Фонтан огня

Глава 12

Уилл медленно опустил кий, который держал в руках, и, встретившись лицом к лицу с отцом. Клио, сделал то, что сделал бы любой великолепно воспитанный и сообразительный человек — оглянулся в поисках пути к отступлению. Но пока еще ничего не было ясно, и, кроме того, нужно было проявить уважение.

— Сэр. — Он наклонил голову, не сводя глаз с Атреуса, чтобы иметь возможность предвосхитить любое движение, которое тот мог предпринять.

Главе Акоры, вероятно, было уже за пятьдесят, но по его виду можно было сказать, что он способен одолеть большинство мужчин на несколько десятков лет моложе себя. С другой стороны, он не производил впечатления разъяренного человека.

Но как же все-таки он мог обо всем узнать? Уилл уехал из Холихуда три дня назад и на следующее утро прибыл в Лондон. Он отказывался понимать, чем вызвана эта встреча, если только Клио немедленно не отправила матери письмо и не решила рассказать родителям о том, что произошло. Или он неправильно истолковал ситуацию? Человек, который управляет островным государством, славящимся своей военной мощью, пришел явно безоружным и определенно не выражал намерения в ближайшее время лишить Уилла жизни.

— Мельбурн сказал, что я могу найти вас здесь. — Атреус, видимо, несколько растерялся, но был начеку.

— Правда? Что я могу сделать для вас, сэр? — спросил Уилл.

Всегда находчивый Дэвид воспользовался возможностью подозвать официанта и заказал три бренди.

— Премьер-министр сказал, что вы недавно были в Шотландии, — снова заговорил Атреус, когда официант отошел.

— У меня там деловые интересы. — Уилл оперся о стол и, следуя примеру Умбры, который завел всех в тупик, изо всех сил старался не проявить ничего, кроме вежливой отзывчивости.

— У нас в Акоре есть фабрики, и мы собираемся позаимствовать кое-что из новых технологий. Мне хотелось бы знать, что вы об этом думаете.

Ванакс Акоры — отец Клио — разыскивал его, чтобы обсудить деликатный вопрос ткацкого производства? Королевские особы имеют собственные прерогативы и собственные чудачества — но эта показалась Уиллу сверхстранной, однако он подумал, что даже при всем этом должен быть благодарен, что причина встречи оказалась столь прозаичной.

Взяв бренди, мужчины не спеша вышли на террасу с видом на задний сад, и там Уилл обнаружил, что из него вытягивают практически все подробности работы фабрики, включая источники поставки сырья, наилучший вид энергии и условия работы рабочих. Атреус задавал короткие и точные вопросы, и через некоторое время разговор вернулся к финансовой стороне. Как и любой человек на его месте, Уилл был осторожен в таких делах, но вскоре понял, что полностью раскрывает Атреусу свое финансовое положение, ко все большему изумлению Дэвида, который, потягивая свое бренди, слушал их обоих.

Когда в конце концов ванакс, по-видимому, был удовлетворен, он встал и кивнул племяннику.

— Приходите на обед, — сказал он Уиллу и, чтобы его правильно поняли, уточнил: — сегодня вечером. — И ушел, провожаемый подобострастным старшим портье.

— Нет, он не правит, он просто служит, — пробормотал Уилл и, глубоко вздохнув, откинулся в кресле.

— Не знаю, где ты это слышал, — рассмеялся Дэвид, — но это в определенной степени правда. По представлению моего дяди, служение своему народу состоит в том, чтобы быть уверенным, что все идет именно так, как, по его мнению, должно идти.

— Могу сделать вывод, что он весьма преуспел в этом.

— Это его долг. — Немного помедлив, Дэвид спросил: — Ты знаешь что-нибудь о том, как выбирают ванакса Акоры?

— Я полагал, что это место наследуется, — покачал головой Уилл.

Нет. Существует некий… ритуал, пожалуй, так можно его назвать. Я не знаю всех деталей, и почти никто их не знает, но, очевидно, любой мужчина, который хочет стать ванаксом и не подходит на это место, не может оставаться в живых после этого ритуала.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Во всяком случае, Атреус выжил. Он ванакс уже более тридцати лет и за это время привел Акору от очень ограниченных и осторожных контактов с остальным миром к тому, что она представляет собой сегодня. Он очень рисковал, но это того стоило. — Замолчав, Дэвид в упор посмотрел на Уилла. — Единственное, чем никогда не рисковал мой дядя, — это своей семей.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Это было ложью, но при сложившихся обстоятельствах Уилл считал ее вполне уместной. И потом, если ты не можешь обмануть своего друга, то кого ты сможешь обмануть?

— Правда? Я написал Клио и предложил ей приехать в Хоукфорт, если она устала от Лондона. В ответном письме она поблагодарила меня и сказала, что вместе с твоей бабушкой едет в Холихуд, а в это время ты как раз был там.

Это была причина, по которой Уилл никогда не заводил любовные интриги, которыми некоторые так увлекались, — из них совершенно невозможно было выпутаться.

— Дэвид…

— Уилл, мы дружим уже много лет. Ты прикрываешь мою спину, я — твою, и мы оба еще в состоянии рассказывать людям сказки, только не тем, кто может их знать. Черт, я даже люблю тебя! Но если ты обидишь Клио… Что я могу сказать? Лучше не попадайся мне на глаза.

Достаточно откровенно, и именно то, что сказал бы сам Уилл, если бы они поменялись местами. Но проблема в том, что каждый оставался на своем месте. Они с Дэвидом были близки, как могут быть близки братья, и Дэвид только что пригрозил убить его. Проклятие!

— Я полагаю, тебе не пришло в голову, что она может меня обидеть?

Молодой человек долго смотрел на друга, и постепенно его выражение менялось от нормального выражения человека, который, вероятно, должен сделать что-то, чего ему на самом деле не хотелось бы делать, до выражения глубокой благодарности за то, что ему не придется делать ничего подобного.

— Вот так, да? Ну и паршивец! — Подняв руку, Дэвид подозвал официанта и заказал еще бренди.

К тому времени как Уилл добрался до своего лондонского дома, ему пришла мысль, не слишком ли много он выпил. Три порции бренди на пустой желудок — или их было четыре? — это была не самая лучшая идея. Однако у него еще оставалось несколько часов до того, как его ожидали на обеде, и этого было вполне достаточно, чтобы принять горячую ванну и выпить чашку кофе.

Войдя в шикарный дом, расположенный всего в нескольких кварталах от резиденции Атрейдисов, Уилл очень удивился, увидев, что в гостиной горят лампы. Он никогда не пользовался этой комнатой, и слугам это было прекрасно известно. Комнату любила его бабушка, но Уилл был уверен, что она в Холихуде.

Поднявшись по лестнице через две ступеньки, Уилл позвонил и, когда вошел его камердинер, попросил приготовить ванну и кофе — кофе обязательно.

— Милорд вечером уходит? — спросил камердинер с неподдельно расстроенным видом. Его звали Матер, и, несмотря на то что он проработал здесь всего несколько месяцев, он уже понимал, почему камердинеры не задерживались у графа Холлистера. Должность камердинера требовала признательности за то, что ее обладатель неустанно следил за модой. Обычно даже самых пренебрегающих модой хозяев можно было заставить понять, что покрой шейного платка действительно имеет большое значение — но только не его милость. Основываясь на том, что замечал за графом Холлистером, Матер втайне подозревал, что его хозяин гораздо охотнее вообще не надевал бы платка, а превратил бы его в своего рода оружие — но об этом невыносимо было даже подумать.

— Ухожу, да, ухожу на обед, — ответил Уилл. — Вероятно, опять будет разговор о фабриках… или еще о чем-либо в этом роде.

— Как скажете, милорд. Ваша ванна будет сейчас же готова. Осмелюсь предположить, что ваша милость немного пострижет волосы, — со слабой надеждой добавил камердинер.

— Чудесно, чудесно… Блатер, да?

— Матер, сэр, — поморщился камердинер. — Меня зовут Матер. Если вы дадите мне несколько секунд, я позабочусь о вашем кофе.

У тебя чудесные волосы. — Брайанна заканчивала расчесывать гладкие золотисто-рыжие пряди, доходившие Клио до середины спины и слегка завивавшиеся на концах. — Я очень рада, что ты не делаешь эти ужасные локоны и завитушки, которые, очевидно, так нравятся здешним женщинам.

— Мы обе знаем, что у меня ваши волосы, — с улыбкой отозвалась Клио, поймав взгляд матери в зеркале туалетного стола. — И я вам очень благодарна за это.

— Я буду скучать по тебе. — Улыбнувшись, Брайанна ласково похлопала дочь по плечу.

Взяв у матери оправленную в серебро щетку, Клио положила ее на мраморную поверхность стола, все так же глядя на мать.

— Мы и прежде расставались, когда вы с папой уезжали в Англию, а я оставалась в Акоре.

— Да, но тогда все было по-другому. Я знала, что ты остаешься дома в безопасности и за тобой будут присматривать.

— Я и здесь буду в безопасности, мама, не беспокойся. — Во всяком случае, Клио надеялась, что это так. Ее ожидали опасности, но она не могла не верить, что вместе с Уиллом преодолеет их.

«Вместе» — это слово опять напомнило ей, что он не собирался позволять ей оказывать ему помощь.

— Мама… когда вы и папа встретились, вы просто поняли, что предназначены друг для друга?

— Когда я и твой отец встретились в первый раз, он был при смерти после покушения на его жизнь, — немного подумав над ответом, осторожно сказала Брайанна.

— Я имела в виду, после…

Да, я понимаю. Когда мы встретились снова, это произошло здесь, в Англии, куда я приехала, чтобы побольше узнать о своих настоящих родителях. Они умерли, как ты знаешь, но лорд Уильям, муж леди Констанс, был кузеном моей матери, и он, и леди Констанс предложили мне остаться у них.

— Вы хотите сказать, что могли остаться здесь, в Англии? — Клио никогда не знала об этом, и такая возможность ошеломила ее. Если бы Брайанна сделала такой выбор, Клио никогда не появилась бы на свет.

— Да, могла. Но появился твой отец и упорно настаивал, чтобы мы поженились.

— Правда? — Вероятно, это была семейная традиция, когда мужчина настаивает на браке. — И как вы к этому отнеслись?

— О, я была безумно влюблена в него, но существовали… сложные проблемы. Во всяком случае, мы их решили, и вот мы здесь. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так, из любопытства.

— Хм, ну что ж, в таком случае мне пора переодеться к обеду. Увидимся внизу. — Брайанна коротко поцеловала дочь в щеку и направилась к двери, но остановилась и оглянулась. — Почему ты не носишь темно-синий шелк? Он очень идет тебе.

Блатер — нет, Матер — вполне прилично выполнил свою работу. Больше того, он выполнил ее без особого ворчания. Волосы Уилла были аккуратно подстрижены, он был чисто выбрит и удобно чувствовал себя в одежде, даже несмотря на накрахмаленную рубашку, но самое приятное, что у него была ясная голова, — у Уилла появилось предчувствие, что последняя деталь будет исключительно важна во время его беседы с ванаксом Акоры.

Уилл отправился пешком, так как вечер был приятным, а расстояние коротким, и по дороге к резиденции Атреуса размышлял над своим недавним разговором с отцом Клио. Этот человек или играл в очень тонкую игру, или не имел представления об отношениях Уилла с его дочерью. Вопрос состоял в том, нужно ли посвящать его в них.

Это была ситуация, из которой Уиллу нужно выйти с честью, но она легко могла довести и до самоубийства. Подходя к кованым чугунным воротам, которые перекрывали гравийную дорожку, ведущую к особняку, Уилл решил, что следует оценить ситуацию — в частности, много ли оружия находится в готовности под рукой, — прежде чем что-либо предпринимать.

Одетый в килт воин открыл парадную дверь и, услышав имя Уилла, отступил в сторону, пропуская его. Внутри дом был таким же, как любой другой дом, где хороший вкус сдерживает демонстрацию богатства и власти. Единственным отличием было присутствие мужчины, который был голым по пояс, в одном только килте и с коротким мечом на поясе, и еще то, что мебель в соседних комнатах была покрыта чехлами и все, что мог видеть Уилл, производило впечатление опустошенности.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы понять, что представители Акоры уезжают. Когда было принято такое решение и почему? А точнее, что это означало для Клио и для него?

Уилл обдумывал это, когда появился хозяин дома. Ванакс Акоры все еще был в английской одежде, хотя, подобно Уиллу, больше любил неофициальную и удобную. На нем был хорошо сшитый, но не экстравагантный костюм из темно-серой шерсти и рубашка без модного высокого воротника, который многие мужчины носят, несмотря на то что он постоянно натирает им шею.

— Простите этот беспорядок, — поздоровавшись, извинился Атреус, выглядевший спокойным и доброжелательным. — Мы упаковываем вещи.

— Я так и подумал. Вы покидаете Англию, ваше величество?

— Сейчас да, но мы вернемся на коронацию. А, вот и ты, дорогая. — Атреус обернулся к потрясающе красивой женщине, входившей в холл.

Ванакс Акоры представил Уилла, и граф склонился к руке леди Брайанны. Он поразился тому, насколько она похожа на Клио — или, правильнее сказать, наоборот. В их чертах была заметная разница, но сияющие голубые глаза и роскошные рыжие волосы ясно говорили, что это мать и дочь, а улыбка Брайанны снова напомнила Уиллу улыбку Клио.

— Очень приятно познакомиться с вами, или мне следует сказать — снова встретиться с вами. Не думаю, что вы помните наш поход за лягушками.

— К сожалению, не помню, ваше высочество, и прошу прощения за такую плохую память.

— Это вполне естественно, ведь вам тогда исполнилось всего шесть лет. У меня не было возможности выразить вам соболезнования по поводу смерти вашего дедушки. Прошу вас, примите их сейчас. Он был настоящим другом.

— Благодарю. Я знаю, что он очень любил вас, и сожалею, что меня не вызвали, когда вы были в Англии. Я был занят делами.

— Граф Холлистер занимается фабриками в Шотландии, — сообщил жене Атреус. — Сегодня днем мы беседовали с ним об этом.

— Беседовали, дорогой? — Брайанна бросила мужу взгляд, который для Уилла остался загадкой. — Это хорошо. Мы всегда находим интересные вещи, которые увозим с собой, но я надеюсь, мой муж не собирается вывозить целиком всю фабрику.

Джентльмены посмеивались этой шутке, когда взгляд Уилла привлекло какое-то движение на верху лестницы. Он резко замолчал и уставился на появившееся там видение.

Не могла же она быть реальной? Ведь Клио оставалась в Холихуде, где он попросил ее оставаться.

Одетая в платье из шуршащего темно-синего шелка, которое подчеркивало ее тонкую талию и высокую пышную грудь, она спускалась по лестнице лондонского дома своих родителей.

Увидев Уилла, Клио замерла и, побледнев, слегка прижала руку к груди у сердца. Ее рот — этот восхитительный рот, о котором он не мог не вспоминать, — выражал некоторое смятение, удивление и, возможно, ужас.

— Клио?.. — сказал Уилл, не успев себя остановить. Сойдя вниз, она перевела взгляде него на родителей, которые наблюдали за ними обоими, и обратно на Уилла.

— Уилл… я не знала, что вы здесь. — Голос Клио звучал глухо и напряженно, и по ее тону можно было предположить, что это открытие ее не слишком обрадовало.

— И я тоже. — Он с величайшей осторожностью взглянул в сторону ванакса, который просто улыбался.

— Я и не подозревал, что вы знакомы, — спокойно заметил Атреус.

— Вы познакомились в Холихуде? — поинтересовалась Брайанна, изображая наивность.

— Да, — ответила Клио, не в силах отвести взгляда от молодого человека. Что он здесь делает? Как он смел вот так явиться? И как ей теперь смотреть одновременно на него и на родителей?

— Милая леди Констанс, ей всегда удается свести людей вместе, — сказала Брайанна.

— Нет, мама, ничего подобного, — поторопилась возразить Клио, хорошо помня, что пожилая женщина имела репутацию сводницы. — Леди Констанс не ожидала, что Уилл… то есть граф Холлистер приедет в Холихуд.

— Не ожидала? — переспросил Атреус. — А что привело вас в Холихуд? — обратился он к Уиллу и, не дав ему ответить, сказал: — Но давайте не будем разговаривать в холле. Разрешите предложить вам выпить до начала обеда?

— Благодарю вас, сэр. — «Что угодно, только не бренди», — взмолился про себя Уилл, но в любом случае у него было намерение прикладываться к спиртному не иначе, как с величайшей осторожностью и умеренностью. Он понимал, что они оба — он и Клио — оказались в ситуации, которой никто из них не ожидал, и все его чувства мгновенно обострились: ясно, что ванакс и его супруга заслуживали более пристального внимания.

При всем этом обед тем не менее оказался неожиданно приятным. И Атреус, и Брайанна были любезны и все понимали. Они непринужденно поддерживали разговор, несмотря на стремления двух других участников обеда погрузиться в молчание и не сводить глаз друг с друга. Постепенно разговор зашел о новой королеве и ее будущем правлении.

— Уверена, она еще удивит всех, — провозгласила Брайанна. — Все говорят, что она очень молодая и очень уступчивая, но я думаю, она мыслит самостоятельно.

— Тогда будем надеяться, что она в этом преуспеет, — сказал Атреус. — Англия стоит перед великими переменами.

— Вы не думаете, отец, что лучше встретить их с Викторией, чем с Огастусом Фредериком? — спросила его Клио.

Они находились в семейной столовой, много меньшей и не такой официальной, как та, которая предназначалась для дипломатических обедов. Меню удивило Уилла. Оно было более легким, более натуральным и одновременно более изысканным, чем еда, которую он привык встречать, обедая в богатых домах. На первое был подан лосось, имевший вкус запеченного на открытом огне, с обжаренным зеленым горошком и рисом — последнее было для Уилла в новинку, из риса обычно готовили только сладкий пудинг, который он ненавидел с детства и с тех пор никогда не брал в рот.

— Я не сомневаюсь, что у герцога Суссекского много сторонников, — ответил Атреус, — но будет ли он сейчас лучшим руководителем для Англии, это другой разговор.

— Хорошо сказано, дорогой, — откликнулась сидевшая рядом с Уиллом Брайанна, — но мне кажется, что в данное время на это место лучше всего подходит женщина.

— Но ведь британский монарх — будь то он или она — на самом деле не обладает такой уж большой властью? — поинтересовалась Клио.

— Это в значительной степени зависит от того, кому удается занять трон, — ответил Уилл. Поверх стола, накрытого камчатной скатертью, он смотрел, как свет высоких белых свечей, вставленных в серебряные подсвечники, подчеркивал безукоризненные черты лица девушки. Вечернее платье оставляло открытыми ее плечи, в свете камина ее кожа поблескивала как алебастр, и Уилл с трудом заставил свои мысли вернуться к обсуждаемой теме. — Популярный монарх может пользоваться огромным влиянием, которое со временем превратится в настоящую власть. По этой причине в смутные времена резких перемен монарх, который практически не популярен, тем не менее может воспользоваться моментом и извлечь пользу из своего высокого поста, чтобы достичь собственных целей, независимо от того он это или она.

— И Огастус Фредерик именно так и поступит? — спросила Клио.

— Но герцог Суссекский не собирается становиться королем, — возразила Брайанна. — Виктория выйдет замуж, у нее появятся дети, и они станут ее наследниками.

— Будем надеяться на это, — согласился Уилл и занялся блюдом с виноградом и сыром, которое только что подали.

Он уже начал расслабляться, решив, что обед, в конце концов, оказался приятным, когда Атреус, откинувшись на стуле и покручивая в бокале рубиновое-красное вино, заговорил о другом.

— Полагаю, следует поговорить о том, ради чего я пригласил вас прийти сюда сегодня вечером.