Гарри Поттер и Материальность Слов

Глава 28. Светлое наследие

На Рождественских каникулах Сириус первым делом потащил Гарри к дому Поттеров. Они аппарировали на небольшую полянку в окружении массивных деревьев. Здесь в некоторых местах лежали подтаявшие островки снега, но было заметно теплее, чем в Шотландии.

— Мы с тобой почти на границе Англии с Шотландией, — объяснил Сириус. — Это небольшой лес. Поместье твоих предков стоит в самом лесу, южнее живут Гринграссы, севернее — МакФарлан и Розье. На западе небольшая деревушка, там живут и маглы, и маги. Но вообще, вокруг этого леса немало магических домов: как совсем маленьких, так и почти замков.

Сириус шел рядом с Гарри по едва заметной тропинке, пока они не вышли к ажурным кованым воротам, сразу за которыми начиналась короткая аллея, вдоль нее росли высокие сосны, заметно выше двухэтажного особняка. Сириус принялся объяснять:

— Как твой крестный, то есть опекун и перед лицом магии, я могу не только входить внутрь, но и приглашать гостей. Мы здесь пару раз были с твоим отцом.

Гарри кивнул и сам толкнул небольшую калитку справа от ворот. Противно заскрипели петли, что заставило поморщиться и Гарри, и его крестного. Они медленно побрели по дороге к главному входу.

— Ты говорил, что мои родители здесь не жили? — уточнил Гарри. — А почему?

Тот усмехнулся:

— Поттеры были то богаты, то не очень. Этот дом строился, по-моему, веке так в семнадцатом. Здесь даже нормального туалета нет. Дом нужно ремонтировать, а это время и деньги. Джеймс надеялся привести его в порядок и жить здесь с Лили, но не успел. Кроме того, такой дом защитить сложно: он большой. Чем больше территория, тем сложнее ее окружить качественной защитой.

— А где они жили? — спросил Гарри, с любопытством рассматривая пустую веранду.

— Когда поженились — в небольшом домике на Южном побережье. С балкона второго этажа был виден океан, — с теплотой улыбнулся Сириус. — Это было почти полностью магловское поселение, они съехали оттуда, когда твой дед умер. Какое-то время они жили в доме твоих бабушки и дедушки: небольшой такой особняк, заметно меньше этого. Там на первом этаже была лаборатория, твои родители бывали там чаще, чем на кухне. Но, когда за вами начал охотиться Волдеморт, Джеймс решил уехать. Там был большой сад, да и место достаточно известное, у твоего дедушки часто бывали гости. Они сменили несколько домов, чтобы запутать следы. Потом вы почти год жили в том доме в Годриковой Впадине. Джеймс его ненавидел. Там не было места для лаборатории, подвал темный и совсем крошечный, на чердаке мало места. Джеймсу было сложно сидеть без дела…

Сириус замолчал, вспоминая те годы. Они тогда все были так молоды… им постоянно было страшно и весело. Иногда одновременно. И Джеймса очень раздражало, что он не может практически ничем заниматься в том доме. Его бесила собственная беспомощность и несостоятельность.

Гарри в это время нерешительно коснулся ручки двери. Снова душераздирающий скрип петель, и вот уже можно войти в абсолютно пустой холл. Стекла на окнах целы, но обивка стен местами уже отстает, паркет скрипит, а где-то и вовсе отсутствует, мебели в доме нет.

— Он пустой? — удивился Гарри.

— Здесь никто не жил больше ста лет. Конечно, он пуст.

— Тогда зачем мы здесь? — недоумевал он.

Сириус не удержался: взлохматил парню волосы, отчего выражение лица у Гарри стало обиженным, совсем как у Джеймса, когда Лили его в очередной раз отшивала. За последние два года он почти не изменился, словно теперь его возраст догоняет его внешний вид. Еще год, и он наконец-то будет выглядеть не старше, чем он есть.

— Знаешь, Джеймс вечно себе волосы ерошил, — признался Сириус, проходя по пустому холлу. — У тебя многие его привычки есть. Рукава закатываешь, хмуришься очень похоже, и злишься совсем как он. Но вот волосы свои не трогаешь.

Гарри улыбнулся:

— Знаешь, как тетя Пет меня по рукам била, когда я лохматил то, что она с трудом уложила? А потом Говард сказал, что в достойном обществе неприлично трогать волосы и часто оправлять одежду.

Сириус засмеялся: объяснение вполне в духе Гарри.

— Так зачем мы здесь, Сириус?

Блэк кивнул в сторону одной из дверей. Их шаги эхом отдавались от пустых стен, но при этом дом, несмотря на запустение, совсем не пугал. Было в нем что-то теплое, светлое.

— Поттеры все же имели родовой алтарь. Он здесь, в подвале, — говорил Сириус. — Я не принадлежу твоему роду, лишь ответственный, так что зайти туда не могу. Кроме самого родового камня там есть еще и некоторое имущество твоей семьи. Родовые артефакты могут потеряться, осесть в чьих-то сокровищницах, быть уничтоженными. Но вот книги… книги — совсем другое. Большинство семейных книг имеет достаточно сложные охранные чары. Когда временный хозяин умирает, книги переносятся к алтарю.

Гарри несколько рассеянно спросил:

— Ты хочешь, чтобы я достал эти книги?

Сириус открыл массивную дверь: сразу за ней ступени уходили вниз, постепенно теряясь в сумраке.

— Я не могу войти к месту, которое твои предки зачаровывали столь старательно. Но мы с тобой еще не говорили о магических книгах. Они, в некотором роде, тоже разумны.

— Получается, так же разумны, как магия или стихии? — уточнил Гарри.

Сириус зажег Люмос и улыбнулся крестнику:

— Что-то вроде. Думать, конечно, не могут. Но в семьях часто говорили, что книги могут чувствовать родную кровь, что они ревнивы, могут наказывать предателя… Если откинуть мистику и сказки, магические фолианты строго и дословно исполняют то, что в них было заложено при их создании.

Гарри, шагая по ступеням, произнес:

— Леди Блэк говорила, что знания всегда были самым охраняемым секретом любого рода.

— Да, — на ходу кивнул Сириус. — Вообще-то магическая сила, таланты и знания. Но знания — это то, что отличает талантливого самоучку от чистокровного. Разумеется, это работает далеко не во всех областях.

Гарри медленно кивнул. Они вошли в полуподвал. Крошечные окна были заляпаны грязью, снаружи заросли травой, а изнутри покрыты пылью. Без дополнительного света здесь было бы сложно что-нибудь разглядеть. Сириус указал на дверь, что располагалась под лестницей.

— Там вход к алтарю. Должны быть ступени, скорее всего комната будет располагаться очень глубоко. Если какая-то дверь не будет открываться, ищешь рунную надпись, которая требует подтвердить родство…

— И мажу своей кровью две рядом стоящие руны — кровь и семья, — закончил Гарри за него.

Сириус улыбнулся. Все же хорошо они натаскали детей в теории.

— А что я должен сделать? — уточнил Гарри. — Поклясться, что буду заботиться о роде?

— Мал ты еще для высоких титулов, — хмыкнул Сириус. — Нет. Скопировать семейное древо. В справочниках чистокровных подавалась ровно та информация, которую записывали в Министерстве… или ранее в Визенгамоте. А раньше маги частенько своих дочерей официально не регистрировали. Войны постоянно шли, они так своих детей защищали. Именно поэтому часто и нельзя сказать, куда делся тот или иной род. Но вот на том древе все данные точны. Будут указаны даже бастарды.

Гарри кивнул. Копировать в меньшем масштабе крупные записи они учились последние две недели до каникул.

— Потом подойдешь к шкафу и возьмешь книги в обложках из светлой кожи. Лучше всего бери те, на которых стоит руна света.

— Мне казалось, ты будешь меня темным заклинаниям учить.

— Я думал над этим. Но решил, что тебе прекрасно подойдет светлая направленность силы.

Гарри снова кивнул и несмело потянул на себя бронзовую ручку в виде головы льва. За дверью было очень темно, что заставило Гарри даже поежиться. Все же было страшно идти одному к чему-то настолько магическому и неизвестному.

Сириус забирал Гарри от Дурслей каждое утро. Они вдвоем сидели в библиотеке, иногда Андромеда чуть ли не за уши тащила их обедать, в остальном же им никто не мешал. Их шумная детская толпа на этих каникулах несколько распалась, все проводили время с родителями, лениво отдыхали. После Рождества даже начали в письмах жаловаться на скуку. Но не Гарри.

Новость о том, что он — дитя пророчества, мальчик воспринял более, чем спокойно. Он всегда чувствовал, что что-то такое должно быть. Невидимая ответственность давила ему плечи с самого детства, теперь он лишь узнал свою главную цель — выжить в схватке с тем магом, что убил его родителей.

Они сидели в дальней части библиотеки, у самого окна. Там стоял удобный высокий стол и несколько кресел вокруг. Сириус освободил ближайшую книжную полку, хорошо ее защитил, и теперь там стояли семь книг, которые Гарри принес из заброшенного поместья Поттеров.

— Высшая магия, — объяснял Сириус, — достаточно сложна в изучении, она требует огромного запаса сил, концентрации, и особого настроя. Именно поэтому высшую магию условно разделяют на светлую, темную и нейтральную. Но это не значит, что светлый маг — само очарование и вообще добрее него нет на свете. То же самое и с темной магией.

— Ты не похож на темного мага из сказок и легенд, — усмехнулся Гарри.

Сириус улыбнулся.

— К темной магии условно относятся и все проявления жестокого насилия. Все эти сказочные кости младенца, кровь девственницы… Для темных ритуалов такого уровня важно, чтобы все эти ингредиенты несли на себе след ужаса, страха, насильственной смерти. И сам маг. Творя подобное колдовство, приходится обращаться к своим самым темным качествам. Поначалу это сложно. Постепенно можно научиться вытаскивать свою тьму на всеобщее обозрение, практически не замечая ее. Вот я в школе не мог еще найти баланс между тем, где я, а где та часть моего характера, что помогает творить темное колдовство.

— А я? Стану добрее? — нахмурился Гарри.

— Альтруистичнее, скорее всего. Какое-то время тебе будет особенно сложно отказывать другим в просьбах и отвечать грубо. Но не переживай, твои друзья не дадут посторонним пользоваться твоей внезапно нахлынувшей добротой.

Гарри замолчал, обдумывая слова крестного. На самом деле, темная сторона магии влекла его больше. Она казалась сильнее, интереснее, манила некоторой таинственностью. Сириус видел его сомнения:

— Не переживай. Когда научишься оперировать такими силами, разучить парочку темных заклинаний для тебя не составит труда.

— Мне всегда казалось, что у темных больше возможностей, — несколько обиженно ответил Гарри.

— И больше проблем, — грустно хмыкнул Сириус.

Он не знал, как рассказать Гарри о том, как бывает сложно удержать самого себя от этих ужасных поступков. Как иногда хочется убить своего собеседника, и ты стоишь и перебираешь в голове все двадцать шесть мучительных смертельных проклятий, которые тебе известны. Как бывает стыдно за себя, когда наваждение всемогущества проходит, и ты понимаешь, что последние несколько часов вел себя просто ужасно и… и наслаждался этим. У Блэков хорошо получается удерживаться на грани, не превращаясь в сумасшедших, которые наслаждаются властью. Но не все обладают таким же гибким мышлением.

— Все темные — манипуляторы и моральные садисты, — грустно хмыкнул Сириус. — И я тому ярчайший пример. Ты немного не такой. Я боюсь, что ты можешь не удержать равновесие. Уж слишком ты… увлеченный.

Гарри обиженно надулся, Сириус в ответ рассмеялся:

— Не обижайся на правду. Чтобы тебе было известно, каждый раз опираться на свет внутри себя гораздо сложнее. Но ты сможешь защитить себя и своих близких. Темные обычные мстят, поэтому их боятся трогать попусту, идут убивать лишь наверняка. Спятивший темный маг — это страшно. А вот светлые… Знаменитый Щит Света. Создает один человек. Подпитывается искренним желанием спасти и защитить. Ни одно темное проклятье, ни один ритуал, никак не может навредить тем, кто внутри щита.

Гарри поморщился:

— Совсем никак? Получается, что за ним люди будут в безопасности всегда?

Сириус покачал головой:

— Будут. Но это не тот вид защиты, которую можно привязать к местности. Твой предок когда-то держал такой щит вокруг Мунго в течение нескольких часов. Это был своеобразный рекорд, мало кому удается выдержать такое напряжение даже четверть часа.

Гарри заметно воодушевился. Вот уж парень — поставь задачку посложнее, а он и рад.

— А к каким силам обращаться мне? — спросил Гарри.

— Собственно, мы и будем заниматься поиском самого светлого твоего качества, — улыбнулся Блэк. — Но одно из самых простых заклинаний Светлой магии — это патронус. Защитник. Те же дементоры бегут от них прочь. Но патронус неплохо защищает и от богартов, оборотней, большинства водных созданий. Для создания патронуса нужно вспомнить что-то светлое и радостное.

— То есть светлая магия основывается на хороших воспоминаниях? — поморщился Гарри.

Сириус в ответ покачал головой.

— Чаще всего на желании защитить. Бескорыстии… любви… иногда даже на самопожертвовании. Кстати, для некоторых светлых зелий и ритуалов так же нужны сомнительные ингредиенты, типа крови, костей. Угадай, что отличает их от таких же ингредиентов, но из темной магии?

Гарри на секунду поморщился, а потом просиял:

— Они отданы добровольно и с радостью?

— Десять баллов Гриффиндору, — усмехнулся Сириус.

Гарри погладил корешок одной из семейных книг. Сириус говорил, что ему пока рано брать столь сложные заклинания, можно пока обращаться к общеизвестным, но Гарри с нетерпением ждал, пока он сможет колдануть что-нибудь особенно мощное. Вроде Щита Света, например.

— Получается, среди моих предков был Гриффиндор? — внезапно вскинул голову мальчишка.

Сириус захохотал. Все же Гарри несколько тщеславен, но это никак не помешает ему освоить светлые заклинания.

— Младшая дочь последнего из Гриффиндоров, — напомнил Сириус. — Хотя, кто знает, может ты тоже сможешь стать таким же сильным воином, как твой дальний предок?

— А он был светлым? — удивился Гарри.

— Конечно. Воином, но светлым. Меч Годрика Гриффиндора делали гоблины, но вот заклинания на нем — просто невероятно сложное сплетение высших светлых чар. Если бы он обращался к свету время от времени, он бы не смог наложить настолько сложные чары. Тонкая работа.

Гарри прищурился. Сириус был почти уверен, что теперь у его крестника новая цель: стать сильнее и могущественнее самого Годрика Гриффиндора. Не так уж плохо. Максимализм и тщеславие больше подходят свету, нежели тьме. С этими качествами характера сложно будет удерживать свои темные желания в узде, а вот свету они не сильно-то помешают. Только нужно предупредить Гарри, что для Щита Света важно осознание именно защиты, а не личной силы.