Феномен техники

иных природных образований, должен быть соответствующим

образом модифицирован. Другими словами, должен быть создан

новый, ранее отсутствовавший в природе объект, включающий

определенные элементы с определенными связями, обеспечивающими выполнение определенной же функции.

Получить его из некоторого исходного объекта (объектов)

(в конечном счете – природного материала) можно искусственно, используя по отдельности или в том или ином сочетании

различные механические, термические, химические и другие

технологии. Для этого по отношению к исходным объектам

применяются: а) разделение – различные методы механического,

теплового и химического разрушения связей в материале с отделением избыточной его части в виде отходов производства

или уничтожения, элиминации в данном качестве; б) соединение –

объединение в структурное целое отдельных элементов с использованием одного из видов связи: механической (одновременного использования действия сил трения и силы упругости,

а в ряде случаев и силы тяготения) или молекулярного взаимодействия на основе адгезии или когезии (склеивание, паяние,

сварка и т. п.); в) деформацию – определенные преобразования

материала в объеме с сохранением его количественных характеристик и характера связей в нем; г) изменение состава – молекулярные (или ядерные) преобразования под действием различных физических и химических факторов. Для осуществления

указанных воздействий также требуются определенного рода

технические устройства – орудия производства.

Таким образом, сам искусственный характер технических

устройств, используемых общественным человеком для взаимодействия с окружающей средой (природой), необходимо вызывает появление орудий производства – еще одного (кроме них)

вида (или класса) технических устройств, предназначенных для

упомянутых воздействий на первичные (исходные, природные)

объекты с целью создания объектов требуемых. По мере усложнения производственных задач число орудий производства увеличивается, а сами они усложняются. Для осуществления производственного процесса требуется все больше технических

устройств, в том числе направленных не непосредственно на

151

преобразование исходного материала в заданный предмет, а на

обеспечение для данного процесса необходимых условий. Комплекс таких устройств совместно с орудиями производства составляет средства производства.

Средства производства занимают особое место среди технических объектов. Дальше мы рассмотрим кроме уже упомянутых

также другие виды (классы) технических устройств, создаваемых

общественным человеком. Однако все они, имея искусственный

характер, т. е. будучи созданными обществом в процессе своей

жизнедеятельности из материала природы, требуют наличия

именно для такого создания предназначенных технических

средств (средств производства). Средства производства не имеют самостоятельного жизненного значения для человека, но на

них опосредствованно основывается все существование общества, что и предопределяет их особую общественную значимость.

Недаром, как мы видели выше, большинство определений

техники придает средствам производства первостепенное значение, а часть из них вообще сводит технику именно к совокупности средств производства. Хотя при таком сведении утрачивается сам смысл существования техносферы, оно, тем не менее, является показательным в отношении исключительно важного

значения средств производства в общественной жизни. Это значение определяется двумя моментами. Вопервых, сама техносфера развивается лишь через развитие средств производства.

Только их поступательное развитие может обеспечить прогрессивное развитие всей техносферы в целом, в том числе расширение количества и качества предметов потребления. Вовторых

же, развитие средств производства через влияние их уровня и

характера на производственные отношения определяет важнейшие социальные процессы в общественном организме, вследствие чего «средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд»54.

Средства производства представляют собой (кроме предмета труда в части, «поставляемой» непосредственно природой)

совокупность технических устройств, посредством использова54

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 23, − С. 191.

152

ния которых общество достигает поставленных целей – изготовления необходимых ему продуктов. А создают их и приводят в

действие люди. Таким образом, используемые для достижения

цели «производительные силы – комплексное единство субъективных (рабочая сила) и вещественных (средства производства)

факторов, необходимых для преобразования вещества природы

в нужные человеку продукты, составляющие активное отношение человеческого общества к природе на данной ступени его

исторического развития»55. Следовательно, не только в целом,

но и отдельно в части производительных сил общества техника

реализуется в своем двуединстве.

Особое развитие средств производства, их разнообразное

производственное назначение и соответствующие модификации

структуры неизбежно вызывают их разделение на ряд групп

внутри данного обобщенного вида техники. Вследствие этого

классификация средств производства должна быть далее развита

соответственно их технологическим и структурным характеристикам. Но здесь необходимо подчеркнуть, что и предметы потребления, и средства производства прежде всего зависят от общественных функций, которые как раз и определяют их принадлежность к предметам потребления или средствам производства.

Функции технических устройств в значительной мере определяют и их структурные характеристики. Однако в принципе

физически предметы потребления и средства производства иногда могут и совпадать. Вообще разделением техники на классы

(виды) «конечно, не исключается возможность, что одна и та же

вещь, благодаря естественной, само собой напрашивающейся

перемене функций, может появиться в трех указанных функциях»56 (т. е. в функциях технических устройств различных классов). И это не так уж редко имеет место в действительности,

в том числе и в отношении предметов потребления и средств

производства. Но различаются они по общественной сущности.

И не только тем, что в ряде случаев утилитарные функции тех и

других различны, т. е. что, даже будучи аналогично устроенными, одни используются в процессе потребления, а другие в про55

56

Философская энциклопедия, т. 4. − С. 383-384.

Э. Капп и др. Роль орудия в развитии человека… − С. 32.

153

изводственных процессах различным образом. Они различны

еще и по социальной функции.

Рассматривая взгляды Рикардо, Маркс соглашается, что

иногда «те же самые вещи, те же самые виды вещей в одних

случаях выступают как предметы потребления, в другом случае

– как средства труда»57. Однако замечает при этом: «Если стоимость одних вещей, т. е. средств производства, переносится в

процессе труда на продукт, то стоимость других вещей, т.е.

жизненных средств, снова проявляется в рабочей силе, которая

их потребила, и путем функционирования этой последней также

переносится на продукт»58. Действительно, с точки зрения политэкономии различие в предметах потребления и орудиях производства состоит в том, что первые потребляются для воспроизводства рабочей силы, а стоимость вторых в процессе применения (потребления) переносится на стоимость предметов потребления, и только таким образом используются для обеспечения жизни людей. Такого рода совпадение технических объектов по материальной структуре при существенном различии по

общественной функции имеет значение и для других случаев

различения видов техники, к чему мы еще обратимся ниже.

Что касается внутренней структуры средств производства, то

здесь существуют самые различные способы группирования объектов, и соответственно различные классификации. Во всей совокупности технических устройств, составляющих средства производства, можно, например, выделить их группы, предназначенные для последовательного преобразования материала природы в

предметы потребления (или другие средства производства) и по

роли в этом процессе в различных видах промышленности: добывающей, обрабатывающей, машиностроения, энергетики, транспорта, связи и т.п. Тогда с одной стороны может быть сгруппирована техника природопользования, включающая добывающую –

«технические средства, объединенные тем признаком, что все они

предназначены для извлечения из природной среды вещества,

энергии и информации. … Вторая ступень – устройства, используемые для изъятия из добытого материала отдельных компонен57

58

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 24. − С. 251.

Там же. − С. 253.

154

тов нужного вида энергии…, вещества… и информации». Дальше

идет перерабатывающая техника. «Ее функция – преобразование

энергии…, видоизменение вещества… и перекодирование информации». Следующая ступень – «техника распределения, представленная средствами транспорта, линиями электропередач,

коммуникациями. … Конечное звено … техника использования».

Другую ветвь создает техника, «специализированная на удалении

отходов и отработанных веществ»59. Если бы не то обстоятельство, что здесь необоснованно в один ряд поставлены вещество,

энергия и информация (играющие существенно различную роль

во взаимодействии общества с природой и во внутриобщественных процессах), данная классификация вполне могла бы быть

принята в качестве отражающей определенный аспект структуры

средств производства.

С другой стороны, во всех перечисленных отраслях существуют группы технических устройств, имеющих в обобщенном виде некоторые общие черты. Так, рассматривая технику (разумеется, опятьтаки только средства производства) «в самом общем виде», Ю.С. Мелещенко выделяет, «когда она берется в статике, три

основные группы: а) орудийная техника; б) машинная техника; в)

автоматическая техника»60. Это уже классификация на несколько

ином основании (и с иной ролью вещества, энергии и информации). Хотя и в настоящее время сосуществуют все эти виды техники, данное разделение все же прежде всего отражает исторический

путь ее развития (о чем речь пойдет в следующем разделе).

Поскольку здесь речь идет об орудиях производства, при

помощи которых создаются те или иные технические устройства, т. е. происходит определенное преобразование данного природой материала в техническое устройство того или иного назначения, данный процесс по необходимости, органично включает три составляющих (см. схему):

– непосредственное воздействие орудия производства на

исходный материал для его преобразования;

– подведение энергии, необходимой для осуществления

преобразований в результате данного воздействия;

59

А.Ю. Ретеюм, Л.Ф. Куницын. Функции техники в процессе взаимодействия

общества и природы. – Взаимодействие природы и общества.− М., 1973. − С. 96.

60

Ю.С. Мелещенко Техника и закономерности ее развития. − Л., 1970. − С. 246.

155

– контроль за результатами воздействия и осуществление

обратной связи в соответствии с этими результатами.

А что касается всего того, что обеспечивает связь между

энергией и ее воздействием на предмет труда, то уже давно замечено: «Машины фактически расположены между силой и работой для того, чтобы приспособить одну к другой»61

Таким образом, определенная классификация средств производства может также основываться на различении орудий самодвижения (источники энергии), орудий действия (рабочие органы)

и орудий отражения (средств обратной связи, автоматизации)62.

Ну, а в совокупности весь комплекс таких устройств, независимо от способа их классификации, составляет средства производства (средства труда) как особый вид технических устройств, используемых обществом для производства предметов

потребления и самих средств производства.

61

R. Willis. Principles of mechanism. − London, 1870. − Р. 1.

Г.В. Кандыбо, В.М. Страшников. Материя, движение, техника. − Минск,

1977. − С. 154-165.

62

156

Здесь мы рассматривали технику как комплекс материальных образований, образующих (совместно с соответствующей

идеальной составляющей) техносферу, обеспечивающую взаимодействие общества как некоторого целого (системы) с окружающей средой. При этом существование индивидов, совместно

составляющих общество, в окружающей среде обеспечивается

предметами потребления с одной стороны, и средствами производства этих предметов – с другой. Последние в конечном счете

не обеспечивают существование человека в окружающей среде

непосредственно; они в этом смысле составляют как бы вторичный (по отношению к индивиду) комплекс технических устройств, «выдвинутых» поближе к окружающей среде и реализующих социальную функцию техники через предметы потребления. В комплексе с последними они составляют как бы два

слоя техносферы для общества как сверхорганизма.

Однако такое положение относительно техносферы имело

место только в период первобытного строя. Дальше ситуация начала меняться. Изменялась она прежде всего вследствие влияния

количественного роста человечества. Последнее проявлялось в

двух важных явлениях. С одной стороны происходило расширение количественного состава каждого социального образования,

что вносило соответствующие коррективы в характер внутриобщественного взаимодействия элементов целого, проявляющиеся,

в том числе, и в использовании в этих процессах определенных

материальных агентов. С другой же стороны имело место увеличение количества таких образований, что также вызывало определенные последствия как вообще для взаимодействия общества

со средой существования, так и для используемых им с этой целью материальных (технических) средств. Еще более важное значение эти моменты приобретают тогда, когда возникает социальное расслоение общества с образованием уже внутри него особых

социальных групп (классов) со своими специфическими производственными и другими социальными функциями.

Таким образом, в конце первобытной эпохи не только вообще в развитии общества, но и, в частности, в развитии техники

наступает качественно новый этап. В процессе весьма длительных общественных трансформаций к техническим устройствам,

предназначенным для взаимодействия общества с окружающей

157

средой и непосредственно входящим с состав техносферы, добавляются другие, которые, будучи предназначенными для взаимодействия между локальными социальными образованиями и отдельными индивидами уже внутри общественного организма,

только обеспечивают указанное взаимодействие через соответствующие внутриобщественные процессы и, стало быть, входят в

техносферу опосредованно. Что же касается самих указанных

процессов, то в отношении общества как целостного образования,

они, могут быть разделены на интегративные и сепаративные –

соответственно двум тенденциям − объединительным и разделительным, − имевшим и имеющим место в развитии общества. Соответственно же могут классифицироваться и те технические

устройства, которые эти процессы обеспечивают.

3.5. Интегративные технические средства

Ведущими процессами общественного развития являются

процессы интегративные, объединительные, свойственные общественному развитию на всех его этапах. Сепаративные же,

разделительные процессы характерны только для внутренне

разрозненного классового общества – исторически ограниченного переходного периода между обществами цельными: разделенными внешне и целостными внутри первобытными племенами и единым всемирным коммунизмом.

До сих пор в изложении проблем, связанных с сущностью

феномена техники, мы последовательно придерживались представления о ее «внешней», материальной составляющей как о

комплексе материальных объектов, образующих техносферу,

расположенную между обществом и окружающей его природой.

Однако сам характер общества как живой, антиэнтрпийной системы, уже для своего функционирования в этом качестве, т.е. в

виде некоторой целостности, также предполагает использование

определенных материальных средств.

Итак, общество нуждается как во взаимодействии с окружающей средой, так и в обеспечении своей целостности. И для

тех, и для других целей по мере развития общества возникают

соответствующие технические устройства, образующие определенный комплекс – как и во «внешней» техносфере, так и в

средствах обеспечения целостности. Но техносфера – комплекс

158

экстравертных технических устройств, направленных на взаимодействие общества с окружающей средой, т. е. вовне по отношению к нему. Коммуникационные технические устройства

направлены на взаимодействие внутри общества, т. е. являются

устройствами интравертными.

Как мы уже неоднократно отмечали, человек может существовать только в качестве элемента общественного (социального)

организма. Поэтому и технические средства общества отнюдь не

ограничиваются упомянутыми выше их видами; существует еще

ряд видов техники, непосредственно связанных с общественным

бытием человека. В частности, совершенно необходимым является сохранение и развитие социальных организмов как тех, пусть

даже на определенных этапах и относительных, целостностей,

которые в этом качестве взаимодействуют с природным окружением, что со временем также потребовало использования определенного рода технических устройств.

Непременным условием обеспечения целостности любой

достаточно сложной системы является взаимодействие ее элементов (подсистем) в пространстве и во времени. Такое взаимодействие − как «вещественное», так и информационное, предполагает и специализация подсистем любой системы. Первое вообще обеспечивает единство и целостность системы как функционирующего материального образования, а второе – координацию (или субординацию) в функционировании подсистем.

Для этого элементы системы (или ее подсистемы) обязательно

должны иметь достаточно развитую возможность обмениваться

веществом, энергией и информацией, т. е. должна иметься возможность соответствующей коммуникации между ними.

Задача коммуникации в принципе – соединение частей

(элементов и подсистем) в некое единое образование, выступающее по отношению к другим подобным образованиям и вообще к окружающей среде в качестве системы, «это процесс,

в результате которого нечто разрозненное и пространственно

разделенное обретает некую целостность и функциональность»63. Последнее определение, однако, нельзя считать доста63

Е.Ю. Смотрицкий. Техносфера: опыт философской рефлексии (на примере

транспорта) // Вісник Дніпропетровського університету. Серія: Історія і

філософія науки і техніки. Випуск 18. – 2010. − № 1/2. – С. 48.

159

точно строгим, поскольку самого по себе соединения разрозненных элементов при помощи тех или иных связей получить их

объединения в целостную систему нельзя; эти элементы еще

должны соответствующим образом измениться. Другими словами, коммуникационные связи либо возникают внутри уже существующей системы по мере ее развития, либо формируются

по мере образования из ряда систем некоей «сверхсистемы».

Первые коммуникационные системы в человеческом обществе

возникают вместе с ним и развиваются по мере его развития. Их

основное назначение − обеспечение целостности общественного

организма в структурном и функциональном отношении.

Собственно, это требование существенно для любой живой

системы, в том числе и для многоклеточного животного организма. Но в последнем образовании, имеющем структурную целостность, передача и вещества (энергии), и информации осуществляется на уровне физиологических процессов. А вот в обществе,

функционально составляющем целостный биологический организм, «естественная» структурная целостность отсутствует. Обмен и веществом, и энергией между элементами системы осуществляется вне структурного целого, т.е. в этом смысле не является

процессом физиологическим. Благодаря такой «разделенности»

появляется возможность (и необходимость) использования в

коммуникационных процессах тех или иных внешних агентов.

На ранних этапах развития общества при его относительной

ограниченности по составу и локализации, для коммуникации

было вполне достаточно естественных средств, имеющихся у индивидов. Но по мере количественного роста общественного организма и с расширением ареала его существования, а особенно с

усложнением социальной организации и развитием разделения

труда, для обеспечения необходимого уровня коммуникативного

взаимодействия потребовались дополнительные возможности,

предоставляемые техническим средствами. В результате возникает и развивается еще один вид технических средств (еще один

вид техники) – средства коммуникации. Этот вид техники естественно распадается на два подвида – техника для обеспечения

коммуникации в материальной (т. е. вещественной, а в дальнейшем – и в энергетической) сфере – транспорт, и техника для

обеспечения коммуникации в информационной сфере – связь.

160

Здесь, по-видимому, опять следует вспомнить, что вообще

материальные образования, создаваемые и используемые обществом в процессе его функционирования, в принципе разделяются на два больших класса. В данном случае мы занимаемся

одним из этих классов – совокупностью технических устройств,

направленных на обеспечение материального взаимодействия

между обществом и средой (и, как сейчас видим, между элементами общества, что, правда, в конечном счете также сводится к

обеспечению эффективности его взаимодействия со средой) –

техникой. Но, как мы видели, в информационной сфере используется также другой класс материальных образований, специально предназначенных для передачи информации – знаков

(знаковых систем), что вообще сделало возможным развитие и

главной отличительной черты человека – мышления.

Нужда в определенной коммуникации возникает уже в животном мире – как применительно к процессам воспроизводства

(определенная целостность объединения самец + самка + потомство – «брачное поведение» и т. п.), так и при появлении объединений отдельных животных в стадо (стаю), повышающих их

возможности во взаимодействии с окружающей средой за счет

«коллективных» действий. Во всех этих случаях перемещение

самих животных (и, в некоторых случаев, «грузов», что в основном касается пищи, хотя и не только) осуществляется посредством их собственных естественных средств локомоции – тех же,

которые используются и для перемещений с другими целями.

Никаких специальных систем, предназначенных для этого, в

животном мире не существует. Особые методы коммуникации

(как и некоторые предназначенные для этого «естественные»

средства) относятся в основном к информационной сфере и носит так сказать «односторонний» характер.

Но о коммуникации применительно к животным можно говорить только с весьма существенными оговорками. Животное

как отдельный организм – целостное образование по отношению к окружающей среде, именно с ней оно по преимуществу и

взаимодействует. А потому ему нечего «сказать» другому животному, да и нет в этом необходимости. Поведение животного,

по факту используемое для своеобразной коммуникации, предназначено для этого не им самим как конкретным организмом, а

161

эволюцией, «заботящейся» об интересах вида. Поэтому, по утверждению известного этолога К. Лоренца, «животные не обладают языком в истинном смысле этого слова. …Все звуки и телодвижения животных выражают только их эмоциональное состояние и не зависят от того, есть ли поблизости существо того же

вида. …Существуют также врожденные реакции на эти сигналы,

причем реакция наступает всякий раз, когда животное видит или

слышит другого представителя своего вида»64. Зачастую этого

вполне достаточно для координации групповых действий. Знаков,

а тем более знаковых систем в животном мире не существует.

Аналогичным образом дело обстоит у общественных животных. Но хотя никакая «осознанная» координация действий и здесь

не и меет места, тем не менее в ряде случаев идет действительная

передача информации, важной для существования общественного

организма. Однако она также не является результатом целенаправленных действий тех или иных особей – по сути дела это просто их

врожденная реакция на ситуацию. Но остальными она воспринимается как сигнал, т. е. некоторое руководство к определенным

действиям. В качестве примера можно привести так называемые

«танцы пчел». Пчела, вернувшаяся с взятком, совершает определяемые ее инстинктом движения, которые соответствуют тому направлению (относительно солнца), в котором получен взяток. В результате другие пчелы вылетают в соответствующем направлении

– не потому, что «приняли сообщение», а также в качестве врожденной реакции на поведение «разведчиков».

В человеческом объединении сама возможность существования общества как целостного организма (как, впрочем, и каждого отдельного индивида) связана с коммуникацией между его

элементами-индивидами. В начале раздела мы говорили о существовании у человека общественных потребностей, благодаря

которым как личностные воспринимаются нужды общества, отражающиеся в определенном поведении индивида. Но координация действий, необходимая человеку, лишенному врожденных программ более или менее сложного поведения, осуществляется прежде всего за счет обмена информацией.

Эта информация может быть двух типов, предназначенных

для выполнения различных функций: семантическая информа64

К.З. Лоренц. Кольцо царя Соломона. − М., 1978. − С. 88, 89.

162

ция обеспечивает сведения о характере, порядке, условиях действий по достижению определенных результатов, а аксиологическая информация формирует стимулы к деятельности, направленной на эти цели65. И в том, и в другом случае для передачи

информации употребляются определенные материальные образования, используемые в качестве носителей информации – знаки, образующие некоторые знаковые системы. Информация передается знаками (независимо от их материального воплощения)

посредством приписываемых им значений.

В качестве знаковых систем, специально предназначенных

для коммуникационных целей, следует назвать различного рода

языки, и прежде всего естественный язык. Последний в своем

так сказать «каноническом» виде, т. е. при вербальной форме

бытия, не требует (по крайней мере первоначально) специального создания искусственных материальных образований (т.е. технических устройств). При этом естественный язык приспособлен для передачи как семантической, так и аксиологической информации в их единстве. Большинство искусственно созданных

языков, как правило, приспособлены только к передаче семантической информации, и многие из них требуют для этого специальных искусственно созданных устройств. Однако и при передаче аксиологической информации достаточно широко используются искусственно созданные материальные образования,

в том числе специально для этой цели предназначенные. Прежде

всего это относится к произведениям искусства.

Произведения искусства – особого рода специально созданные материальные образования − по своей сути представляет

собой средство передачи аксиологической информации, хотя,

конечно, передают и информацию семантическую, как правило,

используемую только в качестве факультативной и подчиненной главной функции. Но поскольку это происходит, то между

упомянутыми двумя видами искусственных материальных образований, – и предназначенных для выполнения утилитарных

функций, и для передачи информации (как ранее между предметами потребления и средствами производства), мы вряд ли мо65

Подробнее об этом см.: Л.А. Гриффен. Общественный организм (введение в

теоретическое обществоведение). − К., 2005. − С. 127-131.

163

жем провести четкую разграничительную линию. Довольно часто одно и то же устройство может выполнять и ту, и другую

функцию (иногда – обе вместе).

Выше мы более или менее подробно рассматривали ту важнейшую утилитарную роль, которую играет для общественного

человека жилище. Однако уже с самого его появления как искусственного сооружения оказывалось, что его конструкция

имеет элементы, внесение которых, с одной стороны, требует

определенных (иногда довольно значительных) затрат, а с другой явственно не имеет утилитарного назначения. Другими словами, в строении появляются элементы архитектуры. Вообще

«искусственные сооружения формирующихся людей становятся

жилищами в завершенной форме со времени появления архитектуры как самостоятельного вида человеческой деятельности.

Появление архитектуры, по нашим данным, улавливается археологическими средствами для позднего палеолита. Оно коррелируется с возникновением гомо сапиенс и искусства, то есть

теми признаками, которые традиционно связываются с готовым

человеческим обществом»66. Архитектура как вид искусства вообще тесно связана с сооружениями утилитарного назначения,

которые ею используются для передачи особой эстетической

(аксиологической) информации.

Аналогично свойство быть носителями информации присуще также техническим устройствам − и предназначенным для

удовлетворения индивидуальных потребностей человека (предметы потребления), и тем, которые предназначены для производства последних (средства производства), равно как и техническим устройствам других видов. Они содержат в себе определенную информацию уже хотя бы как опредмеченное сознание

человека. В ряде случаев обществом им дополнительно придается еще и определенное значение. Но для нас здесь особенно

важно то, что значительная часть материальных образований,

используемых в процессах коммуникации, создается не в качестве носителей определенных значений (т. е. знаков), а как собственно технические устройства, выполняющие только роль

материальных средств передачи информации − средства связи.

66

М.И. Гладких. Историческая интерпретация позднего палеолита… − С. 19.

164

В средствах связи информация передается посредством сигналов − физических процессов или явлений в данном техническом устройстве, предназначенном для передачи информации.

Это могут быть механические, тепловые, оптические, акустические, электрические, электромагнитные явления и процессы, которые способны передавать информацию посредством изменения своих параметров. Таким образом, сигнал представляет собой «физический процесс или явление, несущие сообщение о

каком-либо событии, состоянии объекта, либо передающие команды управления, оповещения и т.д. … Информация, содержащаяся в сообщении, обычно представляется изменением одного

или нескольких параметров сигнала»67.

В последнем, собственно, и заключена передаваемая информация. Такие устройств должны иметь определенную (иногда весьма значительную) материалоемкость, определенное же

(в ряде случаев достаточно сложное) конструктивное решение,

а также выполнять определенную техническую функцию, и в

этом качестве несомненно также являются техническими устройствами (изделиями), хотя и не выполняют технических функций,

рассмотренных выше, т. е. непосредственно не являются агентами взаимодействия общества с окружающей средой. Но, принимая участие в создании связей между элементами общественного

организма, они обеспечивают координацию функционирования

его частей и, в конечном счете, его целостность, а следовательно,

также (но опосредствованно) принимают участие в этом взаимодействии, и, стало быть, также в конечном счете являются техническими устройствами – элементами техносферы.

Как отмечалось выше, первоначально для осуществления

общественных связей было вполне достаточно «естественных»

средств, но количественное и пространственное увеличение общественного организма неизбежно потребовало использования

для этих целей также соответствующих технических устройств.

Однако поначалу технические средства связи развивались очень

медленно. Длительное время для этой цели использовались устройства, обеспечивающие сигнализацию «ближнего радиуса

действия» – звуковую при помощи там-тамов, горнов и т.п.,

и оптическую (дым и свет костров, факелов и др.).

67

БСЭ, т. 23, 3-е изд. – М., 1976. – С. 346-347.

165

На больших расстояниях связь осуществлялась в виде устных

сообщений гонцов, а позже для этой цели использовались письменные сообщения, передаваемые посредством почты. В обоих

этих случаях если дело касалось технических устройств, то они

имели отношение скорее к транспортным средствам. И только в

конце 18 века для быстрой связи на значительных расстояниях начали использовать оптический телеграф, передающий сообщения

при помощи семафорной азбуки. А уже в 19 веке технические

средства связи пережили бурное развитие: последовательно были

изобретены электрический телеграф, телефон и радио, которые

предполагали использование весьма сложного комплекса технических устройств. В 20-м веке к ним прибавилось телевидение, спутниковая связь, позже Интернет. И сейчас технические средства

связи продолжают развиваться не менее бурными темпами.

Все вышесказанное касается коммуникации в информационной сфере. Но по мере развития общества (прежде всего его

количественного роста) возникает все более настоятельная необходимость в средствах коммуникации также в сфере материальной, т. е. необходимость в средствах транспорта, обеспечивающих перемещение как самих людей (здесь, кстати, прослеживается и прямая связь с информационной сферой), так и тех

или иных материальных объектов. Задачи коммуникационной

техники расширяются.

Производство, оформившееся со временем в особую, причем исключительно важную, область общественной деятельности, в качестве некоего целостного образования также требовало

технических средств обеспечения этой целостности, что потребовало и специфических видов коммуникационной техники, направленной именно на достижение данной цели. Этому способствовал капиталистический способ производства, расширяя и

углубляя обобществление последнего. Особенно возросла необходимость в техническом обеспечении данных процессов благодаря промышленной революции – «именно революция в способе

производства промышленности и земледелия сделала необходимой революцию в общих условиях общественного процесса

производства, т. е. в средствах связи и транспорта»68. Сами эти

68

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 23. – С. 395.

166

средства, включаясь составной частью в производственный

процесс, становятся средствами производства.

В начале развития человеческого общества средствами локомоции у людей, как и у животных, были исключительно естественные органы. Только через весьма значительный период

времени появились технические средства, используемые для

транспортировки людей и грузов. Сначала фактически это были

только приспособления для переноски грузов. Дальше возникли

технические устройства, которые можно уже отнести к собственно транспортным средствам. Не менее важными в этом отношении являлись и пути сообщения.

Древнейшими путями сообщения были русла рек и волоки

между ними, берега озер и морей. К естественным путям сообщения тяготело и расселение населения древнего мира. «По берегам рек селились первобытные люди. Пользуясь водными путями, наши предки овладели постепенно огромной территорией

и ее природным богатством. Сваленное бурей в реку и плывшее

по воде дерево послужило первобытному человеку и средством

передвижения по ней. Оно же, конечно, подсказало мысль об

устройстве плота. Однако уже в эпоху “нового каменного века”,

или “неолита”, появились челноки, выдолбленные каменными

орудиями из дерева»69.

От берегов рек тянулись тропы и вьючные пути. Затем, начиная примерно с 1000 г. до н. э., начали появляться искусственные сухопутные пути: ассирийские и персидские дороги и

караванные пути, торговые пути Китая, а в начале нашей эры –

развитая система дорог Римской империи, охватывавшая почти

всю Западную Европу, северную часть Африки и Переднюю

Азию. При этом «пути сообщения (сначала естественные, а затем искусственные) явились на протяжении всей истории человечества местами сосредоточения его деятельности. Различие

природных и исторических условий определило территориальную дифференциацию их развития70.

«При редком населении и примитивном уровне того времени устройство и поддержание сухопутных дорог были очень за69

70

Лев Гумилевский. Железная дорога. 3-е изд. − М., 1950. − С. 7.

Г.А. Гольц. Транспорт и расселение. − М., 1981. – С. 9.

167

труднительны. Только зимой облегчалось движение по дорогам,

когда и самые реки превращались в отличные сухопутные дороги. Излюбленным средством передвижения по сухопутным дорогам у наших предков были сани… Летом средством передвижения служили «возила», или «волокуши», представлявшие собой два длинных кола с перекладиной… Повозка требовала устойчивой дороги, и успех колесного транспорта всецело зависел

от состояния сухопутных дорог»71. В средние века дороги, сооруженные в Западной Европе в эпоху Римской империи, начали

постепенно все более разрушаться, а новые дороги не строились.

Мощным стимулом к развитию дорожного строительства и

освоению морских путей явились великие географические открытия в XVI–XVII вв. Последовательное вовлечение людских

и сырьевых ресурсов в постепенно складывающееся развитое

товарное производство требовало значительного расширения

коммуникационной сети. С началом промышленной революции

развитие товарного обмена и территориального разделения труда обусловило необходимость не только перемещения сырья и

продукции, но и передачи деловой и другой информации. Поэтому не удивительно, что в ХVIII в. в Европе возникла сравнительно развитая сеть почтовых дорог. Однако дорожная сеть Европы [кроме Франции] в ХVIII в. по густоте и по качеству все

еще значительно уступала коммуникациям Римской империи.

Успехи морского судоходства, в свою очередь, способствовали

развитию речных сообщений и особенно строительству в XVIII в.

многочисленных каналов72.

А с 30-х годов ХIХ в. в Западной Европе началось стремительной развитие рельсового парового транспорта: «революция в

способе производства промышленности и земледелия сделала необходимой революцию в общих условиях общественного производства, т. е. в средствах связи и транспорта», что было связано

также с «постоянным перебрасыванием масс капитала и рабочих

из одной сферы производства в другую и с созданными ею [крупной промышленностью] мировыми рыночными связями. Не говоря

уж о полном перевороте в парусном судостроении, связь и транс71

72

Лев Гумилевский. Железная дорога… − С. 8.

Там же. – С. 10.

168

порт были постепенно приспособлены к способу производства

крупной промышленности посредством системы речных пароходов, железных дорог, океанских пароходов и телеграфов»73.

С развитием сети железных дорог стали развиваться крупные населенные пункты. Процесс существенно ускорился при

стремительном развитии безрельсового транспорта. В ХIХ в.

основным направлением в развитии транспорта был транспорт

железнодорожный, оказавший существенное влияние на развитие общества. Строительство в ХХ в. автодорожных магистралей дало новый толчок развитию городов. Изучение тенденций

развития транспорта за последних 200 лет показывает, что безрельсовые дороги – более устойчивая составляющая транспортной системы, чем железные дороги. Дальше существенное

влияние на общественные процессы оказало развитие воздушного транспорта. В ХХ-м веке огромное значение приобрела

транспортировка электрической энергии посредством целой сети линий электропередач. Сегодня все большее значение приобретает трубопроводный транспорт.

И каждый последующий этап технического развития как

средств связи, так и транспортных средств знаменовал собой расширение и углубление интеграционных социальных процессов, а

также оказывал важнейшее влияние на становление все более и

более широких производственных связей «сокращением времени и

пространства с помощью средств связи и транспорта … благодаря

которым развивается общественный, или кооперативный характер

труда»74. Все это обеспечивало функционирование социальных образований как целостных. Недаром Маркс представлял обмен между производителями различных предметов при углублении разделения труда как обмен веществ в общественном организме,

а транспорт – как средство обеспечения этого обмена.

Таким образом, что касается тех или иных производственных систем, то здесь транспорт обеспечивает материальное

единство технологических процессов (процессов воздействия

человека на природный материал), а связь – единство управления этими процессами. Таким образом, коммуникационные сис73

74

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 23. − С. 395-396.

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 16. − С. 128

169

темы перестают быть только интравертными, связанными с

«внешней» техносферой только опосресдствованно, через социум; включаясь в процессы взаимодействия общества с окружающей средой, они в своих составляющих или функциях непосредственно входят в состав технического комплекса экстравертного назначения (техносферы).

Выполняя специфическую социальную роль, в представлениях людей как средства связи, так и транспортные средства все

же сначала не выделялись как-то специально из других видов

технических устройств. Однако с началом промышленной революции и в связи с быстрым развитием железнодорожного

транспорта зарождается понимание особой роли средств коммуникации. Так, еще в 1882 г. журнал «Железнодорожное дело»,

издаваемый VIII Отделом Русского Технического Общества, писал (со ссылкой на газету «Zeitung des Vereins deutscher Eisenbahn Verwaltungen», № 66, 1881) о необходимости среди технических устройств особо выделить средства коммуникации, и

даже учредить отдельную науку – «науку о сообщениях», куда

войдут «все средства сообщения, от лестницы до железной дороги, от ручного сигнала до фотофона, а также и техника каждой отрасли», и которая будет изучать общие законы, которым

подчиняются все виды сообщений»75. Для нас же здесь важно,

что ввиду их особой социальной роли технические средства

коммуникации явственно выделяются среди других видов техники. Несмотря на ряд пересечений этих множеств, все же коммуникационные средства целиком не могут быть отождествлены

ни с предметами потребления, ни со средствами производства,

а следовательно, составляют самостоятельный вид (класс) техники.

3.6. Сепаративные технические средства

Таким образом, рассмотренные выше технические средства,

как мы уже отмечали, в определенном смысле не входят (кроме

тех, которые используются как средства производства) непосредственно в состав техносферы, задача которой – взаимодействие

между обществом и природной средой. Но входят в нее опосредовано. Тут мы имеем некий аналог ситуации, имеющей место в

75

Железнодорожное дело. – 1882. − С. 19-20.

170

любой сложной системе, взаимодействующей с внешней средой,

т. е. разделение на две подсистемы, одна из которых вынесена

ближе к среде, а другая от нее удалена (об этом упоминалось в

первом разделе). Но вообще-то среда, окружающая то или иное

социальное образование, уже с самого начала не была исключительно «естественной», поскольку включала в себя не только

природные объекты, но и объекты социальные – другие такие же

племена-организмы. Их роль по отношению к данному племени в

различных условиях могла иметь положительный характер, могла

быть индифферентной, но они могли – что случалось достаточно

часто − оказывать также и вредное влияние. В последнем случае

другое племя оказывалось в числе негативных факторов внешней

среды для данного и требовало определенного противодействия,

в том числе с применением технических средств, которые, ввиду

специфичности указанного фактора, должны были, очевидно,

иметь в известной степени специализированный характер.

Но особенно возрастает потребность в такого рода средствах

позже, когда вследствие разложения родового строя общество начинает утрачивать свой строго эгалитарный характер. Внутри него

начинают развиваться отдельные социальные группы со своими

интересами, уже не только не всегда совпадавшими между собой,

но иногда и противоположными друг другу. А со становлением

классового общества внутри самогó социального образования,

пришедшего на смену обществу-племени, возникает определенное

«ядро». Указанное социальное образование – это в основном государство (хотя функции общественной целостности, раньше полностью принадлежавшие племени, на этом этапе расщеплены между

различными социальными образованиями – цивилизацией, народностью или нацией, государством, общиной, семьей и т. п.). «Ядро» же представляет собой господствующую социальную группу,

окруженную периферией, составляющей для «ядра» также своего

рода «внешнюю» среду (угнетенная социальная группа). Тогда

«ядро», осуществляющее связь со средой еще и через «периферию», естественно должно иметь для этого дополнительные средства, в том числе и технические.

Указанные обстоятельства и потребовали создания нового

вида технических средств для использования уже в отношениях

не с природной, а с социальной средой, в известном смысле на171

правленные на их размежевание (сепаративные технические

средства). Когда локальное общественное образование в определенном отношении воспринимает остальной социум как среду,

причем определенным образом противостоящую данному социальному образованию, отношения данного социального образования с остальной социальной «средой» опосредствуются через

еще один особый вид техники − технику военную (оружие). Последняя фактически представляет собой комплекс технических

устройств, размещенных между данным социальным образованием и его социальным же окружением (социальной средой). Причем, учитывая двоякий характер размежевания социальных

групп, использование такого вида техники как оружие возможно

в двух случаях, а именно, при координационных (между отдельными социальными образованиями) и субординационных (внутри

одного социального образования) общественных отношениях.

Таким образом, военная техника – специфический вид техники, своим возникновением обязанный такому изменению

структуры общественных отношений, при котором в качестве

особого рода окружающей среды данного структурного общественного образования воспринимаются другие социальные

структуры. Первоначально в качестве технических объектов военного назначения (оружия) использовались те же технические

объекты (орудия), которые были предназначены для производственных целей (прежде всего для охоты). Но выполняли они

уже иную социальную функцию. И, соответственно, имели собственную историю развития.

В первобытное время противостояние племени другим социальным образованиям если и имело место, то, очевидно, носило спорадический и несущественный характер. Соответственно и «никакой существенной, принципиальной разницы между

формами охотничьего и “воинского” оружия в эпоху палеолита

еще не было. В монументальных росписях пещерных галерей,

в палеолитических гравировках на кости имеются сцены охоты,

но нет ни одной, которая изображала бы столкновения между

людьми. Это весьма показательно. Пройдет время, и ситуация

резко изменится. Уже в изобразительном искусстве эпохи мезолита войны, схватки людей с людьми присутствуют как один из

распространенных сюжетов… К наступлению эпохи бронзы и

172

раннего железного века войны, столкновения и убийства уже

станут чем-то обыденным, представлявших собой одно из важных (и достаточно постоянных) занятий мужчины»76.

Таким образом, первоначально, «для верхнепалеолитической

эпохи, начавшейся примерно 45 тысяч лет назад и ознаменовавшейся большими техническими достижениями … у нас нет никаких оснований выделять особое, военное оружие». При возникновении и усилении надобности в военной технике для этих целей

использовались охотничьи орудия. Однако специфика функции

вызвала их соответствующее изменение и развитие. «Охотничий

лук был изобретен в глубокой древности, вероятно еще в раннюю

пору верхнего палеолита. Тем не менее вплоть до начала эпохи

участившихся межплеменных столкновений он не имел ключевого

значения в вооружении охотников. Практика загонных охот не давала широких возможностей для его применения и развития. Зато

при военных действиях именно лук должен был стать самым грозным, самым дальнобойным и эффективным оружием из всех, которые знало тогда человечество. Таковым он и стал»77.

Даже если уже имелись те или иные средства, которые затем были применены для военных целей, возможным это делало

только соответствующий общий уровень развития вообще,

и техники в частности. Так, например, человек давно приручил

лошадь и использовал ее в качестве источника энергии и транспортного средства. В последнем качестве лошадь использовалась и в военном деле. Но по-настоящему для собственно военных целей лошадь стало возможным использовать только тогда,

когда были изобретены такие технические устройства, как седло

и стремена. Человек, сидящий на лошади, получив возможность

прочно удерживаться в седле и освободив руки, из простого

всадника превратился в кавалериста. А это, в свою очередь, сказалось и на вооружении (например, со временем прямой меч

был заменен искривленной саблей). Или, скажем, в военной истории было немало попыток создать своего рода «прототанк» –

движущуюся крепость. Однако только изобретение двигателя

внутреннего сгорания предоставило военным конструкторам тот

76

М.В. Аникович. Повседневная жизнь охотников на мамонтов. – М., 2004. −

С. 296.

77

Там же. − С. 295, 297-298.

173

источник энергии, который позволил успешно решить задачу, т.

е. создать танк, совместив в одном устройстве подвижность,

мощное вооружение и броневую защиту (сделать на суше то,

что уже давно было осуществлено на море).

В истории техники очень многие изобретения, сделанные

человечеством, раньше или позже находили использование в военной технике. А в новейшее время вообще военная техника

вышла на передовые рубежи технического прогресса, и уже наоборот, многие изобретения, сделанные в области военной техники, затем использовались в народном хозяйстве.

Не меньшее значение, чем в межплеменных отношениях,

оружие имело и в отношениях внутри определенных социальных образований с антагонистическими отношениями между

составляющими их социальными группами. Хотя отношения

между ними в основном базировались на необходимом разделении труда, установление порядка «господство-подчинение» и

поддержание status quo все же обеспечивалось силовыми методами с обязательным применением оружия.

Таким образом, в соответствии с общественным назначением, равно как и ввиду его структурно-функциональных особенностей оружие должно относиться к особому классу (виду) технических устройств.

С разложением эгалитарного первобытного общества возникает еще один вид технических устройств, связанных с обеспечением не индивидуальных, а общественных потребностей

человека. Как только деятельность человека теряет непосредственно общественный характер, т. е. между индивидом и обществом становятся некоторые общественные группы, реализующие

социальную дифференциацию последнего, материальные затраты на удовлетворение общественных потребностей становятся

индивидуальными. Уже с самого начала разложения родового

общества появляются индивидуальные украшения, опосредствующие общественную оценку деятельности индивида. Само по

себе функционирование индивида как члена все более расщепляющегося общества уже не может полностью обеспечить удовлетворение его общественных потребностей. В частности, потребность в самоутверждении определенной мерой переносится

с непосредственной деятельности индивида на ее материальные

174

результаты, а далее на своеобразные их «индикаторы» (в том

числе воплощающиеся и в тех же украшениях).

Следует отметить, что в данном случае мы скорее имеем

дело со знаками, чем с техническими устройствами. Однако

многие из используемых с этой целью предметов имеют достаточно сложное техническое устройство. А что еще более важно

– в качестве таковых нередко используются собственно технические устройства утилитарного назначения, приобретающие

дополнительную социальную функцию.

Со становлением классового общества даже сам по себе человек (относящийся к угнетенному классу) становится вещью,

опосредствующей самоутверждение другого человека (относящегося к классу господствующему), сам по себе становящийся,

по образному выражению Маркса, предметом роскоши. А значение вещей в этом опосредовании еще больше возрастает,

и они в самом разнообразном виде все больше становятся средствами социальной компенсации в удовлетворении общественных потребностей78 (которые, вследствие социальной дифференциации общества, все меньше удовлетворяются непосредственно). Со временем возникает целый класс вещей, основная

функция которых как раз и состоит в указанной социальной

компенсации, а именно предметов роскоши.

Сегодня не существует четкого определения предметов роскоши как особого класса искусственных материальных образований. Скажем, Маркс, неоднократно обращаясь к вопросу о предметах роскоши, нигде, тем не менее, не дает их положительного

определения. Ограничивается он только определениями негативными, например: «предметы роскоши (т.е. все то, что не является

предметами необходимости, не входит в обычное потребление

рабочего класса)»79. Другими словами, если «предметы первой

необходимости» действительно удовлетворяют такие потребности, без удовлетворения которых существование невозможно, то

что касается предметов роскоши, потребляемых членами господствующих социальных групп, такого рода «жизненная необходимость» отсутствует: «их алмазы, норковые шубы и личные ку78

79

Л.А. Гриффен. Общественный организм… − С. 232-256.

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III. − С. 36.

175

пальные бассейны нельзя, безусловно, считать предметами действительно первой необходимости. Это скорее всего отличительные знаки их богатства, которые должны показывать их процветание по сравнению с остальной частью населения»80. Таким образом негативное определение переходит в позитивное: предметы

роскоши – что бы они собой не представляли конкретно − оказываются тем, что отличает господствующий класс от угнетенного,

разграничивает их между собой. В качестве таких «отличительных знаков» применяются либо специально созданные, либо используемые с этой целью (сюда же относится и повышение количества и качества предметов потребления сверх «жизненно необходимого») искусственные материальные предметы.

Выделение указанных предметов в определенный класс технических устройств происходило по мере развития общества. Но

во всех случаях кроме предметов, специально предназначенных

для этой цели, данную функцию так сказать «по совместительству» выполняли другие технические устройства, преимущественно

предметы потребления – с соответствующей модификацией. Мы

уже упоминали выше о социальной роли одежды. Например, длина

шлейфа платья в средневековой Европе или рукавов кафтана на

Руси не имела никакого отношения к защитной функции одежды и

служила только показателем социального статуса. Также и обувь

«кроме основного своего назначения – защиты ног, служила еще и

средством украшения. … В древние времена обувь богачей украшалась жемчугом, драгоценными камнями, сложной вышивкой.

…Фараоны и придворная знать в Египте носили кожаные сандалии, богато украшенные стеклянными бусами и золотыми пряжками». Фактически эти украшения служили одним из отличительных

признаков господствующей социальной группы. А иногда обувь и

непосредственно использовалась в качестве мерила социального

положения человека. Так, «во Франции в средние века для каждого

сословия была установлена предельная длина обуви: крестьяне и

мещане могли носить только короткую обувь, дворяне – длиной

чуть более 50 см и только члены королевской семьи щеголяли в

обуви, длина которой не ограничивалась»81.

80

81

С. Лилли. Люди, машины и история. − М., 1970. − С. 418.

Д.А. Цейтлин, Г.В. Григорьян. Все об обуви. − М., 1963. − С. 9, 10.

176

Но то, что предметы роскоши не имеют главной своей

функцией удовлетворение «жизненных потребностей», не является основанием для их игнорирования в анализе составляющих

техники в определенные периоды общественного развития. Поскольку в классовом обществе меньшая часть населения потребляет бóльшую часть результатов общественного труда, то «огромная часть национального продукта должна производиться в

виде предметов роскоши или обмениваться на них, и какое огромное количество предметов первой необходимости должно

растрачиваться на лакеев, лошадей, кошек и т. д.»82. Да и на

«прокормление» тех, кто эти предметы роскоши производит, затрачивается «прибавочный труд производителей предметов необходимости, образующий заработную плату для производителей предметов роскоши»83. Предметы роскоши используются

для удовлетворения − пусть и в извращенном виде − общественных потребностей представителей господствующего класса.

Поэтому данный момент − один из важнейших для понимания факторов общественного развития вообще, и развития техники в частности. Так, одной из главных причин падения рабовладельческого строя (тем самым конкретным выражением противоречия между развившимися производительными силами и

отжившими производственными отношениями) явилась гипертрофия (в их вещном выражении) общественных потребностей

его господствующего класса. Хотя и медленный, но неуклонный

рост производительности труда приводил к увеличению объема

производимого продукта. Ближайшим образом это приводило к

росту производства предметов роскоши, увеличению количества

обслуги и т.п. Уже в рабовладельческом обществе для нужд (отнюдь не «жизненных»!) членов господствующего класса строились дворцы, изготовлялись дорогие одеяния, создавались украшения и произведения искусства, им прислуживала (нередко

выполняя совершенно бессмысленные, на здравый взгляд,

функции) целая орава челяди…

Следствием этого неизбежно становились глубокие деформации экономики (затем приводившие к соответствующим де82

83

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 16. − С. 108.

К.Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III. − С. 253.

177

формациям идеологии и психологии) − с соответствующими же

последствиями. Древний Египет − характерный пример. В благоприятных природных условиях по мере роста умения ими

пользоваться шло возрастание прибавочного продукта. И он веками бессмысленно тратился на удовлетворение весьма своеобразных общественных потребностей господствующего класса,

символизируемых гигантскими пирамидами. Другой пример −

Римская империя, которую привело к гибели неуемное стремление ее господствующего класса к роскоши. Здесь именно предметы роскоши символизировали общественное положение.

Аналогичную роль предметы роскоши играют и в капиталистическом обществе. В нем средства удовлетворения общественных потребностей самих капиталистов связаны с производством непосредственно. Рост капитала удовлетворял эту потребность сам по себе, а не только благодаря возможности обменять произведенный продукт на предметы роскоши. Накопление капитала в любой форме (хоть в форме товаров, хоть в

форме денег, хоть в форме промышленного капитала), т. е. в своей

абстрактности удовлетворяет такую потребность, как потребность в самоутверждении. Но именно абстрактность такого способа удовлетворения потребности в самоутверждении приводит

к тому, что предметы роскоши и в этом случае продолжают выполнять ту же функцию конкретных и очень наглядных свидетельств общественного положения.

Как было отмечено, предметы роскоши производятся исключительно для нужд господствующего класса, выделяющегося в

классовом обществе в особую социальную группу вследствие

общественного разделения труда. Так было в рабовладельческом

и феодальном обществе. Подобным образом первоначально дело

обстояло и в обществе капиталистическом. Но своеобразный характер разделения труда при капитализме, постепенно приобретающий глобальный характер, т. е. характер разделения труда

между господствующими «цивилизованными странами» (западной буржуазной цивилизацией) и эксплуатируемым ими всем остальным человечеством, изменил ситуацию. В качестве внешнего

разделительного признака между глобальным «ядром» и глобальной «периферией» предметы роскоши в странах Запада вошли в достаточно широкое потребление, охватывая в той или

178

иной мере все более широкие социальные круги84. Разумеется, на

«периферии» такой привилегией пользуются только местные

«трастовые агенты» Запада – компрадорская буржуазия.

***

Таким образом, техника первоначально создает определенную связь социального образования со средой. Затем она создает связь (но, разумеется, другого типа) между различными социальными группами и даже между индивидами – также исходя из

отношения социума со средой, но опосредованного отношениями между индивидами. Для выполнения этих функций развитие

техники приводит к появлению различных ее видов, определенным образом между собой взаимно связанных. Эта связь представлена на схеме, показывающей основные направления взаимодействия между различными видами (классами) техник, в целом составляющий единый технический комплекс.

84

Подробнее об этом см. Л.А. Гриффен. «Капитал» и капитализм. – К., 2003.

179

4. ГЕНЕЗИС И ЭВОЛЮЦИЯ ТЕХНИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ

4.1. Техническое устройство и его «геном»

Техника как постоянно изменяющееся явление должна изучаться не только в ее «готовом» (сегодняшнем) виде, но и в развитии. Как было показано, даже общая функциональная структура техники не сразу приобрела свой нынешний вид, она менялась в процессе развития общества и, по-видимому, будет меняться в дальнейшем.

Поэтому одной из задач изучения феномена техники является анализ возникновения и эволюции технических систем –

аналогично тому, как биология анализирует эволюцию систем

живых. Уже достаточно давно принято проводить определенные

параллели между техническими устройствами и живыми организмами. В том числе это относится к эволюционному развитию

и тех, и других. В целом такой подход, безусловно, правильный,

поскольку позволяет использовать результаты, полученные в

биологии, для анализа процессов, проходящих в техносфере.

Такого рода аналогии в ряде случаев могут быть полезными при

изучении техники как динамической системы. Однако при этом

не следует проводить их механически, ибо между данными динамическими объектами имеются и принципиальные отличия.

И речь не только о псущественном различии между живым и

неживым, но и о ряде других, хотя и менее принципиальных, но

весьма важных отличий, которые имеются между живым организмом и техническим устройством, и которые также определяют различия в их генезисе и развитии.

Как и биологические организмы технические устройства возникают, проходят определенный «жизненный путь», функционируя в соответствии со своим общественным назначением, так или

иначе «дают жизнь» новым техническим устройствам, и в конечном счете подвергаются элиминации. Другими словами, в реальной диалектике применительно к реальным объектам нас интересует не только их эволюция, но неизбежно встает вопрос генезиса.

Вопросы развития являются одними из важнейших для гегелевской диалектики (в ее «оперативной» части полностью воспринятой также «материалистической диалектикой» марксизма).

180

А вот вопросы генезиса в ней вообще не возникают, поскольку

изначально объект развития − единственный, следовательно, он

не подлежит количественным изменениям как целое − для них

просто нет источника. Таким изменениям подвергаются только

его элементы, что и приводит к качественным изменениям всего

объекта («саморазвитие»). В реальной жизни новые объекты каждый раз возникают заново, формируясь из материала среды, и в

нее же «возвращая» использованный ранее «материал» после

прохождения всего цикла развития и элиминации. Происходит

это под действием некоторых объективных закономерностей.

Развитие материальных образований «неживой» природы

осуществляется исключительно в соответствии с закономерностями, имманентно присущими самой материи. Эти закономерности связаны с каждым элементом, который входит в данные

образования. Кроме того, вследствие объединения и взаимодействия указанных элементов дополнительно «вводятся в действие» закономерности, имеющие интегративний характер. Вследствие этого генезис и модификация данных образований осуществляются под действием всех этих закономерностей без какогонибудь особого «внешнего плана». Что касается «живых» систем, то вследствие их своеобразного «противодействия» возрастанию энтропии они не могут организоваться «сами собой»,

т.е. предполагают обязательное предварительное наличие такого

«плана». Все это нужно специально подчеркнуть в случае сравнения процессов развития «неживой» субстанции со сложными

системами, в том числе системами техническими.

Откуда же берется этот «внешний план»? Анализируя образование технических систем и их составляющих, прежде всего

следует иметь в виду, что в основе любого технического устройства лежат определенные естественные явления (физические, химические, биологические). Реализующие их технические элементы в любом техническом устройстве взаимодействуют между собой таким образом, чтобы обеспечить определенную функцию последнего. Если количество указанных элементарных материальных образований ограничено, то варьируя соответственно законам комбинаторики эти элементы, можно идеально сконструировать любые устройства из данного класса

технических объектов – так, как были идеально «сконструиро181

ваны» Менделеевым в его периодической системе еще неизвестные химические элементы («кирпичики» которых также

представляли небольшое число структурных элементов).

Уже давно существует точка зрения, согласно которой каждое техническое устройство создается как сочетание, своего рода композиция некоторых исходных элементов: «каждая машина состоит из таких простейших механизмов, каковы бы ни были их формы и сочетания»1. Так, Ф. Рёло (введший, кстати,

в свое время понятие «кинематической пары») полагал, что построение технических устройств осуществляется соединением

определенных исходных элементов («снарядов») в единое целое –

«манганистический принцип», состоящий «в опирающемся на

научное знание законов природы образовании механических,

физических и химических снарядов и в следующем затем сочетании их друг с другом»2.

И в ряде случаев для относительно простых образований

такой подход действительно дает положительные результаты −

например, применительно к сугубо механическим структурам,

предназначенным для преобразования форм движения. Практически все такие устройства реализуются посредством синтеза

элементарных механизмов. Более того, «проведенные исследования показывают, что современная техника использует очень

малое количество возможных механизмов», хотя в принципе

существует «возможность выявить огромное число новых механизмов, которые до сих пор не применялись в технике»3. Соответствующий «структурный синтез» может иметь место также и

для более сложных систем, например, электромеханических

(предназначенных для преобразования видов энергии), в которых также можно выделить ограниченное количество исходных

структурных составляющих («порождающих элементов»), на

основе которых может быть синтезировано значительное количество возможных технических устройств4.

1

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 23. − С. 382-383.

Ф. Рёло. Техника и ее связь с задачею культуры. − СПб., 1885. − С. 23.

3

В.В. Добровольский, И.И. Артоболевский. Структура и классификация механизмов. − М.- Л., 1939. − С. 65.

4

В.Ф. Шинкаренко. Основы эволюции электромеханических систем. −

К., 2002. − С. 31.

2

182

Но для «синтетических» технических объектов, в которых

используется значительное число разнородных естественных

явлений, указанный подход едва ли плодотворен − число возможных комбинаций с увеличением числа элементов нарастает

лавинообразно. Уже здесь мы имеем явление, в чем-то аналогичное ситуации в области живого, когда простой перебор вариантов проблемы не решает. Возникновение таких материальных

образований (технических устройств) может быть только результатом продолжительной эволюции. В этом случае решающую роль играют факторы, связанные с возможностью реализации данного устройства и его эффективностью. А ответить на

вопрос об эффективности в достижении некоторой цели достаточно нового технического устройства может лишь общественная практика – то, что в биологии называется естественным

отбором. Таким образом, уже здесь наличествуют определенные параллели в возникновении и развитии технических и биологических систем, поскольку в обоих случаях имеем дело с неким приспособлением возникающего и развивающегося объекта

к «внешним условиям» за счет его видоизменяемости и отбора

(указанные факторы относительно биологических систем известный естествоиспытатель К.Лоренц называл «двумя великими конструкторами эволюции»).

В процессе такого «приспособления» реальные технические

устройства (как и биологические организмы) постоянно повышают уровень сложности, далеко отходя от достаточно простой

комбинации «порождающих элементов». Однако в таком случае

образование каждого из них не может происходить путем «перебора вариантов» комбинации исходных элементов, но лишь

на основе довольно значительного объема информации, накопленной в процессе эволюции, которая в «снятом» виде вмещает

в себе результаты такого «перебора», полученные и определенным образом оформленные в процессе отбора. Это касается как

технических, так и биологических систем.

Поэтому особое значение для каждого последующего этапа

развития любого явления имеет его предыстория. Так, например, что касается развития науки, то «наука движется вперед

пропорционально массе знаний, унаследованных ею от предше-

183

ствующего поколения»5, постепенно ускоряя движение по мере

накопления этой массы. Техника также вначале развивалась

медленно; по мере накопления практического опыта процесс ускорялся. «Сотни тысячелетий понадобились для того, чтобы

бесформенные куски камня превратились в первые грубые каменные орудия, для того, чтобы люди научились пользоваться

огнем. Десятки тысячелетий понадобилось для возникновения

первых орудий из кости, первых постоянных жилищ»6. Накапливаемая в процессе общественной практики информация реализовалась в усовершенствовании имеющихся и возникновении

новых технических устройств, что и приводило к ускорению

процесса развития техники – как это имело место и в отношении

живых систем. Вопрос заключается в том, как именно реализуется накопленная информация.

Что касается живых систем (биологических особей), то в

своем онтологическом развитии, начиная с исходной клетки (зиготы), каждая особь определенным образом повторяет путь эволюции, который привел к возникновению данного вида (т. е. в

определенном понимании онтогенез повторяет филогенез). Это

– так называемый основной биогенетический закон («онтогенез

есть краткое повторение филогенеза») – одно из величайших

эволюционных обобщений, впервые сформулированное во второй половине XIX века Эрнестом Геккелем. Всеми этими преобразованиями «руководит» информация, содержащаяся в особом материальном образовании – геноме, без которой указанный

процесс невозможен. Любая самоорганизующаяся система в целом как весьма сложное материальное образование может

создаваться исключительно на основе уже имеющейся информации, внешней по отношению к ней самой как совокупности

взаимодействующих элементов.

Как известно, генотип (конкретный геном) биологической

особи «записан» в наборе его хромосом, имеющемся в каждой

клетке, из которых она состоит. Другими словами, для данного

«объекта строительства» «внешний» (по отношению к фенотипу

в качестве информационного плана) его геном как материальное

5

6

К. Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т. 1. − С. 568.

П.И. Борисковский. Древнейшее прошлое человечества. − М.-Л., 1957. − С. 210.

184

образование по локализации имеет «внутренний» характер7.

В многоклеточном организме благодаря набору генов, связанному с каждой клеткой, формируется как морфологическая его

структура, так и нервная система, в которой генетически заложен также определенный способ функционирования в среде

обитания, обеспечивающий выживаемость в ней данной особи.

Нас здесь больше интересуют те существенные отличия,

которые имеют место в случае «составного» биологического организма, состоящего из отдельных особей – сверхорганизма, поскольку в данном случае в процесс создания организма как некоторой целостности в отношении окружающей среды включается «прародительница» техники – прототехника. В биологическом сверхорганизме становление и развитие каждой отдельной

особи осуществляется способом, аналогичным тому, который

реализуется для любого многоклеточного организма. Однако в

нервной системе каждой особи заложена программа поведения,

целью которой является обеспечение выживания даже не столько данной особи самой по себе, сколько всего сверхорганизма

как единого целого. Эта программа и играет роль своеобразного

«генотипа» при строительстве и поддержании существования

сверхорганизма, в том числе и программы создания «прототехнических» устройств как дополнительных («небиологических»)

его составляющих, образуемых из материала среды и включаемых в определенном смысле в его состав для использования с

целью повышения эффективности функционирования. Здесь уже

на уровне «прототехнических» образований реализуется важный

момент, в дальнейшем ставший характерным для собственно техники. Но в этих случаях имеются и существенные отличия.

Применительно к этим отличиям Маркс писал: «Мы предполагаем труд в такой форме, в какой он составляет исключи7

Правда, это относится только к многоклеточному организму. Скажем, в организме одноклеточном набор хромосом составляет его часть, своего рода

ведущий элемент, как бы использующий внешние ресурсы для создания

данного организма. А в некоторых случаях (например у вирусов) – вообще в

известном смысле самостоятельную часть, непосредственно создающую

данный организм. Существует даже точка зрения, согласно которой эволюционирующим объектом во всех случаях как раз и является сам набор генов

(см., напр., Ричард Докинз. Эгоистичный ген. − М., 1993).

185

тельное достояние человека. Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых

ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый

плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально»8.

Это и верно, и нет. Архитектор действительно прежде чем построить дом должен иметь его образ в своей «голове». Но ведь и

пчела только потому строит ячейки из воска определенной формы,

что соответствующий «образ» уже «зашит» в ее инстинкте, т. е.

моделирован информацией, хранящейся в нервных клетках пчелы.

Чем же в действительности отличается от нее архитектор?

Любое «прототехническое устройство» в конечном счете

представляет собой объективацию программы, заложенной в

инстинкте животного. Однако эта объективация не есть опредмечивание некоего «идеального образа». В инстинкте животного не заложен «образ» объекта, который мог бы быть воспроизведен путем его своеобразного вещественного «отображения» –

такого преобразования некоторой ментальной структуры в структуру материальную, когда каждую часть или элемент (как и связи между ними) первой можно поставить в строгое однозначное

соответствие аналогичной части или элементу второй. Заложена

только последовательность определенных действий (т. е. говоря

упрощенно не «чертеж», а «технологическая карта») по ее созданию. И только в результате определенной последовательности

этих действий, а вовсе не в результате внешней реализации

(«объективации», «опредмечиванию») некоего «идеального образа предмета», возникает данный предмет. Как мы видели ранее, в данном отношении только на сравнительно высоких ступенях эволюции и только частично благодаря опыту вырабатывается обратная связь, которая уже в определенных изменениях

характера и последовательности действий некоторым образом

«учитывает» конечный результат.

В противоположность этому, «в голове» у человека существует идеальный образ как раз самого предмета, который пред8

К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., Т. 23. − С. 189.

186

стоит реализовать внешне. Здесь объективация идеального образа представляет именно опредмечивание, вещественное воспроизведение последнего. Другое дело, что существует также и

идеальная картина последовательности действий по достижению

данного результата, но существует не сама по себе, а уже в «привязке» к создаваемому предмету, с которым она постоянно соотносится. Поэтому в общественном сознании вообще, и в сознании

индивида в частности существуют две взаимосвязанных системы

представлений. Одна – структура технического объекта, вторая –

определенная последовательность операций, касающихся как

создания самой этой структуры (в том числе и с использованием

других технических объектов), так и достижения посредством

данной структуры определенного полезного эффекта, т. е. достижения неких технических или нетехнических результатов.

Таким образом, важное различие «прототехники» и техники

состоит в том, что в первом случае внешнее устройство получается в результате реализации программы, содержащей указание

на характер и последовательность действий. «Идеальный образ» создаваемого объекта как определенная «ментальная структура» отсутствует. Во втором случае создание внешнего объекта

осуществляется путем объективации, внешнего воспроизведения его идеального образа.

Так в чем же состоит главное отличие «архитектора» от

«пчелы»? Вопервых, в том, что он именно строит в своем мозгу, т. е. первоначально создает в нем нечто такое, чего изначально там не было. Значит ли это, что он при этом строит «из ничего», создавая нечто принципиально новое? Вовсе не обязательно. Если бы архитектору ничего не было известно об устройстве

тысяч уже существующих домов, ничего бы он и не «построил».

Он должен сначала «распредметить» существующие аналогичные материальные объекты, «идеально» скопировать один из

существующих домов, а может «в голове» создать определенный «гибрид» из элементов домов различных − но во всех случаях он для создания «генотипа» дома получает уже готовую и

вне его сущую информацию о его структуре и элементах, как и

правила соединения его элементов в определенную структуру.

При этом, разумеется, неизбежны и «генетические мутации» −

по различным причинам, включая и творческую фантазию архи187

тектора, в результате чего появляется нечто принципиально новое. Жить этому новому или нет − решает отбор (в конечном

счете на уровне функционирования готового дома).

Но есть еще и «во-вторых». Информационная модель необходима, поскольку реальный объект, который предстоит создать, сложен и создается против действия энтропии. Но в этом

случае важнейшее значение имеет не только что создавать, но и

как это делать. Без технологических сведений «чертеж» объекта

мертв. Как уже было сказано выше, конкретную пчелу «не интересует» сам образ ячейки, для нее важна последовательность

действий. Если происходит что-то, что искажает ячейку, это не

меняет действий пчелы, хотя ячейка приобретает другой вид.

Архитектора же интересует данный дом в конечном виде как определенная материальная структура, а технология его производства как бы прикладывается (в том числе и другими людьми).

Еще создавая «в голове» свой «идеальный» дом, архитектор заранее учитывает определенную технологию его создания − пусть и

не в деталях. А если эти детали окажутся существенными, архитектору придется внести коррективы и в создаваемую структуру.

И, наконец, третий важный момент состоит в том, что, в отличие от объектов «прототехники», технические объекты, хотя

непосредственно и создаются индивидом (или их ограниченной

группой), создаются они им как органом более высокого целого –

общества (социума) и для общества, и создаются не как изолированные технические предметы, а как элементы необходимой обществу техносферы. Социальный характер процесса отражается

уже в том, что создание идеального образа объекта осуществляется, вопервых, благодаря тому, что его «прототипы» были уже

ранее созданы другими людьми, и, во-вторых, его создание и закрепление осуществлялось под воздействием других людей (воспитание, обучение, обмен знаниями и опытом и т. п.). Причем

создается в результате этого процесса не столько тот технический

предмет, который необходим конкретному индивиду в конкретной

обстановке, а прежде всего тот, который требуется социуму в той

совокупности технических объектов, которая им используется.

Таким образом, «надо еще раз отметить, что если понимать

«голову» натуралистически, т. е. как материальный орган тела

отдельного индивида, то никакой принципиальной разницы ме188

жду архитектором и пчелой уже не окажется. Ячейка из воска,

которую лепит пчела, тоже является «заранее», в виде формы

деятельности насекомого, «запрограммированной» в ее нервных

узлах. В этом смысле продукт деятельности пчелы тоже задан

«идеально» до его реального осуществления. Однако формы

деятельности животного, свойственные тому виду, к которому

оно принадлежит, прирождены ему, унаследованы вместе со

структурно-анатомической организацией тела, т. е. непосредственно материальным образом. Форма деятельности, которую мы

можем обозначить как идеальное бытие продукта, никогда не

отделяется от тела животного иначе, как в виде ее непосредственного реального продукта. Принципиальное отличие деятельности человека от деятельности животного состоит именно в

том, что ни одна форма этой деятельности, ни одна способность

не наследуется вместе с анатомической материальной организацией его тела. Эти формы деятельности (деятельные способности) передаются здесь только опосредовано – через формы

предметов, созданных человеком для человека. Поэтому индивидуальное усвоение человечески-определенной формы деятельности, т. е. идеального образа ее предмета и продукта, превращается в особый процесс, не совпадающий с процессом непосредственного предметного формирования природы»9.

Здесь следует отметить еще одну существенную особенность создаваемого технического устройства (того же дома).

Оно «строится» из готовых элементов-деталей, постепенно (по

частям) обретая свой окончательный («готовый») облик. До

окончания этого процесса техническое устройство не является

таковым, и получает возможность функционировать только с

окончанием «строительства».

А как дело обстоит в живой природе при создании фенотипа на основе генотипа, в частности, при «строительстве» многоклеточного организма? В принципе так же, как и у пчелы с

ячейкой, хотя в этом случае соответствующая программа «зашита» уже в геноме данного организма. Эта программа определяет характер, порядок и последовательность функционирова9

Э.В. Ильенков. Идеальное. Философская энциклопедия. − Т.2. − М., 1962.− С.

225.

189

ния различных систем и элементов организма, приводящие в конечном счете к опредмеченному результату, но вовсе не сам конечный результат как некоторую заранее заданную структуру.

Иными словами, генотип не есть «модель» будущей биологической особи − модель как некий вспомогательный объект, который в соответствии с некоторыми правилами преобразования

может быть поставлен в однозначное соответствие ее объекту.

Генотип «задает» не структурные характеристики сомы непосредственно, а только тот порядок, в соответствии с которым

осуществляется ее самостроительство, т. е. соответственно несет

информацию не о морфологических признаках, а о порядке их

достижения (хотя, разумеется, в конечном счете их определяет).

Таким образом, в отличие от технического устройства,

строящегося из некоторых отдельных составляющих, из которых оно и будет состоять в окончательном виде, живой организм развивается, т. е. создается путем последовательных преобразований некоторой исходной структуры как целого, проходя

в этом развитии те или иные промежуточные стадии. Вследствие этого развитие биологического организма не ведет кратчайшим путем к его окончательному морфологическому строению,

а проходит некоторые (ненужные «готовому» организму) промежуточные этапы − предыдущие эволюционные стадии развития данного фенотипа. В результате у млекопитающих, у птиц, у

рыб эти стадии весьма сходны, ибо в древности им предшествовала одна и та же эволюционная линия – при всех их нынешних

морфологических отличиях. И на всех ее этапах развития биологической особи уже осуществляется ее функционирование в качестве живого организма.

А иначе это происходить и не может, поскольку развитие

биологической особи осуществляется во времени и в определенной среде, причем не только «готовая» особь, но к»аждый

промежуточный резу»льтат самостроительства в каждый данный момент должен выжить, т. е. успешно функционировать в

данной среде в качестве определенной целостности. Следовательно, все эти последовательные стадии развития также должны быть жизнеспособными в тех или иных условиях. Личинка

насекомого так же успешно должна функционировать во внешней среде, как и взрослое насекомое (имаго). То же касается,

190

скажем, молоди рыб. Даже у млекопитающих молодняк, хотя и

требует определенной защиты со стороны взрослых, все же в

значительной мере самостоятельно взаимодействует с внешней

средой, по мере взросления постепенно увеличивая степень самостоятельности. А техническое устройство компонуется сразу

в окончательном виде как сочетание уже готовых отдельных

элементов или материалов.

Таким образом, будучи более или менее сложными структурными образованиями, и тот, и другой объект для своего создания требует заранее заданной программы. Однако в силу особенностей своего генезиса техническое устройство в качестве

программы должно иметь «чертеж» (т. е. некоторую «идеальную» структуру − сочетание элементов, которое в известном

смысле может быть поставлено в соответствие готовому изделию), а для живого организма эту роль может играть только

«технологическая карта» (где зафиксирована не конечная

структура, а лишь последовательность операций, которые

должны привести к определенному результату).

Да и с точки зрения своего материального воплощения техническое устройство и живой организм также существенно различаются − прежде всего гомогенностью первого и гетерогенностью второго. Последняя во многом обеспечивается исключительным разнообразием микроскопических составляющих. Хотя

животный организм в основном состоит всего из четырех классов органических соединений (белки, липиды, углеводы и нуклеиновые кислоты), разнообразие их огромно. «Даже бактерии

… содержат более 6000 различных органических веществ, в том

числе около 3000 белков … у человека число белков оценивается в 5 млн.». Не в последнюю очередь благодаря этому живые

организмы «отличаются сложной, вплоть до молекулярного

уровня, структурной организацией; говорят о «безграничной гетерогенности живых систем». Наоборот, машина состоит из определенного числа неподвижных или подвижных частей, каждая

из которых гомогенна»10. Указанная гетерогенность создает для

биологического организма возможность материальной фиксации

в его внутренней структуре программы его «строительства», как

10

Основы общей биологии. Под общ. ред. Э. Либберта. − М., 1982. − С. 18.

191

и ее самореализации, что немыслимо для созданного из гомогенных материалов технического устройства. Соответственно в первом случае локализация носителя программы «строительства» по

отношению к биологическому объекту имеет возможность реализоваться как «внутренняя», а по отношению к техническому устройству она может быть исключительно «внешней».

Таким образом, важное существенное отличие в создании

живого организма и технического устройства (машины) состоит

в характере исходных материалов. При этом отдельные составляющие в биологическом объекте играют роль не только структурных элементов, но еще и передают информацию, обеспечивают энергию и выполняют ряд других функций. Более того,

в живых организмах даже «нельзя провести резкое различие

между структурными материалами и «топливом». … Они представляют собой системы, которые сами себя строят, поддерживают в рабочем состоянии, ремонтируют, регулируют и воспроизводят во многих экземплярах и уже поэтому в основе своей

отличаются от машин»11.

Кроме того, составляющие живой организм органические

вещества отсутствуют в природе, в необходимом виде они

«производятся» самим живым организмом (или другими организмами, но в конечном счете из материалов неорганических).

Для создания же технических устройств человек использует материалы, предоставленные природой, соответственно их преобразуя. Уже по одному этому техническое устройство не может

порождаться «само из себя» и для своего создание требует некоторого креативного «внешнего» агента.

Образование сложных технических систем в сравнении с системами биологическими (многоклеточными организмами) также

происходит соответственно определенной информационной «модели» − своеобразному техническому «генотипу», причем последний представляет собой информационный «дубль» самого будущего устройства – элементы (части) устройства являются структурным аналогом соответствующих элементов (частей) реального устройства. Соответственно и для технических наук характерным является «изоморфизм строения идеальных объектов строению ин11

Там же.

192

женерных объектов, моделируемых с помощью знаний данной

технической науки»12. То же касается соединений этих частей совместно с их функциями. Вопрос, однако, состоит в способе реализации «технического генотипа», создаваемого в определенных материальных носителях на основе накопленной обществом информации, но локализованной вне создаваемого объекта.

Модель будущего технического объекта первоначально

возникает в сознании его творца, т. е. реальный технический

объект является объективацией, опредмечиванием его «идеальной модели», существующей в сознании. «В голове» у человека

в идеальном образе в отличие от биологического генотипа зафиксирована функциональная структура как раз самого предмета. Объективация этого идеального образа посредством человеческой деятельности и приводит к материальной реализации

технического объекта.

Это если данный индивид создает техническое устройство

лично и самостоятельно. Но человек – существо общественное

во всех проявлениях свой жизнедеятельности, в том числе и в

создании технических устройств. Вопервых, как мы видели,

само создание идеального образа технического устройства имеет общественный характер. Вовторых, при создании подавляющего большинства технических устройств необходимы коллективные действия, что требует какой-то экстериоризации (для

других) указанного идеального образа. Кроме того, в-третьих,

накопленные знания должны передаваться (даже независимо от

создания данного конкретного объекта) другим людям (как в

процессе совместной и «параллельной» деятельности, так и последующим поколениям).

Первоначально во всех этих случаях «средствами передачи

знаний, необходимых для производства орудий, служили сами

орудия труда, а также устные указания и практический показ реальных действий. Конструктивная разработка орудия не была отделена от его непосредственного изготовления»13. Другими слова12

В.Г. Горохов, В.М. Розин. К вопросу в специфике технических наук в системе научного знания // Вопросы философии. – 1978. − №9. − С. 76.

13

В.Е. Михайлов. Роль идеального в развитии техники (Философский анализ

эволюции процесса создания технических средств в истории развития техники). Автореф. канд. филос. наук. − Л., 1975. − С. 12.

193

ми, «генотип» того или иного технического устройства передавался другому его «носителю», в том числе и в процессе его реализации (опредмечивания), − частично как пригодное для распредмечивания техническое устройство, частично в вербальной форме.

Такая ситуация имела место в обществе на протяжении тысячелетий. Передача «технических геномов» и их развитие осуществлялись в процессе общественной практики. Однако усложнение технических объектов, развивающееся разделение

труда и необходимость кооперации и координации совместной

деятельности одновременно с усложнением технических устройств привели к необходимости тем или иным образом внешне

зафиксировать «идеальную модель» технического объекта, что

реализовалось в создании некоторого промежуточного между

этой «идеальной моделью» и ее материальной реализацией в изделии знакового образования – технического документа. Дав

возможность привлекать к созданию технического устройства

на его разных этапах более широкий круг людей, такая внешняя

фиксация позволила создавать сложные технические системы,

исчерпывающая информация о которых вообще уже могла и «не

вмещаться» в одной голове.

Главным (хотя, разумеется, и не единственным) документом, выполняющим роль «генома» технического устройства

стало его условное изображение − чертеж (эскиз, схема и т. п.).

Прежде всего, именно его появление дало возможность в определенном смысле экстериоризовать «идеальную модель» будущего технического объекта, что позволило сделать процесс его

создания действительно коллективным. Дальнейшее развитие

техники неизменно связано со все возрастающим объемом технической документации – своеобразного «генома» технических

устройств. Этот геном, однако, в отличие от генома биологического, по своей локализации четко отделен от своего фенотипического воплощения: «Принципиальным отличием техноэволюции является документальная запись информации при пространственно-временном разделении собственно документа, способа

воспроизведения документа и способа воспроизведения изделия,

которое предусмотрено этим документом»14.

14

Б.И. Кудрин. Введение в технетику. – Томск, 1991. − С. 119.

194

Теперь любые изменения в будущем техническом устройстве

(в том числе и по сравнению с его прототипом) могли появиться

только в том случае, если они в том или ином виде были внесены

в его генотип-документ. Особую важность этот момент имеет в

двух случаях: при усовершенствовании существующего технического устройства, и при организации его серийного выпуска.

В обоих случаях соответствующие изменения в самом устройстве

должны предваряться их информационным закреплением в генотипе-документе – своеобразной «мутацией» последнего.

Такая «внешняя фиксация генома» привела к еще одному

важному результату. Возможность внешней фиксации структуры будущего технического устройства определенным образом

изменило характер «мутации» технических «генов» в процессе

общественной практики. Получив свое также материальное воплощение, такая «модель» стала в некотором отношении и в определенной степени заместителем самого устройства. Ее материальное закрепление в определенной системе знаков позволяло

более полно представить структуру и даже функционирование

будущего устройства, т. е. осуществлять своего рода «общественную практику» в «идеальном виде», внося еще до требующей порой весьма значительных затрат материальной реализации объекта коррективы в его «генотип». И теперь первоначально «деятельность инженера, конструктора направлена,

в принципе, на разработку идеальной модели будущего технического средства, реализуемой в знаковой форме (чертежи, технологическая документация, модели и т.п.)»15.

Значение используемого здесь термина «модель» следует

четко отличать от значения, которое он имеет применительно к

научным исследованиям. В последнем случае модель есть аналог существующего материального объекта, создаваемый по определенным правилам для его теоретического исследования.

В данном же случае речь идет о знаковом аналоге пока еще не

существующего объекта до его материальной реализации. Если

в первом случае происходит упрощение модели по сравнению с

реальным аналогом, то во втором (в техническом документе) −

усложнение, детализация по сравнению с аналогом идеальным,

что весьма важно для его материальной реализации.

15

В.Е. Михайлов. Роль идеального в развитии техники… − С. 17.

195

Таким образом, технический документ превратился в чрезвычайно существенный самостоятельный этап в генезисе технического устройства. С одной стороны в настоящее время любые изменения последнего возможны только при соответствующих изменениях в технической документации. Особенно

заметно это при серийном производстве, когда технические документы так же определяют свой объект, как (в конечном счете)

генотип – биологический организм. С другой же стороны важной составляющей создания технического объекта стало его доработка и исследование на стадии документа (т. е. в знаковой

форме). «В технической науке прежде всего выделяются исследования элементов, их отношений и технических структур. Для

формирования предмета технической науки важно выделить,

описать и объяснить технические элементы, их отношения и

возможные структуры, в которых материализуются полезные

для общества производственные функции. Но на этом техническая наука не кончается. Она включает в себя правила синтеза

новых технических структур, расчетные методы и нормы проектирования. Мысленно сконструированные технические структуры подвергаются анализу. Они исследуются с точки зрения законов динамики, конструирования, технологии и эксплуатации.

Только после этого возможны теоретические выводы о важности и полезности полученных результатов»16. Иными словами,

значительная часть исследования технического объекта с соответствующим отбором наилучших решений может быть осуществлена не на нем самом, а на такой его своеобразной «модели».

Ее представляет «мысленно сконструированная структура» −

знаковая «модель» («генотип» устройства), зафиксированная

«внешне», но функционирующая «в голове» исследователя. Такое функционирование еще до создания реального объекта позволяет осуществить на информационном уровне отбор по тем

или иным параметрам.

Итак, документ как «геном» технического устройства имеет

так сказать двойственный характер. С одной стороны в отличие

от идеального образа он получает «внешнюю» материальную

16

Е.В. Попов. Технический объект и предмет технических наук // Философские вопросы технического знания. − М., 1984. – С. 33.

196

фиксацию. А с другой его функционирование осуществляется не

«само по себе» как некоторого материального образования (модели), а в человеческом сознании, т. е. как любой знак он имеет

материально-идеальную природу. Функционирует не сам объект,

а информация о нем. И в результате этого функционирования

осуществляется определенный информационный отбор17. Такой

отбор, разумеется, осуществлялся всегда при создании реального

объекта, однако с экстериоризацией «идеальной модели» последнего в виде документа его эффективность существенно возрастает.

Сегодня в качестве своеобразных фаз развития конкретного

технического объекта могут быть выделены: идеальная (в сознании человека), знаковая (материально-идеальная) и материальная. Сейчас в этот процесс все больше вовлекается компьютерное моделирование. Пока что с его помощью выполняются

частные задачи, но вполне можно себе представить, что когданибудь разработка технических устройств едва ли не полностью

будет осуществляться компьютером. Это расширит возможности конструирования и проектирования, но одновременно в значительной степени изменит упомянутую процедуру «внешнего»

информационного отбора. Он будет вестись так же, как и в былые времена, т. е. как бы «внутри» моделирующего устройства.

Но в весьма существенной части это уже будет не мозг человека, а компьютер, по отношению к мозгу человека также являющийся «внешним» объектом.

Пока что с помощью компьютерного моделирования выполняются частные задачи, но вполне можно себе представить,

что когданибудь основная разработка технических устройств

будет осуществляться компьютером. Это расширит возможности конструирования и проектирования, одновременно в значительной мере изменяя процедуру «внешнего» информационного

отбора. Он, конечно, будет вестись так же, как и в былые времена, т. е. «внутри» «моделирующего устройства». Но это уже бу17

Понятие информационного отбора введено Б.И. Кудриным еще в 1974 году.

Однако в его понимании информационный отбор является понятием более

широким, чем любой другой, включая в себя даже дарвиновский естественный

отбор. Мы здесь используем данное понятие в его более узком смысле, т. е. по

отношению к «отбору» технического устройства (и его составляющих) на стадии документа.

197

дет не только «голова» человека, но в значительной мере компьютер. Для этого весь имеющийся на данном этапе общественного развития общественный опыт, равно как и средства его

реализации будут аккумулированы в «творческой» программе,

заданной компьютеру (в которой, разумеется, будут учтены и

требования технологии). В пределе за человеком (обществом)

останется только целеполагание и окончательная оценка соответствия полученного результата поставленной цели (отбор).

В известном смысле в данном отношении просматривается классическая гегелевская диалектическая «триада»: тезис – антитезис – синтез. Техническому устройству будет передана еще одна

функция человека, что дополнительно расширит возможности

последнего по взаимодействию со средой существования.

Следующий этап создания нового технического устройства,

в известной мере продолжающий предыдущий – его «физическое моделирование» либо в целом, либо в существенных составляющих. На такой «модели» проверяется основная функция

будущего технического устройства – без учета или с ограничением других, подчиненных или сопутствующих функций. Этот

этап может заканчиваться созданием более или менее полного

макета – материальной «модели», в основном реализующей заданную основную функцию. По результатам проверки корректируется «генотип», фиксирующий структуру будущего устройства.

И, наконец, изготавливается опытный образец технического

устройства, т. е. осуществляется определенная последовательность действий по созданию некоторой конечной материальной

структуры. Для того, чтобы это стало возможным, на всех этапах разработки обязательно учитывалась возможность технологической реализации принимаемых решений. Готовый образец –

по сути (с точки зрения его исследования) уже действительная

натурная модель определенного класса технических объектов −

подвергается испытаниям на предмет надлежащего выполнения

им предназначенной ему общественно-необходимой функции

(желательно в контролируемых условиях). И только по результатам такой проверки окончательно определяются структурные

решения, фиксированные в документах, по которым будет создаваться заданное техническое устройство (точнее, класс таких

устройств). А дальше наступает этап общественной практики,

198

которая только и способна определить дальнейшую судьбу данного технического устройства.

А при ретроспективном рассмотрении его развития любой

технический объект является звеном в цепи конструктивных изменений – как и любой биологический организм является звеном в

эволюционной цепи. Для того, чтобы это имело место, необходима

передача информации от предыдущего элемента к последующему.

Однако простая передача «генома» в обоих случаях приводила бы

только к копированию − формированию новой особи, ничем не отличающейся от предыдущей. Только изменение генотипа приводит

к изменениям в реализованном по нему фенотипе. Вопрос заключается в том, каким образом происходят эти изменения.

Итак, если опять проводить параллели с возникновением

новых биологических организмов, то новые технические устройства несут в себе прежде всего уже имеющиеся, ранее реализованные и отобранные общественной практикой технические

элементы (отдельные технические решения) – как биологические организмы несут признаки, определяемые их генотипом.

Они передаются от «родителей» «потомству», однако с учетом

влияния других в чем-то аналогичных технических устройств

(как в случае формирования генотипа биологической особи при

скрещивании). В этом случае уже имеются определенные «сторонние заимствования», с соответствующими последствиями

изменяющие определенным образом генотип. В биологии такой

процесс называется комбинативной изменчивостью, возникающей благодаря рекомбинации генов вследствие либо случайного

характера соединения родительских гамет, либо взаимного обмена участками гомологичных хромосом (кроссинговер). Новые

технические устройства также в большинстве случаев создаются

как определенная комбинация уже существующих элементов с

определенными функциями. Но такого рода изменчивость, будучи источником колоссального наследственного разнообразия,

характерного как для живых организмов, так и для технических

устройств, не порождает тех изменений в генотипе, которые необходимы для возникновения новых видов. Такие изменения

возникают в результате мутаций.

В биологии мутация – это реорганизация репродуктивных

структур клетки под воздействием определенных физических,

199

химических или биологических факторов (мутагенов). Мутации

возникают случайно, внезапно и скачкообразно как дискретные

изменения признаков. В отличие от ненаследственных изменений мутации представляют собой качественные изменения, которые биологическими особями передаются из поколения в поколение. Аналогично дело обстоит и в технике. Новый элемент

(техническое решение), которого до сих пор не существовало в

технических устройствах того или иного вида, вносимый в конструкцию технического устройства в качестве его «мутации»,

также появляется случайно и внезапно. Он возникает по тем или

иным случайным причинам либо «в голове» конструктора, либо

(по не менее случайным причинам) в самой конструкции. Изменения последнего рода в биологическом организме, не будучи

отраженными в его генотипе, не наследуются. В технических