Фарса

Глава 28

— Ну что, дружище, ты готов? — Вырвал меня из глубоких раздумий голос Гральфа.

— Началось? — Поднял я на него глаза.

— Началось. — Согласно наклонил голову мой генерал. — Вчера на рассвете войско виконта фон Фельзена выдвинулось в путь.

Я откинулся на спинку кресла и облегченно выдохнул. Глупо, наверное, радоваться войне, и кто-нибудь посторонний, с навязчивой жизненной позицией, мог попытаться меня осудить. Но напрасно. Радовался я не войне как таковой, а тому, что наконец-то закончилось это бесконечное ожидание.

Этот месяц стал очень тяжелым для меня. Пожалуй, самым тяжелым за обе мои жизни. Раньше, даже будучи на грани, я отвечал только за себя. Сейчас же под моей опекой находились мои близкие, мои друзья и мои вассалы. От моих решений зависели их жизни, от правильности выбора — будущее. И этот груз ответственности, свалившийся на меня, напрягал невероятно. Как я не сошел с ума — не знаю. Наверное, мне помогла загруженность делами.

А дел было действительно много. Мы не знали когда именно начнет наступление де Фель, поэтому, приходилось спешить. Мне и мои заклятым друзьям-баронам. Благо, те хоть и казались теми еще сибаритами, на деле же, когда над Фарсой нависла тень белого полярного лиса, тут же отбросили всю обломовщину и взялись за ум. Всего две недели им понадобилось для того, чтобы не только поставить под копье почти пять тысяч воинов, но и подогнать их границам Фарсы.

Не скажу, что такая орда, расположившаяся на моих землях, меня сильно радовала. Но я понимал, что иного выбора у меня просто нет. Не в Вохштерне же им, в самом деле, ждать начала веселья. Тем более, что там, несмотря на все старания Ирвоны и капитана Прасса, все равно оставались вражеские лазутчики. А вот за Фарский хребет им ходу не было. Особенно зимой и ранней весной. Единственную дорогу, ведущую на мою мнимую родину, было очень просто перекрыть.

Собственно, благодаря вовремя поставленному заслону, нам и удалось узнать о шпионах де Феля в Вохштерне. Наемники, усиленные кифферскими ветеранами, умудрились словить аж шесть штук, прежде чем те догадались, что притворяться крестьянами, едущими в гости к родственникам, чревато.

К сожалению, тот, кто заведовал местной шпионской сетью, оказался человеком ловким и умным. Никто из пойманных топтунов не мог не то, что выдать других предателей, так даже ничего действительно полезного рассказать. Подсел мужик, обычный на вид, предложил денег за плевую работенку. Наведайся, мол, мил друг к захребетникам, да погляди что там, да как. А потом мне все обстоятельно и расскажешь, уж я тебя не обижу. Как найти меня? Да ты не беспокойся, я сам тебя найду, когда вернешься.

И никакие засады, никакое расследование, ничего не дали. И стражников, и милицию в городе хорошо знали в лицо. А людей, способных проследить за потенциальными поганцами незаметно, можно было пересчитать на пальцах одной руки. И, понятное дело, у всех нас были более важные дела, чем безвылазно торчать в кабаках, пытаясь напасть на след очередного неуловимого резидента.

О, да. Попотеть пришлось не только мне, но и всем моим ближайшим соратникам. Что поделать, если я совершенно не доверял фарскому военному руководству в лице Ульриха фон Мормаха сотоварищи? А никакой иной кандидатуры и не подразумевалось. Точнее, подразумевалась, и не одна. Но, дрязги, которые просто не могли не возникнуть в случае претензий других баронов на роль главнокомандующего, сильно бы нас задержали. Чего нельзя было допустить ни в коем случае. Так что кандидатура фон Мормаха была поддержана единогласно. Да, даже мною. Я же не идиот, в самом-то деле, и прекрасно понимал, что никто, кроме этого волчары, не сумеет достойно управиться со всей этой толпой благородных головорезов, коими на самом деле являлись бароны Фарсы.

Вообще, чем больше я общался с фон Мормахом, тем больше проникался к этому мужику уважением. Да, он был самовлюбленной сволочью. Да, он преследовал свои интересы. Да, он умудрился несколько раз подложить мне хорошенькую такую свинью. Но, при всем при этом, он был патриотом своей страны. Настоящим, а не тем убожеством, что в пьяном угаре грозит телевизору кулаком. Он действительно переживал за Фарсу, за людей ее населяющих. Действительно хотел им лучшего будущего.

Вот только, при всем моем уважении к Ульриху, друзьями мы так и не стали. Да и не могли стать. Точно не в ближайшее время, уж слишком разным было наше мировоззрение. Уж слишком сильно отличались наши с ним цели. А подчиняться главнокомандующему я был обязан. Тем более, что сам признал за фон Мормахом право командовать.

Но я был бы не я, если бы не сумел выкрутиться. Предоставив в полное распоряжение союзной армии часть своих земель, передав две сотни своих бойцов во главе с Ансулом, я заявил, что полностью выполнил союзнический долг. На наглые попытки раскрутить меня еще и на снабжение, я изобразил из себя сиротку, и напомнил честному собранию, что у меня тут вообще-то недавно война была. Которая меня ну очень разорила. Мне явно не поверили, но отстали. Видимо, до сих пор не воспринимали всерьез. Что ж, тем лучше для меня.

Я же времени зря не терял, развив бурную деятельность и подключив к работе «тайного штаба» всех своих ребят. Пока фарские бароны сначала подтягивались к месту сбора, а после строили планы будущих боестолкновений, мы работали на износ. Принятая баронами стратегия «отсидеться за спиной Вохштерна, а после ударить по ослабленным войскам противника» меня ничуть не устраивала. Мне нужен был этот город, слишком много сил и времени я потратил на то, чтобы навести там хоть какую-то видимость порядка. Да и не хотелось бы в конце концов оказаться лицом к лицу с фарскими благородными разбойниками, не имея столь сильного форпоста за спиной. Вот и приходилось выкручиваться.

В атмосфере строжайшей секретности мы разработали свой план кампании. После чего начали повальную мобилизацию. Естественно, тайную. Призывали людей как в самом Вохштерне и его окрестностях, так и в тех частях Киффера, что располагались на значительном (по местным меркам, конечно) расстоянии от баронского лагеря.

Однако, при всей своей повальности, мобилизация была сугубо добровольной. Рекрутеры предлагали настолько жирные условия, что мало кто из крестьян мог от них отказаться. Шутка ли — половина золотого в месяц простому солдату, три четверти — сержанту. И это все на фоне нормальной кормежки (которую обещали отдельным пунктом) и общей угрозе родине.

Так что ничего удивительного в том, что вскоре армии диктатора Барога и господина Арнвальда вместе насчитывали почти три тысячи душ. И это не считая городской стражи Вохштерна, местного ополчения и городской милиции. С ними гарнизон города насчитывал почти семь тысяч бойцов. Изрядная сила, даже с учетом того, что большая часть бойцов далеко не бойцы.

Но при всей своей изрядности, этого не хватило бы для того, чтобы удержать Вохштерн. Нужна была помощь баронов. А бароны, как уже было сказано, подобного желания не изъявляли, предпочитая выжидать. Не помогла даже личная встреча диктатора с главой благородных разбойников. Ульрих фон Мормах, выслушав правителя Вохштерна, лишь развел руками, после чего посетовал, что не может оставить земли Фарсов без охраны. Мало ли, вдруг дорсайцы в гости под шумок наведаются.

Врал, конечно. Дорсайцам пока не было никакого дела до своих фарских сородичей. Не такими они людьми были, чтобы бить в спину. Да и воинов в крепостях оставалось изрядно. Уж как-нибудь отмахались, буде соседям вдруг пришла глупая идея пощипать свою родню.

Впрочем, никто не рассчитывал на иной результат. «Союзническая партия» насчитывала слишком мало представителей в баронском военном совете. Большинство выступало как раз за загребание жара чужими руками. Так что визит Барога к фон Мормаху был простой формальностью. Его основной целью было заложить должный грунт для шутки, которую мы планировали сыграть с так много о себе возомнившими баронами Фарсы.

— Ну, раз так, то и нам пора. — Я поднялся на ноги. — У тебя все готово?

— Да. И у Барога с Арнвальдом тоже.

— Вот и отлично. Тогда можно начинать.

— Талек, может лучше… — Нерешительно начал мой генерал, но я не дал ему договорить:

— Мы же уже не раз это обсуждали, дружище. Не начинай снова.

— Но…

— Гральф!

— Ладно. — Тяжело вздохнул он. — В конце концов ты уже достаточно взрослый и имеешь полное право на идиотские поступки.

— А еще я твой командир.

— Смотри не сдохни там, командир. — Бывший наемник обнял меня, хлопнув своей лапищей по плечу, и тут же отстранился.

— Постараюсь. — Прохрипел я, потирая отбитое плечо. — Это не в моих интересах.

На том, собственно, мы и расстались. Каждому предстояло сделать свой вклад в нашу победу и времени на пустые разговоры больше не осталось.

Я неторопливо оделся в заранее подготовленную одежду. Ничего особенного — шапка, валенки, суконные штаны, кожаная курточка и поверх всего — овечий армяк, вроде того, в который была одета бывшая рабыня барона фон Мормаха при нашей первой встрече. Так сразу и не скажешь кто перед тобой: то ли крестьянин из зажиточных, то ли мастеровой из горожан. Короче говоря, именно тот эффект, которого я и добивался.

Закончив одеваться, я выбрался на крыльцо домика, в котором провел последние две недели и с наслаждением вдохнул свежий ветерок. До весны осталось всего ничего. Пара-тройка дней и ветер изменится. Начнется капель. И все хольтригские дороги превратятся черт знает во что. А вот фарским это не грозит. Снег сойдет, и по ним можно будет спокойно передвигаться даже крупными отрядами.

Собственно, именно этот момент и расставил окончательно все по своим местам, показав на кого именно нацелился Рихард де Фель. Хрен бы он поперся воевать так рано, если бы хотел наказать Вохштерн. Нет, он бы дождался пока дороги подсохнут, после чего и устроил вольную жизнь вольному городу. А вот с Фарсой так не выйдет. Там все же не идиоты сидят и то, что на них точит зубы злобный граф и его не менее злобный племяш, поняли давно. И, соответственно, начали принимать меры. Так зачем давать врагу подготовиться, если ваша армия уже готова? Вот и фон Фельск решил, что незачем, да дал отмашку своему родственнику на решительные действия. А повод… Повод всегда найдется. Тем более, что я как раз собирался подкинуть один.

По городу шел под маскировкой. Так, на всякий случай. Двигайся я хоть по центру улицы, вряд ли бы на меня хоть кто-то обратил внимание. Ну, разве что удивился бы кто-то мимоходом, что я направляюсь к Фельзенским воротам, в то время как все двигались в противоположном направлении — к Фарским. Да и то — вряд ли. Вряд ли хоть кому-то из простых жителей было сейчас до посторонних. Нет, их сейчас заботило только одно — как можно быстрее свалить из города со всеми пожитками.

Да, нами было принято решение об эвакуации детей, стариков, женщин, и тех немногих мужчин, кому посчастливилось по тем или иным причинам избежать вступления в ряды ополчения. Эвакуировали их всех в Киффер. Места там хватало, да и местный барон был не против (хе-хе). Более того, он настолько преисполнился сочувствием к этим беднягам, что дал свое высочайшее соизволение на выруб части леса для постройки временных бараков и обогрева. А еще — разрешил охотиться в своих угодьях.

С моей стороны это была неслыханная щедрость. Как правило, в подобных случаях, максимум, на что шли владетели — это размещение беженцев в деревнях, да принуждение их к работам.

Ну а что? Бабы еще нарожают, а чтобы лес вырос — время нужно. Дикари, что с них взять? Хрен ты им объяснишь, что люди — самый ценный ресурс из всех возможных. Да я, собственно, и не пытался особо. Не встретил понимания со стороны своих соратников и, в особенности, со стороны Яльри, попытался рассказать о своих мотивах, увидел, что не дошло, да и махнул рукой. Сами все поймут со временем.

А людей в любом случае нужно было убирать из Вохштерна. Если наш план сработает как нужно, то им мало не покажется. А меньше всего мне бы хотелось, чтобы разъяренные фельзенцы вымещали свою злость на ни в чем не повинных жителях города. Нет уж, я лучше сохраню этот ресурс на будущее, вскоре мне понадобятся люди, много людей, и, глядишь, кто-нибудь из вохштернцев и вспомнит мою доброту.

Да уж, бежать по той слякоти, в которую превратился Приречный тракт было тем еще удовольствием. Даже несмотря на всю свою магию, я вымотался как собака. Про внешний вид вообще молчу — бомжи и те краше выглядят. Пришлось активировать убежище раньше намеченного срока. Ну да ничего, время пока еще терпит, успею еще и добраться до нужного места, и поскучать там вдоволь. Раз уж у меня не получилось передвигаться быстро, то у армии — тем более это не выйдет.

Отдохнув, перекусив и посокрушавшись, что не могу воспользоваться помощью верного Ромчика, я вновь отправился в путь. В этот раз бежалось почему-то намного легче. То ли сказывался недавний отдых, то ли просто открылось второе дыхание, не знаю уж, но на месте я оказался аккурат тогда, когда и планировал.

Местом этим была небольшая скала-останец, расположенная метрах в ста от дороги. Я заприметил ее еще тогда, когда первый раз ехал по этому тракту. И вспомнил о ней, когда нам понадобилось место, которое никак не могут пропустить фельские войска, и с которого удобно будет стрелять.

Стрелять обычному человеку со скалы было не удобно совершенно. Слишком мало места, слишком скользко, слишком хорошо видно со стороны дороги. Зато, и сама она просматривалась отсюда на изрядное расстояние. И у меня будет достаточно времени для того, чтобы пригласить на этот насест того, кому все равно откуда стрелять.

Остаток дня и ночи выдались теми еще. Ни оставить свой пост, ни развести огонь, я не мог по понятным причинам. Так что пришлось вовсю согреваться вином и дикими танцами. А после того, как я, увлекшись, чуть не навернулся вниз, пришлось ограничиться только вином. Что ничуть не улучшило моего настроения. Ближе к утру сходил за Ирвоной. Она, при помощи одного из подпространственных сундуков, переправилась из Вохштерна, в котором как раз заканчивалась эвакуация его населения. Дальше мы скучали уже вдвоем, укрывшись толстым шерстяным одеялом, наблюдая за тем, как за пеленой облаков светлеет небо на горизонте.

Армия вторжения явно не спешила. Проявились они лишь ближе к обеду, а до нас добрались только во второй половине дня. Зато шли красиво. Ровными рядами, чеканя шаг, будто не маршировали по слякоти, а показывали свою удаль на каком-нибудь параде. Не знаю уж, зачем это было графу, зачем он превратил воинский поход черт знает во что. Не знаю перед кем он понты кидал, кого собирался впечатлить. Но этот праздник жизни мы ему подпортим.

— Где он? — Прошептала мне в ухо Ирвона. Зря совершенно шептала, даже разговаривай мы в полный голос, никто бы нас не услышал с тракта. Тем более, что колонна до нас пока не добралась.

— Вон, крайний слева в третьем ряду всадников. — Указал я на виконта фон Фельзена, ехавшего в компании своей охраны сразу за авангардом армии. — С фибулой на плече.

— Вижу. — Прищурившись ответила подруга. — Можешь сбрасывать тело.

Я молча вернулся в убежище, залез в сундук, в котором хранилась наша снедь, и взвалил на плечо труп какого-то бедняги, одетого в цвета фон Мормаха. Вот уж чудное место это подпространство. Так и не скажешь, что труп пролежал тут почти неделю. Вон, даже остыть не успел.

Выбравшись наружу, я закрепил на бедняге колчан, навесил ему на пояс кинжал, после чего столкнул со скалы. Оступился бедолага, упал и убился. С кем не бывает? Самое главное, что дело свое он успел сделать, убив виконта. Успел же?

— Готов! — Раздалось радостное рядом.

Успел.

Я забрал у Ирвоны ее лук и бросил вслед за несчастным вохштернским бандитом, которому волею судьбы пришлось играть роль подосланного бароном фон Мормахом убийцы. И плевать, что одевать цвета барона на такое задание — верх глупости. Плевать, что с такого расстояния, да по такой мишени, только посвященной было попасть по силам. Плевать, что от этого убийств Ульрих фон Мормах больше терял, чем приобретал. Самое главное, что оно случилось, и на месте преступления найдут тело в зелено-синем сюрко.