Фигура Речи

Глава 1

— Хочешь Красный зад (Ред Бул)[1]? — Хлоя подняла энергетический напиток, поморщившись на слова, вылетавшие из ее рта-предателя. Когда все слова в речи Хлои произносились правильно, она чувствовала себя до чертиков победителем.

Ее кузен Алекс быстро моргнул, перед тем как улыбнуться. — Гм. Нет, спасибо, конфетка.

Она привыкала к странным взглядам, которые получала каждый раз, когда говорила, но это не означало, что ей это нравилось. — Мужик, я ненавижу это. — Она не смогла полностью сдержать печаль в своем голосе и не важно, как сильно она этого хотела, она не может скрыть это от ее друзей и семьи.

Алекс пожал плечами. — Да, но я знал, что ты имела в виду. — Он потрепал ее по волосам. — Не парься, детка.

Хлоя вздохнула, но она старалась слушать ее кузена. Ее состояние становилось постоянным, но она уже делала все, что могла, чтобы помочь себе стать лучше. Без поддержки своей семьи и друзей она не была уверена смогла бы ли она вообще это пережить. Она, наверное, свернулась бы в калачиком где-то, бормоча бред, и была бы в ужасе, что ее нападавшие придут за ней снова.

Хлоя подверглась нападению год назад, ее зверски избили и оставили умирать. Она пролежала в коме несколько недель, прежде чем Джулиан исцелил ее. Но, у этого исцеления была своя цена. Супер Медведь, как его пара Син называла его, вытащил ее из лап смерти, но не смог залечить все ее раны. Одна только головная травма была ужасающей; ущерб, который был причинен в результате головному мозгу, был постоянным.

Проводниковая афазия с фонологической парафазией. Такие красивые слова для такого отстойного расстройства.

В принципе, она могла прочитать и понять слова просто отлично. Сказать их, это была ее проблема. Она заменяла слова похожими по звучанию, и чем сильнее она расстроена, тем хуже ее парафазия становилась. Иногда она становилась настолько расстроенной, что ее речь была совершенно искаженна или, что хуже всего, она не могла разговаривать, ее мысли все перепутывались, стремясь выплюнуть то, что она сама не понимала. Ее речь с терапией становилась лучше, но ее врач уже начинал намекать, что она была достаточно хороша, насколько вообще могла.

Некоторое время назад она даже не могла понять, что говорит не правильно. Только благодаря терапии, ее мозг начинал делать связь между странными взглядами на лицах других людей и ее речью. Теперь она могла сказать до странных взглядов, что она сказала не то слово, но в ее сознании, оно чувствовалось и звучало правильно, вплоть до того, пока оно не выходило из ее рта.

Но это не было единственной вещью, с которой избиение оставило ее. О, нет. Это поправимо.

Ее левая рука больше не работала правильно. Она не могла сжать кулак, и ее рука не имела силу хватки, заставляя ее часто ронять вещи. Ее левая рука больше не имела мелкую моторику. Чистка картофеля стало упражнением и разочарованием.

Выполнять операции на мелких животных было уже невозможно.

Все ее видения будущего не оправдались. Хлои никогда не стать ветеринаром. Вот и наступило самое сложное время. Она так упорно работала, переехала через всю страну в дружелюбный колледжный город оборотней, только чтобы иметь будущее, утекающее от нее в одну ночь невообразимого ужаса. Ее заветной мечтой было работать с животными, лечить их и помогать им. Благодаря избиению, эта мечта была теперь навсегда вне досягаемости.

Райан обнял ее сзади, объятия большого брата вроде как, заставляло ее ребра скрипеть. — Все будет хорошо, лисичка. Что бы ни произошло, ты всегда будешь с нами.

— Я знаю. — Она погладила ее брата по руке, более благодарная, чем могла сказать. У нее были лучшие друзья и семья в мире. Когда она была больна, они приехали, оставив позади работу и дом, чтобы дать Хлое, что бы это ни было, что ей нужно. Теперь они переезжали в Галле, Пенсильвания, с бизнесом и своей жизнью, чтобы сохранить семью.

Джулиан наклонился вперед, глядя ей в глаза. Его насыщенные карие глаза побелели, и белая полоска появилась в его длинных черных волосах. — Тебе больно.

Она поморщилась. Она должна была знать лучше, чем пытаться спрятать ее боль в комнате, полной медведей. — Мою руку начинают сводить судороги. — И в ее правой руке начиналось покалывание в последнее время, новый симптом, который пугал ее до чертиков.

— Твоя голова тоже болит. — Джулиан сильно ударил своими пальцами по ее лбу, облегчая головную боль, которая мучила ее весь день.

Райан схватил ее за левую руку и начал ее массировать, боль ослабла, когда он использовал свои целительные способности, расслабив ее мышцы.

Хлоя захныкала протяжно и счастливо, боль рассеивалась. — Ребята, вы рассматриваете вариант стать массажистами?

Джулиан усмехнулся. — Я не думаю, что Син хорошо воспримет, если я буду растирать других людей.

Алекс поморщился. — Да, пока Табби не родит волчонка, она довольно капризная. Давайте не дадим ей повод, побить меня.

— Как там поживает Глори? — Она беспокоилась о своей будущей невестке, о ее панических атаках, но Райан решил это гениально. Он упаковал свой ноутбук и начал работать в ее салоне. Это позволило ему быть там всякий раз, когда происходили нападения на Глори.

Райан отпустил руку Хлои. — Работы в Санфул много. Глорины панические атаки почти не были так плохи, как раньше.

Хлоя улыбнулась, искренне рада за брата. — Хорошо, я рада. С ней все в порядке, вы пришли навестить меня? — Ребята показались на пороге ее дома с бургерами и ухмылками, но они не могли скрыть свою озабоченность. Так или иначе, они знали, что она была подавлена и у нее все болело и приехали к ней на выручку.

— Она в порядке. — Выражение лица Райана было бесценно. Явная радость, когда имя Глори упоминалось, он просто загорался, когда он думал о своей паре, Хлоя была так счастлива за него. Он заслужил счастье, которое он нашел, а так же Глори. — У нее кое-какие сегодня встречи, так что она занята, плюс она знает, что если она позвонит, я прибегу.

И Хлоя не завидовала Глори, если только чуть-чуть. Она видела одну из панических атак Глори и знала, насколько тяжелыми они могут быть. Глори иногда был нужен только Райан, чтобы дышать. Буквально. Приступы тревоги заставили ее задыхаться. Она теряла сознание два раза, Хлоя знала, что это все из-за ее неспособности дышать без своей пары.

— Говоря о беге, слышали о Джиме? — улыбка Алекса была сладкой, но она не одурачила Хлою, ни на минуту. Из всех из них, Алекс был единственным, кто скорее всего, начнет отрывать руки, если почувствует, что с Хлоей плохо обращаются. — Ходят слухи, что он скрывается ото всех, даже от Макса и Эммы.

Ох, это не хорошо. Хлоя попыталась откинуть внезапную панику, которая напала на нее. — Он не хорошо пережил того, что стал оборотнем? — Джим был атакован изгоем Волком, укушен и изменен против его воли. Он даже не знал, что оборотни существовали до этого, и не каждый, кто было изменен справлялись, особенно когда это происходило таким травмирующим способом. Если Джим оказался одним из тех немногих, кто не мог иметь дело с этим… то им есть чем заняться.

Хлоя вздрогнула. Она не могла вынести мысли, что что-то происходило с Джимом.

— Я не знаю. Он снова уехал. — Алекс поморщился, когда из Хлои случайно вырвался несчастный вскрик. — Я не знаю, что происходит, ок? Я надеялся, что он связался с тобой.

Райан похлопал ее по руке. — Теперь, он один из нас, он должен почувствовать брачные узы. Сны пар должны быть даются ему тяжело.

— Да, он должен скоро поддаться твоим чарам. — Джулиан подмигнул. — Мы просто запрем вас обоих в чулане вместе и позволим природе идти своим чередом.

Ах да. Это бы пошло очень хорошо. — В словаре под «упрямым» вместо Джима.

Повторюсь, быстрое моргание ребят, и она вникла в то, что сказала.

Хлоя подперла свою голову руками. — Эта обезьяна сосет яйца (Я уже не такая же).

Райан потрепал ее по волосам. — Всем, кто тебя знает, согласятся, что это часть тебя, малыш.

— Да, не позволяйте ему достать тебя. — Джулиан обнял ее. — Поверь мне, все могло быть намного хуже.

— Подразумеваешь, я могла быть мертвой? — Хлоя застонала. Мужчина, судя по голосу, думал что она вроде грустной Сью, и она на самом деле не была такой. По крайней мере, не большую часть времени. — К сожалению, это просто…

— Мы понимаем. Ты скучаешь по своей второй половинке, — тон Райана был сочувствующим. Глори отказывала их спариванию в течение нескольких месяцев, по крайней мере, Райан был в состоянии видеть ее каждый день. Хлоя не имела такой роскоши. Джим был унесенным ветром, но она подумает об этом завтра. Сейчас, она должна была посетить ее духов, а не говорить о ее отсутствующей паре.

Она получила бы своего Волка, только если бы ей пришлось усыпить его задницу и отвезти его в какое-нибудь отдаленное место, где его не смогут найти в течение недели. Она бы привязала его к кровати и делала бы с ним столько порочного…

И тебя арестуют за преступление похищения. Давай посмотрим правде в глаза, Хлоя, тебе не везет с мужчинами.

Тьфу. Хлоя постучала головой об стол.

— Не позволяй ему достать тебя. — Большая рука Алекса мешала ей сделать на лбу огромный синяк размером с задницу. — Мы найдем способ соединить вас.

Она подняла голову и уставилась на него. — Ты собираешься предложить Джиму козу и сноп пшеницы (настойчивость и шантаж)?

— Я думал, ты достойна как минимум коровы или две, но это обсуждаемо.

Хлоя хихикнула. — Засранец.

Мальчики как собаки кинулись на нее, стараясь не причинить ей боли, и щекотали ее, пока у нее не появились слезы.

Как только большие щенки отстали от нее, она села и убрала свои волосы со лба. Запыхавшиеся и счастливая, она выдохнула, — я вас всех ненавижу.

Алекс подмигнул. — Кто-нибудь знает, где можно раздобыть коров?

Джеймс Вудс вздохнул, когда положил трубку. Боже, это все дерьмо, но что еще ему остается делать? Нет никого, кто смог бы разобраться с проблемами, с которыми он столкнулся, никого не заботит гребаная бумажная работа, долгие часы полетов туда и обратно, или ужасные счета, как финансово, так и физически. Он был истощен, изнурен и мало спал ночью, погруженный в сны о поврежденном рыжем слишком молодом и уязвимом для него лисенке. Ей не нужно его дерьмо, вываленного сверху ее собственного. Когда все будет улажено, когда они, наконец, узнают с чем имеют дело, тогда он признает сцепляющееся напряжение.

Он не позволит ей справляться с его дерьмом.

Он.

Не.

Позволит.

Он откинулся на спинку стула и потер рукой лоб, поскольку существо в внутри него выло от тоски. Та головная боль, что стала его постоянным спутником, не уходила. Волк заскулил, желая, в худшем из возможных способов.

Волк хотел свою пару, хотел ее прикосновений, ее ласк, а этого не могло быть у него…

— Не сейчас, — пробормотал Джим, надеясь успокоить его.

Он поворчал, но успокоился. Он знал правду о том, что Джим переживает, поддержка и любовь, которую волк давал ему, делали все более терпимым. Когда он почувствовал свое одиночество и просто не мог выносить его больше, Волк был там, напоминая ему, что он никогда не будет больше один.

Его жизнь была полностью испорчена, но Волк был одним из ярких пятен.

Медсестра в голубой форме высунула голову из двери. — Доктор Вудс, Мистер Стрикленд?

Джим встал, отложив журнал, который он без энтузиазма листал. — Да?

Медсестра улыбнулась. — Доктор Эббот ждет вас.

Джим кивнул и повернулся к Спенсеру. — Готов?

У Спенсера перехватило дыхание. — Как никогда. — Нахальной ухмылкой и светлыми волосами он напомнил Джиму отца, но золотисто-карие глаза достались Спенсеру от матери. Джим сделал вид, что не видит, как это ухмылка дрожит, или как Спенсер вцепился в колеса своего кресла. — Я имею в виду, это не первый раз и это не вопрос жизни и смерти, верно?

— Верно. — Джим закатил глаза, улыбнувшись, поскольку его маленький брат рассмеялся.

Джиму не было смешно. Они наконец-то выяснят, после многочисленных тестов и нескольких диагнозов, которые оказались неправильными, что на самом деле творится с его единокровным братом.

Медсестра держала дверь открытой, когда Спенсер покатился мимо с веселенькой песенкой. Его брат не мог больше ходить, но он брал максимум из своей ситуации. Спенсер редко позвольте себе опускаться, лицом к лицу с трудностями с улыбкой.

Джим не был столь оптимистичен.

Последним диагнозом, который получил Спенсер, был АЛЬС, также известный как болезнь Лу Герига. Это было истощение и, в большинстве случаев, в конечном счете смертельное неврологическое расстройство, которое затрагивало движения произвольно сокращающейся мышцы как разговор, ходьба и глотание. АЛЬС в конечном счете затрагивал способность дышать, вызвав нарушение дыхания и смерть.

Не существует никакого известного лечения.

Если доктор Эбботом подтверждал, что у Спенсера был АЛЬС, его прогноз не был хорош. Большинство пациентов умирало в течение пяти лет после начала, а Спенсер был болен три из них. Доктор Эббот наконец согласился встретиться после многочисленных телефонных звонков от Джима и Спенсера.

Спенсер чувствовал, что у него не было АЛЬСА. В конце концов, он мог все еще говорить и обычно функционировать кроме покалывания и слабости в его теле. Это начинало распространяться к его рукам, и он уже потерял функцию ног. Если это распространиться к его верхним конечностям, то он совершенно будет зависим от других даже для самых простых вещей.

Джим твердо решил быть этим кем-то. Он не был с ним, когда его брат рос, но он был здесь сейчас, черт возьми. И в отличие от своего отца, Джим планировал делать правильные вещи.

— Время взвеситься, мистер Стрикленд.

— О, радость. — Спенсер моргнула на него снизу вверх. — Поможете мне?

— Конечно. — Одной из вещей, которые Джим любил больше всего в его новом статусе оборотня его увеличенная сила. Он не мог поднять Бьюик или что-нибудь подобное, но он запросто мог поднять брата на руки.

Спенсер потерял пять фунтов с прошлого раза, когда они взвешивались вместе. — Ты должен есть больше.

— Я могу поесть Макдональдсе и съесть чупа-чупс, когда мы закончим, папа? — Спенсер посмотрел на него самыми большими щенячьими глазами, которые Джим когда-либо видел за пределами аниме. — Я обещаю быть хорошим.

Мужчина был занозой в заднице. Джим посадил сопляка на стул. — Тащи свою задницу в смотровой кабинет, умник.

Спенсер проколесил после медсестры, Джим прямо позади него. В смотровом кабинете, Спенсер развлекался тем, что ездил на задних колесах как на мотоцикле и давая Джиму легкий сердечный приступ каждые пять секунд.

Дверь открылась, и мужчина средних лет со стетоскопом шагнул в комнату. — Мистер Стрикленд?

Спенсер поднял руку после приземления на все четыре колеса. — Вот он я.

— Приятно познакомиться с вами, мистер Стрикленд. Я Доктор Эббот.

— Приятно встретиться с вами тоже, или по крайней мере я надеюсь, что это будет приятно. — Спенсер указал пальцем в сторону Джима. — Это мой брат, Джеймс Вудс.

Доктор Эббот кивнул ему, но держал свое внимание в первую очередь на Спенсере.

— У нас есть результаты ваших тестов, мистер Стрикленд.

— Ладно. — Спенсер кивнул рывками. — Выложите это мне, Док.

Доктор улыбнулся и сел на стул рядом с встроенным столом.

— Хорошей новостью является то, что у вас не АЛЬСА.

— Да! — Спенсер выкинул кулак в воздух, хлопнув им по ладони Джима, когда Джим протянул руку.

— Мы заработали бигмак!

Джим рассмеялся. Его брат был псих. Мужчине было двадцать четыре, а вел он себя, как четырнадцатилетний.

Доктор Эббот улыбнулся.

— Это хорошая новость.

Джиму не понравилось, как врач сделала акцент на хорошая.

— Так, а какая плохая?

Доктор Эббот повернулся к своему экрану компьютера, улыбка, оставила его лицо.

— Ваш брат имеет редкое аутоиммунное расстройство, называемое хронической воспалительной демиелинизирующей полиневропатии, или ХВДП.

Спенсер выглядел ошеломленным.

— Вы можете сказать это на английском?

Доктор Эбботт повернулся, чтобы посмотреть на них еще раз и взял маркированную Типичную Структуру Нейрона картинку. Для нетренированного глаза это может быть похожим на странный иностранный цветок, но Джиму, ветеринару, он был слишком знаком. — В основном ХВДП — беспорядок, который заставляет миелиновые ножны, окружающие периферические нервы разрушаться. Это вызывает слабость в конечностях и, если не правильно диагностированность, зависимость от инвалидного кресла.

— Ок. Хорошо. — Спенсер похлопал по ручкам своего стула нервно. — Что такое миелиновые ножны?

— Жировая ткань, которая окружает нерв и защищает его. Она помогает в передаче электрических импульсов от нервных окончаний до нервных окончаний. Без него, сигнал ухудшается. В случае ХВДП, это значит, что ты думаешь, что ты потерял силу в ногах, когда в действительности это нерв сигнал не до конца доходит, где он должен идти, а не истинная мышечная слабость.

— Что вызывает его? — Спенсер наклонил голову с растерянным выражением лица.

— Мы не совсем уверены. Это расстройство тесно связано с синдром Гийена-Барре, но это поддается лечению и, как правило, без побочных эффектов. Мы считаем что, в отличие от СГБ, это аутоиммунное расстройство, которое не выделено предыдущей болезнью.

Джим задал единственный вопрос, который имел значение для него. — Действительно ли это фатально?

— Нет.

Спенсер взглянул на Джима и скривился.

— Можно ли вылечить?

Доктор Эббот медленно покачал головой.

— Боюсь, что нет, мистер Стрикленд.

Спенсер выдохнул и откинулся в кресле.

— Но мы можем замедлить, даже остановить прогрессирование заболевания за счет использования кортикостероидов, внутривенного иммуноглобулина и плазмафереза-процедуры. И с помощью физиотерапии вы можете даже восстановить некоторое использование ног.

Спенсер посмотрел на Джима.

— Плас… что?

Джим перевел.

— Ладно. Подумай об этом таким образом. Твоя иммунная система-это Империя. Она решила, что твои нервы альянс повстанцев, и он хочет растоптать их измором. В реальности, твои нервы верные последователям императора, поэтому они не могут понять, почему их заколотили в землю. Их щиты отказывают, и им негде развернуться.

— Введите Хан Соло? — Спенсер воспрял и улыбнулся.

— Вроде как. — Джим проигнорировал, как доктор тихо засмеялся и продолжил свое объяснение. — Есть варианты лечения. Преднизон был бы х-крылом истребители, пикируя в бою, но может не попадать из-за окружающей грязи. Иммуноглобулин процедура Мон Каламари Звездные крейсеры, тяжелые орудия, и плазмаферез бы, хм… — как бы использовать «Звездные войны», чтобы описать процесс, где кровь выкачивают, плазму отфильтровывают, и появляются новые плазменные представители?

— Если ты скажешь что-то про миди-хлорианы я буду вынужден побить тебя. — Спенсер закатил глаза. — Ладно. Я собираюсь быть потрошителем на регулярной основе. Получите, распишитесь.

— Мы начнем лечение в ближайшее время, если только… — д-р Эбботт нахмурился. — Я вижу, вы собираетесь переезжать, мистер Стрикленд?

Джим повернулся, чтобы уставиться на своего брата, радость промчалась через него. Спенсер наконец решился?

— Да. Я хочу быть ближе к моей семье. К нему. — Спенсер указал большим пальцем на Джима.

Доктор Эбботт закрыл файл. — В этом случае я отошлю Вас к моему партнеру ближе в Галле, Пенсильвания. Я могу уверить Вас, что она хороша, и я удостоверюсь, что она знакома с Вашим случаем.

— Спасибо, Доктор. — Спенсер протянул руку. — Хорошо наконец получить реальный диагноз.

— Это некоторых головах только фибромиалгия, ГБС, МС… поверьте, я все это уже слышал. — Доктор Эббот взял Спенсера за руку и пожал ее крепко. — Я рад, что смог помочь.

Врач ушел, а Джим посмотрел на Спенсер. — Итак. Переезд в Галле, да? Ты уверен? Когда мы начали это ты не хотел, чтобы кто-то знал, что ты болен. — Спенсер когда-то был ярким, атлетичным мужчиной. Его заболевание было ударом для него, но это не сломило его дух. Все-таки, он не хотел, чтобы его проблемы влияли на жизнь Джима и просил его не афишировать того, что Джим тусил с незаконнорожденным сводным братом.

Джим ненавидел это. Он хотел рассказать миру о своем брате, какой он сильный и храбрый, но Спенсер был непреклонен. Чем больше стресса, тем неприклонее был его брат, Джим неохотно согласился.

— Я преодолел это. — Спенсер подмигнул. — Должно быть, был миди-хлорианы.

— Это означает, что я могу, наконец, представить тебя всем?

— Ох, мужик. — Спенсер отвел взгляд на мгновение, и румянец окрасил его щеки. — Ты знаешь, единственная причина, почему я говорил «нет» потому, что я никогда не хотел быть обузой для тебя.

— Ты не был. Сколько раз я должен тебе это говорить? — Он знал Спенсера только чуть больше года, но они сформировали прочную, неразрывную связь. Он не мог представить сейчас свою жизнь без своего брата.

— Тогда отвези меня домой. — Спенсер мигнул невинно Джиму. — У нас может быть котенок?

В Джиме завыл Волк. Он хотел лисицу, не котенка. — Хм. Нет.

— Пожалуйста?

— Сейчас БигМак?

— О, еще лучше. — Спенсер покатился в сторону двери смотрового кабинета. — И Макфлурри. И когда мы возвратимся домой, у тебя должен быть МакХло.

Джим мигнул, не уверенный, что он услышал правильно. — Извини?

— Ты должен привести ее домой.

— Может быть. — Джим пожал плечами. Он не мог думать о Хлое прямо сейчас. Только мысль о его маленькой рыжей заставляло его страстно желать быть в Галле. Он протянул руку к двери, желая уехать как можно скорее.

— Давай. Скажи мне, что гав-гав не хочет поиграть в погоню.

Джим воздержался от смеха, поскольку его брат катился по коридору. — Гав гав? — Джим возвратился из ночного пробега и изменился, не поняв, что Спенсер был в комнате. Реакция Спенсера была широко раскрытые глаза и множество вопросов, Джим все еще не был уверен, что знал все ответы на них.

— Она может быть Лисой, но ты то собака.

Спенсер был один на миллион.

Они получили информацию на стойке регистрации, все необходимое для передачи Спенсера врачу, который работал в самом Галле. Когда они дошли до машины, Спенсер ухмыльнулся через плечо на Джима. — Я сажусь!

Джим покачал головой, это внушало страх, что у него был такой сильный, яркий родной брат. — Человек со странностями.