Ей снилась смерть

ГЛАВА 11

Пибоди всегда раздражал Макнаб. Ей не нравилось работать с ним из-за его нелепой одежды, вечной ду­рацкой ухмылки и невыносимого зазнайства. Она до сих пор не могла прийти в себя, узнав, что Ева считает его хорошим полицейским. Во всей их команде не было никого, кого бы она уважала так же, как Еву Даллас, но она понимала, что даже самый лучший полицейский не застрахован от ошибок. Ошибкой Евы, по мнению Пи­боди, был Макнаб.

Сидя в симпатичном маленьком баре, она с раздра­жением наблюдала, как Макнаб заигрывает с блондин­кой ростом под метр восемьдесят. Все, что он делал, считала Пибоди, делалось специально, чтобы позлить ее. Если бы его не было там, она бы с удовольствием на­слаждалась спокойной и элегантной атмосферой этого заведения. В баре стояли симпатичные столики с ме­таллическими крышками, светло-желтые стены были увешаны очаровательными акварелями с изображения­ми сценок на нью-йоркских улицах.

«Классно», – подумала она и искоса взглянула на свое отражение в сверкающих зеркальных стенках бара. Даже трудно было себе представить, что подобное милое заведение могло принадлежать Рорку. Мягкое крес­ло, в котором она сидела, было восхитительно удобно, напитки – великолепны.

Неожиданно на другом конце зала раздался оглуши­тельный хохот Макнаба, тупой бритвой резанувший по нервам Пибоди. Она посмотрела в его сторону и увиде­ла, как он незаметно подмигнул ей. В ответ ей захоте­лось сделать какой-нибудь возбуждающий жест: сексу­ально провести кончиком языка по губам, например.

– Как вы, Пибоди? – услышала она в наушнике голос Евы, но ответить не успела: наушник буквально взорвался в ее ухе: – Дьявольщина!

Пибоди вздрогнула.

– Лейтенант? – пробормотала она ошарашенно.

– Что он здесь делает, черт подери?!

Рука Пибоди машинально скользнула по левому боку, нащупав оружие. Она внимательно осмотрела зал и с изумлением увидела входящего Рорка.

– Это явно проделки дьявола, – пробормотала Пи­боди. – Ну почему у меня не может быть такого мужика?!

– Не вздумай заговорить с ним! – прозвучал в на­ушнике приказ Евы. – Ты с ним незнакома.

– Хорошо, я буду только глазеть на него, как все остальные бабы здесь.

От неожиданности она слишком громко ответила на приказ Евы, и парочка за соседним столиком с удивле­нием уставилась на нее. Пибоди демонстративно про­чистила горло кашлем, подняла стакан и вернулась к восхищенному созерцанию мужа своего лейтенанта. Он прошелся вдоль стойки бара, и служащие поворачивали головы вслед за ним, как солдаты за генералом. Он перекинулся парой слов с одной парочкой, приложился губами к щеке какой-то пожилой дамы и направился в конец стойки, чтобы дружески возложить руку на плечо стоявшего там парня.

У Пибоди мелькнула мысль: неужели он так же великолепно движется в постели? «Слава богу, что науш­ники не передают мысли в фургон с записывающей ап­паратурой», – покраснев, подумала она.

В фургоне Ева внимательно смотрела на экран с изображением, которое передавала микротелекамера, размещенная в пуговице на воротнике Пибоди. Глядя, как Рорк вальяжно и раскованно прогуливается по залу, она мысленно пообещала себе стереть его в поро­шок при первой же возможности.

– Ему совершенно нечего делать на месте проведе­ния операции, – мрачно произнесла она вслух.

– Это его заведение, – Фини пожал плечами, при­вычно отмежевываясь от попытки втянуть его в семей­ные разборки.

– Ну конечно, он совершенно случайно заглянул туда, чтобы проверить, не мухлюют ли со спиртным бармены. Черт побери!

Ева запустила пальцы обеих рук в волосы, и возглас ужаса застрял у нее в горле, когда она увидела, как Рорк подходит к столу Пибоди.

– Как вам нравятся наши напитки, мисс?

– М-м-м, да-а-а, я… Черт, Рорк! – только и смогла выдавить из себя Пибоди.

Как ни в чем не бывало он, улыбнувшись, накло­нился к ней:

– Скажите своему лейтенанту, чтобы прекратила слежку за мной. Я никогда не перебегу ей дорогу.

Глаза Пибоди чуть не выскочили из орбит, когда она услышала рев Евы в своем ухе.

– Э-э-э… она предлагает вам поскорее унести от­сюда вашу шикарную задницу. Она надерет ее вам позд­нее.

– Ну что ж, будем ждать. – Все еще улыбаясь, Рорк поцеловал Пибоди руку. – Вы шикарно выглядите, – сказал он, отходя.

Записывающая аппаратура в фургоне зарегистрировала резкий скачок давления и учащение пульса у Пи­боди.

– Успокойтесь, Пибоди, – проворчала Ева.

– Я не могу контролировать реакцию организма на внешние стимуляторы, – выдохнула Пибоди. – А зад­ница у него действительно шикарная. Мои комплимен­ты, мэм.

– Смотрите за двумя вошедшими. Соберитесь, Пи­боди!

– Я готова.

Она уставилась на дверь, вернув на лицо дежурную улыбку. Один из подозреваемых только что вошел в бар – она помнила его по своему первому визиту в это заведение. Этот покрытый ровным загаром молодой бог сразу привлек тогда ее внимание. Итак, теперь у нее есть объект, на который она будет с удовольствием смот­реть в течение ближайшего часа.

Он картинно остановился около двери, демонстри­руя свой прекрасный профиль и заодно осматривая зал. Его глаза цвета темного золота заблестели, когда он увидел Пибоди, и он отработанным движением покло­нился ей, позволив волосам красиво рассыпаться.

– Вы, вероятно, и есть Далила? – глубоким голо­сом поинтересовался он, подойдя к столу.

– Да. – Пибоди решила, что живьем он намного лучше, чем на видеозаписи. – А вы, вероятно, Брент.

«Он весь из пластика, – подумал Макнаб, наблюдая за парнем, который подошел к Пибоди. – Вероятно, это именно ее тип. Ну надо же, она буквально пожирает его взглядом». Лицо у парня было словно нарисован­ное. Тело тоже. Кажется, на нем не было ни миллиметра поверхности, за создание которого не заплачено. А Пи­боди при этом ловила каждое слово, которое произно­сил ее собеседник своим классически вылепленным ртом.

«Женщины, к сожалению, абсолютно предсказуемы», – подумал Макнаб с раздражением, разбавлен­ным значительной долей зависти.

– Она так привлекательна сегодня, не правда ли? – раздался за его спиной знакомый голос.

Макнаб обернулся и мрачно взглянул на Рорка.

– Большинство парней найдет женщину привлека­тельной, когда половина ее бюста вываливается из коф­точки.

Рорк рассмеялся, весьма довольный собой. Взгляд Макнаба метал молнии, а его пальцы выбивали нерв­ную дробь на крышке стола.

– Но вы, несомненно, выше подобных вещей.

– Хотел бы я не обращать на них внимания! – про­бормотал Макнаб, когда Рорк отошел.

– Макнаб, перестань пялиться на Пибоди! – при­казала Ева. – Твой второй парень у двери.

– Есть. – Макнаб скользнул взглядом по стройно­му рыжеволосому парню в кожаной куртке. – Я веду его.

В фургоне электронного слежения Ева внимательно вглядывалась в экран.

– Фини, ты можешь дать мне поближе парня, ко­торый сидит с Пибоди? Что-то, мне кажется, там не так.

– Брент Голловей, модель коммерческих показов. Работает на «Клиберн-Виллис маркетинг». Тридцать восемь лет, дважды разведен, детей нет.

– Модель? – Глаза Евы сузились. – Значит, он тоже выступает на сцене?

– Конечно. А ты, судя по всему, давненько не виде­ла коммерческих показов мод. Теперь это настоящий театр. Так, что у нас еще на него есть? Родился в Морристауне, штат Нью-Джерси. Живет в Нью-Йорке уже десять лет. Нынешний адрес – Сентрал-парк, Вест. Доход – в районе восьмидесяти. В желтой прессе о нем не пишут – не арестовывался. У него куча нарушений правил дорожного движения.

– Мы с Пибоди видели его здесь во время первого визита. Сколько встреч по спискам службы знакомств у него было?

– В этом году его включили уже в четвертый спи­сок.

– Ничего не понимаю. Почему парень, который так великолепно выглядит, имеет кредитные карточки, хо­рошую работу, дорогую квартиру, никак не может найти себе женщину? Четыре группы встреч по спис­кам знакомств в год – по пять в группе. Это двадцать женщин в год, и никаких претензий к нему. Что с ним не так, Фини?

Фини сжал губы и уставился на экран.

– На мой взгляд, он выглядит как чванливая зад­ница.

– Хорошо, но очень многие женщины этого навер­няка не замечают. Что-то должно быть с ним не в по­рядке… – Она забарабанила пальцами по столику. – Никаких данных об употреблении наркотиков?

– Никаких. По сведениям службы знакомств «Толь­ко для вас», он чист.

– Что-то не так, – повторила Ева и тут же увидела, как кулак ее сотрудницы врезался в великолепный нос Брента Голловея. – Боже мой! Ты видел?

– Она сломала ему нос, – констатировал Фини, наблюдая на экране брызнувшую кровь. – Отличный короткий прямой удар.

– О чем, черт побери, она думает?! Что, черт возь­ми, там происходит? Пибоди, вы что, с ума сошли?

– Сукин сын, он под столом полез ко мне под юбку! – Раскрасневшаяся от злости Пибоди стояла рядом со столиком, сжимая кулаки. – Ублюдок! Рас­сказывал мне о новой постановке в «Юниверс», а сам засунул мне руку между ног. Извращенец! Вставай, чер­тов извращенец!

– Макнаб, бога ради, оставайся на своем месте! – заорала Ева, увидев, как Макнаб вскочил с дьяволь­ским блеском в глазах. – Стой где стоишь, тебя это не касается. Это приказ. Приказ, черт побери! Держи себя в руках. Пибоди, сейчас же отпустите этого парня.

Несмотря на то, что Ева в отчаянии буквально рвала на себе волосы, Пибоди поставила Голловея на ноги и врезала ему еще раз. Она собиралась сделать это и в тре­тий раз, но в этот момент Рорк продрался через толпу возбужденных посетителей и буквально вырвал у нее обмякшее тело.

– Этот человек оскорбил вас, мисс? Я очень изви­няюсь. Я займусь этим. Пожалуйста, позвольте мне пред­ложить вам еще один коктейль. – Держа одной рукой Голловея, другой Рорк выплеснул содержимое из стака­на Пибоди на пол. – Обновить! – рявкнул он, и трое официантов бросились выполнять его приказ. А Рорк потащил к выходу Голловея, который уже начал сопро­тивляться.

– Уберите от меня свои грязные руки! Эта сука сло­мала мне нос! Мое лицо – это мое достояние. Безмоз­глая дрянь. Я этого так не оставлю, я сообщу…

Как только они оказались на улице, Рорк со всей силы треснул Голловея головой о стену. Раздался звук разбиваемых бильярдных шаров, золотые глаза закати­лись.

– Позвольте сообщить вам: это – мое заведение. – Рорк еще раз стукнул головой Голловея о стену, в то время как Ева в фургоне слежения могла только наблю­дать это и вздыхать. – Никто не может оскорбить жен­щину в моем баре и уйти отсюда на своих ногах. Итак, если вы не хотите покинуть это место немедленно, вам помогут, И вы будете благодарить бога за то, что у вас сломан только нос.

– Эта сука сама попросила, чтобы я ее потрогал!

– А вот этого вам явно не стоило говорить. Совсем не стоило.

– Его ирландский виски выходит вместе с мочой. Слышишь эту музыку? – с чувством сказал Фини, а Ева не сдержала крик ужаса.

Тем временем экран бесстрастно показывал, как Рорк вонзил свой кулак в живот Голловея, нанес удар коленом в промежность и затем отпустил, позволив телу упасть.

Он бросил быстрый взгляд на фургон слежения и спокойно вернулся в бар.

– Хорошая работа, – констатировал Фини.

– Надо вызвать «Скорую помощь», чтобы доста­вить этого безмозглого ублюдка в больницу, – устало сказала Ева, опустив глаза. – Это будет великолепный рапорт! Макнаб и Пибоди отлично справились с зада­нием, сохраняя исключительное хладнокровие. Только молчи, бога ради. Когда все закончится – рапорты ко мне домой. Посмотрим, что можно сделать, чтобы спасти положение.

Ева добралась домой только после девяти вечера, Фини приехал с ней, Пибоди и Макнаб ждали их в ка­бинете Рорка. Все молчали. Они понимали, что Рорк подставил Пибоди свое плечо.

– Мы провели шесть встреч, это кое-что, – начала Ева. – Последние две завтра, они намечены на пол­день. Пибоди, вы утром расскажете Пайпер о… сегод­няшнем инциденте. Постарайтесь описать все спокой­но. Мне интересно посмотреть, как она отреагирует, ведь у них на этого типа ничего нет. У нас есть записи всех встреч, но я хочу, чтобы каждый из вас написал от­дельный рапорт о каждой. После того как мы сейчас расстанемся, вы оба пойдете домой и будете держать свои телефоны постоянно включенными. Мы с Фини оба будем с вами на связи.

– Слушаюсь, лейтенант. – Стараясь держаться с достоинством, Пибоди поднялась. Ее движения были заторможенными, но она изо всех сил старалась сохра­нять лицо. – Я приношу вам свои извинения. Я пони­маю, что мое поведение может сорвать всю операцию.

– Да черт с ней, с этой операцией! – Макнаб вско­чил со стула. – Тебе следовало вообще вырвать ему ноги. Мерзкий сукин сын!

– Макнаб, – спокойно осадила его Ева.

– Да пошло оно все, Даллас! Ублюдок получил то, что заслуживает. Мы должны…

– Детектив Макнаб, – Ева четко произносила каж­дое слово, – я не уверена, что ваше мнение по этому вопросу кого-нибудь интересует. Вы при исполнении служебных обязанностей. Идите домой и успокойтесь. Жду вас завтра утром в управлении.

Макнаб хотел еще что-то сказать, но выдержка по­бедила. Повернувшись на каблуках, он вышел из ком­наты без единого слова.

– Рорк, Фини, вы не могли бы оставить нас одних?

– С удовольствием, – Фини даже не старался скрыть, что не прочь поскорее покинуть поле боя. – Немного виски, Рорк? У нас был длинный день.

– У нас, кажется, есть и бокал. – Рорк посмотрел на Еву долгим многозначительным взглядом, прежде чем выйти с Фини из комнаты.

– Садитесь, Пибоди.

– Даллас, – Пибоди потрясла головой, – я подве­ла вас. Я обещала держать себя в руках и выполнить за­дание, но сорвалась на первом шаге. Я понимаю, что у вас есть право и повод отстранить меня от расследования и даже перевести из секретного отдела. Но я очень прошу дать мне еще один шанс.

Ева молчала, давая возможность Пибоди высказать­ся. Ее помощница все еще была бледна, но руки уже не тряслись, а плечи расправились.

– Я не помню, чтобы я говорила, что собираюсь уволить вас из нашего отдела, сержант. Но я точно го­ворила, помню, что просила вас сесть. Сядьте, Пибо­ди, – сказала она еще мягче, а затем повернулась и взяла бутылку вина.

– Я понимаю, что когда ты находишься на секрет­ном задании, то должен играть свою роль и не раскры­ваться ни при каких обстоятельствах. – Пибоди упря­мо продолжала стоять.

– Я не заметила, чтобы вы раскрылись и повредили расследованию. Вы всего лишь повредили нос одному негодяю.

– Я не соображала, что делаю! Это было импуль­сивно. Теперь я поняла, что в ходе таких операций не­обходимо держать себя в руках, что бы ни случилось.

– Пибоди, любая женщина имеет право возмутить­ся, если кто-нибудь лезет ей под юбку при всем честном народе. Выпейте.

– Он сунул в меня свои пальцы! – Рука Пибоди вновь задрожала, когда Ева стала вкладывать в нее бо­кал. – Мы просто сидели и разговаривали, когда я не­ожиданно почувствовала его пальцы у себя внутри. Я знаю, я флиртовала с ним, – думала, что так полагается в этой чертовой службе знакомств. Может быть, я сама спровоцировала его…

– Перестаньте! – Ева обняла ее за плечи и силой усадила в кресло. – Вы не спровоцировала его. Мне со­вершенно не нравится, что вы так думаете. Этот сукин сын не имел никакого права так вести себя. Никто не имеет права набрасываться на вас. Он хватает тебя, свя­зывает руки, вколачивает в тебя свой член, когда ты, беспомощная, просишь его не делать это. Это унизи­тельно, унизительно, унизительно!

Еву вдруг охватила слабость. Она положила трясу­щиеся руки на стол, изо всех сил стараясь успокоиться.

– Только не сейчас! – пробормотала она. – Бога ради…

– Что с вами, Даллас?

– Ничего. – Еве понадобилось какое-то время, чтобы взять себя в руки. – На самом деле это я должна извиниться, что поставила вас в такое положение. Я зна­ла, что с ним что-то не в порядке.

Пибоди. подняла свой стакан двумя руками. Она все еще не полностью избавилась от шока и продолжала ощущать чужие омерзительные пальцы внутри себя.

– Он ведь прошел их проверку.

– И теперь мы знаем, что их проверка не так хоро­ша, как они заявляют. – Ева сделала глубокий вдох, выпрямилась и повернулась. – Я хочу, чтобы утром вы швырнули это Пайпер в лицо. Лично. Настаивайте на личной беседе. Маленькая истерика не помешает. Вы можете угрожать ей, что обратитесь к прессе. Я хочу, чтобы она полностью выкупалась в этом. Посмотрим на ее реакцию. Сможете сделать это?

– Да. – Пибоди едва сдерживала подступившие слезы. – Судя по тому, как я себя чувствую, это будет несложно.

– Держите свой телефон включенным. Мы должны быть в постоянном контакте. Ваш доклад в управление можно отложить на завтрашний вечер, а пока Фини от­везет вас. Хорошо?

– Да.

Ева помолчала немного.

– А хороший был удар, Пибоди! Только в следую­щий раз сопровождайте его хуком. Врага надо полнос­тью обесточить, а не просто вывести из себя.

Пибоди вздохнула с облегчением и улыбнулась.

– Слушаюсь, лейтенант.

Желая сохранить доминирующую позицию, Ева села за стол и стала ждать Рорка. Она знала, что он по­шел проводить Пибоди и Фини, и, вероятно, по дороге скажет девушке несколько ободряющих комплиментов, вызвав у Пибоди сладкие эротические грезы – если Ева правильно понимала свою помощницу.

«И это лучше, – подумала она, – чем жестокие кошмары с душащими тебя руками при твоей полной беспомощности».

Теперь она поняла, что это дело было частью ее проблемы. Сексуальные преступления и жестокость от имени любви… Слишком близко к ее дому. Слишком близко к ее прошлому, от которого она так долго пыта­ется убежать.

Теперь это прошлое встало перед ней во весь рост. В каждой жертве насилия Ева видела себя, и это было мучительно.

– Я найду этого негодяя, – сказала она вслух. – И, может быть, тогда прошлое оставит меня в покое.

Она жестко посмотрела на Рорка, когда он вошел в комнату. Он налил вина в оба бокала, которые Ева по­ставила для себя и Пибоди, один дал ей, второй взял себе, и сел за стол напротив нее.

– Итак, – начал он и замолчал.

– Какого дьявола ты там делал?

Рорк глубоко затянулся и выпустил струю дыма.

– В каком смысле?

– Не поясничай передо мной, Рорк!

– Но у меня это так хорошо получается, мой милый лейтенант. – Он поднял в знак приветствия свой бокал. – Кроме того, я не принимаю участия в вашей операции.

– Именно поэтому тебе нечего было делать на месте ее проведения.

– Пардон, но это мое место. – В его голосе теперь звучало раздражение. – Я часто захожу в свои заведе­ния, чтобы служащие не расслаблялись.

– Рорк!

– Ева, это дело сводит тебя с ума. Ты полагаешь, что я ничего не вижу? Это дело не дает тебе спокойно спать – то немногое, что ты себе еще позволяешь. Ты думаешь о нем непрерывно. – Он повернулся к ней и впился в ее лицо своими великолепными голубыми гла­зами. – Я знаю, через что ты прошла… Боже, я обожаю тебя! Но ты не можешь требовать от меня, чтобы я стоял в стороне и притворялся, что ничего не вижу, ни­чего не понимаю и ничего не собираюсь делать, чтобы освободить тебя от этого внутреннего кошмара.

– Речь не обо мне, Рорк, речь идет о трех убитых людях.

– Я знаю, они все время стоят у тебя перед глаза­ми. – Он обошел стол и сел на краешек ее стула. – Вот поэтому ты самый лучший полицейский, с которым мне приходилось сталкиваться. Эти люди для тебя – не имена и номера. Они для тебя ЛЮДИ. И у тебя есть дар представлять, что они видели и чувствовали, чему мо­лились в последние минуты своей жизни. – Он взял ее лицо в ладони. – И именно поэтому я не отступлюсь. Черт возьми, я никогда не оставлю тебя со всем этим один на один. Принимай меня таким, какой я есть. Как я принимаю тебя.

Ева сидела безмолвно, впитывая каждое его слово, ловя его взгляд. Она не могла сопротивляться тому, что говорили его глаза.

– Прошлой зимой, – медленно начала она, – ты ворвался в мою жизнь. Я не просила тебя. Я не хотела тебя!

Его бровь вопросительно поднялась, но Ева не дала ему заговорить.

– Слава богу, ты послал к черту мои просьбы и мои желания, – пробормотала она и с нежной улыбкой по­смотрела на него.

– Я тоже не просил бога о тебе, Гра…

Ева знала, что на языке его детства это означало – «моя любовь». Когда он говорил так, ее сердце мгно­венно открывалось навстречу ему.

– С тех пор у меня не было дела, в которое бы ты не впутался, – вздохнула она. – Мне это не нравилось, но я иногда использовала тебя. И меня это беспокоит.

– Зато мне это нравится.

– Я знаю. – Она снова вздохнула и быстро провела ладонью по его руке. Его пульс бился ровно. – Еще меня беспокоит, что ты слишком хорошо знаешь неко­торые закоулки моей души, которые я бы предпочла хранить в тайне. И мне ничего не остается, как разби­раться в них.

– Ты и без меня разбиралась бы с ними, Ева. Но, надеюсь, со мной они не будут для тебя столь болезнен­ными. Я прикрываю твою спину. Ты не можешь про­сить, чтобы я оставлял тебя в тяжелые моменты.

Ева вдруг с удивлением обнаружила, что ее глаза от­ражаются в его глазах. «Он прав, – подумала она. – То, что я часто принимала за зависимость, может быть, надо просто воспринимать как единение».

Теперь она могла рассказать ему все.

– Я знаю, что они чувствуют. Я знаю, что происхо­дит с ними, с каждой из них, когда их насилуют – бес­помощных и обнаженных. Я знаю этот страх, боль, уни­жение… Я не хотела бы постоянно вспоминать все это, но я вспоминаю. А потом ты прикасаешься ко мне… – Она повернулась к нему, внезапно осознав, что никогда еще по-настоящему не раскрывалась перед ним. – Потом ты прикасаешься ко мне, и я забываю все это. Я уже не чувствую того, что чувствуют жертвы, потому что… Потому что это просто ты.

– Я люблю тебя, – пробормотал Рорк. – Безумно.

– Да, и поэтому ты здесь, хотя должен быть на дру­гом конце земли, занимаясь своим бизнесом. – Она по­качала головой, прежде чем он успел что-либо сказать. – Ты был в этом чертовом баре сегодня вечером, потому что знал, что можешь понадобиться мне. Ты был там, чтобы помочь мне избавиться от этих страшных воспоминаний, мыслей и чувств. Я знаю это, черт возьми! Я полицейский и хорошо знаю людей.

Рорк хотел было что-то возразить, но передумал.

– Ладно, я повержен. Что дальше?

– Дальше… Спасибо тебе, но я работаю полицей­ским уже одиннадцать лет и научилась держать себя в руках. С другой стороны… – Ева внимательно посмот­рела на свой стакан с вином и вздохнула. – Должна признаться, я получила настоящее наслаждение, на­блюдая, как ты избивал этого негодяя, который оскор­бил Пибоди. Я вынуждена была сидеть в этом чертовом фургоне. Я не могла сама выйти и растоптать эту скоти­ну. Но мне было приятно смотреть, что ты это сделал за меня.

– Всегда рад быть вам полезным, лейтенант. Но меня беспокоит Пибоди. С ней все в порядке?

– С ней все будет в порядке. Это, конечно, потряс­ло ее, но она примет теплый душ, транквилизатор, если понадобится, и уснет. Полицейский в ней одержит верх, поможет выстоять. Она хороший полицейский.

– Она хороший полицейский потому, что работает под твоим началом.

– Нет, это не моя заслуга. Она такая, какая есть. – Еве было неловко говорить на эту тему, и она холодно посмотрела на него. – Готова поклясться, на прощание ты обнял ее, погладил по голове и поцеловал, пожелав спокойной ночи.

Рорк вопросительно поднял брови.

– А если и так?

– Пибоди – нежное создание и слишком близко к сердцу принимает такие вещи. Она может увлечься то­бой.

– В самом деле? – Он широко улыбнулся. – Это интересно.

– Не играй с ней, Рорк, нужно, чтобы она была со­бранной.

– А как насчет того, чтобы заставить биться силь­нее твое нежное сердце? Не хочешь немного рассла­биться?

Ева нервно облизнула губы.

– Я не знаю. Мне слишком о многом надо поду­мать, у меня слишком много работы…

– Ну и что же? Я, например, тоже обожаю свою ра­боту. – Не отрывая свой взгляд от нее, он положил си­гарету и снял очки. – И я чертовски хорошо ее делаю.

Ева еще вся дрожала от пережитого возбуждения, когда раздался звонок. Она вскочила и взяла трубку, а через полминуты уже бегала по комнате, собирая свою одежду. Звонок подтверждал анонимное сообщение о происшествии по адресу, который был слишком хоро­шо ей знаком.

– Это квартира Голловея. Он мертв. Все развивает­ся по шаблону.

– Я поеду с тобой. – Рорк уже был на ногах и искал свои брюки.

Ева попыталась протестовать, потом сдалась.

– Хорошо. Мне необходимо взять с собой Пибоди, а она может не справиться с чувствами. Я рассчитываю на тебя, потому что мне придется вести себя с ней жест­ко, чтобы держать ее в форме.

– Я не завидую вашей работе, лейтенант, – сказал Рорк, одеваясь в темноте.

– На сей раз я с тобой согласна. – Она позвонила и вызвала Пибоди.