Галактика без человечества. Романы

9

Толпа поднималась на холм. Слишком многочисленная, чтобы удовольствоваться дверями, она опрокидывала решетки и шла по лужайкам. Крича, она сгрудилась на огромном пространстве под террасой. Один жрец поднял глаза и закричал, указывая пальцем:

- Сафасс-Тин!

Толпа упала на колени. Все головы склонились одна за другой, как колосья, поваленные ветром, и восторженно бормотали.

Небо вибрировало. Тучи Треугольников затмили дневной свет.

И тогда поднялся громкий голос Сафасс-Тина. Он наполнил пространство, он покрыл шум Треугольников. Он несся дальше таинственными путями, и каждый туземец на своем Заркасе, в глубине джунглей и в затерянных деревнях Плато, слышал этот голос в своей голове. Голос говорил:

- Я, Сафасс-Тин, вернулся в час опасности, как было сказано в пророчестве. И мой народ узнал меня и пришел ко мне. О, мой народ, ты слишком долго шел за дурными пастухами! Почему вы хотите выгнать людей Земли и почему вы доверяете этим? - он указал пальцем в потемневшее от космических кораблей небо. - Сказано: тот, кто дышит моим воздухом и протягивает мне руки, тот, кто уничтожает мои верования и разделяет со мной знания, тот мой брат. И сказано еще: тот, кто придет давать мне советы насилия и будет стараться отделить меня от моего брата, тот, кто приносит мне льстивые слова и ничего больше, тот, кто хочет строить города далеко от меня, там, где замерзает море, тот мой враг, даже если он принял мою внешность, потому что эта внешность всего лишь ложь и обман.

О, мой народ! Ты принял знание, которое предложили тебе Земляне. И это было правильно, и это было хорошо. Но ты отказался от своего древнего знания, и это плохо. И земляне не требовали от тебя этого отказа. Зачем отказываться от одного знания ради другого, почему не сохранить то и другое? Наука ваших братьев берет все снизу и деталями, а ваша - сверху и ансамблями. Две дороги скрестились и сказано, что это приведет вас к вашему благополучию.

Король говорил еще долго, и народ понимал не все его слова. И хотя не все было понятно разумом, оно было одобрено сердцем.

И, наконец, король сказал:

- Мой народ не нуждается в железных машинах, чтобы изгнать врага. Мой народ не нуждается в больших скоплениях материала. Разве мой народ не умеет сражаться разумом? Разве мой народ разучился сражаться так, как бывало во времена его славы и величия?

- Нет, - выкрикнул жрец, - мы все еще умеем! И вся толпа разразилась грохотом восклицаний:

- Мы еще умеем, Сафасс-Тин. Мы еще умеем сражаться, как сражались наши отцы! Мы умеем!

Один за другим они подняли глаза к небу и устремили свои взгляды на Треугольники. И их ненависть выходила через глаза.

И все увидели, как один Треугольник вдруг загорелся, потом два, потом сотни… А остальные внезапно исчезли. Они бежали через субпространство.

И король приказал народу сосредоточиться и перенести свою ненависть на полюса. Он приказал им и многое другое. И неподвижная битва длилась многие часы.

Потом он велел жрецу подняться к себе. Это жрец сказал:

- Я Хезум, сын Хезума, и сын, сын, и сын того Хезума, который был твоим жрецом в древние времена. И слово передавалось от отца к сыну до этого дня. И я один сознавал себя жрецом, и никто этого не знал, потому что я вел себя как простой человек, чтобы избежать дубины дурных пастухов.

И Сафасс-Тин передал ему власть и надел на него диадему и священные браслеты. И, протянув руки к толпе, Сафасс-Тин сказал:

- Я возвращаюсь во дворец и вы меня больше не увидите. Но духом я буду с вами навсегда. Я приказываю, чтобы дворец открылся. Но меня там больше не будет. И вы будете повиноваться разуму.

И он удалился, а толпа пела Великий Гимн.