Фатальное притяжение

7

Клер и Уоррен в ожидании ужина устроились в библиотеке. Клер всегда нравилась эта комната с высоким сводчатым потолком и нетронутой викторианской обстановкой. Вдоль стен высились стеллажи с книгами, среди них были бесценные фолианты в потертых кожаных переплетах. В углу, прямо напротив стола, располагался старинный камин, на резной полке которого выстроилась коллекция хрустальных подсвечников и фарфоровых статуэток. Перед камином в медном ведерке стояли дубовые поленья, а каминную полку украшал герб рода Макгрифи. Пахло полиролью и книгами. Нигде не пылинки. Чувствовалось, что в этом доме все идеально, что здесь никто не посмеет повысить голос. В этом месте остро ощущались аристократические традиции. Триста лет назад Мэйфер считался самым шикарным районом Лондона. Здесь селилась знать, а если не жила здесь постоянно, то непременно снимала апартаменты на весь светский сезон. Каменные дома были в основном трехэтажные (учитывая, что в Британии подвальный этаж считается первым), с флигелями для прислуги, конюшнями и каретными сараями на заднем дворе. В одной из таких усадьб выросло несколько поколений Макгрифи.

Клер тоже провела здесь немало времени, но сейчас ей было не до приятных детских воспоминаний. Она не ожидала, что «Макгрифи компани» может оказаться в столь стесненном финансовом положении, учитывая, что на протяжении долгих лет журнал «Форчун» неизменно включал концерн в число пятисот ведущих корпораций мира. Естественно, у Клер возникло много вопросов к Уоррену, президенту компании. Брат сидел перед ней в массивном кресле из красного дерева, как всегда собранный, сухопарый, холеный. А она размышляла, с чего начать непростой разговор, как вдруг, неожиданно, он сам заговорил о делах. Правда, начал как всегда издалека.

— Когда десять лет назад мне пришлось занять пост главы компании, я вдруг обнаружил, что она практически не развивается. Политика маркетинга устарела, анализ и планирование тоже оставляли желать лучшего, к тому же руководство слишком полагалось на престиж имени Макгрифи. Не сразу, но мне все же удалось убедить совет директоров начать программу расширения торговой марки и открыть сеть аптек и магазинов в других странах континента. Кроме того, нужны были новые ассигнования на лабораторные изделия новых препаратов, необходимо было формировать, прогнозировать и отслеживать рынок сбыта, заниматься рекламой, совершенствовать производство…

Клер слушала внимательно, и у нее начало складываться впечатление, что Уоррен как будто оправдывается перед ней или просто желает найти себе оправдание.

— …И делать еще много чего сверх перечисленного, о чем ты даже не подозреваешь, чтобы конкурировать с фармацевтическими гигантами. На финансирование этих проектов, — (а также подкуп и перетягивание талантливых организаторов и разработчиков, добавила про себя Клер), — необходимы были сотни миллионов фунтов стерлингов…

Немудрено, опять подумала Клер, ведь годовой оборот с валового продукта перевалил за миллиард, если судить по документам, представленным ей Дэнвером.

— …поэтому мы шли и идем обычным путем, — продолжал с воодушевлением Уоррен. — Берем кредит в банке, потом выбрасываем часть акций в продажу на фондовой бирже…

— Да, я обратила внимание, что процент акций в последний год заметно возрос, — заметила Клер.

Чело Уоррена (именно чело, иначе не скажешь!) прорезали надменные складки:

— Деловая женщина любит за утренним кофе пробежаться глазами по финансовым колонкам, по всем этим скучным цифрам — проценты по кредитам, биржевые квоты…

Клер была понятна его досадливая ирония. Уоррен считал, что женщина в бизнесе — дилетантка. Он никогда не одобрял ее стремления работать. В их окружении это было не принято. Считалось, что сам факт наносит удар по мужской гордости. Жена должна вести дом, заниматься прислугой, благотворительностью и сопровождать мужа на светские рауты. В Америке все обстояло иначе. Там женщина успевала заниматься карьерой и семьей, совмещая при желании светскую жизнь и работу Клер уверенно улыбнулась брату.

— Мир меняется, и, к счастью для некоторых, в лучшую сторону. Но в данном случае я должна благодарить за информацию не «Джорнэл» и не «Экономический вестник», а Генри Дэнвера.

Уоррен выпрямился в кресле.

— Вот как?

— Да. Мы виделись с ним на днях. Узнав, что я в Лондоне, Дэнвер счел нужным проинформировать меня, каким образом совет директоров распоряжается моим пакетом акций. Я ведь все же один из основных держателей, — подчеркнула последнее Клер. — Так вот, — продолжила она, забросив ногу на ногу, — Дэнверу кажется, что в погоне за прибылью мы слишком увлеклись привлечением новых вкладчиков. В последние полгода на фондовом рынке в неделю продается около восьмидесяти тысяч акций «Макгрифи компани», они неизменно растут в цене. Может, само по себе это и неплохо. Раз акции раскупаются, — рассуждала Клер, — значит, нашу корпорацию считают выгодным долгосрочным вложением. Но вместе с этим возрастает и поток акционеров. Среди них появилось несколько неизвестных компаний и трастовых фондов, которые уже владеют значительным пакетом акций. В общем, Дэнвер считает, что если «Макгрифи компани» и дальше будет вести такую финансовую политику, то к концу года мы можем утратить контроль над ситуацией.

Уоррен поджал губы. Ему явно не понравилось то, что он услышал от Клер, и именно от Клер, но ему трудно было повлиять на ситуацию, не уронив авторитета. Давно прошли те времена, когда глава корпорации мог уволить вице-президента по личным соображениям. Высказать возмущение мешало и то, что Дэнвер не превысил своих полномочий, а следовательно, упрекнуть его было не в чем.

— И, знаешь, я склонна согласиться с Дэнвером, — твердо закончила Клер, глядя брату в глаза. — После внимательного просмотра копий отчетов и ряда аналитических документов у меня сложилось впечатление, что в случае экономического потрясения мы будем просто не в состоянии найти свободные средства, чтобы рассчитаться по кредитам, и в результате легко попадем в группу риска.

Уоррен с фальшивой беспечностью рассмеялся.

— Не беспокойся, на Карни-стрит мы не окажемся! Разумеется, в «Макгрифи», как и в любой корпорации, существуют финансовые трудности, но фармацевтический бизнес тем и хорош, что практически не терпит убытки. Людям свойственно болеть, дорогая сестра, болезнь требует лечения, а лечение — это лекарства, так что банкротство нам не грозит. — Высказывание брата было откровенно-циничным, но Клер не успела отреагировать, потому что он тут же с явной неохотой заметил: — Хотя, должен признаться, я становлюсь экспертом по коммерческим кредитам. В прошлом году мне пришлось заложить десять тысяч акров земли в Аргиле…

— Что ты сделал? — перебила Клер. Ей показалось, что она ослышалась.

— Я оформил в Королевском Шотландском банке закладную на землю и получил двадцать миллионов фунтов стерлингов, — подтвердил Уоррен, глядя на Клер бесстрастными, холодными глазами. — Я вынужден был пойти на это, Клер. К сожалению, компания сделала ряд неудачных вложений, и нам понадобились средства, чтобы урегулировать финансовые вопросы.

— И поэтому ты заложил наши родовые земли? — проговорила Клер с оттенком брезгливости.

Тонкие губы брата надменно выпятились.

— Позволь напомнить тебе, что по праву наследования эти земли принадлежат мне. И я могу поступить с ними так, как сочту нужным.

Это не подлежало сомнению. Уоррен являлся владельцем шотландских угодий и мог распоряжаться ими по своему усмотрению. Он имел полное право не только заложить замок вместе с угодьями, но и продать часть земель. Клер были известны примеры, когда британская аристократия поправляла подобным способом свое финансовое положение. С другой стороны, это случалось только в тех случаях, когда наследники знатных фамилий жили на доходы от ренты, не изнуряя себя кропотливой работой в офисе и не имея такого мощного семейного рычага, как «Макгрифи компани». Иногда, конечно, эти люди становились совладельцами картинных галерей или же открывали свои модные бутики в престижных районах Лондона, но делали они это ради развлечения, чтобы хоть чем-то занять себя. Уоррен к этой праздной публике не относился, он проводил в главном офисе компании по пятнадцать часов, тем болезненнее было осознавать, что результаты не оправдывают средств.

— Собственно, эту приграничную полоску земли с поместьем Глен-Коилти и угодьями-то назвать нельзя, — ответил Уоррен на ее вопрос, какой участок земли он заложил. — Сама знаешь, там практически скалы и пустошь. К тому же я рассчитывал, что ситуация изменится к лучшему и я смогу выкупить закладную в срок. Но вначале этого года банку самому понадобились средства. Совет директоров принял решение перепродать часть просроченных векселей и повысить процентную ставку по кредитам.

— Хорошего мало.

— Это еще не все неприятности. Догадайся, кто выкупил вексель на землю? Шон Ричмонд, — сообщил Уоррен, раздраженно проведя рукой по рыжеватым волосам.

Вот здесь к потрясению Клер добавилось искреннее недоумение. Зачем Шону столько земли вдали от его родового поместья в Южной Англии? Он что, собирается стать земельным магнатом? И практически сразу же на Клер снизошло озарение. Так вот оно что! Вот, значит, что он имел в виду, когда говорил, что прошлое связано с будущим. Что пока он не удовлетворен, но надеется, что вскоре все изменится! Логика, здравый смысл — здесь вовсе ни при чем! Им движет месть! Она должна держать ответ за тот совершенный ею грех до конца своих дней. И почему она думала, что сия чаша минует ее? И почему он так долго выжидал, прежде чем нанести этот удар?.. Но неужели он не понимает, что все это, по меньшей мере, глупо? Что возмездие уже давно свершилось… И тут мысли Клер снова сделали резкий поворот.

— Подожди! — взволнованно проговорила она, взглянув на Уоррена. — Так Ричмонд может в любую минуту потребовать выплату по закладной?

— Уже потребовал, — неприязненно поморщился Уоррен.

— Когда?

— На прошлой неделе. В конце этого месяца истекает срок уплаты по векселю. Но раз уж я начал говорить… — Уоррен замялся. — В общем, мне нужно не двадцать миллионов фунтов, а как минимум семьдесят пять!

— Так много! — ахнула Клер.

— К сожалению, подходят сроки выплаты по другим займам. Их, конечно, еще можно отсрочить, но вырастут проценты.

— Так нужно же как-то действовать! — потребовала она.

— А я, по-твоему, чем занимался, когда звонил тебе из пригорода? Всю прошлую неделю я вел переговоры с одной трастовой фирмой в надежде получить денежный заем, но в последнюю минуту все сорвалось. Думаю, здесь не обошлось без вмешательства Ричмонда. Он всегда умел подтасовывать карты в свою пользу. — Уоррен еще некоторое время посвящал Клер в подробности предпринятых им мер по выкупу закладной, прежде чем подытожить их неутешительной фразой: — Боюсь, нам придется расстаться с этим участком земли. На то, что Ричмонд отложит выплату по векселю, рассчитывать не приходится. Он уже дал мне это понять через своих адвокатов. А двадцать миллионов сейчас мне нужны как никогда.

Краем глаза Клер взглянула на брата, чтобы убедиться, что тот в свою очередь смотрит на нее с нескрываемым расчетом. Все было очевидно. И хотя Клер не нравилось, что ее пытаются использовать, еще больше ей не нравилась мысль, что родовой землей Макгрифи станет владеть Шон Ричмонд. Кто угодно, но только не он! Поэтому Клер прямо спросила:

— Хочешь, чтобы я переговорила с Гордоном?

— У вас с ним довольно теплые отношения. Думаю, он не откажет тебе.

— Он — возможно. Но Коммерческий манхэттенский банк ему не принадлежит. Дэвид всего лишь один из четырех вице-президентов.

— Я слышал, он возглавляет отдел иностранных валютных счетов и все операции по переводу денег проходят через него. Кому, как не ему, знать о капиталовложениях банка и влиять на инвестиционную политику.

— Но это не значит, что он должен исправлять твои ошибки, — сурово бросила Клер. — Ну допустим, он сможет организовать для нас этот заем. Но на каких условиях?

— Этот вопрос мы с ним обговорим.

— Не сомневаюсь. А что с этого буду иметь я?

— А что ты хочешь?

Клер знала, что она хочет.

— Если ты получишь этот заем, я хочу иметь гарантии, что отныне ни одно решение, касающееся инвестиций компании, не будет принято без предварительного обсуждения со мной. Я хочу присутствовать на совете директоров и иметь право совещательного голоса. Но это еще не все. В дальнейшем я хочу занять пост вице-президента по руководству и планированию. Иначе я и пальцем не пошевелю. Будь уверен.

В другой раз Уоррен резко отреагировал бы на ее громогласное заявление, но сейчас только усмехнулся:

— Вижу, Нью-Йорк пошел тебе на пользу. — Он оглядел ее элегантный костюм цвета слоновой кости, с узкой юбкой чуть выше колен, неброские украшения, фамильное кольцо, которое она получила от него в день своего совершеннолетия. — А ты действительно изменилась, Клер. И не только внешне.

— Надеюсь, — усмехнулась Клер, полностью овладев собой. — Во всяком случае, теперь я не бегу от неприятностей, а преодолеваю их. Так что скажешь, Уоррен? Мы договорились?

— Ну разумеется, — с фальшивой любезностью отозвался брат. — В любом случае через полгода тебе предстоит самой распоряжаться пакетом акций, так что не вижу ничего противоестественного в желании учитывать твое мнение наряду с другими инвесторами.

«А уж какое решение принять, будет зависеть от меня», — договорил его надменный взгляд.

«Ну это мы еще посмотрим!» — упрямо возразила Клер.

Конец молчаливому противоборству положил приход дворецкого.

— Милорд, леди Диана просила передать, что ужин будет подан через пять минут, — с достоинством сообщил он.

За ужином солировала Ди. Она говорила о своем положении и о приемах, которые она не сможет посетить в этот сезон из-за своего положения. У Клер разболелась голова, и пришлось попросить таблетку аспирина. В довершение всех неприятностей сел мобильный телефон. Но вечер на этом не закончился…

Не успела Клер войти в квартиру, как раздался телефонный звонок. В полной уверенности, что звонит Дэвид, изнывающий от любопытства, Клер сняла трубку и выпалила на одном дыхании:

— Милый, я только что вошла…

— Какой теплый прием, — хмыкнули на том конце провода.

Ну конечно! Вездесущему Шону Ричмонду не составило большого труда узнать, где она остановилась. Клер мгновенно захлестнула жгучая неприязнь.

— Что тебе нужно, Шон? — холодно проговорила она.

— Хочу извиниться. Признаюсь, вчера ты выбила меня из колеи. Я искренне сожалею, что повел себя так…

— Отвратительно, — подсказала она.

— Импульсивно, — высказал он свою версию.

— Будем считать, что извинения приняты, — сухо обронила Клер. — Что-то еще? — сказала она, давая понять, что хочет поскорее закончить разговор.

— Думаю, нам нужно встретиться. Давай поужинаем завтра в «Гручо»?

— Какой размах, — не удержавшись, съязвила Клер. — Этот ресторан заслуживает того, чтобы его посетить.

— Можно считать это согласием?

— Нет. У меня уже есть планы на этот уик-энд.

— Планы имеют свойство меняться.

— Только не в этот раз.

Шон не отступал:

— Хорошо, давай перенесем встречу, скажем, на вторник. Я мог бы заехать за тобой…

— Нет, — снова отказалась она, напомнив себе, что этот мужчина почему-то одержим желанием заставить ее жить страдая.

— В чем дело, Клер? — вкрадчиво поинтересовался Шон. — Я волную тебя? Смущаю?

— Не говори глупости! — отрезала она. — Просто с некоторых пор я взяла за правило не ввязываться в бесполезные дела.

— Что-то вроде «бизнес-леди не любит тратить время зря»? — отреагировал он.

— Ты все схватываешь на лету.

— Ну а если я скажу тебе, что нам предстоит небольшой деловой разговор?

— А это не из разряда — расскажи мне то, чего я не знаю? — бросила язвительно Клер.

Последовала короткая, но очень выразительная пауза.

— Значит, Уоррен все же набрался решимости посвятить тебя в семейные проблемы? — осторожно спросил Шон.

— Если ты имеешь в виду закладную на нашу землю, то я в курсе того, что ты потребовал ее выплаты, — подтвердила Клер.

— Клер, я понимаю, как это выглядит и звучит со стороны, но в действительности все обстоит несколько иначе.

— А по-моему, все очевидно, — не церемонясь, прервала его Клер. — Уоррен попытался проглотить больше, чем может себе позволить. А ты воспользовался удачным моментом. Ну и как, Шон, приятно осознавать, что ты крадешь еще один кусочек мира, принадлежащий мне?

— Послушай, Клер, не пытайся анализировать мои поступки. У тебя для этого нет специальной подготовки.

— Может, и так! Но учти, я сделаю все, слышишь, все, чтобы земля Макгрифи не досталась тебе!

В сердцах Клер бросила трубку Ее всю трясло.

Господи, она уже и не помнит, когда в последний раз так выходила из себя. Клер обхватила себя руками, старясь унять нервную дрожь. Но и это не помогло. День оказался слишком насыщенным на события. С утра деловой ланч с Дэнвером, затем длительные переговоры с Патрицией, работа со счетами, потом ужин с братом и предшествующий ему разговор, теперь вот этот звонок! Ну и конечно, не следует сбрасывать со счетов утренние газеты. Все центральные издания, не говоря о бульварной прессе, отвели открытию сезона первые полосы. Имена Клер и Шона то и дело мелькали рядом. Отзывы были вполне корректные, а порой даже восторженные, особенно в той части, где описывалась «преобразившаяся и доведенная до совершенства» красота Клер. И только Элиша Браун позволила себе недвусмысленный намек, озаглавив свою колонку: «Верно ли, что молния в одно место дважды не ударяет?» Сам текст не блистал изяществом и легкостью пера, но к информативной части придраться было сложно. В ней говорилось, что леди Клер Макгрифи вернулась на родину после шести лет отсутствия. И сразу же окунулась в светскую жизнь, посетив оперу Пуччини «Мадам Баттерфляй» в Ковент-гарден в сопровождении одного из самых завидных женихов Восточного побережья — стопроцентного американца Дэвида Джоэла Гордона III, привезенного ею из Штатов. Шон Эдгар Ричмонд, младший сын покойного герцога Ланкастера, появился на открытии светского сезона вместе с французской звездой Лоран Жильбер. На кинодиве были сапфиры от Бушерона, которые, по слухам, ей преподнес лорд Ричмонд. Далее репортерша допустила ряд вольных предположений, гадая, знак ли это особого расположения со стороны миллиардера или же прощальный жест, о чем мадемуазель Жильбер пока не подозревает? Ведь судя по тому, как один из самых влиятельных и самых обворожительных мужчин Британии смотрит на бывшую невесту, леди Клер Макгрифи, того и гляди, разразится гроза!

Взгляд и в самом деле был адресован Клер. Но только теперь она смогла определить значение этого интригующе-победного выражения, запечатленного на снимке. Что ж, Шон Ричмонд нашел способ, как больнее всего ее уязвить. Несомненно также и то, что ему удалось одержать победу. Но это вовсе не значит, что ему удастся выиграть сражение. И Клер абсолютно не важно, чем и в знак чего Шон одаривает очередную любовницу — ослепительными сапфирами или чистейшей воды бриллиантами. В отличие от Лоран Жильбер ей украшения за любовную связь не дарят, она их наследует!