Ex deo natus est. Рожденный богом

Глава Шестая.

Пробуждение было ранним и легким.

Солнце только взошло, и еще не успело развеять утреннюю прохладу, но уже заполнило мир ярким светом и обещанием безоблачного дня. Ольга ходила босиком по влажной траве и щурилась на небесное светило, ощущая прилив бодрости. Тело быстро наливалось силой и энергией, которая выплескивалась бессмысленными движениями и буйством желаний. Она хотела прыгать, кружиться, бежать наперегонки с ветром. Такие ощущения делают детей несносными и непослушными, дают им способность часами скакать без устали, делают детство счастливым и ярким.

– Может тебе еще веночек сплести из одуванчиков?– почувствовала ее настроение Ирина, наблюдая за Ольгой из окна.– Я собралась. Так что обувайся, и будем выдвигаться.

– У тебя не найдется ситцевого платьица для меня?

– У меня из подходящей для тебя одежды только метла,– огрызнулась Ирина, выходя на продавленное крыльцо хутора.

Она была закутана в потрепанный дорожный плащ, под которым горбом прятался походный рюкзачок, а голова была замотана серым невзрачным платком.

– Ты совершенно не умеешь одеваться,– не сдержала смех Ольга.– Я именно так представляла себе классическую ведьму.

– Прикрой срамоту,– Ирина бросила ей скомканное пончо, в котором два дня тому гарцевала на лосе.– Идти недалеко, но всех клещей по пути успеешь собрать. Здесь тайга. Тебя мошкара заживо сожрет.

Они вышли на узкую тропу, которая круто забирала на пригорок, уводя в полумрак густого леса. Под сенью развесистых крон было заметно холоднее, и ноги сами ускоряли шаг.

– Не беги так,– осадила прыть подруги Ирина.– А то успеешь. Хочу поговорить с тобой.

Накануне они засиделись допоздна, смакуя хмельную настойку прошлогодней смородины. Их разговор плескался как потревоженная штормом вода, не задерживаясь ни на чем конкретном и накатывая шумными волнами, но за берега далеких воспоминаний так не вышел. Осталось много недосказанного, и это придерживало холодок между ними, который прятался за словами в неловких паузах.

– Ты хочешь о чем-то спросить?– Ольга, шедшая первой, не решилась обернуться и опустила взгляд под ноги. Она не знала, о чем может спросить Ирина, и не знала, сможет ли ей ответить искренне.

– Не знаю, что у тебя за дело к Тересе. Но хочу тебя предупредить. Ты мне нравишься, и мне хорошо с тобой. Но ты не изменилась за пятнадцать лет. Ты как ходячая ностальгия из давно минувших дней…

– А это плохо?

– Для тебя. Ты застряла где-то в прошлом, наедине сама с собой. А жизнь ушла далеко вперед. Наши дети и без того росли быстрее травы. Теперь они другие, а ты все такая же.

– Думаешь, я не знаю, что они изменились?– нахмурилась Ольга.

– Есть разница между «знать» и «понимать». Погоди,– Ирина нагнала подругу и встала напротив, пытаясь заглянуть в ее глаза.– Ты не знаешь, куда торопишься. Это беспокоит меня. Ты помнишь Тересу ребенком, а она уже намного взрослее тебя. Ты многое пропустила.

– Вот и расскажи, чего мне ждать,– Ольга с вызовом посмотрела на нее.

– За пять минут прожитую жизнь не расскажешь. Тем более чужую. Ты даже обо мне ничего толком не знаешь.

– Так удиви меня.

Ирина долго держала на себе взгляд, что-то обдумывая:

– Я кое-что покажу тебе. Но знай, это только между тобой и мной…

Она моргнула и… исчезла.

Ольга вскрикнула от неожиданности и замотала головой. Она стояла на тропинке в полном одиночестве, и только угрюмый лес звучал вокруг скрежетом деревьев и звонкими трелями птиц.

– Впечатляет?– голос Ирины прозвучал совсем рядом, казалось, она даже слышит ее дыхание, но вокруг по-прежнему никого не было.

Ольга была напугана и остро почувствовала свою уязвимость:

– Как ты это делаешь?– выдохнула она.

Ирина стояла напротив нее в том же месте, где исчезла. В ее глазах не было торжества и озорных огоньков, которые ожидала увидеть Ольга. Наоборот, она рассмотрела в них тень печали.

– Ты умеешь летать. Тереса рожать. У каждого есть что-то свое.

– Ты никогда не говорила, что умеешь так…– растерялась Ольга.

– А я и не умела. Я научилась этому недавно. И я пытаюсь тебе об этом сказать. Никто не остался на месте, кроме тебя. Все, кого ты знала раньше, стали другими. Учти это.

Ирина неторопливо двинулась вверх по тропинке.

– Я не сдвинусь с места, пока ты мне не расскажешь, как это делаешь. Как это вообще возможно?– Ольга не могла избавиться от дрожи во всем теле.

Ирина вернулась и взяла ее за плечи. Теперь ее взгляд выдавал огоньки тщеславия, которое нежилось в изумлении подруги:

– Я научу тебя потом. Всему можно научиться. Ты даже не представляешь, какие возможности для нас открыты.

– Ты это говоришь тому, кто умеет летать! Расскажи.

– Все просто и сложно одновременно,– сдалась Ирина, поддавшись желанию похвастать.– Мы умеем чувствовать друг друга и разных тварей вокруг нас. Но это сырое… Как хирургический… топор. Все умеют отгонять зверя или призвать его к послушанию. А я научилась всматриваться в то, что чувствую от присутствующих. Каждая живая тварь окружена такими радугами…

– Аура что ли?

– Ты еще скажи, нимб. Радуги появляются, когда ты начинаешь разделять то, что чувствуешь, на составные части. Это как развернуть веер. Хотя, да, это такая аура. Просто ее можно разворачивать. Но она не светится у тебя над головой. Ты ее, вроде как, внутри себя представляешь. И тогда каждый цвет показывает тебе какую-то власть над живым. Вот ты, когда зверей отваживаешь, у них на самом деле только одна радужка на тебя реагирует, самая верхняя, которая снаружи. Это страх. Поэтому отгонять мух легко.

Ирина быстро распалялась и наполнялась вдохновением:

– А вот забраться под верхний слой, чтобы не задеть страх и не вспугнуть, уже трудно. У меня долго не получалось. Все меня шугались. А на самом деле своими радужками само существо управляет изнутри. Они то разгораются, то гаснут, разуваются и скукоживаются. Это похоже на отражение твоих чувств. Я точно вижу, когда кто-то боится, или млеет от радости. У всего свое место в радужке.

– И ты можешь залезать в чужие радужки и управлять ими?– округлила глаза Ольга.

– Не только это,– подмигнула ей Ирина.– Нам достались способности. И я давненько увлеклась тем, что не просто тупо пользовала их, а начала выяснять, как оно работает, как устроено. И я тебе скажу, эта река впадает в океан. Я настоящий исследователь! Я же не исчезала сейчас никуда. Просто стала для тебя невидимой. Я заставила тебя не замечать меня. И это мое открытие! Так никто не умеет!

Она легонько постучала Ольгу по голове:

– Все это здесь. И я знаю, как сюда залезать.

– Научишь?

– А ты научишь меня летать? Я до дыр глаза просмотрела, пока в небо пялилась, но никаких потоков энергии не видела.

– Сначала ты,– хитро улыбнулась Ольга.

– С чего это вдруг? Может, ты бездарность какая,– наигранно возмутилась Ирина и залилась звонким смехом.– Я тебе больше скажу. Есть у меня одна подружка в Сельбище. Там не только наша семейка корни пустила. Людей целая прорва прижилась. Сама увидишь. Ей лет двенадцать было, когда она ко мне придружилась. Теперь-то уж под двадцать. Но такая же егоза осталась – шкура горит. Мы с ней любили подурачиться, позлить Тересу. Так вот теперь Катерина умеет зверей призывать почище меня. Я и не учила ее особо, но она везде свой нос сунет.

– Она обычный человек, и умеет делать такое?

– Я тебе так скажу,– перешла на заговорщический шепот Ирина.– Этот альфонсик, который нас всех обрюхатил, ничегошеньки нам не даровал. Он только разбудил в нас то, что мы отродясь имели. По каким-то причинам, люди от этих способностей отказались, или позабыли их. Теперь я возвращаю утраченное.

– Да ты настоящая ведьма! Покажи что-нибудь еще!

– Будет тебе. Я много чего накопала,– важно вздернула нос Ирина.– Я потому и перебралась на хутор, чтобы лишних глаз не было. Только с Катериной и вожусь. Она мне все новости из Сельбища приносит. После того как Тереса сгубила Николая в этом гадюшнике такая атмосфера, аж звенит от напряжения.

– Расскажи, как это случилось,– Ольга резко окунулась в тревоги последних недель, и ее настроение угасло.

Ирина махнула рукой:

– Никто этого не знает и своими глазами не видел. Надо еще помнить, кто такой Николай. Еще тот гаденыш был. Его дар – людей стравливать. По углам шушукал, напраслину возводил, на скандалы провоцировал. Бабский характер какой-то, интриган искуснейший. Никому жизни не давал. Устроит скандал и наблюдает, как другие грызутся. Чем больше люди страдали, тем больше радости его слюнявой роже было. Никогда не могла его терпеть… Когда я его смерть ощутила, скажу честно, облегчение пришло. А как она это сделала, никому и дела нет. Да и разговоров на эту тему она не терпит.

Словно вспомнив о чем-то, Ирина добавила:

– Ты главное помни, Тереса возражений не терпит. Она безраздельно правит Сельбищем. Непокорным там места нет.

– Она никогда не казалась мне такой властной,– задумчиво произнесла Ольга.

– Как же! Потому и говорю, чтобы была внимательной. В тихом омуте…– Ирина покачала головой.– Она и по малолетству упрямая была. А когда Сельбище основали сразу порядки свои устанавливать начала. Тогда и ситуация была, надо признать, аховая. А она ее разрулила, стала защитницей рода.

– Это как?

– Тут чумных тварей было полно, и плодились быстро. Да еще мародеры покоя не давали. На два фронта отбиваться приходилось. А после и Белое Братство объявилось. Совсем житья не стало. Эти несколько раз Сельбище дотла сжечь умудрились.

– Что за Белое Братство? Ты уже говорила о них.

Ирина поморщилась и, взяв подругу под руку, увлекла ее по тропинке вверх:

– Поначалу я их вовсе терпеть не могла. Борцы за чистоту мира. Безумные фанатики. Убивают и сжигают все, чего чума коснулась. Даже деревья жгли, в которых мутация появлялась. Теперь я уже как-то проще на это смотрю. А тогда они со своими крестовыми походами нам совсем прохода не давали. Один раз их Черные рыцари умудрились Тересу изловить. Привязали к столбу и живьем сжечь попытались. Тогда они еще не знали, с кем связались. До того она только сказочных персонажей плодила: каких-то русалок, упырей и единорогов. Ты же видела ее выводок у реки! Это ее ранние эксперименты. Начиталась сказок и мифов…

– И много таких персонажей она… слепила?

– Ты удивишься. Но тогда она вдохновилась произвести на свет настоящих чудовищ. Она их называет Вечной стражей. Всего их трое. Настоящий дракон с крыльями и пламенем из пасти, Везелва,– Ирина скорчила гримасу и развела руки в стороны, подражая, как ей казалось, полету дракона.– Но он мне нравится. Эффектно смотрится, особенно когда хлопает крыльями на посадке. Второй, Тефан, туповатый увалень, вонючий до рези в глазах гигант выше сосен с липкой кожей и бородавками. Мерзкая живучая тварь с ядовитым дыханием, которое убивает все живое. А третий, Кромункул, вообще выродок из кошмара. Это просто узел каких-то щупальцев, каждое из которых со своим клыкастым ртом. Я его только один раз видела, но мне хватило. Размеры просто в голове не умещаются – он больше нашего Сельбища. Даже не представляю, чем такую тушу прокормить можно.

– И я их сейчас увижу?

– Ты что?! Успокойся… Тереса их отослала подальше еще лет десять назад. С такими соседями не уживешься. Кромункул где-то в море пасется, а Тефан смердит за краем тайги. Вот Везелва периодически объявляется на радость детишкам. А тогда они шуму здесь наделали… Мародеров, как ветром сдуло. Кромункул сам всех чумных тварей выжрал в округе – от него вообще спасу нет. Туша прожорливая. Дольше всего Белое Братство упиралось. Здесь такие рубища были, что небеса на землю падали. Полегло здесь этих рыцарей, откуда их столько и набралось. Ты не думай, они не паками и каменьями воевали. Они пулеметами обвешаны, ракетами и всякими лазерами. Меня всегда удивляло, откуда у них такая амуниция. Человечество откровенно хереет. Я здесь ни одного завода не видела. А эти ребята упакованы почище тех солдатиков, что нас вокруг Минска гоняли.