Францисканский орден: от апостольского движения к ученой корпорации

Послесловие

В XI–XII вв. в результате монашеской и церковной реформ в средневековой Западной Европе появились новые типы орденов (например, цистерцианцев). Однако народная религиозность, подъем которой в IX в. во многом подтолкнул реформы, так и не получила поддержки от церкви, т. к. Григорий VII свел грандиозное движение обновления всего западноевропейского общества к борьбе Империи и Папства. В этот период постулат совершенной бедности ушел из церковной среды или в народную культуру, приобретая окраску идеи еретической, или в монастырские сообщества, закрытые от мира. Более того, данный идеал уже не соответствовал в целом обществу эпохи крестовых походов. В XII в. средневековая Европа переживала взлет экономический, социальный, культурный. Вместе с городом расцвела и духовность, менялись ценности, приоритеты, возникали новые социальные страты, не связанные с традиционным обществом трехсоставного "ordo". Сформировались такие типы социальных организаций, как городские корпорации, цехи.

В обществе эпохи крестовых походов и Ренессанса XII в., которые изменили представления о базовых установках, традиционное монашество, приемлемое для аграрного мира и для ценностей общества классического феодализма, должно было чувствовать себя неуютно. Но в начале XIII в., когда Франциск Ассизский подхватил апостольскую идею, дал обет совершенной и добровольной бедности и принес ее вместе с товарищами в Рим, тогда, с согласия папы Иннокентия III, появляется совершенно новый монашеский орден с уникальным уставом. Эпоха нищенствующих орденов началась на волне народных религиозных движений и стремления папы к созданию всемирной теократической империи. Устав, благодаря которому объединились, на первый взгляд, несовместимые принципы апостольского служения и церковной структуры, базировался на принципах мобильности, труда, нищенства, полного отсутствия собственности и отказа от традиционной иерархии. Деятельность братьев в основном ориентировалась на город.

Становление "Ordo Fratrum Minorum" на протяжении всего XIII в. изучено в этом контексте на материале истории его французской провинции: интеграции в структуры Парижского университета (формирование Ордена как ученой корпорации) и, одновременно, в структуры, которые осуществляли королевское правосудие (стремление Ордена к реализации идей божественного правосудия на всех уровнях, мессианское самосознание). История Ордена рассматривалась как часть истории церкви, средневековой интеллектуальной, политической и правовой культур, истории государства и властных институтов. Но все же, что представлял собой "Ordo Fratrum Minorum" сам по себе? Для ответа на этот вопрос необходимо подвести некоторые итоги.

Общеизвестно, что основным новаторством нищенствующих орденов стал отказ от ухода из обители в безлюдное пространство пустыни: братия идет прямо в мир. Но, как показала М. Ньюмэн на примере цистерцианцев, ещё до появления нищенствующих орденов традиционные монашеские ордена пытались наладить связь с внешним миром. Несмотря на попытку противостоять нормам поведения и системе связей, принятым в светском обществе, цистерцианцы к концу XII в. фактически интегрировались в феодальный социум. Однако внедрение было в феодальные, а не городские структуры[687]. Связано это с тем, что традиционный монастырский уклад исключал город из системы представлений о мире. Монастырь выступал основой аграрного уклада, в нем отсутствовало место городского феномена, необратимо меняющего социальный состав общества[688]. В связи с ориентацией на старый порядок, традиционное монашество не смогло преодолеть кризис первой половины XIII в., результатом которого стало обновление социальных и государственных институтов. Попытка найти новый путь, интегрироваться в городское общество, сохранив «стиль жизни и мышления», например, через университеты, была предпринята. Но поворотный момент оказался упущен, и со второй половины XIII в. традиционные монастыри постепенно пришли в состояние упадка[689].

Нищенствующие ордена изначально ориентировались на проповедническую деятельность как в сельской местности, так и в городской; они повернулись к культуре вне святых обителей, перестали ее игнорировать, включили в миросозерцание и приступили к её активной перемене, настойчиво проникая во все сферы и структуры средневекового общества. Но изменяя социум, "Ordo Fratrum Minorum" и сам постоянно обновлялся. Несмотря на довольно быстро выявившиеся противоречия Устава Ордена между описываемой реальностью и существующей, и вследствие этого возникшую опасность распада монастырской общности, францисканцы неосознанно нашли способ выжить. Адаптироваться удалось благодаря принципу сопоставления «нормы» и «реальности». Первая закреплялась в текстах внутренней истории Ордена, отражая историческое прошлое, а вторая, фиксируя неизбежную интеграцию братии в светские и церковные институты, разворачивала историческое настоящее. Любопытно, что каждый раз под давлением орденского настоящего пересматривалось его прошлое, происходила переоценка ключевых положений внутренней жизни в очередном агиографическом тексте, посвященном Франциску Ассизскому.

Несмотря на все различия, в том числе и сущностные, Францисканский орден необходимо рассматривать как часть "historia ecclesiae", этап монашеской реформы, т. к. парадоксальным образом своей «внесистемностью» он отразил системную идею церкви.

Нищенствующие монахи как бы забрали эстафету реформ, которые традиционное монашество не смогло воплотить в реальность в связи с системной устарелостью. Посредством отрицания, конфронтации и борьбы "Ordo Fratrum Minorum" поддерживал как раз церковную традицию.

В то же время история Францисканского ордена тесно связана с историей средневековых интеллектуалов.

В период Ренессанса XII в. из монастырских и церковных школ выделились частные школы, в которых сформировался новый социальный слой. В начале XIII в. в Западной Европе возникли университеты, сообщества школ, сумевших преодолеть кризис институционализации и продолжить свой исторический путь в новом качестве. Церковь пыталась сохранить контроль над этим феноменом посредством контроля над "licentia docendi". Парижский университет, датой возникновения которого считается 1200 г., когда Филипп II Август даровал ему привилегии, фактически начинает свое существование с 1215 г., когда получил статут от Робера Курсона, папского легата. В это же время в формирующуюся университетскую корпорацию начал проникать Доминиканский орден. Францисканский орден приступил к интеграции в университеты с 30-х гг. XIII в., сохраняя приоритет проповеднической деятельности. Однако конфликт 50-х гг. привел Орден к переориентации на построение ученой корпорации с заимствованием принципов организации у доминиканцев и у Парижского университета. Споры с коллегами во второй половине XIII в. носили скорее внутрикорпоративный, нежели принципиальный характер; с проповеди францисканцы переключись на толкование Священного Писания и основополагающих для ученой культуры текстов. В конце XIII в. университеты уверенно заняли социальную нишу в средневековом обществе, так же, как и нищенствующие ордена. Став частью университетов, которые изначально создавались под покровительством Римской курии, но со второй половины XIII в. использовались короной для разработок в области права, Орден стал опорой светской власти в ее стремлении найти политические и юридические аргументы в споре о соотношении "potestas" и "auctoritas"[690]. Именно поэтому мы можем рассматривать Францисканский орден и как часть истории государств.

Системный кризис первой половины XIII в. привел к переориентации политических систем: от противостояния «папство/империя» к идее национальных государств и их последующему формированию. Следует отметить, что монашество — традиционное и нищенствующее — не осталось в стороне от указанного процесса. Вместе с тем цистерцианцы, создавая образ «хорошего правителя», не содействовали различию между королевской властью и властью феодальных сеньоров, и таким образом не способствовали консолидации власти в руках государей[691]. Однако францисканцы, которые стали опорой короля, взявшего за принцип своего правления повсеместное распространение правосудия для всех, — оказались в более выигрышной ситуации, нежели цистерцианцы. Первоначально являясь проводниками церковного правосудия, во второй половине XIII в. Францисканский орден стал проводником правосудия королевского, особенно эффективно действуя, как «невидимая власть» в тех местах, где наблюдался политический вакуум. Поскольку, следуя Уставу, францисканцы не имели никакой самостоятельной власти, их можно рассматривать как орудие централизаторских тенденций, как часть истории становления национального государства. Действуя в этом направлении, францисканцы содействовали претворению апостолической идеи. Стремление изменить социальную среду совпадало и с королевским желанием централизации, и с монашеской идеей единого христианского общества, единого града Божьего на земле.

Францисканский орден — саморегулирующаяся средневековая корпорация, обладающая иерархической структурой; одной из ее основных особенностей было считывание, перенимание, воспроизведение свойств тех институций, в которые она, следуя принципу апостольского служения, интегрировалась. При этом органичное встраивание Ордена в светские или церковные системы происходило благодаря наличию уникального свойства его идейной организации, которое можно условно назвать «невидимой властью». Это заложенный Франциском принцип отсутствия собственной воли, постоянная готовность повиноваться приказам вышестоящего, стремление заполнять те мирские лакуны, которые не охватил местный клир в деле спасения души.

Основной целью, заявленной в начале книги, было выяснение и уточнение процесса превращения мистического религиозного движения, в основе организации которого лежала апостольская идея и обет добровольной и совершенной бедности, во Францисканский орден как часть церковной структуры, в контексте общих исторических процессов, проходивших в Западной Европе, а конкретно, во Франции. Подводя итоги исследования, можно с уверенностью заявить, что принцип организации "Ordo Fratrum Minorum" не противоречил его институционализации в рассматриваемый период. Продолжая нести апостольскую идею, в процессе собственной институционализации, Орден постоянно применял к себе то один уже существующий тип института, то другой. На фоне постепенной интеграции францисканцев в институты церкви и мирской власти были подвергнуты забвению изначальные представления о месте францисканцев в системе средневекового мира. Самопредставление "Ordo Fratrum Minorum" прошло путь от образа добровольных изгоев до новых апостолов во главе с Франциском-Христом и уступило место окончательному письменному "imago", в котором не осталось места апостольским заветам, вытесненным из орденской идеологии и ставшим доминантой движения спиритуалов. Символическим основанием власти глав братства, которые хотели видеть Орден частью как королевских, так и папских планов по использованию францисканской идеи в своих целях, стала прерогатива создания и хранения нового образа Франциска, воплощенного в «Большой легенде» Бонавентуры.