Флэш-Рояль

Глава 1

Июнь две тысячи первого года. Шел третий день Королевских скачек Аскот. Толпы зрителей наслаждались необычайно теплой, солнечной погодой. Дамы, сопровождаемые кавалерами в парадных костюмах, демонстрировали экстравагантные шляпки всех цветов и оттенков. Шампанское лилось рекой, пока богачи занимали свои места в частных ложах или Королевском секторе. Атмосфера напоминала карнавальную: тут и там расхаживали клоуны на ходулях, а в красочных ларьках можно было приобрести гоночные сувениры. На центральной сцене настраивал инструменты медный духовой оркестр, а в воздухе витали ароматы жареной рыбы и картофельных чипсов. Неделя Королевских скачек взбудоражила поклонников конного спорта из разных слоев общества, тем более что сегодня спортивный праздник почтила своим присутствием ее величество королева: в заезде участвовала одна из ее лошадей.

За воротами ипподрома вытянулись в линию «роллс-ройсы», «бентли», «мерседесы», соседствуя с автобусами и семейными седанами и ожидая своей очереди проехать на стоянку. Парковка возле парадного входа предназначалась для владельцев и тренеров, и ряды служащих просматривали пропуска на лобовом стекле заезжавшего транспорта. Офицеры полиции и распорядители скачек регулировали движение пешеходов на перекрестке, ведущем к турникетам на воротах. Распорядителей можно было узнать по старосветским котелкам, черным классическим костюмам и белым рубашкам, а дополняли наряд галстуки спокойных тонов, соответствующие требованиям администрации.

Кристина де Джерси, сидевшая в темно-синем «корнише» ее мужа вместе с двумя дочерями-подростками и двумя их подружками, въехала на территорию парковки для владельцев и тренеров. На голове у девочек красовались огромные соломенные шляпы, украшенные цветами. Шляпа самой Кристины, созданная специально для сегодняшнего дня, покоилась в багажнике. На ланч они с мужем пригласили к себе в ложу нескольких гостей, и хозяйка с обычной скрупулезностью отнеслась к подготовке меню. До двенадцати оставалось приличное количество времени, однако Кристина намеренно выехала пораньше, чтобы избежать еще большей толкотни перед первым заездом. К тому же она хотела проконтролировать сервировку стола и, конечно, встретить гостей.

За пару часов до этого жокей Микки Роулэнд и тренер Дональд Флеминг прибыли на ипподром на вертолете, которым управлял Эдвард де Джерси. Широкоплечий, ростом под два метра, этот импозантный мужчина, одетый в парадный костюм, резко выделялся из толпы. В свои пятьдесят семь он мог похвастаться превосходной физической формой, которую поддерживал благодаря ежедневным тренировкам со своими многочисленными скакунами. Сегодня он сменил серый цилиндр на черный шелковый со слегка загнутыми полями в викторианском стиле. С посадочной площадки, где уже приземлились другие вертолеты, де Джерси проделал путь до конюшен в дальнем конце ипподрома. Его не отпускало дурное предчувствие, даже несмотря на постоянное общение с конюхами, приехавшими заранее из его поместья. Он знал, что не успокоится, пока лично не увидит своего участника скачек, Флэш-Рояля.

– В каком он стойле? – прогремел де Джерси, обращаясь к невысокому Микки, который, как и Флеминг, поспешал следом.

– В четвертом, – задыхаясь от скорого шага, ответил за него тренер и наконец поравнялся с де Джерси. – Его с самого завтрака выгуливают на выпасе.

Как и де Джерси, Флеминг уже не раз переговорил с конюхами, удостоверившись, что поездка никак не отразилась на их призовом жеребце. Флэш-Рояль порой вел себя вздорно: лошадь с таким несносным характером могла и покалечиться при погрузке или выходе из трейлера. В три часа дня скакун выступал в заезде «Чешэм стейкс», где двухгодовалые лошади соревновались на дистанции в семь фарлонгов[1] с призовым фондом в тридцать семь тысяч фунтов. Для де Джерси было особенно важно, чтобы его драгоценный жеребец одержал новую победу. Первый триумф Флэш-Рояля состоялся в Лингфилде с преимуществом почти в фарлонг – потрясающий результат. Великолепный скакун стоил целое состояние, и де Джерси не сомневался, что тот уже на следующий год мог взять дерби. Флэш-Роялю предстояло доказать, что в прошлый раз ему не просто повезло.

Когда де Джерси приблизился к конюшням, другие владельцы и тренеры уже суетились возле своих скакунов. Флэш-Рояль, наряженный в чепрак, гордо и невозмутимо стоял среди царивших кругом гула и суеты. Рядом находились двое сопровождавших его конюхов.

– Как дела у моего мальчика? – обратился к ним де Джерси.

– Потрепал он нам нервишки, сэр. Мы поставили в трейлер перегородки с мягкой обивкой, но вы сами знаете, что это за шельмец. Утром он так и норовил цапнуть меня за руку, а потом вздумал брыкаться и вырываться. Но после выгула он, кажется, успокоился.

Де Джерси подался вперед и легонько поцеловал жеребца в шелковистый лоб:

– Веди себя хорошо, сынок.

Он придирчиво осмотрел скакуна, не в силах избавиться от плохого предчувствия. Затаив дыхание, провел ладонью по мускулистым лощеным бокам своего «мальчика». Убедившись, что с жеребцом все в порядке, де Джерси покинул конюшни и пошел взглянуть на скаковую дорожку. Они с Флемингом знали о большом потенциале Флэш-Рояля, но на «Чешэме» конкуренция была нешуточная: лошадь королевы считалась фаворитом, а Шейх выставил скакуна стоимостью в миллион, если не больше.

Де Джерси размашисто шагал по знаменитой скаковой дорожке, идеально подходившей его жеребцу, – в этом он ни капли не сомневался. Землю хорошо увлажнили, а судя по прогнозу, день обещал быть жарким, лучше и не придумать. Флэш-Рояль предпочитал мягкой поверхности твердый грунт.

Направившись к стартовым воротам, де Джерси обернулся и скользнул взглядом по скаковой дорожке вплоть до финишного столба, затем посмотрел на трибуны и ложи. Зачем они позвали к себе столько гостей? Если его мальчик не займет призового места, вряд ли ему удастся сыграть роль доброжелательного хозяина.

– Отличный денек для скачек, сэр.

Де Джерси повернулся, но не узнал сморщенного старичка в костюме и шляпе-котелке.

– Гарри Смедли, сэр, – представился незнакомец. – Приходил тут ваш конюх. Говаривал, Флэш-Рояля нужно привести к стартовым воротам последним. А жеребец-то, похоже, с крутым нравом.

– Это крайне важно, – ответил де Джерси. – Он не любит ждать в стойле, а при таком количестве молодых жеребцов очереди не избежать.

– Положитесь на меня, – кивнул Смедли. – Мои люди явятся после первого заезда, но я им передам. Ваш конюх отметил, что грунт хорош.

– Так и есть, – согласился де Джерси, потянувшись за бумажником.

– Не нужно, сэр. Надеюсь, заезд будет для него удачным. Наверняка набил себе мозоль после дебютной скачки.

Де Джерси не терпелось развернуться и пойти назад по скаковой дорожке.

– Ваш отец бы гордился, – сказал вдруг Смедли, многозначительно кивнув. – Особенный был человек.

Смедли, с его носом картошкой и румяными щеками, походил на садового гнома.

– Вы его знали? – поинтересовался де Джерси.

– Разве не помните? – удивился Смедли. – Я сын Морин Смедли. У моей семьи был магазинчик молочных продуктов в конце улицы, где жили и вы. Мы в школу вместе хаживали. Еще до того, как вы ушли в гимназию. Много времени утекло, но моя матушка знавала вашу.

Де Джерси не мог припомнить этого мужичка, тем не менее кивнул ему с улыбкой.

Смедли придвинулся ближе.

– Помните ведь продуктовый на углу, недалеко от молочной, через две двери от букмекерской конторы вашего папаши? Господи помилуй, матушка моя так и сновала туда-сюда, с таким-то соблазном у порога и не сделать ставку… – усмехнулся Смедли. – А вас всегда мне в пример ставили. Все ж единственный парнишка в наших кругах, кто пошел в гимназию, а потом еще военная учеба, так ведь?

– Сандхерст[2].

Де Джерси все еще не мог вспомнить стоявшего перед ним человека.

– Ваш отец, бывало, показывал нам фотокарточку, где вы при форме. Ох, до чего ж он гордился! Поймите правильно, просто я знавал вас раньше, потому и слежу за вашими успехами. Вас-то теперь не узнать, но я и сам увлекаюсь скачками, и как-то подумал, а не вы ли это. Заприметил вас в Эпсоме несколько лет назад. Ваш отец был еще тот оригинал, да?

– Он давным-давно умер.

– Знаю, знаю, но какие деньки были, а? Были мы на его похоронах. Разве он не хотел, чтобы его пепел развеяли над ипподромом Эпсома? Мне это очень запомнилось. Какой все-таки был человек! Вы это сделали?

– Простите?

– Выполнили его последнюю просьбу?

– Нет, мне не дали разрешения. Что ж, был рад пообщаться с вами, мистер Смедли, – коротко сказал де Джерси и отвернулся, но мужичок снова остановил его, похлопав по руке:

– Гарри, сэр, просто Гарри. Забавная штука жизнь, а? Слыхал, вам пришлось бросить военное училище. Травма, так ведь?

Де Джерси не терпелось уйти, но Смедли не отставал.

– Да, я повредил колено.

– С лошади упали, а?

– Играл в поло.

Де Джерси даже посмешила назойливость этого типа.

– Верно, но, если начистоту, это наверняка судьба. Только посмотрите на себя, а? Я вот отслужил по полной. В жизни столько неожиданного, да?

– Определенно, Гарри, – ответил де Джерси.

– Никто бы не поверил, что мы с вами хаживали в Ист-Энде в одну школу.

– Ну, об этом немногие знают, – сказал де Джерси. Достав бумажник, он вынул оттуда две купюры по пятьдесят фунтов. – По старой памяти поставьте на Флэш-Рояля, не пожалеете.

Он сунул банкноты в нагрудный карман костюма Смедли и, не дав ему снова открыть рта, пошел прочь.

– Удачи вам, сэр, – сказал Смедли и чуть наклонил котелок.

Де Джерси нисколько не огорчился, что Смедли вспомнил о его детстве, оставшемся в далеком прошлом. В другое время Эдвард, может, и испытал бы раздражение, но не сегодня. Шагая по беговой дорожке, де Джерси думал о своем крохотном, но энергичном отце, Ронни Джерси. Уже через много лет после его смерти Эдвард приобрел приставку «де» к своей фамилии: так казалось, что его имя принадлежит к высшим кругам, чем-то напоминая титул. Сейчас уже ничто не выдавало в нем выходца из Ист-Энда – он выработал хорошо поставленную аристократическую речь.

Травма, о которой упомянул Смедли, разрушила все надежды Эдварда на военную карьеру. Теперь, оглядываясь в прошлое, де Джерси понимал, что так действительно было суждено, однако в то время он тяжело воспринял этот удар. После падения колено пострадало так сильно, что он хромал и по сей день, время от времени испытывая ноющую боль, но при этом никогда не делал себе поблажек в ежедневных изнурительных тренировках с лошадьми.

В некотором отдалении Смедли потчевал кого-то из распорядителей байками о своем «школьном приятеле» Эдварде де Джерси:

– У его отца была букмекерская контора, даже две. Денежные местечки, да, но в пятидесятых ему досаждали бандиты. Говаривали, что его вынуждали выйти из бизнеса, а когда место занял сынок, то вскоре все распродал. С трудом верится, а? Сейчас-то вон какой джентльмен и говорит-то будто из благородных, но мы в одну школу хаживали. Честно вам скажу, хотел бы я такую жизнь. У него, черт подери, миллионы!

Смедли так бы и не замолк, если бы не пришло время распорядителям осматривать ипподром: скоро предстояло вывести на парадный круг первых лошадей.

Де Джерси миновал загон для чествования победителей, прошел под знаменитой аркой в стене и направился к ложам. Поднявшись на лифте на третий этаж, приблизился к своей закрытой ложе. Остановился и, облокотившись о перила, взглянул вниз на столпотворение: сцену окружало людское море. Протолкнуться было уже не так просто, зрители стояли почти плечом к плечу. Всеобщее радостное оживление подогревалось попурри из старых эстрадных песен. Оркестру подпевал народ: «О-у-у, нет в мире женщины лучше, чем моя старушка»[3]. Под звук этих мелодий оживало прошлое, и де Джерси вспомнился отец, стоявший возле пианино в пабе неподалеку от их типичного дома рядовой застройки. В отличие от Смедли или молочного магазина, этот бар с поющим на пределе возможностей отцом запечатлелся в памяти Эдварда в мельчайших подробностях. Лишь после нескольких пинт пива Ронни Джерси осмеливался подняться и запеть, неизменно устремляя свои глаза-бусины к обожаемой Флоренс, его жене. Де Джерси тихонько рассмеялся про себя, услышав сквозь годы голос матери: «Эдди, как доешь чипсы, забери папину шляпу. Мы идем домой!»

Кто-то коснулся его плеча. Де Джерси повернулся и увидел рядом с собой лорда Уилби.

– Приветствую, Эдвард, отличный день для такого события.

Уилби протянул руку и представил свою жену.

– Вы просто очаровательны, – сказал даме де Джерси, слегка поклонившись и коснувшись своего цилиндра.

– Какие шансы у вашего жеребца? – спросил Уилби, который и сам выставил двух скакунов.

– Весьма неплохие, если не станет горячиться.

– Кто на нем, Микки Роулэнд? – Уилби глянул в программку скачек. – Точно, он отличный жокей. Видел, как споро он шел в Лингфилде.

Их беседу прервали другие владельцы, приветствовавшие де Джерси, и вскоре он прошел в свою ложу.

Кристина оформила интерьер в цветах его конюшни – темно-синем и белом. Вокруг стола, сервированного на двенадцать персон, находились удобные мягкие кресла. На балконе выстроились в ряд стулья, где гости могли наблюдать за скачками. Ложа де Джерси располагалась как раз перед огромным экраном, транслировавшим скачки и висевшим напротив финишного столба. Телеэкраны размещались и в самой ложе – для тех, кто предпочитал оставаться внутри, особенно в ненастную погоду. Сегодняшний денек, однако, выдался отменный.

Увлеченно расставляя на столе цветы, Кристина и не заметила, как в ложу вошел муж. Ее кожу покрывал легкий загар, как и у супруга, а макияжем она пользовалась по минимуму. Даже после стольких лет брака де Джерси испытывал к жене непреодолимое влечение. Природа наградила ее высоким ростом, под метр восемьдесят, и длинными светлыми волосами, которые она обычно распускала или забирала наверх гребнем-бабочкой. Де Джерси любовался безупречным лицом в обрамлении изящных локонов, точеными скулами, полными губами. Однако больше всего в Кристине привлекали ее удивительные синие глаза. Она стала его второй женой, а о первой сохранились лишь обрывки воспоминаний. Эдвард и Кристина прожили в браке двадцать лет и за этот срок обзавелись двумя детьми, однако она обладала все таким же стройным телом, как и прежде, а ее соблазнительная фигура сводила де Джерси с ума. Будучи уроженкой Швеции, Кристина говорила с легким мелодичным акцентом.

Сегодня она нарядилась в белую широкополую шляпу с черной полосой и огромным бантом сбоку, строгий белый жакет, узкую черную юбку-карандаш и черные туфли с открытой пяткой и на высоком каблуке. Выглядела она элегантно и стильно. По Кристине можно было без труда понять, что когда-то она работала моделью.

Де Джерси обнял жену и поцеловал в шею.

– Осторожнее со шляпой, – засмеялась Кристина.

– Выглядишь сногсшибательно, – заметил он.

– Ты тоже весьма аппетитен, мистер де Джерси. – Она склонила голову. – А теперь иди поприветствуй гостей. Шампанское открыто.

– Уже иду. Просто я увидел тебя и подумал, как мне все-таки повезло. Я безумно тебя люблю.

Кристина поднялась на носочки и поцеловала мужа в щеку.

– Как он перенес дорогу?

– Хорошо, и даже ведет себя вполне сносно, однако у него серьезные соперники. Лишь бы получить призовое место.

– Он станет победителем, – уверенно заявила Кристина.

В отличие от мужа, она не испытывала особой привязанности к этому жеребцу. Однако верховая езда Кристине нравилась, и ей всегда удавалось найти ободряющие слова на подобных мероприятиях.

После стольких лет брака она мало что знала о прошлом де Джерси и, несомненно, удивилась бы, узнав, что он выходец из Ист-Энда. Когда они познакомились, он как раз занимался обустройством своих владений и располагал огромным состоянием, отточив к тому времени до совершенства свои аристократические интонации. Все эти годы, что он посвятил скачкам, Кристина находилась рядом с ним и с гордостью наблюдала, как их конюшни становятся одними из крупнейших во всей Англии. Она с удовольствием взяла на себя заботу о семейном очаге и не слишком интересовалась управлением конного двора. В жизни де Джерси Кристина занимала важное место. Он не только боготворил жену, но и ценил обретенную рядом с ней стабильность, о которой раньше и помыслить не мог.

Кристина наполнила бокал де Джерси шампанским и отправила мужа к гостям. Настал ее черед любоваться супругом. Разница в девятнадцать лет никогда не становилась для них препятствием. Кристина наслаждалась счастливой, устроенной жизнью. В отличие от мужа, она с легкостью вела светские беседы, развлекая гостей или сглаживая шероховатости в общении вместо него. Кристина знала, что за маской экстраверта скрывался замкнутый человек, который не всегда мог поддержать непринужденный разговор. Вместе они были отличной командой.

– Превосходный день для скачек, – донесся до Кристины голос мужа.

Де Джерси обменялся рукопожатиями с гостями и наполнил несколько бокалов. Кристина открыла новую бутылку шампанского «Круг». Она знала, что муж вряд ли притронется к алкоголю и будет пить воду, пока не завершится заезд Флэш-Рояля. Кристина серьезно подошла к составлению списка приглашенных, понимая, что де Джерси не сможет отвлечься от своего скакуна. Помимо четырех девушек, приехавших с ней, в ложе находилась жена Дональда Флеминга, а также их местный викарий, ухватившийся за возможность побывать на скачках с женой, тихой женщиной в возрасте. После заездов Кристина собиралась нанести визит в ложи Сангстеров и Генри-Сесилов.

Дочери де Джерси, Леони и Наташа, встали поближе к отцу, когда тот присел возле взбудораженного викария и обменялся с ним парой реплик о программе скачек.

– Вот мой совет: в первом заезде поставьте на призовое место для Колд Стрима, а еще десятку на аутсайдера, Чаркоула.

Не успел де Джерси договорить, как его позвала Кристина. Прибыл его деловой и финансовый консультант Дэвид Лионс вместе с женой Хелен.

Де Джерси крепко обнял Дэвида, который при росте в метр семьдесят казался карликом рядом с ним. Взятый напрокат парадный костюм сидел на нем чуть свободнее, чем нужно, а цилиндр нелепо устроился на оттопыренных ушах.

– Дэвид, рад тебя видеть. Хелен, что за чудо, – сказал Эдвард, глядя на вычурную шляпку – ансамбль из огромных ярко-розовых цветов, на фоне которых ее худое напряженное лицо казалось еще бледнее.

– Спасибо, Эдвард. Дэвид сказал, она ужасна.

Хелен прежде не бывала на Королевских скачках, поэтому несколько недель она бегала по магазинам в поисках подходящего наряда и сильно огорчилась, когда муж раскритиковал шляпу.

– Ослепительно! – восторженно сказала Кристина и поцеловала Хелен в щеку, передавая гостье бокал шампанского.

Де Джерси засмеялся и слегка хлопнул Дэвида по цилиндру, который надвинулся на его покрасневший, взмокший лоб.

– Скажу, что ваш муж отчаянный человек, – усмехнулся де Джерси. – Дэвид, что случилось? В «Мосс броз» не осталось костюмов твоего размера?

Дэвид натянуто улыбнулся, испытывая неловкость. Как и жена, он никогда не ходил на Королевские скачки. К выбору одежды он всегда относился весьма придирчиво, но на работе у него случился такой аврал, что костюм пришлось взять напрокат в последний момент…

– А мне кажется, вы выглядите потрясающе, – сказала ему Кристина, скрашивая прямолинейные слова мужа и передавая Дэвиду бокал шампанского. – Если понадобится помощь со ставками, Наташа вам подсобит. Эдвард уже назвал возможного победителя первого заезда, но я обычно не слишком прислушиваюсь к нему. Ставлю на того, чья кличка мне по душе.

Дэвид торопливо снял цилиндр, прошел вглубь ложи, сел и закурил сигару. К нему присоединился де Джерси.

– Дэвид, я рад, что ты выбрался. Сколько мы уже не виделись? Несколько недель или даже месяцев? А мне есть за что тебя поблагодарить. Ты сделал меня богачом.

– На работе полно дел, но я пытался дозвониться до тебя, – сказал Дэвид, опустошив бокал, который де Джерси тут же наполнил снова.

Они знали друг друга двадцать пять лет, но в неформальной обстановке встречались крайне редко. Последнее деловое предприятие Дэвида – инвестирование в интернет-компанию – оказалось золотой жилой. Испытывая благодарность за дельный совет, де Джерси пригласил своего финансового консультанта на скачки, однако с самого начала сомневался, стоит ли звать его вместе с викарием: Лионс обожал забористые анекдоты. Кристина же полагала, что викарий вряд ли попадет в неудобную ситуацию из-за юмора Дэвида, а скорее отпустит пару собственных шуточек. Де Джерси почти не появлялся в местном приходе и не знал, что викарий еще тот юморист, а уж в способности поглощать алкоголь ему не было равных. Когда же де Джерси оставил Дэвида и направился к Кристине, его финансовый консультант и викарий принялись оживленно обсуждать предстоящий заезд.

Через минуту Лионс, зажав сигару меж зубов, окликнул де Джерси:

– Выкладывай, Эдвард. Ты же располагаешь всей информацией. Какая ставка будет беспроигрышной?

– На все сто предугадать не получится, – отозвался де Джерси.

Он задумался. Вопрос Дэвида странным образом всколыхнул прошлое. Отец часто отвечал точно так же. Навеяны ли мысли о нем встречей со Смедли, де Джерси не знал, однако им овладело острое желание пообщаться с кем-нибудь о былых деньках. Правда, он понимал, что не сможет этого сделать. О его происхождении Дэвид ничего не ведал, а узнай он хоть толику того, что прежде совершал де Джерси, его бы хватил сердечный приступ. Лионс отличался своей прямолинейностью и честностью, оттого Эдвард так глубоко доверял ему.

– Знаешь, Дэвид, я правда рад, что вы с Хелен присоединились к нам сегодня. Теперь я могу поблагодарить тебя.

Лионс улыбнулся. Его зубы всегда сверкали белизной, а кожа выглядела загорелой. Залысина и большие уши часто становились поводом для шуток, но обычно Дэвид держался уверенно. Он имел собственный стиль и одевался как с иголочки, хотя де Джерси и предпочитал костюмы совсем других фасонов. После шампанского Дэвид немного разрумянился и, очевидно, расслабился, почти позабыв о неудобном парадном костюме, слегка ему великоватом.

– Эдвард, слушай, я вообще сомневался, появлюсь ли тут сегодня. Хелен с этой чертовой клумбой на голове, да еще этот костюм! Я сказал пареньку из «Мосс броз»: нельзя ли укоротить брюки? Нет, ответил он, а потом нахлобучил на меня пиджак, где у меня даже рук не было видно. Я говорю: «Вы обязаны укоротить мне рукава». Не могу же я пойти на Королевские скачки как придурок. Я спросил, не посоветует ли он, где взять костюм моего размера, и знаешь, что он ответил? Никто не заметит! Еще как заметят, сказал я, когда я шлепнусь на зад перед королевой. Я позвал администратора, а тот принялся ползать вокруг меня с булавками во рту. «Не могли бы вы встать на табурет?» – говорит он. «Это не поможет! – отвечаю я. – Как я буду ходить так по ипподрому!»

Дэвид фыркнул со смеху и продемонстрировал подогнутый край на брюках, а Хелен смущенно зарделась, но после двух бокалов шампанского она, как и супруг, стала чувствовать себя спокойнее.

Когда Кристина позвала гостей к столу, те увлеченно беседовали друг с другом. Викарий увязался за Дэвидом к тотализатору и поставил чуть ли не на каждую лошадь в первом заезде. Часы показывали половину второго. К устрицам открыли еще шампанского и охлажденное белое вино – шабли. Следом принесли заливное из дикого лосося с молодым картофелем и салатом. За столом разговоры крутились в основном возле предстоящих скачек. Первый заезд должен был стартовать во время обеда, и гостям предлагалось сделать перерыв в трапезе и понаблюдать за происходящим с балкона.

Когда гости доели устрицы, послышались радостные приветствия толпы. Покинув обеденный стол, все переключились на королевскую процессию, которая как раз проезжала под их балконом. Через несколько минут со старта сорвались первые скакуны. Кристина с улыбкой наблюдала, как гости во главе с Дэвидом подбадривают претендента на победу. Дэвид и викарий отметили триумф Чаркоула с выигрышем двенадцать к одному и тут же помчались его забирать.

Желудок де Джерси скрутило еще сильнее. Осталось два заезда до того, как он сам спустится в конюшни.

Перед вторым заездом Дэвид проследовал к тотализатору этажом ниже ложи де Джерси. Наташа только что сделала ставку и увидела, как Лионс встал в очередь. Она решила подождать его, чтобы вместе вернуться в ложу. Поднявшись наверх, Дэвид поспешил на балкон, а Наташа присоединилась к отцу:

– Папа, Дэвид поставил огромную сумму денег. Я еще никогда не видела столько банкнот!

– Тише, не шуми, – одернула ее Кристина.

– Дорогая, он может себе позволить такое, к тому же тебя это не касается, – сказал де Джерси с широкой улыбкой. – На кого он поставил?

– Клэсси Леди, – хихикнула Наташа. – Возможно, его вдохновил розарий на шляпе его жены. Какая безвкусица!

– Довольно, Натти, – строго сказала Кристина. – Эдвард, не надо ей потакать. Они же твои гости.

– А я тут при чем? – с невинным видом отозвался де Джерси. – Я и слова не сказал.

Наташа встала на носочки и поцеловала отца.

– Я поставила на Блю Бабушку, аутсайдера, пятерку на победителя.

– Тогда отправляйся к остальным, иначе пропустишь заезд, – сказала Кристина и взглянула на стол, где сменились блюда.

Наташа ушла, а де Джерси сел и уставился на экран, наблюдая, как скакуны легким галопом идут к стартовым воротам.

– Флэш-Рояль выйдет последним, – сказал он. – Хотя поездка и прошла гладко, но он может легко вспылить. Возможно, я еще раз спущусь и взгляну на него.

– Сперва, дорогой, мы закончим обед. У тебя впереди еще два часа… Дорогой?

Несколько секунд де Джерси не отрывал взгляда от экрана, потом повернулся к жене:

– Кристина, у него отличные шансы, и в следующем году мы попытаем счастья в дерби. Я мечтаю, чтобы мой скакун завоевал там победу.

Де Джерси погрузился в молчание. Его жена подошла и села рядом. Иногда ему хотелось все ей рассказать – про отца, детство, прошлое, которое он похоронил, став новым человеком. Однако для нее безопаснее было ничего не знать. Всегда оставался риск, что на поверхность могли всплыть нелицеприятные факты его биографии. Нечто намного опаснее безобидного Гарри Смедли.

После второго основного блюда в ложу вошел Дональд Флеминг.

– Микки в весовой, – сказал он и помахал жене.

– Я выиграла в предыдущем заезде! – сообщила та.

Флеминг послал ей воздушный поцелуй и повернулся к Кристине:

– Спасибо, что пригласили мою жену. Она несколько недель подбирала себе наряд. Если честно, я сомневался, выйдет ли она из дому.

Кристина похлопала его по руке:

– Выглядит она просто замечательно.

– Да, благодаря вам и платьям, которые вы ей передали, она радовалась не хуже маленькой девочки в рождественский день. Только не говорите, что вы это больше не носите, на некоторых вещах были ценники.

– Надеюсь, вы не против? – взволнованно спросила Кристина. – Я знала, что ей нездоровилось, а если еще ходить по магазинам…

– Против ли я? Конечно нет! Я безумно рад, что она здесь. А если и Флэш-Рояль станет победителем, то день будет поистине особенным.

Флеминг направился к жене, сидевшей рядом с Хелен Лионс и обсуждавшей с ней последнюю операцию по удалению молочной железы. Хелен слушала с огромным интересом.

Де Джерси взглянул на часы. Ему не терпелось отправиться в конюшни.

– Что там с его женой? – повернулся он к Кристине.

– Я просто отправила ей на выбор несколько платьев. В последнее время она не слишком хорошо себя чувствовала.

– Мне казалось, операция прошла успешно, – сказал де Джерси, снова глянув на часы.

– Так и есть, но вот ее уверенность в себе сильно пошатнулась. – Кристина коснулась лацкана жакета и проверила, на месте ли брошь с бриллиантами и изумрудами. – Не проверишь ли застежку? – попросила она мужа. И сказала, когда он нагнулся к ней: – Не знаю, зачем ты заставил меня надеть эту роскошь. Я всегда до ужаса боюсь ее потерять, а при таком скоплении народа меня могут и обворовать. Все в порядке?

– Вроде бы да. Она очень подходит к твоему наряду.

Кристина засмеялась и провела ладонью по шее мужа:

– Милый, такая красота любой женщине подойдет, к любому наряду. Шикарная вещица!

Де Джерси ответил по-мальчишечьи широкой улыбкой. Он обожал делать жене дорогие подарки, но брошь, купленная в ее прошлый день рождения, стоила целое состояние. Сейчас у него в кармане лежали серьги, которые составят с брошью комплект. Де Джерси приобрел украшения несколько недель назад и сперва хотел подарить их утром перед выездом из дому, но решил, что сделает это позже, а в случае победы Флэш-Рояля этот день станет особенным и для Кристины.

К старту вышли участники следующего заезда. Флеминг просигналил, что пора покинуть ложу и подготовить Флэш-Рояля. Де Джерси повернулся к Кристине и попросил ее привести дочерей на парадный круг: он пообещал встретить их там.

– Милая, только ты и девочки, – сказал он, придвинувшись ближе. – Сама знаешь, я не люблю, когда на седловке много людей.

Кивнув, Кристина вернулась на балкон к гостям, а де Джерси и Флеминг покинули ложу. Хозяйка предупредила, что вместе с семьей ненадолго отлучится, а после заезда присоединится к остальным. Дэвиду тоже загорелось взглянуть на парадный круг, но Кристина разъяснила ему переживания Эдварда насчет того, как поведет себя Флэш-Рояль среди большого количества людей. В любом случае все желающие могли проследовать на трибуны у парадного круга и оттуда посмотреть, как жокей оседлает коня.

– И королева тоже будет там со своим скакуном? – с детским любопытством спросил Лионс.

– Скорее всего, ведь ее лошадь выступает в том же заезде.

– Черт возьми, я ни за что этого не пропущу. Мы пойдем на трибуны, как только закончится заезд. Где это? В смысле, куда нам идти?

Кристина проинструктировала Дэвида, потом махнула дочерям и после недолгого разговора согласилась взять с собой их подруг. Впятером они покинули ложу, а официанты вновь открыли шампанское.

Вместе с девушками Кристина прошла под аркой и двинулась через газон к арене, где коней подводили к владельцам и тренерам. Там же жокеи получали последние напутствия, седлали скакунов и проезжали по дорожке к стартовым воротам. Вдоль ограждения стояли зрители, желая посмотреть на королеву, которая тоже направлялась к парадному кругу.

Де Джерси явился на конюшню как раз в тот момент, когда лошадей выводили наружу. Они шли без седел, а с чепраками в цветах владельцев и с номером, прикрепленным к узде. Солнце припекало, и многие кони уже вспотели. Флэш-Рояль выступал под номером «семь». Он тряс гривой и вставал на дыбы, а по боковой дорожке вели еще пару брыкавшихся скакунов. Толпа стала плотнее, когда ее величество направилась к парадному кругу. Королеву сопровождал тренер, в шести футах от нее спереди и сзади находились телохранители. Они переговаривались по рации и не спускали глаз с толпы, но общая атмосфера была спокойной. На скачках в Аскоте королева могла позволить себе расслабиться и насладиться своим любимым видом спорта. Она принимала приветствия и в то же время оживленно беседовала с тренером.

В некотором отдалении Кристина с дочерьми тоже шагала к парадному кругу. Обе ее дочки и их подружки восхищенно глазели на знаменитостей. Молодежь радостно отмечала звезд кино и телевидения, бросая взгляды вперед, на королевскую процессию.

Флэш-Рояль все еще гарцевал, когда его завели в паддок. Флеминг и де Джерси принялись устраивать на нем седло. Де Джерси обмакнул губку в ведре и выжал воду на морду скакуна, не переставая разговаривать с ним, однако управляться с конем получалось все труднее. Когда седло наконец закрепили, жеребца вывели на улицу: он встал на дыбы и прижал уши.

– Настрой у него что надо, – тихо сказал Флеминг.

Де Джерси обеспокоенно поднял голову:

– Чересчур жарко для него.

Конюх взялся за уздечку, и де Джерси похлопал парня по плечу:

– Увидимся на круге.

– Да, сэр. Вот увидите, он успокоится. Ему просто хочется побыстрее выйти на скаковую дорожку.

Де Джерси поправил на шее серый шелковый платок, затем цилиндр и повернулся к Флемингу:

– Идем.

Двое мужчин плечом к плечу зашагали в направлении парадного круга. Когда они достигли центра, сотни людей уже толпились у ограждения, а на газоне собрались владельцы и тренеры. Шейх тоже был там, ожидая своего скакуна, а Кристина и дочки болтали с их подругами. Де Джерси двинулся к ним.

Проходя мимо королевы и ее тренера, Эдвард чуть склонил шляпу в приветствии. И потрясенно увидел, что ее величество заметила его. На нескольких мероприятиях де Джерси уже встречал королеву, но еще ни разу не удостаивался беседы с ней.

– Вы играете в карты, мистер де Джерси? – улыбнулась королева.

– Крайне редко, мэм, – поклонился он.

– Мне весьма любопытно, откуда у вашего скакуна такая кличка.

Де Джерси покраснел до ушей: флэш-рояль был наивысшей комбинацией в покере.

– Мэм, время покажет, насколько подходит ему это имя, – ответил он.

Королева кивнула, завершив на этом их беседу.

Вновь поправив цилиндр, де Джерси возобновил шаг. Сердце грозило выпрыгнуть из груди. Неужели ее величество знала его имя? Невероятно! Он понял, что ему нужно немного перевести дух.

– Эдвард, вы как? – спросил Флеминг.

– Порядок, просто… Дональд, она знает, кто я такой!

– Она в курсе всего на свете, – рассмеялся тренер. – Можете даже не сомневаться, что она вас знает. Королева владеет целой конюшней, которой ваши скакуны ничуть не уступают. Конечно же, она понимает, какую конкуренцию представляет наш мальчик. А вот, кстати, выводят на круг ее участника.

Де Джерси повернулся и увидел великолепного гнедого коня в чепраке королевских цветов. Он был крупнее Флэш-Рояля, но намного спокойнее. Темно-каштановый, почти черный, скакун де Джерси по-прежнему мотал головой, а по его шее струился пот.

– Чертовски жарко для второй попытки, – сказал тренеру де Джерси.

Он подошел к Кристине и обнял ее за талию, наблюдая, как конюх ведет Флэш-Рояля по кругу.

Микки Роулэнд в это время застегивал шлем, зажав хлыст под мышкой. Он поискал взглядом босса и, заметив де Джерси, тут же подошел к нему.

– Жарковато сегодня, да? – пробормотал он и кивнул Кристине.

– С моими дочерьми вы знакомы, а эти юные леди… – Де Джерси забыл, как звали их подружек.

На выручку пришла Кристина, а в следующую секунду де Джерси увидел, что Леони приготовилась сделать фото.

– Не сейчас, – резко сказал Эдвард.

– Но, папа…

– Нет! Кристина, немедленно забери фотоаппарат!

Леони испуганно опустила его, а Кристина шагнула вперед и забрала камеру из рук дочери:

– Дорогая, это плохая примета! После заезда фотографируй сколько душе угодно, но не сейчас.

Тем временем де Джерси, Флеминг и Микки увлеклись беседой, позабыв об инциденте.

– Думаю, лучше дать ему немного свободы. При таком грунте скорость будет отличной. Проверим, на что он способен. На полпути воспользуйся хлыстом, но не слишком сильно, чтобы немного раззадорить коня, и держись центра. Там земля взрыхлена, а если будет слишком твердо, уведи его в сторону.

Лицо Микки оставалось невозмутимым, пока он слушал наставления. Флэш-Рояль уже ждал своего выхода, и вместе с де Джерси они направились к скакуну.

Де Джерси склонился к жокею, чтобы их никто не слышал:

– Микки, ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. Действуй по ситуации. Посмотрим, чего он стоит.

– Хорошо, сэр, – улыбнулся тот. – Встретимся на чествовании победителей?

Засмеявшись, де Джерси помог жокею сесть в седло. Микки поправил перчатки, постучал по шлему рукояткой хлыста и повел Флэш-Рояля на круг. Скакунам предстояло неторопливым шагом пройти до стартовых ворот, пока зрители вернулись бы на трибуны, чтобы посмотреть заезд.

Де Джерси стиснул кулаки и зашагал вперед, поручив Флемингу проводить Кристину и девочек на трибуны для владельцев и тренеров, откуда Эдвард предпочитал наблюдать за скачками. Он не увидел Дэвида и Хелен Лионс, махавших ему из-за ограждения, а вот они стали свидетелями того, как де Джерси общался с королевой, и даже запечатлели этот момент на фотоаппарат.

К трибунам их компания подошла, изнывая от жары. Пока они поднимались по ступенькам к переднему ряду, Кристина обмахивалась программкой, как веером. Она знала, что с мужем сейчас разговаривать бесполезно, Флеминг же казался спокойным. Де Джерси посмотрел на шедшего легким галопом Флэш-Рояля в бинокль. Опустил его, взглянул на огромный экран и снова приник к окулярам.

– Еще минута, и он примется выплясывать, – шепнул Флеминг Кристине.

Оба улыбнулись. Всякий раз перед выступлением своих скакунов де Джерси переминался с ноги на ногу, словно стоял на горящих углях.

Комментатор наконец объявил, что все участники прибыли на ворота, за исключением Флэш-Рояля. Следом появился и он, а через мгновение лошади сорвались со старта. Флеминг подошел к де Джерси вплотную.

– Хорошо пошел, но его зажимают, – бормотал тот. – Выводи его вперед, Микки, вот так… молодец, он занял отличную позицию.

Сощурившись, Кристина взглянула на экран, а Натали подалась вперед, интересуясь, каким по счету идет Флэш-Рояль.

– Думаю, он четвертый, нет, пятый – он ровно в середине. Видишь звезду у Микки на шлеме?

Де Джерси ахнул, привлекая к себе любопытные взгляды: владелец Флэш-Рояля едва ли не подпрыгивал на месте.

– Его обходят! Что, черт подери, он творит? – грозно воскликнул де Джерси. – Давай же, Микки, давай! Выводи его! Вот так! Так! – Де Джерси сильно пихнул Флеминга в бок, чуть не сбив тренера с ног. – Видишь, он выходит вперед, занимает великолепную позицию.

Однако гнедой королевы сильно опережал остальных, обходя их на целый корпус.

– Он не сможет, – тихо сказал де Джерси, опуская бинокль.

Скакуны вышли на финишную прямую. Флэш-Рояль по-прежнему держался четвертым, но выглядел уставшим. Его зажимали с двух сторон, и он пытался не сдавать позиций, идя с обеими лошадьми голова в голову. Внезапно он рванул вперед.

– Он набирает скорость! – завопил Флеминг.

Кристина посмотрела на мужа: тот замер, вытянув руки по швам. Казалось, он ничего не видит перед собой.

– Давай! – что есть мочи закричала Кристина. – Давай же! Да, вот так! Давай!

Флэш-Рояль будто обрел второе дыхание. Он понемногу набирал обороты, а потом умчался вперед: с четвертого места стремительно вышел на третье, а дальше его было не остановить. Он пересек финишную черту, обойдя соперников на два корпуса. Микки встал в седле, обернулся и победоносно поднял хлыст.

Флеминг посмотрел на де Джерси. Несколько мгновений оба потрясенно молчали.

– Он сделал это, как вы и думали! – восторженно выдохнул Флеминг.

Де Джерси еле сдерживал слезы. В следующую секунду его обнимали Кристина и дочки, а отовсюду слышались поздравления. Но у де Джерси заложило уши, а сердце бешено стучало в груди.

Все они заторопились к загону для чествования победителей, чтобы успеть к приходу скакунов. Микки въехал под аплодисменты, и де Джерси с Флемингом перехватили поводья вспотевшего жеребца. Жокей спрыгнул с Флэш-Рояля и обнял коня за шею. Затем снял седло и собрался идти в весовую.

– Под его капотом еще столько мощи, – сказал он, ослабляя застежку шлема. – Ничего подобного я не испытывал. А ведь я к нему почти не прикасался.

Де Джерси приблизился и обхватил руками лошадиную морду.

– В следующем году, мальчик мой, выступишь в дерби.

– Дайте ему передохнуть! – засмеялся Флеминг. – Он только что одержал победу в «Чешэме». Это уже отличный результат.

На награждении победителей де Джерси был как в тумане, с трудом сохраняя самообладание: ему хотелось кричать, взобравшись на какую-нибудь крышу, или подбросить в воздух шляпу. Теперь он знал, что заполучил чемпиона среди лучших скакунов. Каждый тренер и заводчик мечтал о таком коне, так что двадцать лет упорного труда не прошли даром. Через несколько минут Флеминг отвечал на вопросы телевизионных спортивных каналов, а де Джерси скрылся в тени. Он терпеть не мог камеры и не давал интервью ни для передач о скачках, ни для новостей, поручая это Флемингу.

Проследив за тем, чтобы коня сполоснули и приготовили к поездке домой, де Джерси в отличном настроении вернулся в свою ложу. Все гости обсуждали лишь Флэш-Рояля, ведь они делали ставки именно на него. Дэвид стоял на стуле и размахивал пачкой купюр по пятьдесят фунтов, распевая: «Мы в деньгах, мы в деньгах!»[4] Празднования продлились до вечера, а супруги Лионс последними покинули ложу де Джерси. Хелен заверила Кристину, что Дэвид вполне может сесть за руль после стольких чашек кофе, которые она заставила его выпить.

– Не беспокойся, мы только час потратим на то, чтобы выехать со стоянки, – сказал Дэвид, затем крепко пожал руку де Джерси. – Это был один из лучших дней в моей жизни. Превосходная еда и шампанское, и… и… я поставлю твою фотографию с королевой в рамочку. Непременно к себе на стол!

– Дэвид, день и для меня выдался особенный. Я рад, что смог разделить с тобой свою радость. Без тебя, возможно, ничего бы этого не было! – сказал де Джерси, пожимая Лионсу руку.

Дэвид внезапно помрачнел, не выпуская руку де Джерси и пристально глядя на него, словно хотел что-то сказать, но через секунду переключил внимание на жену.

– Идем, Хелен, не будем злоупотреблять гостеприимством, иначе в следующем году нас не позовут. – Затем, понизив голос, он довольно трезво сказал де Джерси: – Все будет хорошо.

Дэвид увел Хелен быстрее, чем озадаченный де Джерси смог ответить.

Многим позднее де Джерси наконец обессиленно присел. Кристина командовала девочками, проверяя, все ли готово к отъезду.

– Ты сможешь управлять вертолетом? – спросила она.

Не получив ответа, Кристина повторила вопрос. Де Джерси потянулся к ней, поймал ее руку и прижал к губам.

– Хочу немного прогуляться, но ты не беспокойся. Увидимся дома. Спасибо за сегодняшний день, – сказал он. – Молодец, что пригласила Дэвида и Хелен. Похоже, для них это стало целым событием.

– Вот только не знаю, стоило ли звать викария, – устало усмехнулась Кристина. – Дональду пришлось везти его домой. Тот еле стоял на ногах.

Де Джерси повернулся к дочерям, ушедшим на балкон с подружками. Послал им воздушный поцелуй и поднялся.

– Будь осторожна за рулем. Я не задержусь, – сказал он Кристине, взял цилиндр и направился к двери. – На столе для тебя кое-что есть, – бросил он через плечо и удалился.

Де Джерси направился к загону для чествования победителей, перебирая в уме события скачек. Жара немного спала, а к воротам стекались тысячи зрителей, покидавших ипподром. Де Джерси прошел к пьедесталу и некоторое время постоял там, вспоминая, как было приятно вести Флэш-Рояля к месту для победителя. Он устремился по полю в направлении взлетно-посадочной площадки.

Там одиноко стоял его вертолет. Де Джерси не торопился, вдыхая запах травы, который вновь напомнил об отце. Ронни Джерси открыл букмекерскую контору на собственный выигрыш: он поставил на аутсайдера, который пришел первым. После этого отец больше никогда не делал ставок.

– Это игра для дураков, но иногда и дураки выигрывают. Удача – капризная дама, а я не хочу больше рисковать, – говорил он.

Фортуна отвернулась от него через несколько месяцев после открытия второй букмекерской конторы – ему диагностировали рак.

– Эдди, позаботься о матери и моих конторах, – сказал он сыну перед смертью. – Знаю, ты не того хотел от жизни, но можно неплохо заработать. Там на меня работает отличный паренек. Помнишь Тони Дрисколла?

Тот был незаконнорожденным сыном уборщицы, которую Ронни нанял для своих контор. Тони еще ходил пешком под стол, когда отец де Джерси взял под свое крыло миссис Дрисколл и ее ребенка. Все, что они имели, досталось им благодаря Ронни, даже первая школьная форма Тони. Де Джерси безуспешно пытался вспомнить, как звали миссис Дрисколл, зато в его памяти запечатлелось, как они с этим мальчишкой рыдали на похоронах Ронни. Он заменил Тони отца и даже завещал несколько сотен фунтов.

– Надеялся, что застану вас здесь.

Де Джерси удивился, вновь увидев Смедли. Судя по его накренившейся фигуре, выпил он отнюдь не пару бутылок пива.

– А какая победа! Звонкая, как стеклышко! Я уж было решил, что он не сможет! Чуть приступ меня не хватил – ведь я поставил на него те две купюры по пятьдесят!

– Неужели?

Де Джерси двинулся дальше, не желая снова вступать с ним в беседу.

– Да все конюхи на него ставили! Я их надоумил. – Смедли врезался в ограждение и чуть сполз по нему вниз. От этого человека было не так просто отделаться. – А завтра участвуете?

– Нет.

– Ах да, не стоит испытывать судьбу, верно? Вы пойдете по полю? Я с вами. Нужно немного протрезветь. Я был в зале для распорядителей.

Де Джерси молча прошагал мимо, оставляя Смедли позади. Тот смотрел ему вслед, еле держась на ногах. На покрасневшем лице мужичка застыла обида.

– Простите, если помешал! – крикнул он.

Де Джерси остановился:

– Извините, я не хотел быть грубым. Просто мне пора, не люблю вести вертолет в темноте.

– Понимаю, понимаю, – сказал Смедли, семеня следом.

Они вдвоем приблизились к вертолетной площадке.

– Меня в эту штуковину точно не заманить, – прокряхтел Смедли.

Под его пристальным взглядом де Джерси открыл кабину вертолета и забрался внутрь. Этот мужичок уже прилично его раздражал.

– Хотел бы пожать вам руку, сэр. – Смедли поднял свою квадратную шероховатую пятерню, и де Джерси нагнулся, пожимая ее. – Расскажу внуку, как мы с вами хаживали в одну школу. А у вас есть внуки?

Джерси посмотрел сверху вниз на сморщенное лицо этого гнома:

– Только две дочери.

– Что ж, не всем так везет. У меня четверо ребят, трое внуков и…

Заработал двигатель, и де Джерси захлопнул дверцу. Подождал, пока Смедли отойдет на безопасное расстояние, чтобы не задеть его. Когда закрутились лопасти и вертолет поднялся в воздух, Эдвард растерянно посмотрел на удаляющегося человечка. Де Джерси почти всю свою жизнь убегал от прошлого, но даже сейчас, располагая огромным состоянием, ему не следовало терять бдительности, что и доказывали люди вроде Смедли. В противном случае он потерял бы слишком многое. Де Джерси добился всего, чего хотел в жизни, пусть и непростыми путями. Однако у Смедли все же было то, чего не хватало ему, – сын. Этот карлик произвел на свет даже четверых. К де Джерси вернулось хорошее расположение духа, и он громко рассмеялся. Ему принадлежал Флэш-Рояль, а сегодня Эдвард стал на шаг ближе к своей мечте – одержать победу в дерби. Де Джерси пообещал себе, что, если это случится, он, подобно отцу, поцелует скаковую дорожку.

Когда де Джерси пролетел над своим домом, уже смеркалось. Он не сдержал улыбки, окидывая взглядом обширные владения. На территории располагались конюшни для скаковых лошадей, всего в двадцати пяти милях от Ньюмаркета с его знаменитым ипподромом, а также неподалеку от не менее известного аукционного дома «Таттерсоллз». Конный завод находился на отдельном участке земли, в десяти милях от конюшен. Де Джерси имел в своем распоряжении огромные пространства для тренировок, дворы и выпасы для племенных кобыл. За электронными воротами открывалась подъездная аллея длиной в три мили, которая вела к особняку с прилегающим озером. Перед домом дорога ответвлялась, уходя к конюшням. Позади него стояли гаражи, над которыми находились помещения для водителей. Де Джерси был обладателем «роллс-ройса Сильвер Клауд», «мерседеса»-кабриолет, «рейнджровера», двух «астон-мартинов», трех мотоциклов и четырех гольф-каров – и все темно-синего цвета его конюшен. Но больше всего он любил «мерседес» с надписью «Чемпион» на номерных знаках.

Конюхи во дворе подняли голову и прикрыли глаза ладонями, увидев кружащего над поместьем де Джерси. Когда он пролетел над аккуратными рядами пристроек, переделанных в жилые помещения для персонала, работники закричали и помахали кепками. Дальше шел комплекс коттеджей для жокеев, а также сауна, бассейн и гимназия. Все поместье, включая персонал, оценивалось в сумму свыше ста миллионов фунтов. Де Джерси держал на службе заведующих конюшнями, работников двора, наездников, двух помощников тренера, главного тренера, конюхов, сопровождающих конюхов и двух топовых жокеев на контракте помимо Микки Роулэнда. На северной стороне старого двора стоял дом Дональда Флеминга, а также три огромных конных двора. В офисе, расположенном на новом дворе, работали личный ассистент, секретарь по скачкам и два менеджера.

Де Джерси приземлился и спрыгнул из вертолета под аплодисменты персонала.

– Шампанского всем! – крикнул он.

В эту минуту де Джерси казался человеком веселого и открытого нрава, но работать с ним было не так уж и просто. Его стальной характер и замкнутость могли с легкостью оттолкнуть, но те, кому выдалось узнать босса получше, не обращали на это внимания, поддаваясь очарованию его улыбки. Он требовал от работников преданности и уважения и получал их в троекратном размере. Кристина видела в муже сдержанного, даже скованного человека. Он никогда не поднимал голоса на конюшнях. Этого и не требовалось. Умелые управляющие и компетентные секретари, ведущие его дела и контролирующие подчиненных, не оставляли места для критики. Де Джерси глубоко презирал вспыльчивость, поскольку считал это признаком слабости. Он изучил свои эмоции и прекрасно владел собой, а персонал поместья, покоренный его обаянием, уважал и охранял его частную жизнь. Де Джерси помнил имена не только работников, но их жен и мужей, детей и внуков, а теперь, находясь в их окружении и отмечая победу шампанским, он испытывал безграничное счастье.

Он поднял бокал:

– За Флэш-Рояля и наш следующий год – за дерби!

Повсюду послышались радостные возгласы, ставшие еще громче, когда подъехал трейлер с чемпионом. Флэш-Рояля вывели наружу: все столпились вокруг него, а де Джерси плеснул шампанского на ладонь и похлопал жеребца по гриве. Дав возможность работникам поздравить победителя, он лично отвел его в конюшню, обхаживая, как горячо любящий отец. Де Джерси подождал, пока конюхи не принесли корма, и с удовольствием отметил, с каким аппетитом конь набросился на пищу. Если молодой жеребец не отказывался после скачки от еды, это считалось хорошим знаком.

В гостиной с дубовыми панелями, полированными сосновыми полами и изысканными персидскими коврами царил уют. На диване лежали мягкие пледы и подушки, в камине колыхалось пламя.

– Ты так испортишь запись, – сказала Кристина, опуская перед мужем поднос с бутербродами и чаем.

Де Джерси перемотал на начало заезда и снова нажал «плей», чтобы насладиться моментом великолепной победы Флэш-Рояля.

– Остаток сезона он побудет в тени. Назначу ему облегченные тренировки перед зимним перерывом, – сказал де Джерси, с аппетитом поглощая бутерброды.

– Спасибо за чудесные серьги, – шепнула Кристина и отвела волосы от лица, демонстрируя подарок.

– Если б я только мог, то подарил бы тебе весь мир.

Де Джерси поцеловал жену в шею, не отрывая при этом взгляда от экрана: Флэш-Рояль как раз пересек финишную черту.

Кристина забрала у мужа пульт и выключила телевизор.

– Пойдем уже в кровать, и я тебя как следует отблагодарю, – игриво сказала она, всецело завладев вниманием де Джерси.

Он подхватил жену на руки и страстно поцеловал. До спальни они не добрались…

Когда Кристина уютно устроилась рядом с ним перед камином, оставшись в одних лишь серьгах, де Джерси вздохнул.

– Какой же я счастливчик, – пробормотал он.