Фэнтези и Фантастика. Сборник рассказов и миниатюр

46. Сказитель

Внимание прохожего привлёк вылетевший из проулка окурок и прозвучавшая вслед за тем фраза:

— Что за дрянной городок…

Мужчина огляделся, но никто больше ничего не заметил или не обратил внимания. Люди всё так же спешили куда-то по своим делам, не заглядывая в подворотню и не интересуясь личностью недовольного городом курильщика.

Чуть заметно усмехнувшись, прохожий покачал головой и, свернув в проулок, остановился перед зелёной дверью в белой стене. Помимо двери взгляд задержался на табличке, запрещающей курить. Пожав плечами, мужчина пригладил редеющие волосы, достал из кармана джинсовки сигарету и щёлкнул зажигалкой.

— Не так уж плох этот город, — произнёс он, будто возражая невидимому собеседнику. — Хотя, конечно, видали и получше. Но всё же жаль с ним прощаться.

Затоптав окурок, он помедлил ещё немного. Спешить некуда, на предстоящую встречу не удастся опоздать при всём желании. Только не в этом месте.

Скинув с плеча рюкзак, мужчина принялся что-то в нём искать. Пальцы на мгновение скользнули по твёрдой кожаной обложке то ли книги, то ли тетради. Подавив искушение, он оставил находку на месте, вытащив вместо этого кепку и поглубже надвинув её на глаза.

Мужчина глубоко вздохнул, словно готовясь к прыжку в воду, и распахнул дверь пинком. Изнутри тут же донеслась неслышная прежде мелодия:

Мужчина поморщился. Халтурит певец, мог бы и собственную песню сочинить. Да и к иному названию этого заведения привык прохожий. Впрочем, как ни назови, хоть «Таверна Ста Дорог», хоть кабак «Перекрёсток», хоть любым иным из сотни названий, суть не меняется.

— продолжил тянуть певец.

Улыбнувшись сей немудрёной истине, мужчина переступил порог. И тут же нахмурился, оглядывая помещение, выглядящее совсем не так, как он ожидал и помнил. Вместо привычного трактира с дубовыми столами и лавками, несвежей окровавленной соломой на полу, стоящим столбом дымом и перегаром, источаемым разномастного вида посетителями, не все из которых принадлежали к человеческой расе, он оказался в самом обыкновенном кафе. И даже гитарист на сцене выглядел вполне обыденно, да и песню распевал хоть и подходящую, но вполне местную.

Мужчина оглянулся, подумывая выйти, но вместо деревянной зелёной двери обнаружил стеклянную, да и за ней оказался вовсе не проулок. Пожав плечами, путник направился к столику в самом углу, скрытому в тени.

Из всех немногочисленных посетителей на новоприбывшего обратила внимание только одна темноволосая девушка. Да и та удостоила его лишь мимолётным взглядом, убедившись, что это не тот, кого она ждала.

Устроившись за столом, мужчина достал из рюкзака книгу. Подошедшая официантка без спросу поставила перед ним кружку пива и подмигнула. Он только усмехнулся и покачал головой, уверяясь, что всё же попал по адресу. А антураж… Что ж, видимо, для этого есть какая-то неизвестная ему пока причина. Возможно, таково начало новой истории.

На чёрной кожаной обложке книги сверкали золотые буквы, складывающиеся в имя автора — Дестини Фэйт. Под укоризненным взглядом мужчины надпись стыдливо мигнула и исчезла. Он строго погрозил пальцем книге, вздумавшей подсунуть ему совсем не ту историю.

Раскрыв фолиант где-то посередине, он одним глазом поглядывал на белые страницы и появляющиеся на них буквы, а другим не забывал следить за залом, сверяя написанное с происходящим.

Дверь открылась в очередной раз. Девушка отставила в сторону чашку кофе и взглянула на вошедшего. На сей раз это и впрямь оказался тот, кого она ждала. Он в свою очередь заметил её и, приветственно махнув рукой, направился к столику. Она улыбнулась, откинувшись на спинку стула и заправив за ухо выбившуюся прядь чёрных волос.

Внезапно раздался звон бьющегося стекла. Хрупкая дверь не выдержала грубого обращения и разлетелась на сотню осколков. А в зал ворвались пятеро в чёрных куртках и шлемах с зеркальными забралами, с пистолетами в руках. Без единого слова они открыли огонь по посетителям. Девушка вскрикнула, когда её знакомый рухнул с простреленной головой.

В следующий миг дверь вновь ударилась о стену, и в помещение влетел ещё один гость. С виду совершенно обычный парень, одетый в футболку, джинсы и кроссовки — всё чёрного цвета, — коротко стриженные тёмные волосы и наглая ухмылка. Его появление можно было бы считать неудачной — для него — случайностью, если бы не пара ножей в руках, которыми он не замедлил воспользоваться. Двое стрелков рухнули с перерезанными глотками прежде, чем успели отреагировать на появление новой фигуры на доске. Трое оставшихся обернулись, но парень скользнул в сторону, уходя от выстрелов и, зайдя за спину одному из противников, перерубил ему шейные позвонки. Последние двое рухнули замертво, поражённые броском ножей, пробивших их забрала.

Ошарашенная происходящим девушка покорно поднялась с места и последовала за незнакомцем, потянувшим её за руку. Снаружи обнаружился ещё десяток человек, снаряженных точно так же, как те пятеро, что пали в кафе. Схватив одного за шиворот, парень пинком швырнул его на остальных, выгадав несколько секунд. Не ожидавшие отпора боевики ещё не скоординировались, как вынырнувший из-за угла чёрный «Пассат», сбив двоих, с визгом шин затормозил перед входом в кафе. Выскочивший с водительского сидения невысокий широкоплечий парень с воинственным криком рубанул топором по шлему одного из стрелков. Метнувшись к багажнику, он вытащил оттуда меч и перебросил его брюнету в чёрном. Тот подхватил за рукоять клинок, на лезвии которого сверкали руны, и, взмахнув оружием над головой, снёс одному из противников голову. Водитель вновь вернулся в машину и, не закрывая дверь, включил магнитолу. Грянула музыка…

— Ну хватит уже! — недовольно воскликнул гитарист.

— Не вынесла душа поэта, — прокомментировал посетитель, отодвигая в сторону книгу и берясь за кружку с пивом.

Музыкант отложил гитару и спрыгнул со сцены. Ничуть не смущаясь следов едва завершившегося побоища, он прошёл к выходу, хладнокровно переступая через трупы. Захлопнутая твёрдой рукой дверь мигом преобразилась, из разбитой стеклянной превратившись в некрашеную и грубо обтёсанную деревянную. Зал тоже изменился, приняв привычный вид. Трупы исчезли, зато появились посетители.

— Когда менестрель берёт в руки клинок… — протянул гитарист. — В общем, ничего путного из этого не выходит.

— Клинок в руке менестреля, как на корове седло, — подтвердил мужчина.

— На собаке, — тут же поправил музыкант, пристально вглядевшись в лицо под козырьком кепки и досадливо сплюнув на грязный пол. — Для Сказочника у тебя плоховато с памятью.

— Я всего лишь Рассказчик, — пожал плечами мужчина. — Это вам, Менестрелям, хорошая память нужна. А у меня всё записано, — он постучал пальцем по лежащей на столе книге.

Махнув рукой, музыкант вернулся на сцену, подобрав лютню, оказавшуюся там вместо гитары. Покрутил колки и провёл по струнам. К моменту, когда менестрель закончил настраивать инструмент, на помосте к нему присоединилась темноволосая девушка с арфой, и концерт они продолжили уже дуэтом.

Сказочник откинулся на спинку стула, прихлёбывая пиво и поглядывая на посетителей. Впрочем, их лица были ему хорошо знакомы. На самом деле все присутствующие были будто зеркальными отражениями менестреля и арфистки, включая покинувших кафе девушку и её спасителя с рунным мечом. Хотя перепутать их было сложно, каждого отличала уникальная черта, будь то седина в волосах, шрам, татуировка, остроконечные уши, перчатка на руке, медальон на шее… Да и самого Рассказчика с остальными никто бы не спутал, хотя и он носил то же лицо.

Сказитель вновь взглянул в книгу. Взгляд выхватил строчку: «Его противники напоминали кроликов, попавших под комбайн — с таким же успехом противостоя разящей их стали». Мужчина поморщился и захлопнул обложку. Как-то не удалась эта история, определённо не удалась. Явный перебор с пафосом. Даже вон тот самодовольный тип в расстёгнутой рубашке, не скрывающей трёх серебристых татуировок на груди и животе, гнущий двумя пальцами вилку, намного менее пафосный, чем этот новичок с рунным мечом, убивающий врагов под аккомпанемент саундтреков.

— Японский бог! — выругался один из парней за соседним столом.

— Точно, — с улыбкой подтвердил второй, расставляя на шахматной доске нэцкэ, заменяющие ему обычные фигуры, в первоначальное положение.

Противник раздражённо сверкнул красными глазами и на мгновение распахнул за спиной черные кожистые крылья.

— Скакуном ходить надо было, — посоветовал сидящий у стойки тип в широкополой шляпе, потеребив висящий на груди медальон с семиконечной звездой, лучи которой украшали драгоценные камни всех цветов радуги.

Проворчав что-то неразборчивое о жуликоватых бакэмоно и местах, куда им за мухлёж надо напихать сюрикенов, крылатый принялся возвращать свою игрушечную армию на позиции.

На мгновение всеобщее внимание привлёк новый посетитель, возникший посреди зала во вспышке пламени. Выругавшись, он шарахнул об пол хрустальный шар и поспешно принялся гасить тлеющую одежду.

— Эй, что ты имеешь против магов? — возмутился на его реплику парень в долгополой мантии, помахивая волшебным жезлом.

Все посетители мигом разделились на три группы. Одни выступали в защиту магии, другие твердили, что ничто не сравнится с добрым мечом, а третьи поучали тех и других, что зачарованный меч — минимум вдвое лучше, а если ещё и жезлом с другой руки добавить, то вообще лепота будет.

— Бардак, — прокомментировал происходящее человек, плюхнувшийся на стул напротив Сказочника.

— И это говорит тот, кто называет себя Хаос. Смешно. — Рассказчик покачал головой, скептически глянув на своего визави. — Зачем звал? И почему нынче тут такое… однообразие лиц?

— Да я снял зал на вечер, хотел поговорить спокойно, по душам. Как Создатель с Творцом. А сдуру ляпнул, чтоб никого другого, кроме этой рожи, — для наглядности Хаос указал пальцем на собственное лицо, — сюда не пускали. А они… Обнаглели они, вот что.

— Как всегда продумал только наполовину, — понимающе кивнул Сказочник. — Что ж, ты сам их такими создал.

— Я?! — возмутился Хаос. — Это ты!

Рассказчик отмахнулся.

— Давай не будем опять начинать этот вечный спор, кто из нас кого придумал. Всё равно ни к чему не придём. И вполне может оказаться, что наш автор сейчас сидит на кухне, попивает кофе из громадной кружки и корявым почерком царапает на бумажке историю твоих похождений. А про меня напишет и вовсе только лет через десять.

Хаос неодобрительно покачал головой.

— Вот и зачем сейчас ты его придумал? Думаешь, парню при этом светит счастливая судьба? При таком-то раскладе.

Сказочник улыбнулся.

— Но никто ведь не мешает тебе или мне постучать в его дверь через те же лет десять и пригласить в бар пропустить по пиву.

— Ты можешь и пропустить, а я выпью, — объявил Хаос, схватил со стола кружку и осушил в два глотка.

Рассказчик только вздохнул, закатив глаза, и махнул рукой официантке. На стол мигом оказался водружён поднос с тремя глиняными кувшинами и ещё одной кружкой. Впрочем, кружкой Хаос пренебрёг, объявив, что не пьёт из мелкой посуды.

— Так зачем звал? — напомнил сказочник, когда визави взялся за второй кувшин.

Тот, не отрываясь от напитка, выудил из кармана флешку и бросил на стол. Сказочник посмотрел на прибор несколько брезгливо и прихлопнул сверху книгой, будто таракана. Придвинул к себе фолиант, под которым уже ничего не обнаружилось, раскрыл страницы.

— Очередные главы твоих мемуаров…

— Не нравится? — нахмурился Хаос.

— Да нет, с чего бы, — пожал плечами Рассказчик. — Самолюбование, выпендрёж и замалчивание неугодных деталей. Видали и похуже. Не далее как сегодня, кстати. Впрочем, эгоцентризм Создателя в пределах сотворённого им мира вполне логичен и уместен.

— В Критики переквалифицировался?

— Для всемогущей нечеловеческой стихийной сверхсущности ты слишком обидчив, — покачал головой Сказочник.

— Ничто человеческое мне не чуждо, — развёл руками Хаос.

Сказочник принялся задумчиво листать страницы.

— Сейчас найду, где ты утверждал обратное.

— Оставь эти преданья старины глубокой, — отмахнулся тот. — Ладно, как говорится, Хаос сделал своё дело, Хаос может уходить.

Рассказчик укоризненно взглянул на вмиг опустевший стул и покачал головой.

— Ведь сам ненавидит, когда перевирают цитаты, а туда же…

Он взял единственную оставшуюся на столе кружку, как ни странно, полную, открыл книгу и углубился в чтение только что преподнесённой истории. Вопреки критичному отзыву, местами она была очень даже ничего.