Файтин!

Файтин пятнадцатый

Как называется, когда лежишь, но хочется лежать ещё сильнее? Вот у меня как раз такое состояние. Недавно приполз с тренировки. Жир болит во всём теле. ХёнШи реально танцевальный монстр, дэнс-машина, как про таких говорят. После двух с половиной часов интенсивных занятий, когда от усталости на простых "шагах" у меня начали проседать в коленях ноги и стало закручивать вкруг себя, он, посмотрев на меня с явным сожалением, сказал, что на сегодня всё и велел идти домой, а сам остался "скакать" дальше. ХёнШи оказывается помощником сонбе начинающей группы. В зале жуть, что творится! Битком! Занятия расписаны до часу ночи. Вот каким бизнесом нужно тут заниматься! Подготовкой к чему-либо. К сдаче каких-нибудь экзаменов, зачётов, получению аттестатов, к прослушиванию в агентствах… Похоже, в этой бизнес-нише в Корее никогда не будет отбоя от желающих.

Пришёл домой после занятий. "Упал", чуть ли не в прямом значении этого слова. Ни на что более не годен. Чёрт, ещё анекдот со мною приключился. Ноги натёр… Трусами. Внутреннюю поверхность бёдер. Аж печёт… Помазать бы, каким-нибудь кремом… Холодным. Но это ж вставать нужно, у СунОк искать… Сил нет. Похоже, завтра, я буду полный "разволюшен". Зато теперь понятно, почему фраза — "один час занятий в день", вызывает столь сильное удивление у окружающих…

Лежу. Ничем осмысленным заниматься нет желания. Морщась от движений, подтащил к себе по полу свой ноут, вылез через него в интернет, решив почитать что-нибудь о к-поп. Что б хоть какое-нибудь представление иметь, кто тут ху из ху, как говорится…

Наткнулся на "горячую тему". Народ в комментах обсуждает новость о том, что спустя три года после дебюта, девушкам из гёрлз-группы AOA впервые заплатили, о чём официально заявило их агентство — FNC Ent… [46]

Мда-а… Походу, агентство FNC Ent живёт, не чуя земли под собою. Как это так, три года не платить денег?! Группа у них что, в рабстве, что то ли? Работают только за еду?

Посмотрел клип АОА про кошек[47], потом про сердечную атаку[48].

Девчонки симпатичные, впечатления, что их голодом морят, не производят. Клипы тоже, не из палок и верёвок сделаны. Костюмы не из тряпья. Ощущение, что всё стоит немалых денег. Но, три года сидеть без гроша? В чём смысл? Что, агентство все средства вбухало в клипы, а на мемберов уже не хватило? Грохнуло всё в попытке раскрутить группу, а бабло решило стричь потом? Допускаю, что такое вполне возможно… Любой предприниматель имеет право вести свои деда следуя рисковым финансовым стратегиям. Вот только я бы, на такого предпринимателя, больше трёх месяцев не проработал бы. Да ещё бы перед этим сто раз подумал, с таким "резким парнем" связываться… Интересно, а девчонки, чего сидели? Наверное, контракт у них с адской неустойкой… Вот! Ещё одна монетка в бесценную копилку опыта — думать и смотреть, чего подписываешь! Думать и смотреть!

Читаю ленту комментариев. Интересно, а что местные корейцы думают по этому поводу?

(интернет)

{ } — Им три года приходилось плясать во всяких колледжах и университетах в одних трусах, чтобы вы, спонсоры, могли попивать пивко и отдыхать от души. Так что теперь платите им нормально!

{ } — Их успех на 70 % состоит из достижений Сольхён и ЧоА!

{ } — Сольхён сказала, что хочет в этом году подзаработать, как можно больше! Представьте, каково это: три года пахать, как проклятый, за бесплатно!

{ } — Им впервые за три года заплатили. Вау, круто…

{ } — Просто они должны были сначала окупить все свои уроки, клипы, одежду, услуги композиторов и т. д…

{ } — "Очень редко гёрлз-бендам начинают платить всего через три года после дебюта!" — вот как пиарятся FNC.

{ } — FNC реально думают, что это нормально, когда тебе начинают платить аж через три года?

{ } — Не помешало бы FNC пройти проверку… Я слышала, что это незаконно — заставлять трейни работать бесплатно для того, чтобы окупить вложенные в них деньги…

{ } — EXID начали платить через год.

{ } — FNC ещё говорят, что это 'быстро'… Снимаю шляпу перед пиаром FNC.

{ } — Они что, не могли брать всего часть денег из заработка девочек, дабы окупить всё? Они забирали все их деньги целых три года? Вау… Я слышала, что FT ни копейки не платили целых пять лет… Это агентство просто ужасно относится к своим артистам.

{ } — Теперь понятно, почему SM, YG, JYP и FAN — Большая четвёрка. Они не жалеют вкладывать денег в своё будущее и не заставляют своих артистов потом им всё возвращать. Распределение доходов между артистами и агентством в большой четвёрке такое: Как только их артисты начинают работать — им сразу же начинают платить.

{ } — FT не платили целых пять лет, так что пусть фанаты AOA не надеятся, что девочкам вдруг заплатят колоссальные суммы.

{ } — Я помню, как-то давно, КонМинзи, на TV, рассказывала, что ей начали платить спустя год после дебюта, и тогда же она купила своим родителям дом. Да, они хоть и были мега-популярны тогда, но FNC беса гонят, когда говорят, что это нормально — ничего не платить людям целых три года!

{ } — Их директор — чмо! Он и его семья продают и покупают акции налево и направо, тогда как его артисты годами работают бесплатно!

{ } — Им заплатили только лишь благодаря тому, что люди начали плохо говорить об агентстве за то, что оно не платит девочкам. Я сомневаюсь, что им платят. У Сольхён несколько рекламных контрактов и она постоянно ходит на мероприятия… И она одна сейчас зарабатывает деньги. AOA тренировали далеко не так долго, как артистов YG или SM, как же они могли влезть в такие долги?

{ } — FNC сначала нужно научиться платить своим артистам, а потом уже мечтать попасть в Большую четвёрку. Даже GOT7 начали платить спустя месяц после дебюта. Три года, мать вашу… Неудивительно теперь, почему многие айдолы в депрессии. Они тяжело работают и ничего за это не получают!

{ } — Технически, агентство может сказать, что платит девушкам, даже если эта сумма равняется 50 вонам…

Да-а… Дела… Представляю себе: приходишь такой довольный, потирая ладошки за деньгами, а там тебе пятьдесят вон начислили… Бери и ни в чём себе не отказывай, дорогой… [49]

Что ж? Как видим, в подвалах красивых здешних замков, как и везде — черти водятся… Не знаю, кто такие КонМинзи и FT, но, похоже, проблемы с вознаграждением мучают не только мемберов FNC Ent… А здешние корейские фаны, похожи на тех, что в дорамах показывают. Готовы вступиться за своих кумиров, как только решат, что пора…

— ЮнМи! — заглядывает в комнату СунОк, — Ты чего лежишь?

— Устала, — трагическим голосом отвечаю я, поворачивая голову в её сторону, — на тренировку ходила…

— А-а… Ясно. Давай, вставай! Тебя мама зовёт.

— Зачем?

— Хочет показать тебя соседкам. Там две аджумы пришли, с дальнего конца улицы. Ты их наверняка не помнишь…

— Зачем меня показывать соседкам? — не понимаю я.

— Ну, мама же повесила твои сертификаты в зале? Теперь многие её знакомые захотят увидеть тебя ещё раз.

Ух, ё-моё, японский городовой! И как часто меня будут теперь "показывать"? Я что, мартышка, что ли, из зоопарка? И ещё как вовремя, с показом-то угадали… Как раз, когда еле лежу. Самое время!

— Слушай, онни, у тебя случаем крема нет? — спрашиваю я, — Какого-нибудь увлажняюще-охлаждающего, а? Очень нужно.

— Зачем? — не понимая, немного хмурит брови СунОк.

— Да понимаешь, ноги растёрла… на этой тренировке…

— Мозоль? — не врубается в проблему онни, — Крем от мозолей не поможет.

— Да не, — объясняю я, — трусами. Швы на них почему-то грубыми оказались…

Онни озадачено смотрит на меня.

— Покажи! — требует она и приседает рядом со мною.

Показываю.

— Вот и вот…

— Какое всё красное! — удивляется СунОк и качает головой, — Сильно натёрла! Так растёрла ноги, но всё равно занималась, хотя тебе было больно! Какая ты упорная!

СунОк с уважением во взгляде смотрит на меня.

Упорный? Я? Это ХёнШи упёртый, а не я, упорный! Если бы я не стал падать на пол от изнеможения, так бы, наверное, и танцевал бы там ещё, до часа ночи… И чёрт меня дёрнул одеть эти новые трусы! Подумал — ну, вроде в спортзал иду, переодеваться буду… Кто ж знал, что так выйдет? Когда на своей Земле занимался спортом, тоже, бывало, натирал кожу. Однако, это были места на ладонях и ступнях. Гриф там, штанги, потягаешь, побегаешь… Но вот так что бы там? Не помню такого! Не было такого, однозначно! А сейчас так получилось, наверное, из-за того, что ЮнМи девушка. А кожа в этом месте у девушек очень нежная, знаю. Вспотел, да и понеслось… Хм, вот же незадача какая! Придётся, значит, специально подбирать нижнее бельё для занятий. Смотреть, чтобы на нём было как можно меньше швов, а лучше, чтобы их совсем не было…

О! А это идея! Помню, у нас как-то одно время агрессивно рекламировали подобное! Именно без швов и именно для женщин. Наверняка и тут такое же есть. Нужно будет найти, где оно продаётся и купить. Иначе я буду возвращаться домой после каждой тренировки в полуприсядку и враскоряку, как сегодня… Словно не танцами занимался, а не пойми чем…

— Онни, дай крем, если есть, — прошу я, стараясь делать это пожалостливей, — а маме скажи, что я занимаюсь, не могу сейчас. Ты ведь на моей стороне, онни? Хочешь, займёмся твоим проектом?!

Всё полезнее, чем незнакомых аджум развлекать…

Чуть слышно вздохнув, онни поднимается на ноги и направляется к своему шкафу. У неё там есть выдвижной ящик, в котором полно всякой косметики.

— Знаешь, — говорит она, выдвинув его и начав в нём копаться, позвякивая содержимым, — я вот всё думаю, про то, что ты предложила… Про "Ужин с СунОк"…

Перестав позвякивать перебираемыми банками, онни достаёт одну из них и принимается читать про себя её этикетку.

— И что? — спрашиваю я, — Что надумала?

— Мне кажется, — отвечает она, поворачиваясь ко мне, — что у меня не получится…

— Почему? — честно удивляюсь я, — Ты же даже не попробовала!

— Понимаешь, я читала советы профессионалов молодым артистам. Тем, которые первый раз выступают на сцене. Профессионалы говорят, что для того, чтобы на тебя обратили внимание, нужно сделать первое выступление как можно более ярким и запоминающимся. Тогда есть шанс, что зрители тебя запомнят. Я думала, как это сделать и ничего придумать не смогла. Что я могу рассказать людям? Как я хожу в институт? Как учусь? Разве это интересно?

— Можно устроить взрыв на кухне, — не секунды не раздумывая предлагаю я, — снимаем, как ты готовишь блюдо, потом БАХ! Ты вся такая в макаронах и соусе, с невозмутимым видом говоришь, что это очень вкусно и предлагаешь всем попробовать повторить!

— Да ну тебя! — обижается СунОк, — я серьёзно говорю, а ты смеёшься! Почему у тебя всё просто? Взяли и сделали, хотя никогда раньше этим не занимались?

— Зачем усложнять жизнь? — отвечаю я, — Берёшь и делаешь. Что-то получится, потом получившееся исправишь и сделаешь второй раз лучше. Было бы желание. А думать, как оно будет, можно вечно.

— Всё равно, — не сдаётся онни, — всё равно нужно хотя бы представлять, как это будешь делать. Нужно людей спросить, которые уже делали, хотя бы что-то похожее. Послушать их советы. Ты думаешь, что это неправильно когда говорят, что первое выступление должно быть ярким?

— У нас не экшен, — говорю я, — у нас вечер историй. Как его сделать ярким? Костюмы одеть? Маски? Рассказать историю разными голосами? Это всё потребует уменья и денежных затрат. А мы хотели обойтись с тобою по-минимуму, если помнишь.

— Значит, нужно рассказать очень интересную историю. Чтобы люди её сразу запомнили. А не про то, как я езжу на метро…

Я задумчиво смотрю на онни. Хм… Что-то есть в том, что она сказала. То, что первое выступление для зрителей должно быть как атомный взрыв, это она стопроцентно права. Но вот как сотворить такое в литературном жанре? На сцене можно использовать пиротехнику, видеоэффекты, мощный звук… А в истории… Есть только сама история. Значит, она должна быть суперской! Чё я такой тупой тормоз? Просто нужно попробовать вспомнить что-то из бестселлеров моей Земли и дать его озвучить онни. Что-нибудь не длинное. А потом этот шедевр можно будет оттащить в издательство! И получить за это денежку! Ессс!

"Властелин колец"? "Хроники Амбера"? Или, "Игры престолов"? Не, наглеть не стоит. Для начала нужно выяснить, смогу ли я вообще хоть что-то вспомнить из книг. Так сказать, в принципе. Лучше попробовать что-нибудь простое, короткое. Где-то так на полчаса. И то, что с гарантией может понравиться корейцам, потому, что история будет для них. Хм… Помнится мне, что в моей Корее, большой популярностью пользовалась сказка Экзюпери "Маленький принц"… Объясняли это тем, что философский посыл этого произведения созвучен конфуцианским идеям и поэтому понятен корейцам. По-моему это неплохой вариант "на попробовать". Эта сказка и во всём мире была популярной. Можно будет потом перевести её на английский… Хотя, собственно, на английском я её и читал… Пфф… Похоже, это будет перевод с английского на корейский… Ладно! Ничего страшного. Дорогу осилит идущий. Главное — вспомнить всё!

— Знаешь, онни, — быстро прокрутив это в голове, говорю я, — а давай, я попробую написать интересную сказку. И ты её будешь читать несколько вечеров. Сказку запомнят, а вместе с ней и тебя. Как идея?

— Сказку? — вытаращивается на меня онни, зажав баночку с кремом в руке, — Ты? Ты напишешь сказку?!

— Я попробую, — обещаю я, — время ещё есть. Если через неделю получаться ничего не будет, начнём придумывать что-то другое. Устроит?

— Ты же хотела стать айдолом? — удивлённо спрашивает СунОк.

— И что? — не улавливаю я сути её вопроса.

— Чтобы стать писателем, для этого нужно много работать. И чтобы быть айдолом, тоже нужно много времени. Не получится сразу быть писателем и айдолом. Ты не успеешь.

— Писателями рождаются, а не становятся, — уверенно говорю я, — тут талант нужен, а не работа.

Если бы хорошим писателем можно было стать, просто работая, то их бы было вокруг как собак нерезаных. Тоже самое, касается и хороших композиторов…

— С чего ты решила, что у тебя он есть? Ты же ещё ни одной книжки не написала?

— Да, я ещё даже не пробовала, — соглашаюсь я, — Но, может, я как раз, родилась писателем? Вот попробую и узнаю. Файтин!

Я делаю жест рукою.

— На, вот, файтин, попробуй этим намазать, — покачав головою, говорит онни.

Подходит ко мне и протягивает баночку: — Он очень хорошо увлажняет и смягчает кожу…

— Спасибо, СунОк, — благодарно киваю я, беря крем.

Ща намажусь, буду жить!

Время действия: следующий день

Место действия: ЮнМи на своём рабочем месте что-то быстро набирает на клавиатуре с использованием английской раскладки.

"… — Да, да, я люблю тебя, — услышал он. — Моя вина, что ты этого не знал. Да это и не важно. Но ты был такой же глупый, как и я. Постарайся быть счастливым… Оставь колпак, он мне больше не нужен.

— Но ветер…

— Не так уж я простужена… Ночная свежесть пойдет мне на пользу. Ведь я — цветок.

— Но, звери, насекомые…

— Должна же я стерпеть двух-трех гусениц, если хочу познакомиться с Бабочками? Они, должно быть, прелестны. А то кто же станет меня навещать? Ты ведь будешь далеко. А больших зверей я не боюсь. У меня тоже есть когти.

И она в простоте душевной показала свои четыре шипа… "

Кто там?! Начальник что ли бродит?

Постаравшись принять вид человека занятого усиленной умственной деятельностью, неспешно поворачиваю голову вбок, вроде, как бы, размышляя. Кажись, никого… Встаю, делаю пару шагов из моего загончика в проход и назад, так, словно разминаясь. Никого! Показалось… Кунчан-ним сидит у себя, остальные тоже, по своим рабочим местам, работают. Я же, сегодня, вместо работы, фигачу на английском "Маленького принца". Пришедшую прошлым вечером в голову идею, удалось попробовать осуществить только сегодня. Вчера всё же пришлось пойти поразвлекать пришедших к маме подруг. Ну, мама просила… Хотя, сидеть в обществе незнакомых людей и пытаться вести себя так, как они ожидают, а не так, как хотелось, было сложно. Сложно и скучно. После посиделок стало уже поздно. Ещё нужно было сделать тест, что врач прислал, потом, после того как сделал, силы окончательно кончились. В общем, завалился я спать. А утром с трудом встал, позже, чем собирался. Бегать не пошёл. Куда тут бегать, в таком состоянии? До работы добрался, уже счастье. Ноги за ночь поджили, но всё равно, напоминают о вчерашнем танцевальном безумстве. А на работе… Никак не мог сосредоточиться на том, что нужно компании. Плюнул, решил сделать себе умственный перерыв и попробовать вспомнить и записать сказку. Поначалу дело шло плохо. Вспоминал, вспоминал… Один общий сюжет в голове крутится. Огорчился, сходил на перерыве за кофе для местных, тоже выпил и после этого у меня внезапно попёрло! Наверное, так хотел вспомнить, что пока ходил туда-сюда, мозг встряхнулся, очнулся и нашёл в своих закромах искомое. Пишу, как с листа! Просто фантастика!

"… И она в простоте душевной показала свои четыре шипа… "

Then she added: "Don't linger like this.You have decided to go away. Now go!"

For she did not want him to see her crying. She was such a proud flower… "

А сказка действительно хорошая! Помню, когда её читал, как-то не задела меня она, хотя все хвалили. А сейчас — даже интересно! И сюжет есть, и мысли, над которыми задумываешься… Почему так? Наверное, когда я тогда читал, больше внимания уделял переводу, чем книге как книге. Правилам, значению слов. Сейчас же я её читаю просто как сказку. А может, я постарел? Говорят, с каждым прожитым годом, отношение человека к прошлому меняется… Да, скорее всего я постарел. Год, с небольшим, пожалуй прошёл с той поры, хе-хе… Так, что там было дальше?

" — Она была такой гордый цветок… "…

Пожалуй, в переводе, это будет лучше звучать так:

" — Это был очень гордый цветок… "

Бззз! Бззз! Бззз!

Телефон ползёт по столу, вибрируя от входящего вызова.

А чтоб тебя! Поработать не дадут! Кто там? ХёнШи? Что ещё случилось?

— Да, алло, — говорю я, отвечая на звонок.

— Аннён!

— Аннён.

— Что делаешь?

— Работаю. Текст перевожу… — недовольным тоном человека оторванного от важного дела, конкретизирую я своё занятие.

— А-а, а я думал, что ты так сказала, что работаешь…

— Что значит — "так"? — не понял я, прижимая телефон плечом к уху и протягивая руки к клавиатуре.

— Придумала. Ты же ещё в школе учишься. Кто возьмёт тебя на работу без диплома? Вот ты так и сказала, что бы выглядеть старше…

— Делать мне больше нечего, как придумывать, — насмешливо хмыкаю я, вновь начиная набирать колотящийся внутри черепушки и требующего выхода текст, — зачем звонишь? Что случилось?

— Хотел сказать, что сегодня занятия в танцзале начинаются в шесть, а не в семь. Я вчера тебе не сказал, потому что ты ушла раньше.

— Я сегодня не приду.

— Почему?

— Ноги натёрла.

— Кроссовками?

— Трусами.

… (длинная пауза)

— Алло! ХёнШи! Алло!

Куда он делся? Разъединило, что ли?

— ЮнМи, а что, девушки в Америке… Они… Все такие? — осторожно спрашивает ХёнШи.

— Какие, такие? — не понимаю я, смотря на экран.

— Непосредственные.

Это он к чему? Я что-то неправильно сказал? "Отматываем" назад. Мммм… Так! Про трусы это я, пожалуй, зря. Я же теперь как бы девушка. Им подобное не принято говорить. Парень знакомому парню может так сказать, а девушка нет. Ох уж эти условности! А то можно подумать, что парни не знают, что девчонки в трусах ходят! Что за бред?

— Извини, ХёнШи, возможно мне не стоило говорить так. Просто я сейчас занята и пытаюсь одновременно говорить с тобой и работать. Поэтому, так вышло.

— Да нет, ничего. Приходи на занятия. Уверен, что после вчерашних у тебя всё болит. Нужно сегодня сделать лёгкую растяжку, дать телу небольшую нагрузку. Увидишь, тебе станет легче.

— Слушай, я сегодня с трудом до работы дошла! Какие мне танцы?!

— Заниматься нужно каждый день. Иначе результата не будет.

— Пока я себе нижнее бельё не куплю, заниматься я не буду!

— Гм!

— Слушай, ХёнШи, мне сейчас не до соблюдения условностей! Извини, но я действительно очень занята! Сегодня я не приду. Что-нибудь ещё?

— Ты на мосту Бонпо уже была?

— Нет. А что, нужно было?

— Хорошо. Я позвоню. Пока.

Пфф…

Отставив в сторону руку с телефоном, озадаченно смотрю на него. Почему он так быстро "отрубился"? Обиделся? Вот, блин… Эх! Как всё не просто. Ладно, следующий раз, когда увижу, извинюсь. Куплю ему говядины. Он пожрать любит… Как и я. Помиримся…

Так, возвращаемся к нашим баранам. На чём я остановился?

"… — А, вот и подданный! — воскликнул король, увидав Маленького принца… "

Время действия: вечер, несколько дней спустя. Ещё не поздно, но уже темно.

Место действия: набережная реки Ханган. На берегу, на одной из многочисленных лавочек, сидят ЮнМи и ХёнШи. Рядом с каждым из них лежит сумка со спортивной одеждой. Молодые люди, повернув головы к реке, смотрят световое шоу.

Красиво! Мост Бонпо, это мост-фонтан, туристическая достопримечательность Сеула. Сделан специально для вегугинов. Насосы, установленные на мосту, качают воду из реки и сбрасывают её обратно вниз через трубы разного диаметра. Концы труб расположены на высоте моста, а внизу, под ним, поставлены разноцветные фонари. Вся система управляется из одного центра. Просто, но в темноте смотрится очень даже хорошо. Можно даже сказать — впечатляюще. Меняющиеся цвета отражаются ещё в воде реки и иногда действительно, получается настоящий мост-радуга, как его называют.

Когда я занимался своим "нелегальным" бизнесом, я видел в списке туристических точек это место, но вот как-то так получилось, что побывать здесь вышло только теперь. Живьём тут гораздо красивее, чем на буклете. Бумага не передаёт запаха воды, запаха зелени и запаха жарящегося где-то мясца… Вечер, начало лета, река, лепота!

Сюда меня привёл ХёнШи. Оказывается, от танцзала до моста, совсем недалеко. Нужно просто знать дорогу.

Я вообще-то не хотел идти, но он сказал, что мне нужно посмотреть. В Америке такого нет, сказал он. Ну, раз в Америке нет… Решил поддержать свою "заграничную легенду", сходить. По идее, американке должно быть интересно такое увидеть. Вот, сижу, смотрю. Красиво.

^{Бонпо. Мост-фонтан.}

— Хочешь пить? — оборачивается ко мне ХёнШи.

— Можно, — киваю я, отрываясь от созерцания разноцветных водопадов.

Я поворачиваюсь и берусь за свою сумку, собираясь расстегнуть молнию, что бы достать бутылку с водой.

— Подожди! — останавливает меня ХёнШи, — Вот, возьми.

Он протягивает мне баночку светло-серебристого цвета. Такую, в каких обычно продают газировку.

— Что это? — спрашиваю я, вопросительно смотря на неё.

— Я купил тебе апельсиновый сок. Натуральный. Американцы все пьют натуральный апельсиновый сок. Возьми.

— А-а, — понимающе киваю я.

Ну, раз все американцы пьют апельсиновый сок, тогда и мне нужно его пить. Не стоит выбиваться из общего ряда и привлекать к себе внимание. Нужно брать!

— Спасибо, — благодарю я, беря баночку.

— Расскажи мне про Америку, — неожиданно просит ХёнШи.

Про Америку? Что я могу рассказать про страну, в которой ни разу не был? Плюс, к тому же, эта страна вооще из другого мира. Непростой вопрос, я бы так сказал…

— Почему ты спрашиваешь? — задаю я вопрос, желая потянуть время и собраться с мыслями.

— Просто интересно, — говорит ХёнШи, смотря в сторону, на мост, — хочу уехать отсюда. Говорят, Америка — страна больших возможностей. Люди могут там делать, что хотят.

— А здесь разве не так?

ХёнШи насмешливо хмыкает.

— Ты ещё не слышала, как тут молодёжь называет эту страну?

— Нет, — отрицательно кручу я головой.

— Ад Чосон, — с гордостью произносит ХёнШи, — добро пожаловать в ад, ЮнМи!

— Ад? — не понимаю я, — почему — Ад?

— Много почему, — говорит ХёнШи, — сразу всё не расскажешь. А расскажешь — не поймёшь. Нужно здесь пожить, что бы увидеть самому.

— Ясно, — киваю я, — ну, а если коротко, лично тебя что больше всего не устраивает?

— Меня?

— Тебя.

— Пожалуй, то, что тут всё заранее определено, — наклонив голову, говорит ХёнШи.

Лицо его, освещённое разноцветным цветом фонарей с моста, неожиданно приобретает суровые черты.

— Например? — подталкиваю его я к заинтересовавшему меня разговору.

— Ну, как бы тебе попроще объяснить… Если ты, к примеру, пошёл в один детский сад, то после, ты сможешь пойти только в определённую школу. Школу, в которой учатся те, кто ходили в такие же детские сады. А после школы, ты сможешь пойти только в определённый университет. В котором все такого же уровня, что и в школе…

— А я слышала, что в Корее очень высокий уровень образования, — возражаю я, — и экзамены проводятся очень честно. Кто на сколько сдал, тот в такой университет и поступил.

— Экзамены, — поводит плечом ХёнШи, — вот именно… Экзамены! Все учатся как сумасшедшие, а что потом? Одна ошибка и ты третьесортный человек. И всех интересует лишь название твоего университета, а не то, на кого и как ты учился. На хорошую работу берут людей из хороших университетов. Зачастую, даже если специальность не совпадает, всё равно берут. У тебя должно быть столько-то балов тут, столько-то балов там, и тогда твоя жизнь удалась. Тебя принимают везде. А если нет, тогда всё. Тебе ничего не светит.

— Везде так, — успокаивающе говорю я, не до конца понимая сути высказываемых претензий.

— Не везде, — не соглашаясь, мотает головою ХёнШи, — Вот ты! Ты приехала из Америки. Ты ведь совсем другая. Ведёшь себя по-другому, говоришь по-другому и думаешь, видно, не так как принято. Ты совсем другой человек. Не такой, как я.

Так, похоже, разговор ступил на тонкий лёд. Нужно перемещаться поближе к берегу…

— Если у нас такое хорошее образование, — начинает горячиться ХёнШи, — почему тогда на должностях креативных директоров, в том же Самсунге, полно европейцев или американцев? Сколько талантов находят у нас каждый год на всяких музыкальных конкурсах и шоу? Куда они все исчезают? Почему в мировых музыкальных топах их нет? Почему там только белые?

Ну, вообще-то да, вопрос интересный…

— И куда они исчезают? — спрашиваю я.

— Есть такая штука — традиции, — вздохнув, говорит ХёнШи, — нужно делать так, как принято. Если делать как-то иначе, то это не хорошо. За это будут осуждать, понимаешь? А если делать так, как принято, то, что тогда можно создать нового? Тогда можно лишь за кем-то повторять. Поэтому и нет наших групп в музыкальных топах. И не будет…

Хм… Взгляд на традиции как на тормоз креативности созидания? Ну, возможно в этом что-то есть, раз ХёнШи так возмущается. Неспроста же он так завёлся? Он тут жил, ему виднее…

— Традиции, это с одной стороны хорошо, а с другой стороны — не очень, — чуть сбавив накал страсти в голосе, говорит ХёнШи, — А есть ещё третья сторона. Там где совсем плохо. Мне кажется, что ты почти не знаешь традиций. Если не сумеешь поставить себя в школе, узнаешь, что это такое. Узнаешь про третью сторону.

Да уж, могу себе это представить! Поэтому, я туда и не пойду. Видели корейские дорамы про школьную жизнь, знаем! А ХёнШи, оказывается-то, местный анархист! Или, бунтарь. Не знаю я подробностей идей батьки Махно, может они к ХёнШи и не подходят.

— Меня это не волнует, — отвечаю я, — я буду супер-звездой! Пусть в школе учатся те, кто понимает в математике и физике. А я уж как-нибудь обойдусь без этого горя.

— А ты их не понимаешь?! — удивляется ХёнШи.

— Не-а, — говорю я, отрицательно мотая головой, — у меня мозги под другое заточены.

— Ну, ты даёшь! — изумляется ХёнШи, — Что, правда не пойдёшь в школу?

— Не пойду, — мотая головой, говорю я.

— А родители?

— Тут всё зависит от вас, — отвечаю я, имея в виду парней, — сделаете до начала учебного года хит, какая тогда учёба? Деньги нужно будет зарабатывать, а не за партой сидеть.

— Айдолы и в агентствах учатся, — говорит ХёнШи.

— А кто тут из агентства? У нас будет самостоятельная группа. Сами всё сделаем.

— Нет! — отрицательно крутит головою ХёнШи, — Не получится. Так не делается.

— Традиции? — спрашиваю я.

— Что? Да, традиции… Ах-ха-ха-ха, традиции! Ну, ты меня поймала, ЮнМи! Традиции! Ах-ха-ха-ха!

— Всё получится, — говорю я, — Нужно делать и всё получится.

Время действия: несколько недель спустя

Место действия: дом мамы ЮнМи

Сижу, смотрю со своими дораму. Мульча тоже участвует. Пока на телеке крутят рекламу, мысленно считаю дни на пальцах. Жду, когда, наконец, закончится это безвременье и начнётся "движуха". Безвременье — это ожидание конца учебного года. Разузнал информацию об особенностях учебного процесса в Корее. Учебный год здесь тоже, как и у нас, разбит на две части. Два семестра. И в школе и в университетах. Одинаково. Учёба у всех начинается на третьей недели августа и продолжается до третьей недели декабря. Потом зимние каникулы, длительностью где-то с месяц. Затем продолжение учёбы с первой недели марта и завершеним на третьей неделе июля. Летние каникулы до третьей недели августа. Так что, терпеть осталось мне недолго — дело движется уже к середине июня. Месяц с хвостиком стался. Как я понимаю, сейчас у всей молодёжи Кореи — "мёртвый сезон", все учатся. Не до плясок, как говорится. Пытаться замутить что-то где-то ещё на стороне, резону нет. Скорее всего, там тоже, так же будут тупо учиться, как и здесь. Лучше сейчас неспешно вкладываться в подготовку, чтобы на каникулах рвануть на "третьей световой". Тем более, что на следующей неделе у меня суд. Хотелось бы пережить, покончить с этим и со спокойной душой дальше заниматься своими делами. Хоть я и верю во всемогущество дяди, но червячок сомнения не спит. Грызёт помаленьку. Вдруг, вместо свободы окажусь на нарах? Вот это будет номер…

Пока, в режиме неспешного ленивца, занимаюсь с парнями английским, шлифуем произношение. К моему удовольствию, дело, пусть медленно, но движется. Парни оказались не безнадёжны в плане языка. Потихоньку начинаю думать над вопросом — где записываться-то будем? Запись нужна качественная, чтобы потом было не стыдно её людям давать. Не, записаться-то запишемся, проблем со студиями тут наверняка нет. А вот как бы сделать это бюджетно, что бы не грохнуть в это дело все имеющиеся деньги… Вот это вопрос. Наличие средств "на кармане" как-то придаёт уверенности в завтрашнем дне, и даёт "пространство для манёвров" в осуществлении проекта. Клип бы ещё снять… Но, это тысяч пятнадцать вечнозелёных нужно, чтобы сделать что-то самое простенькое. У меня такой суммы нет. Хоть и говорят, что легко заработанные деньги легко тратить, но почему только я один должен нести бремя расходов? Думаю, к этому следует подключить и парней. Поговорить с ними о финансах. Раз они верят в себя, то пусть подкрепят свою веру деньгами. Вера, она без хорошего меча и кольчуги, слаба. А доспех и оружие стоят дорого, хе-хе…

… В Сеуле началась ЖАРА. Хотел увидеть корейское лето. Увидел! Ей-ей, лучше бы я навечно в зиме остался! Там оделся по погоде и ноу проблем. А от жары спасенья нет. Кожу с себя не снимешь… Плюс ещё здешней жаре добавляется влажность. Море рядом, с него испаряется, сюда доходит, здесь конденсируется. По мне, влажность тут процентов эдак за двести. Говорят, что максимальная температура в первый месяц лета может достигать в Сеуле плюс тридцати восьми градусов по Цельсию. Пока, слава богу, днём около тридцати. Но и этого хватает. Дороги и здания за день конкретно прогреваются солнцем. Идёшь вечером по улице, а от них словно от духовки "пышет". Начинают учащаться дожди. Но облегчения от них особого нет. Даже наоборот. После дождя, когда всё испаряется, кажется, что воздух можно просто выжимать.

Кто бы мне сказал в прошлой жизни, что я с удовольствием буду носить юбку, я бы его за идиота посчитал. А вот теперь, нате вам, как говорится! С удовольствием таскаю вместо штанов всякие лёгкие юбчонки. Когда снизу в жару поддувает, это, оказывается, такая благодать! Но, просто так ничего не бывает. В жизни обязательно должны быть трудности. И лучше всего, если ты их устроил себе сам! Оказывается, кореянки обязательно носят под юбками шортики. Без них — никак! Трусы, шорты и юбка — вот стандартный комплект нижней части одежды приличной корейской девушки, выходящей летом на жаркую улицу. И ещё нужно прикрываться сумочкой, что бы эти шорты никто не увидел, когда идёшь по лестнице. И прижиматься к стене. О, боже мой, как говорится! Кто там чего не видел? Нет, вот нужно делать так и не иначе! Кстати, сумочки тут у девушек как чемоданы, которые в детстве болели и до конца не выросли. Чемоданы-недомерки, но никак не сумочки, в моём понимании каких размеров они должны быть.

Чёрт с ними, с прикрываниями, пережить можно, но шорты-то зачем?! Жарко ведь! Жарко до одурения! А вот традиции тут такие, япона-мать! Сдохни, но носи! Конечно, это не паранджа, уверен, в ней бы я сразу спёкся и умер, но тут всё же республика?! Республика Корея, как её называют в новостях. Какая же это республика, если без шорт под юбкой на улицу не выйти? Это какое-то безобразие, а не республика. Какие-то эмираты…

Реклама на телеке закончилась. Весёлые танцующие таблетки запрыгнули обратно в коробку и, блеснув на прощание золотой надписью на ней, исчезли. Дорама поползла дальше по своему сюжету. А в сюжете у нас два молодых парня весело нажирающихся за столиком в уличном кафе. Баррикада из пустых зелёных бутылок из-под соджу перед ними и разорванный пакетик чипсов на закусь. Один, на всю эту гору. Пфф… Тоже мне, повелители зелёного змия!

Что, режиссёр, который это снимает, хочет уверить зрителей, что они выпили всё под этот пакетик? Ага… Аж три раза! Скорее компания, продающая соджу, нехило за Product Placement[50] проплатила… А у производителей чипсов — денег нет… Иначе, всё на столике было бы наоборот!

Вот так народ насмотрится таких сценок, потом пытается повторить, а потом бежит к врачам: "Ай-я-яй, спасите меня!". И те спасают… За деньги, естесссственно… Начинаешь думать об этом — прямо мафия какая-то! Может, действительно, они тут в сговоре? Самогонщики с эскулапами? Уж больно белые халаты как-то спокойно к этому относятся… Ну выпил, ну пьяный, да фигня! Вот вам рецептик на таблеточки… Попейте. А касса у нас на первом этаже!

Довёл я таки онни до врача. Пришлось чуть ли не за ручку вести. Если бы не настоял, так бы до сих пор, пожалуй, и шла. Ну, что? Гастрит у неё. Алкогольный. На стадии перехода в хроническую форму, как сказал врач. Все в шоке. Онни в шоке, мама в шоке и мой кошелёк, тоже в шоке. Штука с лишним баксов улетела на все эти анализы, томографию, по которой рак искали, консультации онколога для успокоения мозга СунОк и покупку медикаментов. Чёрт, как же дорого здесь лечиться! По моему разумению не так уж много эскулапы и сделали, а, поди ж ты! Содрали денег — мама не горюй! Эх, как говорится, хорошо быть здоровым и богатым… Чтобы врачам не платить… Сдаётся мне, что мой психиатр, включив меня в госпрограмму поддержки несовершеннолетних, сэкономил мне кучу денег. Нужно бы его как-нибудь отблагодарить…

… Задружился с ХёнШи. Ничего парень. С ним поговорить можно. Правда, он, поначалу, всё пытался услышать от меня рассказы о жизни в Америке, что, понятное дело, меня напрягало, но, потом, слегка подумав, я догадался, как от этого избавиться. Сказал ему, что я оставил там всю свою прежнюю жизнь, очень переживаю по этому поводу и хоть стараюсь не подавать вида, но такие рассказы меня травмируют. Ну, должна же девчонка переживать переезд или нет? ХёнШи неожиданно оказался тактичным человеком, хотя снаружи он выглядит приличным разгильдяем. Подумал над моими словами, кивнул и сказал — "понимаю". И нормально стало! Больше про Америку он меня не пытает. Так, иногда, что-то по забывчивости спросит, а потом извиняется, вспомнив, что я "страдаю". Мне из-за этого стыдно и карма минус десять наверняка, но, другого выхода у меня не было. В качестве компенсации своей лжи, стараюсь его прикармливать в уличных кафе. Он покушать любит. Взялся показывать мне город. Ну, я так немного знаю его уже, но всё равно, мест, куда не ступала моя нога, тут гораздо больше, чем тех, где я уже был…

… В кино с ним сходили. На американский фильм. Боевик. Мне было интересно заценить качество спецэффектов в этом мире. Оценил. Примерно наш уровень начала века. И сюжет был неплох. Хороший фильм. Мне понравился.

… Записал целиком "Маленького принца". На английском. Сдуру показал СунОк, спросив, правильно ли звучат некоторые фразы в переводе на корейский. Онни смотрела на меня с испугом и жалостью. Видно, подумала, что с головой у меня совсем — того. Но, забрала почитать, пообещав помочь. Интересно, что она там начитает с её знанием английского. Посмотрим. Вскрытие покажет, как говориться… Теперь я думаю, что Экзюпери, это был явно "перебор". Ухватился за первое, что пришло в голову. Ура, я помню, погнали! Пфф… Нужно быть серьёзнее. Последствия просчитывать, а не следовать первой пришедшей в голову мысли… "Волшебник страны Оз" для вечерних посиделок бы был более уместен, чем "Маленький принц". Уж больно "Принц" глубок и философичен. Совсем не уровень автора возраста школьницы… Мда, дела… Но, не выкидывать же его теперь? Ведь ВЕЩЬ, однозначно! Людям в этом мире совсем не помешает иметь такую книгу у себя на полке. Может, издать её под псевдонимом, как я и собирался? Например — Экзюпери. Антуан Экзюпери. А деньги, тоже, как собирался, пустить на благотворительность. И имя автора прозвучало, и отличная история появилась в мире, и кто-то ещё помощь получит с этого… По-моему, всё хорошо. Никто не обидится, если что…

— Даже сквозь трещины может проникнуть ветер, сметающий все вокруг… — мечтательно повторяет онни услышанные слова из телевизора, — как красиво…

Дорама закончилась, и по телевизору опять погнали рекламу. Онни, на которую только что закончившаяся серия, похоже произвела сильное впечатление, делится им с окружающими.

— Я бы хотела быть таким ветром, — говорит она, поднимая руки и разводя их в стороны, похоже, показывая каким большим должен быть этот ветер, — что бы вот так… вуу-ух! И всё во все стороны полетело!

Онни размахивает руками, видно изображая сильный ветер.

— Ю, ты хотела бы быть ветром? — прекратив создавать бурю, оборачивается она ко мне.

Я задумаюсь на пару мгновений.

— Нет, наверное, — пожимаю плечами я, — наверху холодно и пусто. Что там делать?

— Ю-ю, нельзя быть такой скучной! — надувает губы СунОк и опускает поднятые руки, — А путешествия? А новые страны? Это ведь интересно!

— Путешествовать можно и на самолёте, — говорю я, — там тепло, уютно. Можно поспать пока летишь. Разбудят, покормят, плед дадут, спи дальше…

— Говоришь так, словно летала на самолёте! — говорит онни, строго смотря на меня, — Откуда тебе об этом знать?

А что, разве ЮнМи не летала на самолёте? Вот, блин! Опять брякнул не то… Ладно, ща совру.

— По телевизору видела, — делая честное лицо, говорю я, — представляла себе.

— А-а, — поверив, кивает онни.

К карме минус один… или два. Эх!

Время действия: день, время ближе к полудню

Место действия: зал суда. На скамье обвиняемых, рядом со своим адвокатом, сидит ЮнМи. По её лицу видно, что она волнуется, хотя старается этого не показывать. Одета она согласно рекомендациям адвоката — светло-синий короткий пиджак, белая блузка под ним, на шее — тёмно-красный шейный платочек, светло-синяя плиссированная юбка, заканчивающаяся выше колен, белые гольфы и чёрные, блестящие "новьём" открытые ботиночки. Короче, "образ школьницы" для создания соответствующего отношения суда и присутствующих в зале.

— Заседание суда считаю открытым! — бахает судья молотком по подставке и кладёт его рядом на стол, — начнём с проверки присутствующих…

— Господин адвокат, — обращается он к стороне истца, — я вновь не вижу вашей подзащитной.

— Господин судья! — вскакивает адвокат, к которому тот обратился, — моя подзащитная, госпожа Гё ХоЧжу, не может присутствовать на заседании, из-за состояния своего здоровья. Но она назначила меня своим доверенным лицом для представления её интересов в суде. Вот, нотариально заверенный документ!

Адвокат поднимает в вытянутой руке белый листок. Судья огорчённо качает головой.

— Госпожа Гё ХоЧжу так и не выздоровела? — констатирует он, — Это печально. Передайте ей мои самые наилучшие пожелания, когда увидите.

Адвокат кивает: Да ваша светлость. Обязательно. Спасибо.

— Приобщите справку к делу, — говорит судья адвокату и обращается к обвинителю, — Господин обвинитель, мы слушаем вас.

Адвокат с доверенностью направляется к секретарю, а обвинитель встаёт и, раскрыв папку с документами, начинает монотонным голосом читать обвинение: В результате проведенных по данному делу следственных действий, установлено, что обвиняемая Пак ЮнМи, находясь на…

Судья, подперев левой рукою подбородок, внимательно слушает обвинителя.

— … Таким образом, — спустя две минуты заканчивает читать короткое обвинение обвинитель, — исходя из вышесказанного, прошу суд признать Пак ЮнМи виновной в краже и назначить ей наказание в виде двух лет лишения свободы…

Мама и СунОк находящиеся в зале, меняются в лице.

— У меня всё, ваша честь, — говорит обвинитель, закрывая папку.

— Хорошо, — говорит судья и кивает ему, — спасибо.

— Обвиняемая Пак ЮнМи, — обращается судья к ЮнМи, — признаёте ли вы себя виновной?

— Нет, не признаю, господин судья, — встав, взволнованно отвечает ЮнМи.

— Можете отвечать сидя, — говорит судья, — говорите в микрофон, чтобы всем было слышно. Тогда как вы объясните факт обнаружения кошелька госпожи Гё ХоЧжу в вашем рюкзаке?

— Затрудняюсь объяснить это, ваша честь. Думаю, мне его подкинули.

— Подкинули? Вы знаете, кто это мог сделать? И почему?

— Я не знаю, ваша честь. Возможно, это просто… чья-то глупая шутка!

— Есть ли у вас враги?

— Ммм… — задумывается на мгновение ЮнМи и неуверенно отвечает, — Кажется, нет, ваша честь…

— Хорошо, — говорит судья, поудобнее усаживаясь в кресле, — слово предоставляется адвокату обвиняемой…

— Ваша честь, — встав и прокашляв горло, начинает свою речь адвокат ЮнМи, — моя подзащитная, ещё не успела закончить школу, но уже успела достигнуть выдающихся результатов…

Адвокат неторопливо, не спеша, начинает рассказывать судье и присутствующим в зале, какая ЮнМи хорошая и замечательная девочка. На божий свет извлекаются и предъявляются суду золотые сертификаты с объявлением баллов, полученных за каждый. Зал, чуть слышно, изумлённо гудит, оборачиваясь на гордо выпрямивших спину маму и СунОк. Адвокат анонсирует предъявление рекомендации с места работы ЮнМи. Зал опять изумляется, не понимая, как без диплома можно работать в такой хорошей компании? Судья благосклонно кивает. Адвокат, сделав паузу, чтобы название "Sea group corporation" гарантированно достигло и уложилось в мозгу каждого из присутствующих в зале, начинает читать рекомендацию, в которой его подзащитная характеризуется со всех сторон положительно, отдельной интонацией выделяя фрагмент, в котором говорится о работе ЮнМи на острове Чоджу в качестве переводчика — полиглота. Народ уже во все глаза смотрит на сидящую со скромным видом ЮнМи. В конце своей речи, на сладкое, адвокат предъявляет справку из бухгалтерии "Golden Palace" c заработком "воровки" за последний месяц.

— … Таким образом, ваша честь, — говорит адвокат, — на основании этих документов, вы видите, что моя подзащитная имеет выдающиеся знания, хорошо оплачиваемую профессию и стабильное финансовое положение. Заниматься воровством у неё нет никакой необходимости. Я присоединяюсь к её ранее сказанной версии о том, что это происшествие — чья-то грязная шутка, на которую человека толкнула зависть, вызванная быстрым карьерным ростом моей подзащитной и её талантами. У меня всё, ваша честь.

Адвокат почтительно склоняет голову в сторону судьи, и садится на своё место. Люди в зале начинают активно общаться, обмениваясь мнениями: Да, да, зависть. Зачем ей воровать при такой зарплате? Бедняжка, как ей не повезло! Кто мог такое сделать?

— Адвокат истца, — говорит судья, — вам слово.

— Ваша честь, — встаёт адвокат Гё ХоЧжу, — все, что сказал мой коллега, это замечательно, но он не сообщил о некоторых вещах…

Адвокат делает театральную паузу, подогревая интерес к своим словам. Судья с интересом, но терпеливо смотрит на него, ожидая продолжения.

— Обвиняемая Пак ЮнМи должна была закончить в этом году школу, — говорит адвокат, — но она этого не сделала. Как мне известно, она была отчислена незадолго до экзаменов. Поводом для её отчисления стала драка, устроенная обвиняемой в стенах учебного заведения…

— Уу-у, — выдыхает зал, смотря на ЮнМи уже другими глазами.

Судья неплохо изображает удивление на лице, вроде он только что об этом узнал.

— Протестую, ваша честь! — вскакивает со своего места адвокат ЮнМи, — Это вторжение в личную жизнь моей подзащитной!

— Это не может быть классифицировано вторжением в личную жизнь, — парирует адвокат истца, — поскольку речь идёт о результатах общественной жизни подозреваемой!

— Согласно пункту один один два, закона о защите информации персональных данных, разглашение результатов тестов гражданина без его на это согласия, являются незаконным деянием!

— Поведение ребёнка в школе не попадает под действие закона о защите информации!

— Попадает, поскольку дисциплинарное поведение каждого учащегося оценивается в балах, а такое деяние как их разглашение как раз и относится к случаю нарушения закона о защите информации персональных данных!

— Господа адвокаты, позвольте вмешаться, — произносит судья, мгновенно останавливая вспыхнувшую дискуссию, и обращается к адвокату пострадавшей стороны, — господин адвокат, откуда у вас данные об инциденте в школе Пак ЮнМи?

— Я беседовал с учителями и учениками школы, — отвечает тот.

— Есть ли у вас какие-либо документы, подтверждающие факт драки?

— Нет, господин судья.

— То есть, ваше заявление не имеет под собой документальной основы?

— Это совершенно точные данные, ваша честь.

— Но к делу приобщить у вас нечего. Адвокат обвиняемой, есть ли у вас, что сказать по этому вопросу?

— Да, господин судья! У меня есть решение из женской школы Bu Pyeong, в которой учится пак ЮнМи…

Адвокат наклоняется к столу и, быстро переложив несколько документов, находит нужный.

— Вот, — говорит он, показав его, издали судье, — подписано директором школы и имеет печать образовательного учреждения. В нём говорится о том, что в связи с состоянием здоровья учащейся Пак ЮнМи, обучение её переносится на следующий учебный год. Так же, решение подписано опекуном Пак ЮнМи, её мамой…

Адвокат смотрит на судью, ожидая его реакции.

— Предъявите документ суду, — требует судья.

Адвокат относит ему решение, судья читает, закончив читать, поднимает взгляд на адвоката стороны истца.

— У вас есть какие-нибудь документы от пострадавших в этой драке? — спрашивает он его, — Может, вы можете представить видеозаписи школьных камер, справки из лечебных заведений о нанесённых побоях, или что-то ещё?

— Нет, ваша честь, — отрицательно качает головой тот.

— Приобщите решение к материалам дела, — приказывает судья адвокату ЮнМи и выносит вердикт: Поскольку сообщение о драке стороной истца не подтверждено задокументированными свидетельствами, то этот вопрос судом не рассматривается. Дальше, что у вас есть ещё?

— Пак ЮнМи избила мужчину, нанеся ему увечья средней тяжести! У меня есть официальный документ из департамента полиции, в котором зарегистрирован этот случай.

— О-о! — изумляется зал, не веряще смотря на кротко выглядящую девочку на скамье обвиняемых.

Судья тоже как бы удивлён.

— В это трудно поверить, — говорит он и просит адвоката, — расскажите об этом поподробнее.

Адвокат рассказывает о случае с маньяком.

— Таким образом, — говорит адвокат истца, закончив и подводя итог сказанному, — этот случай показывает, что Пак ЮнМи способна совершать насильственные действия в отношении граждан, что также подтверждает драка в её школе.

— Драку суд не рассматривает, — напоминает ему судья и продолжает, — а по этому случаю…

— Адвокат Пак ЮнМи, что вы можете сказать?

— Ваша честь, этот случай никак нельзя рассматривать как насильственные действия в отношении граждан! Был нанесён всего один удар ногой. Не было никакого последующего избиения лежащего человека ногами или посторонними предметами. Учитывая весовые категории моей подзащитной и этого мужчины, а так же их разницу в возрасте, это была однозначно квалифицируемая самооборона. Кроме этого, обращаю внимание суда на тот факт, что пострадавший занимался возле женской школы противоправными действиями, за что был задержан полицией, его вина была доказана, и он был осуждён судом республики Корея. Если суд пожелает, я могу запросить и представить ему материалы этого дела, ваша честь.

Не ответив, судья спрашивает, смотря на адвоката истца: Вы согласны с этим?

— Всё так, ваша честь, но я хотел обратить ваше внимание на тот факт, что обвиняемая легко прибегает к физическому насилию. Тем самым, это указывает на её низкие моральные принципы и способность к противоправным действиям…

— Ваш вывод, сделанный на основании единственного удара, сильно притянут, — говорит судья, — очевидно, что испугавшись, девочка действовала в состоянии аффекта. О каких-то заранее спланированных противоправных действиях тут речи быть не может. Ваше замечание судом отвергается. Что у вас есть ещё, господин адвокат?

— Это всё, ваша честь, — прижимает тот свой подбородок к груди.

Фф-ф, — в целом недовольно выдыхает зал, наблюдая за слабо выступившим адвокатом.

— Хорошо, садитесь, — говорит адвокату истца судья и обращается к обвинению, — господин обвинитель, у меня есть к вам вопросы. Обнаружены ли отпечатки пальцев обвиняемой на украденном кошельке?

— Нет, ваша честь. По заключению экспертизы, материал, из которого сделан кошелёк, плохо сохраняет потожировые следы.

Уу-у, вот как? — удивлённо реагируют присутствующие.

— Понятно. Сколько в нём было денег?

— По описи к протоколу… двести пятьдесят три тысячи вон, — сообщает обвинитель, заглянув к себе в бумаги.

— Как вы можете объяснить факт того, что подозреваемая, имея постоянную работу и документированный доход в шесть миллионов вон, решила украсть столь небольшую сумму?

— Видите ли, господин судья, согласно сделанному нами запросу в лечебные учреждения, подозреваемая Пак ЮнМи в данный момент проходит лечение у врача-психиатра…

— Протестую, ваша честь! — вскакивает со своего места адвокат ЮнМи, — Это вторжение в личную жизнь моей подзащитной! Это разглашение врачебной тайны!

— Подождите, господин адвокат, — останавливает его судья и обращается к обвинению, — господин обвинитель, вы что, хотите сказать, что поступок подозреваемой является следствием её болезни?

— Да, господин судья!

— Протестую!

— Подождите. Господин обвинитель, то есть, вы знали, что подсудимая больна, но не сообщили об этом суду?

— Пока не успел, ваша честь.

Судья с острым неудовольствием смотрит на обвинителя.

— У вас есть медицинские документы, подтверждающие ваши слова?

— Да, ваша честь!

— Предъявите их суду.

— Я возражаю, ваша честь!

— Господин адвокат, я понимаю ваше стремление защитить вашу подзащитную, но если она больна, то дело должно рассматриваться совсем иначе. Я ещё вас спрошу, почему вы тоже утаили эту информацию.

В этот момент обвинитель доходит до стола судьи и предоставляет документ.

— Как я понимаю, на основании этого вы хотите сказать, что подозреваемая способна совершать неконтролируемые поступки из-за своего заболевания? — внимательно прочитав переданное ему, поднимает глаза на обвинителя судья, — Но в предъявленном вами документе об этом ничего не говориться.

— Но, господин судья, — возражает обвинитель, — тут написано, что она потеряла память. Вполне возможно, что она просто не помнит о краже.

— Я протестую! — кричит адвокат ЮнМи.

— Это только ваше предположение, господин обвинитель, или заключение медицинских специалистов? — спокойно спрашивает судья, оставив очередной вопль адвоката без внимания.

— Но если она не помнит, то значит, может забыть… — выдаёт пёрл логики обвинитель.

— То есть, значит, ваше, — перебивая, констатирует судья.

— М-м, да, моё.

— Хорошо, — говорит судья, откидываясь на спинку своего судейского стула, — господин адвокат обвиняемой, слушаю теперь вас. Что вы можете сказать по этому вопросу?

Адвокат ЮнМи эмоционально рассказывает об аварии и её последствиях для ЮнМи.

— Поэтому, она не смогла сдать экзамены в школе, ваша честь, — говорит адвокат, — и осталась на второй год. Исходя из сказанного мною…

Уу-у, — сочувственно реагирует зал, смотря на ЮнМи.

— Как она не смогла сдать экзамены, если не помнит, а потом получить пять золотых сертификатов по иностранным языкам? — перебивает адвоката обвинитель.

Адвокат в ответ молчит, видимо стараясь дать этому объяснение, но, не находя подходящих аргументов.

— Ваша честь, — довольный, что "срезал" адвоката, обращается к судье обвинитель, — этому нет объяснения. Очевидно, что Пак ЮнМи была отчислена из школы за драку, о которой говорил адвокат истца, но, для "сохранения лица", администрация учреждения, оформила это как по болезни. Обычное дело в таких случаях.

— У вас есть подтверждающие это документы? — чуть наклоняясь к столу, впивается взглядом в обвинителя судья, сразу переводя разговор в "бумажную плоскость".

— Нет, ваша честь, — чуть вздыхает тот, — но это очевидно любому, занимающемуся судебной практикой.

Судья офигевает от такого выпада в свою сторону и задумывается, смотря на обвинителя, видимо прикидывая, как ответить так, чтобы раз и навсегда поставить на место этого зарвавшегося обвинителя.

— У меня есть документы, — влезает в напряжённую паузу запасливый адвокат ЮнМи, беря из своей папки листки очередной бумаги, — у меня есть три заключения, трёх независимых врачей специализирующихся в психиатрии, сделанные ими на основании диагноза заболевания Пак ЮнМи. Все эти врачи утверждают, что ретроградная амнезия не вызывает у больного неконтролируемых им действий. В чём каждый из них подписался и поставил свою личную печать на заключение. Прошу суд рассмотреть эти документы и приобщить их к делу.

— Предъявляйте, — отвечает судья, перестав зомбировать взглядом обвинителя и смотря на адвоката.

— Приобщите к делу, — приказывает он, пробежав глазами предъявленные ему документы, и вновь обращается к обвинителю.

— Господин обвинитель, не кажется ли вам, что вы противоречите самому себе? А именно. Сначала вы утверждаете, что подозреваемая совершила преступление, полностью отдавая отчёт своим действиям, и просите ей два года тюрьмы. Потом вы утверждаете, что подозреваемая больна и совершает неконтролируемые поступки. Но раз она больна, то её нужно лечить, а не сажать в тюрьму, не так ли? Теперь вы говорите, что она отчислена из школы просто за драку, безосновательно обвиняя руководство школы в подлоге. Это опять противоречит сказанному вами ранее. Так всё-таки, какова окончательная версия у обвинения? Прошу вас, объясните свою позицию суду ещё раз, а то я уже путаться начинаю.

Обвинитель задумывается, вспоминая, что он говорил, и явно затрудняясь с ответом, потом произносит: Версия согласно зачитанному мною обвинению.

— Понятно, — кивает судья, — значит, считаем подозреваемую полностью дееспособной и рассматриваем дело в обычном порядке. Зачем тогда вы подняли медицинский вопрос?

Обвинитель затрудняется с ответом.

— Господин обвинитель, — не дождавшись ответа, говорит судья, с удовольствием смотря на замявшегося обвинителя, — суд выносит решение, руководствуясь в своей работе задокументированными фактами, а не гипотетическими предположениями. Дело находится сейчас не на том этапе, чтобы строить версии. Строить версии, это начало работы, это работа следователя, а не судебного обвинителя. Вы меня понимаете?

— Да, господин судья, — покраснев, с трудом выдавливает из себя фразу обвинитель.

— Хорошо, — опять же, с удовлетворением говорит судья, — продолжим.

— Почему вы сразу не сообщили о факте амнезии суду? — спрашивает он, обращаясь к адвокату ЮнМи.

— Я действовал в интересах моего клиента, — расправив плечи и гордо подняв голову, отвечает тот, — сохранял медицинскую тайну.

По залу проносится шепоток одобрения.

— Но вы же знаете, что если человек болен, то процедура рассмотрения дела должна проходить иначе?

— Господин судья, моя подзащитная — здоровый человек, что подтверждается предоставленными мною врачебными заключениями и полностью отдаёт отчёт своим действиям. У ЮнМи-ян отсутствуют воспоминания до момента аварии. После этого момента она всё прекрасно помнит. Помнит и то, что не совершала того, в чём её обвиняют. Кошелёк был ей подброшен.

— Хорошо, — кивнув, говорит судья, — давайте перейдём к опросу свидетелей…

Первой опрашивают продавщицу аптеки. В ходе ряда уточняющих вопросов выясняется, что она толком ничего сказать не может. Да, аджума купила у неё лекарство, потом вышла, столкнулась с девочкой. Подробностей столкновения она не видела, потому что была за прилавком и смотрела через витрину. Госпожа вернулась в аптеку, разволновавшись, хотела купить успокоительного, а кошелька-то нету! Ну, вот, в общем-то, и всё, что она знает.

Потом опросили патрульных, задержавших ЮнМи. Выяснили для начала, как они там оказались. Оказалось, они каждый день обедают в одно и то же время и в одном месте.

— Когда вы поняли, что что-то происходит? — задаёт им вопрос адвокат ЮнМи.

— По улице бежала госпожа и громко кричала, — переглянувшись, отвечает один из патрульных.

— Что именно она кричала? Вы можете повторить её слова?

— Помогите, помогите и украли.

— А что делала в этот момент ЮнМи?

— … М-м, она шла.

— Просто шла? Не бежала, не убегала, а просто шла?

— Да, просто шла.

— Не обращая внимания на крики?

— Да, господин адвокат.

— ЮнМи-ян, — обращается адвокат к своей подзащитной, — почему ты не обратила внимания на крики? Ты не слышала?

— У меня были наушники в ушах, — хлопая ресницами, отвечает та, — я музыку слушала…

— Ваша честь, — обращается адвокат к судье, — прошу обратить ваше внимание на тот факт, что после так называемой кражи, подозреваемая демонстрирует совсем не типичное для преступников поведение. Она неспешно идёт по улице и слушает музыку, как человек, который знает, что ничего не совершил предосудительного. Этот факт признан вызванными свидетелями.

Судья благосклонно кивает и, выяснив, что свидетелей по делу больше нет, переходит к следующему вопросу — требует результатов просмотра с уличных камер. Выясняется, что записей нет. Всплывает странная история с уличным вандализмом. Судья удачно изображает озадаченный вид, словно он об этом только что узнал. Присутствующие в зале, следуя за его эмоциями, тоже удивляются.

— Господин обвинитель, — спрашивает судья, — вы как-то можете объяснить это происшествие? И нет ли в этом связи с рассматриваемым нами делом? Раз подозреваемая заявляет о подлоге, вполне возможно, камеры были выведены из строя, чтобы скрыть момент его совершения и внешности того, кто его совершил. Что вы думаете?

— Господин судья, — отвечает тот, — объяснений этому может быть множество. Например, кто-то из преступного мира готовил какое-то серьёзное преступление. Для этого они вывели из строя камеры наблюдения. Но, что-то у них не получилось, что-то пошло не так, и они отложили свои преступные замыслы. В результате мы имеем гору испорченной техники и никаких последствий после этого. А может, это какой-то психически неуравновешенный человек боролся со вторжением в свою личную жизнь. Сейчас очень многие люди озабочены этим вопросом. Но кризис у него прошёл, или он начал принимать успокоительные и всё прекратилось. Я думаю, ваша честь, что никакой взаимосвязи с нашим делом и вандализмом в отношении камер, нет. Просто случайное совпадение.

Судя наклоняет голову к плечу, делая движение как бы говоря которым, "ну да, с вашей-то фантазией мне трудно спорить" и обращается к адвокату истца.

— Скажите, господин адвокат, госпожа Гё ХоЧжу, что она делала в этой аптеке? Ведь она, судя по документам, живёт в совсем другом районе?

— Видите ли, господин судья, госпожа Гё ХоЧжу — очень больной человек. Ей еженедельно требуется приём определённых лекарственных препаратов, согласно назначенному циклу лечения. Препараты эти достаточно дороги, а моя подзащитная не имеет достаточно средств, что бы покупать их не глядя на цену. Госпожа вынуждена искать места, где их можно купить подешевле. Цены в аптеках могут различаться, ваша честь. В тот день, она как раз приехала издалека, чтобы купить себе лекарство…

Судья понимающе кивает адвокату, показывая, что вопрос снят.

— У кого-то есть еще, что сказать по существу рассматриваемого дела? — спрашивает судья, обращаясь ко всем присутствующим.

В ответ — молчание.

— Хорошо, — удовлетворённо кивает судья и сообщает: Суд приступает к выработке решения. Прошу соблюдать в зале тишину и порядок!

Он закрывает и откладывает в сторону папку, лежавшую перед ним на столе, кладёт на её место лист бумаги, и, склонившись над ним, начинает в нём что-то писать ручкой, периодически ненадолго задумываясь и иногда что-то подчёркивая. Присутствующие в зале в уважительной тишине наблюдает за ним. Спустя минуты две, судья откладывает ручку в сторону, берёт в руки лист бумаги и сообщает: Внимание! Оглашается решение суда по делу несовершеннолетней Пак ЮнМи. Рассмотрев предъявленные сторонами документы и заслушав показания свидетелей, суд установил. Первое. Финансовое состояние подозреваемой стабильно, подозреваемая дееспособна. Мотивы для совершения подозреваемой преступления, отсутствуют. Второе. Подозреваемая по месту работы и учёбы характеризуется положительно, в связях с людьми, имеющими преступное прошлое или ведущими асоциальный образ жизни — не замечена. Третье. Все доказательства вины подозреваемой, представленные суду, являются косвенными. Отпечатки пальцев подозреваемой на объекте кражи — отсутствуют. Прямых свидетелей преступления нет. Подозреваемая свою вину отрицает.

Рассмотрев всю совокупность предоставленных фактов и заслушав показания свидетелей, а так же, учитывая успехи Пак ЮнМи в учёбе, способные принести в будущем несомненную пользу нации, суд постановляет: Первое. Признать Пак ЮнМи невиновной. Второе. В связи с медицинскими показаниями обязать комиссию по делам несовершеннолетних установить надзор за Пак ЮнМи с целью оказания ей адаптивной помощи и защиты. Надзор установить сроком не менее чем на год. По истечении этого срока прекращение или продление надзора определить комиссии самостоятельно, по результатам наблюдения за поднадзорной и результатам медицинских показаний. На этом заседание считать закрытым. Решение суда может быть опротестовано в сроки и в порядке, установленными законодательством.

Бах!

Судья трахает молотком по деревяшке и, положив его на стол, встаёт со своего места, показывая, что всё, контора закрыта. Разом заговорив, люди в зале, следом за ним, поднимаются со своих мест, обсуждая увиденное и услышанное.

(фрагмент телефонного разговора вечером того же дня. Разговаривают дядя ЮнМи ЮнСок и судья ДжиХун)

…

(ДжиХун) — Как ты просил, я поставил твою племянницу на учёт в комиссию несовершеннолетних. Хоть знаю, мне кажется, что это ты зря, с армией. Музыка, это тоже, хорошая вещь.

(ЮнСок) — Если бы она ничего больше не умела, кроме танцев, то да, я бы согласился. Но, с её талантом к языкам, это детская блажь. В жизни нужно твёрдо стоять на ногах, а эстрада — слишком переменчива. СунОк удачно навела меня на мысль о военной карьере для ЮнМи. Я вспомнил, что у меня есть связи в нашем разведуправлении. Теперь, когда её оправдали, я поговорю там, кое с кем. Ни одно агентство не возьмёт себе трени, стоящую на учёте в комиссии, а для армии, это не страшно. Я знаю.

(ДжиХун, смеясь в трубку) — Хочешь сделать из неё разведчицу?

(ЮнСок, шутливо пугаясь в ответ) — Её мать меня за это убьёт!

(ДжиХун) — Так откуда она узнает? Об этом ей никто не скажет.

(ЮнСок) — Да нет, это всё шутки. Пусть работает переводчиком. За её знания ей будут хорошо платить. А потом, армия, это уважение, льготы и надёжность. То, что нужно для женщины. И там сейчас по закону берут на работу обратно, после родов. Сам знаешь.

(ДжиХун) — Возможно, ты прав. Буду надеяться, что знаешь, что делаешь.

(ЮнСок) — Спасибо тебе большое, хён. Прямо не знаю, как тебя отблагодарить за ЮнМи.

(ДжиХун) — Очень просто. Помни, что у тебя есть друг. Не пропадай на полгода. Жизнь, сам знаешь, коротка и хорошего в ней, не так уж много. А встреча со старым другом — это очень хорошо, ЮнСок.

(ЮнСок) — Прости, ДжиХун…