Fuga maggiore

07.22.1232. Хёнкон

…дети испуганы…

Фуоко резко села в кровати, дико озираясь по сторонам. Ее правая рука уперлась в мягкое и теплое, и пристроившаяся под боком Зорра недовольно пискнула. Парса приподняла морду и сонно приоткрыла один двухзрачковый глаз. Чего пихаешься? — вопрошал весь ее облик.

Какое-то время девушка сидела, тяжело дыша и непонимающе оглядывая комнату. Не раньше, чем через десяток секунд, она, наконец, сообразила, что находится в собственной комнате. По периметру плотных штор пробивались тусклые полоски света — утро, но весьма раннее. Будильник не звенел: Зорра ни за что не позволила бы проспать.

— Терминал, время! — сиплым со сна голоса произнесла Фуоко.

— Пять часов семьдесят две минуты, — мелодичным женским голосом отозвалось устройство.

Без восьми шесть. Будильник поставлен на полседьмого. Еще целых полчаса можно поспать… вот только сна уже ни в одном глазу. Девушка провела рукой по телу: липкая пленка подсыхающей испарины. И простыни влажные. Странно: вроде бы в комнате нормальная температура, не жарко и не душно — чего она вспотела?

Что там ей снилось?

В памяти остались лишь стремительно тающие обрывки красочного калейдоскопа: мельтешащие круги, цветастые фонтаны жидкого огня, лабиринты каких-то призм, растущих друг из друга. И еще дурацкая фраза «дети испуганы», словно громко произнесенная кем-то над ухом. Вот приснится же…

Меньше нервничать нужно, дура, зло сказала она себе. Подумаешь, доклад на семинаре. Прав Кир: какой смысл себе нервы мотать? Вечером час с боку на бок без сна ворочалась, сейчас раньше времени проснулась — вот явишься на семинар вялая и сонная, как вареная камбала, и точно какую-нибудь чушь спорешь. Тьфу. Ну, поскольку на полчаса заваливаться смысла нет, даже если хочется, а ей и не хочется, нужно вставать.

Фуоко перелезла через недовольно брыкающуюся всеми шестью ногами Зорру и отправилась в душ.

Вышла она освеженная и чуть успокоившаяся. Сердце больше не колотилось как бешеное, голова прояснилась. Так, теперь зарядка, пробежка, еще раз душ, позавтракать, потом встреча с куратором в девять, три часа на всякое-разное, и в час дня — семинар. И она сама в роли специально приглашенной провинциальной дурочки. А, ладно. Кошмар на полчаса, еще пять минут общего здорового смеха, потом следующий докладчик — и про нее забудут. В конце концов, что взять с ученицы колледжа, которой даже пятнадцать еще не исполнилось?

Деллавита никогда и ни в чем не просили поблажек, прозвучал в голове голос отца. Они всегда брали свое. По праву закона, договора или сильного, но брали. Просить о снисходительности независимо от повода — несмываемый позор.

Без тебя знаю, огрызнулась Фуоко. Не провалюсь я. Риса доклад читала. Пусть даже в нем нет глубокого смысла, просто реферат на заданную тему с малой примесью экспериментальных данных, но ошибок в нем нет. Главное — не сорвать само выступление из-за лишнего мандража.

Ох, нет. Нужно самостоятельно управляться со своим организмом. Длинноволосый ставриец Павел, он же Касуми, показывал дыхательные упражнения, вот и нужно их попробовать. Как там — сесть на пятки, сложить руки на коленях ладонями вверх, медленно набрать воздух, задержать дыхание на четыре секунды, медленно выдохнуть… Голова вдруг нестерпимо закружилась, тело словно раздулось шариком и запрыгало по комнате, отражаясь от стен и потолка, и когда Фуоко пришла в себя, она лежала на боку, неудобно подвернув руку, а Зорра тыкалась в ее лицо теплым носом и встревоженно заглядывала в глаза.

— Фуоко плохо? — спросила парса. — Фуоко упала. Плохие параметры пульса. Зову Дзии.

— Не нужно… — слабо запротестовала девушка, но монитор терминала уже засветился, приподнялся над столом на длинной ножке и опустился к ней. На нем возникло мужское лицо — сегодня Дзии почему-то выбрал именно его. Фуоко автоматически попыталась прикрыться, но тут же расслабилась. Вот что значит рефлекс…

— Дэйя Винтаре, Зорра сообщила, что вы внезапно потеряли сознание, — глубоким баритоном произнес Дзии. — Вы можете самостоятельно перебраться в кровать? Я активировал ее медицинские функции и хочу провести обследование. Если вы не в состоянии двигаться, дрон прибудет через двадцать секунд.

— Нет! — Фуоко быстро села. — Со мной все в порядке, дэй Дзии. Честно. Не нужно дрона. Я не теряла сознание, просто… ну, голова закружилась. Я спала плохо сегодня, переволновалась.

— Вполне вероятная причина, хотя сигнал тревожный. Обычно недосып не приводит к потерям сознания. Однако, дэйя Винтаре, я все же прошу вас перебраться на кровать. Просто на всякий случай.

По поверхности кровати прошла волна, и простыни с подушкой упали на пол, обнажив сероватую поверхность медицинской капсулы. Фуоко тряхнула головой. Ну, бессмысленно спорить, времени больше уйдет. С Дзии станется не только дрона прислать для насильственной госпитализации, но еще и Рису перепугать. Девушка забралась на кровать — и поверхность капсулы тут же просела под ее тяжестью и проглотила ее почти целиком. Теплое упругое вещество сжало тело со всех сторон, оставив на поверхности одно лицо, по коже пробежала легкая вибрация. В местах, где под кожей сидели почти невидимые ниточки серебряных электродов, стало тепло и чуть щекотно.

— Учащенный пульс, чуть повышенное давление, чуть выше нормы содержание адреналина и норадреналина в крови, но сверх того ничего особенного, — наконец резюмировал медицинский неб паладаров, и капсула тут же выдавила Фуоко на поверхность. — Вы действительно переволновались. Боюсь, ничем не могу здесь помочь, кроме легких транквилизаторов. Загляните ко мне по дороге на семинар. Пока что я оставлю вас в покое. Конец связи.

Длинная шея монитора втянулась обратно в стол, экран погас. Фуоко полежала какое-то время на снова ровной пружинящей поверхности, потом заставила себя встать. Так, хватит падать в обмороки, как тупая истеричка. Нужно просто войти в обычную колею, и тогда мандраж пройдет сам собой. Заправить постель? Нет, не этим бельем. Все пропотело насквозь, нужно в стирку нести. Вот, кстати, сейчас ранее утречко, в подвальной прачечной никого, стиральные машины свободны. Как раз времени хватит простирнуть по-быстрому. Она наклонилась, подобрала простыни — и цыкнула от раздражения.

Оба куска материи оказались испещренными черными точками и обугленными прорехами — следами от коронных разрядов. Она что, опять искрила во сне? Уже третий раз! Если так дело пойдет и дальше… Теперь опять ковыряться в терминале, вспоминая, как запросить новый комплект. Тьфу.

— Зорра, — безнадежно спросила Фуоко, — а ты-то куда смотрела, когда я постель подпаливала? Пожар ведь устрою однажды. Попросить, что ли, личный огнетушитель?

Зорра глянула на нее снизу вверх и вдруг с места сиганула на стол. Оказавшись на столешнице, она вальяжно развалилась, и на мониторе сам по себе запустился видеоролик.

В комнате светло-серый сумрак, в котором, однако, отчетливо просматриваются самые мелкие детали. Точка зрения странная, где-то у пола… ну да, у противоположной от кровати стены, между холодильником и дверью в ванную, там, где Зорра дрыхнет ночами, если не забирается на кровать. С кровати свешивается обнаженная рука, остальное тело Фуоко не видно. Картинка неподвижна — и вдруг оживает. Черно-серое облако начинает клубиться над кроватью, его окутывает сетка голубых молний — она вспухает, молнии превращаются в длинные беспорядочно изломанные нити, уходящие в стену и в потолок, что-то громко трещит — мечутся красные вспышки — точка зрения камеры стремительно смещается: видимо, Зорра вскочила и бросилась к кровати — но облако уже рассеивается, последние голубые ниточки гаснут — и Фуоко смотрит на себя саму, разметавшуюся в глубоком неспокойном сне (волосы спутаны, на лице резкие тени, щека помята — фу, уродство!), губы шепчут что-то неразборчивое…

«Дети испуганы!» — свистящий шепот с монитора режет уши, сердце пропускает удар, перед глазами опять мечутся огненные шары и геометрические линии…

…но на экране все спокойно, и картинка замирает, оставляя Фуоко смотреть на свое лицо, словно заключенное в рамку гигантской фотографии.

— Ты и так, что ли, умеешь? — почему-то шепотом спросила Фуоко у парсы. — Кино снимать?

— Ку-ун! — согласно пропела та. — Смотреть! Снимать! Интересно!

— Ххаш… — выдохнула Фуоко. — Ваххарон и все его ангелы! Зорра, покажи еще раз, а?

Парса фыркнула, и кино закрутилось с начала.

— Стоп! — выкрикнула девушка, и изображение тут же замерло. — Зорра, ты можешь показывать, как в замедленной съемке в кино?

Картинка ожила, но меняться стала куда ленивее. Вот мечутся голубые линии… и вот еще одна красная вспышка — нет, не вспышка. Ярко-алый сгусток отделяется от ее левого плеча, торчащего из клубящейся тучи, плывет вдоль одной из линии, следуя ее ломаным изгибам, и уходит в потолок — точно такой же сгусток, каким Фуоко стреляла во время экспериментов и каким в нее недавно попала Дзара! Девушка невольно задрала голову и бросила вверх взгляд. Нет, потолок абсолютно целый, хотя в бункере бетонная стена от таких разрядов разлеталась в крошки, словно хлебный батон. На экране, между тем, возникли сразу два сгустка: один из стены со стороны комнаты Кириса, а другой — вдоль диковинно перекрученной линии, уходящей в пол. Оба втянулись недра облака — Зорра как раз запрыгнула на кровать, и оно полностью оказалось в ее поле зрения — и пропали. И тут же свободная энергоплазма начала быстро истончаться, а голубые молнии — мельчать и пропадать.

— Все, приехали, — печально сказала Фуоко. — Пора меня в бункере навсегда запирать. Зорра, пойдем по соседям, проверять, все ли живы.

— Нет! — тявкнула Зорра. — Не пойдем! Координатор проверил! Гулять? Гулять?

Фуоко уселась на кровать и какое-то время смотрела в одну точку. Зорра спрыгнула со стола, пристроилась под боком и начала усердно что-то вылизывать и выкусывать под средней мышкой, елозя шелковистой шерстью по голому бедру девушки. Фуоко положила руку ей на загривок и принялась осторожно почесывать. Как всегда, помогло: через пару минут камень с души если и не свалился полностью, то заметно облегчился. Ну и ладно. У других случается недержание мочи, а у нее — недержание энергоплазмы. Стыдно, неудобно, но ничего страшного, пока никто не знает. Главное, простыни менять незаметно.

— Ладно, лопоухая, — наконец сказала она. — Раз координатор все проверил, а я еще не в железной заземленной комнате, смысла терзаться нет, верно? Если потребуется что-то, паладары скажут. А у меня сегодня семинар. Смысл к нему столько времени готовиться, если из-за нервов выступление сорвется? Вот отчитаю доклад, можно и помереть спокойно с чувством выполненного долга.

— Гулять? — снова осведомилась Зорра.

— Точно. Пробежка. По холодку. Вперед!

Фуоко решительно поднялась и направилась к выходу. Только уже взявшись за ручку, она осознала какую-то неправильность. Что не так? Ххаш! Она чуть не вышла на улицу в чем мать родила! Вот уж действительно расстроенные чувства! Так, нужно взять себя в руки. Успокойся. Глубоко вдохни… нет, лучше не нужно, уже вдохнула один раз. Просто расслабься.

Она достала из шкафа спортивные трусы и майку, влезла в них, зашнуровала кроссовки, нацепила идентификационный браслет и вышла в коридор. Она задержалась у двери Кириса, приоткрыв дверь и заглянув в щель. В комнате стоял такой же сумрак, как у нее, но ровное глубокое сопение друга прекрасно слышалось и так. Мягко простучали по полу лапы, и Гатто высунул в щель любопытный нос.

— Мрр-р? — осведомился он.

— Тс-с! — Фуоко погрозила ему пальцем. — Все в порядке? Кир спит?

— Кир засоня, — приглушенно сообщил парс. — Кир дрыхнет. Прыгнуть на пузо — проснется. Прыгнуть?

— Не надо, — отказалась Фуоко. — Пусть спит. Брысь, а то башку прищемлю.

Она прикрыла дверь и отправилась на пробежку.

Физическая нагрузка и здоровый утренний голод вскоре вытеснили из ее головы плохие эмоции. Уже у пролива девушка почувствовала, что соленый морской воздух омывает ее влажной волной, унося с собой страх, неуверенность и депрессию. Встающее из океана солнце било в спину, отбрасывая длинные тени, отблескивая на чугуне и молочном стекле восстановленных статуй Звездной набережной, играя на окнах зданий старых музеев. В небе кричали чайки, радуясь новому дню. Бледный размыто-голубой серпик Труффы на фоне потускневших ночных небесных разводов опускался за далекие холмы Ланты. По раннему времени вокруг не виднелось ни души, и шелест подошв Фуоко терялся в шуме прибоя, набегающего на каменные блоки. Покой и умиротворение окружающего мира успокаивали мятущиеся мысли, и когда на обратном пути она пробегала мимо здания больницы, уже совершенно забыла про успокоительное. А и нефиг делать, решила она, неспешно шагая кругами у крыльца общежития, чтобы восстановить дыхание после финального рывка. Не хватало еще на транквилизаторы подсесть. Подумаешь, кошмарик приснился. Ну, молнии. Ну, белье обгорело. Тоже мне, проблемы! И с докладом она как-нибудь справится.

Кирис уже проснулся и делал зарядку. Заглянув в его комнату, Фуоко застала его качающим пресс. Зацепившись ногами за низ кровати и закинув руки за голову, он мерно поднимал и опускал торс, словно машина. Фуоко с удовольствием смотрела, как ходят под кожей его мускулы. Закончив, Кирис прыжком поднялся и потянулся.

— Привет! — сказал он. — Зайди, а? Чего на пороге стоишь?

Дождавшись, когда она закроет за собой дверь, он спросил:

— Фучи, ты сегодня ночью ничего не пожгла ненароком?

— Пожгла, — со вздохом созналась девушка. — Искрила как взбесившийся трансформатор. Я-то дрыхла, ничего не помню, Зорра запись показала. А ты?

— Запись? — поразился Кирис. — Она записывать умеет? Гатто!

Он быстро нырнул к полу, подхватил своего парса за передние подмышки и с явным усилием поднял. Зверь недовольно забарахтался в воздухе.

— Ты записывать умеешь? — строго осведомился парень, глядя ему в глаза. — Только не ври, а то в комнате запру на весь день.

— Ф-ф-ф-с-с-с! — прошипел тот, крутанулся и выпал на пол. — Укушу!

— Ухи оборву! — пообещал Кирис. — Ладно, потом проясним. Фучи, значит, ты искрила? Я, видимо, тоже.

Он потянул смятую простынь на кровати, продемонстрировав такие же обугленные следы, что и у Фуоко.

— Как думаешь, Дзии нужно сообщить?

— Она уже в курсе, — отмахнулась Фуоко. — Меня обследовала и сказала, что все в норме. Кир, я сегодня раньше проснулась, уже пробежалась. Ты давай один, а я завтракать. Жрать хочется.

— Жри, — великодушно разрешил Кирис. — Я сегодня, пожалуй, не побегу. В полвосьмого тренажер собирать начинаем, времени нет.

— Тренажер? Ты же говорил, что у тебя тест в полдень.

— Ну я же рассказывал! — удивился парень. — Или нет… нет, не рассказывал, точно. Забыл. Тест на завтра перенесли. А вчера пришел тренажер для аэроклуба — такая фигня на моторчиках, как кабина самолета. Ты за штурвалом, а она наклоняется в разные стороны. И на лобовом стекле кино, будто в самом деле летишь. Паладары к ней свои генераторы гравитации прикрутят, для перегрузок, вообще от настоящего не отличишь. И консолей сменных десяток, разные самолеты изобразить можно. На сборку бригаду Чина поставили, а у них завтра что-то долгое и нудное в новой библиотеке стартует, какие-то то ли лифты, то ли конвейеры для книг начинают монтировать. Им тренажер обязательно сегодня закончить нужно, чтобы больше не отвлекаться. И Труда с Саней участвуют. Меня позвали, вчера вечером письмо упало — я же, типа, заинтересованное лицо. И еще несколько наших.

— Да на кой вам? Что, рабочие дроны сами не управятся?

— Нифига не управятся, потому что нам только подъемник для тяжестей дают. Фучи, тебе же сто раз объясняли — что могут сделать люди, делают люди. Дроны для неподъемных работ, а не рейки болтами свинчивать.

— Ты не забудь, что у меня семинар в час. По башке дам, если не придешь, — пообещала Фуоко. Почему-то упоминание Труды и Сани ей особенно не понравилось. Труда хоть и старуха покалеченная, а все равно за парнями бегает. Как она тогда в больнице свои тощие титьки высовывала…

— Да там дел на пару часов, если всем вместе навалиться, — отмахнулся Кирис. — Не переживай, успею. А и не успею, нифига не случится. Я же все равно в твоем докладе ничего не понимаю. Усядусь на задней парте и задрыхну — оно тебе надо?

— Вот попробуй не успеть! — Фуоко погрозила ему кулаком и ушла к себе в комнату.

Еще раз ополоснувшись, она сунулась в холодильник. Проглотив брикет творога с изюмом, несколько ложек кукурузных хлопьев и стакан молока, опустошив тем самым запасы нормальной еды, она задумчиво покрутила в пальцах питательный брикет и убрала его обратно. Хотя приступов чудовищного голода она не испытывала уже шесть или семь декад, Дзии продолжал поддерживать аварийный запас, изредка заменяя просроченные бруски на свежие. Когда Фуоко обнаруживала, что в очередной раз забыла купить еды на завтрак, она иногда жевала их, хотя и через силу: все три вкуса, в особенности ореховый, уже успели изрядно ей надоесть. Сейчас она решила, что переедать не стоит. Пусть даже в животе осталось легкое неудовлетворение, лучше зайти и поесть нормально. Перед семинаром, например, сходить к ресторанчику семьи Мэйдо и перекусить, а заодно проверить, как там Дзара. Или нет, в первой половине дня та наверняка в школе. А! В полдень их отпускают по домам на обед. В одиннадцать — начале первого у Мэйдо, в час на семинаре, самое то по времени выходит.

Что теперь? В девять встреча с куратором. Времени — начало восьмого, ни то ни се. Ну, можно слегка перетряхнуть дневной график. Если перенести на утро… хм, ну, скажем, эсперанто… Точно, эсперанто.

Фуоко уселась на стул, поджав под себя ногу, потыкала пальцем в экран терминала и открыла пособие. Так, для начала повторение пройденного.

«Izabela rigardas al la granda spegulo….» Spegulo… э-э, зеркало, да. «La knabino en la granda spegulo rigardas al Izabela…» Granda — почти как «грендано» в кваре, и значение то же. «Izabela scias, kiu estas la knabino en la spegulo…»

Увлекшись чтением хрестоматии, Фуоко встрепенулась лишь от сигнала напоминальника. Встрепенувшись, она выскочила из-за стола и сунулась в шкаф. Что надеть на доклад? Элегантное серое платье, купленное несколько декад назад, аккуратно висело на плечиках — и придется так и оставить: по местной жаркой духоте носить его означает обливаться потом, в чем она уже пару раз убедилась. А во-вторых, если она опять начнет непроизвольно искрить, прощай, платье — а вместе с ним и сто двадцать лемов, накопленные за целый сезон. Жалко. Взять вот и пойти голой, чтобы одеждой не рисковать! В конце концов, нудизм в Хёнконе официально разрешен везде, не только на свободных пляжах. Ох. Нет, не рискнет. Ладно, тогда так… Она натянула шорты и короткий обтягивающий топ. Возле двери она задержалась, глянув в зеркало. La knabino, отражающаяся в нем, выглядела очень даже прилично. Синие мини-шорты позволяли всем желающим любоваться стройными спортивными ногами. Узкий белый топ подчеркивал высокую грудь, выставлял на всеобщее обозрение подтянутый живот и изящную талию, переходящую в округлые бедра, контрастировал с загорелой упругостью кожи. Длинные черные волосы, перехваченные радужной резинкой у затылка, хвостом падали на лопатки, и несколько седых прядей в них смотрелись как намеренно выбеленные. Типа, вот такая она экстравагантная девица. Агатовые глаза чуть насмешливо смотрели с правильного, чуть курносого лица, полные губы словно ожидали момента, чтобы растянуться в веселой улыбке. Хороша! Даже серебристые точки контактных площадок, равномерно поблескивающие по телу, как и обещал Дзии, походили на экзотические украшения. Если бы еще идентификационный браслет отливал не тускло-серым, а золотистым… Вроде паладары их перекрашивали за отдельную плату — спросить, что ли, у справочной?

Кривляешься, как невеста на выданье, саркастически заметил внутренний голос. Раньше тебя папаша сватал кому ни попадя, а теперь сама выёживаешься. Не забыла, кто ты?

Да, кто ты? — спросила она, глядя в глаза своему отражению. Изабела знает, кто такая девушка в зеркале — а вот знаешь ли ты? Странный человек, насквозь пропитанный странным не-веществом… да полно, человек ли? Может, ты уже на самом деле Чужая? Из людей ночами молнии не лупят во все стороны и энергоплазма тазиками не вытекает. Можешь с тем же успехом в халат до пяток закутаться: все равно с другими парнями помимо Кира тебе ничего не светит. Возьмет один такой тебя под руку, а ты его бац — и током поджарила. Какое там напряжение Дзии в последний раз между ладонями намерила? Сто семьдесят вахха? Как раз чтобы лампочку накаливания запитать. Быр-быр девочка, блин, правильно Кир обзывается.

Тьфу, нет. Хватит самоедства. Кира она бросать не собирается, а покрасоваться перед мальчишками — что тут плохого? Усилием воли Фуоко отогнала мрачные мысли и в сопровождении оживившейся Зорры выскочила в коридор.

К Тане она успела вовремя. Шел первый урок, и в коридорах учебного корпуса колледжа стояла глубокая тишина.

— Доброе утро. Ну, юная дэйя, как дела? — в кабинете приветствовала ее куратор. Ее кваре в последнее время стал уже почти идеальным — сказались бесчисленные часы в лингафонном кабинете. Лишь неистребимый ставрийский акцент, то и дело прорезавшийся в голосе, напоминал, что молодая женщина — иностранка. А ведь она еще и эсперанто зубрит, и катару, чтобы с подопечными с Могерата общаться. Все-таки молодец тетка. — Дзии сообщает, что у тебя небольшие проблемы с самочувствием. Что случилось?

— Доброе. Да ничего страшного, — отмахнулась Фуоко. — Семинар сегодня, вот и переволновалась. Просто бессонница, — добавила она на камиссе, тщательно выговаривая слова.

— Точно? — строго переспросила куратор. — А, Зорра? Как твоя хозяйка себя чувствует?

Таня бросила взгляд на парсу.

— Искрит, — не замедлила наябедничать та, небрежно увернувшись от рук Фуоко. — Электровеник. Грозовая тучка. Простыня в дырках.

Парса отпрыгнула от рассерженной Фуоко и укрылась за стулом Тани, высунув язык и ехидно ухмыляясь. Девушка погрозила шестиногой заразе кулаком.

— Все нормально, Таня, — быстро сказала она. — Во сне случайно вышло. Все в порядке, честно, Дзии меня уже обследовала.

— Ну, если Дзии обследовал… — с сомнением проговорила куратор. — Хорошо. Садись. Давай пробежимся по твоим последним оценкам.

Следующие полтора часа ставрийка, переключившись на камиссу, чтобы тренировать язык у Фуоко, въедливо и безжалостно гоняла девушку по всем темам, где девушка на тестах набрала меньше девяноста баллов. Особенно досталось за экономическую географию Кайтара: на прошлой декаде она слегка расслабилась из-за дополнительных испытаний в бункере и нескольких лишних визитов на пляж в компании новеньких девчонок из Ставрии и Ценганя. Таня, однако, не посчитала, что помощь новичкам оправдывает семьдесят три балла из сотни.

— Твой кайтарский аттестат о среднем образовании должен стать таким же идеальным, как и диплом университетского колледжа, — строго сказала ставрийка. — Не забывай, Фуоко — ты… э-э, — она щелкнула пальцами в воздухе, — знамя Университета… Нет, не так.

Таня быстро пробежалась пальцами по экрану, вызывая словарь.

— Лицо Университета, извиняюсь, — закончила она фразу. — Лучшая ученица колледжа. Не забывай, что на индивидуальную программу ты… э-э, напросилась сама. И на досрочное окончание колледжа — тоже. Это не просто привилегия, которую ты, несомненно, заслужила, но и большая ответственность, потому что по тебе станут судить о… жизнеспособности ускоренной программы в целом. Сторонние… отвлечения не должны мешать учебе.

— Да, Таня, — покорно согласилась Фуоко. А что возразить? Риса предупреждала, что не следует брать на себя слишком много, но ведь некоторым дурам нравится выёживаться не только перед мальчиками. — Я приложу все усилия. Больше не повторится.

— Очень надеюсь. А теперь давай пройдем по плохо усвоенным тематикам еще раз. Сколько основных бассейнов добычи каменного угля на территории Кайтара ты можешь назвать?..

Когда Таня, сжалившись, наконец прекратила допрос, Фуоко чувствовала себя изрядно потрепанной. Голова слегка гудела, в том числе от камиссы, которую она уже весьма неплохо понимала, но говорила на которой с чудовищными ошибками, отнюдь не добавлявшими уверенности в себе.

— Я довольна, — сообщила куратор. — Несмотря ни на что, ты прекрасно справляешься. Посчитаем, что мелкие неудачи со всеми случаются. Семинар у тебя в час?

— Ага.

— Я приду послушать, не возражаешь?

— Конечно, нет! Но у меня, наверное, не очень хорошо получится… — Фуоко потупилась.

— Увидим, — улыбнулась куратор. — Все с чего-то начинали. Помню, в институте на первом курсе я доклад делала на семинаре по аналитической геометрии. И я просто… э-э, спадайи до нэмоты, — она снова пробежалась пальцами по терминалу. — В ступор впала, я имею в виду. Слова сказать не могла несколько секунд. А потом ничего, разговорилась. Ты не смотри на всех сразу. Просто выбери одного человека, неважно кого, и рассказывай только ему. Кирис придет?

— Да, он обещал.

— Вот ему и рассказывай. Или мне. А если совсем плохо станет, вспомни о чем-нибудь хорошем. Например, что через декаду у тебя… э-э, премиальная экскурсия в Шансиму. И не хмурься так! — куратор звонко рассмеялась. — Подумаешь, семинар! У тебя в жизни таких будут тысячи. Через год свое сегодняшнее волнение с улыбкой вспоминать станешь. Ну, беги. У тебя полтора часа времени, не занимайся больше ничем. Просто передохни и… расслабься.

— Спасибо, Таня, — Фуоко поднялась. — Постараюсь. Пойду пообедаю пока. Зорра! Пошли, предательница лопоухая. Вот еще кому-нибудь ляпни про мое самочувствие!

— Зорра, если тебя хозяйка выкинет, иди ко мне жить! — хихикнула Таня, из строгой тетки-воспитательши мгновенно превратившись в молодую девчонку, кажущуюся немногим старше Фуоко. — Я тебя вкусненьким кормить стану. Придешь?

— Ку-ун! — согласно пропела парса, благосклонно ухмыльнувшись во всю зубастую пасть. Ее лисья мордочка на мгновение заискрилась всеми цветами радуги, кругами побежавшими по шерсти от носа. — Зорра любит Таню! Фуоко не ценит! Брошу! Сбегу!

— Я тебе сбегу! — невольно засмеялась Фуоко. — В ухо плюну, как сумасшедший паладар Палек выражается. Пойдем обедать. Таня, идем с нами?

— Нет, спасибо, — отказалась куратор. — У меня через десять минут с другой… воспитанницей встреча. Беги давай. Не терзайся и не переутомляйся: сорвешь сердце в молодости, что в старости станешь делать?

— Ладно, — Фуоко вздохнула. — Постараюсь.

На улице сгущался сумрак: небо быстро затягивало низкими серыми тучами. Очевидно, собирался дождь, и девушка с опозданием вспомнила, что во вчерашнем прогнозе что-то такое имелось. А сегодня утром она, в расстроенных чувствах, прогноз не посмотрела. С другой стороны, что бы это изменило? Так или иначе — сезон дождей, и на улицу выходить все равно нужно. Сходить в общагу за плащом? Нет, лень. Придется пользоваться дежурными зонтиками в учебных корпусах. Голая кожа как вымокнет, так и высохнет, а одежды мало, и она влагоустойчивая.

Она быстро зашагала по бульвару. Здание колледжа находилось в полуцуле от торгового квартала, и добралась она туда, только когда на асфальт упали первые крупные капли дождя. Фуоко побежала под усиливающимся небесным душем и влетела на веранду лапшичной Мэйдо как раз перед тем, как в небе сверкнуло, зловеще загрохотало, и ливень рухнул сплошной стеной, скрывшей магазины на противоположной стороне улицы. Стерев с обнаженных плеч влагу и увернувшись от брызг отряхивающейся Зорры, Фуоко осмотрелась.

Темные серые сумерки остались на улице. Здесь же под потолком светились желтоватые матовые шары, и на каждом столике уютно горела небольшая лампа под зеленым абажуром. Тут и там за столиками сидели рабочие и студенты, сосредоточенно тянущие из чашек лапшу и палочками отправляющие в рот рис с приправами. В углу справа от входа шепотом галдела группа из десятка ребятишек возрастом от восьми до двенадцати лет. Они плотно окружили один из столиков, стоя коленями на стульях, и что-то на нем рассматривали.

Фуоко подошла к прилавку в дальнем конце веранды

— Здравствуй, Фучи-фуна, — поздоровалась Сатокана, шинковавшая овощи. — Вымокла?

— Не-а, не успела, — качнула головой девушка. — Да и вымокну — просохну. Сато-тара, можно мне большую порцию лисьей лапши? И курицы туда?

— Разумеется, — кивнула Сатокана. Она плеснула в кастрюльку кипятка из большого водонагревателя, долила соевого соуса и поставила на электрическую плиту. Вода сразу забурлила и забулькала. Сатокана бросила туда два клубка сухой пшеничной лапши и полезла в холодильник.

Фуоко с интересом наблюдала за женщиной. Уже не в первый раз у нее возникала мысль всерьез попроситься в ученицы. Не помогать изредка по настроению, а как стажер? Во-первых, еда бесплатно, во-вторых, наверняка можно провести в табеле как отдельную дисциплину и баллов заработать. И не так уж и сложно, наверное. В конце концов, если сотни миллионов людей по всему миру способны сами сделать себе обед, чем она хуже? В особенности если учесть, что рано или поздно она закончит Университет, приедет обратно в Кайтар, и… Вряд ли она когда-то вернется в фамильный особняк. А если жить одной и лишь на заработок, персонального повара, наверное, не очень-то наймешь. Да, как-нибудь попозже все-таки стоит поучиться — вспомнить те крохи, что она запомнила со школьных уроков домоводства и дополнить их чем-то новым. Надо только с Таней обсудить.

— А Дзара еще из школы не возвращалась? — осведомилась Фуоко.

— Еще как возвращалась, егоза! Вон она, — Сатокана кивнула в сторону кучки ребятишек. — С новой игрушкой возятся. Ох, избалуют ее паладары!

— Игрушкой? — удивилась Фуоко, проводя запястьем с браслетом возле кассы, где женщина быстро ткнула в экран. Касса тонко пискнула и мигнула, подтверждая списание с персонального счета семи десятых лема. — Паладарской?

— Да уж самой что ни на есть. Вроде твоей лисы шестиногой, но помельче. — Сатокана покосилась на Зорру и поставила на прилавок исходящую вкусным паром чашку, где на пластине соевого творога возвышалась аккуратно нарезанное белое куриное мясо. — Ну, пусть только попробует мне уроки пропускать — живо координатору-атаре нажалуюсь или даже самой Карине-атаре, пусть обратно забирают. Приятного аппетита.

— Спасибо!

Забрав чашку и прихватив вилку из жестяной подставки, Фуоко отошла к пустому столику и за десять минут, обжигаясь и шипя, втянула в себя лапшу со всеми добавками. Кивком поздоровавшись со стариком Дзидзи, выбравшимся из подсобки и собирающим грязную посуду, она вылезла из-за стола. Дождь на улице заметно ослабел, но все еще лил достаточно, чтобы отбить всякую охоту под него соваться. Информационный терминал у выхода с веранды показывал прогноз: еще пятнадцать минут осадков, потом полчаса просвет, потом опять зарядит на час или больше. Можно транспортный дрон вызвать, но денег за поездку жмотно. Времени — почти одиннадцать, еще час десять до семинара. Пятнадцать минут на дождь, двадцать минут или около того пешком до места, и на финальную подготовку останется еще больше шестидесяти минут. Вполне хватит. Можно не нервничать и под незапланированный душ не соваться. Чем бы заняться до того? Кстати, с Дзарой так и не поздоровалась, нужно исправить упущение.

Фуоко подошла к по-прежнему перекрикивающихся шепотом ребятишек и наклонилась над ними. Потом протянула руку и пальцем постучала по выглядящему знакомым темечку.

— Привет, Дза, — сказала она вскинувшимся черным глазам. — Как жизнь? Что рассматриваете!

— Ой, привет, Фучи! — радостно откликнулась девочка. — Ты в гости пришла, да? Смотри, что мне подарили! Эй, вы, ну-ка, отлезьте!

Мальчишки и девчонки, бросая на незваную гостью недовольные взгляды, нехотя потеснились, и Фуоко тихо охнула от удивления. Она почему-то ожидала увидеть очередного парса, пусть даже миниатюрного. Однако посреди стола развалился почти самый настоящий енот: в пушистой серой шубе, с черной маской на мордочке и черными кольцами на хвосте. В длину вместе с хвостом он казался сунов тридцати, а то и меньше, и ног имел положенных четыре. От живого существа его отличали только огромные уши и обычные для паладарской живности глаза с двумя щелевидными зрачками. Зверь с любопытством уставился на Фуоко. Зорра, протиснувшись между ребятишками, встала на задние лапы, ухватившись передними за край стола, и принялась внимательно разглядывать зверя. Дети притихли, с восторгом переводя взгляд с парсы на енота и обратно. Енот вскочил на ноги и вытянулся, почти уткнувшись носом в нос Зорры. Какое-то время зверьки внимательно изучали друг друга — или же просто общались по каким-то своим неведомым каналам, тянущимся к психоматрицам небиологических интеллектов далеко за аномальной зоной вокруг солнца.

— Значит, тебе его подарили? — спросила Фуоко, когда пауза затянулась. — Как зовут?

— Не знаю! — тяжело вздохнула Дзара. — Мы никак решить не можем.

— Фок! — тут же тихо подсказал мальчишка лет девяти, очевидно, понимавший кваре.

— Айе! — не согласилась на катару девчонка одного возраста с Дзарой. — Арджей! Сё тайии киссуй но Арджей!

— Тиисана! Малюкки! Проппи! Оофура! Люсинь! — тут же посыпались другие варианты.

— Мелисса! — вдруг тявкнула Зорра, и все, включая Фуоко, изумленно уставились на нее. — Мелисса хочет так!

— Мелисса! — согласно чирикнул енот высоким звонким голоском. — Мелисса!

Дети ошеломленно затихли.

— Мел… лисса? — наконец переспросила Дзара. — Разве такое имя есть?

— Ну, теперь есть, — рассудительно ответила Фуоко. — Все-таки твой зверь с другой планеты, и имя у него инопланетное. Кстати, Мелисса, а ты кто, девочка или мальчик?

— Девочка! — тявкнула Зорра. — Глупая! Вчера проснулась! Говорить не умеет! Глупая!

— Мелисса! — слегка обиженно повторил енот… точнее, енотиха. — Мелисса!

Очевидно, другие слова в ее репертуаре пока что отсутствовали.

Фуоко протянула руку и погладила зверька по голове. Мех, вопреки внешнему виду, оказался довольно жестким и плохо гнущимся. Подчиняясь внезапному импульсу, девушка ухватила енота под брюхо и дернула вверх.

Она ожидала, что зверек, как и парсы, окажется неподъемным. Однако от стола его оторвать удалось, хотя и с напряжением. Если Зорра и Гатто весили по восемьдесят три катти, то новоиспеченная Мелисса тянула не больше чем на тридцать пять или сорок. На плече по-прежнему не поносишь, но на колени при случае поднять можно.

— Тяжеленькая… — грустно вздохнула Дзара. — Я ее в портфель прятать хотела, чтобы с уроков не выгоняли, а не получится.

— Я тебя сейчас сама откуда-нибудь выгоню! — раздался грозный голос неслышно подошедшей Сатоканы. — Дза, обеденный перерыв почти закончился. На урок опоздать хочешь? Ну-ка, ребятки, в школу бегом марш!

Дети разочарованно застонали, однако со стульев послезали. Дождь уже почти закончился, и гомонящей стайкой они выскочили наружу, топоча босыми ногами по мокрому асфальту и разбрызгивая веселые ручейки. Развиднелось. Солнечные лучи проскальзывали из-за рваных туч, поблескивая на лужицах, уже сгоняемых в сточные канавки неторопливо ползущими тушами дронов-дворников. Дзара в сопровождении смешно трусящего енота вышла последней.

— Пока, Фучи! — махнула она рукой. — Пока, мам!

И убежала вслед за остальными наперегонки со своей новой спутницей.

— Ох, не нравится мне такое внимание паладаров, — пробормотала Сатокана рядом с Фуоко. — Игрушки игрушками, а все же… Кровать вот ей сегодня новую поставили, такую же, как в больнице. Если ее искры — ничего страшного, зачем нужна медицинская капсула? Фучи-фуна, как думаешь, с ней все будет хорошо?

— Конечно, — согласилась девушка. — У меня в комнате такая же капсула вместо кровати с первого дня, но со мной же все в порядке. Верно, Зорра?

— Ку-ун! — согласилась та. — В порядке! Нормалёк! Быр-быр девочка!

— «Нормалёк» — наверняка от Кира подцепила. Но почему «быр-быр»? — удивилась Сатокана. — У нас дети так бензиновые генераторы называют. А… неужто из-за…

Она замолчала и поклонилась двум студентам, как раз вылезшим из-за стола и проходивших мимо.

— Спасибо, Сато-тара! — сказал один из них на катару с чудовищным ставрийским акцентом, с интересом оглядывая Фуоко с ног до головы и задерживая взгляд на парсе. — Как всегда, очень вкусно.

— Рада услужить. Заходите еще, — откликнулась та, но ее ответная улыбка показалась девушке слегка напряженной.

— Ага, из-за того самого, — вздохнула Фуоко, когда студенты удалились. — Кир все время дразнится, хотя кто бы говорил! Спасибо, Сато-тара, я тоже побегу. Доклад у меня через час, подготовиться нужно. Не беспокойтесь за Дзару, Дзии за ней присмотрит.

— Удачи, милая.

В аудитории семинара стояла гулкая серая пустота. Столы ровными повышающимися полукружьями уходили к дальней стене помещения. Фуоко забралась в дальний угол, спряталась за поднявшимся из столешницы экраном терминала, открыла свое рабочее пространство и принялась сосредоточенно пролистывать доклад. Тридцать два слайда. Двадцать четыре картинки и восемнадцать графиков. Семьсот двадцать слов и еще полсотни абзацев в невидимых для публики комментариях. Все прекрасно знакомо — и в то же время вдруг пугающе чужое. На третьем слайде она вдруг поймала опечатку и принялась просматривать все с самого начала, внимательно вглядываясь в каждое слово.

Время шло, и в аудитории начал появляться народ. Увлекшаяся, Фуоко почти не обращала внимания на усиливающийся шум, топот ног и веселую перекличку студентов. Однажды ее ухо поймало смутно знакомый голос, и, выглянув из-за экрана, она заметила ставрийского красавца Михаила Збышека и его увальня-друга Юрия Вещего. В окружении еще нескольких парней и девушек те стояли внизу у самой доски и что-то оживленно обсуждали. Ох. А ведь если они сопоставят ее откровения несколько дней назад и тему сегодняшнего доклада, как бы не сделали верные выводы. А ну и ладно. Не до них. Что-то странное цепляло глаз в двух девицах, одна повыше, другая пошире в кости, но Фуоко не стала вглядываться. Она нырнула обратно за экран и принялась читать дальше.

Она почти уложилась, только на финальный слайд времени не хватило.

— Bonvolu atenti, estimataj gesinjoroj! — обрушился на Фуоко голос заместителя декана, ставрийского профессора Варесьева, по видимости, замещавшего сегодня доктора Кулау. Она поспешно схватила наушник автопереводчика. — Поскольку время для ожидания вышло, считаем, что собрались все желающие. Перед началом семинара — небольшое объявление.

Фуоко отключилась от рабочего пространства и опустила экран. Мужчина в строгом костюме, нелепо-официальном по местным меркам, и шейном шнурке, заменявшем нормальный галстук, стоял у доски с поднятой рукой. Убедившись, что народ в аудитории расселся по местам и сосредоточил на нем внимание, замдекана факультета экзобиологии и экзомедицины с явным облегчением продолжил на родном языке:

— Как вам, вероятно, известно, в университете «Дайгака» начинает действовать Наблюдательный совет, составленный из сотрудников образовательных учреждений всего мира. Один из двух наблюдателей от Ставрии вчера прибыл в Хёнкон, чтобы провести с нами ближайшие полгода. Сегодня он присутствует на семинаре. Прошу знакомиться: Сергей Ладиславович Войстан, действительный член Педагогической академии Ставрии, проректор по воспитательной работе Педагогического университета Асталаны.

Под настороженные хлопки аплодисментов к нему вышел с первого ряда и сдержанно поклонился представительный мужчина, тоже в костюме. Наметанный глаз Фуоко сразу оценил и покрой пиджака, отлично маскировавшего торчащее пузо, и дорогую материю. А ведь костюмчик-то дядька отнюдь не в магазине готовой одежды покупал. Конечно, за полгода общения с Таней она уже избавилась от старых заблуждений и не считала ставрийцев поголовно нищими, одевающимися в рваную дерюгу, но даже и в родном Кайтаре такой костюм обошелся бы не менее, чем в три тысячи леер. А может, и дороже, в зависимости от модности портного. Не слишком дорого, если сравнивать с костюмами за пятнадцать-семнадцать тысяч, которые шил себе Аницето Перрито, глава отцовской аналитической службы, но все равно ужасное мотовство по меркам кайтарских профессоров. Такую одежду она в Хёнконе видела впервые. Такого брюхастого жирдяя — тоже: того и гляди тройню родит. И физиономия спесивая, словно у аристократа среди нищих на паперти. Не знай, кто он, так можно принять за главу кайтарской семьи средней степени богатства.

— Плюс к тому в программе семинара произошли изменения, — продолжил Николай Расхатович, когда новоприбывший ставриец, откланявшись, сел за первую парту. — Доклад господина Цжи Хунь Лю на тему «Шаблоны группового поведения волют при атаке прибрежных поселений» отменяется. Не представляю, как автор умудрился подхватить воспаление легких по теплой местной погоде, но факт остается фактом: сей нечеловеческий подвиг совершен. В качестве награды он заточен Дзии в медицинскую капсулу, и его выступление переносится на следующую декаду. На сегодня остается доклад сэрат дэйи Фуоко Винтаре на тему «Морфологические изменения в нервной системе при заражении человека энергоплазмой». Дэйя Фуоко, прошу.

Доктор Варесьев безошибочно нашел Фуоко взглядом и сделал приглашающий жест рукой. Та заледенела. Ну, вот и настал момент взойти на плаху. Она-то полагала, что у нее есть еще полчаса, чтобы подготовиться морально!

Девушка поднялась и, бросив страдающий взгляд на забравшуюся под стол Зорру, на деревянных ногах спустилась к доске. Варесьев захлопал, и тут же аплодисменты подхватили все, причем куда искреннее, чем ранее. Кто-то восхищенно присвистнул. Фуоко подошла к кафедре, включила лекторский монитор и вытащила наушник автопереводчика.

— Эй, Фуоко! — Михаил Збышек махнул рукой с четвертого ряда. — Не тушуйся!

Девушка бросила затравленный взгляд в его сторону. Ставриец сидел в компании все тех же парней и девиц, которых она заметила ранее. Что-то странное опять почудилось Фуоко в шоколадного цвета майках даже не в обтяжку, а в облипку… фигурные вырезы тут и там, на груди и вокруг пупка?.. вычурно-кружевные рукава, тянущиеся до локтей?.. нет, не время. Так, без паники. Действуем по процедуре. Она открыла свой доклад — и только тут сообразила, что так и забыла выяснить, как включить трансляцию на доску. Спас ее доктор Варесьев, подошедший к кафедре и быстро потыкавший в экран.

— Не напрягайтесь так, дэйя Винтаре, — негромко сказал он на ухо на катару, хотя и с чудовищным ставрийским акцентом, делавшим слова малоразборчивыми. — Все хорошо. Я смотрел ваш доклад. Просто прочитайте его.

Фуоко благодарно улыбнулась ему. От сердца слегка отлегло. Что ей советовали? А! Найти конкретного человека и рассказывать только ему. Кир? Где Кир? Он что, не пришел? Она обвела взглядом аудиторию, но лица сливались в один пестрый задник. Нет, наверняка не пришел — иначе сидел бы впереди. Вот скотина!

Резкий свист заставил ее дернуться. Таня Каварова, пристроившаяся за столом у самого выхода, извлекла изо рта пальцы и подмигнула. Ох, хорошо, что хоть она здесь! Но на роль целевого слушателя куратор не подходила из-за расположения: не трепать же языком, в самом деле, вперившись в дверь. Еще решат, что сбежать хочет… А и ладно! Будем рассказывать ставрийцу Збышеку. В конце концов, он хотя бы симпатичный парень, не то, что Кир.

— Тема доклада — морфологические изменения в нервной системе человека, — решительно произнесла она, и вдруг ее охватило спокойствие. Все, первый шаг сделан, пути назад нет. Хорошо ли, плохо ли — но выступление она закончит. Легкий гул голосов в помещении стих, все лица выжидательно повернулись к ней. — Как прекрасно известно, в последнее десятилетие люди неоднократно сталкивались с энергоплазмой в разных ее проявлениях, в первую очередь — в виде гигантских кольчонов и относительно небольших волют. Однако до недавних пор считалось, что прямой контакт человеческого тела с энергоплазмой ведет либо к немедленной смерти, либо к параличу обширных участков нервной системы. Так, например, если кольчон накрывал город, то все люди, не успевшие эвакуироваться или укрыться в надежных убежищах, умирали из-за остановки сердца…

Знакомые, на сто раз вычитанные и зазубренные слова вступления текли ровно и без запинок. Закончив со вступлением, Фуоко перелистнула слайд.

— Примерно полгода назад, после Второго Удара, медики всего мира начали отмечать странные изменения, происходящие в организмах людей. Во-первых, отдельные участки их тел, а то и тела целиком, становились полностью непрозрачными для любых излучений электромагнитной природы. Неоднократно такие затемнения на рентгеновских снимках принимали за опухоли и выполняли операции — лишь для того, чтобы обнаружить полное отсутствие патологических изменений в тканях. Вот здесь, на рисунке, рядом показаны два снимка: правый соответствует раку бронхов в запущенной стадии, с метастазами, распространившимися в легкие и средостение, а левый — снимок с ложной картиной. Хорошо видно, что они очень похожи. Больному с левым снимком сделали операцию и обнаружили абсолютно здоровые бронхи и легкие… ну, если не считать хронического бронхита. Снимок, сделанный после операции, показал совершенно иную картину: затемнения остались, но расположились по-другому. Данная история широко обсуждалась в медицинских журналах Ставрии.

Михаил Збышек, от которого Фуоко боялась оторвать взгляд, задумчиво покивал головой. Неужели он читал о том случае?

— Во-вторых, по всей планете начали выявляться странные случаи резкого разрастания нервных тканей. По каким-то непонятным причинам нервы быстро утолщались, причем зачастую их ткань не просто увеличивалась в объеме: отмечались случаи, когда рядом с прежними нервами параллельно прорастали новые, дублирующие. Сопровождалось явление постоянными приступами голода и стремительной потерей веса. Ничего похожего медицина раньше не встречала: отнести разрастания к опухолям нейрогенного происхождения нельзя, поскольку речь идет о… — Фуоко запнулась. — Ну, о масштабировании, что ли, правильной нервной системы, а не о беспорядочном делении клеток. На слайде показан пример разросшихся в организме нервов. Исследования показали, что такой рост тканей всегда связан с присутствием ложных затемнений в организме. Поскольку рентгеновские лучи сквозь непрозрачные места не проникают, приходится применять другие средства, менее точные, наподобие ультразвуковых методов исследования.

Только не спрашивайте меня, откуда взялась картинка. Никогда в жизни не признаюсь, что там построенная Дзии модель моих собственных нервов.

— На следующем слайде показаны изменения, иногда случающиеся в головном мозге таких людей. К сожалению, такие данные получают только после вскрытия умерших. Видно, что типичными местами разрастания нервной ткани являются средний мозг, гипофиз и мост. Поскольку пространство в черепе очень ограничено, такое разрастание, как и обычные опухоли, быстро убивает человека. Итак…

Фуоко нервно прокашлялась и осмелилась на секунду оторвать взгляд от ставрийца. Зря: десятки пар глаз заглянули ей, кажется, в самую душу, и на мгновение она потеряла мысль. Спасли ее тезисы в служебной области слайда.

— Итак, медицина подтвердила связь между присутствием в организме человека участков ложных затемнений и разрастанием нервных тканей. Поскольку сейчас считается практически доказанным, что затемнения являются сгустками энергоплазмы, каким-то образом проникшей в организм и удерживающейся там, можно констатировать, что связь энергоплазмы с перестройкой организма несомненна.

— Прошу прощения, можно сразу вопрос, дэйя? — посреди аудитории поднялась рука. Не студент, нет — пожилой дядька, явно преподаватель, еще один ставриец, судя по камиссе. — Чтобы не забыть?

— А?.. Ну… э-э, да, — нерешительно кивнула Фуоко.

— Науке известно, что внешние воздействия могут провоцировать перестройку тканей. Ионизирующее излучение, агрессивные химические соединения, механические травмы — все они способны привести к перерождению обычных клеток в злокачественные. Однако такие опухоли характеризуются неконтролируемым и беспорядочным ростом и распространением метастазов, в конечном итоге убивающем человека. Правильно ли я понял, что в ваших примерах рост нервных тканей упорядочен и прекращается после определенного периода перестройки?

— Э-э… Да, наверное…

— Интересно. С учетом того, что случайностью такое быть не может… дэйя Винтаре, я не придираюсь и ничего не утверждаю, просто вслух рассуждаю, но мне интересно ваше мнение как человека в теме. Как думаете, может ли такая перестройка являться результатом целенаправленных действий неких разумных существ извне? Я имею в виду Чужих, не паладаров, а кого-то еще?

Мысли Фуоко заметались. Разумных существ? Кирис, бродящий по ночам, их способность ощущать друг друга, странное поведение волют рядом с ними… Тот самый проклятый вопрос, который Риса и Дзии категорически отказывались обсуждать.

— Я не знаю, дэй, — ответила она наконец. — Я думаю… ну, то есть я не знаю точно, конечно…Ну, такая гипотеза возможна…

Слушатели загомонили.

— То есть Красная Звезда разумна? — выкрикнул кто-то. — И эксперименты на нас ставит?

— Прошу тишины! — голос доктора Варесьева обрушился с потолка ледяной волной и тут же снова стал нормальным. — Напоминаю, что доклад посвящен не спекуляциям по недоказуемым пока вопросам, а вполне конкретной теме. Карел Анатольевич, докладчица ответила на ваш вопрос?

— Да, вполне, — дядька помахал ладонью в воздухе. — Дэйя Винтаре, продолжайте.

В аудитории опять наступила тишина. Фуоко сглотнула и судорожно побежала глазами по строчкам скрытых записей. О чем она хотела сказать? А!

— Следующий слайд иллюстрирует схему строения таких разросшихся нервов. Видно, что структура нейронов местами не совпадает с традиционной. Если обычный нейрон человека имеет только один аксон, то в разросшейся ткани некоторые нейроны могут обладать двумя, тремя и даже четырьмя аксонами. Соответственно, возбуждение от нейрона соседям передается не одним, а множественными путями. Более того, миелиновая оболочка…

Фуоко снова сменила слайд.

— …оболочка, обычно покрывающая аксон сплошным слоем с отдельными перехватами, на мутировавших нейронах отсутствует на больших участках. Не так часто, но все-таки выявляются нейроны с двумя ядрами, хотя пока непонятно, окончательное ли это состояние, или же они просто находятся в процессе деления. Наконец, цитоскелет перестроенных нейронов гораздо более развит, чем обычно, плотность микротрубочек на единицу объема клетки превосходит обычную примерно в пять-шесть раз. Следующий слайд показывает скорость роста нервной ткани в зависимости от стадии… э-э, перерождения организма…

Взгляды аудитории чувствовались кожей почти физически. Повторяя знакомые, тысячу раз читанные и правленые фразы, Фуоко старалась не думать об окружающих. Ну, подумаешь, сидят и смотрят… Подумаешь! Тоже мне, сложность! Сидят и смотрят… Ой, мамочки, и все смотрят только на нее!

Однако всякий кошмар рано или поздно заканчивается. Мерно меняющийся указатель страниц неуклонно двигался к концу презентации. Последние два слайда — три, если считать заключительный — и все. Те самые слайды, которые она не могла решиться включить в доклад до самого последнего момента. Конечно, еще не поздно их пропустить — но ведь все остальное просто реферат, а здесь результаты ее собственной научной работы! Пусть они собраны и обработаны с помощью Дзии, но все равно она участие принимала! А раз информация собрана, ее нужно опубликовать. Иначе зачем вообще заниматься исследованиями?

— У меня почти все, — сказала она, листая доклад. — Осталось рассказать о последнем факте. Установлено, что разрастание нервной ткани сопровождается повышенной электромагнитной активностью нервной системы. Обычно человеческое тело почти не излучает в электромагнитном диапазоне, сигналы можно воспринять только с помощью электродов, прикрепленных к коже. Однако в районе измененных нервов излучения таковы, что иногда даже влияют на стрелку магнитного компаса в нескольких сунах от ладони. У некоторых людей они даже визуализируются в виде коронного разряда на поверхности кожи и…

…Дзии же сказала, что в других странах то же самое! Значит, себя Фуоко не выдаст.

— …и даже настоящих небольших молний, прожигающих одежду. Зачастую…

…ага, три случая из трех, известных тебе лично, и то если считать Дзару…

— …такие люди в состоянии сознательно контролировать разряды и даже генерировать сгустки энергии, схожие с выстрелами волют, хотя иногда контроль утрачивается и молнии начинают бить самопроизвольно.

Аудитория опять зашумела.

— Так что же, — выкрикнул толстый Юрий, — есть люди, умеющие без пистолета стрелять? Как ты…

Збышек с силой всадил ему в бок локоть, и ставриец умолк, с обидой развернувшись к товарищу. Михаил начал ему что-то неслышно втолковывать. Две девицы в обтягивающих майках рядом с ним переглянулись.

— И на данном слайде показано, как распределяются градиенты электромагнитного поля вокруг тел двоих обследованных людей с такими способностями, — в отчаянии проговорила Фуоко, уже горько пожалевшая о своем скудоумии. Как она могла упустить из виду, что в прошлый раз рассказала этой парочке о своих способностях? Гул голосов все усиливался. — И на последнем слайде вы видите участки нервной системы, возбуждающиеся во время сознательной активации таких полей носителем энергоплазмы, а также реакцию самой энергоплазмы на такие эксперименты.

Она нервно перебросила страницу, открыв последний слайд — и ее взгляд уперся в огромные буквы слова, добраться до которого перед семинаром ей не хватило буквально нескольких секунд: «Корнец».

Все, финиш, приехали. Классное завершение выступления. Действительно, полный корнец. Как она умудрилась ни разу не заметить такую опечатку?

— Погодите, дэйя Винтаре! — раздался голос. Опять тот дядька? Что ему нужно? — Можно вернуть предыдущий слайд?

— Хорошо, — обреченно согласилась девушка, перелистывая доклад назад.

— В очередной раз прошу тишины, — произнес профессор Варьесьев, и гул голосов притих, хотя на сей раз не до конца.

— Ага, спасибо, Николай Расхатович, — дядька поднялся, придерживая тянущийся от стола провод наушника. — Скажите, дэйя Винтаре, чем, на ваш взгляд, может обуславливаться активность именно тех участков нервной системы, что отвечают за функционирование верхних конечностей?

— Ну… — Фуоко задумалась. — Сложно сказать. Возможно, руки у человека являются наиболее развитыми и используемыми органами после головного мозга, и нервных импульсов для управления ими нужно много. А энергоплазма, как известно, всегда тянется к объектам, излучающим электромагнитные поля, к электрогенераторам, типа, к трансформаторам. Даже такие специальные манки на конденсаторах для солдат придумали, которые бросаешь, а они генерируют поле какое-то время, отвлекая волют от людей. Ну, а раз данные участки нервов наиболее активны…

— …то энергоплазма определяет их как наиболее интересный объект для исследования и модификации, — подхватил ставриец. — Головной мозг человека для нее тоже привлекателен, но попытки его перестройки приводят к смерти объекта, а вот с периферической нервной системой экспериментировать проще. Я правильно ухватил вашу мысль?

Фуоко ошарашенно смотрела на него. Ничего подобного ей в голову даже не приходило. Нет, если подумать, то все выглядит вполне логично… если не считать того факта, что в ней самой нервная система перестроена сверху донизу. Но о себе она рассказывать категорически не желает, а как дела обстоят у других, не имеет ни малейшего представления.

— Ну… наверное… — промямлила она, судорожно соображая, как бы побыстрее сбежать.

— В таком случае возникает другой вопрос: а в чем функциональное назначение «выстрелов», вами упомянутых? Если с волютами все считалось понятным — оружие для нападения и защиты, то зачем они нужны сейчас?

— Не знаю я! — в отчаянии ответила Фуоко. — Они другим людям, зараженным энергоплазмой, вреда вообще не причиняют! Может… — ей на ум пришло умное слово, услышанное от Дзии. — Может, у них информационные пакеты такие. У волют, я имею в виду. Энергоплазма же связывает нервные системы некоторых людей напрямую, через гиперканалы — а если связи нет, а сведения передать нужно? Может, они так общаться пытаются!

— Откуда такая информация? — раздался возглас на кваре из другой части аудитории. Еще один незнакомый мужик, русоволосый, с цепкими серыми глазами поднял руку, привлекая к себе внимание. — Что выстрелы вреда не причиняют? Я много лет волютами занимался, но о таком впервые слышу. Источник, дэйя Винтаре?

— Погодите! — замахал руками ставриец. — Давайте по порядку. Что за информационные пакеты? Каким целям они служат у волют и почему вдруг их начинают генерировать люди? Кто вообще выдвинул такую гипотезу, на основании каких наблюдений? Есть какие-то материалы в свободном доступе?

— Постойте, госпожа Винтаре! — взмахнула рукой еще одна женщина в первом ряду. Опять Кайтар. — Ваше утверждение, что нервные системы людей могут оказаться связанными через… как вы их назвали?.. гиперканалы?..

— Вы ее делением размножьте! — выкрикнул какой-то веселый парень на кваре. — А то в одиночку она чокнется, пытаясь всем сразу отвечать!

Аудитория грохнула дружным смехом, но Фуоко почему-то совершенно не захотелось присоединиться. Она затравленно глянула на Варесьева, и тот понял ее правильно.

— Так, коллеги, прошу тишины, — произнес он, поднимаясь. — С учетом того, что дэйя Винтаре сегодня прочитала свой первый в жизни доклад, не станем ее напрягать сверх меры. С другой стороны, я понимаю ваш интерес к затронутой тематике, тем более что она является основной для нашего факультета. Давайте договоримся следующим образом: дэйя Винтаре еще раз пройдется по своему докладу, дошлифует его как следует, возможно, даже преобразует в полноценную статью, после чего мы выложим его в свободный доступ. Тем временем все желающие пришлют дэйе Винтаре или мне вопросы — надеюсь, все освоили коммуникационную систему? — и по мере возможности вы получите ответы на них в финальной версии. Кроме того, дэйя Винтаре отнюдь не собирается растворяться в воздухе или же прекращать участие в нашем семинаре, так что возможностей для общения у вас найдется достаточно. Договорились? Нет-нет, я не спрашиваю, я утверждаю, — декан широко улыбнулся. — Договорились. Тогда на сегодня семинар закончен. Спасибо всем, и в особенности докладчице.

Он подошел к кафедре и отключил трансляцию на доску.

— На сегодня с вас довольно, дэйя Винтаре. Вы хорошо выступили, а для первого раза так просто блистательно, — проговорил он на своем ужасном катару, наклоняясь к уху девушки. — Но ваш стресс невооруженным глазом виден, да и Дзии грозные предупреждения шлет, чтобы вас не дергали слишком сильно. Отправляйтесь-ка к себе домой или еще куда-нибудь, в кинотеатр, например, и расслабьтесь как следует. Поговорим завтра, когда вы немного в себя придете. Договорились?

Он ободряюще подмигнул, и Фуоко с облегчением улыбнулась в ответ. Хороший он дядька, пусть и старый и на кваре говорит скверно. В конце концов, она сама на камиссе двух слов толком связать не может.

Люди в аудитории задвигались, поднимаясь. Проходы между столами тут же заполнились толпой.

— Винтаре, подойди сюда, — прозвучал голос из-за спины. Девушка обернулась. Толстый ставриец, академик и все такое, резко ткнул пальцем в пол перед собой. — Да-да, я к тебе обращаюсь.

Фуоко, недоумевая, отцепила наушник переводчика и подошла к его столу. Может, конечно, какие-то проблемы с переводом… но нет, она же ясно расслышала и оригинальную реплику на камиссе. И в Ставрии, и в Кайтаре формы вежливости одинаковы… он ей в самом деле тыкает?

— Здравствуйте, господин… — тщательно выговорила она на камиссе, нащупывая новый наушник, и тут же запнулась. Как же его зовут? За всеми переживаниями имя полностью вылетело из головы. Ох, неудобно как!

— Что ты здесь за бардак устроила? — резко спросил академик, не дождавшись, пока она пристроит наушник на место, так что Фуоко едва не пропустила перевод. Интересные, однако, в камиссе синонимы для слова «буффонада». — Я спрашиваю, кто тебя вообще сюда выпустил с такой подготовкой?

— Я не понимаю, сэрат дэй… — растерянно ответила она. — Я что-то сделала не так?

— Все не так! — рявкнул академик. — Что за сказки ты рассказывала? Какие еще гиперканалы в нервной системе? Какой обмен информацией? Откуда ты такой чуши вообще нахваталась? Кто твой научный руководитель?

— Прошу прощения, господин Войстан, — к столу подошла Таня. Краем глаза Фуоко заметила, как вокруг столика собирается толпа. — Что-то случилось?

— Ты кто такая? — грубо спросил академик, поднимаясь.

— Я куратор госпожи Винтаре, — Таня слегка поклонилась. — Каварова Таня Владимировна.

— Я не спрашивал про куратора! Мне интересно, какой научный руководитель допустил на серьезный семинар такой выдающийся бред! Половина выдумана из головы, вторая половина обработана кое-как, ссылки на источники не приведены, какие-то картинки мультяшные! На полном серьезе рассуждать об экспериментах волют над людьми — уму непостижимо! У нас здесь серьезная наука, а не бульварные газетенки с их статейками!

— При всем моем уважении, Сергей Ладиславович, — Таня нехорошо сощурила глаза, — госпожа Винтаре не рассуждала об экспериментах. Данную тему поднял один из слушателей…

— Ты мне не перечь! — рявкнул академик, наливаясь кровью. — Сама еще соплячка, чтобы мне поперек говорить! Почему твоя подопечная на научном семинаре как проститутка одета? Ляжки голые, волосы крашеные, и вся этим утыкана… как его, пирсингом, словно потаскуха с деревенской дискотеки!

Он ухватил Фуоко за руку и вздернул ее в воздух, тыкнув пальцем в серебристую блестку контактную площадки на плече. Ошеломленная девушка полетела бы на пол, если бы не повисла на вытянутой вверх конечности. Она не сопротивлялась. Она все еще не могла понять, что происходит. Дядька перед ней казался просто сумасшедшим, но ведь они… они же в Университете… Краем глаза она заметила профессора Варесьева. Замдекана явно пребывал в растерянности, на его лице держалось ошеломленное выражение.

Сообразить, что делать, она не успела. В воздухе мелькнула рыже-бело-зеленая тень, и ее азартный боевой клич смешался с испуганным воплем академика. Отпущенная Фуоко все-таки умудрилась удержать равновесие, но ставрийца отбросило назад, и он грузно завалился на стул, с которого только что поднялся. Правые рукава его пиджака и рубашки болтались, располосованные в мелкие ленточки, и несколько длинных царапин на предплечье набухали мелкими каплями крови. Парса вспрыгнула на стол перед ним и, оперевшись на задние четыре конечности, подняла торс и широко расставила две передние лапы с выпущенными на два или три суна когтями. Она монотонно раскачивалась из стороны в сторону, издавая нечто среднее между угрожающим урчанием и шипением. Сейчас она куда больше напоминала кобру перед броском, чем лису — если, конечно, встречаются пестрые когтистые кобры c полной пастью белоснежных зубов.

— Па-па-па… — академик закрылся от нее руками. — Па… помогите! Уберите кошку!

— Mi pensas, ke ci tio estas sufic a, — раздался новый женский голос, холодный и властный. — Прекратить немедленно!

Зорра прекратила шипеть, втянула когти и опустилась на все шесть лап.

— Враг! — тявкнула она. — Угроза! Защитная функция активна!

И спрыгнула на пол, прижавшись к ноге Фуоко и уставившись на ставрийца немигающим взглядом.

— Безобразие! — рявкнул мгновенно оправившийся академик. — Винтаре, ты мне ответишь за то, что натравила… эту тварь! Ты у меня из университета вылетишь!.. Я тебе пятьдесят баллов прямо сейчас…

— Я же вроде сказала — прекратить! — повторил голос на камиссе. — Господин Войстан, я к вам обращаюсь.

И тут Фуоко наконец-то сообразила повернуть голову и посмотреть на неожиданную защитницу.

Давешние девицы в фигурно-шоколадных майках и шортах в облипку стояли в двух шагах перед ними, а по их бокам нависали ставрийские студенты. Михаил Збышек выглядел все таким же спортивным красавцем, а вот Юрий Вещий сейчас вовсе не походил на добродушного увальня. Его не прикрытые майкой-безрукавкой плечи бугрились напряженными мускулами, а на лице держалось такое угрюмо-злое выражение, что Фуоко невольно вздрогнула. Сейчас парень больше всего напоминал рассерженного медведя из тех, что, по слухам, просто обожали прогуливаться по улицам ставрийских городов. Очевидно, ставрийский академик, проректор и так далее испытал похожие чувства, потому что попытался отстраниться, но уперся в спинку стула и стол позади.

— Я планировала поговорить с вами сегодня вечером, господин Войстан, — та девица, что повыше и погрудастее, шагнула вперед, сохранив прежний ледяной тон. — К сожалению, не успела. И сказать, что я удивлена и разочарована сценой, которую вы устроили, означает весьма и весьма умалить мои эмоции. Не успев появиться в Университете, вы устроили публичный скандал, грубо нарушив не только несколько статей Устава, но и неписанный кодекс преподавателя. И я не припоминаю, чтобы члены Наблюдательного совета наделялись правом не то что исключения студентов, но даже и правом начислять штрафные баллы.

— Кто ты… вы… такая? — прохрипел академик, его лицо налилось кровью.

— Проректор Университета по научной работе Цукка Касарий, к вашим услугам…

Збышек и Вещий, синхронно вздрогнув, ошарашенно уставились на девицу.

— …и позвольте также представить внештатного консультанта Университета по педагогическим вопросам паладара Яну Мураций, — проректор кивнула на свою коренастую соседку. — Как я расслышала едва ли не против своей воли, господин Войстан, вы задали несколько вопросов. Первый — кто является научным руководителем дэйи Фуоко Винтаре. Отвечаю: вы должны и сами прекрасно знать, что ученикам подготовительного колледжа научные руководители не положены, они назначаются начиная с первого курса. Однако с учетом, что данный доклад готовился с ведома и под личным патронажем Карины Мураций, неформальным научным руководителем дэйи Винтаре можно считать ректора Университета.

На академика было страшно смотреть. Он побагровел и хватал ртом воздух. Казалось, его вот-вот хватит удар.

— И второй вопрос в адрес госпожи Каваровой — почему ее подопечная на научном семинаре одета как проститутка, — не обращая внимания на его состояние, неумолимо продолжала проректор. — Невежественной инопланетянке вроде меня сложно судить, почему профессия проститутки на Палле является непристойной и какие оттенки смысла вы вообще вложили в данный термин. Однако позволю себе напомнить, что в соответствии с уставом Университета внешний вид людей на территории Хёнкона никак не регламентируется, и даже нудизм абсолютно легален в любой обстановке. Данный факт специально подчеркивается на вводном инструктаже для всех новоприбывших. Дэйя Винтаре могла появиться здесь полностью обнаженной или увешанной с ног до головы стальными цепями и кольцами, что никак не повлияло бы на ее возможность выступить. Единственным критерием допуска на лекции и семинары является желание и умение учиться и работать. Все остальное несущественно. Или, может, вы хотите предъявить претензии по поводу внешнего вида еще и мне с Яной?

Фуоко машинально бросила на нее взгляд — и ее сердце ёкнуло. Лишь сейчас она разглядела толком, что майка и шорты в облипку — никакие не шорты и майка с кружевами и прорехами, а просто раскраска на коже. Получается, они обе абсолютно голые? Если, конечно, человекообразных паладарских дронов можно назвать голыми…

Академик только беспорядочно тряс головой.

— Наконец, третье. Вы, господин Войтан, не просто позволили себе то, что классифицируется как прямое оскорбление действием. Вы умудрились спровоцировать на защитные действия небиологический интеллект, управляющий сопровождающим микродроном госпожи Винтаре. Координатор уже проанализировал его мотивацию и признал действия полностью адекватными. Короче говоря, господин Войтан, мне придется пересмотреть свои планы на день и провести наш разговор прямо сейчас, хотя и в не в том ключе, что предполагался изначально. Следуйте за мной.

Проректор ухватила ставрийского академика одной рукой за лацканы пиджака, вздернула на ноги и повела к выходу через расступающуюся молчаливую толпу зрителей, держась за неповрежденный рукав. Академик тяжело ступал, его голова мелко подрагивала. На пороге аудитории он оглянулся, и взгляд, брошенный им на окружающих, казался совершенно безумным.

— Между прочим, цирк уехал, — весело сказала на камиссе Яна Мураций, когда они исчезли в коридоре. — Благодарным зрителям можно расходиться.

— Госпожа Мураций, — хмуро пробасил Юрий Вещий, — не обращайте на этого мудака внимания. Такие, как он, только страну позорят. Он не типичный…

— Да в курсе я, Юра! — Яна звонко засмеялась. — Не волнуйся, все в порядке, мне мозги лечить не нужно. Да и не передо мной извиняться нужно.

— Фуоко, — Михаил Збышек шагнул к Фуоко и положил ей руки на голые плечи, стиснув пальцы, — не обращай внимания на того козла. Ты классно выступила.

— Ага, а ты и рад случаю полапать! — фыркнула Фуоко. — Хорошо хоть не за задницу!

Только к концу фразы до нее дошло, что Михаил не подключился к автопереводчику, но тот, очевидно, на таком уровне кваре знал. Во всяком случае, руки он отдернул, как от раскаленного железа, и даже слегка покраснел.

— Извини, — виновато сказал он. — Забылся.

— Я шучу, — вздохнула девушка. — Не напрягайся. Только дырки во мне пальцами протыкать не нужно, а то я испорчусь.

— Шуточки у тебя, Фучи, совсем как у моего долбанутого на голову братца, — хихикнула Яна на кваре. — Неужто от него нахваталась? Или сама научилась? Пойдем, жертва науки, потреплемся с глазу на глаз о своем, девичьем. Эй, народ! — она снова переключилась на камиссу. — Вы как хотите, а мы уходим.

Кольцо людей, до сих пор стоявших неподвижно, зашевелилось. Реплика Яны, переведенная доброхотами на кваре и катару, прошелестела между людьми, и те задвигались и загалдели. Яна полуобняла Фуоко за талию и увлекла за собой по проходу, оставшемуся после проректора с академиком.

— Госпожа Каварова, свяжитесь со мной через терминал через полчаса, — сказала она на ходу ставрийке. — Или в любой момент до полуночи, если у вас другие планы, мне не срочно.

Паладарша привела Фуоко в кабинет этажом выше, возле двери которого висела серебристая табличка «Деканат». Комната шикарной обстановкой не отличалась: помимо стола с терминалом и десятка мягких стульев, в беспорядке расставленных вокруг, в ней зачем-то присутствовал одинокий платяной шкаф.

— Садись, — Яна кивнула на один из стульев, усаживаясь на соседний. Зорра запрыгнула на столешницу, растянулась, зевнула и уткнула морду в передние лапы, прикрыв глаза. Фуоко несмело опустилась на краешек сиденья, зажав ладони между коленями и во все глаза разглядывая инопланетянку.

— Зови меня Яна, — представилась та. — Никаких «госпожа Мураций» и прочего не нужно. Можно на ты, если так удобнее: в моем родном языке, как и в вашем катару, множественное число как форма вежливости не употребляется. Так, сначала протокольные формальности. Дэйя Фуоко Винтаре, руководство университета «Дайгака» приносит официальные извинения за инцидент, в который ты оказалась втянута против своей воли. Поведение господина Войстана являлось абсолютно неподобающим с точки зрения как Устава Университета, так и педагога и преподавателя. В качестве компенсации на твой счет начислено сто лемов, снятых со счета Войстана. Конец протокола. Ф-фу…

Яна откинулась на спинку стула, дотянулась до Зорры и щелкнула ее по носу. Та недовольно приоткрыла один глаз и чихнула.

— Ты-то куда полезла? — укоризненно спросила паладарша. — Только тебя там не хватало для полного счастья.

— Распознала угрозу, — сообщила Зорра. — Злобный дурак. Реакция в соответствии с императивами первого уровня. Демонстрация агрессии. Минимальный ущерб нападающему. Действия валидны. Ку-ун!

Парса снова ткнулась мордой в лапы и демонстративно зажмурилась.

— И глаза такие честные-честные… — пробормотала Яна. — Ох, ладно, теория искусственного интеллекта моей сильной стороной никогда не являлась. Пусть Би с координатором в ее императивах и определениях разбираются. Фуоко, ничего спросить не хочешь?

— Ну… — Фуоко стесненно поерзала на стуле. — Я в самом деле хорошо выступила?

— Паршиво, между нами, девочками, говоря, — отрезала Яна, и сердце Фуоко упало. — Ничего не могу сказать насчет содержания, не специалист, но ты мямлишь, запинаешься, мусорных словечек масса — в общем, речь совершенно не поставлена, и аудитории явно боишься. Однако с учетом первого опыта справилась ты удовлетворительно. Кроме того, Дзии разослал предупреждение, что у тебя проблемы из-за переутомления и беспокойства. Что с тобой, перезанималась?

— Наверное, — вздохнула Фуоко. — Из-за семинара волновалась, ночью искрила и глупости разные снились, дети испуганы, все такое…

— Что? Я имею в виду, насчет детей?

— Ну, фразочка привязалась во сне — «дети испуганы», — Фуоко досадливо дернула плечом. — Да глупости все.

— Ну, может и глупости, — раздумчиво согласилась Яна. — В любом случае, закончился семинар, можно расслабиться. Не беспокойся насчет господина Войстана, он вылетит из Университета не позже завтрашнего утра. Буквально вылетит, домой.

Фуоко вдруг вспомнила затравленный взгляд ставрийского академика, когда проректор выволакивала его из аудитории.

— Не надо! — горячо сказала она. — Зачем из-за меня?..

— Стоп! — Яна подняла ладонь. — Дальше не продолжай. Все-таки вы с Карой одного поля ягоды: развлекаться толком не умеете, самоедством занимаетесь, в несовершенстве мира исключительно себя вините… Недаром вы так с ней сошлись. Фучи, открою маленькую тайну, чтобы легче стало: так или иначе, но он здесь не задержался бы. Видишь ли, господин Войстан, как верно заметила Зорра, действительно злобный дурак. Он привык к безнаказанности и совершенно не умеет думать. В Наблюдательном совете он доставил бы нам огромную кучу неприятностей. По политическим соображениям нам пришлось утвердить его назначение — он принадлежит к весьма влиятельной группировке в ставрийской Академии наук, а твердолобую принципиальность не можем себе позволить даже мы. Однако и идиоты на ключевых позициях нам не нужны. Посмотри на меня.

Яна провела ладонью по телу.

— С одной стороны, мы с Цуккой рекламировали телесную раскраску. Художники по телу уже целый сезон работают на свободных пляжах, однако люди по-прежнему стесняются наготы, пусть и приукрашенной. Вот мы и подумали, что нужно подать личный пример. С другой стороны, господин Войстан известен своим нетерпимым отношением к женщинам. В своем педагогическом университете он широко прославился борьбой с мини-юбками, шортами и декольте. Нескольких студенток по его инициативе даже исключили, а одну девушку-старшекурсницу, решившую родить ребенка вне брака, обвинили в нежелании работать по распределению… ну, положено в Ставрии работать несколько лет после университета там, куда пошлют… В общем, довели ее до нервного срыва и выкидыша и тоже исключили за две декады до защиты диплома. Встречаются в жизни такие мерзавцы, уж ничего не поделаешь. Вот Цу и загорелась идеей его спровоцировать втемную, а заодно и телесную раскраску порекламировать: у нас в Катонии это сейчас самый писк моды. Мы совершенно не ожидали, что в первый же день он успеет прицепиться к кому-то еще, тем более — к тебе. Считалось, что хоть немного мозгов у него сохранилось. Недооценили его, как видишь: твой наряд на него подействовал сильнее, чем валерьянка на кошку.

— Но… но почему он такой? — непонимающе спросила Фуоко. — Он же ученый… академик! Проректор университета!

— Проректор по воспитательной работе. Развивает в студентах любовь к народу, трудовому государству и Народному Председателю. В Кайтаре нет и никогда не было ничего похожего. Да и академии наук у вас совсем другие. В Кайтаре академия — добровольное объединение ученых. Клуб по интересам, не более, пусть и авторитетный. В Ставрии Академия наук — государственное учреждение, владеющее собственностью и распоряжающееся серьезными финансовыми потоками. Формально действительными академиками становятся за научные заслуги, но фактически почти все академики — администраторы. Они управляют институтами, департаментами и лабораториями, командуют людьми — большие начальники в общем. Ты же видела, как господин Варесьев перед Войстаном стушевался, даже рот побоялся открыть. Вот Варесьев из настоящих — из тех, кто реальную науку делают, в большинстве своем официальными регалиями не украшенные. Разумеется, и среди академиков попадаются исключения — благодаря скандалу, который мы устроим завтра в ставрийском правительстве, одно из них скоро заменит господина Войстана в Наблюдательном совете.

— Но все-таки… почему господин Войстан так на меня разозлился? Я же ничего неправильного не сказала!

— О… — Яна задумчиво потерла висок. — Знаешь, Фучи, начинай-ка привыкать к скандалам.

— А?

— Все просто. Ты молодая красивая женщина, весьма привлекательная, и при том умница и не стерва. И мозги свои намерена применить в области науки, которую большинство мужчин искренне считают своей вотчиной. Красоту и ум в женщине они могут принять по-отдельности, но не вместе. Умная женщина в науке может существовать беспроблемно, если она — сушеная уродливая рыбина с плоской грудью или, наоборот, жирная свиноматка. Но такие, как ты… Тебе не простят ни красоты, ни ума. Если действительно пойдешь в науку, столкнешься с завистью и прямой ненавистью — хоть в Ставрии, хоть в Кайтаре, не говоря уже про Могерат. Тебя станут подсиживать, подставлять, распускать сплетни. Из десятых уст ты станешь узнавать, что научных результатов добилась через постель, поскольку спишь с каждым встречным авторитетом, выпрашивая у него поблажки, что самостоятельно не способна ни на что, а научные статьи за тебя делали соавторы… Ну, и папочкины деньги поставит в упрек каждый второй, если не каждый первый ученый. Тебя отвергнут в свете за вызывающий нонконформизм и плохо примут в научной среде, причем никакое богатство не поможет ни там, ни там. Если не видишь в себе сил жить в таких условиях постоянно, если не готова довольствоваться несколькими верными друзьями и плевать на общественное мнение, лучше сразу задумайся об иной дороге в жизни. Хочешь деталей — поговори с Цуккой, она сама через такое прошла, хотя и не в полной мере.

Фуоко сидела оглушенная. Почему? Ведь она только хочет изучать мир, себя, Красную Звезду, волют, энергоплазму — вещи, крайне важные для мира. Она ни перед кем не задирает нос, никогда не хвастается своим происхождением, и даже отцовскую фамилию во всем Хёнконе знают лишь паладары и небы, да еще семья Мэйдо. Она самая обычная ученица колледжа — даже по индивидуальной программе занимается отнюдь не она одна. Завидовать? Ей? Почему?! Стать отверженной лишь потому, что какому-то старикашке-импотенту не понравится ее одежда или происхождение? На нее накатила душная волна, в голову ударило, в глазах потемнело, в и сгустившемся мраке заплясали разноцветные пятна. На грудь словно сел слон, и дышать стало неимоверно тяжело.

— Между прочим, Фучи, — пробился к ее сознанию спокойный голос Яны, — поджигать мебель не стоит. Настроение у тебя все равно не улучшится, а Дзии может решить, что тебя стоит полечить пару декад в капсуле от гипертонии.

Что-то мягкое снаружи и в то же время горячее и твердое внутри оперлось о ее плечи. Она судорожно стиснула пальцы на лапах Зорры, с тревогой заглядывающей в глаза со стола, и начала глубоко размеренно дышать. Помогло. Темнота рассеялась, пляшущие пятна ушли. Лишь сейчас до нее дошло, что воздух насыщен озоном, а вокруг кистей и предплечий все еще пляшут, быстро истончаясь и пропадая, крохотные молнии. Фуоко заставила себя расслабиться, и жар в руках ушел, молнии пропали совсем.

— Горячая девушка, — прокомментировала Яна с легкой ехидной улыбкой. — Не завидую парню, который тебя всерьез разозлит. Те пираты — небось, до сих пор ночами тебя в кошмарах видят. Ну что, осознала перспективы? А теперь немного тебя успокою. Фучи, ты в Университете, и проведешь здесь еще много лет. Преподаватели и воспитатели здесь тщательно отобраны. Личностей вроде академика Войстана ты больше не встретишь: мы не хуже людей умеем играть в политику, и больше таких назначений в Университете не ожидается. Просто считай сегодняшний инцидент прививкой на будущее. Ну, а потом у тебя как у выпускницы Университета начальный авторитет окажется достаточным, чтобы заткнуть рот большинству злопыхателей. Судя по резкому старту, через пять-шесть лет ты подпишешься под большим количеством солидных статей, чем многие ученые Паллы за всю жизнь. Не принимай близко к сердцу. Просто всегда помни о скверных эмоциях, которые вызываешь у людей определенного сорта, чтобы они не стали для тебя неожиданностью. Ага?

Фуоко кивнула. Зорра лизнула ей руку, и девушка благодарно погладила парсу по голове.

— Я запомню. Спасибо, дэйя Мураций.

— Яна. Не за что. Профессия у меня такая — людям в твоем возрасте советы давать. Я подростковый психолог, работаю с детьми от восьми до пятнадцати лет. Наших, правда, лет, ты уже за верхнюю границу заметно выбралась, но твои чувства мне понятны очень хорошо. Фучи, просто помни, что мир начался не с тебя, и твои проблемы отнюдь не новы и не уникальны. Все возможные варианты уже повторены миллиарды раз, и как с ними разбираться, хорошо известно. Если вдруг запутаешься в чувствах, просто поговори с Карой. Или с Дзии, она психолог куда лучше меня. А чтобы полностью избавиться от сегодняшнего осадка, сделай статью из доклада, как предложил господин Варесьев. Только к замечаниям прислушаться не забудь.

— К замечаниям?

— Претензии господина Войстана никуда не годились по форме, но, в общем, справедливы по существу. В серьезной науке недаром принято ссылаться на источники и тщательно описывать эксперименты. Если никто, кроме тебя, не может повторить опыт, твой результат не существует. Его просто не примут во внимание. И очень, очень опасно поддаваться искушению делать красивые выводы. Взять ту же перестройку нервной ткани — видишь ли, нам известен механизм, ее обеспечивающий, и он создан отнюдь не неведомыми Чужими.

— Какой механизм? — жадно спросила Фуоко.

— Извини. Раз о нем не рассказали, значит, тебе и знать не следует — и кому-либо еще на Палле тоже. Просто держи в уме, что такая перестройка происходит у всех паллийцев под влиянием определенных внешних факторов, среди которых совершенно неожиданно затесалось заражение энергоплазмой. Геном у вас так устроен, если коротко. Однако мы знаем о механизме, но остальное ставит в тупик и нас — мультиаксонные нейроны, например, для паладаров такая же неожиданность, как и для паллийцев. Так что поле для исследований здесь непочатое. Кстати, господин Войстан прав еще и в том, что постоянный научный руководитель тебе позарез необходим. Очень плохо, что азы научного подхода ты осваиваешь под небрежным приглядом Кары, и без тебя на четырех ногах бегающей, и Дзии, у которой весьма своеобразные подходы к человеческой свободе воли. Конечно, ученикам колледжа руководитель не положен, но ты у нас и так исключение по всем параметрам. С вариантами проблем не возникнет: после сегодняшнего семинара за тебя драться станут. Ну что, алмаз неграненый нашего Университета, успокоилась немного?

Фуоко глубоко вздохнула и кивнула.

— Вот и замечательно, — улыбнулась Яна. — Кстати, тебе привет от Риконы. Помнишь — зимой на набережной от волют вместе отбивались?

…волюта, рассыпающаяся в снежный вихрь, облепляющий Дзару, тучи новых волют, возникающих из ниоткуда, и радужное сияние, играющее между рук девчонки в незнакомой полувоенной форме…

— Да, конечно! С ней все в порядке?

— Она мертва.

Фуоко словно с силой ударили в живот.

— Как — мертва? — прошептала она. — Риса же говорила, что она вернулась домой…

— Фучи, Рикона и ее товарищи умерли много лет назад, от болезней и несчастных случаев. Там, в нормальном пространстве, у нас есть способы сохранять психоматрицы… человеческие личности и обеспечивать их нормальное существование в посмертном, так сказать, мире. Но психоматрица, снятая с подростка до определенного возраста, нежизнеспособна, как считалось ранее. Мы разрабатываем методики, позволяющие спасти рано умерших детей, и Рикона — одна из невольных участниц программы. Моя Академия-Си — специальное учебно-развивающее заведение для таких, как она. Сейчас с ней все в порядке — настолько, насколько для нее возможно. В общем, она передает тебе привет, а я, если не возражаешь, передам ей привет от тебя.

Яна поднялась одним плавным движением, и Фуоко только сейчас обратила внимание, как грациозно она движется. Плотное ширококостное тело психолога вовсе не выглядело уродливым. Наоборот, оно казалось весьма гармоничным, хотя вряд ли очень уж привлекательным для мужчин. Наверное, она весьма уверена в себе, если использует такой облик, хотя может выглядеть писаной красавицей.

— Фучи, мне пора. А если вдруг опять накатит депрессия или одолеют неприятности, вспомни Рикону. Просто подумай, насколько незначительны твои сложности по сравнению с проблемами людей, потерявших все — даже не успевшую толком начаться жизнь.

Яна слегка стукнула ее кулаком в плечо, подмигнула и вышла из деканата.

Фуоко еще немного посидела на стуле, поглаживая голову Зорры, потом щелкнула парсу по торчащему уху и встала. Пора идти. Хоть она и сказала Яне, что пришла в себя, в действительности на душе все еще лежала толстая навозная лепешка. Почему взрослые такие уроды? Ну, не все, конечно, но многие? Что плохого, если она хорошо выглядит? Разве мужчинам не приятно посмотреть на красивую девушку? Все, прав профессор Варесьев, нужно расслабиться. Фильм какой-нибудь посмотреть, что ли… В окно заглянуло солнце: тучи рассеивались и уходили, небо очищалось на глазах. На пляж смотаться? Точно, наконец-то перебороть дурацкую стеснительность и поваляться голышом на свободном пляже! И покраситься у художника, как Яна. Решено. Только ближе к вечеру, когда солнце не такое жгучее, а то опять вся шкура облезет…

Она вышла в коридор — и тут затарахтел звонок, возвещая о конце занятия и начале перемены. Коридор быстро заполнился народом. Парни и девушки смеялись, толкались и быстро шли куда-то по своим делам, бросая на Зорру любопытствующие взгляды. Фуоко проталкивалась сквозь толпу, пока не выбралась на свободное пространство на лестничной площадке.

— Фучи! — гаркнул знакомый голос, и Кирис через две ступеньки взбежал по лестнице в сопровождении Гатто. — Фучи! Ты куда делась?

Парень, одетый в одни шорты и сандалии, щеголял грязными разводами машинного масла по всему телу. Его волосы торчали во все стороны, а по правой щеке тянулся длинный толстый мазок. Фуоко остановилась, чувствуя, как в груди разрастается острое раздражение.

— Гатто тебя еле вынюхал, — Кирис остановился, тяжело дыша и отдуваясь. — Ты куда пропала? Думал, к концу твоего доклада успею, а там в зале куча народу галдит, и тебя нет. Таня сказала, тебя какая-то незнакомая паладарша увела…

— Кир, я же просила тебя прийти! — зло сказала Фуоко. — Ты же обещал!

— Ну, извини, — парень пожал плечами. — Там документацию на тренажер прислали корявую, нифига не понятно, мы всей толпой разбирались, а потом с кривыми железками трахались. Даже Труда со всеми копалась, с ее-то переломами недозажившими. Как закончили, я сразу…

— Вот если тебе твои железки дороже, чем я, трахайся с ними, и дальше, понял, да? Целуйся с Трудой, с Чином, с кем угодно! И вообще пошел вон! Видеть тебя не хочу!

Гордо вскинув подбородок, Фуоко обогнула открывшего рот Кириса и затопотала вниз по лестнице. Еще минуту назад она совершенно не помнила про него, но внезапно вспыхнувшая обида вдруг заполнила ее изнутри. Ну конечно, играться в игрушки ему куда интереснее, чем ее поддержать! Вот пусть и играет!

Выскочив из здания, она растерянно огляделась по сторонам. Что… что она делает? Она совершенно точно куда-то направлялась… куда?

…дети испуганы…

Тьфу! Вот привязалась фразочка! Она рухнула на ближайшую скамейку, уперлась локтями в бедра и скрыла лицо в ладонях. Болван! Дебил! Шпана подзаборная! Механик недоделанный!..

…что же она делает? Зачем так на Кира сорвалась? Ну да, он дурак и пофигист, но ничего такого, чего она не знала бы по прежним временам. Наверное, зря все-таки. Ох, зря. Нашло же что-то, словно кто-то за нее говорил!

— Я совсем дура? — печально спросила она у парсы, запрыгнувшей на скамейку рядом. — Да?

Зорра растянула пасть до ушей, вывалила язык и тяжело задышала, ни дать ни взять собака на жаре. Ответить она не соизволила.

Небольшой скверик перед входом заполняла оживленная молодежь немногим старше Фуоко. Несколько парней наперегонки подтягивались на турниках, их тела блестели от пота, мышцы перекатывались под кожей. Три девчонки потыкались в коммуникационный терминал, и из него вдруг полилась задорная музыка (и так можно?) Девчонки тут же выстроились в шеренгу и принялись синхронно танцевать — точнее, почти синхронно. Вскидывать ноги одновременно у них получалось плохо, но недостаток синхронизации они искупали искренностью и энергичностью. Какой-то студент подкрался сзади и пальцами ткнул в бока ту, что посередине. Взвизгнув, та погналась за парнем, улепетывающем с идиотской ухмылкой на физиономии.

— Ладно, простим его, — решила Фуоко, вставая. — Фиг с ним. Сейчас появится, расскажу, что случилось. Пусть тоже меня пожалеет.

Кирис вышел на крыльцо лишь пару минут спустя. Он шел, засунув большие пальцы за край шортов. Фуоко подошла и преградила ему дорогу.

— В общем, еще раз так поступишь… — начала она — и осеклась.

Кирис смотрел на нее взглядом, который она уже успела забыть. Из ниоткуда возродился уличный хулиган, с которым она пикировалась на переменах в школе год назад: с холодными пустыми глазами и безразлично-презрительной гримасой на лице.

— Ты же меня видеть не хочешь, — процедил он сквозь зубы, глядя куда-то поверх ее головы. — Ну, вот и не видь. Я не напрашиваюсь… принцесса.

Последнее слово в его исполнении прозвучало как грязное ругательство.

— Идем, Гатто, — бросил парень и, обогнув Фуоко, неторопливо зашагал по улице, постукивая подошвами по асфальту. Черно-белый парс растерянно посмотрел на Фуоко, потом повернулся и засеменил за хозяином. Девушка стояла как оплеванная. Минуту спустя она все же повернулась, чтобы посмотреть ему вслед, но Кирис уже пропал за деревьями. Фуоко сделала шаг за ним, но тут же остановилась, резко развернулась и отправилась в противоположную сторону. Значит, он не напрашивается? Ну, так и она тоже!

Не меньше двух часов она потерянно бродила по улицам Колуна между уже законченными и достраивающимися учебными корпусами, кортами, залами и общежитиями, но в конце концов все-таки вернулась к себе. В коридоре она задержалась возле комнаты Кириса и осторожно взялась за ручку двери. Та даже не шелохнулась. Он отозвал ее допуск?

Войдя к себе, она отбросила ногой спутанные прожженные простыни, с утра так и валявшиеся на полу, и упала на пустую кровать лицом вниз, даже не сняв сандалии. На улице развиднелось, и бьющее через окно солнце пекло затылок, но вставать и задергивать шторы сил не оставалось. Хотелось зареветь в голос, но глаза оставались сухими. Даже тепло устроившейся под боком Зорры не помогало. Вот так паршиво закончился нетерпеливо ожидаемый день. Ну и ладно. Так даже лучше. Пусть себе Кир играется тренажерами, моторами и полетами. А она останется сама по себе, займется наукой, и пусть тогда ей завидуют и хамят сколько угодно. Она выдержит. И никто ей не нужен. Никто.

В тоскливой и серой пустоте она неподвижно лежала до тех пор, пока ее не сморил сон. И снова геометрические линии и разноцветные воронки кружились в бешеном танце, а пространство вокруг медленно заполнял кромешный ужас.