Галактическая одиссея Никиты Бочарова

Глава шестнадцатая Как победить маньяка

Вдруг проводница замедлила ход и стала идти крадучись. Никита поступил соответственно. За одной из неприметных колонн она подалась к стене и приложила к ней ухо. Лицо ее вновь исказилось в презрительной улыбке. Никита придвинулся к ней и услышал тихие слова:

— Они там. Воркуют…

Кровь бросилась в лицо незадачливого спасителя. Он вдруг вынул магазин из парализатора, выщелкал из него в карман заряды и, приложив пустую магазинную коробку к стене, прильнул к ней ухом. И услышал голос коварной Летиции: — …продолжить Ваш род, несравненный дюк. Однако я происхожу из особой расы, которую в Галактике называют аграфами, хоть наше самоназвание совсем другое. Мы достигли великих вершин в науке и технологии, а также во многих искусствах. А еще природа наградила нас очень длинной жизнью, под тысячу лет. Хотели бы Вы прожить столько?

— Тысячу лет? Невероятно! Разумеется, я бы хотел такую долгую жизнь. Только без болезней и немощи.

— А ведь ваши предки почти наверняка могли жить постольку. Вы помните, как долго жил ваш дед?

— Пожалуй, более ста лет и был он в эти годы весьма крепок. К тому же он не умер своей смертью, а погиб при бомбардировке нашего дворца проклятыми вирпеллцами…

— А сколько прожил Ваш прадед?

— Он тоже погиб, причем не достигнув зрелого, семидесятилетнего возраста.

— А вам сейчас как раз семьдесят?

— Пошел уже семьдесят второй год. Но я вполне крепок телом, в чем надеюсь Вас сегодня убедить…

— На вид больше пятидесяти Вам не дашь. Но я продолжу свою мысль. Та самая природа просто так свои дары не раздает. Она обязательно подсунет нечто гибельное. Так получилось и с нами, аграфами. Аграфские женщины, Ваша светлость, не могут забеременеть по своему хотению.

— Как? Что за ерунда? Но как же вы тогда поддерживаете жизнь вашего племени?

— Через искусственное оплодотворение. И то к этому акту аграфка должна долго готовиться: соблюдать длительный пост и не только в еде, но и в так называемой любви. Поэтому мы рожаем очень редко.

— Ну и ну… Значит, детей от нашей связи не получится?

— Это невозможно.

— Ладно. В конце концов, у меня уже более 300 детей. Аграфов и даже полуаграфов среди них нет, значит не судьба. Но мне, признаться, нравится сам процесс зачатия детей. Это так восхитительно — обладать красивой женщиной! Чувствовать себя всесильным богом!

— Что ж, если Вам так этого хочется, — скорбно сказала Летиция, — то нате, берите. Только я хочу Вас предупредить, что после этого акта я непременно умру.

— Что? Новые дела! Почему это Вы умрете?

— Иногда, желая забеременеть, аграфки идут на некоторые ухищрения. Они принимают специфические и очень опасные для жизни лекарства. В нашей империи они находятся под строжайшим запретом, но ведь охота пуще неволи… Вот и я не так давно стала принимать такое лекарство. Оно срабатывает через два года, то есть аграфка может забеременеть естественным образом. Однако в течение этого периода любовные отношения нам категорически запрещены. Ибо тогда в момент экстаза женщина обычно умирает…

— Бррр! Значит, я не смогу насладиться твоей несравненной красотой? Вот досада!

— Для Вас, великий дюк, это тоже небезопасно…

— Почему это?

— В момент того самого предсмертного экстаза наши силы удесятеряются и мы сжимаем мужчину так сильно, что у него воздух выходит из легких. Он умирает от удушья.

— Черт, черт, черт! Мне что же, придется приказать своим людям Вас держать?

«Вот сука! — взъярился Никита. — Гнусный сатрап! Некромант! Кровавый маньяк! Нет, надо тебя все-таки прикончить!»

Повернувшись к Витте (которая тоже пыталась подслушивать, но половины, вероятно, не услышала), он приказал свистящим шопотом:

— Покажи мне проход в эту спальню!

Витта кивнула, прошла с десяток метров вперед и сказала:

— Дверца здесь. Только она тоже заперта.

Никита молча присел перед замком, вновь приложил бластер и плавно стал наращивать энергетическую мощь. Вот замок выпал к нему в руки, он приоткрыл дверцу и услышал встревоженный голос дюка:

— Что это? Я слышу какие-то подозрительные звуки!

— Вам показалось, Ваша светлость! — встрял голосок Летиции. — Позвольте мне Вас успокоить, приласкать…

— Вы только что говорили, что Ваши ласки могут оказаться смертельными…

— Ну, меня все-таки учили самоконтролю. Я справлюсь с собой…

— Ну вот, сначала запугала меня до икоты, а теперь ластишься…

Под этот диалог Никита проскользнул внутрь, сориентировался в полумраке спальни, сделал последний рывок и ударил рукояткой бластера по кумполу охреневшего властителя. Летиция мгновенно накинула на хрипящий рот покрывало и, дождавшись полной отключки дюка, повернулась к Никите и сказала:

— Я поняла, что ты близко, когда услышала звук включенного бластера. Благодарю тебя, Никита Бочаров, за мое спасение. Ты слышал наш разговор?

— Отчасти. Ты, правда, могла умереть от секса с этим маньяком?

— Думаю, да. От физического отвращения и сознания своего унижения.

Вдруг за спиной Никиты появилась Витта и уставилась на Летицию.

— Ты прибыл сюда с ней? — удивилась аграфка.

— Без помощи Витты я бы не справился, — признал Никита. — Так и бродил бы по дворцовым коридорам, пока дюк издевался б над Вами, Летиция.