Французские гастроли

Глава 2 Круиз (часть первая)

Само путешествие из Одессы в Стамбул меня как-то не впечатлило. Больше в портах простояли под выгрузкой, чем в море находились. Почти все пять суток в пути просидел в своей каюте. Да и какой мне смысл бесцельно шататься по палубе и только привлекать к себе ненужное внимание? Пассажиров первого класса на теплоходе не так уж и много. Специально их не пересчитывал, но вряд ли больше тридцати-сорока человек.

Четыре семейные пары с детьми, ещё три бездетные пары и остальные такие же одиночки как я, но едущие по своим делам в компаниях, некоторые из которых явно случайно сложились уже на теплоходе. Встречался со своими нечаянными попутчиками лишь во время завтрака, обеда и ужина в ресторане. При встречах здоровался, вежливо раскланивался и только.

Ни в какие разговоры не вступал, да и о чём нам говорить. О погоде? На второй день мой фингал расцвёл пышным цветом и отбивал у меня всякое желание к общению. Грёбаный Кубаткин! Чтоб ему там в Одессе заикалось. Мама, конечно, синяк заметила сразу и попыталась его подлечить свинцовой примочкой. Но, наверное, было уже поздно что-то с ним делать, потому что поначалу мне это мало помогло. Но время лечит и синяк уже почти сошёл на нет.

Вот и гулял по палубе рано утром или поздно вечером. Погода была прекрасной в отличие от моего настроения. По пути заходили в Констанцу, Варну и Бургас. Но на берег из пассажиров так никто и не сошёл. Правильно, а что там делать «Руссо туристо»? Сейчас это бедные и убогие города, как и сами страны едва сводящие концы с концами. По сравнению с Одессой, так вообще захолустье и голь перекатная.

В Констанце вышел на внешнюю прогулочную палубу подышать свежим воздухом, увидел разгрузку трюмов теплохода и почувствовал себя так, словно меня ткнули носом в выгребную яму. Ящиков было немного, но вот штабели «сыпучих грузов» в мешках занимали на пирсе приличное пространство. То, что это зерно понять было несложно, да и раньше о том, что находится в трюмах теплохода если и не знал точно, то догадывался. Но одно дело догадываться и другое видеть собственными глазами. В Одессе уже сейчас длиннющие очереди за хлебом, а мы его за границу гоним.

Знаю из своего прошлого, что в тридцать втором году зерно для Дальнего Востока начали закупать в Китае уже в начале апреля. А к осени и отгрузка экспортного зерна из южных портов сильно сократилась, а затем и совсем прекратилась. С началом тридцать третьего так и вообще хлеб начали закупать за границей и ввозить обратно, но было уже слишком поздно, голод успел охватить огромные территории и привёл к ужасающим последствиям.

И что бы там ни говорили ангажированные историки о голодоморе в Украине и геноциде украинского народа, но документы неумолимо свидетельствуют, что печальная «пальма первенства» погибших от голода в эти годы принадлежит России. А ещё был голод в Казахстане. Но об этом почему-то вспоминать и говорить не любят. Больше во время стоянок в порту я на палубу не выходил.

К нам в первый класс так никто и не подсел, но вот пассажиров в третий класс и на палубу набилось как сельдей в бочку, видимо едут «в туретчину» в надежде на заработки. Интересно, а их там хоть кто-то ждёт? «Крым» теплоход комфортабельный, во всяком случае обстановка кают первого класса шикарная, я бы даже сказал, почти богатая. Ничуть не хуже, чем на современных мне круизных лайнерах и подкупает каким-то своим домашним ретро уютом.

Конечно, отделкой красным деревом корабль похвастать не может, хрусталём не сверкает и позолотой не блещет. Но всё же не зря вся серия «Крымчаков» до войны считалась самой комфортабельной и престижной на Чёрном море, занимаясь перевозкой многочисленных отдыхающих курортников и туристов на крымско-кавказкой линии между Одессой и Батуми.

И не случайно эти теплоходы ходили не только по Чёрному морю, но совершали круизы и в Средиземное. Советская страна по праву гордилась своими теплоходами. Вот только судьба у них печальная. В прошлом читал, что войну пережил лишь этот самый «Крым», подорвавшись в конце сентября сорок первого года на советской же мине и простояв всю войну у причала в порту Батуми. Оставшиеся пять теплоходов этой серии в течение первых двух лет войны трагически погибли под немецкими бомбами. Вместе с ранеными и беженцами которых они эвакуировали.

Стамбульский порт встречает жарой. Если бы не близкое соседство с Мраморным и Чёрным морями то, наверное, было бы настоящее пекло, но и сейчас эта влажная духота меня просто убивает. Странно, в мои прежние посещения Турции погода была вполне комфортной, то ли климат изменился, то ли отсутствие кондиционеров сказывается. Пока добрался до портовых касс рубашка успела прилипнуть к телу. На моё счастье билеты в кассе есть, но «моё счастье» какое-то «еврейское». До Алжира билетов нет.

Обещанный Беллой «BULENT» стоит в порту Алжира из-за поломки котла. И сколько ещё простоит, только одному господу богу известно. И, следовательно, комфортабельный «Lamoriciere» уйдёт в Марсель без меня. Досадно! На сегодняшний день билеты продаются только до греческого Пирея. На уже знакомый мне «Крым» с отправлением через десять часов и на Датско-Польский «Pułaski» через два часа. Ещё до Алжира ожидается пароход из Греции, но через три дня.

Но придёт ли греческий пароход вовремя, гарантий никто не даст. И на вопрос, а есть ли из Алжира пароходы до Марселя кроме «Ламорисьера», который уйдёт так меня и не дождавшись, кассир лишь неопределённо пожимает плечами. У меня выбор невелик, по идее надо брать билет на «Крым» и продолжать путешествие на нём. Рейс прямой, больше заходов в порты не будет. Четыре дня и я на месте. Неделю назад так бы и поступил. Но! Это неделю назад…

Сегодня же у меня есть «неучтённые» доллары. На которые не рассчитывал, и мне они откровенно «жгут карман». Кроме того, просто хочется банально сравнить сервис советского теплохода и «забугорного» лайнера. Мысленно представляю себе маршрут Стамбул-Яффа-Хайфа-Пирей и присвистываю. Да и чёрт с ним, давайте до Пирея на «Pułaski»! Бешеной собаке семь вёрст не крюк, а париться по такой жаре ещё трое суток в гостинице и с невнятными перспективами мне не улыбается. Пирей, так Пирей, круиз, так Круиз!

Проезд от Одессы до Константинополя (а именно так значится Стамбул в расписании советских рейсов) мне обошёлся в девяносто три рубля, вместе с трёхразовым комплексным питанием в ресторане теплохода. Кормили вполне сытно, так что «шиковать» не тянуло. А вот билет на «Pułaski» пришлось оплачивать уже долларами. Кстати, существенно дороже чем на «Крым», если сравнить пройдённое расстояние в милях и даже официальную котировку, по которой мне поменяли рубли на доллары.

На входе-выходе нет никаких рамок и рентгенов для досмотра багажа, пассажиры с ручной кладью таможню вообще не интересуют, что меня несказанно радует. Контрабанда никуда не делась, но в Одессе, как я понял, меня «сопровождал» Кубаткин и досмотра как такового не было. Только пограничник мельком глянул паспорт и на этом всё. Здесь пограничный контроль тоже есть, но паспорта, билета и моего сообщения что следую транзитом в Марсель вполне достаточно. Через полчаса уже поднимаюсь на борт лайнера.

Вообще-то меня ничуть не удивляет, что двухнедельное плавание стоит почти в четыре раза дороже, чем пять суток на «Крыме». Этот пароход Датско-Польской компании по своим габаритам ненамного превосходит советский «Крым». Но судя по его обводам, это пассажирский лайнер океанского типа и что он делает на средиземноморской линии мне совершенно непонятно. Но сейчас меня интересует только моя каюта.

Улыбчивый моложавый мужчина, встретивший меня у трапа, интересуется багажом «Herr-a» и получив ответ что «Герр путешествует налегке» понятливо кивает и сообщает что к нему можно обращаться «герр обер стюард Магнус» или просто «герр обер» и провожает до каюты. Вот ещё из прошлой жизни не понимал этой привычки датчан к чинопочитанию. Нет чтоб просто поздороваться: — Добрый день, господин Магнус! — обязательно скажут. — Добрый день, господин Старший Пенёк Магнус! — ну да «в каждой избушке свои погремушки».

По дороге «обер» сообщает что правила поведения пассажиров при возникновении каких-либо неожиданностей на борту могу прочитать в своей каюте, но тут же успокаивает, что плавание обещает быть абсолютно безопасным. Так как корабль очень надёжный и до последнего времени несколько лет эксплуатировался на трансатлантической линии Гдыня — Нью-Йорк, и за всё время на нём не было ни одной нештатной ситуации. Так что новый маршрут по средиземному морю никакой опасности для океанского лайнера не представляет.

(Автор знает, что «ситуации были» и лайнер на «Палестинской линии» появился несколько позже. Но первое пусть останется на совести стюарда, а второе — на совести автора.)

В каюте немного заминаюсь, но всё же прошу стюарда сообщить мне «несколько мелких подробностей». Дело в том, что я совершенно не в курсе сколько сейчас дают чаевых и за какие услуги следует благодарить персонал. А также сообщаю что у меня с собой только доллары в крупных купюрах и прошу сообщить, где их можно разменять.

На что получаю исчерпывающий ответ о действующем на борту негласном «прейскуранте» на услуги и тут же получаю «деловое предложение» разменять несколько крупных купюр на мелкую ходовую валюту любого иностранного государства совершенно бесплатно. Договариваюсь с Магнусом что чуть позднее он разменяет мне три сотни баксов однодолларовыми бумажками, и мы расстаёмся вполне довольные друг другом.

Напоследок интересуюсь есть ли на лайнере прачечная и могу ли заказать чистку костюма и стирку рубашки. На что получаю положительный ответ и обещание тотчас прислать ко мне горничную, которая и займётся моим гардеробом. Так же меня просветили что могу по телефону заказать обед и ужин в каюту. Но на завтраки принято ходить в ресторан.

И что завтра через час после завтрака для всех пяти «новеньких» пассажиров на шлюпочной палубе состоится инструктаж по правилам пользования спасательными средствами, действиями в нештатных ситуациях и по его итогу примут «экзамен». Но это обычная формальность и беспокоиться на этот счёт не стоит. Сами «учения» обязательное мероприятие и прогуливать их не стоит.

А вот каюта первого класса на лайнере оказалась действительно из категории «дорого-богато». И этот касается не только отделки салона. Сама одноместная каюта раза в три вместительнее чем «однушка» на «Крыме» и состоит из двух смежных комнат-отсеков. В «спальном отсеке» стоит мягкая широкая кровать с устанавливаемым ограждением на случай качки, прикроватным столиком и небольшим плафоном ночного света в изголовье. Люстра под потолком и настольная лампа с зелёным абажуром, «радиоточка», транслирующая музыку и корабельные объявления, встроенный шкаф-купе для одежды и рядом полочка для книг.

Отправив шляпу на полку для головных уборов и убрав тросточку в специальную подставку, продолжаю осмотр. Небольшой прикроватный коврик на полу и несколько акварелей на стенах. Вся каюта отделана ореховыми панелями, большой иллюминатор прикрывается лёгкими светло-кремовыми занавесочками и дополнительно тёмно-бардовыми бархатными шторами, на случай если пассажиру не понравится солнце, слепящее глаза.

Что удивило, иллюминатор открывается и фиксируется в нескольких положениях. Что-то не припомню чтоб в двадцать первом веке видел открытые иллюминаторы, а может уже и забывать начал. И это только спальня. Поместив саквояж в рундук, замаскированный под мягкий пуфик, возвращаюсь в «салон».

Салон, а скорее — «гостиная», тоже поражает воображение. Мягкий кожаный диван, на котором можно сидеть втроём или при желании вполне возможно улечься для отдыха. Небольшой ореховый столик, на нём несколько журналов, массивный письменный прибор со стопкой писчей бумаги с логотипом лайнера и два мягких стула для гостей. На спинку одного из них тут же опускается мой пиджак. Иллюминатора нет, но под потолком висит люстра, а на столе стоит ещё одна электрическая лампа, но уже с красным абажуром.

В нишах телефон с выходом на корабельный коммутатор и встроенный мини-бар, пока пустой, но с хрустальной пепельницей на нижней полочке. Салон отделан уже палисандровым деревом, на стенах вновь небольшие акварели у двери ростовое зеркало, рядом полочка для обуви и большой пушистый ковёр на полу. Прямо не каюта на корабле, а вполне себе приличный гостиничный номер. Заметив на полочке для обуви гостиничные тапочки с облегчением переобуваюсь. Теперь бы помыться, переодеться в чистое и можно жить дальше.

Из салона каюты две двери. Одна на внутреннюю прогулочную палубу, вторая ведёт в просторную ванную комнату, совмещённую с туалетом. В комнате установлена вместительная медная ванна и имеется душ. Кстати, унитаз вполне современного мне вида. В кранах есть и холодная и горячая вода. Большое зеркало с подзеркальником, откидной полочкой для банных принадлежностей и два небольших встроенных шкафчика с крючочками для одежды, но без дверок. Для халатов и полотенец отдельная вешалка.

Пока рассматривал обстановку прошло минут десять, в дверь постучали и на моё «Kommen Sie herein!» в каюту впорхнула очаровательная блондиночка. Представившись как панна Агнешка и сообщив что она моя горничная, мило улыбаясь панночка интересуется не станет ли Герр возражать если она застелет кровать и разложит по местам вещи в ванной комнате.

Получив разрешение, горничная вкатывает в каюту небольшую тележку со стопкой белья и споро занимается своими делами. Я же в несколько смятённом состоянии духа безуспешно пытаюсь продолжить изучение акварелей на стенах салона, но взгляд непроизвольно соскальзывает с миниатюр и воровато пытается перейти к осмотру «более крупных форм».

Строгое форменное платье тёмно-кремового цвета, плотно облегающее и подчёркивающее все достоинства изящной фигурки, начинается почти от самого горла и заканчивается на ладонь ниже колен, слегка прикрывая икры, но открывая взору крепкие лодыжки. Белый кружевной фартук с плечиками, белый кружевной воротничок и кокетливая, опять же белоснежная кружевная наколка на голове, скорее напоминающая диадему, придают девушке вид невинной скромницы. Высокие тёмно-коричневые ботильоны со шнуровкой на невысоком каблуке завершают наряд, придавая ему строгий, но отчего-то неожиданно эротичный образ.

Свежий и цветущий вид хорошенькой блондиночки вкупе с сексуальным нарядом неожиданно наносят по моим почти успокоившимся гормонам беспощадный и сокрушительный удар. Разом всколыхнув во мне давние и как считал почти забытые воспоминания. Отчего-то вдруг вновь ощущаю себя участником ролевой игры в «покорную горничную и строгого господина». Чего греха таить, было и такое в моей биографии.

— Герр, я закончила. Будет ли Вам угодно сдать вещи в прачечную? — девушка делает изящный книксен и выжидающе на меня смотрит. А вот я немного «торможу» и теперь уже не столько от вида моей горничной. Дело в том, что я совершенно не подготовился к путешествию. Привыкнув в своём времени к быстрым перелётам на самолётах, как-то совершенно не подумал о том, что мне в пути понадобится сменная одежда. Да и моя мама упустила этот момент из виду, но ей-то простительно, дальше Харькова она никуда никогда не ездила.

Заметив мою заминку и правильно её истолковав, девушка вновь улыбается и мягко напоминает.

— Герр, наверное, хочет принять ванную? — поманив меня за собой указывает на два халата уже весящие на крючках в шкафчиках. — Вы можете переодеться в халат, а свои вещи передать мне. Через два часа я Вам их верну почищенными и поглаженными. У нас хорошая прачечная и отношение к вещам клиентов самое бережное.

— Вы можете не волноваться за свой гардероб. А в этих халатах можно даже выходить на внешнюю прогулочную палубу и принимать солнечные ванны. Вас там никто посторонний не побеспокоит, это палуба только для пассажиров из апартаментов и кают класса «Люкс». Но загрузка кают пока неполная, так что пассажиров на палубе по нашему борту всего пятнадцать человек, и вы друг-другу мешать не станете.

— Но у меня же каюта первого класса?

— Нет, что Вы! У Вас полулюкс. Наша компания только начинает работать на этой линии. Этот рейс вообще первый. Загрузка небольшая, вот и сделала компания презент пассажирам. За те же деньги расселив часть «первоклассных» пассажиров в полулюксы. Чтоб палуба не пустовала и, наверное, чтоб обслуживающий персонал палубы не скучал без работы! — и девушка тихонько смеётся, видя моё изумление. Не, а что? Мне нравится такой подход к делу!

Выкладываю на столик в гостиной портмоне и носовой платок из костюма, часы из жилетки, снимаю запонки с рубашки и передаю свои вещи горничной. Прохожу в ванную комнату и мимоходом замечаю в зеркале заинтересованный и оценивающий взгляд в спину. Поспешно снимаю брюки и носки оставшись только в боксерах. Накинув на себя халат поворачиваюсь к двери и чертыхаюсь. Вот леший! Увидел взгляд красотки и обо всём забыл. Дверь в ванную осталась открытой, и девушка сполна могла насладиться бесплатным мужским стриптизом… Неудобно-то как!

Запахнув халат выхожу в салон и немного смущаясь передаю брюки горничной не зная, что ей сказать. Но похоже, что и девушка в лёгкой растерянности от моей неловкости. Сложив мои вещи на тележку, она приседает в лёгком реверансе и подтверждает, что через два часа вещи будут вновь у меня.

И вдруг окинув меня каким-то слегка отрешённым взглядом, кончиком языка непроизвольно и быстро облизывает верхнюю губу и чему-то улыбаясь покидает мою каюту. На прощанье кокетливо вильнув попкой так, что даже волна воздуха прокатилась по каюте от взметнувшегося подола её платья, на секунду приоткрывшего стройные ножки в чёрных чулках в крупную сеточку.

Да ёж твою медь! Мало мне было того, что последние ночи Сонечка спать не давала, так теперь ещё и эта чертовка сниться будет! Меня немного напрягает то, что моя горничная оказалась полькой. Ещё неизвестно как она станет ко мне относиться, когда узнает что я «советский». Отношения между нашими странами сейчас откровенно враждебные. Хотя, когда они были добрососедскими? В советские поздне-брежневские времена? На официальном уровне может и были, а вот на бытовом — хренушки. Никогда поляки не любили «старших братьев», и «не полюбят». Мда…

Вешаю на ручку каюты с внешней стороны табличку «Do not disturb», достаю пепельницу из бара, перекладываю в неё все свои цацки, включая перстень и нательный крест и иду в ванную. Набираю почти кипяток, только чтоб не ошпариться, высыпаю пакетик морской соли и медленно окунаюсь в воду. Кайф! Сервис «всё включено» как раз для таких разгильдяев как я. У кого с собой только зубной порошок да щётка. Тщательно помывшись и выгнав из кожи весь пот и соль, простирнул боксеры и носки. Не сдавать же их в прачечную. Вытираюсь насухо огромным банным полотенцем и выхожу в салон.

Присаживаюсь на диван и беру со столика турецкий журнал. Нихрена не могу понять. Не… турецкий я всё равно учить не стану, да и фотографии какие-то неинтересные, на них сплошь одни бородатые мужики. Немецкий глянцевый журнал о моде немного интереснее, но фотки тоже какие-то пуританские. Чёрт! Да что за мысли лезут в мою бедную голову? Отложив журнал в сторону, зеваю. Вздремнуть, что ли? Но лень идти на кровать, да и костюм скоро должны принести. Блин! Костюм? А я-то голый! Спохватываюсь и уронив полотенце несусь в «спальную».

Открываю рундук, достаю саквояж и из него свежие боксеры. А что? Прогрессор я или нет? Мама вполне успешно вот уже три года как шьёт эти «мужские купальные трусы», и они пользуются у молодёжи успехом. Как и короткие пляжные шорты «багамы». Кстати, они у меня тоже есть и как раз подходят для принятия «солнечных ванн». Засовываю боксеры назад в саквояж и надеваю пляжные шорты. Будем двигать моду в массы. А то Одесса уже вся модная, а Европа ещё где-то далеко за горизонтом. И европейские «багамы» сейчас больше напоминают «детские штаны на лямках, по колено».

Отношу в ванну полотенце, накидываю халат и только открываю дверь в каюту чтоб снять табличку «не беспокоить» как вижу Агнешку с занесённой для стука рукой. От неожиданности замираем, непроизвольно улыбаемся друг другу и негромко смеёмся.

— Герр меня караулил у дверей? — Агнешка явно кокетничает. — Я принесла Ваш костюм и рубашку. — она показывает плечики с костюмом и рубашкой, просачивается мимо меня в каюту и на секунду прижимается ко мне горячим бедром. Словно только этого и не хватало, меня тут же бросает в жар. И что делать?

По своей прошлой жизни знаю, что «тесные» отношения обслуживающего персонала и пассажиров в пассажирских компаниях-перевозчиках категорически запрещены. Будь это водный, воздушный или железнодорожный транспорт. Наказание одно — увольнение с занесением в чёрный список, в западных компаниях ещё и весомый штраф в довесок. Не приветствуется даже лёгкий флирт. Так что надеяться на «приключение в пути» безнадёжное занятие. Хотя поговаривали что такое случалось, но видеть «счастливчиков» лично мне не приходилось.

Агнешка развешивает мою одежду в шкафчике так медленно и эротично что понимаю, это она меня специально дразнит. Не нужны такие красивые позы чтоб повесить всего три плечика. Но тут вновь раздаётся стук в дверь и в каюту входит Магнус. Увидев в спальной комнате горничную и мои недвусмысленные восхищённые взгляды, он хмурится и строго произносит: — Агнесс, оставь нас и иди к себе. Не забывай, ты на работе и у тебя ещё есть дела!

Девушка смущённо кивает, опять делает книксен и молча выскальзывает из каюты. Убил бы датчанина! Весь кайф мне обломал. А я уже было настроился… Магнус провожает девушку задумчивым взглядом и дождавшись закрытия двери в каюту произносит:

— Я принёс Ваши триста долларов по одной купюре. Наша сделка в силе? — молча иду в спальню и вновь вытаскиваю из рундука саквояж. Достав несколько купюр, возвращаюсь в салон отсчитываю три сотки и протягиваю стюарду, остальные кладу в портмоне. Тот тщательно разглядывает купюры, видимо опасаясь фальшивок и протягивая мне стопку однодолларовых одобрительно кивает:

— Гут!

Мне понадобится Ваш паспорт и билет, это ненадолго. Вашу фамилию внесут в списки пассажиров, и я верну вам документы. — так же молча протягиваю Магнусу паспорт и билет. Тот внимательно рассматривает паспорт и пытается прочесть моё имя и фамилию. По опыту прошлых лет знаю, что обязательно исковеркает. Вот почему-то мы с лёгкостью читаем и произносим германские, английские и прочие чужестранные имена и фамилии, а вот они наши не могут. Ну, и кто из нас Варвар?

Усмехаюсь и говорю, что лучше читать моё имя и фамилию на французский манер, тем более что я туда и еду. — Мсье Мишель Лапин, к Вашим услугам. — О! Так Вы француз? Отлично, мсье Лапи́н — стюард с облегчением произносит мою фамилию делая ударение на вторую гласную от чего моя фамилия и правда начинает звучать на французский лад. Меня разбирает смех, и еле удерживаюсь чтоб не заржать в полный голос. Вот «кроликом» меня ещё никто не называл![1]

Поразительная гибкость у этого датчанина, только что мы с ним разговаривали на немецком языке и вот он уже с лёгкостью переходит на французский.

— Мсье Лапин, я хочу вам кое-что показать! — с этими словами он подходит к внешней стенке каюты и указывает на миниатюрную акварель в небольшой овальной бронзовой рамке, прикреплённой к панели. — Смотрите! Здесь вверху есть бронзовый шток, которым рамка крепится к панели.

— Берёте эту рамку и поворачиваете влево до щелчка, затем неспеша поворачиваете вправо тоже до щелчка. — слышно, как что-то тихо щёлкает и часть палисандровой панели отходит в сторону, как дверца. Магнус с лёгкостью открывает панель, и я вижу за ней обычный сейф с наборным кодом. Такие сейфы в моём прошлом стояли на железнодорожных вокзалах. Магнус набирает код и с тихим щелчком дверца сейфа открывается. Ну да, обычный сейф с двумя небольшими полками. Интересно, это какая же толщина у переборок что туда легко впихнули не самый маленький ящик?

— Здесь комбинация из восьми цифр. Придумайте код, только хорошенько его запомните, чтоб не пришлось потом сейф взламывать. Он стоит довольно дорого. И цифры на внешней стенке кода надо вводить в обратном порядке внутреннему. То есть в каждом замке должна быть одна и таже цифра изнутри и с наружи. Код открытия будет тот, что вы установите внутри.

Стюард кивает на пепельницу с моими аксессуарами: — Рекомендую не оставлять ваши ценности без присмотра и при необходимости покинуть каюту лишнее убрать в этот сейф. Или можете поместить ценности и важные документы в сейф капитана, но тогда необходимо будет составить опись сдаваемых на хранение вещей и заранее предупреждать, если захотите что-то из сейфа забрать. Что не всегда удобно. А эти сейфы вполне надёжны!

— У нас на лайнере есть служба безопасности и даже свой детектив, но для всех будет лучше если их помощь Вам не понадобится. Конечно, мы тщательно контролируем палубы, но неизбежные на море случайности всё же происходят. У человека на лице не написано с какой целью он садиться на корабль. То ли с целью путешествия, то ли с целью хищения. А иногда обе эти цели совпадают. — Магнус бросает взгляд в мою сторону и кивает, как бы подтверждая серьёзность своих слов.

— И последнее. Мсье Лапин, я вижу, что Агнесс Вам приглянулась. Но руководство компании неодобрительно смотрит на флирт младшего обслуживающего персонала с клиентами. Век девушек на кораблях компании недолог. Агнесс служит уже пятый год, ещё два-три года и её списали бы на берег, но она сама решила оставить службу на корабле. У неё прекрасная репутация так что постарайтесь её не испортить.

— Возможно она получит место в конторе компании в Данциге. У неё есть деловая хватка и опыт работы, девушка образованная, закончила женскую гимназию, знает несколько языков, чистоплотная. Кстати, весь наш обслуживающий персонал раз в месяц проходит медицинский осмотр, так что больных на лайнере нет. Но это так, к слову.

— У нас строгий режим для горничных. Если они не на суточном дежурстве, то отбой происходит в одиннадцать часов вечера и подъём в шесть утра. Этому есть своё объяснение, рабочий день очень длительный и утомительный, с семи утра и до десяти вечера. Конечно, мы делаем девушкам небольшие поблажки если они того заслуживают своим прилежным трудом.

— В своё свободное время они могут встречаться друг с другом после работы и даже задерживаться в гостях. Но если ложатся спать до полуночи, мы на это закрываем глаза. Но если девушка где-то задерживается после часа ночи, это уже повод к разбирательству и возможно к увольнению. Так же поводом к увольнению служит скандал с пассажирами. Это касается всего персонала.

— Поблагодарить девушек за хорошее обслуживание Вы можете чаевыми или небольшим скромным презентом, так же не возбраняется угостить пирожным или конфетами. Но не стоит задерживать девушек в каюте против их воли, ни в коем случае не принуждать их к распитию спиртных напитков и не заниматься рукоприкладством. В последнем случае никто не даст гарантии что к Вам вовремя придёт помощь если Вы случайно упадёте за борт. — старший стюард внимательно смотрит мне в глаза — Вам всё понятно, Мсье Лапин?

Вообще-то… нифига непонятно. Для чего мне эта лекция? Я на лайнер наниматься не собираюсь, зачем мне эти подробности внутреннего распорядка и тонкости службы персонала? Но на всякий случай киваю. Мол, я-я мой оберст, яволь! Всё понял и исполню!

— Вот и хорошо! — с довольным видом произносит Магнус и озабочено добавляет. — Как я понял, мсье Лапин, Вы ведёте здоровый образ жизни. Я не чувствую в каюте запаха табака и алкоголя. Это очень хорошо. Но бар не должен пустовать, вдруг к Вам кто-нибудь заглянет в гости?

— Фрукты на столе тоже должны быть. И аромат в каюте приятный и лёгкий перекус всегда под рукой. Я сейчас отправлю к Вам Агнесс, она посоветует, что лучше приобрести и сделает для Вас заказ в ресторане. И — да! Я понимаю Вас, когда-то сам был молодым и горячим. Две недели в море для одинокого молодого человека и без женской ласки? Это тяжело. Но помните, Вы мне обещали не обижать Агнесс! — Магнус прощается и уходит, а я остаюсь в состоянии полной озадаченности. И что это было? Вот прямо сейчас? Если я всё правильно понимаю… этот Круиз мне уже начинает нравиться!

Минут через пятнадцать в моей каюте вновь появляется моя горничная. Её вид немного озабоченный и деловой. И она уже в курсе моего «французского происхождения».

— Мсье Лапин, герр обер распорядился чтоб я помогла Вам с выбором фруктов и напитков для бара. — Её французский безупречен. Она слегка смягчает грассирование, но никакого акцента нет и мне даже немного завидно.

С фруктами мы покончили быстро, в этом полностью положился на вкус моей горничной, тем более что и выбор-то не такой уж большой в это время года. С напитками провозились дольше. Газированная и минеральная вода возражения у меня не вызывали, а вот что касается спиртного… пришлось поспорить. Я не собирался устраивать попоек и пьяных оргий, тем более собирать шумные компании.

Так что в итоге остановились на одной бутылке французского коньяка и двух бутылках испанского вина. От шампанского отказался категорически. Открытую бутылку уже не закроешь — моветон, а повода чтоб сразу оприходовать её до донышка в ближайшем будущем не предвидится. Выбор шоколада и конфет также отдал на откуп Агнешки и судя по её заблестевшим глазкам сладкоежка она ещё та. И как только умудряется при этом сохранять такую стройную фигуру?

Не выдержав искушения от созерцания аппетитных форм блондиночки, всё же не удерживаюсь и слегка приобняв Агнешку привлекаю её к себе. Девушка на секунду замирает, но затем мягко отстраняется, делает шаг в сторону двери и чуть дрогнувшим голосом произносит:

— Мсье всегда такой… решительный? — и чуть помедлив продолжает: — Мсье Лапин, мы оба понимаем, что я для Вас всего лишь мимолётное развлечение. Вы молодой и состоятельный господин, привыкший ни в чём себе не видеть отказа. А я слабая, беззащитная девушка и должна сама беспокоиться о своём будущем. Тем более, что у меня очень мало свободного времени для отдыха и я его ценю дорого!

Хех! А ведь Магнус прав, у девушки действительно деловая хватка. Она уже оценила и мой костюм, и аксессуары. И сделала свои выводы, тонко намекнув на оплату услуг по «повышенному тарифу», впрочем, нигде не говоря об этом прямо. Умная девочка, впрочем, такой деловой подход мне только на руку. «Донна Роза, я старый солдат и не знаю слов любви…» Вот некогда мне тут политесы разводить, когда и так уже всё шкворчит и пригорает!

Уже без опаски нарваться на отказ вновь привлекаю к себе девушку и прижимаюсь к ней всем телом, чувствуя нарастающее возбуждение. Но моим желаниям не суждено сбыться. Агнешка вновь ловко выворачивается из моих объятий и делает шаг назад.

— Мсье! Держите себя в руках. Неужели все французы так нетерпеливы? У меня сейчас рабочее время и я смогу уделить Вам внимание только перед ночным сном. Но недолго, не более получаса. У меня завтра с утра начинается суточное дежурство и мне надо как следует перед ним отдохнуть. К тому же мы так и не обсудили, на какую сумму презента я могу рассчитывать.

Чёрт! А я-то уже губу раскатал! Затуманенное сознание слегка проясняется и вожделение спадает. Усмехаюсь и предлагаю девушке самой назвать сумму, в которую она оценивает своё «свободное» время. Чуть прикусив губу и ещё раз окинув меня внимательным оценивающим взглядом, Агнешка без колебаний озвучивает «тариф»:

— Думаю, что мсье может себе позволить исполнить свой каприз всего за пять долларов.

Однако! По Одесским расценкам это сейчас полсотни рублей. Не всякая «ночная бабочка», обсуживающая в это время состоятельных курортников, может задирать такой ценник, только «элитная». Но я-то не в Одессе и мне рубли в баксы конвертировали не одесские валютчики, а по официальному курсу Госбанка, то есть чуть меньше двух рублей за доллар. К тому же… В этом времени у меня женщин, кроме как в моих юношеских влажных мечтах и таких же сновиденьях ещё вообще не было, так что я бы и дороже заплатил.

Агнешка того стоит, и я согласно киваю. Девушка облегчённо выдыхает, снимает трубку телефона и просит соединить её со службой доставки ресторана. Сделав заказ на фрукты и спиртное в номер каюты она собирается уходить, сообщив что минут через двадцать мой заказ доставят и чтоб я пока никуда не отлучался.

На мою просьбу задержаться хотя бы ещё на минутку горничная отрицательно качает головой и лукаво улыбаясь грозит мне пальчиком. Неожиданно её ладонь касается моего лица и быстро погладив щёку она отступает назад, делает очередной книксен и хихикая выпархивает из каюты вновь взметнув воздух подолом. И вот как это у неё так эротично получается?

Книксен выглядит как поклёвка. Поплавок чуть кивает, быстро ныряет в воду и тут же выскакивает на поверхность, вновь кивая и намекая рыбаку что пора подсекать рыбу. Вот только в этот раз подсекли меня. А это кокетливое движение попкой? От которого взвивается платье, а у невольного зрителя перехватывает дыхание и вздымается всё что может? Не отсюда ли берёт своё начало тверкинг? С тоской смотрю на хронометр, боже и как мне пережить эти несколько часов? Да я с ума сойду!

Через обещанные мне двадцать минут вновь раздаётся вежливый стук в дверь и в каюту вкатывается тележка с заказом. На это раз для разнообразия на доставке молодой официант. Он открывает неприметную дверцу над баром, достаёт две вазы для фруктов и вазочки-конфетницы. В этом же шкафчике замечаю бокалы и рюмки. Быстро разложив фрукты и конфеты по вазам, протирает полотенцем бутылки ставит их в бар и уведомляет меня, что мой заказ включён в счёт, который смогу оплатить перед окончанием плавания.

Сообщив, что в любой момент, даже ночью могу заказать по телефону в ресторане горячий чай, кофе и шоколад, а также свежие булочки и пирожные, получает свои заслуженные чаевые. Вообще-то, по «прейскуранту» услуга стоит пятьдесят центов, но не станешь же требовать «сдачу» с чаевых? Обер выдал мне только мелкие банкноты, но не разменную монету и официант получив доллар с достоинством лорда удаляется восвояси, толкая перед собой опустевшую тележку. Слава богу, на этот раз нет никакого книксена и тверкинга… я бы этого не пережил. Присев на диван пытаюсь скоротать время за чтением журналов, но быстро теряю интерес. Ни журналы, ни рекламные буклеты меня не интересуют. Решаю прогуляться на внешнюю палубу.

Прогулка надолго не затягивается, в море небольшая волна и пусть дискомфорта от качки не испытываю, но вот угольный дым по прихоти ветра нет-нет да и окутывает палубу. Конечно, его не так уж и много и над палубой смогом он не висит и вид на море не перекрывает, но всё равно не очень приятно, приходится вернуться в каюту. Оказывается, вернулся вовремя. Не прошло и десяти минут как вновь раздаётся вежливый стук и в каюту входит Магнус. С удовлетворением оглядывает «натюрморт» на столе и протягивает мне документы.

— Мсье Лапин, всё в порядке, вот ваши документы. Может Мсье имеет какие-нибудь вопросы, пожелания или замечания?

— Спасибо герр обер, у меня вопросов нет. Хотя… Не могли бы вы подсказать, где на корабле я могу почитать свежую прессу? В первую очередь меня интересуют журналы музыкального направления, а также связанные с авиационной и автомобильной тематикой. Кроме того, меня интересует всё, что связано с финансами. И журналы, и газеты. Мой круиз вышел несколько неожиданным, не хотелось бы потерять время и отстать от жизни. — старший стюард на мгновение замирает, а затем уважительно кивает.

— Я понял вас, Мсье Лапин. Вся свежая пресса имеется в читальном зале библиотеки лайнера. Кроме того, можете заказать интересующую лично Вас прессу у меня, её предоставят в ближайшем порту, если она там окажется. Ближайший порт для нас — Яффа. Кроме того, можете сделать заявку и каждые четыре часа вам будут предоставлять интересующие вас сведения из радиорубки лайнера.

— О! Это пока излишне, но вот список прессы пожалуй Вам завтра предоставлю. — немного заминаюсь, а затем продолжаю: — Герр обер стюард Магнус у меня к Вам есть личная просьба. Дело в том, что у моей горничной завтра с утра суточное дежурство. Не стану от вас скрывать, что у меня к ней есть определённый личный интерес. Нельзя ли отменить или перенести это дежурство на более поздний срок? Понимаю, что для вас это лишние хлопоты и как-то надо их компенсировать, да и подмену тоже необходимо простимулировать. Я готов. Скажите в какую сумму это мне обойдётся?

Магнус с иронией смотрит на меня.

— Вообще-то у Агнесс по графику два дежурства до Пирея. Полагаю, что Вы вряд ли откажетесь компенсировать обе подмены? — и получив мой согласный кивок продолжает: — Это можно устроить. Перестановки в графике обычное дело и особых вопросов не вызывают. Думаю, что десять долларов за одно дежурство вас вполне устроит? — вот гад! Да тебе бы старшим сутенёром работать в Одессе, а не старшим стюардом на лайнере…

Делать нечего, отсчитываю двадцать баксов протягиваю их оберу, но пока не отдаю.

— Но герр обер? Я могу надеяться, что вы закроете глаза на то, что Агнесс будет возвращаться к себе после полуночи? — Магнус немного колеблется, но вид сложенных пополам зелёных бумажек прямо перед глазами развеивает его колебание.

— Хорошо, мсье Лапин. Вы можете на это рассчитывать, но помните, в час пополуночи Агнесс обязательно должна быть в кровати. — и шутливо погрозив мне пальцем, добавляет: — В своей кровати!

Оставшись в одиночестве, присаживаюсь на диван беру лист бумаги и начинаю составлять список журналов и газет. Особое внимание уделяю финансовым изданиям. В Одессе это мне было без надобности, да и уверенности что всё это пригодится тоже не было. Теперь же пора вспомнить что по «первой специальности» я всё-таки экономист. Конечно, не биржевый финансист и не имея в Советском Союзе доступа к полноценной информации слабо разбираюсь в реалиях нынешних котировок ценных бумаг.

Но основные направления развития мировой экономики в это время ещё помню. Тем более что, участвуя в работе экспертной группы по «царским долгам» французской стороне, плотно занимался анализом и претензиями именно французских компаний проводивших кредитование правительств Российской Империи. И, естественно, знал их историю и финансовое положение вплоть до начала «нулевых годов». Когда последний транш по возврату долга был перечислен правительству Франции. Эх! Мне б сейчас хотя бы тысяч сто франков… да сыграть «вдолгую»!

Покончив с обещанным «заказом прессы» для Магнуса, пытаюсь вспомнить и накидать по памяти список зарубежных компаний, на которые стоит обратить внимание, но так и не припомнив ничего существенного откладываю эти изыскания «на потом». Немного помаялся бездельем, отринул идею вновь прогуляться на палубу или в буфет и побрёл в спальню. Не придумав ничего лучшего, как прямо в халате прилечь и вздремнуть. Солдат спит — служба идёт.

Просыпаюсь от лёгкого прикосновения и тихого смеха:

— Мсье решил отдохнуть? Мне лучше вернуться к себе? — ага, размечталась! Да мне сейчас такое снилось… Пытаюсь в темноте на ощупь определить местоположение девушки, но тут щёлкает включатель и загорается настольная лампа. Агнешка в своей униформе, но уже без передника и остальных «кружавчиков», но от этого не менее сексапильная и притягательная. Решительно встаю и запахнув халат направляюсь к горничной, но та выскальзывает в салон и включает люстру.

— Мсье ничего не забыл?

Вообще-то забыл. Но портмоне лежит на столе и достав сотку с улыбкой протягиваю Агнешке, пытаясь неуклюжим комплиментом скрыть свою оплошность.

— При виде тебя я забываю обо всём! — но вопреки моим ожиданиям девушка деньги не берёт и с явным разочарованием осторожно начинает пятиться к выходу.

— Мсье, это слишком много! Если вы рассчитывали на «особые» услуги, то ошиблись и нам лучше сразу расстаться, я на это никогда не соглашусь! Давайте просто забудем это лёгкое недоразумение. Я вернусь к себе, а Вам спокойной ночи и приятных снов.

Девушка продолжает пятиться к двери, а я конкретно зависаю, не понимая перемены в настроении моей горничной. Делаю шаг вперёд и осторожно беру её за руку.

— Агнешка, я что-то не так сказал или сделал? Мы вроде бы договорились на пять долларов за встречу? У нас впереди тринадцать ночей, это шестьдесят пять баксов. Так в чём дело?

— А за что ещё тридцать пять? Девушки говорят, что в полуторакратном размере сразу платят только за «особые» услуги. Мне этого не надо! — тьфу ты! Облегчённо вздыхаю и успокаиваю девушку.

— Агнешка, я не извращенец и никаких «особых» услуг мне не надо! И вообще я мягкий, пушистый и ласковый. Сама убедишься. Если это тебя так тревожит, то могу дать однодолларовыми купюрами. Но что ты с ними будешь делать? Опять отдашь этому сутенёру Магнусу, чтоб он обменял их на крупные?

— Гер Обер не сутенёр! Девушки никогда не делятся с ним своими презентами. И он этого не требует. Тем более, он живёт с «Толстой Мартой», нашей старшей горничной, а она для нас всех как добрая тётушка! — хмыкаю и цинично про себя усмехаюсь. Конечно, он берёт «чаевые» только с клиентов девушек. Но не слишком ли много разговоров? Вообще-то я рассчитывал совсем на другое! Со вздохом отсчитываю шестьдесят пять баксов и протягиваю девушке. Надо бы завтра у стюарда разменять ещё сотку, на всякий случай.

— Теперь ты успокоилась? Иди в ванную, а то у нас совсем мало времени остаётся.

— Зачем в ванную? — в голосе девушки звучит искреннее удивление. — Я могу раздеться и здесь.

— Чтобы принять ванну.

— А зачем мне принимать ванну? Я чистая. Утром умывалась, а помывочный день у меня был всего четыре дня назад. А! Понимаю. Мсье так шутит? — да какие уж тут шутки. Для себя так примерно и представлял ситуацию. Отношение к личной гигиене у простого народа в этом времени несколько иное, чем в том, что покинул не по своей воле.

Обнимаю девушку за талию заглядываю в глаза и вдруг смущённо признаюсь:

— Агнешка! Я девственник и ты у меня будешь первой женщиной. Я хочу навсегда запомнить твой запах. Запах моей первой Женщины! — неожиданно в моём голосе появляется хрипотца. Чёрт! Да я же ей ни капли не вру. Я хочу её так, что даже скулы сводит от вожделения и руки начинают дрожать. И она действительно первая женщина что будет у меня в этом мире. Не выдержав, начинаю осторожно ласкать девушку и до меня доносится тонкий, чуть слышный аромат духов.

Шанель № 5. Нифигасе, какой парфюм могут себе позволить простые горничные на пароходе! Сейчас эти контрабандные духи в Советском Союзе не каждой барышне по карману, да и попробуй ещё достань их. В Одессе, конечно, попроще, но и подделок тоже хватает. В моё «советское» время Шанель тоже были страшным дефицитом, это в после перестроечное время парфюмерные «салоны» были завалены духами и туалетной водой на любой вкус и кошелёк. Радуя модниц и настоящим парфюмом, но задорого, и «бюджетной Шанель», но задёшево.

Серые глаза Агнешки расширяются от недоверчивого изумления, она хочет что-то сказать, но я поцелуем закрываю ей рот, а затем легонько шлёпаю по попке направляя в сторону ванны. Пока Агнешка плещется произвожу небольшую перестановку. Зелёная лампа из спальной комнаты переезжает на стол в салоне, а с красным абажуром соответственно перемещается на столик в спальную. Мне, конечно, нравился забавный мультик из моего прошлого, но, когда сегодня спросонок увидел в своей каюте Фиону… Да и сам, наверное, в свете зелёного абажура выглядел не лучше Шрека. Не… красное нам больше к лицу!

Достаю бокалы и открываю бутылку сладкого хереса. В прошлом я его не очень жаловал именно из-за сахара, мне больше по вкусу сухие красные вина. Но этот сорт вина должен понравиться Агнешке. В меру сладкий и в меру крепкий, самое то для того, чтоб вечер с красоткой плавно перетёк в ночь. Но злоупотреблять вином мы не станем, девушке рано утром на работу, это я могу дрыхнуть хоть до обеда.

Мы сидим на диване и целуемся. Точнее это я, нежно лаская Агнешку пытаюсь понемногу высвободить её из большого банного халата, в который она закуталась после ванной. Свой бокал вина Агнешка так и недопила.

— Вкусно! Но для меня слишком крепко. — с лёгким вздохом отодвигает бокал и кончиком языка быстро облизывает губки. — Мне больше не надо, не хочу сильно опьянеть. Я уже и так… такая как Вам нужно. — её руки с силой стягивают халат на груди, не позволяя моим настойчивым губам подкрасться к аппетитным холмикам. С трудом отрываюсь от продолжения попыток добраться до заветного приза, перевожу дух и замечаю умоляющий взгляд девушки.

— Агнешка! Доверься мне, всё будет хорошо.

— Мсье! Свет… Это так неприлично! Прошу Вас, выключите люстру! — смущённый шёпот девушки еле слышен.

Так и хочется воскликнуть «О времена! О нравы!» правда при этом имея в виду совершенно другой, прямо противоположный контекст выражения. Встаю с дивана и иду к выключателю, по пути беру со столика «Брегет» и щёлкаю крышкой. Однако! А время-то тикает… Уже четверть двенадцатого! Выключаю в салоне свет, подхожу к дивану и подхватываю Агнешку на руки. На её слабые попытки освободиться из моих рук, только покрепче обнимаю «добычу» и несу в спальню. Хватит с меня на сегодня разговоров!

Уложив девушку на кровать, скидываю на пол халат и шорты и с тихим возгласом удивления ложусь рядом. Агнешка уже вновь успела спрятаться в свой халат вместе с головой, да ещё и одеялом сверху укуталась, став похожей на большую куколку бабочки. Вот жешь! Мне такие игры «в раздевание» когда-то конечно очень нравились, но не в этот раз. Успеем ещё «наиграться»… но потом. Нетерпеливо спихиваю одеяло на пол, мягко наваливаюсь на Агнешку и начинаю освобождать «куколку» от излишков одежды нежно целуя и лаская девичье тело.

Она не сопротивляется моим ласкам, но и не отвечает на них. На её лице проступает краска смущения, но возможно, что это просто отсвет от «интимного» освещения каюты. Её глаза закрыты, губы плотно поджаты, а ноги крепко сдвинуты и напряжены. Она точно опасается происходящего, словно с ней это происходит впервые. Чёрт! Это маловероятно, да и мне сейчас как-то не до разговоров, но всё же решаю уточнить:

— Агнешка, у тебя мужчины уже были? — Вот! Теперь точно вижу, что девушка заливается краской смущения, это никаким «интимным светом» не скрыть.

— Да! Я была помолвлена… Но он погиб. — в уголках глаз показываются две блестящие бусинки, и я внутренне чертыхаюсь. Старый дурак! Нашёл о чём спрашивать девчонку, да ещё в такой момент. Мне вот сейчас для полного счастья ещё депрессивной девицы в кровати не хватает. Она и так вся напряжена и скована. Маленькие сморщенные соски вообще проваливаются куда-то вглубь небольшой груди, даже при сильном воображении не вытягивающей на скромную троечку. Весь мой запал куда-то пропадает, «дружок» впадает в прострацию и дальше я просто лежу и бездумно пялюсь в потолок.

Затянувшееся молчание прерывает Агнешка:

— Мсье, прошу меня извинить за бестактность, я не должна была вас огорчать. Простите мне эту минутную слабость. Наденьте вот это и давайте уже продолжим. — девушка шумно вздыхает и как-то обречённо широко раздвигает ноги. Беру из протянутой руки «это» и озадаченно хмыкаю. Ну, и куда я тут надену этот «напальчник»? Однако проблема. Я не в курсе размеров современных кондомов, но это явно не мой размерчик. Конечно, в Одессе можно было бы приобрести всё и любых размеров, но вот я-то заранее не озаботился нужными «девайсами», а теперь как-то уже поздно по лайнеру метаться.

— Агнешка? А без этого нам никак нельзя? Могу поклясться, что я совершенно здоров и тебе нечего опасаться. Могу даже медицинскую справку показать!

— Мсье? Да как же без «этого»? Я верю вам что вы здоровы, но я должна быть осмотрительной. Мои «женские дни» закончились неделю назад, я молодая и здоровая девушка, никогда не болевшая женскими болезнями. Для меня это большой риск, я могу понести от вас. А хороший гинеколог стоит дорого, да и детоубийцей становиться не хочу. Я католичка и святая мать-церковь этого не одобряет. А что вас так смущает? Девушки говорят, что почти нет никакой разницы. Так что надевайте смело.

— Для девушек может и нет разницы, для мужчин всё-таки есть. Но дело в другом, эта штучка мне будет мала. — я просто беру руку девушки и опускаю на своего «дружка», от чего тот тут же «воскресает» и принимает боевую стойку. Агнешка с ойканьем отдёрнув руку подпрыгивает на кровати и садится. — Матка Боска Ченстоховска! Да как же такое можно? — девушка неверяще смотрит на моего «дружка», смущённо отводит взгляд в сторону, а потом начинает что-то высчитывать, смешно зажимая пальчики по одному в кулачок. Наконец она заканчивает свои подсчёты и неуверенно произносит: — Может сегодня и не понесу.

После чего скатывается с кровати и нагишом бежит в ванную, оставив меня в полном изумлении, уже через несколько секунд вновь появляется в спальной и по-хозяйски согнав меня с постели расстилает на простыне простое полотенце сложив его вдвое. Поёрзав на нём и устроившись поудобнее, заметив мой ошарашенный вид поясняет:

— Меня наша кастелянша прибьёт если вдруг увидит испачканную простынь. Она сразу догадается! А вы её испачкаете обязательно!

— Это мой утиральник, я с собой принесла, чтоб потом… обтереться. — она мило краснеет и шепчет: — Я готова. — и чуть поколебавшись жалобно добавляет: — Мсье, прошу вас меня пожалеть и быть со мной нежным, я делала ЭТО только один раз и очень давно! — а уж я-то как давно это делал! И добравшись наконец-то до девичьего тела начинаю осыпать его нежными поцелуями получая от этого не меньшее удовольствие чем моя партнёрша. Уступая моим любовным ласкам, Агнешка расслабляется и только иногда пытается меня остановить, когда мои настойчивые ласки становятся на её взгляд совсем уж «неприличными».

Но я воспитанник совсем иного времени, и то, что сейчас считается «непристойным и развратным» в моём времени лишь невинная шалость сексуальных партнёров. Наконец девушка почти теряет над собой контроль и начинает позволять мне всё, отвечая на мои самые откровенные ласки только прерывистыми вздохами и непроизвольными всхлипами. Её лицо раскраснелось, широко распахнутые глаза смотрят в потолок, но вряд ли что там замечают, всё тело покрыто лёгкой испариной, груди слегка набухли и приняли форму двух аккуратных конусов, увенчанных большими затвердевшими коричнево-розовыми сосками в больших кружках светло-кофейного цвета.

Продолжая ласкать грудь и соски руками, смещаюсь чуть ниже и осыпаю подрагивающий живот девушки пылкими поцелуями, постепенно опускаясь всё ниже и ниже. Приподнимаю и сгибаю в колене сначала одну ногу девицы, затем вторую. Да уж! Неожиданный «бонус» мне достался. Даже и не знаю, что там делал её «мужчина», но женщиной моя горничная так и не стала. Осторожно руками подхватываю ягодицы девушки и слегка подтягиваю их к себе. Агнешка замирает и напрягается, но я не спешу. Руками поглаживаю икры и голени ног, постепенно перебираясь к бёдрам.

Несмотря на всю пикантность ситуации меня начинает разбирать смех. Очень уж в этой позе девушка напоминает распятую лягушку. Взволнованную и беспомощную. Чтоб девушка не заметила моей улыбки наклоняюсь и начинаю целовать внутреннюю поверхность бёдер, постепенно подбираясь к самому сокровенному. «Бутон» девушки покраснел и набух, возбуждённо подрагивая от моих случайных прикосновений. Мягко обхватываю его губами и начинаю ласкать. Спустя несколько мгновений Агнешка жалобно вскрикивает, её тело выгибается и его начинают сотрясать мощные спазмы. Она вцепляется руками в простынь и с силой стягивает её к себе, но вдруг расслабляется и безвольно замирает. И только судороги по-прежнему продолжают сотрясать её живот и пах.

Нифигасе! Уж и забыл каково это, когда твоя девушка теряет сознание во время оргазма. Да и не так уж часто это происходило с моими партнёршами, чего уж там… Но мне это на руку. Честно говоря немного озадачился когда заметил, что Агнешка девственница. Всё-таки в первый раз бывает довольно болезненно, хотя это всё субъективно и зависит от обоих партнёров. Мысль мелькнула и улетела. Вообще улетели все мысли. Остались только я и моя девушка. А спустя несколько коротких, но энергичных минут вообще ничего не осталось.

Немного отдохнув, тянусь к часам и мысленно чертыхаюсь, уже четверть первого. Как быстро летит время! Агнешка, используя мою руку вместо подушки тихо сопит, свернувшись в комочек как котёнок. Минут пятнадцать у неё ещё есть, пусть поспит. Осторожно высвобождаю руку и иду в ванную. Быстро принимаю душ и возвращаюсь в комнату. Надеваю свежие боксеры и немного полюбовавшись на спящую девушку целую её в щёчку.

— Агнешка, пора вставать! — от поцелуя девушка вздрагивает и приподняв голову недоумённо оглядывается. Заметив меня испуганно взвизгивает и спрыгивает с кровати, прижимая к груди простынь. Уж и не знаю, что ей почудилось спросонья, но она быстро приходит в себя.

— Мсье, который час? — молча показываю ей циферблат и видя её паникующий взгляд напоминаю.

— Агнешка! Не беспокойся, у тебя ещё больше получаса времени, ты никуда не опаздываешь. Иди в ванную и спокойно обмойся, возьми моё полотенце, твоё лучше замочить и оставить в ванной. Завтра простирнёшь и заберёшь. Девушка недоумённо кивает и подбирает с пола свой упавший «утиральник». Развернув его, потрясённо замирает заметив следы от «консуммации», а потом начинает растерянно причитать.

— Матерь божья! Да как же это так-то? Я же… Мы же… да он же… пять лет уже!

Мне немного смешно, но подлым обманщиком и совратителем себя не считаю. «Не виноватая я, он сам пришёл!» Вполне актуальная фраза и для меня, только пару слов поправить.

— Агнешка! Поговорим завтра, а сейчас быстренько иди и обмойся. У тебя времени совсем не остаётся! — что ни говори, а голова у этой «липовой блондинки» работает. Она подхватывается и заполошной несушкой летит в ванную. Спустя десять минут оттуда уже выходит строгая горничная, а мне остаётся только стиснуть зубы. Блин! Я опять её хочу!

Девушка явно замечает моё жгучее желание и на её лице появляется смущённая улыбка.

— Спокойной ночи, Мсье! — и делает шаг к двери. Но я прыжком перекрываю выход, притягиваю прелестницу к себе и жарко целую в губы.

— Спасибо тебе, Агнешка! — тут палуба слегка наклоняется, и мы непроизвольно делаем шаг в сторону спальни. Блондинка охает и начинает вырываться из моих объятий. Отпускаю встревоженную девушку и смеюсь:

— Да это не я тебя удерживаю, это лайнер не хочет тебя отпускать. Видишь, как мы его раскачали? Ему понравилось! — Агнешка облегчённо смеётся:

— Да вы шутник Мсье, это шторм начинается! — закрыв за девушкой дверь каюты с облегчением падаю в кровать. Притягиваю к себе подушку и вдыхаю аромат женщины. Моей Женщины! Хрен кто меня утром на завтраке увидит, да и учения пассажиров тоже пусть идут в баню. Куплю у Магнуса справку об экзамене, или что там выдают? Нам с ним не привыкать!

— «Какая сволочь стреляла!» — первая связанная мысль при пробуждении. Но не в том смысле, что меня разбудил грохот выстрела, а в том, что и мне бы сейчас не помешал тот дробовик, из которого дробь «кучно пошла». За приоткрытым иллюминатором с утра пораньше какой-то «селезень» во всю раскрякался подманивая уточек. Поминая всех пернатых «незлобивым, добрым словом» встаю с кровати раскрываю шторки и любуюсь на панораму утреннего моря. Вообще-то рассвет наступил уже давно, но я-то планировал встать гораздо позже. На часах двадцать минут седьмого, но теперь уже не усну. Делать нечего, иду в ванную.

Сижу в гостиной, пью газировку и закусываю конфетой. Кофе с булочкой в ресторане заказать постеснялся. Как-то вот не привык к такому «барству». Надо бы у Агнешки поинтересоваться, как обслуга к таким неурочным заказам относится. Вспомнив свою горничную, непроизвольно расплываюсь в довольной ухмылке. Вот же чертовка! Оставила на полочке подзеркальника свою подвязку для чулок. Вряд ли просто забыла, скорее «пометила территорию». Но какая же она всё-таки симпатичная! А её манящие серые глаза в обрамлении густых пушистых ресниц это вообще чудо.

В своей прошлой жизни я таких искрящихся глаз как-то не встречал. Возможно от того, что дальтоники просто не в состоянии заметить подобной красоты? Или для того, чтоб в глазах девушки ярко замерцали звёздочки нужно особое состояние её души? Не зря же говорят «Если в глазах твоей любимой сверкают и искрятся огоньки, то возможно тараканы в её голове что-то празднуют!» Надеюсь, праздник у них удался. Шумно вздыхаю и прислушиваюсь к распевке за стеной каюты. Хм, а голос-то однако знакомый! Вот только что он здесь и сейчас делает? А чего гадать? Пойду и спрошу!

Мдя… это я погорячился, выйдя на палубу в трусах, халате и тапочках. С утра довольно свежо! Поплотнее запахнувшись в халат, двигаюсь в сторону Маэстро, что устроил мне раннюю утреннюю побудку. Не доходя шагов пятнадцати, присаживаюсь в шезлонг и прикрыв глаз прислушиваюсь к тренировке вокала. Мне бы вот тоже не стоило запускать свои занятия голосом. В Париже я на него очень даже рассчитываю, так что с завтрашнего дня и займусь… напротив своей каюты. А этот «ранний птах» пусть ищет себе «другой кустик». Два соловья на одной ветке не поют!

Задумчиво смотрю в спину певца и пытаюсь вспомнить, что же я о нём знаю? В общем-то немного. Земляк (по Одессе), воевал на первой мировой, был ранен. Когда выздоровел, оказался на территории Румынии. Перебивался с хлеба на воду, перепробовал множество профессий, но в итоге стал певцом. К пению имел склонность и способности с детства, вот и пригодилось в трудный час.

С успехом гастролировал по европейским странам, в Германии записаны первые граммофонные пластики с песнями. Но настоящая слава и популярность придут только через год-полтора, когда в Европе появятся первые пластинки с его песнями, записанными в Англии на студии «Columbia».

В Союзе у официальных лиц и их подпевал из культпросвета всегда вызывал зубовный скрежет и считался «кабацким» певцом. Ну, мне-то это хорошо знакомо, самого чуть из института не попёрли за «ресторанную» музыку. Но в Одессе уже довольно популярен из-за своих первых пластинок, завезённых контрабандой. И вскоре будет популярен во всём Советском Союзе, как бы ни скрипели зубами советские и партийные чиновники. Одесса никогда не ошибается.

Мощная харизма, чувство стиля, римский «профиль», весёлый нрав и просто обаятельный характер при мягком проникновенном голосе сделали этого темноволосого красавчика любимчиком женщин. Чем он вовсю и пользовался, не стесняясь и не оглядываясь даже на присутствие жены. Так уж получилось, что основные факты о певце я знаю только по анекдотам, ходившим в наших компаниях, да по телесериалу «Пётр Лещенко. Всё что было…». И вот неожиданно судьба свела нас на одном корабле в круизе по средиземному морю. Поистине… Чудны дела твои, Господи!

— Да что ж ты так уставился в мою спину? Тебе там шо, мёдом намазано, что ли? — вполголоса бурчит мой «визави» прервав распевку. Отпив воды из стакана, полощет рот и сплёвывает за борт. Что интересно, он всё время стоит ко мне спиной и когда успел заметить моё появление для меня остаётся полной загадкой. Ну что ж, моё присутствие здесь обнаружено и дальше скрывать своё прибывание не вижу смысла. Поднимаюсь с кресла и иду в его сторону.

— И Вам доброго утра, Пётр Константинович!

Лещенко оборачивается и недоумённо смотрит на меня.

— Русский?

— Более того, в некотором роде Ваш земляк! Извините за вторжение, не ожидал что кто-то с утра пораньше займёт место, которое я облюбовал для себя. — а что? Точки над «и» и границы территории надо обговаривать сразу.

— Ну вы и нахал, молодой человек! — бровь Маэстро иронично ползёт вверх. — Хотите сказать, что выкупили часть палубы на этом лайнере?

— В некотором роде, да. — небрежно указываю рукой на раскрытый иллюминатор. — Извольте видеть, моя каюта. И с утра тоже занимаюсь распевкой. Согласитесь, глупо куда-то уходить от своей каюты в другое место, откуда могут и попросить. — мой намёк более чем прозрачен и Лещенко ощутимо напрягается. Обострять ситуацию не хочу и предлагаю компромиссный вариант. — Впрочем если вам нравится заниматься вокалом именно здесь, то можете приходить к семи утра. Часа мне вполне достаточно. Но с утра я привык быть первым.

И всё-таки Маэстро разозлился:

— Видите ли, молодой человек, я тоже не люблю быть вторым. Но Бог с Вами, не больно-то и нужно мне «Ваше» место. Обычно я распеваюсь у себя в каюте, но сегодня у меня в номере… впрочем, это неважно. Прошу простить великодушно что по недоразумению нарушил Ваши сегодняшние планы. Предыдущие пять суток каюта пустовала, вот и не принял во внимание открытый иллюминатор.

Лещенко собирается уходить, но вдруг приостанавливается.

— Извините за бестактный вопрос. Вы сказали, что я ваш земляк и к тому же знаете моё имя. Но вот что-то я совершенно не могу вспомнить, где бы мы с вами могли встречаться в Бухаресте? Если вы не пошутили насчёт распевки, то у кого вы учитесь?

— Простите, но поверить в то, что в столь юном возрасте вы уже поёте, я не могу. К тому же не сильно преувеличивая могу сказать, что я знаю большинство успешных певцов Румынии, да и со многими зарубежными именитыми певцами знаком. Но вот Вас я совершенно не припоминаю! Не удовлетворите моё любопытство?

— От чего же не удовлетворить? — усмехаюсь наивной попытке Маэстро мелко отомстить мне, ткнув носом в мой статус и показать, что я по сравнению с ним — «ты — никто и звать тебя — никак». — Своим земляком считаю Вас по той причине, что сам я из Одессы. Так что Вы правы, в Бухаресте мы с Вами встретиться никак не могли. Но моя учёба давно в прошлом.

— Учился в Одесском Муздрамине. Вокалу у Юлии Александровны Рейдер, Фортепиано у Базилевич Марии Михайловны, искусство оперного дирижирования мне преподавал Григорий Арнольдович Столяров, теорию и композицию осваивал под руководством Николая Николаевича Вилинского. Кстати, именно по его рекомендации еду в Париж к профессору Полю Дюка́. По направлению Муздрамина буду два года совершенствоваться в теории композиции в Парижской Консерватории.

— Хотя по образованию я оперный дирижёр, но последние пять лет был музыкальным руководителем ВИА «Поющая Одесса» Одесской филармонии, но вряд ли Вам знакомо это название. Ансамбль гастролирует только по Украине, хотя сейчас идут переговоры о гастролях ансамбля по Советскому Союзу и о записи наших песен на грампластинки.

— Этим занимается наш импресарио и директор ансамбля Фляйшман Мендель Иосифович. — перечислением моих именитых педагогов и своих регалий я пытаюсь небрежно поставить Лещенко «на место», но моя попытка неожиданно с треском проваливается.

— Что? Мендель жив? Или это просто однофамилец? — Пётр Константинович отчего-то возбуждён. — Скажите, а у него нет признаков ранения груди? — да уж… похоже мир тесен.

— Да, у него было такое тяжёлое ранение, но он выжил. И сейчас чувствует себя вполне прекрасно, иногда даже поёт в концертах. — Лещенко радуется как ребёнок.

— Так мы же с ним служили в одном полку и были дружны! Его ранило неделей раньше меня и вначале эвакуировали в полевой госпиталь, после чего отправили в Одессу. А затем и меня ранило, но я оказался в Кишинёве, с тех пор не слышал о нём и все следы затерялись.

— Послушайте! Нам обязательно надо встретиться и поговорить! Ох! Простите мою забывчивость. — Маэстро протягивает мне руку и представляется: — Лещенко Пётр Константинович, импресарио, певец и композитор! — улыбаюсь в ответ и пожимая руку тоже представляюсь:

— Лапин Михаил Григорьевич — композитор, дирижёр и певец! — Мы оба хохочем, и я предлагаю:

— Пётр Константинович, Вы более чем в два раза старше меня по возрасту. Прошу вас называть меня просто Михаилом или Мишей. А то мне даже как-то неудобно перед вами. Вы в самом расцвете своих творческих сил, талантливый, известный всей Европе Маэстро, а я всего лишь дебютант только начинающий свой долгий путь к вершинам музыкального Олимпа. — вижу, что маэстро польщён.

Он согласно кивает и по-дружески хлопает меня по плечу.

— Ну, что делать будем Миша? Такую встречу отметить надо, да и поговорить найдётся о чём! Предложения есть? — сразу оговариваю «рамки встречи».

— Пётр Константинович, у меня строгий режим, который я нарушать не хочу. Подъём в шесть утра, отбой в десять вечера и кроме двух бокалов вина в течение дня я себе более позволить не могу. А предлагать лучше Вам, я слабо ориентируюсь на этом корабле. Ещё и суток не прошло, как я здесь.

— Режим? Фу, какая гадость! Скучно Вы живёте, Миша! — Лещенко как-то иронично и одновременно брезгливо кривит губы. — В юности надо совершать неразумные поступки и просто наслаждаться жизнью. Брать от неё всё и полной мерой именно сейчас, пока Вы молоды и здоровы, а «режим» вам пропишут в старости, ваши заботливые доктора и докучливые хвори.

— Но не стану отвращать вас от ваших привычек и навязывать свои. Предлагаю после обеда встретиться в музыкальном салоне. У меня будет репетиция, заодно познакомлю с музыкантами, сопровождающими меня в гастрольной поездке, и может вы нам что-нибудь сыграете своё? Интересно послушать, какая музыка сейчас звучит в Одессе! — на этом мы раскланиваемся и расстаёмся.

Несмотря на все мои ожидания Агнешку в каюте не застал. Но кровать оказалась уже заправлена, стол прибран и её «утиральника» в ванной тоже не обнаружил. Хмуро оделся и к восьми часам пошёл на завтрак в ресторан. Лещенко уже был там в шумной компании поклонников и поклонниц.

— Миша! Идите к нам! — и что делать? Хотел по-быстрому перекусить и вернуться в каюту, но видимо не судьба.

— Дамы и господа, прошу минуточку внимания! Имею честь представить Вам молодое дарование из Советской России. Прошу любить и жаловать — Михаил Лапин, композитор и певец из Одессы! — мне остаётся только снять шляпу и вежливо со всеми раскланяться. Лещенко шутливо указывает своим оживившимся сотрапезникам на меня рукой, а затем мне на свободный стул у своего стола.

— Присаживайся, Миша. — передаю трость и шляпу подскочившему гарсону и усаживаюсь на указанное мне место. Открываю меню и быстро выбираю яичную запеканку, сырую нарезку, булочку и кофе. Услужливый официант тут же испаряется и через пять минут я уже приступаю к завтраку. Маэстро явно с утра уже немного «навеселе», впрочем, как и вся его компания. Пётр Константинович искрится весельем, вовсю шутит и явно чувствует себя прекрасно, в отличие от меня.

Быстро расправившись с завтраком, собираюсь уходить и взглядом ищу официанта, чтоб расплатиться.

— Ну куда же Вы, Михаил? — Лещенко вальяжно откинувшись на спинку стула, одной рукой расслабленно со спины приобнимает свою соседку и поглаживает её оголённое плечико, а в другой держит небольшую рюмку с водкой. — Мы так хотели с вами поговорить! Зачем же Вы нас покидаете?

— Пётр Константинович, прошу меня извинить, но мне надо освежиться, к тому же у меня запланированы ещё какие-то учения для пассажиров. Вчера об этом был предупреждён обер стюардом неоднократно, неудобно опаздывать. Кстати, хотел Вас поправить, я не из Советской России. Одесса находится на территории Советской Украины. Вы не подскажите как мне удобнее рассчитаться с официантом?

— Пустое! — Лещенко небрежно взмахивает рюмкой, чуть не расплескав водку. — Вы сегодня за столом мой гость, так что не извольте беспокоиться. Тем более, что оплата моего стола за счёт моих нанимателей. — на его лице появляется лёгкая ухмылка. — А что касается ваших… территорий. Так для нас, бывших российских подданых, Россия была, есть и навсегда останется Империей.

— И никаких «Советских Украин» там для нас нет. И пусть сейчас Россию-матушку разодрали на удельные княжества, мы, бывшие верноподданные, истово верим что она возродится и вновь станет Великой Империей! — э-э-э, батенька… Да Вы Пётр Константинович оказывается махровый империалист! Принимаю шляпу и трость от гарсона и раскланявшись покидаю компанию.

До десяти часов промаялся бездельем, Агнешка так и не пришла, что определённо начинает меня напрягать. Затем на полчаса отвлёкся на «учения». Усатый и пожилой дядька в морской форме показал, как правильно надевать спасательные жилеты и разъяснил порядок и очерёдность посадки в шлюпки. Фиг знает, пригодится ли это мне, но слушал с интересом. После «учений» полчаса пометался по каюте и вконец озверев вызвал по телефону «обер-полицмейстера» Магнуса.

— Мсье Лапин, Вы меня вызывали? — Магнус как всегда свеж, подтянут и спокоен как удав, чего нельзя сказать обо мне.

— Да, вызывал. Я приготовил для Вас список прессы. — протягиваю ему листок и небрежно интересуюсь: — Вы не подскажите, как я могу вызвать свою горничную? — стюард прячет в карман мой заказ и усмехается.

— Если Вы имеете в виду фройляйн Агнесс, то никак, если у Вас с ней нет других договорённостей.

— Горничным запрещено без причины входить в каюты и беспокоить пассажиров, да и работы у них много. В случае необходимости можете вызвать дежурную горничную, для этого есть звонок. — обер показывает на кнопку вызова возле телефона. — Я могу быть свободен? — киваю и закрыв за стюардом дверь впадаю в мрачную меланхолию. А друг она передумала и больше не придёт?

Решаю сходить в библиотеку, но тут понимаю, что не знаю, как туда добраться. Рассматриваю на схеме корабля расположение помещений и прихожу к выводу что в первый раз без провожатого мне не обойтись. В этих переходах я просто заплутаю! Озадаченно чешу затылок, опять вызывать Магнуса? Да как-то неудобно мужика всё время по пустякам дёргать. Нажимаю на звонок вызова дежурной горничной и через пять минут любуюсь на ещё одну сексапильную барышню.

— Мсье меня вызывал? — горничная представляется Эльзой и вопрошающе на меня смотрит. А вот взгляд-то достаточно откровенный, несмотря на вполне невинный вид. Глазки так и стреляют по мне. И опять этот запах духов! Да они тут что, все поголовно Шанелью душатся? С трудом перебарываю своё желание затащить очередную красотку в постель и сообщаю о своей проблеме.

— О! Ничего страшного, если Вы пожелаете, то я Вас туда сопровожу! — и кокетливо вздыхает: — Иногда дежурство бывает такое скучное что просто не знаешь, чем себя занять! — и вновь подвергаюсь интенсивной стрельбе глазками на поражение. Как бы там ни было, но обстрел я пережил без потерь и ранений. Спустя десять минут блужданий по лестницам и переходам мы подходим к библиотеке и долларовая купюра меняет своего владельца.

— Элизабет, что ты здесь делаешь? — поворачиваюсь на голос и вижу дородную женщину лет сорока в знакомой униформе. Эльза делает глубокий реверанс и почтительно сообщает, что по просьбе «Мсье Лапина» сопровождала последнего в библиотеку. — Ты должна была вызвать дежурного стюарда! Тебе что, больше заняться нечем? Немедленно вернись на свой пост! — Эльза тут же шустро уносится назад.

— Извините Мсье Лапин, за это небольшое недоразумение, но с этими девчонками по-другому разговаривать никак нельзя. Стоит им увидеть симпатичного молодого мужчину, как у них в голове тут же начинает гулять ветер и они напрочь забывают о своих обязанностях. А Вы, Мсье Лапин — красавчик, этого у Вас не отнять. Вот и льнут к Вам эти наивные простушки. Да Вам видимо к этому не привыкать! — «Толстая Марта», а никем другим эта женщина просто и быть не могла, неожиданно мне добродушно улыбается и извинившись уходит по своим делам.

Библиотека оказалась большой и выбор книг был на любой вкус. Но меня интересовали в первую очередь финансовые издания и, к своей неописуемой радости, набрёл на настоящее сокровище. При библиотеке находился архив периодической печати за последние пять лет, я с головой зарылся в него, не заметив как пролетело время до обеда.

С досадой отложив изучение документов до следующего раза натыкаюсь на изучающий взгляд библиотекаря. Понимая, что могу утонуть в этом ворохе информации на удачу решаю попросить помощи у этого совсем уж пожилого, а скорее на мой циничный взгляд откровенно старого «архивариуса». И не прогадываю. Гер Фишер оказался кладезем полезной информации и оказывал мне неоценимую помощь на протяжении всего последующего плавания.

Бухгалтер в прошлом и библиотекарь ныне, живо интересуется финансами и сам понемногу инвестирует свои небольшие средства в акции и ценные бумаги. Причём инвестирует удачно. На мою скромную просьбу сделать мне небольшую подборку наиболее перспективных с его точки зрения компаний и получив в задаток пять долларов он на следующее утро выложил передо мной такую «аналитику», что я только молча развёл руками и тут же «премировал» добровольного помощника полноценной десяткой.

На протяжении всего остального плавания ежедневно работал в библиотеке с девяти часов утра и до двух часов дня при необходимости обращаясь к геру Фишеру. К концу своего путешествия у меня уже были две большие тетради, заполненные убористым почерком. С кратким анализом современного состояния мировых фондовых рынков и перспективами роста и развития интересующих меня предприятий.

В первую очередь моё внимание привлекали европейские компании перспективные в плане краткосрочных вложений. По вполне понятным причинам срок этих вложений не должен был превышать пяти-шести лет. А вот американские уже интересовали как возможность вложиться в долгосрочные инвестиции. Где бы теперь только найти господина Корейко для стартового капитала?

Обедал опять в компании Петра Константиновича. На этот раз прежнего ажиотажа и шумихи за столом не было, да и сама обстановка в компании немного гнетущая. Лещенко явно не в духе. Немного оживился только когда я рассказывал о своей учёбе в Муздрамине, да искренне похохотал над моим «приключением с исключением», после чего покровительственно похлопал меня по плечу и сочувственно произнёс:

— Да, Миша! Я тебя понимаю. Самого прозвали «кабацким певцом». Но что поделать, если народу нравятся именно такие песни и он готов за это платить? Идти на поводу у этих «высоконравственных моралистов»? Да боже меня упаси! Пусть сначала сами запишут несколько патефонных пластинок и попробуют их продать. Если это у них получится, вот тогда пусть поучают и читают морали!

После обеда пошли в музыкальный салон и тут мне становится понятным мрачное настроение Петра Константиновича.

— Жорж! Ну как ты мог порезать себе палец? Подлец! Да лучше бы ты совсем зарезался насмерть! — голос Лещенко дрожит от негодования. Лысый пианист с перевязанной ладонью и опущенной головой стоит перед Маэстро и чуть не плачет.

— Пётр Константинович, да я сам не понял как. Лизи случайно столкнула со стола бокал, я всего лишь хотел его поймать, а он возьми и лопни в руке! Простите, Пётр Константинович, больше этого не повторится!

— Конечно, не повторится… потому что ты уволен! Не умеешь пить, не берись! Лизи ему виновата! А ты подумал, где я теперь посреди моря найду ещё одного такого идиота? Господи, с кем мне приходится работать! — Лещенко трагически складывает руки в молитвенном жесте и смотрит в потолок. — Я не могу одновременно играть на рояле и петь! Тебе это понятно?

— И заменить рояль аккордеоном тоже невозможно! Ты хоть понимаешь, что своей неуклюжей выходкой поставил под удар всю нашу гастрольную поездку? Да наши наниматели выкатят нам такую неустойку, что мы по миру пойдём! — маэстро садится за стол, опирается на него локтями и обхватив голову руками тоскливо стонет: — Что ж теперь делать-то?

— Пётр Константинович, а в какое время у вас концерты? Может я смогу на две недели подменить вашего пианиста, а за это время у него и рука подживёт? До Пирея я вообще-то не сильно занят, могу помочь, если что? — Лещенко отрывает голову от рук и печально смотрит в мою сторону:

— Миша, Вы же музыкант! Как можно такое предлагать? Вы же совсем не знаете моего репертуара.

— А на репетиции у нас совершенно нет времени. Я пою для публики каждый вечер во время ужина. С семи и до девяти, но публика привередлива, иногда приходится бисировать. И репертуар у нас каждый вечер разный. Этот растяпа со мной уже шесть лет и мой репертуар знает хорошо, а Вы? Нет, это решительно никак невозможно! — и маэстро вновь роняет голову на руки.

— Хм, а Вы, Пётр Константинович, недооцениваете свою популярность. В Одессе Ваши пластинки из-под полы улетают как горячие пирожки с лотка у бабы Маши на Привозе. Влёт! И Ваши песни звучат из каждого утюга и примуса. Да и подражателей у вас хватает, вот только Вашего голоса у них нет! Да чего мы тут гадаем? Пишите свой репертуар, будем пробовать! — я и сам загорелся своей идеей. Репетировать всё равно где-то надо, а с Лещенко… Это же такой мастер-класс! Кто и где мне ещё что-то подобное предложит?

Снимаю пиджак, вешаю на спинку стула и иду к роялю. В полной тишине сажусь за клавиши, разминаю кисти… ну, понеслось! «Стаканчики гранёные упали со стола…» Ко мне тут же присоединяется скрипка и контрабас, спустя пару тактов слышу голос саксофона, роялю начинают подпевать баян и труба и наконец весь оркестр во всю наяривает заводную мелодию.

Заканчиваем играть и ждём вердикта Маэстро. В полной тишине раздаются редкие хлопки ладоней.

— Браво, Миша! А что ещё можешь? «Всё что было» сумеешь? — не удержав ухмылки пародирую неизвестного в этом времени алкоголика.

— Огласите весь список, пожалуйста!

— Ну Миша, если выручишь, век не забуду!

Лещенко начинает накидывать список песен сразу напевая слова первого куплета. Хм? А не все песни из его репертуара мне знакомы. Напротив таких песен ставим галочку, но я успокаиваю маэстро, что успею их разучить на следующих репетициях. Отобрав три десятка хорошо знакомых мне песен, начинаем репетицию. Естественно, не все они сегодня будут исполнены, но надо быть готовым к импровизациям.

В последующем я убедился, что у Маэстро нет чётких установок на предстоящее выступление и репертуар во многом зависит как от его настроения, так и от публики в зале ресторана. Перед самим концертом убедительно прошу Петра Константиновича не афишировать меня как «нового» или «советского» пианиста. К чему вообще привлекать излишнее внимание публики к моей персоне? Это может мне «аукнуться» в Союзе. А так… кто вообще обращает внимание на оркестрантов? Публика видит только солиста! Лещенко серьёзно на меня смотрит и клятвенно заверяет что подлости от него я могу не ждать.

Для меня было не в новинку выступать перед жующей публикой и это меня ничуть не смущает. Всё-таки хорошую школу я прошёл в Одессе выступая и перед нэпманами, и перед отдыхающими. Теперь вот и перед буржуями-капиталистами выступать буду. А что? Жуют-то и чавкают люди везде одинаково, этим меня не удивишь и не смутишь. И мы начинаем концерт.

Если в начале выступления Маэстро ещё немного нервничает и оглядывается на оркестр, то к середине разошёлся и выдаёт такой драйв, что я в изумлении только качаю головой. Как он держит публику! Она даже жевать забывает… Настоящий Мастер! Особенно удаётся финал. Я прикрываю глаза и слушая певца с ностальгией вспоминаю своё время и тот фильм, в котором впервые узнал о Лещенко много нового.