Гарсиа Лорка

«УКРОМНЫЙ УГОЛОК» В ГЛУБИНЕ ЗАЛА

В Гренаде, где проходила юность Федерико, было питейное заведение, достаточно просторное, которое посещали в условленное время самые известные актеры города. По утрам здесь бывали зеленщики и прочие торговцы, зато к вечеру собирались любители фламенко, гитаристы, cantaores и toreros, — впрочем, иногда попадались и сутенеры, да и другие подозрительные типы. По вечерам сюда приходили целыми семьями, чтобы развлечься, слушая классическую музыку в исполнении маленького оркестра, а ближе к ночи собиралась интеллектуальная молодежь авангарда. Для нее в «Аламеде» — так называлось это заведение — за занавесом сцены (а перед ним всегда играл квинтет пианино и струнных) был отведен укромный уголок на три столика — не больше. Здесь, в тесноте, молодежь спорила, обменивалась идеями, подвергала сомнению весь мир и бралась изменить его; молодые гении читали собственные произведения и мечтали о несбыточном, подкрепляя в себе амбиции витавшим в «Аламеде» духом соревновательности и стремления проявить себя. Семнадцатилетний Федерико тоже посещал этот так называемый «укромный уголок» и вскоре приобрел там авторитет — стал голосом, к которому прислушивались. Собиравшиеся здесь вовсе не были замкнутым кругом непризнанных гениев — это была дружеская компания поэтов и художников, открытых жизни и жаждущих самоутверждения.

Эта маленькая группа просуществует с 1915 по 1922 год. В Испании была укоренившаяся традиция, причем не только в столицах (Мадриде и Барселоне), но и в провинциях, — собираться своей «tertulia», то есть своим близким маленьким кругом, который обычно возглавляла какая-нибудь авторитетная личность, писатель или артист, в спортивной области — «aficionado» корриды, а позднее — кто-то из комментаторов футбольных матчей. Эта традиция, установившаяся еще в XIX веке, очень нравилась Федерико: она позволяла художественной интеллигенции, только начинающей свой путь или уже состоявшейся, встречаться в условленное время в кафе и не только обсуждать мировые проблемы, но и заявить о себе, и даже блеснуть. Позднее, в Мадриде, он тоже будет посещать одно из самых знаменитых литературных кафе Испании — «Гихон», расположенное рядом со студенческим городком. Здесь он познакомится с поэтами своего поколения, в том числе с Херардо Диего, «маэстро поэзии» и собирателем поэтов, и с Хорхе Гильеном, который станет его добрым старшим другом (он был старше всего на пять лет) и сыграет впоследствии большую роль в популяризации творчества Лорки.

Именно Хорхе постоянно побуждал Федерико к тому, чтобы показываться на публике, потому что знал по собственному опыту, что стихи должен декламировать сам поэт; там, в кафе, он убедился, что Лорка не просто хороший «сказитель», он настоящий актер. Впоследствии Хорхе Гильен, ставший преподавателем литературы в университете Вальядолида, пригласит Лорку в «Атенео» (так назывались в Испании культурные центры) этого города, чтобы устроить там поэтические чтения. Представляя Лорку публике, он вспомнил те прошлые встречи с юным поэтом Гренады, и сказал: «Вот в чем великий секрет Федерико Гарсиа Лорки. Его поэзия, одновременно традиционная и новаторская, неизменно самого “высшего сорта”, требует для полноты ее восприятия произнесения на публику. И публика это понимает, публика ее любит. Разве это не чудо?»

Далее он пояснил, что представляет собой дар «сказителя». Это народное творчество и наука одновременно, но главное, что в нем должно быть, — это простая и всем понятная поэзия, та, что может стать песней: «Перед его глазами — прекрасный народ Испании, и он чувствует его в себе самом. Поэтому он поет так, как поет народ его родной Андалузии. И он поэтизирует свою Андалузию — в его песнях она предстает как единая малая вселенная: это сьерра, небо, человек на земле и образы его воображения. Он не описывает их — он их воспевает, облекает в мечты, воссоздает заново. Вот это и называется поэтизировать».

В то время когда Федерико стал вхож в избранный кружок кафе «Аламеда» в Гренаде, его возглавлял и организовывал там дискуссии манерный тучный денди Пакито Сориано Лапреса — этакий андалузский Оскар Уайльд: он обожал шокировать буржуа своим нелепым нарядом, громовыми раскатами голоса и своеобразными гримасами — впрочем, это всё, что он умел. Сколько таких было в этих маленьких артистических кружках в любом провинциальном городе! Стоило такому окунуться с головой в художественные эмпиреи, как за его спиной начинали «расправляться крылья» и уже мерещилось собственное великое будущее! Гренада также не отставала от прочих: здешняя маленькая группка интеллектуалов тоже готовила миру светлое будущее, и юный Лорка вскоре стал их герольдом. Он пел, декламировал, садился за пианино и наигрывал какую-нибудь фольклорную мелодию — при этом мог организовать конкурс на угадывание, «откуда она родом». Он любил декламировать стоя что-нибудь из своих последних поэтических композиций. Как позднее отмечал Хорхе Гильен, его поэзия была рассчитана на чтение вслух — на манер старинных трубадуров и жонглеров. Федерико был именно таким «сказителем», и вскоре поэтические чтения станут едва ли не его специальностью: его будут приглашать в разные города Испании и даже Америки.

Ему очень нравился этот Пакито Сориано — свободой выражений и декадентскими повадками. А тот влюбился в юную сестру Федерико — Кончу, которой тогда было всего 16 лет; ее юный возраст и был причиной того, что эта идиллия ничем не увенчалась. Однако вышеозначенный денди вообразил, что виной тому была ревность брата к сестре, и пустил слух о том, что Лорка — гомосексуалист. Итак, с юных лет Федерико пришлось столкнуться с этой проблемой, и это было тем обиднее, что он имел чистую, страстную, увлекающуюся душу — в такой не могло быть ничего общего с «погибшей душой» содомита.

Не стоит перечислять здесь имена всех участников того кружка; можно упомянуть только арабиста — Хосе Наварро Пардо, молодого преподавателя университета Гренады: он-то главным образом и привил Федерико вкус к арабской истории и культуре города; Мельчора Фернандеса Альмагро, который, еще до того как стал одним из самых влиятельных литературных критиков в Испании, распознал в Лорке литературного гения и всячески его подбадривал: это он, едва обосновавшись в Мадриде, сделал всё, чтобы «перетянуть» туда Лорку и сделать его известным; Антонио Гальего Бурина, будущего мэра Гренады, истинного патриота своего родного края: он основал журнал «Реновасион» и в первом же его номере опубликовал первую поэму юного автора — «Белые хризантемы» (на сегодняшний день она утрачена); и, наконец, Хосе Фернандеса Монтесиноса — большого знатока литературы, который сумел заразить Федерико своей страстью к театру Лопе де Веги, и тот позднее воссоздаст его на сцене своего театра.

В этом «rinconcillo» («укромном уголке») будущих гениев иногда появлялся, в промежутках между двумя турне, знаменитый гитарист Андреа Сеговия, родившийся в 1893 году в Линаресе, но перебравшийся на жительство в Гренаду. Федерико восторгался талантом этого музыканта, который будет признан самым блистательным маэстро испанской гитары: он, как никто другой, исполнял знаменитую «Recuerdos de la Alhambra», всю построенную на тремоло, — что всегда было предметом гордости любого уважающего себя гитариста. И еще одна знаковая фигура — Мануэль де Фалья; он также был частым гостем этого кружка, скромно ютившегося в задней комнатушке кафе. Со временем, однако, это кафе станут всё теснее связывать с именем Лорки.

Чем занимались эти молодые люди, если не считать разговоров обо всём на свете? Федерико, например, с блеском декламировал свои стихи, пока квинтет струнных на сцене услаждал слух посетителей в зале; когда же музыканты начинали складывать инструменты, Федерико садился за пианино и мог давать свои моноспектакли до зари. А еще члены кружка старались сохранить память о знаменитых посетителях своего города, они устанавливали мемориальные доски на домах, в которых те останавливались на время своего пребывания. Так отдана была дань почтения французскому поэту Теофилю Готье, который в своем «Путешествии по Испании» назвал Гренаду «настоящим земным раем», и композиторам испанцу Исааку Альбенису и русскому Михаилу Глинке, который своими великолепными симфоническими картинами сделал музыку Андалузии знаменитой на весь мир: она перешагнула Пиренеи и дошла до Урала.

Горя́ местным патриотизмом, Федерико написал свою первую небольшую работу в прозе. Это была дань уважения драматургу Сорилье: каждый год, на День Всех Святых, по всей Испании играли его «Дон Жуана», пьесу гораздо более знаменитую и популярную, чем comedia «Севильский обманщик» на тот же сюжет классика Тирсо де Молины. Текст Лорки, первоначально названный им «Ода Сорилье, 1817–1917», был напечатан в феврале 1917 года в «Бюллетене артистического и литературного центра Гренады» — в специальном номере, посвященном этому драматургу. Затем Лорка, воспользовавшись юбилеем драматурга, опубликовал эту же статью, уже под названием «Символическая фантазия»; в ней было дано лирическое описание, в несколько старомодной манере, красот Гренады — однако увиденных глазами модерниста: то были «грезы звуков и цвета». Здесь он упомянул и о поэтической дани драматурга своему городу, а также вспомнил и Ганивета — другого автора родом из Гренады. Эта проза дебютанта в литературе ничем особенным не отличалась — если не считать, конечно, распределения в ней «ролей»: будущий драматург уже здесь заставляет звучать разные голоса: «голос Сорильи», «голос Ганивета», «колокол», «реку» и, наконец, сам «город». В этой прозе уже проглядывает будущий мастер сцены, который сумеет сочетать в своих пьесах античный хор и «dramatis personae»: живой обмен репликами явно привлекает его гораздо более, нежели плоское, «линейное» изложение тех или иных идей.

Однако что же, эта деятельность в составе кружка «Rinconcillo» — всё, на что может рассчитывать юный Федерико? Конечно нет. Но именно здесь у него завязались серьезные знакомства, которые и позволили ему затем покорить Мадрид и подняться на литературную вершину Испании. Именно в Гренаде, среди друзей, которые его любят и всячески поддерживают, он одолевает свои первые ступени к успеху.

Можно отметить одну особенную для Федерико дату — это 17 марта 1918 года. Ему скоро исполнится 20 лет. Он входит в аудиторию «Атенео» в Гренаде, окруженный друзьями, которые убедили его показаться наконец на публике и проявить перед ней свой талант. До сих пор он читал свои стихи и прозу лишь в укромном уголке кафе за занавесом, но сейчас он должен сделать это для других, для публики, и не стесняться быть честолюбивым — так они все ему говорят. И Федерико идет — неловкой походкой, но выпрямившись; он смотрит невесело — ведь ему очень страшно, — но его мрачный взгляд в то же время полон вызова. Жребий брошен. Первый раз в своей жизни он сейчас поднимется на сцену и предстанет перед публикой. В кармане у него пачка листков, на которых выписаны мелким причудливым почерком самые яркие выдержки из его первой книги «Впечатления и пейзажи», которая вскоре будет напечатана в Мадриде. Эта книга сейчас известна всем; она представляет собой журнал путешественника, который составил Федерико за время своих четырех путешествий по Испании вместе с профессором Берруэтой и своими товарищами. Далее мы расскажем об этом подробнее.