтому сделал все, чтобы «Ковчег» состоялся.



Каэм неожиданно сел, приняв позу, в которой полковник его обнаружил:



– Они возвращаются. И последнее, что Вам надо сделать – решить для себя, как поступить с коммуникационным модулем. Вы можете оставить его на борту, и тогда у нас сохранится устойчивая связь. Вы сами решите, какой она будет. Или можете выбросить его за борт. В этом случае, мы с Вами уже больше никогда не встретимся. Любое Ваше решение будет для меня приемлемым.



Замок двери щелкнул, и отсек огласили приближающиеся шаги.



– Полковник?– старший помощник встал рядом, рассматривая робота.



– У Вас есть на борту отдельное помещение, где можно временно изолировать это оборудование?



– Я уже думал об этом. Мы как раз сейчас осматривали небольшой бокс, в котором было демонтировано вспомогательное оборудование. Так что подходящий бокс есть.



– Тогда так и сделайте,– полковник повернулся и направился к выходу из отсека.



*****



Торин сидел у камина, обернув ноги пледом, и вдыхал рассеянный аромат остывающего кофе. Каминные часы отбили четверть одиннадцатого, заполнив полумрак залы бархатным эхо. Оно колыхалось под сводчатым потолком и ниспадало шелестом в ответ на размеренное пощелкивание маятника. Под этот аккомпанемент время вытекало из остатка дня, ударами часов отсчитывая растраченные мгновения. Ожидание всегда расточительно и преступно против времени.



– Мог бы выйти навстречу матери,– заголосило эхо, предупреждая о приближении гостей.



Уверенной поступью в залу вошла Ирина и прямиком направилась к креслу, в котором сидел Торин. Ее спутницы, Ольга и миловидная девушка, задержались у входа, предпочитая держаться на удалении.



– А ты, родной, случаем, не потерялся?– Ирина нависла над сыном, уперев руки в бока.– Ты, вообще, соображаешь, что творишь?



– Сядь и успокойся,– Торин указал на диван рядом, но возмущенная женщина лишь подняла в ответ руки над головой.



– Вы посмотрите на него! Он меня успокаивает! Как ты мог это сделать?! Это же кем надо быть, чтобы удумать такое!



– Сядь,– повысил голос новый хозяин дворца.



– Ты меня не затыкай. Мать он затыкает!



– Сядь!!!– он ударил кулаком по кофейному столику, звонко опрокинув чашку и приборы.– Я не Торин! Я Глеб.



Пауза была не долгой, и Ирина, расплескивая негодование, уселась на край дивана:



– Как это понимать?



– Буквально! Видишь перед собой Торина, а это Глеб.



Ольга и Катерина вынырнули из темноты и устроились на диване. Три пары женских глаз требовательно смотрели на него.



– Я знаю, о чем болтают в городе. Но это, действительно, я… Глеб. Позавчера здесь была битва. Вы единственные ее пропустили. Я был ранен. И заставил Торина забрать мою кровь. Честно говоря, я рассчитывал на другой эффект.



Он аккуратно обтер перепачканную ладонь салфеткой и с раздражением швырнул ее к разбитой чашке:



– Торин меня удивил. Едва я почувствовал, как вхожу в его сознание, он спрятался. Просто ушел в сторону и устранился. А я смотрел его глазами, как умирает мое тело.



– О чем ты говоришь?– забеспокоилась Ирина.



– О том, что твой сын и Бартелайя сидят в этой голове,– Торин нервно постучал себя по лбу.– И предпочитают не высовываться. А я с тех пор не смог даже заснуть… Потому что в моей пижаме кроме меня постоянно находятся еще двое…



– Торин…



– Глеб!– резко поправил хозяин дворца.



– … что с тобой произошло?– Ирина выглядела напуганной.



– То, что не должно было произойти. Мы ничего не знаем о механизме воссоединения, как и о замысле отца. Я не знаю, почему все вышло так. Неужели, ты думаешь, я бы пошел на это добровольно? Я и до этого был вымотан, а сейчас меня просто тошнит от этой путаницы…



Хозяин дворца встал, небрежно отбросив плед, и подошел к поленнице. Он подбрасывал дрова в угли и щурился всякий раз, когда искры взлетали вверх и начинали метаться перед дымоходом. Наконец, тени перед камином задрожали и отступили по углам, боязливо выглядывая из-за мебели и тяжелых штор – огонь занялся, разливая по зале тепло и свет.



Но этот свет так и не снял тень с лица Ирина. Больше чем произнесенные слова ее убедили брошенные в огонь поленья – он двигался как Глеб, он откидывал волосы со лба как Глеб, он вздыхал и сопел как Глеб… В нем не было ничего от Торина, и внутри Ирины сжался твердый и шершавый комок, который застрял в груди, отнимая голос и дыхание. Это было прикосновение обиды и отчаяния.



– Уверен, ты справишься,– Глеб вернулся в кресло и подтянул к ногам плед.– А со временем свыкнуться и остальные. Я хотел поговорить с вами обеими о другом.



Он выразительно посмотрел на Катерину, и девушка быстро спохватилась:



– Чего я рассиживаюсь? Уже стемнело. Нам же надо на ночлег определиться. Пойду посмотрю, куда эти дворцовые наши вещи снесли….



Она быстро удалилась, а Глеб продолжал смотреть ей вслед:



– Толковая…– прошептал он.



– Даже не представляешь, на сколько,– Ирина не скрывала гордости за воспитанницу.



– С недавних пор я стал очень ценить определенные качества в людях… Ну да ладно. Хочу поговорить о Жнеце. Мы с Торином так называем наследника, о котором рассказала Ольга.



– Почему именно «Жнец»?– нахмурилась Ирина.



– Думаешь, это ему начертано собрать… вас вместе?– догадалась Ольга.



– Твой Вал ближе всех к нему по рождению. И пока он лидирует, собирая кровь отца. Мы все слышали, как ушла Тереса. Ей было по-настоящему больно,– хозяин дворца перевел взгляд на Ольгу, и было странно в глазах Торина видеть взгляд Глеба.



– Но до этого он сам испытывал боль,– возразила женщина.– И мы все равно не знаем, что там произошло.



– Верно. Зато мы знаем, что произойдет. Не думаю, что Вал будет долго выжидать, прежде чем явится сюда. Тем более, когда вся семейка здесь собралась.



– Будешь готовиться к битве с ним?– не удержалась Ольга.



– Шутишь?– Глеб даже расплылся в улыбке.– Забыла, как я оказался в теле Торина? Мне нет дела до семейных разборок. Я сражаюсь с реальными врагами, а не призраками отца и последователями его замыслов. Расскажи, что ты знаешь о Жнеце.



Рассказ Ольги не был ни длинным, ни впечатляющим откровениями. Она лишь повторила то, что уже было известно всем. Даже описанная ей реакция Тересы не стала новостью. Глеб задумался, и какое-то время сидел неподвижно.



– Странно, что мы никогда не обращали внимания на способность Вала скрываться от нас,– скорее озвучивал мысли вслух, чем говорил с женщинами он.– Это же было подозрительно с самого начала. Быть сильным, умным, даже оборотнем – этим дарам есть нормальное объяснение. Но прятаться от своих… Как мы могли не замечать этого?



– Так же как и сейчас,– фыркнула Ирина.– Это отличительная особенность вашего рода – не замечать друг друга.



Глеб несдержанно махнул рукой. Он не любил, когда его перебивали.



– В любом случае, Жнец тоже появится здесь. А возможно, он уже рядом с нами. И, очень может быть, что был здесь с самого начала… А еще у него была мать, такая же как вы, которая носила в себе необычного ребенка и которая была также наделена отцом сверх природы… Я помню твои истории, Ольга. И я помню наше детство… А они были одни, и ребенок этот рос далеко отсюда.



– К чему ты клонишь?– Ольга подалась вперед, понимая, что рассудительный Глеб докопался до чего-то важного.– Почему ты говоришь, что его мать «была»? Что ты знаешь?



Хозяин дворца сдержанно улыбнулся, но в лице Торина он еще не умел прятать эмоции:



– Я знаю, что Жнец сирота и давно. Я знаю, что он вырос среди людей, возможно, на большой земле. А значит, войдет он к нам попутчиком или другом наших отшельников и странников… с Михаилом, Альфой, Региной…



– Откуда такая картина?– округлила глаза Ирина.



– Это лишь догадка. Но она идеально объясняет все нестыковки сложившейся ситуации… почему мы не чувствуем не только Жнеца, но и его мать… как странный ребенок вырос, лишенный заботы и защиты… как он будет искать нас…



– Какая-то ерунда,– поморщилась Ирина.– Я могу придумать тысячу историй, которые все это объясняют совсем по-другому.



– Я тоже,– снисходительно согласился хозяин дворца.– Но самое простое объяснение будет самым правильным… Не стоит плодить сущности без надобности… Но мы увлеклись! Вы устали с дороги, а я испытываю ваше терпение…



– Не могу поверить!– вскочила разгневанная Ирина.– Этот упырь нас выставляет! Ты это видела?! Глеб, ты такая же заносчивая сволочь, какой и был раньше!



Ее напор был настолько неожиданным для хозяина дворца, что он опешил. Его воле редко противились, а характер Ирины за долгие годы он успел позабыть. Женщина сначала порывалась гордо удалиться, но потом резко вернулась на диван и выставила в сторону Глеба кукиш:



– Вот тебе! Никуда я не пойду. Я буду ужинать прямо здесь, перед твоим носом. Даже если в тебе нет совести, то где-то в башке у тебя сидит Торин. У него, положим, с совестью та же история. Но, надеюсь, память и инстинкт самосохранения у него есть, чтобы не злить меня!



– В самом деле, Ира,– попыталась вступиться Ольга.



– Никаких «в самом деле»! Мы перли сюда две недели, я пока на эту горку взобралась, все ноги себе до колен стоптала… А он мне тут, царская особа, на дверь пальчиком будет указывать…



Глеб закатил глаза, как от головной боли:



– Ты все не так воспринимаешь,– сдался он, вспоминая яркие эпизоды детства. И ни в одном из них никому не удавалось переспорить Ирину.– Я, действительно, беспокоился за вас. Завтра трудный день… Прибывает колонна рыцарей братства. На этот раз они как-то быстро добрались. Как я понимаю, выжидали где-то рядом, чем все закончится... Их будет почти три тысячи. Они везут с собой оружие и двадцать танков. День будет суетливый.



Глеб задумался, всматриваясь в женщин, словно гадал, стоит ли ему продолжать этот разговор, или он достаточно оправдался:



– Мы атакуем гнезда красных муравьев. И я с разведчиками выступаю следующей ночью…



– Вы собираетесь на них напасть?– Ирина даже подалась вперед.



– Так и было задумано. Иначе в следующий раз они сметут нас. Это единственный шанс.



– Я слышала, что это не просто муравьи…



– Ирина,– остановил ее Глеб.– У меня тоже был длинный день. То, что следует сделать завтра, мы завтра и сделаем.



Женщина откинулась на диване и скрестила руки на груди, демонстрируя возмущение:



– Тогда мы тоже кое-что сможем предложить. Тебе ведь не помешает воздушная разведка?



– Не помешает,– согласился хозяин дворца, переводя взгляд на Ольгу.– Твоя способность летать будет кстати. У нас была летающая тварь Тересы, но не пережила бой.



– И не только она теперь может летать,– не удержалась Ирина.



– Ты тоже освоила эту способность?– искренне удивился Глеб.



– Полеты не мой конек. А вот Катерина, моя воспитанница, летает не хуже нее. Она с детства все схватывала на лету.



– Она же человек!– он с недоверием посмотрел на женщин.



– Мы тоже можем тебя удивлять,– с торжеством в голосе произнесла Ирина.– То, что должно произойти завтра, завтра и произойдет.



Ирина не спеша встала и, полная достоинства, гордо направилась из залы. Ольга последовала за ней, пряча улыбку – подруга была верна себе и умела показать острый локоток всякий раз, когда представлялась такая возможность. В поединке с заносчивым Глебом она вышла победителем.



Хозяин дворца провожал их задумчивым взглядом. Он до конца не понял, насколько серьезно сейчас говорила Ирина, или просто дразнила его. Было ли это простодушием, или женским коварством, но Глеб был уверен в том, что она говорила правду. Как был уверен и в том, что Катерина выросла сиротой.



Сирота, выросшая среди людей и прибившаяся к теткам, способная перенимать дары отца. Ему предстояла еще одна бессонная ночь, полная раздумий и сомнений.



Глава Одиннадцатая.



Аля нашла Майю закрывшейся в одном из купе казармы.



Она бесцеремонно растолкала спящую девушку и уселась на ее кровати, стараясь заглянуть в глаза.



– Что случилось?– Майя вскочила, мельком выглянув в окно, и выставила перед собой руку, отстраняясь от нависшей над ней Али.– Боже мой! Да у тебя глаза светятся в темноте! Ночь на дворе…



Аля выждала, пока девушка окончательно проснется и соберется с мыслями, а потом торопливо зашептала:



– Мне нужна твоя помощь… Этот человек-крыса, которого принес Александр… Он знает Вала! Юрка постоянно дежурит у его постели… Я сидела с ними… Он заснул… А крыса говорил во сне… Он говорил про моего Вала…



– Тише ты, не напирай так!– Майя отодвинулась к изголовью койки, стараясь увеличить дистанцию, но девушка с горящими голубыми глазами все равно придвинулась к ней.



– Он о нем говорит… Он прямо сейчас знает, где он… Помоги мне!



– Я ничего не понимаю! Дай мне проснуться. Сколько сейчас времени?



– Я не знаю… Пошли со мной… Ты мне поможешь.



– Да что ты заладила?



Майя схватила девушку за плечи, чтобы ее встряхнуть, но ощутила под одеждой твердые как камень мышцы, и сдержалась от лишних движений. Аля была возбуждена и находилась на грани перевоплощения, а связываться со вспыльчивым оборотнем, когда полная луна заглядывала в окно, не хотелось. Майя мало что знала об оборотнях, но возможности этой девушки видела.



– Объясни по порядку, что стряслось. Я ни слова не понимаю. Кто такой Вал?



– Вал!– вскрикнула Аля.– Это мой брат. Я его потеряла… Он ушел от меня. И я не могу ему помочь. Не знаю, как его найти, а этот крыса знает. Он с ним как-то общается… Пока спит. Пойдем со мной, я прошу тебя.



– Конечно, пойдем,– сдалась Майя, понимая, что все равно не добьется от нее толка.– Отсыпаться будем в следующей жизни.



Они перешли в соседний вагон, но у двери комнаты, к которой они направлялись, их встретил Илья и с широкой улыбкой преградил путь:



– Не спится, красавицы?



– Это ты, я так понимаю, нас не впускаешь?– спросила Майя заспанным голосом.



– А чего Вам там ловить?



– Твой мелкий дружок, что-то наговорил ей, и теперь вот она никому спать не даст. Дай нам с тем пареньком страшненьким поговорить…



Майя легонько толкнула крепкого парня, но тот не снимая улыбку с лица, проявил настойчивость:



– Оррик спит. Не надо его дергать.



– Слушай, меня достали из постели. И я сейчас сама достану кого угодно, чтобы в нее вернуться. Дай нам пять минут, все успокоятся и разойдутся по своим кроваткам.



Майя с вызовом посмотрела на Илью. Он не ответил, но в коридор из соседнего купе вышли двое, включая Александра, по которому теперь млела Аля.



– Пусти!



– Подожди, Аля. Не суетись,– Майя встала между девушкой и Ильей, чувствуя приближение беды.– Честное слово, какая-то ерунда начинается. Здесь дел на пару слов... Чтобы девушку успокоить.



– Шли бы вы спасть, дамочки,– Александр нахмурился и встал рядом с Ильей.



Глаза Али налились голубым, и она с рычанием оскалилась, обнажив острые клыки. Майя чертыхнулась про себя и отчаянно схватила девушку за руки, понимая, что превращение уже не остановить. Но к ее удивлению, проявившиеся черты зверя в девушке-оборотне никого не напугали. Наоборот, Александр, сощурившись, сделал уверенный шаг навстречу и растерянно улыбнулся.



– Альфа?– спросил он.



Еще более удивительным было то, как отреагировала Аля. Ее глаза мгновенно потухли, а лицо вернуло человеческий облик и замерло в напряжении.



– Не помнишь меня?



Они произнесли это хором – Александр, Илья и Василий. И в коридор вышли еще двое парней. Они двигались синхронно и все как один зачарованно смотрели на девушку-оборотня. На их лицах застыло одно выражение, словно это была маска.



– Что за фигня?– не удержалась Майя.



Она не понимала того, что происходило, и была напугана тем, как это происходило.



– Пятерня?– всхлипнула Аля и разрыдалась.



Александр порывисто подхватил ее, обнял и крепко прижал к себе:



– Как же ты выросла! Я тебя вообще не узнал,– шептал он, а лица остальных его дружков светились от счастья и от того казались придурковатыми.– Выглядишь здорово… Это Вал научил?



Аля пробормотала что-то утвердительное, уткнувшись носом в грудь здоровяка, но потом отстранилась и с надеждой посмотрела на него:



– Он знает, где Вал!



– Я в курсе… А тот… это же был Миша!– обрадовался своим мыслям Александр, указывая на одно из купе вагона.



Аля утвердительно кивнула головой.



– Заходи,– Илья распахнул дверь, которую охранял, пропустив туда Александра и Алю.– А тебя я не помню…



Он, сощурившись, посмотрел на Майю.



– И слава богу!– хлопнула в ладоши она.– Потому что я не из вашего индийского фильма и у меня нет такой же родинки как у всех.



Александр бесцеремонно выставил в коридор заспанного и удивленного Юрку, который понимал о том, что происходит, еще меньше. Майя скривилась в улыбке своим мыслям. Ситуация была забавной. Знали бы они, кто ведет их паровоз, и что она их потерянная сестра – индийским режиссерам такое и не снилось.



– Иди поспи, передохни– настоятельно подтолкнул Илья молодого железнодорожника.– Мы сами пока подежурим.



Он уже готов был проводить напутствием и Майю, но Аля тихо позвала ее из полумрака купе.



– А может, и я пойду, передохну?– проворчала она в ответ, но Илья сдвинул брови, не понимая или не желая понимать ее иронию.



Аля схватилась за руку Майи, едва она села рядом, и прижалась к ней, как напуганный ребенок. Это проявление детской слабости растрогало девушку, и она приобняла соседку, искоса посматривая на родента. Александр присел на его койку и заботливо провел по короткой шерсти на лбу. Оррик вздрогнул, но так и не очнулся.



– У него тоже есть дар. Он может чувствовать Ольгу и Вала. А сейчас он чувствует боль, которую испытал Вал. Очень сильную боль. Иногда приходит в себя, но ненадолго.



– Вал страдает,– закивала головой Аля.– Я тоже это почувствовала. Он поможет нам его найти?



Александр не ответил. Он с интересом смотрел на Майю, а потом слегка наклонился к ней:



– Я растил их, когда они были совсем детьми,– он кивнул на Алю.– Не то, чтобы воспитывал, но охранял от всяких выродков. Потом, когда они подросли, я переселился подальше. Они, как ты видишь, необычные, могли за себя постоять… А вот ты откуда взялась?



– А с чего такой интерес?– насторожилась Майя.– Попутчица я.



– И робот у тебя интересный, попутчица,– Александр улыбался, но его улыбка не обещала ничего хорошего.



– Так здесь все интересные собрались. Ты со своими ребятами тоже не простой. Слишком вы… сплоченные. Как будто у вас в голове одна мысль на всех.



Он откинулся и, поразмыслив, кивнул:



– Не простые мы… Я знаю людей. Знаю, как они реагируют на тех, кто отличается от них. Особенно на тех, кто выглядит как они, но отличается…



– И что?– Майя тоже сощурилась на Александра, приняв вызов его взгляда.



– Ты реагируешь не так… Не так как люди.



Его слова задели девушку. Она словила себя на мысли, что, окажись в подобной ситуации месяц назад, все сложилось бы иначе. Совсем иначе! Она бы точно не обнимала в утешении плачущего оборотня, сидя у кровати гигантской человекоподобной крысы, когда мутант-телепат сверлит ее глазами.



– Мне пришлось много работать над собой последнее время,– призналась она.



– Откуда робот?



– Мы же, вроде, о Вале хотели поговорить… А прыгаем с темы на тему.



– Вал!– встрепенулась Аля.– Крыса говорил, где он?



Александр бросил тяжелый взгляд на Майю и кивнул головой. Что означал этот жест, она не поняла, но то, что к разговору о Каэме еще предстоит вернуться, было очевидно.



– Я разбираюсь в роботах,– добавил он.– Годами их испытывал... Мы найдем Вала. Оррик пошел с нами в путешествие, чтобы указать дорогу. Ольга просила его разыскать и уберечь от напастей. Мы его обязательно найдем. Можешь быть уверена…



Последние слова он произнес для Али, с особым теплом в голосе. Ему оставалось только пообещать, что все будет хорошо и отправить всех спать, как родент неожиданно очнулся и сел на кровати, заставив всех замереть. Он обвел взглядом присутствующих и хрипло вздохнул:



– Его сила растет… Он может летать с крыльями и без, может пускать молнии и насылать болезни, может менять свое тело и призывать существ, заходить к ним в голову… Он не отпускает меня.



– Где он?– Аля подалась к роденту всем телом, всматриваясь в его замутненные глаза.



Оррик какое-то время смотрел на нее молча, а потом покачал головой.



– Он сразу в нескольких местах. Он кружит над тайгой и сидит за столом в страшном мире, куда он забрал Кромункула. Это пустой мир, и он принадлежит ему… Он придет в город Света. Теперь он не спешит…



Родент продолжал что-то говорить, но голос его уходил в тишину, не давая разобрать слова. Наконец он совсем замолк, и упал на подушку, время от времени вздрагивая.



– Город Света,– Майя почти силой подняла Алю.– Это все что нам надо было знать. Теперь мы можем спать спокойно. Спать – это как раз то, чего нам нет хватает.



– Доброй ночи, дамы,– согласился Александр, не отводя глаз от Майи.



Девушка игриво ему козырнула, мол, мы обязательно продолжим, но потом, и увлекла за собой Алю. На удивление девушка-оборотень мгновенно заснула, едва голова коснулась подушки. Но Майя долго не могла успокоиться, вслушиваясь в пыхтение паровоза и мерный стук колес.



Она любила ездить на поезде. Особое отношение к железной дороге сохранилось из далекого детства, когда им часто приходилось переезжать. Это были воспоминания о матери, отце, который оказался дядей, и пробегающих ярких пейзажах за окном. Тогда ей казалось, что только за окном поезда можно увидеть настоящий большой мир. И он всегда пролетал мимо нее, притягательный и недоступный. В остальное время это были унылые и тесные улицы резерваций, как близнецы похожие друг на друга, и заполненные такими же серыми и грустными людьми.



Так спокойно и глубоко, как ей спалось в поезде, она больше нигде не могла спать. Вот и сейчас, покачивание вагона, глухие удары железной сцепки и убаюкивающий ритм колес «туду-туду… туду-туду…» заполнял ее ощущением уюта, обнимал крепким детским сном. «Туду-туду… туду-туду…». Поезда никогда не ошибаются – они идут точно по расписанию и всегда прибывают в пункт назначения, потому что рельсы ведут один путем. «Туду-туду… туду-туду…». Путешествие на поезде подобно велению Судьбы – все предопределено, остается только довериться ей.



Майя спала глубоко и безмятежно, приняв Судьбу, чтобы она не уготовила.



*****



Вал терял терпение.



Владеть собственной вселенной оказалось сложнее, чем представлялось сначала. Он дал ей имя, назвав Внутренним миром. Но это не сделало его податливым. Пустота оставалось пустотой, старательно оберегая свою чистоту.



Вал кружил над лесным озером, давая полуденному солнцу налить теплом его тело и просушить крылья до ломкого хруста перьев. Но сознание было сосредоточено во тьме внутреннего мира. Он научился создавать предметы из Ничего и почувствовал себя Творцом. Сам механизм оказался простейшим: из пустоты можно было извлечь что угодно, разделив ее на Творение и Анти-Творение.



Он протягивал руку в пустоту и вынимал из нее камень, оттолкнув сгусток черной массы такого же размера. Но стоило их соединить вместе, и они исчезали, возвращая первозданную пустоту. Все, о чем просил его разум, появлялось из тьмы, оставляя после себя «дыру». Он называл эти дыры, черные сгустки, мусором, хотя это слово ему не нравилось. Как не нравился и сам мусор, будучи платой за каждое творение.



В его мире стали появляться камни и простейшие предметы, но и мусор заполнял его. Он оставался где-то рядом, громоздился, и стоило на мгновение о нем забыть, как он натыкался на творения, возвращая их в Ничто. Чтобы сохранить какой-то порядок Вал отбрасывал мусор как можно дальше от стола, группируя свои камни в одном месте.



Но для внутреннего мира, в котором не было понятий «далеко» и «близко», не было расстояний и размеров, это превращалось в неблагодарное занятие. Все вращалось вокруг него.



Братья и сестры, сидя за столом, безмолвно наблюдали за тем, как он созидает. И это не давало Валу покоя. Свидетели его успеха и поражений, они судили его и его создания. Спрятаться от единственных обитателей внутреннего мира было некуда, и с их присутствием приходилось мириться.



Вал вернулся за стол с сотворенным камнем и положил его рядом с булыжником, который принес из реального мира. Его творение было убогим и примитивным в сравнении с камнем, который нес на себе следы тысячелетней истории – жар солнца, течение воды, прикосновение холодного снега и острых крупинок пыли. Только создав свои камни, невзрачные и угловатые, Вал осознал, насколько совершенен этот булыжник, поднятый под ногами, как много в нем деталей и естественной красоты.



Он ударил камень о камень, и его творение раскололось на такие же невзрачные осколки. Вал в гневе отшвырнул булыжник в роящийся рядом мусор, и тот ярко вспыхнул. И в этот же момент, в небе над озером, где он парил, в реальном мире возникла черная клякса анти-булыжника, которая медленно упала на гладь озера и взорвалась снопом искр.



– Один бросок камня и сразу два открытия…



Вал спикировал к краю берега.



Первое, что он понял – во внутреннем мире не было Света. Все, что он видел: братьев и сестер, стол, его камни и мусор – это были лишь оттенки тьмы, один темнее другого. Первый луч света, который вспыхнул и исчез, был булыжник реального мира, встретивший мусор, дыру в «Ничто».



Но важнее было другое. Реальный мир был устроен так же как и внутренний! Он забрал булыжник из реального мира, но стоило ему столкнуться с мусором внутреннего, пустота восстановилась, но вернула в реальный мир его мусор. Значит, и в реальном мире у каждого булыжника есть свой анти-булыжник, только он хорошо спрятан и не мешается под ногами.



Кто бы ни создал реальный мир, он создавал его из пустоты, разделяя ее, как и Вал, на вещество и антивещество. Это понимание одновременно окрылило его и повергло в уныние. Он был всемогущим творцом внутреннего мира, но мир этот был бесконечно пуст. А реальность была заполнена до краев, и каждый ее булыжник был прекраснее всего, что он способен создать в своем мире.



Вал мог назвать себя богом и творцом внутреннего мира, и он встал вровень с Создателем реальной вселенной, чтобы в единственном булыжнике увидеть всю свою никчемность.



Он остановился у воды на краю озера и поднял камень, утопленный в грязи илистого берега. Скользкая зеленоватая жижа покрывала его щербатую поверхность. Вал всматривался в зеленые потеки воды, где бурлила микроскопическая жизнь, ползали мелкие твари и тончайшие водоросли цеплялись за камень. В его ладони уместились тысячи, миллионы творений. И каждое было уникальным.



Перед ним было настоящее чудо, которое он уже мог понимать, но не мог сотворить. Прожив на земле долгие годы и наблюдая эти чудеса, он не знал им цену. Стоило обрести могущество и познать Пустоту, попытаться сотворить собственный камень, чтобы научиться восхищаться простыми вещами…



Вал осмотрелся вокруг и рассвирепел. Мир был заполнен творениями: деревья, небо, трава, запахи, дуновение ветра, сорванный лист, упавший на озерную гладь. Реальность утопала в чудесах, она цвела и струилась, дышала и пела, вытеснив пустоту. Он понимал, что не сможет повторить даже крупицу подобного.



Вал ударил кулаком по столу и сжал мокрый булыжник в реальности, обратив его в прах. В то же мгновение тот перенесся и появился во внутреннем мире. Вода больше не текла по его поверхности – она обратилась в пепел и растаяла во мраке. Творения, ютившиеся на перенесенном булыжнике, увядали, умирали и исчезали во мраке внутреннего мира. Когда эта пыль касалась мусора, она едва заметно вспыхивала искорками, чтобы просыпаться черной копотью в реальный мир, где, коснувшись, земли вспыхивала последний раз, возвращаясь в Ничто. В его руках был мертвый голый булыжник.



Баланс творений и мусора, баланс реального мира и внутреннего оставались нерушимыми.



Вал мог забрать и перенести в свой мир все, что угодно, любое творение. Можно не тратить время на созидание и забрать то, что понравится, но тьма и пустота погубят их. В его мире для них нет места, нет воздуха, нет неба, нет тверди и даже света.



Он не мог создать подобное и не мог украсть.



– Что мне делать?– Вал ударил по столу руками, уставившись на братьев и сестер.



Николай только поднял на него взгляд, чтобы опять уронить его в пустоту. Антоник развел руками, а Кулина отвернулась в сторону.



– Ты!– он приблизился вплотную к Тересе, и стол покорно позволил ему это, не нарушив ни один из несуществующих законов.– Ты творила жизнь… Ты знаешь, как наполнить внутренний мир творениями…



– Конечно,– дерзко ответила Тереса.– Есть огромная разница между тем, чтобы созидать, и тем, чтобы побеждать…



Она намеревалась сказать что-то еще, но Вал напомнил ей о боли, которая таилась во тьме совсем рядом и могла вынырнуть из пустоты по желанию владыки в любой момент.



– Не надо создавать каждую тварь своими руками,– покорилась она.– Не надо выдергивать из пустоты камни. Возьми гору и обрушь на нее море воды, чтобы она расколола камни, отшлифовала булыжники, размельчила осколки в песок. Ты должен управлять не всяким своим созданием, а законами и условиями по которым они существуют. И тогда они будут исполнять твою волю и заполнять пустоту твоими творениями…



Вал отмахнулся от нее, заставив замолчать. Она была права, и ее слова несли очевидную простоту понимания. Реальный мир жил и процветал по законам. Каждая тварь могла плодиться и размножаться. Нагреваясь Солнцем, воздух устремлялся к небесам, двигая воздушные массы и рождая ветер. Морские волны раскачивались Луной и ветрами, рассыпая прибрежные скалы в золотой песок пляжей... Они лишь подчинялись воле своего создателя, исполняя его замысел.



Вал раздвинул Пустоту потоком Времени, сотворив Пространство и Движение в нем…



Кромункул зашевелился под столом, вытягивая к нему щупальца. Все обрело размеры. Вал по-прежнему мог делать их большими или малыми – его власть была неисчерпаема, но теперь они были осязаемы, теперь между ними было расстояние. Пустота стала иной – обрела глубину.



Вал вдохнул бесконечный огонь энергии в созданное им пространство, позаимствовав его у Времени.



Это было сложнее, чем отделить твердь от мусора, вещество от антивещества – он разжигал огонь энергии Сейчас, отодвинув его угасание на Потом. Когда Время свернется, и начало встретиться с концом, огонь угаснет, вернувшись в Ничто. Пустота стала иной – обрела силу.



Теперь Вал мог отделить Свет от Тьмы, и он зажег звезды.



Он долго возился с частицами вещества, складывая из их кирпичиков хранилища энергии, связывая ее с материей, заставляя накапливаться в веществе и выплескиваться потоком света…



Тереса закрыла глаза руками, когда яркая звезда разлила свет на висящий в пустоте стол.



Пустота наполнялась смыслом. Вал внимательно всматривался в реальный мир, повторяя его законы в своем. Он копировал все, что мог понять, он воровал все, что до чего мог дотянуться своим разумом.



Но его звезды растекались тусклыми пятнами света и гасли, его камни рассыпались в пыль под собственным весом, а вездесущий мусор постоянно попадал под руку, разрушая то, что было создано с таким усердием…



Вал не мог постичь реальный мир и не мог воссоздать во внутреннем мире его устройство.



Он посмотрел на Тересу, но та молчала, смотрела на него из-под сдвинутых бровей.



– Ты торопишься,– подсказал ему Антоник.– Наша вселенная существует целую вечность. И прошло много времени, прежде чем его Пустота была заполнена, и во всех противоречиях сложился баланс. А внутренний мир открылся тебе всего мгновение назад…



– У меня нет вечности, чтобы ждать,– вспыхнул Вал.– Я живу в обоих мирах. И реальный мир сковывает меня. Мое время идет...



– Так выбери, наконец, в каком тебе существовать,– сверкнула глазами Тереса.– Оставайся владыкой пустоты и наслаждайся своей вечностью, созидай, твори… Или вернись в реальность и подчинись ее мирозданию.



Вал не стал лишать ее дара речи:



– Вы лишь мысли в моей голове… И, разговаривая с Вами, я говорю сам с собой… Что нового вы принесете мне, кроме сомнений, которых у меня и без того много?



Звезды угасали, Пространство сжималось, а Время замыкало свое начало в конце времен. Вал собрал волю и вдохнул ее во внутренний мир, как дуют на угли погасшего костра, заставляя их разгореться. Звезды снова пылали, расширяя светом Пространство, и давая отсрочку бытия хрупкой вселенной.



– Усмири свои амбиции,– прошептала Тереса.– Не пытайся занять собой бесконечность. Тебе столько места не надо. Положи кусок скалы на спину трем слонам и пусть их черепаха везет по морю неопределенности. Закрой скалу небесным куполом, который будет удерживать воздух и запусти над ним Светило, чтобы освещало и согревало маленький мир. Сознание человеческой цивилизации родилось и выросло в такой же тесной вселенной. Кто знает, может реальный мир оставался таким, пока люди не научились заглядывать за его границы…



Вал задумался.



Он перенес дерево с куском земли во внутренний мир и поместил его в пузырь, который раздвинул Пустоту вокруг него. Дерево просило свет, и он его зажег. Дерево просило тепло, и он его согрел. Дерево просило воды, и он его напоил…



– Видишь?– Тереса перегнулась через стол.– Все получается. Просто знай свое место!



Он бросил на нее гневный взгляд, и ее лицо смялось. Глаза сомкнулись под заплывшими веками, а рот затянулся кожей и исчез. Она тяжело дышала, раздувая ноздри, а Вал наполнил ее тело болью.



– Нам принадлежит только то, что мы способны взять. Ни больше, ни меньше. Тот, кто ни на что не способен решиться, ничем не будет обладать. Мы сами выбираем место, которое занимаем.



Антоник произнес эти слова, не потому что такова была воля Вала. Это были его собственные мысли и стремления, которые Вал принимал как свои.



– Тереса, мы часть одного,– произнес он, возвращая дерево в реальный мир, а ей способность видеть и говоритью



Вал оттолкнулся от земли и взлетел. Он выбрал кусок скалы, который хотел положить на спину трех слонов.



*****



Чистая гладь неба слепила незамутненной облаками синевой, и Глеб щурился, не в силах отвести взгляд. Время растянулось и замедлилось настолько, что можно было распробовать на вкус каждое его мгновение. А зрелище, которое разворачивалось перед ним, стоило того, чтобы остановить время…



Белые, идеально выгнутые хвосты ракет неспешно расчерчивали небосвод, раскрывая его глубину растущими от горизонта арками. Их дуги медленно поднимались, чтобы соединиться в зените и образовать купол над головой.



Сотни ракет со всех сторон света приближались к ним, чтобы поставить не точку, а восклицательный знак в конце истории их короткого и нелепого сражения с муравьями. Мгновения медленно наполняли чашу ожидания, которая обещала выплеснуться в настоящее светопреставление.



С самого начала атака на лагерь муравьев складывалась из странных неожиданностей, словно судьба пыталась предупредить о чем-то.



К рассвету они выстроились в боевые порядки у ручья, который некогда был границей южных провинций. А за Горбатыми холмами уже виднелись высокие термитники муравьиных гнезд. Ни единое насекомое не преградило им путь, ни одна ловушка не поджидала на пути. Тысячи черных рыцарей, десятки разношерстных танков, колонны мечников, пикинеров и стрелков топтали пустую равнину в поисках неуловимого врага.



Они перешли ручей, пересекли Горбатые холмы и вошли в совершенно пустой город муравьев, который успел вырасти в этом месте сотней гротескных башен, сложенных из бревен и черной глины. Они несколько часов растерянно метались между этими строениями, заглядывали в норы и искали следы насекомых, прежде чем осознали, что те ушли.



Кого-то отступление муравьев окрылило, кого-то насторожило, но вынутый из ножен меч жаждал сражения, и армия встала маршем на широкий муравьиный тракт, уводивший куда-то на юг. Они двигались по нему в полной тишине: на пути не попадались ни животные, ни птицы. Только ветер шепотом раскачивал полегшую траву.



Окружавший пейзаж поражал необычностью. Муравьи выбрали весь лес до горизонта, оставив сжеванные их челюстями пни. У обочины тракта, вымощенного смесью камней, перемолотых ветвей и глины, вставали странные постройки и курганы. Некоторые из них едва достигали метра в высоту, а другие были по-настоящему гигантскими. Местами попадались искусственные озера и запруды с сетью непонятных по назначению каналов.



Насекомые неузнаваемо преобразили пейзаж долины, в которую спустился Глеб, и которую хорошо помнил по ранним торговым походам. Сейчас это был другой мир, другая планета. Но даже тогда, оставаясь под впечатлением увиденного, он покорно шел в объятия западни, как агнец на заклание.



Они достигли центра пустынной долины, когда земля разверзлась под ними.



Она, буквально, ушла из-под ног, просыпалась песком сквозь проломившиеся бревна, и Глеб с сопровождавшими рыцарями упал в пятиметровую яму. На дне лежал придавленный конструкцией ловушки муравей, который и выбил опору в нужное время. Яма имела шесть ровных и гладких стен, напоминая формой сот.



Глеб не мог этого видеть, но знал, что вся его армия, танки, конники, мечники – все упали на дно таких же ям. Зато со дна он хорошо видел как с возвышенностей, окружавших долину, покатилась красная волна бесчисленных муравьев.



На краю гибели, он мог только восторгаться коварством насекомых. Превратить долину в гигантскую волчью яму было не только сложнейшей инженерной задачей, но и поистине дерзким замыслом. Сотовые ямы разделили армию на мелкие группы покалеченных падением и раздавленных отчаянием солдат. И даже танки, угодившие в них, превратились в бесполезную груду железа. Бесславный конец самонадеянного похода.



Рядом с ним в агонии билась раненая лошадь, а несколько хромающих рыцарей суетились у края стены, пытаясь выбраться на поверхность. Рыцари не знали страха и отчаяния – они были готовы встретить смерть в любой момент и не прекращали сражаться за идеалы своей веры.



У Глеба веры не было, как не было и страха. Он ощущал себя сторонним наблюдателем, которому открывается вся полнота картины в ее объективной и не замутненной переживаниями наготе.



Он стоял в центре одной из тысяч сот и зачарованно смотрел на приближение падающих ракет. Этот день не переставал его удивлять резкой сменой декораций. Мгновения отсчитывали свой ритм, давая ему рассмотреть происходящее во всех деталях.



Глеб видел, как замешкались муравьи на холмах, как успокоилась в объятиях смерти раненая лошадь, как повалился на спину рыцарь, сорвавшийся с гладкой стены после неудачной попытки вскарабкаться по ней. А еще он предвкушал удар, которым взрывы ракет сотрясут землю.



Первая из них воткнула свое жало в вершину ближайшего холма. Она скрылась под землей, чтобы из ее глубины распуститься ярким огненным цветком, который быстро раскрывал лепестки алого пламени над густыми облаками пыли и дыма. Цветок набухал светом и быстро рос. Рядом вспыхнул еще один, а следом еще и еще.



Они сомкнулись вместе и задрожали, покрывшись рябью – пришла волна звука, мощная и твердая, подняв ударом землю. Глеб упал. Дрожь земли тянулась вечно, а горячая пыль с шелестом прокатилась по нему, шлифуя доспехи и царапая лицо, забиваясь в глаза и ноздри.



Он затаил дыхание и зажмурился, чувствуя, как раскачивается под ним земля. Гулкие удары сотрясали каждую клетку его тела.



Наступившая затем тишина была восхитительна своим контрастом и даже звенела в ушах.



Глеб встал на ноги и закашлялся, оказавшись в молочном тумане пыли и дыма, которые плотным облаком стекали в долину с развороченных ракетами холмов. В этой пыли покоились останки многотысячной армии муравьев, обращенной в прах.



Когда хозяин дворца с помощью рыцарей выбрался из ямы на узкое ребро соты, туман пыли уже прижался к земле, оставив в воздухе только резкий запах. Солдаты все еще копошились в ямах, пытаясь ломать прочные перегородки или цепочками пробираться по их ребрам к южному краю долины. Где-то урчали двигатели танков, которые прокладывали себе путь через стены, и слышались громкие команды и перекрикивания разрозненных отрядов.



Глеб уверенно пошел по краю, петляя между ямами – он знал, кого искал.



Доминик оказался в одной из ближайших сот. Рыцари соорудили из остатков ловушки подобие лестницы и, неуклюжие в своих тяжелых доспехах, взбирались на поверхность. Глеб спрыгнул на дно, и удобно расположился на одном из присыпанных мусором бревен. Он похлопал по нему рукой, приглашая Доминика присоединиться.



Рыцарь недолго поколебался и подошел, сняв с головы шлем. Остальные братья лишь на секунду отвлеклись на странную сцену и с прежним упорством принялись штурмовать преграду.



– Пришло время поговорить,– спокойно, с нотками сарказма начал Глеб.– Одно дело восстановленные танки, оружие со старых складов … Не поминаю ваших загадочных доспехов. Но ракетный удар, нанесенный системами вооружения людей, да еще c такой точностью… Не трать мое время. Переходи сразу к сути.



– У Ордена есть тайный покровитель,– уверенно ответил Доминик, явно готовый к этому разговору.– Я сам узнал о его существовании лет десять назад. Круг посвященных узкий, хотя многие догадываются. Дело в том, что мы сами ничего о нем не знаем. Говорят, сначала были просто информационные сообщения: координаты складов, описание опасных форм жизни, спутниковые снимки. А потом от покровителя стали приходить более значимые подарки…



– Что это за чушь?– Глеб старался не повышать голос.– Ты же не ждешь, что я поверю в эту историю.



– Не жду. Поэтому мы и не посвящали Вас. Вы охотнее поверите в связь Ордена с Большой землей или в секретный город, которым правит супермутант. А ничего этого нет. Покровитель впервые дал о себе знать, когда братья сражались за веру голыми кулаками. Он дал нам шанс обрести силу и ничего не попросил взамен. Ни разу. Мы приняли это как единство наших взглядов, и больше не задавали себе вопросов.



– Ничего взамен? Вас кто-то снабжает оружием, информацией, которых нет ни у одного государства в мире, а вам до этого дела нет? Вы просто это принимаете?



– У нас нет правительства,– напомнил Доминики.– Нет владык и царей. У нас нет иной власти, кроме веры. И поверь, хозяин города Света, власть веры сильнее воли правителя.



– Как вы поддерживаете связь?– Глеб едва сдерживал возрастающий гнев.– Или вы загадывали желания перед сном, а утром под подушкой находили подарки?



Ольга и Катерина снижались быстро, широко раскинув руки в стороны и выставив вперед одну ногу, а другу поджав в колене. Они были похожи на пикирующих гарпий, но их полет обусловила не тяга к зрелищности, а техника скольжения вдоль силовой линии. Ударив землю ногами, они подняли вихрь пыли и пепла, и замерли неподвижно, всматриваясь в разъяренное лицо Торина, за которым Глеб пытался скрывать свои эмоции.



Доминик не отреагировал на их появление, как не обращал внимания и на пылающий взгляд хозяина дворца:



– У нас были его послы. Роботы, которые называли себя коммуникационными модулями. А иногда появлялись те, кого мы называли Черными рыцарями и похожими на которых стремились быть.



– Еще одни Черные рыцари?



– Настоящие. Они появились раньше нас. Наши доспехи лишь отдаленно напоминают их величие. Они не люди – роботы, наделенные волей и разумом.



– Да вы просто болваны, слепые в своей вере!– закричал Глеб.– Пустая болтовня заслонила вам разум. Посмотри вокруг, глупый воин. Это твой покровитель воюет с чертовыми муравьями. Это его война. А мы с тобой пушечное мясо, как и эти муравьи – безмозглые насекомые, марионетки. Мы такие же.



Он вскочил на ноги и вплотную приблизился к Доминику.



– И я идиот, который купился на это. Над вами нет иной власти, кроме веры? Ваш покровитель владеет вами. Зачем ему являться вам своей властью, если вы и так подчиняетесь ему? Он скармливает вам то, что вам надо знать, вкладывает вам в руки оружие и отправляет умирать. И вы, послушное стадо, делаете то, чего он хочет. Вы, черные муравьи, грызете глотки красным, даже не зная за что…



– Причина ваших сомнений в отсутствии веры!– рыцарь навис над Глебом, который в теле Торина тоже не выглядел хрупким.– Какая разница, кто обретет Славу и пользу от наших побед, если мы идем праведным путем?



– Слепец! Ты владеешь своей судьбой, если сам делаешь свой выбор. Если решают за тебя – ты раб, который придумал оправдание своей слабости! Умереть, сражаясь, легко! Выжить, оставаясь свободным трудно!



– Мы пойдем дальше на юг,– подытожил Доминик после недолгой паузы.– Если Вы повернете назад, это будет Ваш свободный выбор. А рыцари примут судьбу без колебаний. И это делает нас сильными.



Глеб плюнул под ноги Доминику и резко повернулся к Ольге:



– Расскажи этому болвану свои истории о конце человечества. У меня не хватит терпения выслушивать его бред. Пусть узнает, кто разрушил цивилизацию людей. Ими уже больше десяти лет манипулирует некий Покровитель, который приходит к ним в образе роботов.



– Зачем?– пожала плечами Ольга.– Он остается в неведении не потому, что не может понять, а потому что не хочет этого.



– Ты не знаешь, о чем говоришь, ведьма,– резко оборвал ее Доминик.



– Это ты не знаешь!– побледнел Глеб и указал на восток.– Воспользуйся хоть раз собственными мозгами! Там Китай, в тысячах километров. А там – ледовитый океан, там – вымершая Европа, где уже нет вообще ничего разумного. Ракеты летели со всех сторон. Они преодолели тысячи километров… Их навели на цель и запустили еще до того, как мы угодили в ямы, а муравьи вылезли из своих нор. А они уже летели! Тот, кто умудрился взломать коды их запуска и украсть у воюющих стран, оживить заброшенные пусковые установки исчезнувших государств, не просто направил их сюда – он точно знал, кто и где окажется в нужный ему момент. С точностью до секунды… И однажды мы уже видели такую скрытную и могучую власть… Ольга!



– Двадцать лет назад,– кивнула она.– Нашествие началось с научной базы, когда раскрылось, что ее искусственный интеллект вышел за рамки своих задач и незаметными манипуляциями стал захватывать власть над государственными системами и провоцировать конфликты. Мир, в котором мы живем, и который Братство пытается отвоевать у нечисти, сотворил этот искусственный интеллект…



– Ты слышишь?– лицо Торина дрожало, не в силах удержать эмоции Глеба.– Твой покровитель растоптал миллиарды жизней. А теперь привел нас сюда. И мы даже не знаем зачем!



Доминик криво улыбнулся и, наклонившись к хозяину дворца, тихо произнес:



– Мы узнаем это, когда пройдем свой путь до конца.



Рыцарь отвернулся от Глеба и уверенно пошел за своими товарищами, неуклюже взбираясь по сооруженной лестнице.



– Непрошибаемый,– прокомментировала Ольга.– Если тебе еще интересно, в радиусе двадцати километров все выжжено. Там ничего живого не осталось. Ни одна ракета не зацепила долину. Это была ювелирная точность. Нам открыты все пути – и на юг, и к городу Света.



Глеб долго смотрел на Ольгу и Катерину, изредка переводя взгляд с одной на другую. Вскоре лицо Торино окаменело безразличием, и Глеб кивнул:



– Хорошо, я понял. К вечеру все выберутся на южный склон долины. Лагерем встанем там на ночь. А с рассветом должны быть готовы тронуться в путь…



– В каком направлении?– осторожно спросила женщина.



– В южном, конечно!



Ольга продолжала смотреть на Глеба, взглядом требуя объяснений.



– В одном он прав,– уверенно произнес хозяин дворца.– Чтобы узнать, во что нас втравили, придется пройти этот путь до конца. А разве может быть что-то важнее, чем понимать, что происходит на самом деле и кто дергает за ниточки…



Ольга кивнула, но объяснения Глеба ей ничего не дали. Она и раньше не всегда понимала его мотивы и решения.



*****



– Заходи.



Батян не поднял головы, внимательно разглядывая карту, развернутую на инкрустированном золотом столе. Красная линия ломаными углами расчертила ее бледную поверхность, петляя между рисунками и короткими записями, сделанными рукой, презиравшей каллиграфию.



Карась сделал несколько шагов, но сохранил дистанцию, которую так любил Батян.



Личный вагон предводителя железнодорожников мало отличался от его кабинета, впитав в оформлении пространства все закоулки его большой, но не сложной души. Тяжелая мебель скрипела и хрустела при раскачивании поезда, а рамы картин глухо постукивали по стенам, затянутым коврами.



В центре прохода стояла выбеленная статуя обнаженной женщины в полный рост с венцом на голове и восторженным взглядом, устремленным куда-то за пределы вагона. У статуи был заметный изъян, привнесенный новым временем. Если сквозь века скульптура добралась до современников без рук, которые, предположительно, были воздеты к небесам, то в копилке Батяна у нее появился железный штырь, выпиравший из лодыжки. Окрашенный в белый цвет и прихваченный болтом, этот штырь нес не смысловую, а функциональную нагрузку, удерживая статую в вертикальном положении и не давая ей упасть при движении поезда.



Но высокое искусство часто вступает в противоречие с низменными законами природы, и статуя в последнее время стала покачиваться. Карась на мгновение вообразил ярость Батяна, когда она однажды упадет, и пожелал себе находиться в этот момент как можно дальше.



– Что сказали послы?



– Отказываются разговаривать,– Карась покачал головой.– Сказали, что после вчерашнего нападения на деревню, диалога больше не может быть.



– Вот как?– предводитель замахнулся маркером, чтобы в сердцах ударить им о стол, но сдержался.– А на виселицу они тоже молча пойдут? Ладно, их можно понять… Но и у нас выбора не было. Уже вторую неделю прем без остановки и добычи. В сутки делаем под тысячу километров. А у меня двести морд, которые начинают киснуть от безделья. Если бы мы им не дали размяться, они бы сами придумали, как выпустить пар…



Батян уселся за стол и с прищуром посмотрел на железнодорожника:



– Что-то мне совсем не нравится эта ходка… От нее начинает вонять. «Черный лотос» петляет не случайно, чудесным образом натыкаясь по пути на уголь и воду. Выглядит так, словно они этим маршрутом десятки раз ходили и все про него знают…



– Так это и понятно. Похоже, у ученых есть подробные карты и описание территории.



– Думаешь, мы зря их отпустили? Стоило все-таки тряхануть?



– Да нет же. Отличный план,– Карась хорошо знал повадки предводителя, который любил подбросить сомнения в головы приближенных, чтобы потом жестоко покарать за них.– Не факт, что мы бы от них чего-то добились. Что-нибудь да утаили бы. А так – верняк. Все покажут сами, приведут по назначению. А по концовке видно будет. Может, и вытрясем из них еще чего напоследок.



– Верно,– согласился Батян.– Но все-равно, мне эта ходка покоя не дает. Мы видели только десяток нищих деревень. Вчера в этих хижинах даже еды нормальной не собрали. Голытьба! Ты так себе представлял земли братства?



– А кто ж его знал?– пожал плечами Карась, покосившись на статую, которая заметно качнулась в его сторону.– Запустение тут. Мутантов и уродов всяких они реально вычистили. Людей мало осталось, разруха, выживают с трудом. А сами рыцари, похоже, где-то на границах нечисть гоняют. С муравьями своими сражаются.



– Да брось ты про этих муравьев волну гнать… На кой они все это затеяли, если тут нет никого и ничего? Для кого они так расстарались, если ничего с этим не делают потом?



– Город Света?– осторожно предположил железнодорожник.



– Город Света,– задумчиво повторил Батян.– Как бы он не оказался байкой. А по факту там будет задрипанная деревенька на три колодца. И что тогда? И с братством поцапались, и навара никакого.



– Нет,– уверенно возразил Карась.– Ученые туда через весь материк скачут. Значит, там есть то, чего нет нигде…



Он не успел развить мысль, как «Змей» застонал тормозами и толкнул вперед, едва не заставив налететь на покосившуюся статую. Но устоял и он, и безрукая женщина.



– Что за хрень?– возмутился Банян и вскочил.– Чего встали?



Он набросил на плечи изящный китель со следами шевронов и, бранясь, устремился к голове поезда. В последнее время он часто примерял на себя форменную одежду, задумавшись над тем, что армейская форма и знаки отличия могут поднять дисциплину на новый уровень. На смену авторитетам должна прийти субординация.



В тамбуре на него налетел вперед смотрящий с вытаращенными глазами.



– Там три рыцаря на путях стоят. Дорогу преградили,– возбужденно заговорил он.– требуют, чтобы мы вернулись к стрелке и ушли на север, к узловой станции.



– И что? Я разрешил останавливаться?– гневался предводитель железнодорожников.– Ты трубу «Черного лотоса» из виду не потерял?



– Нет… Через час мост будет через реку. Они по любому станут, водой залиться,– вжал голову в плечи смотрящий.



– Пошел!– рявкнул на него Батян.– Двигаемся дальше. И чтобы не смели останавливаться, пока я не скажу!



– А рыцари?



– Ты меня не понял? Отойдут в сторонку, если не хотят, чтобы их кишки на колеса намотало.



– Они другие... Выглядят немного иначе.



– Иначе?– предводитель железнодорожников резко сменил настроение и оглянулся на Карася, который многозначительно кивнул головой.– Пошли, покажешь.



Они поднялись на смотровую площадку, и Батян приложил бинокль к глазам. Черные рыцари, действительно, отличались от тех, кого ему приходилось видеть раньше. Каждый из них был не менее двух с половиной метров роста, а их доспехи выглядели диковинными. Было даже не понятно, как в этом нагромождении брони мог умещаться гигант такого роста. Торс был раздутым и тяжелым, а ноги и бедра неожиданно узкими. Огромные плечи были вдвое шире таза, а голова без шеи глубоко сидела в панцире, почти на уровне плеч.



– Чудные,– пробормотал Батян.– Видно, город Света совсем рядом… Трогай помалу! Подними, Карась, ребят на всякий случай.



Железнодорожник и вперед смотрящий наперегонки устремились исполнять команды.



«Змей» только успел брызнуть паром и тронуться с места, как рыцари вскинули свои руки и окутались пламенем выстрелов. Это был не просто град пуль – они рвали и корежили металл, как бумагу. Котел паровоза громко вздохнул и залил паром насыпь путей: он не взорвался, но разошелся трещинами по всему корпусу, подобно раненому зверю, истекающему кипящей кровью.



Батян ловко нырнул в люк и бросился к своему вагону, который был укреплен дополнительным стальным кожухом и бронированными стеклами в окнах. Пули дырявили обшивку рядом с ним, вырывая из стен куски метала, но он юрко преодолел тамбур, ворвавшись под защиту надежных стен.



Он застыл на мгновение на пороге своего вагона, в последний раз оценив его уют и роскошь. Он просчитался. Стены быстро покрывались оспой дыр, а его мебель, разбрасывая щепу и осколки, подпрыгивала и металась под ударами пуль. Заставленное помещение быстро заполнялось пылью и беспорядочно летающим мусором.



Батян оступился от нескольких сильных толчков и, падая, успел заметить, как его оторванная рука в ореоле кровавых брызг шлепнулась к ногам безрукой статуи. Ему было бесконечно жаль того, как собранная им красота и богатство превращались в хлам.



Он не жалел себя и не думал о том, где мог просчитаться. Он всегда знал, как закончится его жизнь, и никогда не сомневался, что умрет богатым человеком в окружении золота и роскоши.



Удивительно, но по счастливому стечению обстоятельств ни одна пуля не задела безрукую статую, которая прочно стояла на окрашенном штыре в самом центре вагона.



*****



«Черный лотос» сбавил ход, и прежде чем он остановился окончательно, двое из Пятерни спрыгнули на насыпь. Они подхватили тяжелую помпу и торопливо понесли ее к воде под мостом. Юрка сбросил рукава шланга с тендера, а Александр с Ильей быстро принялись сцеплять их замки, укладывая шланг к помпе. Пока Пятерня занимался подачей речной воды в емкость тендера, Каэм и Юрка бегло осматривали паровоз. Молодой железнодорожник простукивал экипажную часть, а Каэм суетился у гарнитур топки и дымовой коробки.



Майя и Аля первое время с интересом наблюдали за процедурой и даже пытались чем-то помогать, но в последние дни это стало уже ритуалом, в котором каждый исполнял свою роль. Девушкам отводилась роль наблюдателей.



На этот раз к ним присоединился Оррик, расположившись на траве у подножия насыпи, и Майя увлеклась его разглядыванием. Родент оставался слабым и вялым, и если бы не его плотный подшерсток, он выглядел бы очень бледным. Но даже болезненность не могла скрыть силу духа этого странного человекоподобного создания. Она чувствовалось в размеренных движениях, твердом взгляде и неспешной речи. Ничего, по сути, не делая, он все равно вызывал уважение, а то, как проявляли о нем заботу Юрка и Пятерня, только усиливало это впечатление.



Майя была заинтригована его мистической связью с Ольгой и Валом и сгорала от любопытства, но даже не пыталась расспрашивать о загадочном Присутствии, понимая, что никто не посвятит ее в эту тайну. Однако потомок крыс был способен забираться в голову одной из производных прототипа, а значит, однажды сумеет заглянуть и в нее. От одной мысли об этом у девушки поднималась дрожь по всему телу.



Ритуал близился к завершению, и оставалось дождаться, пока емкость заполнится водой, но в этот момент против обыкновения к ним спустился Каэм вместе с Юркой и Михаилом. Они помахали Александру, подзывая его.



– Пришло время разделиться,– неожиданно произнес Каэм, дождавшись Мазура.– Дальше «Черному лотосу» не пройти, да и смысла нет.



– Мы приехали?– подскочила Аля.



– Почти,– кивнул Каэм.– За мостом начинаются болота, и состояние дороги вызывает опасения. Тем более она не ведет к городу Света. Он находится в нескольких сотнях километров на Северо восток. Вдоль реки на север уходит тропа, которая выведет на прямую дорогу к нему. Наш внедорожник справится с этим отрезком пути за полдня.



– Но мы все в него не войдем,– возразила девушка.



– Это и не требуется. Надо решить, нужно ли туда вообще ехать. Те, кого вы ищите, находятся на юге.



– Откуда такая осведомленность?– поинтересовался Мазур, открыто демонстрируя неприязнь к роботу.



– Это правда,– подтвердил Михаил.– Они все на юге.



– У меня есть информация со спутников,– ответил Каэм Александру, который не сводил с него глаз.– Они ведут войну с муравьями и вместе с рыцарями Братства идут маршем в направлении Вороньего озера. Послезавтра они достигнут его южного берега. А эта река впадает в Воронье озеро. Если сегодня начать сплав по ней, вы окажетесь там одновременно.



– У тебя есть связь со спутниками?– Мазур округлил глаза.– И была все это время? И с кем ты связан?



– А где Вал?– забеспокоилась Аля.– Он с остальными или в городе Света?



– Он скоро будет там,– Оррик уверенно показал на юг.



– Конечно, у него есть связь со спутниками,– Майя встала с травы и отряхнулась.– Он же робот, коммуникационный модуль. Давайте разгружать внедорожник.



– Так куда нам ехать?– Аля растерянно переводила взгляд с Майи на Оррика.



– Я поеду в город Света,– ответила девушка.– А вам пора мастерить плот.



– А что делать с «Черным лотосом»?– Михаил посмотрел на молодого железнодорожника.– Юрка один с ним не справится…



– Справлюсь,– кивнул тот головой.– Это мой поезд!



– В пятнадцати километрах к северу есть поселок,– Каэм протянул руку куда-то в сторону паровоза.– Там найдутся желающие присоединиться к команде «Черного лотоса».



– Я тоже останусь с Юркой,– тихо произнес родент.– Мое путешествие закончилось. Мне предстоит вернуться к своему народу.



– Оррик?– Александр от изумления даже забыл о раздражавшем его роботе.



– Ты сам знаешь, что это правильно,– родент до боли сжал свои пальцы.– Валу не нужна наша помощь. По крайней мере, моя. Я стал бы обузой в этом путешествии.



– Валу нужна помощь!– вспыхнула Аля.



– Оррик не говори глупости,– Александр наклонился к роденту.– Ты никогда не был обузой.



– Я не стал бы говорить попусту,– твердо возразил тот.– Сейчас моя судьба с моим народом. А вы должны встретить свою.



– А ты, Каэм, чьим попутчиком станешь?– Майя посмотрела на робота.



– Я отправлюсь с Вами до города Света.



– Мне не нравится, что мы расстаемся,– Аля умоляюще посмотрела на девушку.



– Никому не нравится… Думаю, мы еще встретимся. Я должна увидеть этот город. Потом я разыщу вас с помощью Каэма.



Она улыбнулась и обняла девушку-оборотня.



– Мне вообще это все не нравится,– проворчал Мазур.



– Оррик, я буду счастлив, если ты останешься со мной на «Черном Лотосе»,– глаза Юрки горели восторгом.



– Только пока ты не доставишь меня до дома,– покачал тот головой.



– Оррик, я не брошу тебя одного с этим юнцом,– категорически заявил Александр.– Я оставлю кого-нибудь с тобой.



– Это лишнее,– родент попытался улыбнуться, как это делают люди, но лишь оскалил клыки.– Я сумею за себя постоять. А тебе потребуются все твои силы. И даже больше.



– Жаль,– развел руки Михаил.– Такая чудесная компания собралась…



– Не получится,– упрямился Мазур.– Это опасно... Мы все время замечали дым позади нас. За нами погоня. Если сейчас повернете назад, угодите прямо в лапы преследователей…



– За нами никого нет,– вкрадчивым голосом поправил его Каэм.– Если бы кто-то был, я бы его заметил. Дорога свободна…



– Спутники?– сверкнул глазами Александр.



– Спутники.



– И ты думаешь, что я тебе поверю? Я знаю кто ты!



– Не думаю,– робот понизил голос.– Но верите, что знаете…



– Хватит болтать!– Майя повернулась к Александру.– Помоги снять внедорожник и займись плотом. У каждого своя дорога. Каэм, отведи Юрку в поселок. Мы вас дождемся.



– Это не обязательно,– робот раскрыл ладонь, и из нее выпрыгнул шарик света, который расплылся в плоскую карту.– Мы здесь, перед мостом. А им надо вернуться на тридцать километров назад и свернуть на север. Поселок находится на краю узловой станции, прямо возле путей.



– Ух ты,– Михаил заглянул в изображение карты.– А Воронье озеро показать можешь?



Карта отдалилась изображением и поплыла вдоль реки, пока не застыла над кляксой озера с изрезанными реками берегами.



– Здорово!– Михаил расплылся в улыбке.– Нас ждет увлекательное путешествие по реке.



– Странное озеро,– нахмурился Александр.– Реки в него приходят, но ни одна не выходит. Куда же вода девается?



– Странное озеро,– согласился Каэм.– Предположу, что оно сообщается с другим водоемом подземной рекой. Так часто случается – видна лишь часть общей системы, а некоторые существенные связи и зависимости остаются незаметными.



Картинка карты сдвинулась в сторону и открыла почти идеальное по форме круглое озеро.



– За скальной возвышенностью лежит Белое озеро,– пояснил робот.– Оно дает начало многим рекам, но в него не впадает ни одна. Оно тоже странное. А вместе…



– Ладно, хватит!– Мазур отвернулся к «Черному лотосу» и пошел догонять остальных из Пятерни.– Надо еще многое сделать…



Через несколько часов они одновременно двинулись в путь, каждый своей дорогой.



Прощание было коротким, скомканным и сухим, оставив много недосказанного.



Каэм оттолкнул плот от берега и встретил пристальный взгляд Александра:



– Будьте осторожны,– сказал робот.– Дальше начинается одичалая территория с большим разнообразием новых жизненных форм. Их не так много, как в Заброшенных землях, но с реки лучше не сходить.



Пятерня ничего не ответил, и Каэм, не оборачиваясь, вернулся к внедорожнику, который Майя сорвала с места, как только он уселся. Река неспешно подхватила плот течением и понесла его вдоль склонившихся над берегом плакучих ив. «Черный Лотос» дал протяжный гудок и, ударив сцепным дышлом по колесным парам, тронул состав реверсом.



«Черный лотос» шел задним ходом, и Юрка подавал тягу осторожно, оглядываясь из будки машиниста на Оррика. Теперь родент со смотровой площадки руководил движением поезда, поднимая над головой флажки и подавая молодому железнодорожнику сигналы.



Юрка был счастлив. У него был свой поезд, настоящий друг рядом и бесконечная лента дорог, которая открывала перед ним огромный и свободный мир. Он получил то, о чем мечтал. Разве что остался осадок горечи от знакомства с Алей.



Он толком и не понял, что произошло в его жизни. Сначала показалось, что он открыл в ней для себя мир новых ощущений – все изменилось, обрело смысл, разгорелось буйством желаний. Юрка почувствовал, что прозрел. Ее взгляд или прикосновение наполняли его необузданной силой и решимостью. Он знал, чего хотел и что делать – владел миром. И даже когда открылась неприглядная тайна Али, это не остановило его, он ее принял такой.



А потом он упал с небес на землю. С появлением Оррика, девушка больше не замечала его, и все ее мысли были заняты Валом. Она отобрала у Юрки все, что дала до этого, и даже большее. Он стал слабее, чем был раньше, окунулся в пучину одиночества, глубину которого до этого не осознавал. Юрка принял свое падение молча и гордо, старательно пряча боль от других и тем более от нее. Он хорошо усвоил этот урок – в реальном мире приходилось быстро учиться, чтобы выживать.



Родент вскинул красный флажок и помахал им из стороны в сторону.



Молодой железнодорожник дернул рычаг регулятора, открыв байпасы, и пустил состав накатом под небольшой уклон. «Черный лотос» стал замедляться, и когда его скорость упала достаточно, тормозами прихватил колеса. Юрка быстро пробежал по мосткам и поднялся на смотровую площадку.



– Что случилось?– спросил он.– Мы едва полпути до развилки проделали.



Оррик молча вытянул руку в направлении небольшого холма.



– Какого черта!– молодой железнодорожник не мог поверить своим глазам.– Каэм?



С холма к «Черному лотосу» неторопливо спускался робот.



– Как ты здесь оказался?– Юрка встретил его у тамбура вагона.– И где Майя?



– Направляется к городу Света.



– А ты?



– Я не тот Каэм, который сопровождает ее. Можно, сказать я его брат. Близнец.



Молодой железнодорожник выглядел растерянным и не находил слов.



– Возвращайся в будку машиниста,– пришел ему на помощь робот.– Позже я сменю тебя и помогу в дороге. А пока зайду, поприветствую Оррика.



Изумленный Юрка не посмел возразить и покорно направился к паровозу. Его сбывшаяся мечта вдруг затрепетала. Каэм нравился молодому железнодорожнику, и был бы незаменимым помощником в команде. Но он не мог избавиться от необъяснимого беспокойства, и не мог понять, радоваться неожиданному появлению робота или остерегаться его.



Каэм поднялся на смотровую площадку и сел напротив родента так, чтобы тот мог смотреть на него сверху вниз:



– Ты знаешь, кто я?– спросил он.



– Ты Шома,– ответил Оррик с вызовом и затянул нараспев.– …Тогда прежние люди сделали в земле яму. Из грязи и камня они сотворили без рождения Шому. Шома стал мертвым и неподвижным Богом. Шома не принял прежних людей и сотворил…



– Я знаю песни шаманов,– аккуратно вставил Каэм, дождавшись, когда родент остановится, чтобы перевести дыхание.– Я хотел уточнить, что ты знаешь обо мне от Ольги. Ты видишь ее мысли?



– Да. Она считает тебя повинным в гибели человечества.



– Человечество не погибло. Люди изменились. Они переходят на новый уровень развития. Ольга поймет это со временем. А Валерий? Ты видишь и его мысли?



– Ты для этого вернулся? Чтобы узнать, что я знаю о нем?– Оррик насупился и нервно зашевелил усами.



– Хочу предложить тебе сделку,– Каэм выдержал паузу.– Я помогу тебе добраться домой. И оставлю тебя, как только ты этого пожелаешь. Но ты расскажешь мне о своем даре Присутствия.



– Ты можешь уследить за всеми и без меня,– Оррик отвернулся от робота.– Тебе не нужны мои слова, чтобы знать о них больше.



– Я не буду тебя спрашивать о том, что ты знаешь об Ольге и Валерии. Твои тайны останутся с тобой. Я хочу знать о твоей связи с ними. Я буду спрашивать о тебе.



– Зачем это? Ты и без того всемогущий.



– Я расскажу о себе и этом мире все, что ты захочешь узнать,– Каэм говорил тихо, почти шепотом, заставляя родента напрягать слух.– И ты поймешь больше, чем видишь сейчас. Ты поймешь, что мне можно доверять.



Оррик молчал, шумно выдыхая воздух.



«Черный лотос» разлил на пути облако пара и тронулся, набирая ход.



– Я не обращал внимания на твой народ,– продолжил робот.– Не придавал значения его особенности. Теперь мои приоритеты изменились. Я вижу в тебе и твоем даре великую силу, способную изменить многое.



– Что это значит?– вздрогнул Оррик.



– Тебе решать. Мы можем вместе в этом разобраться. Я могу обещать тебе две вещи. Первое: я не стану тебе лгать, и моим словам можно верить – я не человек. Второе: я приложу все усилия, чтобы защитить тебя и твой народ. Вы очень ценные для будущего этого мира.



Каэм поднялся и навис над родентом, который так и не повернулся к нему лицом. Робот слегка наклонил голову и совсем по-человечески пожал плечами – этот жест не мог видеть никто.



– Я сменю твоего друга Юрку – скоро будет развилка. И проведу вас к поселению. А ты подумай над моими словами и реши, что будет лучше для тебя и твоего народа.



Робот спустился со смотровой площадки и направился к будке машиниста – он уже знал решение Оррика. А родент, оставшись в одиночестве, продолжал хмуриться и сомневаться. Он вспоминал отца и деда, думал о собратьях, которые предали его. Он думал о долге перед Ольгой и боли, терзавшей Валеру, о проклятии Присутствия.



Ему еще требовалось время принять то, что уже знал о нем Шома.



Глава Двенадцатая.



Когда внедорожник выбрался из непроходимых зарослей на дорогу, солнце уже коснулось верхушек деревьев, разложив на земле пятна густых теней. Путь по заросшей тропе оказался долгим и утомительным, и местами пришлось вручную разбирать завалы веток, сломанных недавним дождем.



– Ого,– Майя подалась вперед, всматриваясь через непроницаемое снаружи стекло в шествующую колонну людей.– Мне еще не доводилось видеть столько народа на зараженной территории… Только они больше на беженцев похожи, чем на горожан сказочного города.



Дорога была плотно забита людьми и повозками, которые угрюмо двигались навстречу. Здесь были люди и мутанты, пешие и конные, а повозки были запряжены лошадьми и тварями, неизвестных пород.



– Мы тут не проедем…



– Скоро они встанут на ночлег,– Каэм повернулся к девушке.– Ночью никто не пойдет. Тогда дорога освободится, и можно будет ехать. Думаю, лучше мне сесть за руль. Я смогу вести машину в темноте. К рассвету будем на месте.



– Сама это хотела предложить,– Майя сразу перебралась на заднее сиденье.– У меня так разболелась голова, что зубы сводит… Я бы прикрыла глаза на пару часов, а то таблетки не помогают… Разбуди, если что интересное увидишь…



Она устроилась сзади и сразу уснула. Майя редко страдала от головных болей, и это было для нее неожиданным испытанием. Мысли и желания потухли, и хотелось только покоя и избавления от навязчивого ощущения боли, которая незатухающим огнем поселилась в голове, резала глаза светом и слух звуками. Все было противным, ничего не значащим. Она даже не могла понять, люди на дороге, действительно, выглядели так уныло, или это сознание исказило их красками ее ощущений.



Ничто не имело значения – город Света, люди, Каэм. Самым важным было спрятаться от боли и накрыться одеялом сна.



Мигрень настигла Майю и во сне, задержав в пограничном состоянии между забытьем и явью, когда тело уже неподвластно разуму, а сам он, запертый в темноте, бодрствует наедине с заблудшими мыслями. Сновидения проходили мимо, едва касаясь всплесками видений, и перемежались с урчанием двигателя и посторонними звуками.



Девушка чувствовала, как раскачивается под ней машина и видела перед глазами удивительный город с выбеленными стенами дворцов, висящий во мраке. Тьма, намного более черная, чем бывает ночь, окружала его со всех сторон и, казалось, ворочалась над ним щупальцами гигантского чудовища. Люди беззвучно сновали по улицам с бледными огоньками факелов, а внедорожник поскрипывал подвеской и толкал девушку на ухабах дороги…



Боль была горячей и липкой. Она цеплялась коготками и въедалась жаром в кожу, словно была осязаемой и материальной.



Майя с трудом открыла глаза навстречу слепящему солнцу, которое пробивалось сквозь окно резкими струями болезненного света.



– Чем я это заслужила?– прошептала она, превозмогая тошнотворное головокружение, и села.– Где мы?



– На месте,– ударил по ушам голос Каэма.



Майя неуверенными движениями выбралась из машины и осмотрелась. Прохладный воздух подействовал отрезвляюще, и с каждым вдохом сознание просветлялось, раскрывая перед ней картинку реальности.



– Что это? Озеро?– выдохнула она растерянно.



Они стояли на краю водопада, который беззвучно уносил воды реки в прорву огромного озера. Оно лежало до самого горизонта глубоким котлованом с отвесными стенами. То, что Майя приняла за черную гладь водоема, оказалось плотным туманом, который сплошной массой лежал в десяти метрах под обрывом, скрывая под собой само озеро. Словно гигантская туча провалилась с небес в эту яму. И даже когда солнечный свет коснулся ее черной дымки с редкими серыми прожилками и разводами, она осталась непроницаемой.



– Нет. Это место, где раньше стоял город Света,– глухо ответил робот.



Звуки тонули в странной тишине, лишенные объема и эха.



– И что это значит?– девушка усомнилась, что проснулась окончательно.– Странное место.



– Теперь да.



– Так, где город?



– Исчез.



Майя сделала несколько шагов к краю котлована и заглянула в пропасть, сжиравшую водопад. Вода исчезала в тумане без единого звука.



– Города Света больше нет?



Девушка вслушалась в свой вопрос и скривилась в улыбке, осмыслив его абсурдность.



– Больше нет,– повторил робот.– Это Гремучая река. Она опоясывала город у южной стены. Теперь несет свои воды в воронку на том месте, где он стоял.



– Здесь что-то произошло?– Майя начинала осознавать ситуацию, но все еще отказывалась верить.



– Здесь был Вал, твой брат.



– И когда это произошло?



– Вчера.



– Когда мы отправились сюда, ты уже знал, что мы увидим?– нахмурилась девушка.



– Да,– бесстрастно ответил Каэм.



– И те люди на дороге… Они, действительно, бежали отсюда?



Робот промолчал.



Гигантская молния соединила обрывистые берега, но не погасла вспышкой, а с жужжанием зазмеилась, изворачиваясь дугой, словно попала в западню. Майя схватилась за голову, ощутив спазм боли невероятной силы, и присела на подкосившихся ногах.



– Головные боли пройдут, когда Вы покинете это место,– прорывался сквозь шум в голове голос робота.– Теперь это плохое место. Здесь не стоит задерживаться надолго.



– Так это из-за него меня на изнанку выворачивает? Зачем ты притащил меня сюда?– молния постепенно угасла, и Майя снова овладела дыханием и голосом.



– Вы хотели это увидеть. Это стоило увидеть.



– А что я вижу?– она бы закричала на робота в гневе, если бы не боялась боли, которую разбудит ее голос.



– Я не знаю. Это аномалия, которая потребляет колоссальную энергию.



– Что все это значит?– осторожно повысила голос Майя.– Хватит загадки загадывать. Мне не до того сейчас. Объясни…



– Я не могу. Я не знаю, что здесь произошло. И не могу понять природу тех сил, которые использовал Вал. Это аномалия, которая не может существовать. Вам не стоит дольше здесь оставаться. Это опасно. Я провел внедорожник вокруг озера к южному тракту. Теперь по нему Вы сможете последовать за Вашими братьями и сестрами.



– Мы расстаемся?– не поверила собственной догадке девушка.– Ты привез меня сюда, чтобы попрощаться? Умеешь выбирать места для драматических сцен.



Она пыталась улыбнуться, но ее некрасивое лицо сжалось в гримасу.



– Мои приоритеты и цели изменились. Я больше не буду Вас сопровождать.



Робот повернул к ней неподвижное лицо. Его голос не только звучал в этом месте иначе. В нем больше не было приятного баритона и интонаций. Это был сухой и совершенно незнакомый ей голос. Мимика и такие узнаваемые человеческие манеры исчезли.



– Я сделал новую прошивку Вашей навигационной системы и подключил ее к спутникам. Теперь в ней есть маркеры. Вы сможете видеть местоположение членов семьи, а также родента Оррика. Это мой подарок Вам.



Майя с удивлением отметила, что перспектива остаться без загадочного попутчика ее раздосадовала. Это была не привязанность и не привычка, а ощущение определенности, почвы под ногами, которая теперь пропадала.



– Ты боишься его,– догадалась она.– И ты боишься меня…



– Страх – не то понятие, которое ко мне применимо,– возразил Каэм.– Но Вы правы в том, что я не учел многих факторов, связанных с Прототипом и его Производными. Это повлекло ошибки в оценке ситуации. Мне потребуется время и дополнительные данные для анализа.



Озеро издало зловещий звук, который прокатился дрожью по округе, и заставил всколыхнуться черную гладь тумана. Волна беспокойства, граничащего с ужасом, на мгновение захлестнула девушку и заставила упереться руками в землю.



– Вот зараза,– прошептала она.– Пора убираться отсюда.



Майя встала и повернулась к машине. Она чувствовала за спиной неподвижность робота.



– Я так понимаю, ты по-прежнему будешь следить за мной и за всеми, но я тебя уже не смогу отыскать… Пока ты сам этого не захочешь.



– Верно,– услышала она голос Каэма уже не снаружи, а во внутренних наушниках шлема.



Она резко обернулась и увидела то, что и ожидала. Робота нигде не было – она осталась одна на краю черного озера, от которого веяло ужасом. Ощущение одиночества и опасности стало острым и разбавило спазмы головной боли.



Майя торопливо забралась во внедорожник и дернула его в сторону от края обрыва.



Навигатор шлема развернул перед ней карту, интерфейс которой значительно изменился. Теперь он был по-настоящему удобным и информативным, а читать карту стало легче. Маркеры отмечали каждого члена семьи, их имена, направление и скорость движения. Она видела, как удаляется «Черный Лотос», унося Оррика на запад, и как по реке движутся точки, указывающие на Алю, Михаила и группу Пятерни.



Майя коснулась настроек меню и «картинка» нырнула вниз, показав реку и плот в таких деталях, что можно было рассмотреть, как кто-то машет веслом, выруливая плот на быстрине.



– Спасибо. Хороший подарок,– призналась она вслух, догадываясь, что Каэм ее слышит.



Девушка быстро настроила маршрут, и вдавила педаль в пол.



Внедорожник рванул с места, разбрасывая колесами комья земли, которые надолго задерживались в воздухе и без единого звука опускались вниз, чтобы потом долго дрожать на поверхности земли, подобно опавшим листьям под дуновением ветра.



Майя не обратила внимания на эти странности, как не обращала внимания и на многое другое. Она не отвлекалась на раздавленные временем постройки уцелевшего пригорода, на распаханные в пыль поля, на спираль облаков, которая свернулась над черным озером. Она не замечала ничего, кроме дороги, которая уводила ее как можно дальше от этого места.



Она помнила слова Каэма и могла думать только о том, как избавиться от головной боли.



*****



– Полковник, не стоит так задерживать церемонию. Через час мы выйдем на заданные координаты,– старший помощник нетерпеливо переминался с ноги на ногу в пороге каюты и сверлил взглядом спину ее хозяина.



Полковник Насферы всматривался в свое отражение в зеркале, выискивая изъян в безупречно белом кителе с эмблемой проекта «Ковчег». На старшем помощнике тоже была новая форма, не имевшая ничего общего с флотом. Плавание «Апангетона» завершалось, и до начала самой захватывающей фазы проекта оставались считанные минуты.



– Когда мы будем проходить над расщелиной?– невозмутимо спросил полковник, встав перед зеркалом вполоборота.



Он был доволен тем, как выглядел, хотя приятному волнению перед предстоящим событием мешали нотки беспокойства.



– Не знаю,– стушевался тот.– Возможно, мы уже над ним.



– Тогда у меня к Вам срочное поручение. Вытащите неопознанного робота, которого мы заперли тогда в чулане, к погрузочному трапу на корме.



– Полковник,– лицо старшего помощника страдальчески перекосилось.– Мы не может с этим повременить? Вас все ждут. Капитан в церемониальной зале. Все на местах. Пассажирам полчаса крутят рекламные ролики. Они скоро уснут у экранов…



– Немедленно!– полковник резко обернулся к морскому офицеру.– Я не собираюсь начинать третью фазу, пока на борту находится источник угрозы. Не задерживайте церемонию! Я буду у трапа через пять минут. Надеюсь, мне не придется там ждать.



Старший помощник поджал губы и исчез в коридоре, раздраженно выкрикивая команды по рации.



Дрожь «Апангетона» усилилась. Двигатели убавили мощность, сбросив скорость судна до пятнадцати узлов, и гигантские лопасти теперь вращались медленнее, от чего частота колебаний ходовых машин чувствовалась отчетливее. Но ощущения не связывали эту дрожь с механизмами корабля – это было волнение, которое охватывало все сущее.



Полковник вышел из каюты и направился к корме, вслушиваясь в то, как поскрипывают новенькие туфли.



На палубе моросил дождь, который скорее висел в воздухе мокрой пылью, чем падал с серого мрамора туч. Старший помощник уже стоял у трапа и наблюдал, как четверо матросов подтаскивают «сидящего робота» к его краю.



– Достаточно, дальше я сам,– окрикнул его полковник.



– Но-о…– растерянно поднял брови морской офицер.



– Времени нет! Срочно найдите моего помощника Ульриха. Он должен быть рядом со мной к началу церемонии. И не стойте, как вкопанный!



Старший помощник только сверкнул глазами и быстрой походкой направился к шлюзу.



– А вы чего встали?– полковник даже не обернулся на матросов.– Живо по местам!



Он подошел вплотную и навис над роботом:



– Это место не просматривается с постов, и камер здесь нет.



Каэм выпрямился и слегка поклонился в знак приветствия.



– Вы не перестаете меня удивлять,– приятным голосом произнес он.– Из двух вариантов, которые я предложил, Вы выбрали третий.



– У людей такое часто бывает.



– Я это знаю. Вы могли избавиться от меня или оставить при себе. Но решили выбросить за борт в последний момент, чтобы при необходимости можно было найти,– робот протянул руку с изящным амулетом на тонкой цепочке.– Хочу предложить Вам подарок.



– Что это?– полковник продолжал держать руки сложенными за спиной.



– Это безопасно. Я смастерил поисковик, с помощью которого легко обнаружить коммуникационный модуль на дне океана.



– Не думаю, что мне это понадобиться,– полковник не сводил глаз с красивой безделушки.– У меня было достаточно времени обдумать наш разговор. Возможно, я даже смог бы поверить в то, что услышал. Но человечество достигло своих вершин без твоего участия. И, я уверен, обойдется без него и сейчас. Мы сами способны творить судьбу. Пусть даже такую.



– Каэм надежное устройство,– проявил настойчивость робот.– Он способен сохранить работоспособность на морском дне не одну сотню лет. Если не Вам, то кому-то он однажды может пригодиться.



Полковник взял протянутый амулет, чтобы не затягивать разговор дольше необходимого:



– Не хочу выглядеть невежливым, но буду просить тебя прогуляться по доске. Я счел, что выбрасывать тебя за борт, как груду железа, будет… не этично.



– Конечно. Я это ценю. Красивая морская традиция. Пиратская казнь,– робот отступил к краю трапа.– Хочу дать напоследок совет. Воздержитесь от возвращения на сушу как можно дольше. Произойдет еще много событий, последствия которых лучше переждать на расстоянии.



Он отвернулся к океану и сделал шаг, задержавшись на самом краю.



– Не хотите задать мне еще вопрос?– спросил робот, не оборачиваясь.



– Нет,– полковник с трудом выдавил ответ.



– Тогда найдите ответ сами. Удачи Вам.



Каэм сделал последний шаг и исчез за бортом. Трап находился в нескольких сотнях футов над водой, и услышать всплеск полковник не мог, но продолжал вслушиваться. Выждав, он замахнулся, чтобы бросить амулет в океан, и рука в последний момент дрогнула – он не смог разжать пальцы. Чертыхаясь про себя, полковник быстрым шагом направился к шлюзу, заправляя под китель цепочку амулета.



Капитан встретил его в церемониальной зале испепеляющим взглядом. Торжественная обстановка звенела напряжением, застыв на вынужденной паузе. Полковник прошел к скромной трибуне, и объективы автоматических камер стали торопливо настраивать на него фокус.



– Вы невыносимый человек,– процедил сквозь зубы капитан.– Не знаю, кому в голову пришла мысль, назначить Вас Канцлером. Вам неведомо уважение к долгу и дисциплине…



– А Вам не приходило в голову, что это причина, по которой назначили именно меня?– успел шепотом ответить полковник, прежде чем ударили первые ноты гимна, и его ослепил свет ламп.



– Леди и Джентльмены! Церемония начала третьей фазы проекта «Ковчег» открыта!



Бравый голос заполнил помещение, и полковник сделал шаг вперед.



Если бы не церемониймейстер, который постоянно бубнил в наушник, полковник ни за что не справился бы с затеянным ритуалом. Они сменяли друг друга у трибуны, обменивались высокопарными репликами, кланялись и передавали какие-то ключи и папки, навешивали шевроны и знаки отличия, делали задумчивые паузы для музыкальных вставок. Тысячи зрителей у экранов наблюдали за этим таинством. Возможно, для них оно выглядело торжественно и было наполнено трогательным содержанием, но только не для него.



– Леди и джентльмены! Канцлер Арка!



Полковник увидел свое лицо на мониторах, ведущих трансляцию, и перевел дыхание. Он выдержал паузу, прежде чем решиться, и отвел взгляд от заготовленного текста присяги:



– Я, Юджин Купер, рожденный под именем Евгений Купревич в городе, который первым принял на себя удар Нашествия, принимаю всю полноту власти над городами Арка и беру на себя ответственность за жизнь и судьбы жителей городов Апангетон, Элодея, Валлиснерия и Увирандра. Я не стану читать заготовленный текст, а скажу от сердца…



Полковник не видел лица капитана, но готов был поклясться, что оно исказилось от гнева.



– Думаю, сейчас это важнее, чем соблюдение протоколов. Мы стоим на пороге новой эры, и недооценивать значимость этого события нельзя. Поэтому я хочу, чтобы вы услышали не мои клятвы, а то, что я чувствую, и то, во что верю…



Он вскинул подбородок.



– Я чувствую страх, и не боюсь сказать об этом. Это страх перед неведомым. Никогда еще люди не совершали столь решительный шаг в неизвестность. Я чувствую боль. Потому что в огне ядерной атаки сгорела моя душа и вера в человечность. Я чувствую злость, потому что мы потеряли свой мир, и теперь бежим на морское дно…



Полковник поднял сжатый кулак и громко произнес:



– Но во мне нет отчаяния! Страх, боль и злость дают мне силы верить в то, что предстоит сделать. Если и вы их чувствуете – берегите их: в них мы найдем силы пройти испытание. Это испытание силы духа и нашей веры. Мы опустимся на дно не для того, чтобы спрятаться. Мы здесь, чтобы создать новый мир – наш Арк. Мы пали, чтобы подняться и возродить человечество. Однажды мы выйдем на сушу и вернем себе Землю. Вот то, во что я верю…



– Не стану перечислять обещания и прятаться за красивыми словами...– твердо произнес он.– Я дам одну, главную клятву – я сделаю все, чтобы мы вернулись. И да поможет нам Бог…



Полковник отступил на шаг и замер.



В церемониальной зале царила тишина, и это его беспокоило. Он бы предпочел услышать в свой адрес слова одобрения или проклятия, но не безмолвие.



– Назначения…– прошептал голос церемониймейстера в наушнике.



– Адмирал Верджил Палмер!– полковник повернулся к капитану, протянув бархатную коробку, которую ему кто-то незаметно вложил в руку.– Примите орден Генерал-констебля Арка и право вершить закон и порядок в его городах.



Капитан принял коробку с инкрустированным орденом, признаком власти, и дословно зачитал присягу. Все это время он не сводил глаз с полковника, но этот взгляд помимо упрека содержал что-то еще – в нем можно было угадать оттенки уважения и признания.



– Пэр Гриффин Квентин Виндзор,– полковник повернулся к седому старику с высокомерным видом.– Примите орден Спикера Арка и право говорить от имени народа его городов.



Полковник раздавал ордена власти над наукой, медициной, энергетикой и прочих понятий, назначение которых для нового мира представлял слабо. Закончив процедуру назначением губернаторов, он оглянулся на капитана. Тот кивнул головой, а церемониймейстер расшифровал его жест в наушнике:



– Все готово. Катера с транспортных кораблей прибыли. Шлюзы задраены. Связь с персоналом под водой установлена. Все системы прошли проверку. Можем начинать.



Полковник подошел к трибуне и снял предохранитель.



– Начать погружение,– скомандовал он и нажал кнопку.



Завопила сирена, и «Апангетон» вздрогнул.



– Пошла трансляция,– выдохнул церемониймейстер.



Полковник вынул микро-наушник и повернулся к капитану:



– Куда смотреть?



– Не волнуйтесь, Ваша честь. Все идет нормально.



– Не говорите мне, что все нормально, когда мы идем ко дну!



– Кингстоны открыты. Пока мы просто набираем забортную воду для погружения.



Полковник сел в приготовленное для него кресло перед экраном трансляции.



«Апангетон» не был кораблем в привычном понимании. Это была последняя часть гигантской инженерной конструкции подводного базирования. И теперь «Апангетон» трансформировался, чтобы занять в ней свое место.



Корпус корабля стал медленно раздвигаться, открывая скрытые в нем конструкции и механизмы. Полковник ощущал дрожь и толчки этих трансформаций. Палуба раскололась множеством трещин, которые разъехались в стороны, высвобождая длинные стрелы ферм. Большинство из них лишь частично приоткрывались над многочисленными палубами «Апангетона». Только оказавшись под водой, где у тяжелых конструкций не было риска переломиться под собственным весом, фермы раскладывались в свои штатные положения.



– Погружение семьдесят процентов,– отрапортовал один из морских офицеров, облаченный в новую и не привычную для глаз форму инженерной службы Арки.– Отклонений нет. Транспортные корабли завершают погружение. Контроль передается субмаринам.



На экране показалась тонущая флотилия кораблей сопровождения. Некоторые из них были уже едва заметны над водой. А один накренился на бок, подняв правый борт, и в последний момент резко провалился носом в воду. Корма на мгновение задралась над поверхностью и быстро нырнула под воду, подняв фонтаны брызг.



– Это нормально?– полковник повернулся к капитану.



– Нет,– спокойно ответил тот.– Корабли старые, автоматика ненадежная. Где-то в отсеках остался воздух, и он развернул корпус. Это не страшно. Груз хорошо защищен и герметичен. Главное, чтобы под таким углом судно не набрало высокую скорость погружения и не слишком отклонилось от заданной траектории.



– И что произойдет?



– Удар о дно будет сильным. А если он придется на сооружения…



– То что?– напрягся полковник, раздраженный долгой паузой.



– Этого не произойдет. Все учтено – есть соответствующие протоколы. Все транспортники лягут на дно в заданном районе.



– Погружение девяносто пять процентов,– повысил голос морской офицер.– Мы погрузились… Десять футов… Двадцать футов… Отклонения нет. Трансформация завершена в штатном режиме! Есть визуальный контакт с сигнальными огнями.



Черное пятно на экране, которое до этого рябило размытыми серыми пятнами, расступилось тусклыми огоньками. Они постепенно налились светом и образовали крест, по которому, как на взлетно-посадочной полосе пробегали волны затухания. Морской офицер продолжал говорить, сообщая непонятные подробности, а полковник зачарованно смотрел на приближение креста.



Раздался гулкий скрип, который пробежал по корпусу с чередой перестукиваний – звук под водой распространялся иначе, и к этому надо было привыкать. Полковник вздрогнул, но не отвел взгляда от креста.



– Глубина триста двадцать футов, вышли причальные фермы,– не умолкал морской офицер.– Триста пятьдесят футов. Направляющие тралы захвачены. Контакт с причальными замками…



Ощутимый толчок возвестил о встрече «Апангетона» с подводной конструкцией. Экран моргнул, и на нем появилось изображение пирамиды «Апангетона» с одной из установленных на дне камер. Изображение не позволяло оценить масштаб конструкции, которая помимо надземной части, имела еще и скрытые уровни под землей. Полковник имел общее представление об этом сооружении. Конструкция насчитывала более ста уровней, называемых палубами. Какие-то из них были крошечные, от сотни квадратных футов, а некоторые достигали ста акров.



– Мы легли на платформу!– голос морского офицера звучал торжеством.– Контактная группа подключена. Запуск протокола!



– Это еще не конец?– полковник повернулся к капитану, но тот был сосредоточен на своих экранах и даже не посмотрел в его сторону.



– Шахта открыта. Пошел спуск реактора...



Только теперь полковник вспомнил, что «Апангетон» привез сердце Арка – реактор, который должен не только встать на место, но и запуститься в автоматическом режиме. Эта последняя деталь проекта «Ковчег» оказалась тем слабым звеном, из-за которого его начало бесконечно откладывалось. Слишком сложная и капризная деталь, слишком много ошибок и неудач.



«Апангетон» привез четвертую версию реактора. Первые три признали непригодными на испытаниях. А испытания четвертого проводились уже в условиях начавшейся войны.


ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги