Гардемарин

Глава 4

Работа спорилась, каждый матрос знал, что ему делать. Кренгование для команды дело привычное, ни один год в плавании, при этом преимущественно в тёплых морях и океанах. Составов для обработки днища корабля предотвращающих обрастание ещё не придумали, так что чистить и чинить корпуса в процессе плавания тут в порядке вещей.

Капитан уверенно загнал корабль на песчаный пляж в прилив, и корабельный плотник тут же установил систему блоков на мачтах. В это время команда снимала с судна всё, что может повредится при большом крене. На берег, с помощью шлюпок, отправились орудия, и некоторая часть продовольствия и груза. Как мне объяснил Ёб, при кренговании бывали случили, когда сорвавшаяся с креплений пушка, пролетев по артиллерийской палубе проламывала противоположный борт корабля, и поэтому, если есть такая возможность, капитан предпочитал не рисковать и снимать артиллерию при проведении ремонта.

Заведя концы за скалы и прибрежные деревья, команда приступила к наклону корабля, обнажая левый борт. Когда ремонт и просмолка левого борта будет закончена, процедуру повторят в обратном порядке и займутся правым бортом.

Комиссия в составе капитана, корабельного плотника и боцмана, осмотрела корпус и определила объём и порядок проведения работ, а матросы в это время уже набросились на днище, отскребая и сбивая с него наросты бентоса. Кок и врач командовали обустройством лагеря на берегу, канониры устанавливали свои пушки в импровизированные береговые батареи, помощники плотника ушли на поиски подходящих деревьев для изготовления стеньг, парусный мастер возился с такелажем и парусами, солдаты отправились на охоту и только мне казалось тут нет никаких дел.

Не любит наш капитан, когда бездельничают, вот и я нашёл себе работу. Вытащив из штурманской кондейки флаги и вымпелы, я делал вид, что перебираю и чиню имущество которое числилось за мной. Развесив на просушку многочисленные флаги и вымпелы и, определив которые из них стоило бы подшить, я занялся изготовлением лага, которого у нас не было. Отметки на корпусе и морская пена меня не устраивали, скорость судна так было определить невероятно сложно и требовался хороший глазомер и опыт, которого у меня не было. Делать я собирался обычный механический лаг, который состоит из деревянного треугольного поплавка в виде сектора со свинцовым грузом внизу, для придания вертикального положения, и линя. Конструкция простая как колесо, линь крепится к деревянному сектору тремя стропами по углам и наматывается на вьюшку. На лине, с определенным шагом были завязаны узелки. Пользоваться таким лагом не сложно, его до сих пор применяют, иногда даже на современных кораблях, и я имел опыт его использования. Доска выбрасывается за корму и пересчитывается количество узлов, ушедших за борт за определённое время. Именно так и пошло измерение скорости судна в узлах. Один узел численно равен одной морской миле в час.

Капитан посматривал на меня, но молчал не вмешиваясь, только одобрительно кивая головой. Что такое лаг он знал, ими уже пользовались все кроме голландцев. Признать эффективность этого прибора ему не позволяла гордость, тем не менее мне он его создавать не мешал. Эти продвинутые, для своего времени моряки, серьёзно держались своих традиций и будь я голландцем, возможно офицеры корабля и высказывали бы мне своё «фи!», однако мне, как иностранцу, да ещё и не полноценному штурману в их понимании, простительно было пользоваться изобретением врагов. Сейчас мы были на острове, местоположение которого достоверно известно, а вот в открытом море, по голландскому методу определить координаты было невероятно сложно. Имея лаг, я теперь буду вести отсчёт именно с этого места и точность расчётов повыситься в разы!

Не торопясь, и делая перерывы, я закончил со всеми своими делами за пару часов. Теперь надо было заняться собой. Отсутствие гигиены жутко меня напрягало. Одежду тут стирали только тогда, когда тебя зальёт волной во время шторма, в остальное же время все жили принципом: «засохнет и само отвалиться!». Это касалось и матросов, и офицеров, только офицеры были гораздо чище из-за того, что меньше пачкались и имели больше сменной одежды. Незаметно ускользнув, я нашёл подходящий пляж с бухточкой, в которую из джунглей вытекал небольшой пресный ручей и как следует вымылся и выстирал все свои вещи.

Вечером все матросы получили двойную порцию рома, на берегу жарко горели костры, а на импровизированных вертелах жарились несколько кустарниковых свиней. Впервые за несколько месяцев команда могла вволю наесться мяса, и отдохнуть на твёрдой земле. Я уже сидел в компании унтеров, ожидая свою порцию свежатины, когда меня неожиданно пригласили к костру капитана и офицеров.

— Виктор! Сегодня ты ужинаешь с нами! — безапелляционно заявил мне, уже хорошо так поддатый капитан — хочу с тобой поговорить!

— Как скажите господин, капитан, сочту за честь! — выдал я, усаживаясь за настоящий стол, который притащили с корабля.

Тут помимо мяса был и настоящий свежий хлеб, а также вино и какие-то фрукты. Жрать хотелось сильно, но я дождался, пока мне в тарелку не положат отборный кусок грудинки, и капитан не прочтёт молитву. Особо религиозными голландские матросы не были, однако соблюдали положенные ритуалы. Заправив салфетку и взяв в руки нож и вилку, я приступил к трапезе.

— Ха! Я не ошибся, ты дворянин мальчик! — пока я ел, капитан украдкой смотрел на меня — это видно сразу, как только человека усадишь за стол! Хорошее воспитание и манеры не скрыть!

— Держать правильно столовые приборы можно и обезьяну научить, господин капитан. У нас в России медведей дрессируют, а человека обучить куда как проще — скромно ответил я, не опровергая сказанного. Как себя вести и кем представиться по приходу в порт, я до сих пор не решил, и отвечал максимально уклончиво, ссылаясь на плохое знание языка.

— Расскажи мне про Московию. Говорят, что ваш царь привечает иностранцев, и можно заработать неплохое состояние за несколько лет службы. Это правда? — продолжил задавать скользкие вопросы капитан.

— Всё так. Царь ищет специалистов своего дела, и просто жаждет заиметь свой флот. Капитаны, кораблестроители, артиллеристы и другие причастные к флоту люди у него в почёте. Он ратует и за торговлю с европейскими державами. Однако есть нюанс. Если желаете поступить к нему на службу, ни в коем разе не стоит принимать Русское подданство и менять веру на православную! Подданным платят меньше, им выезд за границу без разрешения запрещён, так что, если планируете заработать и вернуться обратно в Голландию, не поддавайтесь на уговоры и красивые слова. Хотя многие иностранцы и построили при дворе отличную карьеру и разбогатели, большинству так не повязло — выдал я всё что знал о правлении Петра. Надо было в школе историю учить, а я баклуши бил! Кто же знал, что всё так обернётся? — а ещё русские подданные должны каждую неделю ходить в баню!

— Что это? — заинтересовался один из офицеров.

— Это место, где ты сидишь в адской жаре, а тебя порют берёзовыми розгами, потом или обливают холодной водой или же обтирают снегом и так несколько раз! Жуткое место! — навёл я шороха — все русские так делают, и дворяне, и простые крестьяне.

— Варвары! — вздрогнул спросивший меня офицер.

— Однако! Спасибо за совет Виктор! — удивился капитан — а вот скажи-ка мне, какие товары лучше вести в Россию? Почем можно продать рабов например?

— В России рабства нет, там крепостное право. По сути то же рабство, только в отношении крестьян. Хотя сейчас времена меняются, и простолюдин может выбиться в люди и получить даже личное или наследуемое дворянство, если сможет показаться полезным. Если вы насчёт негров говорите, то вряд ли их можно продать в России выгодно. Там чертовски холодно, и вряд ли негры выживут в таких условиях. Любые другие европейские товары уйдут выгодно, рабов же туда вести не советую — осторожно высказался я.

— Что ты планируешь делать по приходу в Амстердам? Вернёшься в Россию? — немного подумав спросил капитан.

Этот вопрос и меня мучил уже несколько недель. Ехать в Россию? Кто я там? Пацан без роду и племени, который даже на русском языке говорить нормально не может. Да, именно так! Сейчас язык на моей родине отличается от современного мне очень существенно! Там я пропаду, своих я знаю! В Россию нужно ехать уже имея что-то на кармане, и при этом взрослым мужиком! А ещё лучше ехать, представившись иностранцем, так ко мне вопросов будет гораздо меньше, чего с немца возьмёшь?!

— Я, наверное, продолжу обучение господин капитан. Возвращаться на родину не исполнив того, зачем я ехал за границу, будет неверно. Только вот жалование… Боюсь мне не хватить того, что я заработаю в этом рейсе. Но я что ни будь придумаю, даже не сомневайтесь! — поделился я своими планами.

— Что же Виктор. Я тебя понял и у меня будет к тебе предложение. Ты хорошо справляешься со своими обязанностями, и меня твоя работа устраивает. Я найму тебя на ещё один рейс, вместе с опытным штурманом. Будешь платить ему из своего жалования, и он обучит тебя всему, что знает сам. У меня есть такой человек на примете. Старина Кемпфер, если бог его ещё не прибрал к себе. Отличный штурман и навигатор! Что скажешь? — капитан испытывающе уставился на меня.

— Я не против господин капитан — не раздумывая согласился я — только осталось обговорить жалование.

— Жалование? По-моему, мы с тобой договорились?! — сделал вид что удивился хитрожопый буржуй.

— И я не возражал, так как для нашего договора сложились определенные обстоятельства. Договор есть договор, и на этот рейс я буду придерживаться его без возражений и жалоб, однако вы сами знаете, что расценки на услуги штурмана несколько выше — я уставился на капитана, пытаясь его не спровоцировать на гнев и в тоже время дать понять, что я не особо доволен условиями.

Дальше начался торг. Мы жарко спорили, приводя друг-другу различные доводы и возражая против доводов собеседника, но в конце концов ударили по рукам. Я иду в новый рейс с голландцами в Индию, и жалование моё будет десять гульденов в месяц! Конечно, это ниже чем получает любой другой штурман, однако капитан справедливо указал на то, что у меня нет никаких документов, но он берётся выправить мне бумаги в ближайшем голландском поселении.

Капская колония — колония голландской Объединенной Ост-Индской компании в Южной Африке, с центром на мысе Доброй Надежды, была не далеко и с генерал-губернатором колонии у капитана были хорошие отношения. После посещения Мадагаскара, именно там планировалась следующая остановка «Нидерланда». Там в основном жили отставные работники компании и меня оформят как потомка одного из переселенцев. Как мне сказал капитан, подлога не будет, так как у живущих там голландцев нет документов, их выправляют только тогда, когда кто-то собирается покинуть колонию. Он просто приведёт меня в губернаторство и скажет, что хочет нанять на корабль. Учитывая его дружеские отношения с начальством, вопросов не возникнет, мне без проблем выпишут положенные бумаги, полагаясь только на слово капитана. Все были довольны сделкой. Я стану свободным гражданином Республики, легализуюсь и получу паспорт, что меня полностью устраивало, а капитан за дёшево нашёл себе хорошего штурмана.

Ремонт продлился неделю. За это время я как следует отдохнул, а корабль был приведён в полный порядок. Стеньги стали на своё место, корпус был как следует очищен, проконопачен и просмолен, такелаж и паруса приведены в надлежащий вид. В очередной прилив корабль был снят с мели, а ещё через день полностью загружен и готов к плаванию. Загон для животных снова был полон. Дикие козы и кустарниковые свиньи и осваивались на новом для себя месте, готовые служить живыми консервами для команды, бочки наполнены питьевой водой, и даже с тысячу яиц морских птиц, которым не повязло разбить свои гнёзда слишком низко на скалах, лежали в корзинах вдоль бортов корабля. С питание сейчас проблем быть не должно, всё остальное, что нужно для продолжения длительного плавания и прокорма живого товара, капитан планировал получить уже в колонии.

На палубе сейчас командовали унтера морских пехотинцев. Бочки со ржавыми цепями, орудиями ловли людей и усмирения непокорных, заполнили каждый свободный уголок и так невеликого пространства. «Нидерланд» полным ходом направлялся к ближайшему туземному поселению.

— Скажи Ёб, ты уже участвовал в охоте на негров? — я с беспокойством смотрел на суету.

— Да, хотя пожалуй сейчас охоты и не будет Виктор — усмехнулся Ёб — мы подойдём к селению и вождь сам продаст нам своих пленников. Тут места хоженые, всё давно отлажено. Негры знают, что нам надо, и с удовольствием сделают грязную работу за нас.

— А если в поселении пленных не будет? — продолжал допытываться я.

— Тогда мы войдём в него и заберём всех, кто нам попадётся! Зачем далеко ходить, если и так всё под рукой? Однажды мы покупали у негров рабов, и вождь запросил слишком большую цену. Капитан согласился, и когда солдаты прибыли в поселение забирать товар, то просто согнали всех его жителей на площадь и погрузили на корабль вместе с пленниками! Вот смеху-то было, когда это черножопый и жадных вождь, по доске шёл! — весело рассмеялся Ёб.

— И почём сейчас рабы? — через силу посмеялся я вместе с боцманом.

— Несколько мотыг, ножей, металлической посуды и подарок вождю и его жёнам. Обычно вождю дарят самый старый мушкет на корабле, а жёнам бусы — опять развеселился Ёб — бочонок пороха ещё, но не ружейного, а пушечного, что похуже, а может даже и отсыревшего. Такой мушкет долго не протянет. Да ты Виктор скоро сам всё увидишь.

Прав был Ёб, скоро я действительно сам всё увидел!

Как и говорил боцман, как таковой охоты не было. Партия пленников уже давно поджидала европейские корабли в посёлке чёрных работорговцев. Вся процедура заняла несколько часов и это было страшно.

Корабль встал на рейде бортом к поселению, наведя на него свои пушки, после чего капитан под охраной морпехов отправился на берег, а вскоре шлюпки начали перевозить на борт первых несчастных. В их взгляде ещё была надежда, они ещё смело смотрели нам в глаза, однако кто есть кто, и чего им ждать, тут же объяснили солдаты. Явно специально спровоцировав нескольких избранных на недовольство, солдаты тут же на палубе, с особой жестокостью, расправились с несчастными на глазах у остальных. Я с ужасом смотрел на то, как троих выбранных чернокожих парней медленно и мучительно убивали «цивилизованные» европейцы. Одного запороли до смерти, второго четвертовали и обезглавили, ну а третий был оскоплён и с распоротым животом отправлен за борт ещё живым. Этот бедолага мучился меньше всех, конец его страданиям положили акулы. Солдаты делали всё так же буднично, как до этого кок резал очередную козу на ужин. Стоны умирающих, крики женщин и детей, которые наблюдали за процедурой, и запах крови и внутренностей привели меня почти в обморочное состояние. Я видел много смертей и крови, в том числе совсем жуткие, но в первые я столкнулся с таким преднамеренным актом насилия. Урок покорности и предостережение остальным, был преподан профессионалами своего гнусного дела, и теперь можно было какое-то время не опасаться бунта и непослушаний. Живой товар занял своё место в трюме, и корабль работорговцев, отбыл обратно на остров, где мы проводили ремонт. Требовалось отсортировать, промаркировать, и как следует упаковать людей, навсегда лишившихся свободы. На корабле царила праздничная обстановка. Клеймение и заковывание в цепи мужчин займёт немного времени, и весь вечер можно будет придаться распутству с невольницами.