Газета Завтра 487 (12 2003)

НАС РАЗДЕЛЯЮТ НАШИ ВРАГИ

Николай Кондратенко

25 марта 2003 0

13(488)

Date: 26-03-2003

Author: Николай Кондратенко

НАС РАЗДЕЛЯЮТ НАШИ ВРАГИ

2 апреля — 7 лет со дня создания Союзного государства России и Беларуси. Недавно в Москве прошёл I съезд народов Союза, продемонстрировавший единую волю русских и белорусов к нерушимому братству. Делегаты съезда услышали много ярких выступлений, среди которых была и речь члена Совета Федерации РФ, лидера Кубанского движения “Отчество” Николая Игнатовича Кондратенко. Публикуем текст этого выступления.

Выступая сегодня после долгой разлуки, я, русский по роду и племени, должен перед тобой, мой брат-белорус, исповедаться. Ты эту исповедь в нашем славянском братстве заслужил. Рядом с тобой я могу поставить лишь мужественного серба. Ибо в это сложное, противоречивое время вы оказались честнее и мужественнее других. Вы не пошли добровольно сдаваться новоявленным хозяевам планеты. Вы не стали в угоду им разрушать свои заводы и фабрики, которые отцы и деды создавали, снимая последнюю рубаху. Вы не бросили на растерзание своего крестьянина, а я бывал в Белоруссии и видел ваши трактора, машины, комбайны, беседовал с крестьянами. Вы не стали разрушать и изгаляться над святая святых — своей армией, унижая ее с телеэкранов. Для меня стало понятным: почему в той войне вы, дорогие братья-белорусы и сербы, заняли тоже столь мужественную позицию, и с первого до последнего дня вы грудью встали на защиту и Отечества своего, и братства славянского, и больше других на алтарь победы положили своих сыновей и дочерей.

Много раз я бывал на земле сербов. Видел потоки сербских беженцев, и всего труднее было отвечать на их трагический для меня вопрос, когда изможденные люди со слезами на глазах спрашивали: "Что же вы, русские, мы же вас любим, мы же в вас верим, почему вы нас бросили на съедение волкам?" Я ничего не мог сказать и врать не мог, лишь ответил: "Вот когда мы, русские, по достоинству будем управлять своей Россией вместе с другими коренными народами нашей страны — вот тогда по полной норме вы, братья, и предъявите нам претензии. А сегодня мы, русские, на своей земле точь-в-точь, как палестинцы. Только палестинцы не утратили способность идти на самопожертвование, защищая свои национальные интересы, а мы, русские, утратили и это качество.

Видел я, братья, изрешеченный Вуковар. Видел его праздничным, видел и в дни войны, признаки жизни были лишь там, где был глава администрации с оторванной рукой в первых боях, через забитые досками окна показывал нам, где линия обороны проходит, да священник, который на месте сгоревшей православной церкви расчистил площадку и благословлял молодых сербов, вручая им иконы святого Саввы, покровителя Сербии. Надо было все это видеть и пережить. Не скрою, не раз приходил к мысли остаться в этих окопах вместе с мужественными и честными славянами и здесь подвести итог своей жизни. Потому что там было ясно все: вон враг, а здесь свои. В России все гораздо сложнее.

Национальное самосознание белорусов было мне близко и понятно. В далекой Кубани всеми силами стремился к тебе, мой брат — белорус. Только враги могли разделить нас с тобой, увидеть разницу между внешне белявым и смуглым русским-казаком по роду и племени. Только враги наши могут муссировать с телеэкрана, кому выгоден наш с тобою союз.

И это по прошествии того, что мы с тобой столетия прожили вместе в одном государстве. Никто меня, русского, не спрашивает: хочу ли я быть в одном союзе с Гайдаром, Чубайсом, Грефом, Сванидзе, Шустером, Познером, Немцовым, Хакамадой. А вот они хорошо знают, что с тобой мне, брат, жить в союзе невыгодно. И в этом они убеждают меня и других, кто в политике еще меньше меня соображает. Ущерб, видите ли, России будет. Сказать бы это солдатам 44-го, 45-го. Пусть бы они со Сванидзе побеседовали один на один.

Эти люди, к сожалению, и дальше будут решать судьбу нашего с вами Союза, они будут изобретать причины невозможности объединения. В России, брат, нет реальной политики. Сегодня у нас в стране идет закамуфлированная политическая игра. Кукловоды за сценой вырабатывают политику, сочиняют сценарии, а куклы их с телеэкрана озвучивают, одурачивая народ. К сожалению, они же и не пустят нас с тобой на телеэкран, не дадут слова в прямом эфире, чтобы мы могли сказать свою правду. Они скорее сожгут Россию, чем отдадут ее теперь нам, русским.

Наверное, брат, ты отслеживаешь, как они убеждали и убеждают (нередко исподтишка), что друг Буш и друг Шарон с их бомбордировками и явным проявлением оголтелого фашизма — это всегда хорошо для меня, русского. А вот Лукашенко и Милошевич, их любовь к своей Родине, своему народу в прошлом и сегодня — это плохо. Разве непонятно содержание этой политики? Ты, конечно же, видел на телеэкранах в моей стране, как меня обзывали фашистом сванидзе, киселевы, познеры. А за что? Только за то, что обмолвился о том, что в правительстве при Борисе Ельцине не было никого из русских по роду и племени. Не по паспорту. Разве это нормально, что в финансовых структурах страны опять никого русского? Разве можно считать нормальным, когда после разбойной приватизации нефтяные, золотые, алмазные, никелевые, урановые промыслы и прииски достались не русским хозяевам? Разве нормально, что на телевидении нашей страны с трудом отыщешь русское лицо? Русской логики не услышишь. Правда, страна моя, брат, пока еще называется Россией.

И как же разобиделся на меня Николай Карлович Сванидзе, когда я, будучи губернатором, разоблачал жуликов-христопродавцев, предавших национальные интересы России в тех же портах в Новороссийске, Туапсе, вершащих злодеяния в Сочи на побережье. К примеру, директор Новороссийской нефтебазы, экспортирующей нефть за границу, сбежал в Америку вместе с нефтью, а на свое место определил крымского татарина, у которого из одиннадцати охранников девять тоже были крымские татары. На одном из совещаний я разошелся и в гневе сказал: "Запомните, братцы, так будет до тех пор, пока вот здесь, напротив здания администрации, на больших платанах, мы утром, проснувшись, увидим трех повешенных, а на груди каждого из них будет написано: "За измену национальным интересам!" Соберется большая толпа и дико закричит: "За что повесили людей?" В толпе, естественно, найдутся люди, которые объяснят, что в этой жизни натворили повешенные. А тогда толпа еще пуще закричит: "Надо казнить еще и того, и того, и того!" Шила в мешке, как известно, не утаите. “Опомнитесь, — призывал я своих христопродавцев,— взгляните на историю России. — Будет еще Страшный суд и будет ответственность!" Я никоим образом ни в чем не подозревал Николая Карловича, а он вдруг принял это и на свой счет.

А почему — так до сих пор и не пойму.

Наверное, брат, ты заметил, как похорошела Москва — особенно ее центр. Ты решил: вам-то — русским — хорошо: у вас ведь свои нефть, газ, золото, никель железо и так далее. Ошибаешься, брат, как я уже сказал: в России работают ставленники западной экономики. И выручка тоже идет в западные банки. Она составляет там кредитную массу и работает на развитие западной экономики. А раз идет оборот, значит, и налоги идут. Это и мы, россияне, пенсию выдаем на Западе.

Когда я приезжаю в Москву, поживу здесь недельку-вторую, побываю в трех-четырех презентациях, выпью, закушу — поверь, брат, мне так хочется продолжать реформы в России. Но когда я приезжаю на периферию, вижу, как, вымирают мои соотечественники в хуторах и станицах, что нет у них жизни и будущего, что каждый год не досчитываемся мы миллиона россиян из-за этих проклятых реформ, тогда моя рука невольно тянется к тому месту, где казаки цепляют кинжал, чтобы отомстить за это злодеяние.

И как же хитро, брат, и по-иудовски коварно они изобрели механизм нашего разрушения. О приватизации мы уже много сказали. Она злодейская. А ведь гибнут сегодня предприятия любые: государственные, частные, кооперативные, акционерные. Все на ладан дышат. А в чем тут дело? А в том, что климатические условия России в корне отличаются от семерки, которая диктует сегодня цены на мировом рынке. Россия холодная, континентальная, засушливая страна. А нам говорят, что будете хорошо жить при мировых ценах на энергоносители. Скажите, а как это можно сделать? Я приведу лишь некоторые цифры: в 1996 году Россия получила по 13,6 центнера зерна с гектара, а планета земля — по 28,8 центнера. Семерка стран — по 68,6 центнера. А затраты на гектар одинаковые, что там, что здесь: семена, удобрения, горючее, трактора, машины — все приобретали на мировом рынке. А потом каждый свой урожай продает. Как нам, русским, в таких условиях быть в одной конкурентной среде?

Посмотрите, Америка тратит на квадратный метр жилой плошади, на отопление и кондиционирование 55 киловатт-часов в год, а Россия — 410, потому что холодно. Посмотрите на сводку погоды в Европе и России. В 7,3 раза мы тратим больше на поддержание только среды обитания нашей и животных. Есть еще и такие научные категории, как длина вегетационного периода, сумма эффективных температур для произрастания сельхозрастений, количеств выпадающих осадков. Они, эти категории, в корне отличают Россию от Запада. По строительным нормам и правилам возьмите и рассчитайте толщину стены на уровне России, и вы увидите, что Россия — затратная страна, но не потому, что мы, русские, глупые и неспособные конкурировать, а потому что Богом природный фактор создан такой. Русский на первом этапе решил, что коли будем все в единой экономической системе — будем жить, как в Америке. А жить будем хуже, чем в Африке. В Африке ведь тепло. А мы даже на Кубани, благодатном российском регионе, под дубом не можем семь месяцев пролежать. Холодно — что уже говорить о центральных северных районах России. Разве такой подход — не форма геноцида? Чем же отличаются геноциды времен, когда деда в тюрьме сгноили, отца на фронте убили, а нынешнее поколение лишают детей и внуков.

Сколько у меня было разговоров с обоими президентами России, со всеми премьерами о неприемлемости нынешней политики цен на энергоносители! Замечу: ни у одного из них не было убедительных аргументов оспорить наши доводы. Было и наше заявление в Конституционный суд, поддержанном Советом Федерации. Владимир Владимирович Путин слышал наши доводы, будучи в Краснодаре на Российском совещании по сельскому хозяйству. Там он изрек: "Мне ведь надо удовлетворить и нефтяников, и крестьян". Я сидел рядом и возразил ему, пояснив, что это несопоставимые вещи, когда на одну чашу весов вы кладете интересы 15 человек, присвоивших промыслы России, а на другую — судьбу нации.

Были у меня с Путиным и сокровенные разговоры. Я говорил все, что думал. С некоторых пор решил: никогда не подстраиваться, а говорить все, что думаю. Общаясь в Сочи за чаем, я сказал президенту России: " Владимир Владимирович, если вы будете проводить в реальной жизни политику с учетом национальных интересов, я имею в виду не только русских, а всех коренных народов России, то мы, кубанцы, вас поддержим. Даже если противники устроят вам обструкцию, то мы, кубанцы, придем в Москву — мы ведь уже не образца 91-го года. А если вы, Владимир Владимирович, с ними обнимитесь, тогда…". Я что-то не нашелся и скороговоркой сказал: "Тогда нам труба — русским босякам". Владимир Владимирович посмотрел на меня и сказал: "Ну что ж, спасибо и на этом". Не скрою, такой разговор был.

Как быть, друзья? Что в этой ситуации мы должны противопоставить? Конечно, отбросить все мелкое, что нас разъединяет, перестать нам, русским, искать изъяны друг у друга. Одним словом, отбросить все ненужные противоречия. Сегодня спасать нужно страну (имею в виду и Россию, и Белоруссию) не капиталистическую и не социалистическую — спасать уже надо свободную и независимую. И не дай Бог, если в скором времени не объединимся, не создадим блок патриотических сил -тогда мы обречены. Ибо повторяю: спасение только в единении истинных патриотов России и Белоруссии.