Фестиваль

Глава 11

Василий перескочил через широкий овраг, наполненный гниющими ветками и листьями. Где-то в его глубине журчал тоненький ручеек, своим звуком напоминающий неисправный унитаз. Темное здание магазина, высвечиваемое тускло-желтым фонарным светом находилось справа. Заставленное деревянной громоздкой тарой, оно скорее было похоже на овощебазу начала восьмидесятых.

Три грязных, забитых глухими решетками окна периодически вспыхивали красноватым светом лампочки от сигнализации. Издали дверь черного хода магазина казалась закрытой. Ее неподвижный темный прямоугольник тускло вырисовывался в ночном тумане.

Оба его напарника побежали к главному входу, чтобы перекрыть все дороги после того, как они услышали звон разбитого стекла.

Вход на задний двор был всего один. Огибая здание с магазином по левой стороне, дорожка, утрамбованная шинами автомобилей и кое-где поросшая вялой травой, утыкалась в высокий забор гаражного общества. Оттуда доносилось злобное невнятное урчание сторожевых собак.

Значит, через забор он уйти не мог, — подумал Василий, приближаясь к двери.

Как раз в это же время на въезде показалась фигура одного из напарников. Он медленно направился в сторону Василия, подсвечивая по сторонам тусклым фонариком.

Василий подошел к видавшей виды двери и тронул ручку. Дверь с тяжелым вековым скрипом поддалась и отошла вбок.

Все стекла на окнах оказались целыми и теперь Василий ломал голову, откуда раздался звук бьющегося стекла.

Он шагнул вперед, вырезая лучом фонаря отдельные куски обычного продовольственного магазина. Пластмассовые ящики с водкой и вином, поддоны с хлебом, белые ящики с колбасой и молоком и куча другой всякой всячины, обычно составляющей интерьер любой подсобки.

Под ногой заскрипели останки разбитого стекла. Мерзко и громко. Василий направил фонарик вниз и обнаружил осколки разбитого стеклянного полотна. Не разбившаяся часть стекла была прислонена к стене.

Покрепче сжав дубинку, Василий направился к лестнице, спускающейся в подвал. Скользкие ступеньки покрывал белесый налет.

В этот же момент в проеме возникла темная фигура напарника, помахивающего дубинкой.

— Ну как? — спросил он негромко.

— Там за дверью стекло стояло, видимо, он не заметил, когда открывал и разбил.

— Так может он убежал?

— Вряд ли. Слышал, собаки не лают, а они сразу бы учуяли, особенно после продовольственного магазина.

— Ты думаешь, он там, внизу?

Василий пожал плечами и начал осторожно спускаться. Напарник остановился возле перил и застыл, как египетская мумия, с шумом втягивая воздух носом. Пахло сыростью и протухшим закисшим хлебом, как будто здесь делали квас. В углу негромко шуршала мышь.

Спустившись, Василий принялся осматривать большой, поросший на стенах паутиной, выглядевшей обглоданной бахромой, подвал.

Обстановка здесь в точности повторяла увиденное наверху. Потрескавшиеся черные и белые пластмассовые ящики со спиртным, мокрые картонные коробки без опознавательных знаков, соусы, майонезы, соки, различные кондитерские изделия, — все это лежало или валялось без видимого порядка.

«Одному Богу и товароведу известно, где тут что», — подумал Василий, перешагивая через гору рассыпавшихся чупа-чупсов, весело блестевших глянцевыми головками.

С самого края подвала, между стеной и промявшимся стеллажем покоился обыкновенный конторский стол, в беспорядке заваленный накладными, сертификатами и прочими бумагами. Бумаги лежали также и на полу, покрывая все пространство вокруг стола, отчего тот выглядел стоящим словно на подиуме.

«Если здесь и были деньги, то уже их тут нет», — подумал Василий, нагибаясь под стол. Некоторые бумаги сохранили на себе грязные следы подошв, оставленные совсем недавно. Выдвинув стул из-за стола, Василий посветил. Рыжеватый, весь в песке коврик сдвинулся набок и приоткрыл кусок стальной, местами заржавленной решетки. Сдвинув коврик совсем, Василий внимательно посмотрел на стыки толстых металлических прутьев и бетонного пола. Почти от всех прутьев отходили мелкие бороздки на полу, двигаясь параллельно друг другу. Из-за решетки веяло пронзительным холодом.

Василий постелил коврик на место и прислушался.

Сверху донесся приглушенный шум борьбы и вполне отчетливые ругательства. Что-то дважды со шлепающим звуком ударилось и сквозь все более шумную брань покатилось по лестнице.

В два шага Василий подскочил к ступенькам и занес резиновую дубинку над головой, готовый в любую секунду опустить ее на темное пятно перед собою. Забытый фонарик сиротливо светил со стола.

Пятно, между тем, пошевелилось, смачно ругнулось и начало подниматься.

— Это я. — Василий узнал голос напарника. — Он прятался за хлебной стойкой, хотел меня столкнуть, но я его все-таки достал! Гад!

Василии перешагнул его и поднявшись по лестничному пролету, подбежал к двери. Позади, охая и ругаясь, поспевал напарник.

Через двор, в направлении единственного выхода скользила прозрачная тень вора. Он не останавливался и не пытался обнаружить за собой погоню, чувствуя запах свободы.

Василий спрыгнул с крыльца, при этом зацепившись курткой за что-то острое. Послышался резкий звук разрываемого дермантина.

На беду преследуемого между зданием и забором, окруженный, точно терминатор, фонарным светом появился трети напарник.

Человек мгновенно остановился, издав нечленораздельны звук, словно провели гвоздем по стеклу.

— Борис, держи его, — заорал Василий, приближаясь сзади.

Человек обернулся с видом затравленной собачонки, бесполезно отыскивая выход. Его голова вращалась со скоростью алы, а руки пытались что-то придумать отдельно от тела, судорожно выгибаясь и извиваясь.

Как назло, со стороны гаражного общества донесся приближающийся лай злобных кавказских овчарок.

Теперь деться ему было некуда. Он поднял руки и замер, как будто вспомнил фильм про преступников.

Немного запыхавшись и с сожалением посматривая на разорванный рукав, Василий подбежал к человеку и не разговаривая, заломил ему руки за спину, цепляя наручники.

Сразу за ним, похрамывая, подошел Денис, и, недолго думал, раза четыре перетянул вора дубиной поперек спины.

— Кончай, — сказал Василий.

— Да он!.. — в ярости попытался возразить Денис. Василий смерил его долгим взглядом. Борис тем временем вызвал машину.

— Кончай. Сейчас наши приедут.

— Ладно. — Денис отошел и закурил. — Протокол ты составишь?

— Да ну его. Приедут и составят. Эй! — Василий обратился к задержанному, который оказался молодым парнем лет двадцати трех с русой копной грязных волос и большими детскими глазами, светившимися неподдельным страхом и голодом. — Поймался, придется отвечать. Так что не взыщи.

— Чего полез то? Через минуту парень ответил дрожащим голосом.

— Есть хотел.

— А что, других мест нет? Работать пошёл бы… Василий совсем забыл про решетку и люк. На него неожиданно накатило какое-то беспокойство.

— Да что ты с ним! — Денис подошел поближе и парень инстинктивно нагнул голову. — Врезать ему, чтоб знал! Дай-ка я ему…

— Уймись, — остудил его Василий. — Меру надо знать.

Денис, обидевшись, отошел, поглядывая на парня злыми глазами борзой у которой отобрали добычу.

Через полчаса, громыхая и изрыгивая выхлопные газы, прибыл оперативный уазик. Безбожно хлопая дверьми из него вылезли два человека из управления и принялись составлять протокол, иногда задавая вопросы типа:

— А почему вы не заглянули за хлебную стойку, за которой прятался задержанный? Или:

— Зачем вы пошли вниз, если задержанные находился наверху? Василий быстро устал и решил, что лейтенанты шутят, сохраняя при этом серьезные лица. Он перенес свое внимание на задержанного, вяло отвечавшего на вопросы. Поначалу можно было принять его за наркомана, если бы не очень осмысленный, пронзительный, и, в то же время, какой-то пугающий взгляд. Тонкий; прямой нос и резко очерченные губы выдавали в нем человека впечатлительного, но твердого. Василий смотрел на его лицо и думал, что он очень красив.

На нем были одеты черные, с разводами от грязи джинсы, окантованные снизу распушившейся бахромой, падающей на белые стоптанные кроссовки без шнурков. Дырявые спереди джинсы обнажали худые коленные чашечки.

В джинсы был заправлен мохеровый свитер с уже давно свалявшимся ворсом. Свитер казался не то красного, не то коричневого цвета. Вывернутые по приказу карманы представляли сабо одну большую дыру.

— Бомж, — холодно сказал один из лейтенантов, ставя закорючку на протоколе.

Тем временем приехали представители магазина. Так как бомж ничего не украл, то и ревизию с понятыми решили не делать.

— Загружайте его, — махнул второй лейтенант Василию и открыл задние дверцы уазика.

— Куда его? — спросил Василии.

— Подальше отвезем, да отпустим, — ответил пожав плечами водитель.

— Зачем он нам нужен? Блох разводить?

Уазик медленно, пошатываясь с боку на бок, отъехал от магазина и подернул налево. В маленьком окошке на задней двери виднелось лицо задержанного. Василию показалось, что оно улыбалось.