ЗЕМЛЯКИ

Анна Серафимова

26 августа 2002 0

35(458)

Date: 27-08-2002

Author: Анна Серафимова

ЗЕМЛЯКИ

В этом провинциальном городке я бываю нечасто, а раньше проводила здесь каникулы, подолгу жила у тети, давно ушедшей из жизни. Приезжая, хожу по дорогим мне местам. Вот здесь, в старом купеческом доме на берегу реки, был детский клуб, где мы с сестрой учились вязать и шили куклам наряды. Интересно, что там сейчас? По обновленному фасаду понимаю, что далеко не детский клуб. Подхожу ближе — так и есть. Вязью и кириллицей сообщается, что здесь находится культурный центр одной из кавказских стран-республик. Захожу, коридор пуст, на одной из дверей вижу табличку: "Руководитель центра Ашот Гургенович..." Стучусь, мне открывают дверь. Развалившийся в кресле молодой толстый мужчина, забросивший ноги на стол (поза некомфортная для его комплекции, но, видимо, так сидеть "круто", и он ради этого терпит неудобство), разговаривает по телефону. Увидев меня, дает рукой отмашку: мол, выйди.

Я остаюсь, принципиально не понимая столь грубый язык жестов. Должный быть в силу своего положения самым культурным из соплеменников, мужчина усугубляет впечатление о себе: его долгая эмоциональная крикливая речь понятна лишь по части обильно вкрапляемых матерных слов. После пятнадцати минут ожидания я стучу по столу, привлекая внимание словоохотливого босса. Закончив разговор, он, весь багровый от ярости, рыкает: "Что надо?" Говорю, что хотела бы подробнее узнать о работе центра. Мое невинное любопытство отбивает у Ашота Гургеновича дар речи. Наконец, вместо ответа вновь следует вопрос: "Зачем тебе?" Вообще, "культурный" кавказец и внешностью, и повадками, и речью чересчур похож на обычного бандита, каковым, скорее всего, и является, прикрываясь громко звучащей должностью.

Объясняю, что хотела бы больше знать о его стране и ее культуре, а также о назначении этого центра: зачем он нужен в самом сердце России, кого объединяет и чем занимаются его сотрудники. "Это секретная информация",— ошарашивает меня Ашот Гургенович. Возражаю ему, что деятельность общественной организации секретной быть не может — напротив, информация об этом должна быть максимально доступной любому интересующемуся общественнику, например, мне. Отметив минутой оцепенелого молчания мою вызывающую наглость, руководитель сообщает, что цель культурного центра — укреплять кавказско-русские связи, знакомить русских с культурой страны, не давать самим кавказцам ее забывать. Вежливо прошу показать мне устав и ознакомить с планом мероприятий. Налитый кровью Ашот Гургенович явно горит желанием вышвырнуть меня со своей суверенной территории, но мое абсолютно спокойное поведение и слово "общественница" явно напрягают его, и он остерегается откровенно грубить, не говоря уже о применении силы.

"Все у моего заместителя. Его сейчас на месте нет". Настаиваю, чтобы он хотя бы устно сообщил, что делал и делает центр, что за культурные мероприятия им проводятся. Попытки все снова свалить на отсутствующего заместителя пресекаю вопросом, чем же занимается он сам — его должность ведь штатная, оплачиваемая. Чем он, собственно, в таком случае руководит? Слышу лепет о вечерах отдыха и проведении традиционных обычаев и ритуалов (свадьбы, крестины), пополнении библиотеки книгами на родном языке, помощи в получении квартир (вот как?!) и путевок в санатории.

Какие средства, кроме государственного финансирования (Россия оплачивает такие национальные центры), используют? Оказывается, спонсируют местные национальные предприниматели. То есть кавказцы собираются на свои дни рождения, свадьбы, крестины (что делаем порой и мы), поют и пляшут — а это называется укреплением культурных связей, углублением традиций и финансируется российским государством, то есть всеми нами. Что касается спонсорства ашотов ашотами, тоже любопытно получается: благотворители оплачивают застолья соплеменников, лишая наших бюджетников средств, поскольку через такие центры удобно уходить от налогов, государственный бюджет составляющих.

Вслух изумляюсь, как им удается обеспечивать приезжающих сородичей квартирами. "Мы — беженцы! Мы все потеряли, и если Россия хочет называться цивилизованной страной, она обязана предоставить нам нормальные условия для жизни". Спрашиваю, откуда беженцы. "Из Карабаха!"— восклицает Ашот Гургенович с трагическим лицом. Интересуюсь, почему сбежали не на родину, где их страстное желание развивать свой язык и культуру было бы удовлетворено естественным путем и в полной мере. Тем более, что другие страстотерпцы убежали из их республики, и таким образом два взаимно бегающих друг от друга народа взаимоосвободили жилье и рабочие места. Вы — туда, они — сюда. Да еще и резерв есть — русских выгнали и те, и другие. Не странно ли, что беженцы направили свои стопы не на родину, о свободе которой так стенали, а в страну, об освобождении от которой так стенали? Почему же родную землю Ашот Гургенович с компанией предпочитают любить на расстоянии? Кто теперь чинит препятствия их воссоединению с родиной?

"Сейчас у нас очень плохое экономическое положение, нет смысла туда ехать. Может, когда будет лучше, уедем". Интересно, даже родину бросили в трудные годы обретения и становления независимости, о которой так мечтали,— какими же жителями-гражданами они будут для чужой им России? Эти мои мысли вслух вызывают у визави неконтролируемый взрыв ярости. Я обвиняюсь в фашизме (как же без этого?), национализме и взрыве нью-йоркских башен. Я в ответ удивляюсь, почему спрашивать у гостя, зачем он пожаловал в мой дом и что здесь делает, является признаком национализма. "Вы, русские, все такие! Завидуете нам, потому что мы умнее, деловитее, у нас денег больше. Но нас скоро здесь будет больше, чем вас!” Далее следуют угрозы мне лично, слова о проломленной башке и т.д.

Я спокойно достаю из сумки маленькое радио и говорю, что это диктофон, на который я все записала. Благодарю за интервью , встаю и направляюсь к двери. На этом диалог культур закончился, а инициированное мною укрепление кавказско-российских связей завершилось. Зная эту публику, даже не оборачиваюсь, поскольку вид струхнувшего директора никакого удовольствия мне не доставит.

Не знаю почему, но настроение, с которым я уезжала на автобусе из дорогого мне города, было хорошим.


Загрузка...