Франция. Полная история страны

Глава двенадцатая Июльская монархия

K 7 августа 1830 года была выработана новая конституция. Со своей стороны, Луи-Филипп продиктовал прокламацию к парижскому населению, в которой объявил о своем желании предотвратить междоусобную войну и анархию. Затем он отправился в городскую ратушу, проехал по улицам, на которых толпился еще не успокоившийся народ и с которых еще не были убраны баррикады. Он пожимал руки направо и налево, а толпа восторженно приветствовала Луи-Филиппа, который немедленно утвердил в министерских должностях всех комиссаров, назначенных Временным правительством.

Вслед за этим Луи-Филиппа провозгласили королем «по милости Бога и по доброй воле французского народа»,[209] 9 августа он принес торжественную присягу.

Новая конституция признавала суверенитет народа. Право короля издавать ордонансы было ограничено; законодательная инициатива, прежде принадлежавшая одному королю, распространена на обе палаты: Палата депутатов получила право избирать своего президента. Цензура была уничтожена; гарантирована свобода печати. Католицизм перестал считаться государственной религией; исключительные и чрезвычайные суды были запрещены; восстановлена национальная гвардия. Избирательный ценз понижен до двухсот франков, вследствие чего число избирателей увеличилось более чем вдвое и дошло до двухсот тысяч.

У французского народа теперь были новое правительство и новая династия. Луи-Филипп, «король баррикад», готовился сменить правление ультра на правление буржуа.

Уильям Стирнс Дэвис,

американский историк

Своим возникновением Июльская монархия была обязана революции. Это наложило неизгладимый отпечаток на ее суть и на ее внешний облик. В отличие от Бурбонов, которые основывали свою власть на Божественном праве, Луи-Филипп получил королевские регалии от Палаты депутатов. Конституция рассматривалась в качестве договора между французским народом и свободно избранным им королем, который был обязан теперь уважать права и свободы граждан. Самой трудной задачей правительства в первые дни было обуздать и успокоить народный дух. Сначала все были довольны падением старшей линии Бурбонов, и новый король пользовался большой популярностью.

С первых дней Луи-Филипп вполне вошел в роль «короля-гражданина» и отлично выполнял ее: как и прежде, он запросто разгуливал по улицам Парижа с зонтиком под мышкой и при встрече с тем или другим блузником – воином дней Июльской революции, останавливался, ласково протягивал руку и простодушно разговаривал с ним, как настоящий французский буржуа. Всякий придворный блеск и великолепие были уничтожены, не стало придворного церемониала и королевской гвардии, сыновья короля по-прежнему учились в общественных учебных заведениях. И, кстати, королевские лилии с его карет были стерты.

Ни один из недавних периодов французской истории не был так беден на яркие события, как царствование Луи-Филиппа.

Уильям Стирнс Дэвис,

американский историк