Финансовые проблемы. Книга 1

Глава 15

Осторожно оглядываясь по сторонам, я вошел на вокзал. Полицейские-проверяющие даже не обратил на меня никакого внимания среди сотни других посетителей. Но, признаться, мне было не по себе.

Следуя указателям, я прошел на нижний уровень вокзала. Хоть я и бывал здесь много раз, но всегда поражался европейской изобретательности. Вокзал разделялся на удобно спланированные четыре уровня. Я сейчас находился на втором и высунув голову с дорожки эскалатора, наблюдал за остальными посетителями вокзала. Напротив меня проехал вдаль городской экспресс, а внизу на станцию прибыл другой экспресс. Платформы заполнялись пассажирами. На стенах висело множество вывесок с резной информацией, расписанием и плакатов с рекламой.

Несколько раз встречались патрули полиции, но никто не следил за мной – это точно. Однако некая атмосфера тревоги все же охватывала это место. И меня не меньше. Многие из присутствующих знали о произошедшей перестрелке между полицией и бандитами в центре Эдембурга, хоть она и было довольно далеко отсюда. Да, Эдембург, ко всему прочему, был одним из самых больших городов в мире.

Пробежка по широким платформам, наполненным магазинами. Затем взгляд на вывеску камер хранения. Железная раздвижная автоматическая дверь открылась мне и вот я на месте. Огромные стойки, как в библиотеке, разделяющиеся двухметровыми проемами. Камеры очень смахивали на сейфы. И если верить рекламным слоганам, то самым прочным в мире.

Номер 1, 2… Чем ближе я был, тем все больше чувствовал, как дрожат руки. Сердце стучало быстрее, а каждый шорох отдавался густым эхом в помещении. Прям сокровищница! А вот и номер 10… Я замер перед камерой. Перевел дыхание. Подождал, пока какая-то женщина заберет свои вещи из ячейки рядом и уйдет. Оглянувшись, я заметил еще нескольких посетителей. Послышался звук проехавшей неподалеку машины. Похоже, подземная парковка тут была совсем рядом.

Сжав кулаки, тем самым размяв пальцы, я принялся искать ключ. Слава чему угодно, нашел сразу. Загадочный незнакомец не соврал. Я с облегчением вздохнул. Каждая секунда отсчитывалась в голове. Каждое мгновение - смесь предвкушения, тревоги и даже азарта. И с чего он вдруг возник? Неужели я и правда стал привыкать к такому постоянному напряжению в жизни?

Повернул ключ в замке. Внутри камеры хранения оказалась спортивная черная сумка. Но явно не моя. Медленно я потянул ее на себя и открыл. Внутри накиданные кучей купюры и вот среди них знакомый образ – Финанс. Свернувшись клубочком, он мирно посапывал. Я широко улыбнулся и в тоже время чувствовал в душе грусть. Словно и не было всего этого ужаса, что прочно проник в мою жизнь, подобно микробу-паразиту.

Я осторожно погладил Финанса. Он сразу проснулся, завилял хвостиком, даже без глаз и рта, лишь по прерывистому сопению и мурлыканью я понял, что он рад мне настолько, что если бы мог, смыл этой радостью и меня, и вокзал, и весь мир!

- Гав, хозяин, привет, привет, гав… - сразу начал Финанс. Черт, он уже говорил более четко и так часто.

- Тихо, мальчик, не начинай! Я здесь, я нашел тебя! – гладил я тихонько поскуливающего Финанса. - Я тебя не брошу теперь, обещаю… - говоря это словно по инерции, я корил себя за лицемерие. Ведь не впервые ему обещал это и что в итоге получилось? Впрочем, тут не было полностью моей вины. Ничего не имело значения. Главное, он сейчас со мной!

Я вытащил сумку и закрыл камеру. Поднявшись, я осмотрелся и тут же побледнел. Я будто увидел перед собой одного из бандитов или полицейских… Если бы! Прямо рядом, пристально смотря на меня, стоял Гриша. Руки в боки, недовольный осуждающий взгляд, которым, казалось, можно пытать. Не знаю, сколько он стоял тут. И, главное, все это время молчал, вот же хитер!

- Эм, привет, дружище, - вырвалось у меня медленно с маленькой улыбкой.

Друг был облачен в рабочий комбинезон железнодорожных работников-механиков. Молчание продолжалось, и мне было просто страшно, хотя он же мой лучший друг, в конце концов!

- Значит, это твоя камера была! И там все это время была и правда собака! Как же так можно прятать животных? Это запрещено! – пошел в ход поучительный тон Гриши, которым он пользовался чаще, чем остальными.

- Прости, я могу все объяснить…

- Конечно, можешь! – и он посмотрел мне за спину. Прямо у начала пролета стояло двое полицейских. Они общались с другим железнодорожным работником.

- Стой, пожалуйста, не делай этого! Это очень важно для меня! По-человечески прошу тебя, не нужно звать их…

- Что ж, прибавь к своему списку преследователей и меня! Поганый живодер! Так и еще, наверняка, как ты сам мне рассказал когда-то, чем занимался твой отец, ты теперь и сам контрабандист! – проговорил он с ехидной улыбкой.

Я оскалился в испуге, но видя, как Гриша переходит на позитивную эмоцию со смешками, сразу понял, что он шутит. Очень зло, гад, шутит! У меня аж сердце екнуло! Так бы не хотелось выбирать между старым лучшим другом и новым лучшим другом! Я не переживу морально такой выбор!

- Ты умеешь надавить на больное! – проговорил я, облегченно вздыхая. – И лучшего друга не жалко?

- Тренируйся на своих, чтобы другие боялись! – хихикнул Гриша и снова стал серьезным. – Но ты же понимаешь, что я не потерплю перед собой правонарушений! Тебе следует объясниться.

Я только с сожалением опустил голову. Гриша был человек старой закалки, приправленной честность и моралью. Отец его, потомственный железнодорожник, если верить рассказам, силой и ремнем выбивал из него всю дурь, что могла забраться в голову мальчика и прорасти сорняками лживости и других пороков.

- Ладно, я тебе все расскажу, обещаю! – пожал я его руку.

- Надеюсь. Не хотелось бы мыть эту руку, - показал он на свою ладонь, – с мылом и тереть наждачной бумагой!

- Григорий, - подошел к нам тот самый работник вокзала, что стоял с полицейскими. - Значит, нашел этого парня, который собаку оставил в ящике… - мужчина посмотрел на меня с презрением. Меня аж передернула на этих его словах. – Давай полицейского обратно позову…

- Да не собака это была… - посмотрел на меня Грибоед пристально. – Он телефон оставил в камере. Верно, вы это имели в виду?

- Да, да, - кивнул я, глупо улыбаясь. – У меня там рингтон «собачий лай».

Работник посмотрел на меня с явным недоумением:

- Ты не врешь?

- Он мне только что показал телефон, - вмешался Грибоед. – Ты мне не веришь?

Мужчина молчал, не мог решиться на ответ. Он не знал, что я друг Гриши. Наконец он кивнул и выдал:

- Ладно, хорошо, что все разрешилось.

Едва коллега Гриши ушел, мы вернулись на вокзал. Пока думал, что и как буду говорить, я посматривал на Гришу, на его безэмоциональное лицо. Чувствовалась, что он всегда был погружен в размышления о себе и о мире вокруг. От такого человека трудно на самом деле что-то утаить, а если и утаишь - он обязательно дофантазирует, что не сильно будет отличать от правды. И в тоге будет только хуже. Я снова ощущал себя в подвешенном состоянии. Чувства смешались как в блендере!

- Моя смена будет послана подальше через тридцать минут, - проговорил Грибоед неожиданно. – Пойдем в чайную на третьем уровне! – звучало, как требование. Прямо в стиле Гриши! Мне неожиданно стало на душе спокойнее.

- Слушай, раз уж так все сложилось, - я придал голосу немного жалостливости. – Я могу переночевать у тебя…

Он резко остановился и демонстративно, словно актер на камеру, развернулся ко мне, неся в этом взгляде холод и неприятие.

- У тебя действительно проблемы?!

- У нас всех они! Но я тебе все расскажу, обещаю.

Гриша размышлял над сказанным мной некоторое время. Понимаю его, да и любого на его месте. Но именно он просто знал меня, знал всю свою жизнь, что я бы никогда не совершил ничего плохого в его понимании. Он доверял мне до последнего микрона души. Доверие, которое нельзя было озвучить, невозможно было понять многим. Гриша просто беспокоился за меня.

- Думаю, ты понимаешь: если что - я лично затолкаю твою преступную задницу в полицейскую машину! – проговорил он со злобной улыбкой.

Уверен, если бы я его жестоко обманул, он грохнул бы меня без сожаления. За предательство. Но мне никогда не было страшно, ибо я и сам знал, что никогда бы не обманул его. Оставалось только до конца самому себе разъяснить: как назвать сложившуюся ситуацию?

Я остался ждать его в чайной, а Гриша отправился к себе на рабочее место. Как он мне сказал, несколько дней он занимался ремонтными работами на нижних уровнях вокзала. Вернулся друг ровно через тридцать минут. Пунктуальность была одной из его самых незыблемых черт характера.

Мы выпили чая для восстановления сил и уже скоро ехали на метро в Северный Эдембург.

Все-таки с Гришей было просто спокойнее. Только с ним я мог почувствовать настоящую поддержку. Может, поэтому паранойя осталась почти голодной, когда мой взгляд замер на мужчине, который откровенно пялился на нас почти всю дорогу. Правда, вид у него был, как у бродяги. Ничего подозрительного.

- Чего смотришь?! – бросил ему немного грубовато в какой-то момент Гриша. – Денег не дам, даже не проси! Работу найди!

Ответа не последовало, бродяга отвернулся.

Гриша всегда носил в себе колючий образ моралфага и часто без стеснения ругал всех, кто, по его мнению, мог искать себя в жизни, работать, но просто не делал этого! Я не стал бы с ним обсуждать этот вопрос, хоть и всякое может случиться на жизненном пути. Сейчас, после всего пережитого, мои нервы и душа уже тянулись в бездну сна. А этому отлично помогала легкая качка вагонов. Будто бы огромная рука покачивала вагон, как колыбель, со всеми пассажирами. Меж тем спать пока не получалось. Одним глазом я поглядывал на сумку с Финансом, а другим на лучшего друга:

- И вот что произошло дальше… - рассказывал Грибоед с таким выражением, словно декламировал в театре. – Что эта старушенция удумала из-за того, что я сначала вежливо предупредил ее несколько раз, а потом все же легко пнул ее чемодан с дороги погрузочной машины. Она, значит, начала возмущаться, а затем достала свой телефон и начала снимать меня и вопить про якобы беспредел всех работников на вокзале!

- Какой ужас, - кивал я деловито, хоть как-то подыгрывая другу. - С этими телефонами дуракам дали слишком много власти!

- Я потом ей говорю, что, мол, вам так нравится снимать, так нравится вредничать, неужели вы тащитесь от своей мерзости?! Значит вы сама все эти слова! Ее противные взгляд чуть ли не впился в меня. Думал, она меня сожрёт на месте за это высказывание. Но она вдруг перестала снимать и ушла восвояси.

- Во славу здравого смысла, ты достучался до нее!

- Мне было бы приятнее лучше настучать ей в другом смысле! Меня больше другое волнует, Марк. Помнишь наш прошлый разговор, про желание лишний раз заслуженно поиздеваться над дураками. Мне же это нравилось.

- Фи, месье. Да вы и сами не прочь вкусить жирненькие плоды мерзости.

- А в этом и есть весь смысл? Вкусить без остатка и почувствовать себя самими собой! Что-то сказать этому миру, и не факт что это будет что-то хорошее даже для тебя самого. И что если этот безумный мирок именно этого и ждет?.. Я будто коплю это в себе…

- А оно у всех оно есть немного… И именно копится, как и опыт в жизни.

- Тогда скажи мне, - Грибоед резко повернулся ко мне и легко стукнул в плече – Ты тоже, может, когда-то делал мерзости о которых не жалеешь и даже гордишься?..

- Ага. Слушал тебя, например…

Глаза Гриши загорелись гневом, но я знал, что это всего лишь талантливый наигрыш. Он медленно выдал:

- Не понял – это был комплимент или стеб?

-Или! - кивнул я и не удержался от смеха.

Гриша покачал головой, поддержал меня смешком.

- Мы же вроде о моей ситуации начинали говорили?.. – кинул я после значительной паузы. Друг лишь скосил взгляд, будто ни в чем был не виноват.

А виноват был… Вот на что у Грибоеда был истинный талант, так это уметь незаметно и совершенно (это прошу занести в протокол!) невольно скатываться с любой первоначальной темы во что угодно. Когда с ним говоришь, кажется, перед тобой сидит буддийский монах и такими мозгами, что аж череп жмет. Но это только казалось так. Гриша знал действительно много, но лишь поверхностно. Прибавьте к этому неплохую харизму и умение незаметно давить на собеседника реальными и выдуманными фактами. Любую тему в разговоре он старался ловко поворачивать в свою сторону. С поводом и без повода.

- И зачем ты это делаешь? – спросил я у него однажды напрямую.

Ответ поражал, удивлял и, казалось, олицетворял символ бессмысленности:

- Мне нравится такой ритм общения: незацикленность, ступенчатость, ровность! Кайф!

- И даже если ты иногда говоришь выдумку, Гриб?

- Да вообще пофиг, что это! Что в нашем мире правда? Хочешь поговорить об этом, умник?

- Нет, лучше убей меня!

- Это мы еще успеем, смерть ведь относительна - даже если жив, можно быть и мертвым…

- Ааа, моя голова! Прекрати!

С годами я привык к подобному, и потому на лице появлялось лишь выражение согласия. Я просто редко спорил со своим другом, но не потому что тупо соглашался во всем, а наши мнения часто совпадали.

Меж тем, мы скоро доехали до нужно станции, покинули метро и вышли на свежий воздух. Нас окружали мрачные корпуса девятиэтажек. Бетонные ульи, как их называл Грибоед. Ясное небо следило за нами, а луна освещала наш путь. Здания частично закрывали небосвод. Они казались некими преградами… Вот звезды, небо, сама свобода – все рядом, и можно лишь вытянуть руку, коснуться пальцем неба… Но вытянешь руку и понимаешь - настолько они недосягаемы.

В одной из таких девятиэтажек Грибоед и снял однокомнатную квартирку. Несколько лестничных пролетов и мы оказались у него дома. Старые обои, потертый паркет - по квартирке плакал капитальный ремонт. Впрочем, для Гриши это было уютно.

- Я прихожу в эту дырищу только поспать! – говорил он восторженно.

Только я подумал об этом, как заметил в гостиной приличный широкий кожаный диван. У стены пара сумок с вещами. Перед диваном занимал место раскладной столик и еще дальше на полу стоял большой плазменный телевизор. Все. Больше в комнате не было вообще ничего. Какой-то пробивной минимализм. Как говорится – ничего лишнего!

- Ну, так ты и не дорассказал. Что там с собой произошло? – выдал Гриша, вытаскивая из сумки на стол пиццу, которую мы купили в кафе по пути домой. – Хотя подожди, давай угадаю! Это все связано с той ситуацией с купюрами, что наводнили город?.. - махнул он рукой и принялся заваривать наш любимый чай-каркаде.

Электрический чайник зашипел на табуретке у стены. Грибоед покупал чай только в специализированных магазинах. Относился к этому настолько трепетно, что мне казалось, дай ему возможность, он бы сам ездил на индийские плантации и собирал чай лично.

- Ну, это долгая история, - пожал я плечами. - Думаю, во многое ты не поверишь сначала. Но это все чистая правда. Ты, к слову, будешь первый, кому я ее расскажу.

- В адском предвкушении, друг! – выпалил Грибоед, хлопнув в ладоши.

Я подвинул сумку к себе и начал рассказ. Почти во всех подробностях, история развилась плавно. Разные эмоции на лице Грибоеда сменяли друг друга. В нем постоянно умирал непревзойдённый актер. Я бы даже сказал, целый театр одного актера! Изредка Гриша задавал уточняющие вопросы и продолжал слушать мою историю.

- Ну и вот, потом я отправился на вокзал, забрал сумку и встретился с тобой. Дальше сам все знаешь, - жестикулировал я. – Ну, как тебе?