Фанфик.

Глава 8

Идя домой ЮнМи вдруг спросила, — "Чжу, а ты вообще на службу ходишь? Или в длительную самоволку ушел?"

— Ты что, не помнишь?… А ну да, мы же отошли пока ты с девчонками болтала. Министр сказал, что по его приказу мне увольнительные будут давать по первому требованию и на любой срок.

— А сколько тебе еще сапоги топтать?

— Какие сапоги? У нас нет сапог, только берцы.

— Да это я образно. Служить тебе сколько еще?

— Сейчас идет сокращение срока службы, было 21 месяц, сокращают до 18ти, вот и считай.

— Почти полгода ещё. Понятно.

— Я пока дистанционно буду изучать специфику шоу бизнеса.

— Дистанционно, — проворчала ЮнМи, — А с текучкой кто будет возиться?

— У тебя же будет штат работников, кого-нибудь пока приспособишь.

— Кто-нибудь не подойдет, нужен свой человек. Может ХенРи пока попросить, он вроде рвался со мной работать? Слушай, а давай я прямо к министру пойду, пусть он тебя пораньше дембельнет. Только вот как до него добраться?

А министр в это время тоже прикидывал, как бы ему связаться с ЮнМи не афишируя этого. Дело в том, что днем к нему на прием пришел доверенный человек от владельца Самсунга и принес кой какие бумаги, от которых его до сих пор бросало в пот. Оказывается некая французская журналистка написала статью о " девочке удивившей мир". В этой статье чего только не было-и "использование рабского труда", и "гений, томящийся в застенках", и "циничное использование её творчества для своего возвышения", и много чего еще. По большому счету, да и черт с ней, ему во Франции не жить, но она зацепила адмирала Колиньи, министра обороны Франции, этого" последнего рыцаря Европы в белоснежной одежде и с такой же репутацией", прозрачно намекнув, что и он участвовал в этом шабаше. Колиньи пришел в ярость от такой подставы и обратился к президенту с просьбой аннулировать контракт с корейцами упирая на эту статью. Президент попытался спустить это дело на тормозах, но адмирал уперся, а авторитетом в армии и на флоте он был непререкаемым. Посол Кореи безвылазно сидел в администрации президента, пытаясь как-то успокоить ситуацию, но Колиньи был неумолим и, по слухам, контракт не отменили только потому, что пока не придумали как обойти пункт о неустойке. Доверенное лицо показал сумму, которую капитаны корейского бизнеса уже вложили в расширение производства в рамках контракта и министр понял, что это конец, такую сумму ему не простят. Обратиться за помощью было не к кому, такие деньги ему нигде не найти, выхода не было. Лишь один, призрачный, почти неосязаемый шанс он все же усмотрел. ЮнМи. Министр вспомнил как она всего несколькими словами успокоила начинающий разрастаться конфликт с Японией, как японские парламентарии, ссылаясь на эти слова отменили санкции к Корее и у него забрезжила надежда. Может она сумеет убедить этого барана, и тот снимет свои требования. Надо было срочно поговорить с ней, желательно не предавая беседу огласке. Связаться с ней он придумал через ЧжуВона. Тайно встречаться передумал, дурь конечно, просто на нервах был, вот и решил поиграть в шпионские игры.

Высветившийся номер был ЧжуВону незнаком, но он решил ответить. Услышав, что на другом конце сам министр, стал по стойке "смирно" и заговорил армейским языком. "Есть", "Так точно", "Слушаюсь" сыпались из него в ответ на бормотание в трубке. Закончив разговор он помотал головой.

ЮнМи с интересом смотрела на него.

— Кто звонил-то?

— Покровительница твоя оттуда, — он ткнул пальцем вверх, — передала твоё пожелание встретиться с министром ему, вот он позвонил и сообщил, что ждёт нас, вернее тебя, пропуск уже заказан.

— А ты?

— А я в холле посижу, подожду пока вы закончите.

— Чо ты будешь там яйца высиживать, езжай домой.

Некоторые словечки ЮнМи ставили ЧжуВона в тупик-что значит высиживать яйца? У него что там цыплята растут? Но выяснять не стал, она уже не раз смеялась над его "тупостью и неспособностью понять простейшие аллегории."

— Министр сказал, — "Подождите её в холле", — значит я должен подождать тебя в холле, приказы не обсуждают.

— Как хочешь. А мы что, прямо сейчас едем?

— Ты же слышала-пропуск уже заказан.

ЮнМи критически осмотрела джинсы и куртку в которой гуляла и махнула рукой-сойдет.

Доехали они быстро и минут через пятнадцать она уже сидела перед министром, а тот объяснял ей сложившуюся ситуацию.

— Вобщем вся надежда на тебя, — закончил министр.

Юн Ми охреневала про себя, — "Они что, уху ели? Где я и где этот адмирал? Да меня на порог не пустят. И что я ему скажу, если чудо случится и он меня примет? Точно клея нанюхались".

— А как я к нему попаду?

— Я уже озадачил посольских. Они пообещали это устроить.

— И что мне ему сказать?

— Попроси не разрывать заключенный контракт, придумай что-нибудь, скажи, например, что бизнес семьи жениха пострадает.

— Так он же уже не жених.

— Это в Корее знают, а там Франция, они не следят за светским новостями у нас.

ЮнМи опять задумалась, — "Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что."

Министр напряженно следил за её лицом.

— ЮнМи, — решил он подкинуть в свою чашу весов еще один аргумент, — если у тебя получится — я твой должник, и любая твоя просьба будет выполнена. В пределах моей компетенции, — подумав добавил он.

— " Черт с ним, попробую, но сначала надо обговорить условия, иначе кинут", — решилась ЮнМи.

— Хорошо, господин министр, я постараюсь выполнить ваше поручение, только и у меня к вам будет просьба-демобилизовать ЧжуВона раньше срока.

Министр на минуту задумался, — ЮнМи ян, я не могу отменять законы страны там однозначно указан срок службы, но можно сделать проще-я отправлю его в командировку до конца службы для твоей охраны.

— "Хрен его знает, вроде неплохо звучит. Ладно, если даже обманет, полгода не смертельно, подождем. Зато во Францию смотаюсь, заодно надо кое что проверить."

По дороге домой она обрисовала ситуацию ЧжуВону, добавив, что вылетают они завтра рано утром.

— А я тут каким боком, — удивился тот.

В ответ ЮнМи напомнила его слова, что приказы не обсуждаются, а выполняются и распрощавшись убежала домой. Дома уже навели порядок после гостей и смотрели, как обычно, дораму. СунОк почему-то сидела с телефоном в руках и отвечала невпопад, когда её спрашивали. Даже когда ЮнМи сказала, что летит завтра во Францию, не отреагировала. "КванДо", — поняла она. Мама сразу заохала, надо же собрать с собой покушать, одежду по погоде, да и что-то парадное взять, ведь целый министр да еще европеец. Юна как могла её успокаивала-в самолете кормят, во Франции полно ресторанов и кафе, а с министром она только сейчас беседовала в джинсах и ничего, не выгнали, наоборот, разговаривали уважительно. Мама отмахнулась, — "Чем они там кормят", — и ушла на кухню. ЮнМи вздохнула-придется завтра тащить сумку с продуктами, не возьмешь-обидится. СунОк обитала в другом мире, судя по её виду там было хорошо. Толкнув сестру в бок ЮнМи спросила, — "В расчете?"

— В каком расчете?

— Мужа я тебе нашла, и мы в расчете, — объяснила ЮнМи.

— Почему это ТЫ нашла, он сам пришел.

— Принес — то он МОЙ телефон, а если бы не МОЙ суп, он бы на тебя и не глянул.

— Да он как только зашел, сразу на меня ТАК посмотрел.

— Ну и что, посмотрел бы и ушел, а от супа никуда не денется, так что ты мне должна.

— И что же ты хочешь?

Значит признаешь силу моего супа? А что я хочу… не знаю, что я…о, придумала! Ты торжественно поклянешься, что никогда не будешь на меня повышать голос.

— Да когда ей теперь с тобой ругаться? Уедет к мужу, заботы, хлопоты, только радоваться будете при встрече., - Мама тоже была уверена в непреодолимой силе супа ЮнМи. Наутро, уже сидя в самолете, ЮнМи думала, что зря так легкомысленно отмахнулась от предсказаний мудан, уж больно много совпадений накопилось.

Надо по возвращении поспрашивать, чего она еще напророчила.

Прибытие во Францию прошло буднично, ни комитета по встрече, ни торжественного караула не было, лишь какой-то посольский отирался на выходе из аэропорта с табличкой в руках. По дороге в отель он рассказал, что встреча назначена на завтра(уж очень адмирал заинтересовался ЮнМи), затем осмотрел её и добавил, что бутики работают круглые сутки, и что деньги на одежду выделены, надо только принести чеки. Сумма, как он туманно выразился, неограничена в пределах разумного. ЮнМи, собственно, и не собиралась выкаблучиваться, не по красной дорожке чай идти и решила купить какой-нибудь строгий брючный костюм.

Адмирала Колиньи и вправду заинтересовала эта девочка. Талант у неё был, это несомненно, он, конечно, сопли не распускал, но "Прощание с Родиной" и его зацепило. Корейцы идиоты, разве можно так обращаться с ней, но и он тоже дал маху-действовал на эмоциях, под впечатлением от её музыки. И назад не отыграешь, слово то выскочило. Может при встрече с девчонкой как — нибудь удастся вырулить эту ситуацию не теряя лицо. Именно поэтому он не стал тянуть время и сразу дал добро на беседу.

С утра все было готово, и он через секретаря пригласил ее в кабинет. Увидев ЮнМи он был поражен-какая там к черту девчонка? Грациозной походкой к нему подходила настоящая леди-нереально синие глаза, такие же синие камни в серьгах и перстне, белоснежный костюм, легкая улыбка, все это производило ошеломляющее впечатление. Она представилась, — Пак ЮнМи, — поклонилась и выжидающе посмотрела на него. Адмирал представился и предложил ей сесть.

— Госпожа Пак, позвольте выразить восхищение. Послушав вашу музыку, я понял, что вы очень талантливы, а теперь вижу, что вы настолько же и красивы. Но удовлетворите мое любопытство-зачем такой девушке понадобился старый морской волк вроде меня.

— Господин адмирал, благодарю вас за столь лестные для меня слова. А по поводу причины, которая меня сюда привела… Я не сильна в дипломатии и не умею плести словесные кружева, поэтому позвольте я прямо и открыто о нем расскажу. У вас репутация человека, который всегда говорит правду, поэтому я тоже буду говорить правду.

Я попала в очень неприятное положение на Родине. В нашей контрразведке оказался вражеский агент, причем он занимал довольно высокую должность, эту информацию просил передать вам наш министр обороны, чтобы ситуация стала понятной. Какую операцию они крутили, какие у них были цели, каким образом я оказалась втянута в это мне не сказали, вы же знаете, спецслужбы очень неохотно делятся своими секретами. И я так и осталась бы в тюрьме, если бы не эта музыка. Вы знаете, я так и не смогла еще раз сыграть её, получается похоже, но и только. Как будто кто-то помогал мне. В итоге разразился скандал, меня выпустили из тюрьмы, вроде все хорошо, но появляется статья вашей журналистки, поймите, я ни в коем случае ее не подозреваю ни в чем, наоборот благодарна и ей и вам за помощь и поддержку, только итог очень неприятный. Разорванный контракт, тысячи людей теряют работу, тысячи детей лишаются возможности получить образование, а то и просто голодают, Корея теряет авторитет. Понимаете, получается враг добился своей цели, он нанес вред стране.

"Вот оно, решение проблемы. С этим можно выступить с любой трибуны, и никто не сможет меня обвинить в лицемерии. Какая умная девушка!" Колиньи наконец вздохнул с облегчением, ситуация нормализовалась.

А ЮнМи продолжала, — "Я не буду уверять вас, что у меня нет своего интереса, семья моего жениха тоже участвует в контракте, но главное это не дать восторжествовать врагу. "

" Фух, вроде все, корявенько конечно, но я ему сразу сказал, что не дипломат. Получилось или нет? "

— Госпожа Пак, спасибо за информацию. Теперь, конечно, все смотрится по другому и я незамедлительно извещу об этом президента (" вот обрадуется, наверное немаленький куш ему корейцы отвалили"). А вам по секрету скажу-можете успокоить вашего будущего свекра, контракт останется в силе.

— Спасибо вам, господин адмирал. Знаете как неприятно, когда родственники, ну почти, смотрят на тебя с неприязнью.

— Чтож, эту проблему мы решили. Давайте теперь поговорим о вас- можно ли ждать вашего выступления во Франции?

Конечно, господин адмирал, ваша страна первая протянула мне руку помощи, к вам первым я и приеду. Ничего если я займу немного вашего времени. Вы ведь француз, вы живете во Франции, вы впитали в себя культуру своей страны, значит вы сможете оценить…

Колиньи смотрел на щебетавшую девушку, на её блестящие глаза, живую мимику, плавные и очень красивые движения рук, когда она пыталась усилить впечатление от слов и жалел, что нет у него такой внучки, красивой, талантливой, умной, а ещё, в самой глубине души, была грустная мысль, что молодость не вернуть.

-