Виктор Гаврилин В БЕЗДНЕ ВЕЧНОСТИ



Человек трудной судьбы (с 16 лет инвалид-колясочник) Виктор ГАВРИЛИН жив поэзией духа своего. Он дарит её и нам...


***


Оживёт, позовёт и нахлынет


то, что память спустила до дна,


что поднять не сумела доныне


даже музыки давней волна.



Что-то в космосе крови сойдётся.


И посмотрит звезда на звезду,


и взойдет заходящее солнце,


и сдуреют все птицы в саду.



И в воронку былого затянет –


в мир, где свищут одни соловьи,


на пиры с молодыми гостями,


с духотою предгрозья любви.



Этот воздух, которым дышали,


нас, наверно б, сейчас раздавил...


Где ж ты, Родина наша большая,


где до неба хватало нам сил!



***


Я упустил свой срок расстаться с жизнью,


не легши камнем на душе ничьей,


и звездные года моей Отчизны


парадом шли, сияя в пять лучей.



В последний час глаза бы мне закрыли


еще не сокрушённые мечты.


Я стал бы сном, ещё имевшим крылья,


обжившим всю премудрость высоты.



И навсегда покинутые долы


забыли б мой неконченый напев.


И обо мне никто б не плакал долго,


так прикипеть душой и не успев.



И никогда во мне б не ныли хором


раскаянье, усталость и вина.


И не при мне, явившись мародером,


кружили бы чужие времена.


Всё было б так. Но только жадность к жизни


меня сквозь грязь болотин повела,


сквозь все грехи, прилипшие к Отчизне –


и я сронил два грязные крыла.



***


От дверей, где входил я, ключей


остаётся совсем уже мало.


Переходит в разряд мелочей


то, что смысл бытия составляло.



Как в безоблачный полдень зенит,


пуст ли, полон, – о Боже мой Христе! –


где повыше, и сам я открыт,


так открыт, словно нечего выкрасть.



Наподобие горних жилищ,


всё во мне предоставлено свету –


проливайся! На то я и нищ –


меньше места жилому предмету.


Будет на сердце пусто дотла –


поместится еще один лучик...


Но в отверстые двери вошла,


прижилась и не выплывет туча.


***


К высшей мере меня вы представите,


силы неба, я снова паду,


где лягушки расквакались в заводи,


и соловушко свищет в саду.



В бездне вечности выберу времечко,


чтобы был обязательно май.


Упаду я из нетей, как семечко.


Слушай живность и в жизнь прорастай!



С неба – в землю, и – к свету растерянно.


Чтоб ещё один выстоять век,


вырастай в соловьиное дерево,


ведь поющий ты был человек.



Зашумишь, как под бурею парус ли,


стихнет лес, запоёшь всё равно.


Из сплетённых деревьев, в их заросли,


соловей выбирает одно.


***


При сумеречной музыки звучанье


и думах, непереводимых в звук,


о том,


что слово было не в начале,


кощунственно уверуешься вдруг.



В мирах туманных


смутно мысль бродила,


объятая немотным полусном,


пока на звук не накопилась Сила,


и прогремело Имя, словно гром.



Тумана бесконечность затвердела,


и мыслящее нечто напряглось


для изреченья и вершенья дела.


И свет со тьмою разошлись поврозь.



И вспыхнуло добро тогда звездою –


в лучах на фоне мрака пролегло.


И красота прозвалась красотою,


и имени не избежало зло.

Загрузка...