Фарги Падающая звезда

Глава 4. Первые шаги на Киоте

— Подлетаем, — сообщила я, когда впереди за лобовыми стёклами появился огромный светлый шар Киоты. Издалека планета выглядела очень мирной и приветливой. Она переливалась жёлтым, зелёным и голубым цветами, а на полюсах сияли белизной вечные льды. На первый взгляд Киота была очень даже милой планетой, гостеприимной и уютной. По мере приближения к ней стали появляться признаки хорошо развитых технологий: нежное свечение на ночной стороне, яркие звездочки несущихся по орбитам спутников, а потом цепочки сигнальных огней, в местах расположения космодромов.

— Мы должны спуститься в экваториальной части западного полушария, — произнёс Кристоф, подходя ко мне. — Где-то в районе Архипелага Семи Звёзд. Лучше всего, если мы сядем на воду западнее острова Хюр. Можно будет зарегистрировать прилёт в Луарвиге, а потом сразу отправиться к Скале Падающей Птицы.

— Нам нужен для начала Вейдер, — возразила я. — Только он может дать нам нужную информацию.

— Есть ещё кое-кто, — заметил Кристоф.

— Мне это известно, но я не знаю, где они находятся. После смерти Фарги все нити должны быть в руках у Вейдера.

— Вряд ли… — фыркнул он. Похоже, он сильно не любил беднягу Джона. — Вейдер всегда был у них на подхвате, обеспечивал прикрытие.

— Тебя вызвал Вейдер.

— Но мы можем связаться с ним из Луарвига! Я не хочу объясняться, что мы делаем на Центральном космодроме Зоны юрисдикции Земли.

— Мы прилетели в качестве туристов, — ответила я и сняла с пульта микрофон. — Мы садимся на Космодроме острова Стюарта, направляемся в Нью-Скотт и связываемся с Вейдером. Он выводит нас на остальных.

— По-моему, ты просто оттягиваешь момент вторжения в каменные джунгли Киоты, — усмехнулся Кристоф.

— Эта маленькая слабость простительна? — поинтересовалась я, и он, кивнув, вернулся на своё место на кушетке.

Зона юрисдикции Земли находилась на трёх больших островах и множестве мелких, их окружающих. Большую часть острова, расположенного посредине и названного в честь капитана Стюарта, первого землянина, ступившего на поверхность Киоты, занимал космодром, служивший не только основным портом для звездолётов Земли, но и транзитной точкой для коммерческих и специальных кораблей планет-членов Объединения. Поэтому мы без труда получили разрешение на посадку и уютную площадку в секторе маломерных судов. Заперев катер и подключив противозахватную систему, мы встали на бегущую дорожку и вскоре вошли в пропускной пункт космодрома.

Пока я занималась регистрацией прилёта и объясняла, зачем нам нужно в Нью-Скотт, Кристоф стоял у огромного окна и смотрел на просторную равнину, расчерченную на ровные сектора и уставленную сверкающими звездолётами самых разных форм и размеров. Над космодромом сияло голубизной глубокое и чистое небо.

— Вам разрешается въезд в административный центр острова Нью-Скотт, но выезжать за его пределы без дополнительного разрешения вы не должны. Если вам захочется посетить курортно-туристическую зону Объединённого Космофлота Земли остров Космополис, то нужно заполнить несколько анкет, — молоденькая рыжая девушка в форме пассажирского флота протянула мне пропуска и приветливо улыбнулась. — В Космополисе гораздо больше интересного, чем в Нью-Скотте.

— Да, мне это известно, — ответила я. — Но я там уже была, а в Нью-Скотте у нас есть знакомый, с которым нам нужно встретиться.

— Как мы сможем добраться отсюда до острова Хюр? — обернулся Кристоф.

— С Нью-Скотта туда ежедневно отправляется служебный паром, — ответила девушка, — но для того, чтоб ехать на нём, нужно запросить разрешение администрации острова. Если хотите, я подам заявку.

— Нет, благодарю вас… — Кристоф, наконец, вспомнил о том, что его мрачная решимость здесь неуместна, и обаятельно улыбнулся. — Мы сами ещё не знаем, когда отправимся туда.

— В таком случае вы можете воспользоваться паромом на Эзру, пересечь остров на экспрессе и переправиться на Хюр по канатной дороге. Так вы сразу же попадете в Луарвиг.

— Да, это как раз то, что нужно.

Я взяла мужа под руку, и мы снова вышли на улицу. Он опять взглянул на звездолёты.

— Иногда мне кажется, что Объединение втирает всем очки.

— Почему? — удивилась я.

— Посмотри! Столько звездолётов и все сияют чистотой. Ни одной царапины или вмятины. На поле ни пылинки. Механики ходят в новейших комбинезонах и благоухают, как букеты сирени. Это не может существовать на всех космодромах, построенных землянами, в таком виде!

— Знаешь, когда я впервые увидела коммерческий космодром на Алкоре, я подумала, что это декорации фильма ужасов про какую-то пиратско-рабовладельческую планету. Потому что эта грязь и это хамство, по моему мнению, вообще не могло нигде существовать и ни в каком виде. Пошли… Нам нужно найти машину, чтоб добраться до Нью-Скотта.

— Мы что, оставим «Демона» здесь? — удивился он. — Со всем оружием?

— Твой меч при тебе? Так что ещё нужно?

— Мне — ничего, — пожал плечами Кристоф и направился к стоянке общественного транспорта.

Даже я успела отвыкнуть от этого порядка, когда на любой стоянке можно взять любую машину, любой флаер и любую авиетку,

нигде не расписываясь и ничего никому не платя. Надо только помнить, что когда транспортное средство будет тебе не нужно, его следует оставить на такой же стоянке с открытой дверцей, которая будет означать, что оно нуждается в техосмотре, чистке и заправке. Это было чудо богатой и благополучной Земли из того же ряда, что и благоухающие механики.

Кристоф быстро привыкает к любым удобствам и потому, выслушав моё объяснение, сразу же направился к красному гоночному автомобилю на воздушно-силовой подушке.

Выехав за пределы космодрома, мы помчались по идеальной слегка извивающейся дороге, вокруг которой зеленели ухоженные пышные джунгли, время от времени прерывавшиеся идиллическими пейзажами уютных лужаек, на которых паслись какие-то парнокопытные, равнодушные к вибрациям и грохоту, доносящемуся со стороны космодрома. Вскоре и джунгли, и лужайки закончились, и наша машина вылетела на высокий ажурный мост, протянувшийся через пролив к острову Нью-Скотт. Это лёгкое, похожее на кружевную паутинку сооружение было длиной более двух километров, могло выдержать любые бури и шторма, и его сияющие переплетения не потеряли бы своего блеска и изящества.

Наш красный автомобиль пристроился в крайний ряд и помчался навстречу белым небоскребам административного центра колонии землян.

— Ущипни меня… — попросил Кристоф, глядя вперёд. — Я либо сплю, либо опять проспал в какой-то чёртовой анабиозной камере двести лет…

— Это ещё те двести лет, которые ты проспал в первый раз, — усмехнулась я. — Ты не заметил, как изменилась Земля за два века. Даже когда был на Земле, не поездил по ней, а теперь удивляешься.

— Я был в Париже и бродил по Монмартру.

— Старые города остаются в неприкосновенности. Тебе нужно было съездить в Африку. Между прочим, этот мост строил Джимми Нгонго, и получил за него Нобелевскую премию в области архитектуры.

— Я бы дал ему три премии, если б при всех своих достоинствах это чудо не выглядело таким хрупким и ненадёжным.

Нью-Скотт медленно вырастал впереди зеркальными и белыми башнями своих зданий. Раскинувшийся по берегу неширокой бухты, он удачно вписывался в ландшафт, расползаясь блестящими каплями небольших зданий по зелёным склонам прибрежных гор и экзотическими шпилями вонзаясь в высокое яркое небо.

Пока я любовалась этим небольшим современным городом, мост остался позади, и мы подъехали к пропускному пункту. Сторожевые андроиды, чья сверхпрочная броня и лазерные орудия были упрятаны в мягкую пластиковую оболочку обаятельных юношей и симпатичных девушек, одетых в красивую форму цвета морской волны, проверили наши пропуска, сверив параметры наших биополей с теми, что были зашифрованы на магнитных картах компьютером пропускного пункта, просканировали нашу машину в поисках оружия, контрабанды и посторонних лиц и, пожелав приятного отдыха, открыли лёгкий шлагбаум, перекрывающий узкую зону прострела лазерных установок на фотоэлементах.

Мы въехали в город и помчались по широкому светлому проспекту между небоскрёбами.

— Я знаю, что чувствует муравей, который забрёл в пластиковый макет города будущего, — поделился со мной Кристоф.

— Поздравляю с новыми впечатлениями, — фыркнула я. Мне этот город нравился, и то, что на сей раз наши вкусы не совпали, меня задевало. — Останови вон там… — я указала на хрустальную полусферу, перевёрнутой чашей покоившуюся на тонких колоннах. — Я думаю, что оттуда мы сможем связаться с Вейдером.

— Ты знаешь, где он живет?

— В такой час он, скорее всего, на службе, — возразила я.

— Может, нам лучше дождаться вечера? Наверняка они там фиксируют все разговоры своих сотрудников?

— Мы что, собираемся обсуждать доставку партии героина? Только назначим встречу и всё. Тебя, надеюсь, не разыскивает Инспекция?

— Я на прошлой неделе выиграл в шахматы у инспектора Дугласа. Он был очень раздосадован. Это не в счёт?

— Не в счёт. Разве что ему не терпится отыграться.

Кристоф завёл машину на стоянку возле здания Центра Видеотекторной Связи и выбрался из салона.

— Как нам сделать так, чтоб эту машину во время нашего отсутствия не взял кто-нибудь другой?

— Очень просто, — я положила свою сумку на место водителя и тоже вышла.

— Здесь нет воров? — поинтересовался Кристоф.

— Нет, потому что здесь у всех есть всё, что им нужно. А зачатки клептомании лечат в детском возрасте.

— Да, я, наверно, действительно проспал много интересного.

В большом светлом зале под хрустальным куполом было не слишком много народу. Зачем идти на станцию связи, если у тебя в кармане или даже в браслете есть коммуникатор? Сюда приходили только те, кому нужна была связь с другими планетами. Я сама раньше никогда не бывала здесь и потому несколько рассеянно смотрела на небольшие кабинки, отгороженные друг от друга полупрозрачными перегородками, где стояли какие-то люди, смотрели в пустые шары стереоэкранов и отчаянно жестикулировали, беззвучно шевеля губами.

— Вон пустая кабина! — проговорил Кристоф и, взяв меня под руку, увлёк в небольшой закуток, где матово светился шар, под которым серебрился пульт. Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в клавишах. Мы не стали выдвигать из пола кресла и затемнять стенки кабины. В остальном всё было просто. Набрав на цифровом пульте код Звёздной инспекции, я посмотрела на экран и увидела знакомое меню, из которого выбрала позицию «Киотское отделение». Затем последовали «Штаб-квартира» и «Отдел контактов», после чего мне пришлось вызвать дежурного, поскольку я не знала номер видеотектора Джона Вейдера и какую должность он сейчас занимает.

— Младший инспектор по контактам Джон Вейдер, 34-67, — сообщил дежурный и нажал какую-то кнопку на своем пульте.

Затем он растворился в мерцающей пустоте стереоэкрана, и я уступила место перед аппаратом Кристофу. Ждать пришлось довольно долго, и я чувствовала, что с каждой минутой Кристоф раздражается всё больше.

— Сколько лет этому парню? — шипел он, — Под пятьдесят, кажется? И всё ещё младший инспектор? Дуглас на десять лет моложе и уже старший… И старший лишь потому, что на Рокнаре не положено быть комиссару. Иначе он был бы уже комиссаром.

— Дуглас двадцать лет прослужил в разведке, — напомнила я. — У него целый чемодан наград. И вообще, Дуглас — не тот пример. Он — разведчик суперкласса. А кто-то, между прочим, должен и бумажной работой заниматься. Может, Джон для этого больше подходит.

— А что, разве тем, кто занимается бумажной работой, не дают очередных званий?

— Ему немного не везёт.

— Да ещё эти взятки, — сочувственно кивнул Кристоф, но его глаза начинали метать молнии. — Где он шляется? Почему не сидит на месте?

Именно в этот момент в шаре, наконец, материализовался большой, заваленный заявлениями, визами и анонимками стол, за которым восседал усталый худощавый человек с унылым бледным лицом, на котором выделялся большой, длинный и печально опущенный нос. Бесцветные волосы были аккуратно зачесаны на пробор, а на безукоризненном мундире тускло поблескивали знаки отличия, какими гордятся разве что юные выпускники высших школ Звёздной Инспекции. Он взглянул на нас из-за листка, который держал в сухих пальцах, видимо, пытаясь разобраться в нарисованных на нём каракулях.

— Это ты? — он безрадостно взглянул на Кристофа. — Хорошо, что прилетел. И не один? Супруга?

Голос его к последнему слову заметно увял, и мне пришлось сделать шаг вперёд и произнести:

— Джон, это я.

Его прозрачные глаза какое-то время внимательно вглядывались в моё лицо, но никаких чувств в них не отразилось.

— Теперь узнал, — на той же ноте произнёс он. — Поезжайте в отель «Космополитен». Вечером я с вами свяжусь.

Он нажал кнопку на пульте и тоже растворился в пустоте шара.

— Как тебе это нравится? — обернулся ко мне Кристоф.

Ясно было, что ему это всё абсолютно не нравилось,

— Ему просто некогда или он не может говорить.

— Он трус!

— Ты его просто не знаешь. Много ты с ним общался?

— Слава богу, нет! Где этот чёртов отель?

— Это не чёртов отель, — возразила я. — Это высококлассный отель. Там сервис на уровне лучших отелей самых развитых планет.

— Я прилетел сюда не для того, чтоб наслаждаться их сервисом! — рявкнул он, выходя из кабины.

Я остановилась. Мне совсем не нравилось его настроение. Дело было даже не в грубости и злости, а в том, почему он их проявляет. Кому-кому, а уж мне-то было известно, что мой муж умеет держать себя в руках. Заметив, что я отстала, он обернулся.

— В чём дело? — спросила я. — Что тебя тревожит?

Он вернулся и встал передо мной, засунув руки в карманы.

— Этот город. Он слишком стерилен. Глядя на их мостовые, мне хочется снять сапоги. И я без конца думаю, что в своих джинсах я выгляжу здесь как ковбой на Пикадилли. И к тому же, во всём этом есть что-то, что я не понимаю, и в чём я безнадежно отстал от тебя. Это понятно?

— Да, — кивнула я. — Только знаешь, на Пикадилли сейчас очень много парней в джинсах. А здесь люди носят служебную форму. Нью-Скотт — это научно-административный центр колонии. И не думай, что ты сильно от меня отстал. Я ведь сбежала отсюда к тебе.

— Наверно… — вздохнул он и осмотрелся. — Но разве можно здесь жить? Такой мир — это место для душ героев и скитальцев. Для смертных он опасен. Здесь слишком хорошо.

— Этот город — дом для людей, которые работают на Киоте. Нельзя же быть в постоянном напряжении. Здесь они отдыхают от мира. У них, как и у нас, прочный тыл. Это ведь не последнее дело, верно? Кстати, я не замечала, чтоб ты снимал обувь, расхаживая по подлинным персидским коврам на светских раутах.

— Но там я бываю в смокинге, а не в джинсах… — пожал плечами он. — Всё равно, чем скорее мы отсюда уберёмся, тем лучше. И давай не будем брать номер в этом чёртовом высококлассном отеле…

— Но мне нужно принять душ, — закапризничала я.

— Мне тоже… — со вздохом сдался он.

Нам достался роскошный номер на тридцатом этаже белоснежной стрелы, вонзавшейся в голубое небо. Огромная ванная комната, в которой кроме обычного и водородного душей был небольшой бассейн, автомассажный стол и несколько тренажёров, надолго заняла моё внимание. Я вышла из неё чистая и бодрая, готовая к титаническим подвигам и невероятным лишениям. Кристоф уже давно стоял у окна, набросив на плечи мягкое массажное полотенце, с утробным урчанием растиравшее его мышцы. С тридцатого этажа открывался великолепный вид на пролив между Нью-Скоттом и островом капитана Стюарта.

— Отсюда мост выглядит действительно потрясающе, — заметил Кристоф, разглядывая мерцающую паутину, перекинувшуюся с одного берега на другой. — А это полотенце ничуть не хуже твоего. Значит, их уже начали выпускать.

— Оно ничего не смыслит в акупунктурном массаже, — проворчала я.

Кристоф обернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Мне кажется, что ты тоже хочешь есть.

— Совершенно верно, — согласилась я. — И, может быть, это — последняя наша возможность нормально поужинать в спокойной обстановке за несколько последующих недель.

— Мрачный прогноз, — пробормотал он, снова переводя взгляд на мост. — Но против чего мне трудно устоять, так это хороший ужин. Ты меня избаловала,

— Путь к сердцу мужчины лежит через…

— Вот именно… — кивнул он и, сняв с плеч полотенце, положил его на диван. Оно тут же блаженно вытянулось и застыло.

Одевшись, мы спустились вниз, на пятнадцатый этаж и заняли столик возле самого окна. В ресторане было много посетителей. Наверно, подошло время ужина не только для нас. За соседним столиком заканчивали трапезу двое молодых людей в голубых комбинезонах энергетической службы. Пока робот-официант летал на кухню за нашим заказом, я невольно прислушивалась к их негромкой беседе.

— Короче, Конгресс, в конце концов, сдал нам в аренду на девяносто девять лет остров Бловуда в западном секторе, — произнёс один из них.

— Остров Бловуда? — удивился второй. — Они отдали под строительство энергостанции остров Бловуда? Подожди. Там же половина острова — тростниковые джунгли, а вторая — скалы. Вы собираетесь вырубать джунгли?

— Невозможно, — покачал головой первый. — В этих джунглях обитает популяция шестилапого тростникового медведя. Каждому зверю нужно ежедневно около пятидесяти килограмм свежего тростника. Ты думаешь, что мы можем уничтожить сотню уникальных животных ради одной энергостанции?

— Значит, вы будете разравнивать гористую часть?

— Да. Мы будем сглаживать вершины скал и строить станцию на каменном блюде,

— Это будет нелегко. К тому же вам придётся решать проблему с ветрами. Там бывают сильные ураганы.

— Мы уже думаем над проектом силовых щитов.

— И культивировать участок под поселок для персонала.

— Да. И к тому же лечить этих шестилапых медведей. До нас там была свалка химических отходов. Мы уже всё вывезли и очистили местность, но звери болеют, в основном, слепнут. Нам пришлось вызвать с Земли экобиологов. Не будем же мы смотреть, как мучаются на нашей территории несчастные мишки.

— И через девяносто девять лет Конгресс заберёт обратно очищенный и облагороженный остров со здоровыми жирными медведями, — с усмешкой кивнул второй энергетик. — Очень на них похоже.

— Скорее всего, так оно и будет, — поднимаясь с места, кивнул первый. — Ну, пошли. Мне нужно успеть на катер, а ещё придётся забежать в кондитерскую и взять пирожных для Лиззи.

— Дочка? — улыбнулся его собеседник.

— Медведица. Каждый вечер приходит к моей палатке и исполняет танец живота, а от сладкого впадает в экстаз.

Я проводила этих ребят взглядом до самых дверей. Наверно, я испытывала некоторую зависть. Их жизнь была проста и осмысленна. Они знали свои цели и смело шли вперёд, ни в чём не сомневаясь и ничего не боясь, потому что чувствовали себя полномочными представителями великой цивилизации, для которой нет в этой вселенной ничего невозможного.

Официант привёз поднос с тарелками и с молниеносной быстротой сервировал наш столик, после чего умчался к новым посетителям. Я уже заметила, что Кристоф не слишком расположен к разговорам, и потому предпочла молча наслаждаться экологически чистой и мастерски приготовленной едой. Я даже не заметила, как за столиком, где недавно сидели энергетики, расположились несколько пилотов грузового космофлота. Я обратила на них внимание только когда уловила знакомое имя, произнесённое одним из них. Здоровенный, румяный и самодовольный лейтенант рассуждал о Фарги и говорил очень неприятные вещи.

— Я не знаю, что все так переживают из-за его смерти, — размахивая вилкой, произнёс он. — Наверняка, его прирезали его же дружки-извращенцы. Вы бы видели снимки его последних картин! Мазня, да ещё и с параноидальным уклоном! Если б его не пристукнули, то очень скоро он бы в психушку угодил. А так, за что боролся на то и напоролся. Собаке собачья смерть.

Я заметила, как Кристоф мягким движением отодвинул от себя тарелку и, взяв салфетку, аккуратно промокнул губы.

— Ты ни черта не понимаешь в искусстве, — резко ответил своему спутнику смуглый капитан-лейтенант.

— Это было не искусство… — мотнул головой парень. — Искусство — на Земле, в Лувре, Эрмитаже и Дрезденской галерее. От стенки до стенки — сплошное искусство. Оно — плод развития передовой цивилизации. А ваш Фарги — дегенерат. Почему он сбежал с Земли? Что ему у нас не жилось? Да всё очень просто: не мог втиснуть великую идею в свой тесный череп. Все эти облака, лошади с крыльями, девицы на драконах — это всё бред. Где идея? Он играл на инстинктах, умел сделать красиво, вот все наши юнцы и понаклеивали его наяд на стенки в своих каютах. И чтоб никто не догадался о том, какие именно мыслишки пробуждаются у них при виде этих девиц без одежд, рассуждают о красоте человеческого духа. Только заметьте, что жил этот певец человеческого духа в самой настоящей клоаке, общался с бандитами и извращенцами. Тут начали было поговаривать, что он якобы сменил манеру в результате депрессии, но я вам скажу, что это он показал свое настоящее лицо, вернее, звериную морду.

— Ты его знал? — тихо спросил Кристоф, медленно поднимаясьсо своего места. — Ты видел его картины?

— Знать не знал, — буркнул недовольно парень. — А мазню видел. Ничего хорошего.

Кристоф подошёл к нему и, нагнувшись, произнёс в самое лицо:

— Ты ничего не видел и видеть не мог. У тебя уже давно сердце шерстью обросло.

Я как-то не думала, что дойдёт до драки. Кристоф внешне был спокоен, но когда оскорблённый в лучших чувствах пилот схватил его за отворот куртки, он вдруг резко выбросил вперёд кулак, и парень вместе со стулом отлетел метров на пять. Его друзья тут же вскочили с мест, но, к счастью, лишь для того, чтоб встать между Кристофом и побагровевшим сослуживцем, рвущемся в бой.

— Да кто ты такой! — хрипел тот. — Сразу видно, что дикарь из Диаспоры! Как таких пускают на нашу территорию? Я тебя сейчас сам в космос вышвырну! Собственными руками!

Кристоф взглянул на смуглого капитан-лейтенанта, стоявшегоперед ним.

— Почему не дать ему возможность попробовать, если он хочет?

— Только не здесь, — негромко произнёс тот. — В приличных местах разборки не разрешаются.

— Можно выйти на улицу.

— На улице? — капитан-лейтенант вопросительно взглянул насослуживца.

— Хоть на крыше! — взревел тот.

Мне очень хотелось вмешаться, но я знала, что если Кристоф сейчас попросит подержать куртку, мне придётся это сделать и молча наблюдать за его дракой. Он и понятия не имел о том, что подобные дуэли вполне в духе Земного Космофлота, но официально они не допустимы, и если офицеру при нарушении правил грозил арест, то нас могли запросто выставить за пределы колонии прямо сейчас.

— Назовите ваших секундантов, — серьезно произнёс капитан-лейтенант, обратившись сразу к обоим противникам, но ни один из них не успел ответить.

— Служба коменданта колонии, — прозвучало у меня за спиной и, обернувшись, я увидела трёх статных подтянутых офицеров в голубой форме с золотыми нашивками.

— Капитан-лейтенант, лейтенант и вы, сэр… — старший из них холодно взглянул на Кристофа. — Прошу следовать за мной.

— Я здесь ни при чём! — заявил багровый и встрёпанный лейтенант. — Этот бандит меня ударил! Этому есть свидетели! Как только таких пускают на нашу территорию!

— Это правда? — старший офицер службы Коменданта взглянул на Кристофа.

— Конечно. Сожалею только, что мало дал. Не было пространства для замаха.

— И вы, лейтенант, не предлагали реванша? — усмехнулся он, взглянув на того. Это была верная ловушка, потому что лейтенант должен был либо признать, что согласился на дуэль, и понести наказание, либо заявить, что спустил оскорбление. Это никак не согласовалось с кодексом чести.

— Реванш предложил я, — произнес капитан-лейтенант. — Мы понимаем, что нарушили Правила поведения в колонии, но дело в том, что наш танкер «Каир» вылетает на Землю через полтора часа.

— Это мне известно, — кивнул офицер службы Коменданта. — И я это учту. Из-за чего произошла ссора?

— Из-за пустяка! — рявкнул лейтенант. — Я сказал, что один местный гений на деле бандит и извращенец, а этот тип разобиделся! Видать того же поля ягода!

— О каком местном гении речь?

— О Фарги, — ответил Кристоф.

Офицер поджал губы и холодно взглянул на пилотов.

— Мне все ясно. Капитан-лейтенант, передайте вашему командиру, что за организацию дуэли вы получаете трое суток ареста. Лейтенант, за то, что спровоцировал драку — пять суток ареста. А вы, — он взглянул на Кристофа, — будете высланы из Колонии. Сейчас проследуете за мной. Как только будет возможность, вас доставят на границу, откуда вы сможете попасть на любой остров, за исключением находящихся под юрисдикцией Земли.

— А за что мне пять суток! — завопил обиженный лейтенант.

— Я сказал пять? — повёл бровью офицер. — Я ошибся. Семь суток. Счастливого полёта!