Фарисея. Послесталинская эпоха в преданиях и анекдотах

ДАНО ЛИ НАМ ПРЕДУГАДАТЬ?

Мережковский говорил, что первые христиане не выдержали бы испытаний, загляни они в курс истории церкви. А на что были бы способны в царское время несгибаемые большевики, загляни они в «Краткий курс истории партии»?

Природа исключает достоверное предсказание. Свидетельство тому — принцип неопределённости Гейзенберга. С этим эффектом столкнулся и Винер: оказалось невозможным одновременно определить и скорость, и местонахождение самолёта. Философски это строго отделяет категорию возможности от действительности. Сама вселенная позаботилась о размежевании этих категорий.

Лев Гумилёв заметил: предсказать, во что выльется современный процесс, невозможно, ещё не совершены все те поступки, которые определят будущее.

В нашей стране предсказания имеют ещё одну степень сложности.

— Какое будущее нас ожидает через пять лёт?

— Неизвестно даже, какое через эти пять лет будет прошлое.

Маркс и Энгельс научно обосновывали коммунистическое будущее человечества. Ликвидируя товарно-денежные отношения, Ленин был уверен, что через десять — двадцать лет мы придём к победе коммунистического труда. Сталин утверждал: «Руководить — значит предвидеть». Как он руководил, мы знаем. Так же он и предвидел: обещал, например, воевать малой кровью и на чужой территории. Кроме этого, он открыл новый способ прогнозирования: объявить лучезарное будущее свершившимся. Так, мы к 1937 году построили социализм, и жить стало лучше, жить стало веселее. В 1960 году Хрущёв предрёк: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, который придёт к 1980 году. Сегодня прогнозы редки, да и тем никто не верит. Разве, например, можно поверить, что к 2000 году каждая советская семья будет жить в отдельной квартире?

Знать будущее нельзя, но прогнозировать с некоторой долей точности возможно, возможно и предугадывать его, как это делала Кассандра.

ВЗГЛЯД ФИЛОСОФА

В 1927 году Политбюро поручило группе экономистов дать прогноз первой пятилетки. В ходе работы руководитель группы Владимир Базаров, которого клеймил Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме», совершил открытие в теории прогнозирования: управляемое непредсказуемо, в этом случае можно лишь с помощью генетического подхода выявить тенденции и проблемы развития, а с помощью телеологического подхода — сформулировать желательный результат процесса и определить оптимальные условия его достижения. Исследователь определяет, что будет, если ничего не делать, к чему разумнее стремиться, и формирует оптимальное руководство к действию.

Это открытие забыли, и человечество вынуждено было совершить его вновь. В 60-х годах американцы ответили на русский спутник космической программой «Аполло». Группе специалистов поручили дать прогноз. Американские учёные пришли к тем же выводам, что и Базаров, только генетический подход был назван ими эксператорным, а телеологический — нормативным.

О проблемах будущего я разговаривал с известным футурологом Игорем Бестужевым-Ладой. Вот вкратце то, что он сказал.

В XIX веке лучшие умы Европы размышляли над тем, как установить социальную справедливость. Из теоретического наследия Маркса и Энгельса следовало, что социальную несправедливость создают классы, порождаемые собственностью и рынком. Поэтому их надо ликвидировать. Рынок следует заменить Госпланом, и несколько образованных людей распределят все товары по справедливости, а деньги заменить денежными знаками, помогающими распределять товары.

Октябрьская революция воплотила в жизнь эти отвлечённые идеи. Начался грабёж продразвёрстки, раскрестьянивание, расказачивание, национализация земли, экономическое и даже физическое уничтожение крестьян. Конфискуются две трети земли (60 млн. га). И тысячи крестьян и даже рабочих стали выступать против Советской власти.

Столкнувшись с этим, Ленин заменил продразвёрстку продналогом. Классы, деньги, рынок вернулись. Начался нэп — первая перестройка. Но в конце 20-х годов эту перестройку свернули, и установился строй, в котором мы живём по сей день и который именуют по-разному: тоталитаризм, командно-административная система, развитой социализм, реализованная утопия казарменного социализма. Его признаки: принудительный труд, принудительная идеология, иерархическая структура, зиждящиеся на насилии и страхе. Такое общество нежизнеспособно и одновременно чрезвычайно живуче. Секрет его живучести в том, что оно реализовало сказку. В мире сегодня 750 миллионов полностью или частично безработных. У нас в стране существовало всеобщее трудоустройство. Работай — не работай, зарплата будет. На сто тридцать миллионов работающих у нас двадцать восемь миллионов избыточных рабочих мест. Каждый четвёртый работник лишний, он скрытый безработный. Помимо этого, ещё восемь миллионов официально безработных. Всего реально безработных тридцать шесть миллионов. С другой стороны, от одиннадцати до восемнадцати миллионов рабочих мест незаняты. В Москве зарплата водителя автобуса много выше профессорской. Однако каждый пятый автобус стоит. Все стремятся к престижу (у нас, например, десять тысяч членов Союза писателей и сто тысяч членов творческого профсоюза).

Кроме того, у нас фиксированная зарплата, не зависящая от результатов труда, и в случае болезни оплачиваемый бюллетень. Сказка! Правда, платят нам не деньгами, а дензнаками, которые государство печатает сколько угодно. Однако об этом никто не задумывается.

Всё это не давало нам ни подняться над посредственным уровнем жизни, ни впасть в полную нищету. Общество оказывается и стабильным, и застойным.

Кризис народного хозяйства начал назревать сразу после года «великого перелома» (1929), когда по второму разу было разорено сельское хозяйство и угроблены миллионы людей. Экономику спасли подготовка к войне, война и послевоенное восстановление, ибо стимулы к труду были не нужны — всё делалось на энтузиазме.

С начала 50-х годов экономика начала разваливаться. Вторая перестройка развернулась при Хрущёве, в 1956 году, но уже в 1957-м стало ясно, что она угрожает существующей системе и новому классу — номенклатуре. Тут подоспели венгерские события, и победила номенклатура. Дыру же в нашем сознании залатали идеей развитого социализма. Но это была заплата на идеологии, а не на экономике.

Косыгинские реформы стали попыткой новой, третьей перестройки. И опять выяснилось: либо надо уходить номенклатуре, либо надо давить первые ростки демократии и экономического самодвижения. Тут подоспела Пражская весна, в Прагу ввели танки — и перестройка вновь кончилась победой бюрократии.

Наступили годы застоя. К 1979 году стало ощущаться падение нашей экономики и отставание в гонке вооружений. Было решено мириться с предполагаемыми противниками и производить четвёртую перестройку. Но вовремя подвернулся Афганистан.

Андропов попробовал предпринять пятую перестройку, но она была чисто полицейской (например, отлавливались в очередях и парикмахерских работники, покинувшие свои рабочие места).

Наконец началась шестая перестройка. Проиграв гонку вооружений, мы решили с ней покончить, но стали требовать ликвидировать СОИ. В Рейкьявике в этом было отказано — нам не верили. Свобода Восточной Европы стала нашим вкладом в строительство общеевропейского дома и аргументом в пользу доверия к нам. Внутри страны прошла безуспешная борьба с нетрудовыми доходами и с пьянством. Появился Аганбегян и предложил дать некоторую экономическую свободу предприятиям. Как только административный контроль ослабел, предприятия рванули на себя деньги, и государство вынуждено было напечатать миллиарды бумажек. Связи между предприятиями стали рваться, производительность труда падать.

Тут появился Абалкин. Он пообещал за пятнадцать месяцев справиться с положением. Однако уже через четыре месяца выяснилось, что процесса инфляции ему не остановить. Тогда пришёл Шаталин. Его программа вела к рынку и была опасна для командно-административной системы.

И сразу же начались события в Прибалтике, закончилась шестая перестройка и начался новый застой.

Все перестройки, в том числе и горбачёвскую, угробили три врага. Первый — это номенклатура (с семьями это несколько миллионов), которую перестройка лишает всего. Деваться им некуда, а они всевластны. Второй враг — теневая экономика. Большая её часть не враждебна перестройке — это серая экономика. Враждебна чёрная экономика — мафия, преступные структуры, слитые с номенклатурой. Третий, главный враг перестройки — это мы сами — деморализованное, психопатичное и озлобленное общество, которое давно уже оставили позади Сингапур, Тайвань, Южная Корея и которое стремительно перегоняет Руанда… Теперь всё зависит от борьбы сторонников администрирования и распределения, с одной стороны, и сторонников рынка и самодвижения — с другой. Экономика упёрлась в политику.

Мировое сообщество футурологов ещё в 1988 году пришло к выводу, что существует пять вариантов нашего дальнейшего развития. Вариант первый: продолжение медленного сползания в болото, медленное ухудшение из-за равновесия сил «за» и «против». К 1993 году этот процесс исчерпает себя. Однако существует 30 % вероятности, что он будет продолжаться и после 1993 года как застой.

Наиболее вероятна (60 %) диктатура. В эту ситуацию мы практически уже вошли в начале 1991 года.

Третий вариант — аналог плана Маршалла (вероятность 9 %). Наша страна не готова к этому в силу психологической инерции. (Представители голландских сельскохозяйственных фирм утверждают, что им легче внедрять свою лучшую в мире технологию в африканской глубинке, чем в подмосковном колхозе.)

Четвёртый вариант — распадение страны. Путь этот маловероятен (0,9 %), хотя бы потому, что везде стоят советские дивизии.

Наконец, несбыточный вариант (0,1 %) — какая-то правительственная программа, аналог «500 дней».

Итак, 30 %, 60 %, 9 %, 0,9 %, 0,1 %. Только чудо может нас спасти.

Однако как писал Тютчев:

ВЗГЛЯД ПЕССИМИСТА

Мы сегодня уже живём лучше, чем завтра.

— Что будет после 500 дней?

— Сначала девять дней, потом сорок.

Второй вариант:

— Сто дней и Ватерлоо.

— Жить плохо, но будет хуже.

— Жить так плохо, что хуже не будет.

По радио сообщают: «В Москве сейчас 12 часов дня, в Свердловске — 14, в Новосибирске — 16, в Магадане — 20…» Человек ворчит: «До какого бардака довели страну!»

На Красной площади 1952 года шепчутся два еврея: «При царе было лучше: били, но слово давали сказать!»

На Жёлтой площади 2000 года шепчутся двое русских: «При Брежневе было лучше: хоть было что есть…»

На Чёрной площади 2050 года шепчутся двое китайцев: «При Мао было лучше: хоть нас не ели…»

— Внучек, я в детстве хотел стать пожарником, твой папа — космонавтом. А кем ты хочешь стать?

— Японцем.

Выписка из дневника 1988 года: «Ни у кого нет сил вытаскивать эту огромную страну из пропасти абсурда. Трудно было туда столкнуть такую громадину. Понадобились и ложь, и насилие. Но поднять её в тысячу раз труднее. „Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир“, — говорил Архимед, открывший рычаг. У нас нет ни точки опоры, ни рычага, ни Архимеда — одно благородное желание — и то не у всех. И желание может быть отправным пунктом. Но как подняться? Мы оглушены ударом о дно пропасти. И как не выдохнуться через час пути, и как не успокоиться, поднявшись на первый пригорок? Ведь мы устали даже надеяться».

— Боже, как мы будем отдавать займы?

— Я не беспокоюсь, я не доживу.

Скептик смотрит на радугу и говорит: «На это у них денег хватает!»

Свиные отбивные двухтысячного года — картошка, отбитая у свиней.

На вступительном экзамене в университет профессор спрашивает абитуриента:

— Расскажите о коллективизации…

— Не знаю.

— Об индустриализации…

— Не знаю.

— О XVII съезде партии…

— Не знаю.

— Кто такой Сталин?

— Не знаю.

— Кто такой Брежнев?

— Не знаю.

— Откуда вы такой?

— Из Урюпинска.

Профессор задумался, а потом тоскливо сказал:

— А может, послать всё к такой-то матери и податься в этот Урюпинск?

Перед смертью Сталин оставил два запечатанных конверта. На первом надпись: «Вскрыть, когда в стране будет плохое положение». Конверт распечатали и обнаружили в нём записку: «Вали всё на меня. И. Сталин». Вскоре пришёл черёд и для второго конверта с надписью: «Вскрыть, когда будет совсем плохо». В конверте лежала записка: «Делай всё, как я. И. Сталин».

Перекличка в ГУЛаге 2000 года.

— Собчак!

— Я!

— Попов!

— Я!

— Афанасьев!

— Афанасьев, твою мать!!!

— Я!

— Раньше надо было молчать!

Человек сорвался в пропасть. Его друг кричит:

— Ты жив?

— Да!

— Ноги целы?

— Да!

— Руки целы?

— Да!

— Голова цела?

— Да!

— Тогда выбирайся!

— Так я же ещё лечу!

ВЗГЛЯД ОПТИМИСТА

Сижу я у культ-атташе индийского посольства господина Гангули, жду визу для поездки в Дели на конференцию. Господин Гангули говорит: «Читаю вашу прессу. Очень вы ругаете себя. Всё у вас плохо. А я знаю много хорошего. Сын одного австрийского дипломата во время игры повредил глаз. Мальчика доставили в клинику, и врач Гундарова провела операцию. Когда потом отец повёз ребёнка к лучшим врачам Америки, Германии и Франции, они в один голос сказали: „Эту операцию делал сам бог“. Мальчик видит глазом. Операция была бесплатная. На Западе такое несчастье могло бы разорить. Разве это не гуманизм? Вы лучше, чём вы о себе думаете».

У нас в стране кое-что реально самое лучшее. Прежде всего женщины — красивые, терпеливые, самоотверженные. Интеллигенция с уникальным социальным опытом. Юмор народа, помогающий выжить в труднейших условиях.

Движется поезд в светлое будущее. Его ведёт Ленин. Вдруг остановка — дальше пути нет. Ленин объявил субботник, и поезд пошёл. Поезд повёл Сталин. Снова обрыв пути. Сталин приказал расстрелять половину кондукторов и пассажиров, а остальных заставил прокладывать рельсы. Пошёл поезд. Машиниста Сталина сменил Хрущёв, и когда рельсы кончились, он приказал разбирать их сзади и укладывать впереди. Хрущёва сменил Брежнев. Когда вновь кончился путь, Брежнев приказал зашторить окна и раскачивать вагоны, чтобы пассажирам казалось, что поезд идёт. А Горбачёв сказал: да мы не в ту сторону едем, — и сменил маршрут.

Одним из признаков конца света считается массовый переход евреев в христианскую веру. По этому поводу есть анекдот:

В некоторых преданиях Сталин предстаёт как Антихрист, как знак конца света, предсказанного в Священном писании.

Я уже рассказывал предание о жандармском послании, отмечающем особую примету провокатора Джугашвили: нет пальца на одной ноге. Другое предание уточняет: у Сталина было два сросшихся пальца. Это примета Антихриста.

Новым предвестником Апокалипсиса стал Чернобыль. Библия называет имя звезды, отравившей воды, — Полынь. Чернобыль — по-украински полынь.

Бог или История уготовили человечеству реальный конец света. При этом основная система, приводящая всё к гибели, подстрахована другими столь же губительными системами.

Первая система Апокалипсиса — разобщение людей на уровне семьи, общества, народа, нации, государства, мировых сообществ. Порвалась связь не только времён, но и людей.

Вторая система Апокалипсиса — атомное оружие, которым владеют США, СССР, Англия, Франция, Китай, Индия, Пакистан, возможно, ЮАР и Израиль… Много. И все очень разные. Но даже если люди не нажмут кнопки ядерной войны, это ещё не значит, что человечество уцелеет.

Потому что есть ещё и третья, уже введённая в действие система самоуничтожения человечества, в которой кнопки уже нажаты: экология. Мировой океан, по свидетельству знаменитого Бомбара, превратился в клоаку, то же с реками, озёрами; поля, земля, воздух целых регионов отравлены. Озоновый слой, предохраняющий всё живое от ультрафиолетовых лучей, имеет дыры над Южным полюсом, и они увеличиваются, экологически опасны и ухудшение радиационного фона, и парниковый эффект. Вспомогательной по отношению к экологии «системой обеспечения» конца света стала чума XX века — СПИД, дополняемый раком и сердечно-сосудистыми болезнями. Человек оторвался от природы в питании и в образе жизни, и существование его как биологической особи поставлено под угрозу.

Таковы множественные, дополняющие друг друга системы самоистребления человечества. Трудно спастись от этих намерений Истории или Бога. Спасение в общечеловеческих усилиях.

Человечество в пограничной ситуации — между жизнью и смертью. Это и есть час истины. Согласно Достоевскому, «бытие только тогда и есть… только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие». Сколько часов или веков будет длиться это состояние — не нам знать, однако будем же ценить каждый миг нашего бытия, начавшего быть.

По новейшим данным, конец света может наступить в одной отдельно взятой стране.

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Существует американский компьютерный прогноз развития нашего общества: кризис в 1993 году приведёт нашу страну к диктатуре. Обречены ли мы на новый тоталитаризм? Компьютерное прогнозирование социального развития несовершенно: результат зависит и от данных, вводимых в машину, и от заданной программы обработки этих данных. Попытка сталинизации после оттепели породила диссидентов и застой, после гласности породит баррикады и крах. Хотя, к сожалению, эти безусловные издержки пришествия нового диктатора никого не могут остановить, как угроза гибели Римской империи не предотвратила ни одного действия, приближающего эту гибель, если это действие было в чьих-либо интересах.

Экономическая и политическая организация нашего общества во многом остаётся тоталитарной: не демонтированы основные звенья ГУЛага, в стране экономический и политический кризис, а ведь именно он способствовал приходу к власти Гитлера. Кроме того, класс, заинтересованный в тоталитарной системе — номенклатура, — существует. Придя в себя после первых шагов перестройки, номенклатура обрела социальную активность и даже агрессивность. Ей есть что терять, ведь в её руках были мощные силы — КПСС, КГБ, армия, милиция. Структура общества готова не только принять нового Сталина, но и сформировать его из любого проходимца, находящегося в её гравитационном поле. При этом сталинизм столь скомпрометирован, что под его знамя сегодня не встал бы сам Сталин, разве что немудрёная Нина Андреева и её соратники. Так что, если верить марксистскому анализу, который во главу угла ставит экономические и классовые силы, тоталитаризм неизбежен, хотя и под антисталинскими, а возможно, и демократическими лозунгами.

Однако я не верю ни компьютерному анализу, ни совпадающему с ним марксистскому анализу. Они не учитывают духовные силы нашего общества, народное сознание, осмыслившее преступность сталинизма, коммунизма, тоталитаризма. Правда, пока я писал эту книгу, были сделаны первые попытки возвратить цензуру и раздались первые выстрелы в народ. И казалось, сталинизм возвращается. Однако нет! Ведь после хрущёвской оттепели никакими усилиями брежневской команды, опиравшейся на восемнадцатимиллионную бюрократию и военно-промышленный комплекс, не удалось вернуть сталинизм. После пяти лет перестройки — процесса более глубокого, чем оттепель, откат к сталинизму ещё менее возможен потому что сознание народа освободилось и просветлились.

Так кончалась эта книга, и я уже собирался отнести её в издательство… и тут грянул.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ

Его предсказывали, но никто не ожидал. Даже ЦРУ не сумело предупредить о нём Буша. Он был ожидаемой неожиданностью. А его исход и последствия оказались невероятны.

Я вспоминал уже слова Тютчева:

Чудо свершилось: бездарная хунта устроила бездарный путч.

«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…»

В конце июля, находясь в гостях на подмосковной даче Горбачёва, Джордж Буш пошутил: «В этот момент мы оба весьма озабочены тем, что ситуация всё время развивается только к лучшему».

Шеварднадзе сложил с себя полномочия министра иностранных дел СССР, предупредил, что готовится новая диктатура.

В газете «Советская Россия» опубликовано «Слово к народу», подписанное Прохановым, Распутиным и другими писателями-патриотами. В этом обращении, согласно анализу многих обозревателей, были сформулированы основные идеи путча.

Виктор Астафьев выступил против этой политической акции, направленной на сохранение неправедного строя в нашей стране. Большое гражданское мужество нужно было иметь, чтобы выступить против этого обращения, под которым стояла подпись некоторых друзей Астафьева.

Вечером 18 августа Янаев и Язов были на концерте в зале Чайковского в честь праздника авиации. Не досидев до конца, ушли. По случаю праздника хорошо выпили «за успех нашего безнадёжного дела» и начали совершать переворот.

В ночь на 19 августа президента США Буша, отдыхавшего в штате Мэн, разбудил телефонный звонок. Помощник президента по национальной безопасности Скоукрофт сообщил: «Президент Горбачёв свергнут. В Москве власть захватили консерваторы».

Над всей Россией безоблачное небо… А потом бог послал дождь и лишил путчистов возможности эффективно применить «черёмуху».

Контрреволюция, о которой говорили большевики, свершилась!

Правильным путчем идёте, товарищи!

Черчилль сказал: «Кремль — это драка бульдогов под ковром». ГКЧП — бульдоги, вылезшие из-под ковра.

В начале путча из ЦК КПСС была послана шифрограмма, обязывающая все райкомы и обкомы партии поддержать ГКЧП.

Перед переворотом путчисты дали заказ на 250 тысяч пар наручников, а в Лефортовской тюрьме был произведён ремонт.

Утром 19 августа Скоукрофт доложил Бушу: «Чёткий план действий у путчистов, отсутствует… В большинстве частей и соединений техника остаётся в казармах. Нет каких-либо признаков массовых арестов».

Отряд спецвойск «Альфа», посланный на дачу Ельцина, опоздал на двадцать минут. Президент России уехал на машине в Белый дом. По словам самих «альфовцев», они следили за Ельциным и знали о каждом его шаге, но сознательно позволили ему уехать.

Утром 19 августа, после пресс-конференции путчистов по улице шла женщина лет сорока и плакала: «Ну что же, они нас опять за дураков принимают?!»

— А я за порядок. Может, комитет установит порядок. Я за того правителя, который накормит.

— Народ должен кормить сам себя. При чём тут правитель?

Интеллигенция не была и не могла быть привлечена гэкачепистами на их сторону. Поэтому они не могли заполнить радио и телевизионные передачи ничем, кроме классической музыки.

Зиновий Гердт сказал: «Быть может, это кощунственно, но я больше никогда не смогу смотреть „Лебединое озеро“.»

В полдень в Москве уже появились листовки-обращения к гражданам России за подписью Ельцина, Хазбулатова и Силаева. Народ России призывался к неподчинению путчистам. В дальнейших своих обращениях и указах Ельцин объявил путчистов государственными преступниками, и любое исполнение их распоряжений подсудным.

В Москву введены части Кантемировской и Таманской дивизий.

Днём 19 августа Буш высказал загадочную фразу, которая облетела весь мир: «Не все перевороты бывают удачными».

Выйдя из Белого дома, Ельцин с танка обратился к народу и призвал сопротивляться ГКЧП.

Информационную блокаду, установленную путчистами, прорывают независимые демократические газетные спецвыпуски и листовки, сообщения радиостанции «Эхо Москвы» и зарубежных «голосов».

Буш срочно вылетел в Вашингтон. Он позвонил Ельцину по обычному телефону и спросил, нужно ли и поможет ли России заявление о позиции США.

— Да. Да. Да, — ответил Ельцин.

Тут же Буш сделал заявление журналистам: «Американский народ не признает новую власть».

Начало путча совпало с началом работы конгресса соотечественников. Михаил Никитович Толстой пошутил: «Как только русские люди собираются вместе, начинается революция». Это шутка разрядила напряжение, которое возникло во время торжественного открытия — один из американских русских встал и сказал, что, по поступившим из-за рубежа сведениям, Михаила Горбачёва уже нет в живых. Гость предложил почтить память президента вставанием. Часть зала встала, другая часть запротестовала.

Две женщины обратились к танкистам на Калининском:

— Зачем вы приехали? Неужели вы будете стрелять в ваших матерей и братьев?

Один солдат сидел, обхватив голову, другой огрызнулся:

— Что прикажут, то и сделаем, идите лучше к офицерскому танку!

Женщины переключились на офицеров. Те молчали, потом старший крикнул: «По машинам!» — И танки двинулись в противоположную от Белого дома сторону. Женщина усомнилась:

— А вдруг мы уйдём, а они вернутся?

В дни путча в магазинах продавались кремлёвские сосиски.

Человек лет двадцати пяти. Одет на случай непогоды в тёплую брезентовую куртку, на голове каска. За плечами небольшой вещмешок, из которого торчит термос. Сзади прикручена верёвками жёсткая пластмассовая пластина — походное сиденье.

Во время путча Мстислав Ростропович привёл в порядок свои бумаги и полетел в Москву.

В Белом доме, ожидающем атаки, к нему приставили парня с автоматом. В радиорубке парень заснул на груди у Ростроповича. Ростропович взял у него автомат и сам охранял спящего. Когда охранник Юра, не спавший две ночи, проснулся, Ростропович сказал ему: «Когда я буду спать, я тебе доверю свою виолончель».

После победы у него спросили:

— Когда вы вернётесь окончательно?

— Когда вы окончательно прогоните коммунистов.

«Президенту Геннадию Янаеву, председателю Государственного Комитета по чрезвычайному положению в СССР.

Мы рады поздравить Вас с Вашим смелым историческим деянием! Оно, мы надеемся, выведет СССР из смертельного кризиса, в который он ввергнут в результате широкомасштабного империалистического заговора, направленного не только против Советского Союза, но и против всех народов мира.

…Совершённое Вами великое деяние поддерживают всё народы третьего мира, подвергающиеся вопреки своей воле насилию и разобщённости в результате злостных намерений империализма. Это деяние очень важно для возрождения мирового престижа СССР.

…Ливия, выступающая за обеспечение дела мира, социализма и свободы всех народов и единство наций, оставалась тверда в своей неизменной позиции и в своих принципах — в отличие от колеблющихся, слабых и алчных. Мы подтверждаем, что поддерживаем Вас и стоим вместе с Вами.

Да здравствует революционная борьба во имя свободы, социализма и мира.

Руководитель ливийской революции Каддафи».

Кроме того, ГКЧП поддержали Саддам Хусейн и Ясир Арафат.

Ельцин объявил, что впредь до возвращения к своим обязанностям Горбачёва обязанности главнокомандующего он возлагает на себя и призывает армию выполнять его приказы.

Не ПУГОй нас!

Нас исПУГОм не возьмёшь!

Тбилиси — Баку — Вильнюс — далее везде.

Путчисты, не способные ни на что, способны на всё.

— А где ГКЧП?

— В Кремле.

— Надолго?

— Пока закуска не кончится.

Путчисты врут, обещая нам по отдельной квартире. Мы не врём, обещая им по отдельной камере.

У премьера Павлова, по одним сведениям, начался гипертонический криз, по другим — «медвежья болезнь».

А среди путчистов согласья нет.

Кремлёвских чаушесок из кресел на нары!

Янаев! Россия не секретарша!

Хуже ига Мамаева руководство Янаева.

Премьера Павлова в народе звали Падловым.

Забьём заряд мы в тушку Пуго.

История болезни. В 1964 году, купаясь в Чёрном море, Хрущёв нырнул премьером, а вынырнул пенсионером. В 1991 году Горбачёв был отрезан от мира в Форосе.

Диагноз: морская болезнь. Купание в Чёрном море опасно для здоровья президентов и генсеков.

Путчисты ввели в Москву войска и забыли дать сухой паёк. Солдат подкармливали москвичи, Попов и Ельцин.

У танкистов не было карт Москвы, они спрашивали у прохожих, как проехать к Белому дому.

Когда ждали атаки на Белый дом, на баррикаду пришёл священник. Он сказал: «Поздравляю вас, соотечественники! Бог послал нам заговорщиков. Они объединили вас. Всё как в 17-м году, но сейчас Бог с народом, и народ с Богом!»

Танки, перешедшие на сторону Белого дома, превратились в цветочные клумбы.

Юноша, пришедший защищать Белый дом, позвонил отцу — полковнику КГБ и сказал: «Я понял, ты фашист!»

— Горбачёв вошёл в историю.

— Вошёл. А сейчас влип.

Они проиграли потому, что у них было непроизносимое название.

Говорят, что мэр Москвы Гавриил Попов во время государственного переворота отключил в квартирах заговорщиков газ и воду.

К набережной у Белого дома подошёл маленький кораблик. Это речники выказали солидарность с правительством РСФСР. На баррикадах шутили: «Это наша „Аврора“.»

По мегафону: «Просим всех отойти не менее чем на 50 метров от Белого дома, чтобы в случае обстрела здания не пострадать от осколков стёкол!»

— Да, на хороший митинг мы попали.

Погибли один рабочий, один кооператор и один интеллигент. Это точно отражает социальный статус защитников демократии.

Контролёрша в метро на «Баррикадной» пропускала без денег ребят, уходивших утром с дежурства у Белого дома.

Путчистам полный кобец.

Вечером 21 августа Хазанов с балкона Белого дома продекламировал: «С нами Ельцин и Кобец, хунте наступил…»

Наполеон утверждал, что выиграть сражение при Ватерлоо ему помешал насморк. Насморк погубил и Янаева.

Генералы, которые кричали: «Пресса разлагает армию!» — были правы. Её основательно разложили, если она отказалась стрелять в свой народ.

Огромная толпа оказалась чудом самоорганизованности и дисциплины: тишина абсолютная, порядок идеальный. Если кому-то становилось плохо, толпа — самое неуправляемое собрание людей — расступалась, образуя коридор для подъезда «скорой помощи». Объявили речь Горбачёва, кто-то завопил: «КПСС — партия преступников!» На него шикнули: «Это тебе не митинг».

В дни путча Солженицын молчал. Редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев объяснил: «Он серьёзный человек, а не актёришка, порхающий с Берлинской стены на площадь у Белого дома».

КПСС — криминальная партия старого Союза.

Райком закрыт. Приносят партбилеты и сдают вахтёру.

На опустевшем постаменте памятника Дзержинскому написано: «Мавзолей Крючкова».

На каком-то митинге кто-то удачно сказал: «Словами „Караул устал“ было разогнано Учредительное собрание, и началась история нашей страны. Кончился этот цикл истории после подавления путча, от того, что „народ устал“.»

Вступлю в партию. Возможны варианты.

То, чего за семьдесят три года не смогли сделать белые генералы, интервенты, кулаки, враги народа, фашистские полчища, космополиты, демократы, — за три дня сделали восемь членов ГКЧП.

В каждом веке есть своё средневековье. Наше средневековье кончилось 22 августа 1991 года.

Нострадамус предсказывал, что в 1917 году придёт злая власть и просуществует семьдесят три года и семь месяцев. Просуществовала эта власть семьдесят три года и девять с половиной месяцев.

В России, как всегда, не было бы счастья, да несчастье помогло.

И опять пошёл разгул махровой демократии.

Парад взбесившихся суверенитетов.

Как много в нашей стране властолюбцев с психическими отклонениями.

Опыт показал: сталинская система принципиально не поддаётся перестройке. Перестройка кончилась. Начинается переделка. Это — приватизация, свобода предпринимательства, свобода общения с миром, переход от дензнаков к нормальным деньгам, рынок, всё покупается и продаётся, всё — кроме чести.

NON FINITO (без конца)

Детство. Я стою во дворе и смотрю на наш дом. Первый этаж, второй, третий… Я смотрю всё выше — и вот уже последний этаж; по небу бегут облака, и мне кажется, что дом падает на меня. Я спешу опустить глаза, и дом снова неподвижен. Много раз потом, когда мне хотелось испытать безнаказанно сладкий ужас, я задирал голову, чтобы видеть и дом, и небо. Так же, как дом на фоне неба, многое видно по-другому на фоне эпохи, истории.

Чума побеждена. Но однажды, писал Альбер Камю, она может выслать своих крыс на залитые солнцем улицы города, поэтому так необходимо осмысление сущности и механизмов функционирования тоталитарных режимов.

Я не ведаю, что будет завтра. Но пока живу — надеюсь, и я знаю, что сегодня у меня первый день свободы, потому что я наконец заставил себя не бояться. Это первый день моей оставшейся жизни. И как бы там ни было, так будет до моего последнего дня.

Я благодарен читателям, которые прислали мне свои анекдоты и предания, а также тем, которые захотят это сделать по адресу: 103031, Москва, а/я 3. Особенность этой книги в том, что она не закрыта, и я надеюсь с помощью читателей её обогатить и углубить.