Газета Завтра 356 (39 2000)

БАЛКАНСКАЯ ЖАРА (Союзная республика Югославия выбирает свое будущее)

24 сентября в Союзной Республике Югославия состоялись президентские и парламентские выборы. В первом туре победу одержал действующий президент СРЮ Слободан МИЛОШЕВИЧ

От всего сердца поздравляем братский сербский народ с правильным выбором!

...Наш самолет подлетает к Белграду. Резко идет на снижение, и вот уже за белой завесой облаков открывается синее —не бледно-голубое, но ярко-синее —небо славянского юга. Синее, как зоркий глаз сербских зенитчиков, что еще недавно ловили в перекрестье прицела бронированные чудища, насланные на их землю "респектабельными" потомками всемирных бродяг, чей скользкий антрацитовый взгляд и сегодня злобно буравит последний островок свободной Европы. Солнцеликой и синеокой Европы, любимой дочери Христа, по словам святителя Николая Сербского...

С моста через Саву, разделяющего старый и новый Белград, хорошо виден купол Храма свт. Саввы —самого большого православного храма в мире. В небе —ни облачка, и еще ярче и ослепительней горит в пронзительной синеве огромный золотой крест. Золотой, как спелые сербские нивы, как темнеющие с годами под жгучим южным солнцем волосы сербских детей, что и тысячелетия спустя хранят в своих чертах и обличье память о северной прародине...

ПЕРЕД ВЫБОРАМИ — И ПЕРЕД ВЫБОРОМ

ич (по сведениям ряда источников, внебрачной дочерью Иосифа Амброза Тито), вызывают у большинства сербов такую же жгучую ненависть, как и самые радикальные демократы. Откровенно антинациональная и антихристианская позиция "ЮЛ", чьи функционеры старательно избегают в своих выступлениях слова "сербский", упорно вещая о некоем "югославском патриотизме" и "многонациональной Югославии" (подобно демократам и Западу они признают существование "черногорской нации", а также "верят в подлинно демократические ценности", которые якобы предала Америка, и считают национализм величайшим злом в мире), пользуется поддержкой примерно 1% избирателей, главным образом из числа представителей нацменьшинств и лиц, рожденных в смешанных браках. Однако именно левые (именующие своих демократических оппонентов и двойников "правыми") контролируют в настоящее время правительственные СМИ и большую часть финансов страны. И если демократы ненавистны сербам прежде всего как изменники родины и американские прислужники, то ненависть к левым имеет, помимо прочего, и ярко выраженную социальную природу. На фоне тяжелой послевоенной жизни, усугубляемой продолжающейся блокадой (Российская Федерация, кстати, так и не вышла полностью из режима санкций против СРЮ), "югославские левые" справляют пир во время чумы. Когда же белградские "жирные коты" начинают говорить о "патриотизме" ("югославском", естественно, а не сербском), создается впечатление, что они действуют по прямому указанию ЦРУ — с целью толкнуть как можно больше людей в объятия демократов.

Даже осторожный в последнее время в критике власти лидер Сербской радикальной партии Воислав Шешель, чей политический (не онтологический!) национализм прекрасно уживается с верой в либеральную экономику, а личный атеизм (как и у демократов) — с лозунгами православного характера, вынужден сегодня, под давлением своих многочисленных избирателей, публично выступать против "ЮЛ". Ведущий белградский еженедельник "НИН" еще в июле перепечатал в этой связи некоторые резкие высказывания "главного четнического воеводы", прозвучавшие ранее со страниц "Великой Сербии" (основной печатный орган радикалов). Показательно, что, выдав уничижительную личную характеристику вдохновительнице "югославских левых", Шешель одновременно косвенно (или завуалированно?) делает акцент на инородной и противоестественной природе "ЮЛ" как общественного феномена: "Эта типичная коммунистическая феминистка напоминает своих предшественниц — Розу Люксембург и Клару Цеткин... Мыслям Миры идеально подходит туалетная бумага — на ней ее творческие потуги обрели бы наиболее полное и законченное выражение..." И хотя сейчас лидер сербских радикалов, чья партия, войдя в правительственную коалицию, получила с недавних пор доступ к достаточно солидным средствам (Шешель контролирует Земун — крупнейший город-спутник Белграда, ряд других общин; его люди появились в совете директоров и управленческом аппарате таких крупнейших госпредприятий, как "Электроиндустрия", "Нефтяная промышленность Сербии", "Югославский авиатранспорт", "Железнодорожный транспорт", "Сербия-лес" и др.), уже не может, как в старые добрые времена, дать волю эмоциям. Его нынешние, сдержанные, но веские обвинения в адрес левых многие аналитики рассматривают как серьезное предупреждение самому Милошевичу накануне вплотную приблизившихся выборов.

Впрочем, куда более грозным предупреждением — вне сиюминутного и персонального контекста — способна послужить ситуация, сложившаяся на сегодняшний день в той части Союзной Республики Югославии, которую Запад пытается оторвать от Сербии не "с помощью одной лишь грубой силы, как Косово" (сербская пресса явно обижает российскую дипломатию с лицом Игоря Иванова и "спецпредставителя" Черномырдина. — И. Ч.), но "более мягким способом и поэтапно". Речь идет о Черногории — второй из двух оставшихся республик, входящих в состав Югославской федерации, чье сепаратистское руководство уверенно держит курс на отделение от СРЮ.

РОКОВОЙ МАНЕВР МИЛОШЕВИЧА

От Белграда до Подгорицы самолетом всего 35 минут; обратный же путь занимает почти час — столица Черногории не спешит выпустить вас из демократических объятий, даже этой малой "нестыковкой" во времени подтверждая старую истину, согласно которой войти часто бывает легче, чем выйти. На борту американского "боинга", следующего регулярным рейсом № 666, подобные мрачные мысли рождаются самым естественным образом...

Мрачное настроение усиливает грязный, загаженный город. Восток в худших своих традициях: турецкая чаршия (тоговые ряды), цыганщина и арнаутская помойка. Арнаутов-албанцев в Подгорице прибывает с каждым днем. Граница, зачастую закрытая для сербских беженцев с Косово, гостеприимно распахнута для албанского криминального сброда. Шиптары прибирают к рукам мелкую торговлю, замечены уже и в числе госслужащих. На террасе уродливо-помпезного отеля "Черногория" маленький юркий официант норовит всучить вам одонки вместо сока и злобно шипит, когда ему выплеснут обратно на поднос содержимое липкого, немытого стакана. "А надо было прямо в харю! Вы, русские, слишком снисходительны к азиатам, оттого пархатые и сели вам на шею", — неодобрительно замечает мой спутник и, цикнув на вмиг притихшего малорослого шиптаря, поясняет гостю из Москвы, — это ж такая порода, подлые людишки, спесь с них сбить недолго, а за пару марок можно купить с потрохами".

Марки и пфеннинги — сегодня единственная валюта в Черногории. Югославские динары здесь не примут ни в магазине, ни на лотке уличного торговца. Все расчеты — только в марках; зарплаты, пенсии, различные ассигнования — тем более. На росте благосостояния большинства славянского населения древнего сербского края подобные меры, однако, никак не сказываются: президент-сепаратист Мило Джуканович, получая от Запада огромные средства, распределяет их исключительно между "своими", то есть в первую очередь между представителями нацменьшинств, являющимися главной опорой его власти. Не случайно простой черногорец, даже если и не считает Джукановича агентом ЦРУ, непременно упрекнет Мило в том, что "выдал сестру за турка"...

В 1997 году Мило Джуканович "завоевал" пост главы республики, "победив" на выборах прежнего президента — Момира Булатовича (пересевшего в теплое кресло премьер-министр СРЮ, кое занимает и по сей день). По случайному стечению обстоятельств автор этих строк имел непосредственную возможность наблюдать за ходом предвыборной кампании и ее закулисным планированием, и еще тогда обратил внимание на некоторые тенденции, стремительно набиравшие силу уже на старте.

Милошевич сделал все, чтобы Джукавич пришел к власти в Черногории. Большинству черногорцев было глубоко наплевать и на Булатовича, и на Джукановича. Однако югославские СМИ за рекордный срок создали бывшему партийному функционеру Мило Джукановичу имидж противника социалистов и местной коррумпированной бюрократии, а главное — личного врага ненавистной всем Миры Маркович ("Мира, забирай Момира!" — писали на стенах домов в Цетине и Подгорице и даже на окрестных скалах рекрутированные штабом Джукановича доморощенные остряки). Поскольку пропаганда велась в основном методом от противного, все выглядело настолько естественно, что и те, кто близко знал "бесстрашного Мило", поверили, что речь идет не о ближайшем подручном Момира Булатовича и черногорском функционере № 2, но о "непримиримом противнике режима". Западу же намекнули, что Джуканович — демократ. На Западе сделали вид, что поверили.

Казалось бы, Милошевич достиг своей цели. В Черногории была оперативно создана свободная экономическая зона. Несмотря на жестокую блокаду Югославии, одна из двух республик, составляющих Федерацию, находилась как бы на особом положении. Даже в период прошлогодней агрессии США и НАТО против СРЮ в черногорских портах нет-нет, да и приставали танкеры с "гуманитарной" нефтью (тогда как основной, российский, клапан на севере был перекрыт). Конечно, масштабы были не те, чтобы проигнорировать шантаж Кремля (политический фактор оставался главным), однако сам принцип действовал. Сегодня же с территории Черногории по всей Югославии растекаются уже не нефтяные ручейки, но иные потоки, подпитывающие правящей режим не хуже, чем прямые западные вливания его демократических оппонентов.

Отдав Джукановичу власть в Подгорице и других городах, Милошевич сохранил за собой контроль над большей частью побережья, над портами и частично курортной зоной. Тут бы американцам и кусать локти от досады: при формальном господстве демократов, которое они оплачивают, "коммунист Слобо" по-прежнему держит в руках республику (ведь сами же либералы-рыночники постоянно учат нас, что все якобы определяет экономика), превращая поступающие с Запада средства в свой властный капитал. Однако янки если чем и раздражены в здешних краях, то только не маневром социалистов. Конечно, Вашингтону далеко не по нутру подобный "рэкет". Но ради достижения главной цели можно и потерпеть. Ведь истинные хозяева Америки, обманывая весь мир, прекрасно знают, что такое иерархия, как и то, что политика и идеология всегда доминируют над экономкой. Похоже, Милошевич перехитрил сам себя (если ему действительно небезразлична судьба страны и народа, с которой все теснее переплетается его собственная). И дело даже не в том, что черногорский президент-сепаратист сколотил собственные вооруженные силы (элитные спецподразделения полиции, укомплектованные лицами неславянского происхождения и подчиняющиеся не столько президенту, сколько министру внутренних дел Вукашину Марашу, непосредственному агенту Запада, и американским инструкторам) и все чаще предпринимает медийные и политические демарши, провоцируя Белград на жесткий ответ. Главную угрозу сербскому единству представляют все-таки не параллельные властные и силовые структуры. Америка давно сделала ставку на незаметное размывание славянских устоев на этой древней сербской земле, которая за всю свою историю ни разу не покорялась иноземным захватчикам. Сегодня радио и телевидение Черногории делают то, что на протяжении столетий безуспешно пытались осуществить турецкие паши и венецианские провидуры. Инородцы, оккупировавшие местный эфир, внедряют в массы идеи особой "черногорской" ментальности, уходящей корнями якобы еще в дославянские времена. Создаваемые на деньги фонда Сороса и других "благотворительных" организаций различные "научные" и "культурные" институты — типа Дуклянской академии, получившей свое имя по старому названию римской провинции Doc-lea, или второго Союза писателей Черногории (из двух человек) — призваны "обосновать" подобные нелепые притязания. На самом же деле под видом "древней медитерранской культуры" пропагандируются новейшие образчики западной гнили и разложения, отравляя естество самой здоровой части сербского племени ущербным чувством обреченности и апологией распада...

ОТ ЮГОСЛАВСКОГО ПРОШЛОГО — К СЕРБСКОМУ БУДУЩЕМУ

Преодолеть сей мертвящий гнет "современного мира иллюзий" сербский народ Черногории может, лишь избрав свой третий путь, отличный и от демократического, и от социалистического выбора. Впрочем, так ли уж отличаются друг от друга эти две "крайности"? Напротив древней Будвы, чьи зубчатые башни отражаются в зеркальной глади Адриатики, лежит дивный остров. Огромный зеленый массив, целый заповедник, где в прежние времена любил пострелять муфлонов Иосиф Амброз Тито. Сегодня остров принадлежит видному функционеру "ЮЛ", а роскошные виллы на берегу — демократам из Подгорицы. По большому счету им нечего делить, ведь и те и другие верят в "общечеловеческие ценности", олицетворяемые в сегодняшней жизни двумя одинаково ненавистными сербам гарпиями: на фоне нужды, крови и страданий миллионов балканских славян и Магдалина Олбрайт, и Мира Маркович говорят об одной и той же "гуманитарной миссии человечества". Впрочем, то, что от коммунизма до демократии — один шаг, доказали и выдававший себя за черногорца "диссидент" Милован Джилас, и бывший титовский подручный Цадик Данон, произведенный всемирным кагалом в главные раввины Югославии, и дружившее с семьей будущего госсекретаря США югославское коммунистическое семейство Рибникар. Все они хищно раздували ноздри, почуяв кровь сербских детей, выпученными, рачьими глазами пожирали останки оскверненных европейских святынь задолго до Бернара Кушнера и Джеймса Рубина.

Ни социалисты Милошевича, ни радикалы Шешеля никогда не решались вступить в открытую борьбу с этой подлой и мрачной силой, ополчившейся на непокорный славянский народ с яростью потревоженной гадюки. Жестокую битву с ядовитой гадиной возглавила сербская Православная Церковь.

Сербский Патриархат первым отправился на многострадальное Косово, чтобы личным присутствием поддержать и укрепить сегодняшних исповедников истинной веры, оставшихся в этот страшный час на пороге святых церквей и у родных очагов по призыву своего Пастыря. Митрополит Черногорский — его правая рука и вернейший соратник — с самого начала был рядом с ним, а ныне ведет смертельный бой с "тайной беззакония" на земле, никогда не склонявшей голову пред иноземными захватчиками.

Когда-то черногорские митрополиты приняли на себя всю тяжесть державной ноши в этом прославленном в веках сербском крае — после того как пали духом, изнемогли в неравной борьбе последние отпрыски гордого рода Черноевичей. Не опустело тогда орлиное гнездо. Не осиротели и сегодня потомки старых юнаков, приносивших отрубленные турецкие головы своим владыкам, которые учили их до конца стоять за крест честной и золотую свободу: в стенах древнего Цетиньского монастыря, где на честных мощах святителя Петра Цетиньского — с крестом в одной руке и с мечом в другой водившего черногорское ополчение на безбожных турок — покоится десница Иоанна Крестителя, по-прежнему ярко горит чистый пламень Веры Православной. Мудрый наставник и великий патриот, хранитель славных традиций и исторической памяти своего народа, нынешний Митрополит Черногорский и Приморский Амфилохий (Радович), окормляя вверенное стадо и сберегая его от волков мысленных, учит паству противостоять и иному врагу — из плоти и крови. В изданной с благословения митрополита книге Велибора Джомича (ныне иерея) "Страдания Сербской церкви от коммунистов" приведены строки из знаменитой Песни о Плевльском разорении на стихи народного поэта-сказителя Радована Бечировича, лучше всяких документов говорящие о том, откуда пришло зло на сербскую землю:

На заре нечистый объявился,

В человечьем виде он явился,

Новым злом, доселе незнакомым,

Вырос перед каждым сербским домом;

Крался, задом наперед ступая,

Крест честной отнять у нас желая;

Надругался над постом и паствой,

Над Великой Пятницей и Пасхой,

Милоша и Марко назвал "мразью",

Юговичей матерь облил грязью,

Сам же был без племени, без рода,

Из Содома, знать, его порода,

То не дьявол был, не черт рогатый,

А Моше Пияде!..

В отличие от политиков Церковь всегда знала, кто есть главный враг Православной Сербии. События последних лет лишний раз подтвердили ее правоту, окончательно расставив все по своим местам и открыв глаза на суть происходящего даже самым наивным сербам.

Сегодня Православная Церковь стала главной консолидирующей силой сербства в борьбе против безродной демократии. На Ильин день несколько тысяч местных социалистов, бывших сторонников Момира Булатовича, пришли к Митрополиту Черногорскому. "Отбросьте марксистский хлам, забудьте интернациональные бредни и вспомните о своем сербском имени", — рек им владыка сурово. И затем, видя искренний порыв этих людей, добавил, смягчившись: "Начните с поста, сегодня ведь среда". Митрополит благословил собравшихся. Иконой свт. Петра Цетиньского и Новомучеников Сербских благословил он и русского гостя, удостоившегося высокой чести беседовать с владыкой о перспективах православного движения в России и в Сербии, наказав передать послание Сербской земли всем тем, кто не забыл о своих православных братьях на далеких Балканах. Сербия, несмотря на тяжкие испытания уверенно идущая от югославского прошлого к сербскому будущему, не перестает надеяться на перемены в России. "Когда же Святая Русь сбросит иго, когда наконец покончите вы с хазарами?!" — гневно спрашивал настоятель монастыря в черногорском Приморье. Поодаль почтительно ждали крепкие люди в камуфляже — стражи побережья, разочаровавшиеся в прежних покровителях из спецслужб, что стали разменной картой в руках "ЮЛ". И они и лидеры племенных объединений (возрождающихся в последние годы вместе с региональными традициями и начинающих играть все большую роль в жизни местного общества) вручают сегодня подобным пастырям свою судьбу, силы, знания, опыт. Новая жизнь не смогла выбить их из колеи, оттеснить на обочину; они могли бы вольно жить и при Джукановиче, но именно поэтому готовы рассматривать в качестве желанной мишени его хозяев — от Бара (крупнейшего порта Югославии) до Калифорнии.

Впрочем, влияние Церкви не ограничивается "иррегулярными" формированиями... Подгорица. Ильин день. День пророка Господня, собственной рукой заклавшего четыреста пятьдесят еврейских жрецов Ваала. Подразделение армейской полиции (чьи патрули — нередко без санкции руководства — все чаще вступают в жестокие ночные схватки с людьми Мараша на горных дорогах, а через несколько дней будут обвинены республиканскими СМИ в задержании группы англо-канадских "туристов", прибывших из Косово) в полном составе входит в Храм святого Георгия на окраине города. У каждого в руке свеча, на рукаве — Белый Орел Неманичей. И словно раздвигаются древние стены, из-под спуда окрестной чаршии и ориентальной помойки, начинающейся буквально за церковной оградой, восстает иная Подгорица — древняя Рыбница, колыбель Стефана Немани (основателя средневекового сербского государства)...

С петляющей в горах автомагистрали Подгорица-Никшич хорошо виден белый Острог; огромный образ спасителя смотрит прямо со скалы, в чьей отвесной толще наполовину сокрыта святая обитель. Там, в Верхнем монастыре, почивают чудотворные мощи святого Василия Острожского, пронесенные несколько лет назад через всю Черногорию и старую Герцеговину (среди тех, кто лично нес священный ковчег, был и первый президент Республики Сербской — Радован Караджич, хранимый ныне небесным заступничеством от ярости иудейской), и в Никшиче, куда лежит наш путь, практически завершено на целый век растянувшееся строительство великолепного 40-метровой вышины Храма во славу святителя, гордо возвышающегося сегодня рядом с древней (XII в.) церковью святых первоверховных Апостолов Петра и Павла. Древним славянским и державным духом проникнуто все на этой земле, не менее славной и черногорской племенной историей и традициями. Уже один только вид голубоглазых и русоволосых, с классическими античными чертами никшичан, резко контрастирующий с обликом большинства современных балканских славян, говорит о многом. Здесь, в горах, в стороне от подгорицкой чаршии и медитерранских соблазнов, жизнь течет по иным законам, спасительную тяжесть которых, возможно, почувствует скоро вся страна...

В Никшиче произошла еще одна судьбоносная встреча. Старый коммунист и народный герой, ныне почетный прихожанин, отмеченный не только боевыми, но и церковными наградами, личный друг Митрополита Черногорского и ревностный соработник Патриарха Сербского, с болью выслушав правду о ситуации в России, сказал на прощание поистине обнадеживающие слова: "Теперь я понимаю, что нам нечего было делить с Неёдичем и Летичем... Нас обманули, но больше этого им не удастся!"

Быть может, выстраданный опыт Черногории, где просоциалистические силы все теснее смыкаются с монархистами и сторонниками национальной идеи, признавая правоту последних и главенствующую роль сербской Православной Церкви, послужит примером для Югославии в целом. И не только на время выборов. Ведь и предатель Велько Кадиевич (бывший командующий ЮНА, хорват по национальности, не дававший армии развить успех в ходе антисепаратистской кампании 1991 г.), и отставной адмирал Бранко Мамула, обличающий ныне "великосербский шовинизм" и поливающий грязью Россию в центральной черногорской прессе, были еще совсем недавно ближайшими сподвижниками Миры Маркович на общественном поприще... Вспоминая один из последних вечеров Общества Русско-Сербской дружбы в Москве, который почтил своим присутствием посол СРЮ в РФ Борислав Милошевич, осенивший себя крестным знамением пред иконами под державным стягом, невольно думаешь: почему бы и младшему Милошевичу — Слободану — не последовать примеру старшего брата? Славянским политикам пора делать окончательный выбор, давно сделанный их народом! Отныне вновь видеть в сербских коридорах власти знакомые лица старых друзей, но горько осознавать, что это может быть лишь очередным тактическим маневром. У югославского президента вновь есть хороший шанс развеять опасения не только сторонних наблюдателей, но и большинства своих соотечественников, и стать подлинно сербским лидером. Тогда и нестерпимая балканская жара сменится освежающими струями благодати, предсказанной святителем Николаем Сербским, пророчески заявившим вслед за преподобным Серафимом: "ЦАРСТВО БАЛКАНСКИХ НАРОДОВ С ЦАРСТВОМ СВЯТОЙ РУСИ — РОССИЕЙ СВЯТОЙ И ПРАВОСЛАВНОЙ — СПОСОБНО ПРИНЕСТИ СЧАСТЬЕ ВСЕМУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ".