Галера чёрного мага

Глава 8 Клятва

ПОЗДНЕЕ ЛЕТО, 1Е9574

— Он хочет… чего? — Пикса вскочила на ноги и стояла, упершись кулачками в бока, в ее синих глазах сверкало пламя.

Эльмар вздохнул:

— Его можно понять, Джиннарин. Кроме того, речь идет об Араване и его команде, а не о кистанских разбойниках.

— Люди рыскают по всему свету, чтобы открыть наше местопребывание и извлечь из этого выгоду. Они думают, что мы владеем магией и исполняем любые желания, а живем лишь для того, чтобы работать за них и удовлетворять всеми возможными способами их необузданные фантазии. Я знаю, ибо это случалось в прошлом и наверняка произойдет вновь, если я или любой другой фоксрайдер или хидден появятся перед ними. Нет, Эльмар, я не хочу показываться людям.

— И гномам тоже.

— Что-о?

— Я сказал, — ворчливо продолжил Эльмар, — и гномам тоже. На корабле эльфа военная команда состоит из гномов.

— Гномы! — Джиннарин хлопнула себя ладонью по лбу. — О боги, Эльмар, я слышала, что они еще хуже людей. «Эй, малышка! Не будешь ли ты столь любезна указать мне, где я могу отыскать золотую жилу. Прошу прощения, крошка, не подскажешь ли, где лежат драгоценные камни?» Они затащат меня в каменную пещеру под землей, и я никогда больше не увижу солнца.

— Ты преувеличиваешь, пикса. — Лицо старца налилось кровью и подбородок резко выдвинулся вперед. — Кроме того, разве не ты говорила мне, что Араван — как ты его называла? — ах да, что Араван «друг»? А коль так, то разве ты вправе ждать от него неприятностей?

Джиннарин перестала раздраженно мерить шагами комнату, но все еще кипела от злости. Рукс подошел к двери, в глазах его сквозило уныние. Эльмар выпустил лиса и взглянул на Джиннарин:

— Так ты собираешься прятаться в каюте или трюме, пока корабль эльфа бродит по всему свету в поисках бирюзового моря, черного корабля и хрустального замка?

— Да, как на «Летающей Рыбке», — быстро ответила Джиннарин.

— Это была небольшая прогулка, а не кругосветное путешествие! — закричал Эльмар.

Маг резко двинул чайник под трубу водяного насоса и с таким ожесточением дернул его ручку, что вода брызнула во все стороны.

— Араван сказал, что нельзя отправляться в такой поход, оставляя команду в неведении, и я считаю, он прав.

Маг поставил воду на плиту холодного очага и закинул в топку пару поленьев.

— Incende! — потребовал он, и дерево вспыхнуло ярким пламенем. Затем Эльмар повернулся и пристально посмотрел на Джиннарин. — Кроме того, пикса, мы собираемся искать Фаррикса. Ты ведь помнишь его, не правда ли? Фаррикса — славного героя, победившего кабана?

Джиннарин разрыдалась.

Поздним вечером раздался легкий стук в дверь. Стук повторился, и, пока Араван стряхивал с себя сонное оцепенение, глаза его всматривались в сумрак каюты. Звякнула и сама по себе открылась щеколда, дверь распахнулась. На фоне горящего в тамбуре фонаря был виден силуэт фигуры, держащей в руках извивающуюся ношу.

— Lux, — раздался тихий возглас, и вспыхнул голубой огонь. И когда промокший маг вошел в каюту, Араван окончательно пришел в себя.

Закрыв каблуком дверь, Эльмар опустил недовольного лиса на пол, и тот, жалобно скуля, осуждающе поглядел на мага и лег в углу каюты. Не обращая внимания на зверя, Эльмар снял вещевой мешок и поставил его на откидную доску письменного стола.

— Мы пришли побеседовать с тобой, эльф, — объявил он.

— Ты и лис? — Араван удивленно повел глазами с Эльмара на Рукса.

— Да нет же, — удивляясь бестолковости капитана, возразил старец, неловко возясь с завязками на рюкзаке, — и запали фонарь, я, знаешь ли, не светильник.

Араван повернулся зажечь свечу, а когда его взгляд вновь упал на стол, то на нем, в желтом мерцающем свете, стояла пикса.

— Ты, вероятно, Джиннарин? Пикса подозрительно осмотрела его:

— А ты — Араван?

— Это верно.

— Я бы взглянула на камень.

— Камень?

— Камень Тарквина.

— А-а.

Араван снял через голову кожаный ремешок, отцепил от него небольшой голубой камешек и протянул Джиннарин.

Пикса слегка коснулась амулета и удовлетворенно кивнула.

— Друг, — улыбаясь, сказала она.

Каким образом простое прикосновение могло уверить ее в этом, было для Аравана неразрешимой загадкой, хоть он и догадывался, что пикса почувствовала тайную силу, скрытую внутри маленького камня. Араван надел ремешок на шею, и камень вновь прижался к его груди.

Джиннарин села на стол и скрестила ноги.

— Я бы хотела поговорить с тобой.

Араван поклонился в знак согласия и пододвинул стул, жестом приглашая Эльмара сесть напротив.

Когда все удобно устроились, Джиннарин приступила к делу:

— Я полагаю, ты хочешь представить меня команде. Араван промолчал.

— В твоей команде люди и гномы, насколько мне известно.

— Иногда бывают еще варорцы, но в данный момент их нет.

Джиннарин вздохнула, медленно покачала головой, затем сказала:

— Я расскажу тебе одну историю, друг, а когда закончу… тогда и решим. — Она замолчала, собираясь с мыслями.

Араван встал и, порывшись в ящике комода, извлек из него новенький фарфоровый наперсток и два хрустальных стакана, затем плеснул всем по доброму глотку темного ванчанского вина. Эльмар с явным удовольствием потянулся за своей порцией. Когда капитан занял свое место, Джиннарин отхлебнула вина и начала рассказ:

— Давным — давно, еще до того, как на Митгаре появились люди, эльфы и другие народцы, хидденов не было. Я имею в виду, тогда нам не было нужды прятаться. В те дни мы называли себя «фейями» и жили открыто, свободно и безбоязненно. Мы обитали на полях и в болотах, в лесах и пустынях. Прерии, равнины, горы и океаны — все было нашим. Мы были единственным народцем на Митгаре.

Эльмар, взглянув на пиксу, прикончил содержимое своего стакана и протянул его Аравану.

Пока эльф наливал вино, Джиннарин возобновила рассказ:

— Тысячелетия сменяли одно другое, и мы жили в мире и согласии. Затем пришли люди — последние создания Эльвидд, — и добрые времена невозвратно исчезли. Они принесли с собой болезни, незаконно захватили наши земли и опустошили их. Даже я могу еще припомнить, когда большая часть наших территорий была покрыта лесами. Но посмотрите на них сейчас: громадные массивы вырублены, плодородные почвы истощены. После человека остаются одни бесплодные земли.

Араван поднял руку:

— Да. Чаще всего это действительно так. Но и среди людей иногда встречаются вполне разумные существа, хотя в основном ты права. Человек по сути своей разрушитель. Тем не менее есть надежда, что он вовремя опомнится. — Эльф замолчал и, словно извиняясь, поднял вверх ладони. — Прошу прощения, Джиннарин. Я не хотел перебивать тебя и вступать в спор. Продолжай, пожалуйста.

Джиннарин вежливо склонила голову, благосклонно принимая извинения капитана.

— Я и не говорю, что у людей были злые намерения. — Джиннарин бросила взгляд на Эльмара, но маг рассматривал свой стакан. — Неважно, злые или добрые, обдуманные или безрассудные, появление человека имело для моего народца ужасные последствия. Принадлежащие нам земли были захвачены, и мы оттеснялись все дальше и дальше, а места, где мы обитали тысячелетиями, попадали под власть человека. Его мало заботили другие создания, населяющие этот мир. Земли и воды — все было испоганено людьми. Почти всегда после произведенных разрушений человек уходил, оставляя после себя развалины, и приходил на уже обжитые нами места, и все повторялось сначала. И были среди людей такие, что брали нас в неволю, держали при себе, пытались отпугивать нами злых духов, хотя, по сути, злыми духами были они сами. О — о, они не могли пленить всех, потому что мы мужественный народец. И вследствие этого человечество, я бы сказала, некоторые люди пришли к выводу, что мы являемся глупыми созданиями, поскольку не желаем подчиниться воле человека. И тогда они и им подобные решили погубить тех из нас, кто выказывал непокорность.

Голос Джиннарин задрожал от негодования, глаза затуманились, она словно сквозь зеркало времени вглядывалась в мрачное прошлое, слыша грохот копыт, свирепый лай собак и звуки ужасных охотничьих рожков.

— Они убивали нас для забавы, травили собаками, уничтожали всех без разбору. — Джиннарин замолчала, пытаясь овладеть собой, и вытерла щеки. — И поэтому фейи затаились и стали хидденами. Мы постарались обезопасить места, где теперь живем, наделив их зловещей репутацией, поселив в лесах леших, на холмах упырей, в болотах водяных; пещеры стали заколдованными, пустыни — мертвыми. Все должно отпугивать человека от вторжения. Иногда мы пытаемся оправдать дурную славу наших владений — и кое-кто из людей тонет в болоте или теряется в лабиринте пещер. Некоторые фейи убежали в отдаленные земли западного континента, на острова, такие, например, как Рвн, или, как вы его называете, Райвен, — места, недоступные Для человека, хотя в наши дни даже там можно обнаружить его следы. — Джиннарин вновь умолкла, нервно вертя в руке наперсточный кубок. Наконец дрожащим голосом она произнесла: — А теперь ты, Араван, зовущийся «другом», заставляешь меня появиться перед командой корабля, убедив тем самым всех и каждого, что легенды про упырей и леших от начала и до конца правда. Что фейи и в самом деле существуют, что сказки, передаваемые из поколения в поколение от отца и матери к сыну и дочери, — это не вымысел. И вот, дескать, малютка, способная отгонять бесов, выполнять домашнюю работу, искать золото, приносить богатство, делать то, то и то… — Джиннарин разразилась горькими слезами, рыдания сотрясали ее хрупкие плечики.

Страдание исказило лицо Аравана, и он взглянул на мага, ища поддержки, но и у старца глаза были полны слез. Он только покачал головой и пробормотал:

— Я не могу даже обнять ее. Даже не могу обнять.

И все же Араван поднял бедняжку, нежно прижал к груди и, держа ее на согнутой дугой ладони, нашептывал:

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш, малышка.

— Пожалуйста, опусти меня на пол, — попросила Джиннарин, вытирая рукавом глаза. — Надо успокоить Рукса.

Лис с расстроенным видом расхаживал по каюте и вынюхивал воздух, пытаясь понять причину горя своей хозяйки. Араван выполнил просьбу пиксы, Рукс тут же оказался рядом с ней, и Джиннарин, поглаживая лиса, стала шептать ему что-то на ухо. Рукс внимательно слушал и поглядывал на Эльмара с таким видом, словно во всем винил именно его.

Маг смахнул рукой с лица слезы.

— Араван, налей мне еще вина, — попросил он, и эльф наполнил его стакан.

В каюте на некоторое время наступила тишина, нарушаемая лишь плеском волн по корпусу «Эройена», но наконец Джиннарин повернулась к Аравану и сказала:

— Подними меня, пожалуйста, на стол. Рукс успокоился, и я хочу допить вино.

Эльф осторожно посадил Джиннарин на стол, и она устроилась скрестив ноги, взяла свой наперсток и пригубила.

Араван откашлялся и заговорил:

— Я понимаю, что моя просьба причинила тебе страдание. Тысячелетиями ты скрываешься от людей. И не в твоей природе и традициях вашего народца показываться на глаза посторонним, кроме тех, кто является твоим другом. Но прими во внимание, почему я попросил тебя довериться моим подчиненным. Прежде всего, команда «Эройена» тщательно подобрана. Я не беру на службу всех и каждого, и большинство из них — это дети моих старых знакомых, с которыми я ходил в плавания много лет назад. Такой порядок существует почти три тысячелетия. Дети, внуки, правнуки — все они надежны и преданы мне до конца. Они посвящены в секреты эльфов, гномов и людей и никогда не подведут. Некоторые из них погибли, исполняя свой долг. Приглядись к этому замечательному кораблю. Кому известны его секреты, кроме членов моей команды? Ни одна душа не знает о них, кроме тех, кому пришлось служить на нем. Многие купцы и капитаны отдали бы все свои сокровища за такое судно, но никто на Митгаре никогда не увидит ничего подобного, ибо его секреты надежно спрятаны в моем сердце и в сердцах членов команды «Эройена» и мы никому их не раскроем. И это только один пример их преданности. Далее. Каждый матрос или гном на моем корабле выбран не только из-за своей преданности и честности, но также и потому, что он сообразителен, отважен и опытен. Не один раз моя жизнь была спасена кем-либо из соратников, и мне в свою очередь доводилось выручать из беды многих из них. У меня с ними духовное родство, они собратья по оружию, и я не подвергну их опасности, умышленно оставляя в неведении. Как в случае успеха, так и неудачи нам понадобятся мозг, силы и опыт всех, но мы лишимся этого, если они будут действовать в потемках. Не зная цели наших поисков и не познакомившись с тобой, Джиннарин, они будут связаны по рукам и ногам, и я не могу позволить этому случиться как для их безопасности, так и для твоей. Давай поменяемся ролями. Предположим, я пришел к тебе и прошу о помощи, но желаю скрыть от тебя и то, кто меня послал, и кого надо выручить из беды. Каким будет твой ответ? Решишься ли ты на таких условиях подвергать риску себя и остальных или посоветуешь мне рассказать правду твоему благородному народцу, невзирая на мои страхи. И последнее. Пока ты все обдумываешь, скажу вот что: я не возьму в этот поход никого, кто не поклянется хранить тайну — сначала мне, потом тебе.

Араван замолчал, Джиннарин задумчиво смотрела в свой наперсток, раскручивая вино в небольшой водоворот.

Прошло довольно много времени, спящий Рукс, затеяв преследование убегающей от него во сне мышки, царапал челюстями пол каюты. Наконец пикса подняла взгляд на капитана.

— Что же ты решила, Джиннарин? — ласково спросил эльф.

Она ответила дрожащим от волнения голосом:

— Это противоречит опыту нашей жизни в течение десяти тысяч лет, но мне кажется, что я тебя понимаю. Если они поклянутся тебе и мне, то я… согласна… я должна найти Фаррикса.

Молчавший все время Эльмар поднял стакан:

— Налей мне еще, дружище Араван, это надо отметить. Араван плеснул всем вина.

— За успех! — торжественным голосом произнес капитан.

Джиннарин взяла наперсток и произнесла только одно слово:

— Фаррикс. Эльмар залпом выпил.

Семь дней спустя от городского причала стали подходить шлюпки с командой «Эройена» на борту. От многодневного бурного разгула многие были в полубессознательном состоянии, и их приходилось заносить на судно в буквальном смысле на руках. Среди таковых оказался и Бокар, висевший на плече Джату, подобно полупустому мешку с зерном. Увидев, что Араван наклонился через перила и наблюдает за ними, черный гигант, выходя из шлюпки и поднимаясь по сходням, улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Идем на борт, капитан, — объявил Джату. — Бокар просто ужасно устал, до полного, так сказать, изнеможения.

Араван громко рассмеялся, затем ответил:

— Да, Джату, вижу. Но бьюсь об заклад, каждый из вас погулял от души. Не прав ли я?

— Да, капитан, что уж тут скрывать, своего мы не упустили.

Когда Джату ступил на палубу, Араван сказал:

— Свалишь свою ношу на койку и приходи ко мне. Я расскажу тебе сказку.

Джату удивленно взглянул на капитана, затем перевел взгляд ему за спину и увидел на корме старика, перегнувшегося через борт. Тот наблюдал за шлюпками, подвозившими экипаж «Эройена». Черный гигант поднял бровь, и с губ его уже готов был сорваться вопрос, но, наткнувшись на таинственный взгляд синих глаз эльфа, Джату промолчал.

День постепенно подходил к концу. Команда понемногу подтягивалась от городского причала. Женщины пришли к докам проводить своих моряков и воинов, возлюбленные обменивались нежными объятиями и поцелуями. К заходу солнца вся команда была на борту судна.

С наступлением темноты оба помощника Аравана, Рико и даже Бокар собрались в капитанской каюте, и их встреча затянулась далеко за полночь. Тинк пытался сервировать чай, но был встречен Бокаром в дверях. Он взял у Тинка поднос, не позволяя юнге войти. Но, несмотря на это, юнга успел разглядеть в каюте старика в синем балахоне и…

— Я видел лиса! — объявил он своему приятелю Тивиру.

— Ступай займись своим делом, Тинк. Какие могут быть лисы на корабле?

— Не знаю, Тив, но это и в самом деле был лис. Возможно, его привел с собой старик в синей робе.

Тивир недоверчиво покачал головой, и Тинк, бросив на него предостерегающий взгляд, сказал:

— Был лис или нет, держи язык за зубами. О том, что происходит в каюте капитана, может рассказывать только он сам.

— Само собой разумеется, Тинк. Само собой. Поздней безлунной ночью «Эройен» вышел из гавани и покинул гостеприимный порт Арбалин.

Красочный восход застал корабль эльфа далеко от берега в открытом море, с благоприятным ветром за кормой. Но затем Джату, к удивлению команды, увел судно из фордевинда, и движение вперед замедлилось. Недоумевающий экипаж был вызван на палубу. Под шум приглушенных голосов из кормового отсека вышел капитан, подошел к боцманской каюте, залез на крышу и попросил тишины. Говор быстро утих, слышались лишь всплески волн, скрип такелажа и легкий трепет парусного шелка.

— Моряки и воины, подходите ближе. Я хочу вам кое-что сказать.

На палубе началось движение, все двинулись вперед, охватывая каюту кольцом. Араван поднял руку, и вновь наступила тишина.

— Друзья, я позвал вас поговорить о походе, в котором зову всех принять участие.

— Что это будет, капитан? — раздался сердечный голос. — Пропавший город, сокровища или золотой замок?

Араван улыбнулся, его взгляд выхватил из толпы говорящего.

— Не угадал, Видо. Ни город, ни сокровища, ни замки. Мы отправляемся на розыски одного пропавшего. Таинственно и неожиданно исчезнувшего. Однажды он спас жизнь нашему гостю. — Араван повернулся и указал жестом на кормовой отсек. На палубу вышел седоволосый старец. — Маг Эльмар!

Послышался изумленный вздох, матросы и воины образовали коридор, чтобы Эльмар мог пройти и встать так, чтобы все его видели. Со всех сторон слышались возбужденные голоса. Капитан вновь призвал собравшихся к тишине.

— Нетрудно догадаться, что по завершении этой миссии нас не ждет иное богатство, кроме как сознание честно выполненного долга. Нам пока даже не известно, куда предстоит отправиться и будет ли наше путешествие нескучным. Мы знаем только, что друг Эльмара исчез. Потерялся ли он, захвачен ли в плен или странствует где-то, я сказать не могу. Если он потерялся, следует его найти. Если в плену, надо спасать. Если же свободен, то не исключено, что мы будем гоняться за химерой.

— Э-э, капитан, разве химера нас остановит? Громкий смех прокатился по палубе. Араван дал смеху утихнуть и продолжил:

— Окажемся ли мы в опасности или будем умирать от тоски — наша цель отыскать и, если понадобится, спасти друга Эльмара.

Моряки и гномы переглядывались и пожимали плечами. Наконец один из них — это был Лобби — выкрикнул:

— Зачем нас уговаривать, капитан? Что здесь особенного? Если вы решили разыскать друга мага Эльмара, мы ведь не против. Беремся за дело, и все.

Гномы и люди вновь одобрительно зашумели. Араван поднял руку:

— Во всем этом имеется еще одна тонкость, и заключается она в том, что вы должны дать две клятвы хранить секрет.

— Какой секрет, клятвы — кому? И почему две? Что все это значит? — послышались голоса.

— Клятва состоит в следующем: все, что вы увидите, услышите или совершите во время этого похода, навсегда должно остаться в тайне. Ваши языки должны быть крепко связаны, несмотря на вино, на желание увидеть блеск в глазах ваших возлюбленных, друзей, семьи и всех прочих. Вы должны хранить тайну при любых обстоятельствах.

— Даже перед лицом смерти, капитан?

— Даже так, Артус.

— А если будут пытать? — выкрикнул кто-то. Но прежде, чем Араван успел ответить на этот вопрос, вмешался Бодер:

— Капитан, а что если кто-либо не пожелает давать такой клятвы? Что тогда?

По рядам собравшихся вновь прокатился ропот, но мгновенно стих, когда заговорил Араван:

— Не пожелавшие дать клятву будут высажены на острове Ховенкип. По окончании похода мы вернемся и опять возьмем на борт всех, кто захочет плавать на «Эройене» и дальше. Вы у меня отличная команда, и я буду этому только рад.

— Хо-о! — вскричал Бокар, поворачиваясь к Аравану, таким громким голосом, что все подскочили на месте. — Эта клятва не отличается от той, которую мы давали очень давно, впервые попав на борт «Эройена», — навсегда сохранить в тайне секреты его изготовления. И я говорю, что мы, чакка, и на этот раз готовы поклясться все как один. И ни пытки, ни смерть, ни даже вино не вырвут из нас ни единого слова.

В один голос гномы — воины прокричали:

— Чакка ун!

— Бокар прав, капитан, — заявил судовой кок Тренч. — Я тоже готов дать клятву. Кто со мной? — И большой детина упал на колени и крепко прижал к сердцу правый кулак.

Слова Тренча были встречены одобрительным гулом. Люди и гномы опустились на колени и прижали кулаки к груди.

— Первая клятва для меня, — тоже стоя на коленях, сказал Араван, прижимая к груди кулак.

— Что бы ни случилось…

— Что бы ни случилось, — нараспев вторила команда.

— Клянусь всем святым на свете…

— Клянусь всем святым на свете…

— Моей честью и моей жизнью…

— Моей честью и моей жизнью…

— А также самим верховным божеством Адоном…

— А также самим верховным божеством Адоном…

— Что ни одного слова об этой миссии не сорвется с моих губ…

— Что ни одного слова об этой миссии не сорвется с моих губ…

— Что бы ни случилось.

— Что бы ни случилось.

Араван поднялся, а за ним и весь экипаж «Эройена».

— Вы можете свободно обсуждать все на судне, находясь среди тех, кто произнес сегодня эту клятву, но никто другой не должен этого слышать.

— Есть, капитан, — раздался гром голосов, и все в ожидании повернулись к магу.

Старец сначала пришел в замешательство, затем воскликнул:

— Нет, нет, вторую клятву вы будете давать не мне. Несколько озадаченные, люди и гномы вновь переглянулись и вопросительно уставились на своего капитана.

Араван улыбнулся и подал знак черному гиганту. Тот улыбнулся в ответ и, подойдя к двери кормовой каюты, распахнул ее.

— Моряки и воины! — громко прокричал Араван, чтобы все могли его хорошо слышать. — Сейчас вы узнаете, почему вы должны хранить в тайне все связанное с нашей миссией. — Эльф простер вперед руку, приглашая на выход кого-то находящегося внутри каюты. — Леди Джиннарин!

Луч утреннего света скользнул по «Эройену», драгоценный алмаз — солнце — испустил шафрановое сияние. И на эту сверкающую золотом палубу вступил рыжий с черными лапами лис. На его спине в позе всадницы сидела крохотная дева в одежде из серой кожи. На ее плече висел лук, а к бедру был пристегнут колчан со стрелами. Она прошла сквозь раннее утро, бледная и голубоглазая, волосы темного цвета струились по ее плечам. Команда перестала дышать. Тишину нарушали лишь звуки морских волн, нежно ласкающих корпус корабля эльфа.

Пройдя сквозь свет, Джиннарин пересекла палубу. Люди и гномы расступались перед ней в благоговейном трепете. Джату шел следом. Когда она подошла к каюте боцмана, Джату опустился на колено и вытянул вперед руку. Джиннарин перебросила ногу через спину Рукса и встала на ладонь Джату. Он поднял ее на крышу каюты, затем проделал то же самое с лисом. Маленькая леди вновь запрыгнула на спину Руксу.

Вокруг царило полное смятение. Все были поражены увиденным чудом. Араван спрыгнул вниз и, повернувшись к наезднице лицом, громко прокричал:

— Да здравствует леди Джиннарин! Мощный рев вознесся к небу:

— Да здравствует леди Джиннарин! Ура! Ура! Ура! Рукс стоял неподвижно, как изваяние, и, казалось, не обращал внимания на шум и крики, раздававшиеся вокруг.

Люди и гномы старались протиснуться поближе, чтобы получше разглядеть явившееся им чудо, и Джиннарин бросила боязливый взгляд на Эльмара. Маг опустил ладонь вниз. Жест означал: не волнуйся, все в порядке.

Джиннарин глубоко вздохнула, подняла подбородок, спешилась и прошла по краю крыши, чтобы все могли ее видеть. Дойдя до Аравана, она остановилась и подождала, пока все приблизятся. И когда все замерли, она заговорила спокойным голосом:

— Теперь вы понимаете, почему вам приходится давать клятву. Я представительница маленького народца, персонаж из ваших сказаний, преданий и легенд. Мы зовемся фокерайдерами. Случись так, что молва о моем существовании распространится, мой народец ожидают ужасные беды. Сегодня мы отправляемся на поиски моего друга Фаррикса. Он исчез. Но я верю, что его судьба каким-то странным образом связана с бирюзовым морем, хрустальным замком и черным кораблем. И поэтому я пришла к вам, ибо лучшей команды моряков и воинов не найти в целом свете. И нет также лучшего корабля, чем тот, которому вы преданы всей душой. Я знаю одно: где бы ни плавал черный корабль, где бы ни находилось бирюзовое море — вы, команда «Эройена», найдете их. И с какими испытаниями мы ни столкнемся в пути, ничто не сможет остановить вас. А если события потребуют спасения Фаррикса, вы, как никто, подходите, чтобы рискнуть и победить. Ваш замечательный капитан обратился к вам с просьбой произнести двойную клятву: одну для него, вторую для меня, и, поскольку я хидден, мне необходима ваша клятва.

Без лишних слов гномы и люди упали на колени вместе со своим капитаном, прижав к груди оба кулака. При виде этого зрелища глаза Джиннарин наполнились слезами. Голос ее дрожал от возбуждения.

— Итак, мы идем искать Фаррикса, и поэтому позвольте мне принять вашу вторую клятву — хранить молчание, что бы ни случилось.

Никто из стоящих на коленях ничего не слышал о Фарриксе, но перед ними стояла живая легенда, чудо, которое они могли видеть, слышать и даже прикоснуться к нему. И поэтому все закричали:

— За леди Джиннарин!

Эльмар подал знак пиксе, и была принесена вторая, еще более торжественная клятва.

Джиннарин стояла не двигаясь, пока ее имя носилось в воздухе… Но наконец она выставила вперед руки и в наступившей тишине, жестом попросив всех подняться, произнесла:

— Я очень надеюсь, что теперь если вы без всякого умысла оброните мое имя в неподходящее время или в неподходящем месте, то объясните, что вспомнили свою возлюбленную, или подругу детства, или… — Джиннарин повернулась и показала на Рукса, — или маленького… — она понизила голос до громкого шепота, — просто знакомого щенка.

Команда развеселилась, вновь послышались возгласы:

— За леди Джиннарин!

— Вижу корабль! — крикнул Фризиан.

— Обойди его, Рико, — приказал Араван. — Джату, помоги Джиннарин.

Первый помощник капитана Джату снял Рукса с крыши каюты, лис удивительно спокойно реагировал на прикосновение рук человека. Затем черный гигант опустил на палубу Джиннарин. Она вскочила лису на спину, и они ринулись в сторону кормовых отсеков, петляя между членами снующей по палубе команды.

— Чудесно! — сказал поджидавший их Эльмар, когда они достигли капитанской каюты.

— О-о, Эльмар, как у меня дрожали коленки. Все эти люди. Гномы. И я стояла перед ними, открыто, они на меня смотрели. Я — хидден. Одна из хидденов.

— И тем не менее ты вела себя прекрасно. Джиннарин отставила в сторону лук и повернулась к магу:

— Надеюсь, я все сделала правильно.

— Не будь нахальной, пикса! — фыркнул Эльмар. Джиннарин открыла рот… но тут распахнулась дверь, и в каюту вошел Араван в сопровождении Тинка.

— Это торговое судно из Арбалина, — улыбаясь, сказал капитан. — Оно уже удаляется от нас, и мы легли на другой галс.

Эльмар прочистил горло:

— Куда мы направляемся, Араван? Ты уже принял решение?

Араван повернулся к пиксе:

— Скажи мне вот что, Джиннарин. Другим хидденам Дарда-Глайна доводилось видеть эти… световые потоки?

Джиннарин покачала головой:

— Нет, Араван. У Фаррикса было самое острое зрение из всех нас, можно сказать особое зрение.

Араван почесал в затылке:

— Это не тот ответ, какой я надеялся услышать. — На минуту он впал в задумчивость, затем спросил: — А ты обладаешь особым зрением?

Джиннарин пожала плечами:

— Пожалуй, ты можешь так считать, хотя мне оно особым не кажется.

— Как так?

— Мы хорошо видим даже при слабом мерцании света. Эльмар кашлянул:

— Лучше, чем эльфы, Араван. Пиксам достаточно одной, ну двух звезд, в то время как вам, эльфам, требуется ясное звездное небо или лунный свет. Зрение пиксов почти такое же острое, как и магическое, а порой даже и лучше.

Араван повернулся к старцу:

— Магическое зрение? Эльмар поднял ладонь вверх:

— Нам, магам, вообще не нужен свет. Конечно, это требует заклинаний. Но и мы не можем видеть далеко в полной темноте, даже при помощи магического зрения.

— Особое или нет, — заговорила Джиннарин, — какое это имеет отношение к тому, куда мы направляемся. Ты уже принял решение, Араван?

— Да. Пройдя Авагонское море, мы двинемся вдоль северного побережья Уэстонского океана. Там причалим и отыщем Тарквина.

Джиннарин широко раскрыла глаза:

— Мы будем искать Тарквина? Но зачем?

— Я полагаю, что нам надо вернуться на то место, где в последний раз был Фаррикс. Пожалуй, нет смысла это делать, пока вновь не начнутся северные сияния и не появятся потоки, падающие в океан поблизости от Райвена. А поскольку этого не случится до наступления зимы, мы тем временем навестим Тарквина и выясним у него, видел ли кто-нибудь еще похожие потоки. Если нет, то тогда скорее всего Фаррикс гоняется за призраком неизвестно где. Если же кто-то их тоже видел, тогда Фаррикса придется искать по всему Уэстонскому океану. Поскольку океан достаточно велик, нужно сузить район поиска. И если другие пиксы видели потоки, наверное, они могут помочь нам уточнить место нахождения Фаррикса. Кроме того, Тарквину может быть известно что-либо о черном корабле, хрустальном замке или бирюзовом море.