Газета Завтра 356 (39 2000)

Авраам Шмулевич ЗАКОН ВОЙНЫ

…ТЕЗИС О "НЕВОЗМОЖНОСТИ ПОБЕДЫ В ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЕ" — одна из любимых тем мондиалистской пропаганды. В Израиле антинациональные СМИ (а таких там — большинство) используют его, чтобы разрушить дух нации, свести на нет победы в национально-освободительной борьбе с арабами. В России — чтобы доказать невозможность окончательной победы в Чечне, и как следствие неизбежность дальнейшего дробления Российской империи, вычленения из её состава территорий, присоединённых уже в XVII-XVIII веках.

Историческая правда заключается в том, что в истории ХХ века не было НИ ОДНОЙ полноценной партизанской войны, выигранной без массированной поддержки извне. Революции и народные восстания против своего правительства — случай отдельный.

Были успешные действия "городских партизан", например, борьба еврейских подпольных организаций ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ с англичанами в подмандатной Палестине в 30-40 годы или действия левого подполья в Латинской Америке в 60-е. Однако от полноценной партизанской войны их отличает менее интенсивный характер боевых действий, а победа над противником достигается за счет психологического эффекта проведенных операций. Англичане в конце 40-х годов ушли из Палестины потому, что были до предела ослаблены Второй мировой войной, у них просто не имелось ресурсов, чтобы сохранить огромную колониальную империю и, в частности, противостоять действиям еврейских партизан. Войны в Боливии и Перу — это, по сути, борьба за автономию от центрального испано- язычного правительства не ассимилированных испанскими колонизаторами индейцев. Место иностранной помощи занимают деньги, полученные от продажи наркотиков. Действия армии там затрудняют также малодоступный характер местности (тропические джунгли) и слабость самой правительственной армии. И то в Перу партизанская война практически прекратилась.

Во время Великой Отечественной войны так называемое народное партизанское движение было, по сути, продолжением регулярной армии. Значительная часть партизан, костяки отрядов составляли попавшие в окружение части Красной Армии, Ковпак — самый яркий такой пример. Партизаны снабжались из тыла, часто партизанские отряды представляли собой просто регулярные части и группы спецназа, заброшенные с целью выполнения конкретных задач. Конечно, местные жители также оказывали партизанам помощь и вступали в их ряды, но, тем не менее, массовое партизанское движение, способное серьезно беспокоить немцев, развернулось только после Сталинграда, когда у центрального командования появилось достаточно свободных ресурсов.

Примерно то же самое происходило и в Югославии и в случае антинацистского сопротивления в Западной Европе.

В Афганистане и Вьетнаме регулярные армии были связаны политическими ограничениями и не могли наносить ударов по базам партизан вне государственных границ или, тем более, по странам, оказывающим им военную помощь, — Пакистан и США — в одном случае, и СССР и Китай — в другом. Перекрыть же каналы связи в условиях вьетнамских джунглей и афганских гор оказалось невозможно. В таких условиях победа над партизанами действительно крайне проблематична. Однако история знает немало случаев, когда регулярная армия, поставленная политическим руководством в такие тяжелые условия, тем не менее успешно решает поставленные задачи. Пример — басмаческое движение в Средней Азии, где Красная Армия также была лишена возможности как действовать вне государственных границ, так и полностью перекрыть каналы снабжения повстанцев.

Статья полна грубых исторических ошибок и подтасовок. Автор пишет: " В Ливане израильтяне и американцы не только разгромить бандформирования не смогли, они даже не смогли толком разобраться, что происходит, кто с кем воюет". В Ливане американцы не воевали вообще, так что непонятно, что автор имеет в виду. Израильтяне же прекрасно представляли себе, с кем они воюют (трудно ожидать другого от израильских разведывательных служб). На юге страны израильской армией совместно с христианским ополчением в краткие сроки были полностью уничтожены отряды ООП и местные мусульманские формирования. Ту же задачу на севере Ливана решила и сирийская армия, вторгнувшаяся в страну вслед за израильтянами. Однако после официального окончания войны на военных были наложены политические ограничения. В районах Ливана, контролируемых Сирией, была создана шиитская вооружённая организация Хесбаллах, действовавшая против Израиля. Однако и в этих условиях боевые действия велись не отрядами, базировавшимися непосредственно на контролируемой Израилем территории, но небольшими диверсионными группами Хесбаллы, проникавшими из сирийской части Ливана и тотчас уходившими (если было кому уходить) назад. Израильская же армия была, по политическим мотивам, лишена возможности наносить удары по базам боевиков.

Вопреки утверждению Кагарлицкого, пример антисоветского сопротивления в Западной Украине и Прибалтике только подтверждает мой тезис. После войны там оставалось огромное количество оружия и боеприпасов, так что партизаны могли обходиться без внешней помощи. Попытки же разведок США и Англии наладить каналы переброски оружия и подкреплений в эти районы были эффективно пресечены сталинской службой госбезопасности. Когда же к концу 40-х годов военные запасы стали иссякать — сошло на нет и вооружённое сопротивление. Конечно, свою роль в этом сыграла и весьма эффективная тактика Москвы. С одной стороны, в ответ на вооруженные действия Сталин проводил политику массовых репрессий, арестов и высылок. Однако в то же время было отвергнуто предложение Хрущева (тогдашнего руководителя Украины) о поголовном выселении украинской молодёжи из Западной Украины в центральные районы. Сталин избрал, как это правильно отмечает автор, другую политику — политику улучшения условий жизни той части местного населения, которая не сотрудничала с повстанцами. Однако выводы из этого факта автор делает прямо-таки странные. Кагарлицкий пишет: "В итоге молодые литовцы, латыши и западенцы вместо того, чтобы пополнять ряды партизан, стали вступать в КПСС, возглавлять советские учреждения и в конечном счете вполне мирными средствами добились того же, к чему стремились "лесные братья". В этом смысле "антитеррористические операции" в Прибалтике и на Западной Украине закончились таким же провалом, как и вьетнамский поход американцев или афганская авантюра СССР". Вот тебе и логика! В случае Афганистана и Вьетнама — армия вынуждена уйти из страны, в Прибалтике и Украине — партизанское движение полностью подавлено. И ЭТО ОДНО И ТО ЖЕ?! Воистину, "любовь застилает глаза"! В случае Кагарлицкого — любовь к "гуманистическим ценностям". Само по себе это понятие выглядит очень привлекательно — беда только одна: в реальной жизни эти "ценности" как-то не встречаются.

Статья во многом построена на повторении либеральных тезисов о "новом гуманном мире", наступающим вслед за победой либеральной идеологии.

Остановимся на главном из этих мифов.

Автор пишет: " "Операции преследования" и "акции возмездия" непременно сопровождаются жертвами среди мирного населения"; "Ибо стрелять в мирных жителей — военное преступление, независимо от того, чем это вызвано. А вести активную антипартизанскую войну без постоянного совершения военных преступлений не удавалось никому"

Это, пожалуй, ключевой момент концепции автора, именно из этой идеи и выводится неизбежность военного поражения в чеченской кампании. Все остальное — лишь словесная обёртка. В этой мысли заложена также квинтэссенция различий между идеологией либерального "нового мирового порядка" и идеологией почвенничества и патриотизма.

Либеральная идеология предполагает, что человек находится не в нашей, земной и несовершенной реальности, а в каком-то идеальном высшем мире. В этом мире можно провести четкие границы: вот абсолютное добро, а вот абсолютное зло, можно безошибочно отличить "злодея-террориста" от прекраснодушного "мирного жителя"; ракета, выпущенная за тысячу километров, там точно различает "плохиша" в толпе хороших людей и безошибочно поражает его.

В реальном же мире все, как каждый из нас знает, перемешано. Потери среди гражданского населения неизбежны, да и само это понятие очень абстрактно. Запад, ведя боевые действия, прекрасно отдает себе в этом отчет. Во время войны в Корее жертвы от огня американцев среди гражданского населения составляли 40% потерь "противника", во время войны во Вьетнаме — еще больше.

Сразу оговорюсь: сами "либерально-демократические", западные государства прекрасно отдают себе в этом отчёт и играют по правилам "гуманизма" крайне выборочно, только в том случае, если это никак не касается их жизненных интересов. Поэтому гибель во время уличных боёв гражданского населения албанских деревень рассматривается как военное преступление; поэтому когда в ответ на обстрел израильских городов мусульманскими фундаменталистами израильтяне принимают ответные меры и артиллерийский снаряд попадает в школу, во дворе которой расположена ракетная батарея, — то о гибели "невинно пострадавших школьников" кричат все западные СМИ. Когда же американский самолет расстреливает в чистом поле сербский пассажирский поезд — американское правительство хладнокровно заявляет о том, что лётчик "ошибся, приняв поезд за военный объект" (за какой, интересно?), и вопрос о наказании натовского пилота и стоящих за ним генералов даже не поднимается.

Реальные политики "гуманистических" режимов прекрасно отдают себе отчет в практической неприменимости либеральной идеологии. Вольно или невольно выполняющие их задания прекраснодушные кабинетные теоретики типа Кагарлицкого при столкновении с реальностью впадают в ступор и требуют вообще прекратить что-либо делать.

Конечно, армия должна пресекать мародерство, насилие со стороны солдат над безоружным населением, абсолютно недопустимо расстреливать после окончания боевых действий невооруженных людей. Однако если нация хочет выжить — необходимо помнить, что смерть и своих солдат и представителей противоположной стороны — есть неизбежность. Война — естественный спутник цивилизации, и вести её в белых перчатках — не удавалось никому. Те же, кто пробовал такое, — давно уже покоятся в земле. Далеко не каждая жертва среди "гражданского населения" есть следствие "военного преступления". Так же, как не каждый "невооруженный" человек, одетый в гражданскую одежду, является "мирным". Да, в мирное время убийство без постановления суда является преступлением, открывать огонь можно только с санкции закона, но во время войны никто не может требовать от солдата специального постановления прокурора на каждый выстрел.

Реальным преступлением является пренебрежение интересами своего народа и страны и принесение их в жертву абстрактным недееспособным ценностям.

Жизненно необходимо помнить, что сказано в Талмуде: "Тот, кто сегодня милосерден к жестоким, — завтра будет жесток к милосердным".