Фигура Речи

Глава 4

Хлоя сделала глубокий вдох и уставилась на себя в зеркало. Это было ее первое свидание с Джимом, их первая реальная попытка стать парой.

Она была страшно напугана.

Ее руки тряслись, ее ладони были потными, и она готова была поклясться, что ее сердце билось так, будто она бегала шестнадцать миль в ее трехдюймовых каблуках.

Что она будет делать, если он снова передумает?

Ее Лис зарычала, тяфкая и метясь при это мысли. Если Джим попытается еще раз просто уйти, то она укусит его задницу. Он был сейчас оборотнем, чувство к спариванию тянуло его так же сильно, как и ее. Если он убежит, он не только отвернется от нее, но и его волчьей нужды. Волк никогда не позволит этому случиться.

Она надеялась.

Хлоя сглотнула и взяла свою сумочку в руку. Джим должен быть здесь в любую минуту, и никакая суета перед зеркалом не сделает это свидание легче. Она мечтала о нем так сильно, что это ощущалось просто по-другому…

В дверь позвонили, и она вздрогнула.

— Хорошо, Хлоя. Это укус. Мы гавнюки Лисы и мы не принимаем дерьмо от кого. — Она обнажила ее клыки на свое отражение. — Хрррр. — Она разгладила несуществующую морщинку на своей юбке. — Верно. Давай получим нашего мужчину.

Она развернулась на пятках и наткнулась прямо на стену. — Ой. — Покачав головой на ее собственную неуклюжесть, она направилась к входной двери. — Ах, да. Я задира. Смотри на меня, избиваю дерьмо из стены своим лицом. — Она обнюхала щель в парадной двери, зная, какие опасности могут таиться в самых невинных местах. Глазок может быть закрыт, но если это только не другая Лиса по другую сторону двери, намеренно скрывающая свой запах, она бы знала, кто это был.

Ее нюх не подвел ее. Она открыла дверь, чтобы найти ее вторую половинку держащую в руках букет ромашек. — Джим.

— Вот. — Он протянул цветы с небольшой улыбкой. — Я подумал, что они подойдут тебе.

Она покраснела, понюхав ромашки. — Бака ты (Спасибо тебе).

— Пожалуйста. — Он посмотрел вокруг, небольшая улыбка стала невеселой. — Можно войти?

— Хм? О-о! — Хлоя отступила и держала дверь открытой для него. Его запах окутал ее, когда он прошел мимо, заставляя ее дрожать от нужды. Ее Лиса хотела его настолько сильно, что она удивилась от того, что не стала пушистой.

И подумать только это не ошибка, ведь так?

— Хм. Я пойду поставлю горох (цветы) в воду. — Хлоя помчалась на кухню, чуть снова не падая. Мужчина подумает, что она абсолютно неуклюжая, ребенок, который не может справиться с простым букетом из ромашек, блядь.

Хлоя наполнила вазу, не обращая внимания на звуки движения Джима по ее квартире. Она не большая, с одной спальней, которую она могла себе позволить на ее зарплату официантки и небольшую помощь от ее родителей. Не то, чтобы она теперь работала. Ее родители покрывали ее арендную плату, пока она выздоравливала, несмотря на то, что они хотели, чтобы она вернулась к ним, как только ее выписали из больницы. Когда она отказалась, в ужасе при мысли снова о жизни с ее матерью, они смягчились.

Ее отец понимал. Ее мать нет. В то время как Хлоя обожала свою маму, жить с нею походил на то, чтобы быть прихожанином Солнца в Антарктиде. Это просто не работало.

— Хлоя?

Хлоя тявкнула и резко развернулась, почти обливая Джима водой. — Привет.

Он закусил губу и взял вазу у нее. — У нас зарезервирован столик у Ноя.

У Ноя. О, она не была там целую вечность. — Полномочия (Цветы) могут подождать. — Она выхватила вазу обратно и поставила ее на прилавок, не обращая внимания на его смешок. Ведь У Ноя был лучший чертов цыпленок по-охотничьи, который она когда-либо ела. — Пойдем.

— Маленькая птичка рассказала мне, что у них есть пироги из ежевики на десерт.

Хлоя захныкала. Она обожала ежевику…

Подожди.

— Как ты узнал, что они мои любимые?

Он подмигнул и протянул руку. — Миледи?

Она взяла его под руку, положив ладонь на его предплечье. Она слегка сжала.

Человек был сделан из мышц? Она абсолютно там не давила. Если бы она не была осторожна, то ее могли бы поймать, на сжимании, и ласках, и, черт, она могла бы начать подниматься по нем, как обезьяна или паук. Она посмотрела на него сквозь ее ресницы, надеясь, что он не заметил ее чувства к нему.

Если бы она не знала лучше, она бы поклялась, что у него был легкий румянец на щеках. Возможно, она не была столь аккуратной, как она думала.

Они вышли из квартиры, Джим внимательно следит за тем, как она заперла свою дверь. Он проверил ее сам, кивнув, поскольку дверь не открывалась.

— Знаешь, я могу издеваться над дверь (запереть дверь). — Она печально усмехнулась над оговоркой слово и указала на дверь. — Твоя мама носит латунные ручки.

Он расхохотался. — Я знаю, маленькая лисица. — Он вел ее вниз к его автомобилю. — Но я должен был проверить. — Он пожал плечами. — Это походит на принуждение. Мне нужно знать, что ты в безопасности, даже когда ты со мной.

— Это твой Волк защищает свою вторую половинку. — Хлоя восхищалась старинным вишнево-красным Мустангом Джима. Она хотела покататься на нем с тех пор, как впервые увидела его, когда устраивалась на работу молодого специалиста в его клинике.

— Мм, нет. Не думаю, что это так. — Он держал открытой дверь для нее. — Я всегда был заботливым с женщинами…

Хлоя зарычала, забираясь в машину.

— Это мог быть и Волк. — Джим закрыл дверь и обошел вокруг капота автомобиля, его плечи задрожали. Видимо, он был в восторге от ее ревности.

Что хорошо для гуся хорошо для гусака. Хлоя подождала, пока Джим наденет ремень безопасности, прежде чем сказала: — Мой бывший целовал меня на приветствия каждый раз, когда забирал меня.

Джим мягко улыбнулся. — Так делал Гейб?

Они внимательно посмотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем Хлоя закатила глаза. — Клянусь, я уберу твое имя из моей тотализатор книги пони принцесс.

— Тогда я тебе не дам ни одного моего леденца после занятий. — Он показал ей язык.

Она скрестила руки на груди и надулась. — Я никогда не встречалась с Гейбом.

Его брови взлетели. — Я никогда не встречался с Сарой.

— Но мы оба сделали хорошую работу, убеждая друг друга в обратном, не так ли? — Она расслабилась в своем кресле. — Жаль о летучей мыши (о потерянном времени). Я умный (поздно) поняла, как это выглядело, когда я говорила о нем перед тобой и Сарой. Я клянусь, мы были просто друзьями.

— Я все понял. И чтоб ты знала, я не ходил на свидания больше года. — Он протянул ей руку. — Перемирие?

Она изучала выражение его лица, но оно было совершенно искренним. Она решила рискнуть и довериться, что он говорил правду. — Перемирие. — Она серьезно пожала ее.

Он наклонился к ней и поставил мягкий, сладкий поцелуй на ее губах. — Хотели бы вы пойти со мной на свидания, Мисс Хлоя?

Она облизнула губы, желая уловить его вкус. — Конечно.

Он завел машину и поехал от ее квартиры.

Джим восхищался изящными пальцами Хлои, пока она держала меню. Даже с ее шрамами ее левая рука была нежной, следы только подчеркивали ее силу воли. — Что-нибудь выглядит аппетитно?

Она опустила меню на столько, чтобы улыбнуться ему. — В комплектации (цыпленок) по-охотничьи.

— Звучит хорошо. — Он оперся подбородком на свою руку, будучи не в силах оторвать глаз от нее. Он мог бы пялиться на нее весь день и ему никогда не надоест ее выразительное лицо. Все, что она чувствовала, мелькало на ее лице, от маленькой морщинке на ее носу, когда она смотрела на меню так же, как она продолжала поглядывать на него поверх меню. Даже то, как она закусила губу и покраснела, когда поймала его взгляд, было невероятно мило.

Подобная открытость всегда была там. Не единожды он ловил ее взгляд на животных в клинике, огорчаясь из-за тех, кто не мог вылечиться, вне себя от радости, когда рождались новые и просто любя всех и каждого, кто приходил. Он часто думал, что она может быть слишком мягкой для этой работы, ее сердце слишком открытое, но глубокая любовь к животным была превращена в свирепую решимость помочь каждому из них в меру ее способностей. Ее сострадание к животным и ее сопереживание владельцам привлекло внимание больше, чем одного поклонника во время ее работы в клинике. Он был очарован ее живостью, воюя с его притяжением, со всем в нем. Она заслуживала кого-то ближе ее возраста, того, кто мог бы дать ей все, что она заслужила. Или так он говорил себе снова и снова.

Каждую женщину, с которой он был, он не мог не сравнить с Хлоей Уильямс, так что он оставил попытки. Он просто смотрел, задаваясь вопросом, наступит ли то время, когда он сможет подойти к ней, как к равной. Потом она стала флиртовать с Гейбом Андерсоном, выводя Джима из себя.

Нет, сказал он себе. Ей будет лучше с кем-то еще.

Когда ей причинили боль, он был в бешенстве от этой новости, но он не имел никакого права вмешиваться в пространство ее семьи. Он ждал так терпеливо, как мог, немного расслабившись, когда он получил сообщение, что она будет в порядке. Он сказал себе и ей, что она была слишком молода в двадцать два, чтобы быть с ним.

Но когда он узнал, что ее карьера окончена, и хотел пнуть свою задницу. Он причинил боль кому-то, кто уже и так страдал. Она была бы невероятным ветеринаром, он был бы горд работать с ней. Как он был бы горд, назвать ее своей половинкой.

— Здравствуйте. Меня зовут Келли, и я буду вашей официанткой сегодня. — Высокая брюнетка улыбнулась и плеснула им стаканы воды. — Могу ли я предложить вам чего-нибудь выпить?

— Я буду тыкать (колу), пожалуйста. — Хлоя улыбнулась официантке и снова повернулась к Джиму, игнорируя хмурый смущенный взгляд, который пересек лицо женщины. — Джим?

— У меня будет то же самое. — Он ждал, надеясь, что официантка не подвергнет сомнению слова Хлои.

Официантка уставилась на свой блокнот на мгновение. — Так … две кока-колы?

Улыбка Хлои был настолько широкой, что Джим мог практически видеть ее коренные зубы. — Да, пожалуйста.

Официантка кивнула, как будто она привыкла иметь дело с кем-то с ограниченными возможностями, как Хлоя, ежедневно. — Хотели бы вы начать с аперитива?

Хлоя закусила губу и снова уставилась в меню. Он мог точно сказать, его пара была голодна, когда смотрела в меню, но по тому, как ее пальцы сжали меню она тоже нервничала.

— Заказывай что хочешь, милая.

Она моргнула на него, краснея до восхитительного, снова тупо уставившись в меню. — Экт…бросок…крест… — она сделала глубокий вдох, ее руки начало трястись.

Официантка наклонилась вперед. — Если это проще, вы можете показать, — сказала она мягко, ее выражение лица отражало сострадания, а не жалость.

Хлоя выдохнула воздух, который задержала и указала. — Это.

— Кростини с помидорами и базиликом. — Официантка не говорила это медленно или громко, отметил Джим. Она обращалась к Хлои с уважением вместо того, чтобы пытаться «помочь». Женщина получит огромные чаевые сегодня, за совет, кстати, и за не замечание инвалидности Хлои.

— Спасибо. — Облегчение Хлои было очевидным. — Некоторые слова более трудны, чем другие.

Официантка улыбнулась. — Не торопитесь. — Она повернулась к Джиму. — А вы, сэр?

— Кубок сквош суп, пожалуйста.

Официантка обратила внимание на него. — Я скоро вернусь с Вашими напитками.

Хлоя положила меню вниз, ее руки до сих пор тряслись. — Я ненавижу это.

— Нет. — Джим схватил ее левую руку, массируя шрамы на пальцах. — Здесь нет твоей вины. Ты не сделала ничего плохого. Ублюдков, которые напали на тебя нужно вздернуть за их яйца на струне фортепиано. — Он крепко сжал ее руку. — И я парень, говорящий это.

Она засмеялась. — Это что-то. — Она взглянула на него сквозь ресницы. — Это не беспокоит тебя?

— Как ты говоришь или мужчины, которые будут вздернуты на своих яйцах?

Она кивнула.

— Кто, милая? Ты начинаешь пугать меня. Или, по крайней мере мои яйца.

Она закрыла рот, когда хихиканье закончилось. — Моя речь.

— Неа. Нисколько. — У него не было реальной проблемы, выясняя, что она имела в виду. Ее речь могла бы быть странной, но это не было непостижимо. Он просто должен был немного задумываться над тем, что она говорила. — Я знаю, что это беспокоит тебя.

Она пожала плечами. — Я могу поправиться, или я могу ухудшиться. Мы просто не знаем.

— Ты хочешь поговорить об этом? — Если это было то, что ей нужно сегодня, он бы выслушал. Быть сочувствующим слушателем при необходимости, может быть самый большой дар, который человек может дать.

— Не сейчас. — Ее выражение светилось, ее естественное солнечное чудо природы. — Но спасибо.

— Хм. — Он погладил ее пальцы, пытаясь вернуть настроение, которое у них было, когда они впервые вошли в Ное. — Тогда о чем поговорим?

Она мигнула, ее пальцы, напряглись в его. — Гм. Хорошая ночь?

Он хихикал, поскольку официантка поставила их закуски. — Как эта.

Он сохранял разговор столь легким, как мог, в то время как они ели, спросив о ее семье и рассказав историю о том, как он встретил Спенсера. — Таким образом, он был там, этот человек, которого я никогда не встречал, уставившись на меня как, как будто я был врагом государства номер один. Я клянусь, что подумал, что он собирается попытаться переехать мои пальцы ног.

— Что ты сделал? — Хлоя была так погружена в сюжет, что кусок курицы упал обратно на ее тарелку совершенно незаметно.

— Я сказал ему, что наш донор спермы мудак.

Боже, этот смех. Он жил бы для одного только того звука. — Ты не сделал этого!

— Я точно так и сделал. — Джим усмехнулся, вспомнив выражение лица Спенсера. — Он просто усмехнулся и сказал, «тогда я Каса Эс СУ Каса, братан,» и это было не описуемо.

— Уау.

— Да. Оказывается, он отличный парень, просто у отстойного папаши. — Он поморщился, удивляясь, как сложилась бы его жизнь и жизнь Спенсера, если бы их отец соизволил признать его. — Когда я рос, у моих родителей были свои проблемы, но ничего похожего на беспорядок, который мы все переживаем сейчас.

— Они защитили тебя от него. — Хлоя откусила. — Мм.

— Более чем вероятно. Я думаю, что убило мою мать, не узнать, что мой отец изменял, а что он делал это так рано в их браке. Я имею в виду, мне было… сколько? Семь когда Спенсер родился? Потом выясняется, он произвел сына? — Он покачал головой. — В ее сознании это непростительно.

— И ты признав его, только сделал хуже.

— Не для них, для меня. Но я не брошу Спенсера. Он единственный член моей семьи, который меня волнует.

— Ты думаешь, они успокоятся?

Беспокойство Хлои затрагивало, но это было неправильно. — Честно? Мне плевать. Мне было плевать даже шесть месяцев назад, но слишком много произошло. Иногда ты просто должен сократить токсичных людей из своей жизни, даже если они — семья.

Она вздохнула. — Мне просто жаль, это не должно было так происходить.

— Спенсер того стоил. — Он попытался объяснить, надеялся что кто-то, кто столь же близок со своей семьей, как Хлоя, поймет. — Он единственный, кто принял меня именно таким, какой я есть. Если бы я хотел сохранить отношения с моей мамой, его бы это не волновало ни капельки. Единственное, что его заботит только, что она ранит меня. Я знаю, он хотел бы, чтобы все могло бы быть иначе с нашим папой, но он один из самых стойких людей, которых я знаю. У него железные нервы почти такие же, как у тебя.

Она улыбнулась, почти скрывая дрожь ее руки, прежде чем она положила ее обратно на стол. — Спасибо.

— Когда мы думали, что он умирает, мы вели долгие беседы о том, на что это было похоже, когда мы росли. У него было хорошее детство, Хлоя. У него была мать, которая его любила и обожала его. Когда его мама умерла, он остался один, пока я не пришел. Мой отец отказался иметь с ним что-либо общего, даже когда Спенсер сказал ему, что он может умереть.

— Может быть, поэтому он был настроен враждебно, когда ты объявился.

— Да, я тоже так думаю.

— Жалеешь ли ты…? — Она пожала плечами. — Никогда не свяжешь (не обращай внимание).

Мм о. Ее речь ухудшалась снова. — Спроси меня.

Она прикусила губу. — Ты рыба (жалеешь), что не был в больнице? Со мной?

Ай. Как он мог ответить на это, не расстраивая ее больше? — И да и нет. — Она уставилась на него, и боль на ее лице было чуть ли не больше, чем он мог перенести. — Я не буду лгать тебе. Я действительно думал, что ты в порядке, и я действительно думал, что ты была слишком молода для меня. Слишком молода, чтобы иметь дело со всем этим дерьмом, упавшим на мою голову, и слишком молода, чтобы иметь дело с травмами и моей семьей в одно и то же время.

Она не казалась довольной этим, но он не собирался обманывать только, чтобы сделать ее чувство лучше. Он не мог. Это не было бы справедливо к ней. — Я не молода.

— Хлоя, почти десять лет между нами. Тебе двадцать три сейчас, но когда мы встретились тебе было девятнадцать. Я почувствовал себя грязным старым ублюдком каждый раз, когда ты улыбалась мне. — Он все еще чувствовал, в определенной степени, но ни он, ни Волка не собирались допустить, чтобы это остановило его от утверждения ее. — И я бы не стал лгать тебе по этому поводу. — Он смотрел на нее пристально, надеясь, что она увидеть, насколько серьезным он был. — Ты когда-нибудь помнишь, как я говорил, что я не хочу тебя?

Она открыла рот, чтобы ответить, затем остановилась с ошеломленным выражением на лице.

— Нет, не говорил. Это никогда не было проблемой. — Он хотел ее так сильно, что он сходил с ума. — Подумай об этом, Хлоя. Девятнадцать. Все, что я видел, была молодая, великолепная девочка с ярко-зелеными глазами и будущим, в котором меня не было.

Она всхлипнула в знак протеста. — Ты был.

— Ты знала это, но я не знал. — Он позволил Волку показаться только немного, его видение изменилось на животное, а не человека. — И как бы я не жалел, даже если бы я знал это, я ничего бы не изменил.

— Почему?

— Я не смог бы уважать себя, если бы я преследовал ребенка, независимо от того какой бы ослепительной она не была.

— Я теперь не ребенок. И у меня было четыре года снов-пар, чтобы иметь дело с этим.

Он поморщился. Ох, сны-пар. У него они только появились, и они сводили его с ума. Она должна была быть самой сильной женщиной, которую он когда-нибудь встречал, она имела с ними дело в течение четырех гребаных лет. — Я сожалею. — Он погладил костяшками пальцев ее щеку, так нежно, как только умел. — У меня они тоже есть. — Его взгляд проследил линию ее челюсти, когда он прижал палец к ее губам. — Боже, эти сны.

— И?

Ох, какие грязные вещи он хотел сделать с ней, чтобы довольно небольшой румянец стать еще более ярким. — Если бы я подумал, что ты позволишь мне сделать это, я бы съел тебя на десерт.

Ее лицо стало краснее, чем ее волосы, но она наклонилась на его прикосновение. — Спасибо.

Он погладил ее по щеке. — Пожалуйста.